Merry dancers: продолжим? (гет)

Детский плач вонзился в уши, заставив Аврору отпрянуть от раскачивающейся из стороны в сторону колыбельки. Погремушка выпала из рук и неприятно стукнула по ноге, прежде чем отскочить в сторону и улететь к шкафу. Сквозь истошный вопль ребенка незаметен был хлопок, с которым домовой эльф аппарировал в комнату, следом за ним в детскую влетела Друэлла и с бешеными глазами оглядела происходящее. Домовик раскачивал малышку на руках, убаюкивая её, тряс перед ней поднятой с пола погремушкой.

— Что стряслось, Аврора? — строго спросила Друэлла; осторожно приняв верещащую девочку из рук эльфа, она прижала дочь к себе и начала успокаивающе поглаживать её по кудрявой голове.

— Я просто хотела подоткнуть одеяло, у неё были руки холодные, — испуганная, оправдывалась Аврора, размахивая перед собой руками. — А Беллз, она… Как завопит, я не ожидала…

Икая после истерики, ребенок, как будто осознанно с подозрением поглядывал на Аврору, пока не меньше испугавшаяся мамочка оценивала ситуацию.

— Может, я ей не нравлюсь? Или просто напугалась, когда проснулась и увидела перед собой не твоё лицо, — руки Авроры до сих пор подрагивали. — Беллз, это же я, твоя будущая крёстная.

Но ребенок, которому едва исполнилось два года, снова стал кричать, большими тёмно-карими глазищами вглядываясь в опешившую Аврору.

— Тебе, наверное, лучше выйти, скоро начнётся церемония. Передай Цигнусу, чтобы он зашёл, а вам с Абрахасом лучше подготовиться, — неуверенно попросила Друэлла; но, видя, как осунулась побледневшая будущая крестная её дочери, поддерживающее добавила: — Ничего страшного, Аврора, думаю, что ей приснился какой-то сон, ты просто не вовремя оказалась рядом.

Выдавив из себя не очень бодрую улыбку, та кивнула и покинула комнату, бросив на ребенка тоскливый взгляд, в котором читались извинения и немного обиды. Чего толку обижаться на ребёнка, которому и двух лет ещё нет? Может, Друэлла права, и Белле просто приснился дурной сон…

— Что с Авророй, дорогая? — спросил Цигнус шёпотом, войдя в детскую. — Она бледная, как Серая Леди, Абрахас даже предложил ей успокоительного, — приглаживая темные кудряшки дочери, посасывающей крохотный пальчик, он с улыбкой поцеловал жену, но Друэлла, скривившись, отмахнулась.

— Когда ты уже побреешься? — она потрепала мужа по небольшой бородке, делая вид, что вырывает волосы.

— Мне идёт такой стиль, — он величаво разгладил тоненькие усики, переходящие в бородку.

— Мне не нравится, — фыркнула Друэлла на полном серьёзе, но, взглянув на успокоившуюся малышку, с интересом копающуюся в её волосах, вздохнув, сказала: — Абрахас тебе ничего не рассказывал? Просто Аврора тоже молчит, я подозреваю, что у них есть кое-какие проблемы… Она завязала с профессиональной деятельностью больше двух лет назад, а они до сих пор не…

— Он тоже молчит, не распространяется на такие темы, скорее всего, это задевает его гордость, — с таким же горестным вздохом ответил Цигнус. — Полагаю, что это не наше дело, Друэлла, — он положил руку на её предплечье. — Думаю, нам пора в зал, гости уже заждались…

… После традиционных крестин Белла всё-таки далась Авроре, видимо, посчитав, что опасности она не представляет, даже уснула, укачиваемая на её руках. Стоя чуть поодаль, в компании гордого отца кудрявого ангелочка, Абрахас наблюдал, с какой неподдельной любовью его супруга смотрит на крестницу, поправляя складки её чудесного белого платьица и крохотные шелковые носочки. Полюбоваться маленькой Беллой подходили все приглашенные гости; умиленно рассматривая её кругленькое личико с пухлыми щечками, они спорили о том, на кого из родителей она больше похожа. Друэлла, заметив, как Аврора старательно прячет слёзы, переглянулась с мужем и сказала, что Белле пора в кроватку, и если новоиспеченная крёстная хочет, то может помочь уложить её. Всё грустнее становились серые глаза при взгляде на умиротворенное личико Беллатриссы — принявшей все самые лучшие черты внешности от семьи Блэк и Розиров: цвета воронова крыла волосы Друэллы, которые, о чём никто и не подозревал, вились так буйно, что на укладку уходил иногда целый час, черные глаза — наследство от Поллукса Блэка, милые ямочки возле губ от Цигнуса, и, конечно же, его чуть вздорный характер.

— Спасибо, что предоставили нам с Абрахасом такую возможность, — негромко, чтобы не разбудить спящую девочку, произнесла Аврора. — Чарис выбрала в роли крёстных для Барти Вальбургу и Ориона, я понимаю, семья… — так и не договорив мысль, она осторожно уложила Беллу в её прелестную резную колыбельку, внутри со всех сторон устланную маленькими мягкими матрасами и подушками. Запахнув крошечный балдахин, она в последний раз взглянула на малышку и повернулась к Друэлле.

— Не хочешь прогуляться? — спросила та, будто читая мысли о нежелании возвращаться на праздник. — Я что-то устала от толпы.

— Это же праздник в честь Беллы, а вы…

— Цигнус справится, — отмахнулась Друэлла, ненавязчиво подталкивая Аврору по коридору к двери в сад. — Давай расположимся в беседке, я бы не отказалась от чашечки мятного чая.

Друэлла никогда не думала, что сможет принимать Аврору Уинтер за равную себе — эту странную девочку, когда-то мозолившую глаза всему женскому составу Хогвартса тем, что постоянно липла к Тому, а тот, как это выглядело со стороны, был вовсе не против. Её манеры, внешность — всё изменилось. Никто бы не подумал, что когда-то она наряжалась, как рождественская ёлка, и носила странные, дурацкие сережки, сделанные из всякого хлама. Сейчас, превосходя Друэллу положением в обществе и размером кошелька, Аврора выглядела абсолютно сообразно своему статусу. Ещё несколько лет назад никто не мог бы и помыслить, что у этой бледной моли вдруг появится тонкий вкус на одежду, что её невообразимые патлы, больше похожие на саван привидения, могут при должном уходе превратиться в идеально уложенные блестящие локоны, что лёгкий умелый макияж превратит её блёклые глаза навыкате в выразительные серые, а тощая фигура на самом деле стройная…

Она стала настоящей леди… Абрахас изменил жену до неузнаваемости, заставил подчиниться своему статусу, и даже Друэлле, всегда со скептицизмом относившейся к ней, теперь было интересно и не стыдно общаться с Авророй.

Приказав эльфу подать чай с печеньем и окружив беседку согревающими чарами, оградившими собеседниц от холодного апрельского ветерка, Друэлла наблюдала за отрешенностью в глазах Авроры, не зная, как выстроить разговор, и в конце концов, решилась начать издалека:

— Приходи в любое время. Белла просто тебя не узнала, она не видела тебя четыре месяца, а это для ребенка, которому нет и двух лет довольно большой промежуток жизни.

— Спасибо, я обязательно буду заходить, — в глазах Авроры затеплилась надежда. Друэлла невольно вспомнила, с какой нежностью она нянчилась с проказником Барти, и всё больше удивлялась, неужели высшие силы решили обделить их с Абрахасом радостью быть родителями? Глядя на них, нельзя было сказать, что они намеренно решили повременить с рождением первенца, даже во взгляде Абрахаса читалась тоска, когда он наблюдал за детьми. — Миссис Блэк сегодня выглядела так, будто она своего ребенка крестила, — попыталась отшутиться Аврора, вспоминая, как Ирма, мать Цигнуса, носилась вокруг них с Абрахасом, давая нескончаемые наставления по поводу предстоящего ритуала.

— Ну, внучка — это и так, практически, твой ребенок, — рассудила Друэлла. — Вот мистер Поллукс, похоже, не разделяет её чувств, он ожидает от нас наследника, — она пожала плечами. — Зато мои родители довольны… Если вспомнить, какое лицо делает Лизандра, когда Барти называет её бабушкой, то у нас ещё нормальная семейка.

Но Аврора не оценила шутки, она упорно молчала, не желая выходить на любопытную для Друэллы тему; она собралась было что-то сказать, но только открыла и закрыла рот, а затем и вовсе сделала вид, что интересуется резной балюстрадой беседки и с удовольствием пьет ароматный чай. Побарабанив пальцами по столу, Друэлла нахмурилась. Несмотря на свою хваленую сдержанность, она не выдержала затянувшейся паузы и не нашла нужной темы для разговора.

— Я понимаю, что это не моё дело, но почему вы не заведете ребенка, я же вижу, как вы с Абрахасом смотрите на Беллу. Скажи, у вас что-то… не так? — чтобы не смотреть ей в глаза, Друэлла стала поправлять манжеты рукавов платья, коря себя за излишнее любопытство, однако ответа так и не последовало. Подняв взгляд, она прикусила губу, увидев, каких трудов Авроре стоило сдерживать подступающие слёзы, собирающиеся в чуть покрасневших глазах. — Прости, я не должна была…

— Ничего, всё нормально, — с вялой улыбкой отозвалась Аврора, поставив чашку чая на стол и принимаясь гладить прикрепленную к платью брошь Джеки в виде пчелы, которая как нельзя лучше сочеталась с бледно-желтым цветом ткани. — Это становится слишком заметным, мне нужно учиться сдерживать свои эмоции, — безжизненным голосом, всё с той же каменной улыбкой, сказала она. — Ты права, у нас что-то не так, и мы не можем понять что. Целители говорят, что мы полностью здоровы, но есть вероятность, что мы просто не подходим друг другу…

— Ты прости меня, просто я не могла не заметить, — Друэлла потёрла мочку уха — этот жест означал озабоченность и волнение. — Ты ведь слышала, что у Вальбурги проблемы, она уже очень давно пытается выносить, но целители говорят, что шансов мало, — с грустью выдохнула она. — Многие считают, что это из-за того, что они с Орионом родственники, хотя… не такие уж и близкие…

— Я думаю, что проблема во мне, — будто и не слушая историю Вальбурги, сказала Аврора; успокаивая нервы, она водила пальцем по ободку полупустой чашки. — Я могла попасть под какое-то проклятие в гробнице, Абрахас был прав, мне стоило сначала заняться семьей, а потом уже думать о своих амбициях… — она горько усмехнулась. — Хорошо, он уже отбросил бредовую мысль, что будто я намеренно использую противозачаточное зелье, потому что не хочу иметь от него детей… — Аврора осеклась, она выглядела напуганной и одновременно виноватой. — Я что-то разговорилась, — приложив ладонь ко лбу, она умоляюще взглянула на Друэллу: — Прошу, не говори это никому, даже Цигнусу. Абрахас сильно переживает, — и прикрыла рот ладонью, будто боялась, что ещё что-нибудь ляпнет.

— Не переживай, это останется между нами, — с беспокойством сказала Друэлла, глядя на несчастную. — Может, проклятие не так просто обнаружить?

— Я не знаю, есть такая вероятность, но… Такое впечатление, что у нас вообще не должно быть детей… Не обращай внимания, моя паранойя достигла вселенских масштабов, просто лорд Луи Малфой… Он жутко злой из-за этого, мы и так с ним не ладили, а теперь… За два года он меня по лекарям затаскал, смотрит на меня, как на исчадие ада…

— А Абрахас? Дело же может быть в нём? — но на этот вопрос Аврора ответила лишь пару раз дёрнув плечами. — Ясно… Знаешь, я бы могла посоветовать тебе одного «особого» целителя, только она, как бы тебе сказать, использует слегка непривычные методы. Она чистит ауру…

Аврора с интересом навострила уши, видимо, совсем отчаялась и уже не отказывалась ни от какой помощи. Она даже не заметила, как окунула в чай прядь волос.

— В общем, Вальбургу она обещала вылечить, вот уже год занимается ею, только это тоже должно остаться между нами, — Друэлла склонилась над столом и осторожно огляделась по сторонам: — У Вальбурги, по её словам, случай практически безнадёжный, и это должно занять какое-то время… Думаю, если вы здоровы, то целитель поймет в чем дело и быстро вам поможет.

Аврора покраснела от стыда, наконец, осознав, что наговорила лишнего, и если Абрахас об этом узнает, то сильно разозлится. Покрутив чашку между ладоней, она взглянула на лысые кроны деревьев, на которых еще не набухли почки.

— Нет, спасибо, Друэлла, я ценю твою помощь, но мы справимся, — поднявшись с места, Аврора якобы невзначай заметила: — Солнце скрывается, не хочу по дождю в дом идти, может, присоединимся к празднику?

Переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на собеседницу, с сомнением поглядывающую на отнюдь не пасмурное небо. Сжалившись, Друэлла всё же поднялась с плетеного кресла.

— Не беспокойся так, ты же знаешь, что я желаю вам только добра…

Наверное, материнство меняет женщин, вот и Друэлла, у которой когда-то были жестокие глаза, будто с двумя маленькими зелеными эмблемами Слизерина, сейчас всё больше и больше замечала за собой склонность сочувствовать другим и даже проявлять какую-либо заботу. Жаль, что сейчас её участие не было оценено по достоинству.

Войдя в распахнутые двери, за которыми всё чаще слышался нестройный смех, оглашающий начало «взрослой» части праздника, Аврора, дабы быстрее избавиться от общества Друэллы, быстрым шагом направилась к мужу, не глядя по сторонам, но внезапно кто-то несильно толкнул её прямо на угол стоящего рядом высокого столика с напитками.

— Прошу прощения, леди Малфой… — полноватый мужчина с пышными черными усами с завитушками рассыпался в извинениях. — Вы сильно ударились? — он в ужасе смотрел на то, как она растирает ушибленный бок.

Изо всех сил стараясь не морщиться от боли, Аврора ответила:

— Ничего страшного, сэр, — имени этого человека она не знала, да и самого его увидела впервые на празднике, однако сложно было бы не запомнить подобный типаж. Несмотря на свое внушительное пузо и смешные усы, дающие ему сходство с преподавателем зелий в Хогвартсе — Горацием Слагхорном, добродушным его взгляд нельзя было назвать — строгие, собранные, умные, возможно, чуть жестокие, из-за изгиба бровей, глаза не понравились Авроре, да и сам полный подозрительности взгляд вызывал в ней смешанные чувства. Волшебник, судя по присутствию на этом семейном празднике, являлся родственником Друэллы или Цигнуса, или, как вариант, просто очень близким другом семьи.

Угрюмый взгляд, которым он сверлил её, произнося свои неискренние извинения, поразила даже приближающегося на помощь жене Абрахаса.

— Всё нормально, дорогая? — не сводя глаз с усатого незнакомца, поинтересовался он.

— Да… — чуть не своим голосом ответила она, таращась на то, как волшебник со смесью новых подозрений теребит вытащенный из-за пазухи странного вида металлический медальон с пересекающей круг в треугольнике линией. Движения пухлых пальцев по нему слишком навязчиво привлекали к себе внимание, а правая бровь на его лице чуть подергивалась. — Сэр, с вами всё в порядке? Вам плохо?

Волшебник состроил такую гримасу удивления, будто она спросила у него, сколько кладок в год делает альпийский костокрыл. Абрахас с Авророй удивленно переглянусь, когда он, хмуро поправив ворот сюртука, просто развернулся и ушёл, оставив их крайне озадаченными.

— Странный какой-то… Кто это? — поинтересовалась Аврора. — Он даже не представился.

— Это дядюшка Эрл Суон из Хэмпшира, по линии Друэллы, — подсказал появившийся из ниоткуда возле четы Малфой Цигнус; отсалютовав кому-то бокалом, он с долей откровенной неприязни посмотрел вслед вышеназванному родственнику супруги: — Тот ещё скряга, хотя Друэлла считает его довольно добродушным... Терпеть не могу людей, которые строят из себя милых и безобидных, а глаза выдают иное.

— Он тебе что-то сделал, Цигнус? — усмехнулся Абрахас, положив руку на талию Авроры, всё ещё с интересом поглядывающей на мистера Суона. — Хотя, его взгляд на Аврору мне тоже не понравился…

— Старый развратник! — тут же подумал в меру своей испорченности Цигнус, шевеля усами, точно таракан.

— Нет, дело не в этом, — задумчиво проговорила Аврора туманным голосом, — он будто пытался что-то сказать мне этим взглядом.

— Он откровенно разглядывал тебя, дорогая, — негромко, но очень недовольно акцентировал Абрахас, скосив взгляд на её декольте.

Сделав квадратные глаза, она машинально прикрыла клиновидный вырез платья ладонью, с укоризной глядя в ответ. Подушечки пальцев наткнулись на что-то гладкое посередине и резное по краям. Не сразу осознав, что внутренний голос что-то настоятельно ей подсказывает, жужжа в ушах, как надоедливая муха, Аврора медленно и неуверенно обернулась на сэра Суона, который окинул её новым хмурым взглядом, задержавшись на приложенной к платью в районе броши ладони. В голове будто пронесся сполох заклинания, заставивший зашевелиться извилины в мозгу, в сознании появлялись странные образы, чертежи символа треугольного «глаза» с вертикальным зрачком, в виде которого был сделан медальон мистера Суона. Смутные воспоминания отозвались сильнейшей головной болью и единственное, что Аврора успела уловить в неясности серых картин, прежде чем, пошатнувшись, потерять равновесие и оказаться в объятиях супруга — это осознание того, что этот символ показался ей очень знакомым.

— Аврора, да что с тобой сегодня весь день? — обеспокоенно спросил Абрахас, усаживая её на ближайший стул, но она смотрела, будто сквозь него затуманенным взглядом, и выглядела потерянной для этого мира. — Ты меня пугаешь… — он бережно коснулся губами её лба, чтобы проверить, нет ли у неё жара.

— Леди Малфой, что случилось? Вам нездоровится? — обеспокоенно спросил Поллукс Блэк, но, глядя в её бледное лицо, он незамедлительно подозвал пребывающего на банкете Ориона, являвшегося выпускником медицинского института.

Окружившие Аврору зеваки и доброжелатели только усилили головную боль, круговорот их лиц смешивался и вертелся вокруг, вызывая приступы тошноты. Образы, до сих пор маячившие в голове, так и не открыли отчётливой картины, но в груди появилось ощущение тепла и защищенности, когда в сознании возник едва очерченный силуэт с размытым лицом и светлыми волосами — то, по ощущениям, был очень близкий человек, он что-то говорил, но Аврора не разбирала слов. Единственная деталь, выделяющаяся из неясной картины, привлекала к себе внимание своей четкостью — точно такой же медальон, как и у мистера Суона, висел на шее человека из воспоминаний…

* * *

— Мистер Суон, прошу, уделите мне хотя бы одну минуту вашего времени… — Аврора успела заблокировать туфлей дверь, прежде чем та закрылась у самого её носа.

Леди Малфой возникла на пороге его дома в Хемпшире на следующий день после крестин в доме Блэк, удивив Эрла несказанно. Будучи человеком организованным и пунктуальным, он не любил внезапностей и незапланированных визитов, в его жизни всё всегда было расписано по пунктам, и имелся даже ежедневник, в котором отмечалась каждая минута его существования.

— Леди Малфой, вы ведете себя неподобающе! — хмуро процедил Эрл, выпихивая тапком её ногу из проёма. — В приличном обществе принято сообщать о своём визите, а не вламываться в чужой дом без приглашения.

— Я ещё на улице, — мрачно парировала она и, поджав губы, приложила все усилия, чтобы открыть треклятую дверь, но та так и не поддалась. — Мистер Суон, если вы себя так ведете, то догадываетесь, зачем я пришла, я поняла ваш знак на крестинах Беллы… Я знаю про Дары Смерти и то, что их символику принимают за знак Геллерта Грин-де-Вальда, вы были его последователем?

Воспользовавшись моментом, когда Суон опешил, Аврора поднатужилась и дернула дверь на себя, едва не завалившись назад.

— Побойтесь гнева всевышних сил! — рявкнул он; лицо его постепенно начало покрываться пятнами ярости. — Что вам от меня нужно? — более спокойно продолжил Суон, уже не пытаясь закрыть перед её носом дверь.

Отряхнув пальто от несуществующей пыли, Аврора выпрямилась и скрестила руки на груди, привалившись плечом к поддерживающему прохудившийся козырек входа столбцу.

— Может быть, вы всё-таки пропустите меня, мистер Суон? — она сузила левый глаз, пытаясь просверлить взглядом негостеприимного хозяина небольшого домика.

— Нам не о чем с вами говорить, — снова пошел тот на попятную.

— Брошь в виде пчелы, я видела, как вы смотрели на неё. Что она означает? — Аврора терпеливо ожидала ответа, но Эрл как воды в рот набрал. — Хорошо, я скажу вам, что мне уже известно, что эти брошки, я уверена, их много, носили последователи Грин-де-Вальда, значит, у вас есть одна такая… — но она вдруг осеклась, серьезно задумавшись, даже не заметила, как на нос упала капля начинающегося дождя; у Эрла фамилия начиналась на другую букву, нежели на двух брошках с инициалами, а значит, что многое начинало расходиться — как и родство Глории с Джеки, что казалось маловероятным, так и наличие брошки у Эрла — что больше походило на правду. — Нет, не так… — сама себя осекла Аврора. — Вам знакома фамилия Лесовская, Глория Лесовская — безвременно ушедшая супруга Эзраэла Эдгара Уидмора?

Вслед за удивлением на лице Суона проступило неожиданное облегчение.

— Впервые слышу, и нет у меня никакой брошки, — он выставил перед собой ладонь, останавливая настырную девицу от новых вопросов. — Вам никто не скажет, леди Малфой, даже не пытайтесь узнать. Я, несомненно, видел этот символ, но и мне мало что известно, — он очень старательно делал честные глаза, но Аврора прекрасно знала этот взгляд, который она и сама частенько использовала.

Суон явно не собирался ничего говорить, а применять к нему заклинания, вертевшиеся на языке вот уже пару минут, Аврора не хотела. У неё в голове зародилась и тут же угасла мысль о просьбе помощи у Каспара, окончившего факультет менталистики, ведь дедушка ни за что не согласился бы помочь… Аврора не была сильна в леглименции, знала лишь её основы. Сделав умоляющий взгляд голодного котёнка, она покрутила обручальное кольцо на пальце и с видом истинной нуждающейся попросила:

— Дайте мне хотя бы зацепку, где искать… Я ищу эту информацию не с целью получить выгоду, я всего лишь ищу родственников моей подруги, — о том, что подруга погибла семь с половиной лет назад, она умолчала. — Всё, что осталось у неё от родителей — эта брошь с инициалами. Да-да, я предполагала, что вы сможете рассказать мне хотя бы что-то об этих Лесовских, или, хотя бы, о Глории, но, боюсь, мне так и придется слоняться в темноте, выдумывая очередные догадки, — она придала своему голосу такой вселенской скорби, что могло показаться, будто этот мир воистину жесток и несправедлив.

Эрл Суон только закатил глаза и цокнул, не веря ни единой уловке леди Малфой, на волосах которой уже собирались бисерины мелкой мороси. Дождь обещал быть сильным, судя по черноте туч, тянущихся с востока, только бедная «безутешная» девушка не собиралась в спешке покидать Суона, чтобы не испортить дорогое твидовое пальто. Похоже, она всё ещё надеялась на приглашение в дом…

— Леди Малфой, увы, я действительно ничем не могу вам помочь, — он придал своему голосу сожалений, но, на минуту задумавшись, сжалившись, сказал: — Фамилия Лесовская — вымышленная — это всё, что мне известно. А теперь уходите, пока не начался сильный дождь…

* * *

В это время Аврора обычно готовилась ко сну, заплетала косу, сидя за своим туалетным столиком, уже облаченная в ночную сорочку до пят — скромную, неприглядную, однако сделанную из тончайшего хлопка и сильно придающую ей возраста. Эта сорочка, подаренная леди Арабеллой, сильно раздражала Абрахаса своей старомодностью; каждый раз, ложась в постель со своей супругой, он видел в ней преграду для желания. Раздражать ни в чем не повинная тряпка стала с тех пор, как в его жизни появилась Полетт, и супружеский долг, который приходилось исполнять чаще обычного из-за попыток Авроры забеременеть, становился автоматическим действием, как утренний кофе, а ночная рубашка — как неприятная плёнка от молока. Неужели нельзя было от неё отказаться вовсе?

— Ты сегодня что-то поздно, — накладывая одну прядь волос на другую, пробубнила Аврора невнятно, держа в зубах белую атласную ленту.

— Не мог вырваться со встречи, ты же знаешь мистера Уилкиса, он как никто другой щепетилен в организационных вопросах, думаю, что мы всё же откажемся от идеи построить фабрику в Италии. Там слишком большая конкуренция, — рассказывал он отрешенно, снимая с себя пиджак и пытаясь развязать узенький галстук, чья петля оказалась слишком сильно затянута.

Он и не заметил, как Аврора, закончив с волосами, оказалась возле него и осторожно чмокнула в щеку, заставив Абрахаса вздрогнуть и неуклюже отстраниться. Сделав непонимающее лицо, она чуть насупилась, но обычно не акцентировала на подобном — в последнее время подобные мелочи происходили часто — то было следствием его некоей рассеянности. Взгляд её вдруг стал очень тяжелым, брови легли по ровной прямой, когда Аврора услышала очень тонкий, едва заметный аромат парфюма, слишком легкого и воздушного, чтобы быть мужским. Это была «Sport! Young! Fresh!», подаренная Авророй на день рождения Полетт в прошлом месяце — туалетная вода, модная среди молодежи и отлично подходящая девушке, увлекающейся квиддичем.

— Что с тобой? — Абрахас недоуменно посмотрел на сморщившийся носик супруги. — Нормально себя чувствуешь? В последнее время ты что-то сама не своя…

«Сама не своя с тех пор, как увидела на твоём воротнике следы от чужой пудры», — подумала она; именно с тех пор ей вдруг стали заметны мелочи, вроде чужого запаха, следов помады или чуть измявшейся рубашки после слишком длинного «трудового дня».

Абрахас, как всегда, отправился в душ, ощущая слишком отчетливый подозрительный взгляд в спину. Но Аврора, даже если и догадывалась, то всё равно ничего бы не сказала. После той истерики пару лет назад, исходом которой стал её ночлег в «Кабаньей голове», она стала сноснее относиться к своим обязанностям и даже проявляла должную заботу о муже, только Абрахас больше не чувствовал нужным принимать её. Когда, смыв с себя сегодняшние грехи, он вернулся в спальню, Аврора уже лежала в кровати, облокотившись на подушку, и читала очередную книгу на немецком языке о древних рунах. Порой, заглядывая в выбираемую ею литературу, он диву давался, насколько запутанным и сложным может быть предмет, что закорючки, изучаемые в школе — просто детские рисунки, по сравнению с невероятно замороченными символами, схожими с китайскими иероглифами.

Она выглядела спокойной, чересчур умиротворенной… Аврора отвернула край одеяла, с приглашающей улыбкой глядя на Абрахаса — ничего саркастичного в этом жесте не было. Вот сейчас он ляжет, обнимет её, она облокотится на его оголённую грудь и продолжит мирное чтение, изредка задумчиво вздыхая и что-то бубня себе под нос. Иногда казалось, что он намеренно забывает «очистить» себя от следов другой женщины, чтобы вызвать в супруге хоть какие-то эмоции, однако поведение Авроры с начала подозрений не изменилось — нет, она наоборот стала ласковее и заботливее. Глядя в книгу, она водила пальцем свободной руки от его локтя до кисти руки, прерываясь только на перелистывание страниц. Читая собственную книгу или недочитанный с утра выпуск новостей, он обычно бездумно накручивал всегда выбивавшийся из косички локон её волос, предаваясь своим собственным мыслям. Затем, после окончания положенного на чтение получаса, они безоговорочно предавались супружескому долгу в попытке зачать ребенка. Этот ритуал действительно не был схож ни с чем, что можно было бы назвать любовью, и пускай Аврора ухитрялась вложить больше тепла в такие отношения, но и для неё это было не больше чем обязанностью…

Взглянув на часы, Абрахас с негромким, но привлекающим внимание звуком захлопнул своё легкое чтиво и с намёком провёл пальцем по её обнаженному плечу, но Аврора отмахнулась от его прикосновений, как от мухи, передвинулась на свою половину кровати и, отложив книгу на тумбочку, повернулась, немного удивив своим прямым взглядом.

— Я должна кое-что тебе сказать, — совершенно серьёзно произнесла она, подперев голову ладонью.

— Весь во внимании, — Абрахас подвинулся ближе и притянул её к себе, про себя думая, что сегодня ночью сожжёт эту отвратительную старушечью сорочку и добавит её пепел в омолаживающие зелья матери.

— Подожди, мне, правда, нужно кое-что тебе сказать…

Абрахас недовольно отстранился от её шеи и выжидательно посмотрел в серые, обеспокоенные и чуть виноватые глаза.

— Завтра я кое-куда пойду...

— Тебе к целителю только во вторник, — но вдруг его осенило. — Ты… Ты хочешь сказать, что, возможно, ты…

— Нет, — слегка скомканным голосом ответила Аврора, чувствуя себя трусихой. — Прекрати сейчас же! — она одернула его руку, оказавшуюся под тонкой тканью на её бедре. — Чёрт, Абрахас, я иду не к целителю, я иду в Азкабан на встречу с Уидмором…

Абрахас резко вдохнул воздуха вместе с её волосами и тут же закашлялся, вытаскивая их изо рта.

— Кто тебе позволил? — заорал он так, что тихо бряцнули стекляшки свечной люстры под потоком. — Мы же договорились, Аврора, что ты пока забудешь о своей бредовой идее! Твоё здоровье сейчас важнее, а там куча дементоров! Я не позволю тебе рисковать!

Но, к его удивлению, грозный тон не повлиял на Аврору так, как ему хотелось бы, за прошедшие годы Аврора стала рефлекторно воспринимать все поучения, высказанные на повышенных тонах, в штыки.

— Во-первых, ты бы за своим здоровьем проследил, нечего тебе Огденским виски запивать ужин — дети, дорогой, делаются вдвоём, и не говори мне, что не знал! — язвительно парировала она, моментально изменившись в лице. — Во-вторых, этот Суон подкинул мне кое-какую информацию к размышлению, и открыть все тайны мне сможет помочь только Уидмор, в-третьих…

— Твой дедушка не соображает, что делает! Мы же договорились, что он не будет поощрять твои бредовые идеи!

— Не смей оскорблять Альбуса Дамблдора — он великий человек! И, в конце концов, это не он добыл мне пропуск в Азкабан…

* * *

Господа читатели, кто ещё не видел, милости просим в нашу группу, где появились замечательные иллюстрации к Merry Dancers от замечательного художника Фата Моргана.

http://vkontakte.ru/album-14591519_144627764

ссылка на саму группу есть в первой-второй главе.