Вторая часть Мерлезонского балета (гет)

Он смотрел на меня. Нет, не пристально, а мельком, бросая пронзительный взгляд сквозь угольные ресницы. Этот взгляд не был ищущим или приглашающим. Он просто был, пробирая до костей, лишая остатков разума в голове. О чем я могла думать, когда рядом сидела моя мечта, та мечта, к которой я когда-то смогла прикоснуться?! Мысли разбегались, и я могла лишь пытаться собрать их в кучу, стараясь отвлечься и не пялиться на Трандуила так пристально.

— Нет, не верю я, что ты добровольно от такого мужика ушла! — Магда горячо шептала мне на ухо, вынуждая снова обратить свой взор в сторону короля. — Я и раньше не верила, а теперь ни за что не поверю! Ты как, с головой вообще дружишь?!

Видимо, с головой я все-таки сегодня рассорилась, потому что меня все больше и больше подмывало подойти к королю и спросить, как дела.

— Хей, девы, вы что такие хмурые? — Ири оседлала лавку, держа в каждой руке по две кружки с пенящимся элем. Несколько капель попали на мое платье, и я раздраженно одернула его, с сожалением наблюдая, как расползаются темные пятна по шелку.

— Прости, я случайно, — в голосе невесты Гимли не прозвучало ни капли раскаяния. Она поставила кружки на стол и кивнула нам: — Давайте выпьем, праздник все-таки, — Ири звякнула многочисленными заколками, вплетенными в черные волосы. — Гимли сказал, скоро танцы начнутся. О, а что это за бледная моль, что сидит рядом с королем Арагорном? Где-то я его уже видела…

— Это Владыка Лихолесья Трандуил, — восхищенно прошептала Магда, — он Алин... — я ощутимо ткнула не в меру разговорившуюся подругу в бок — делиться подробностями своей личной жизни мне сейчас хотелось меньше всего.

— Алин «что»? — Ири хитро подмигнула. — Вы так переглянулись, будто у нее что-то непотребное с ним было! Да вы посмотрите на него, он же худой и длинный, как жердь! А лицо-то, лицо — гладкое, что моя жо…

— Ири! — Гимли вовремя пресек разглагольствования своей подруги, вынырнув из толпы веселящихся. — Пойдем танцевать, ненаглядная! Покажем людям, как плясать надо!

Ири с готовностью подскочила, исчезая в круговороте танцующих, а я тихонько вздохнула, вперив взгляд в кружку. Почему-то сейчас мне особенно не хватало старой доброй Женечки, чтобы она вновь крикнула на весь стол, чтобы Трандуил заговорил с нами… Но девушка чинно сидела неподалеку, не сводя восхищенного взгляда с Элемира, обсуждавшего что-то с Денетором. Решившись, я отставила кружку в сторону, поднимаясь. В конце концов, что тут такого: подойти и поговорить с королем, во дворце которого я гостила столько времени?! Но меня опередили: какая-то гондорская дева склонилась в поклоне перед королями, приглашая Владыку на танец. Учтиво склонив голову, он поднялся и пошел следом за ней. Я села назад, чувствуя, как горечь разливается по сердцу. Почему-то стало очень обидно, на глаза навернулись слезы. Сжав губы, я отвернулась, пытаясь успокоиться. Ну пошел король с кем-то танцевать, что же ему, весь вечер сиднем сидеть? Сама виновата, надо было раньше подходить. Сейчас бы я кружилась там, чувствуя его горячую руку на талии, слушая его голос…

Что я творю, о чем думаю? Я поискала взглядом своего эльфа, который пропадал где-то с Леголасом. Словно почувствовав, что он мне нужен, Глиннаэль появился рядом, присаживаясь на лавку. Он тревожно смотрел на меня, хмурясь.

— Ты нормально себя чувствуешь? Ты вся бледная.

— Пойдем домой, — сухой воздух обжег горло. Кажется, еще чуть-чуть — и я зарыдаю. — Я устала.

Глиннаэль поднялся, помогая мне встать, и без слов повел на улицу. Оказавшись там, в объятиях прохладной ночи, я наконец вздохнула свободно. Мы шли молча, думая каждый о своем. Дом встретил приветливо светящимися огоньками, постель, разобранная и застеленная свежим бельем, манила прилечь. Я же не могла перестать думать о том, кто остался во дворце. Что он сейчас делает, заметил ли, что я ушла? Или вовсю увлекся девой, что танцевала с ним?

— Давай уедем, — я вздрогнула и подняла глаза на Глиннаэля. Оказывается, он смотрел на меня все это время, прислонившись к двери, пристально, не сводя взгляда. — Уедем завтра же назад, в Итилиен.

— В смысле — уедем? — я пыталась понять то, что он только что сказал. — Свадьба послезавтра, мы же на нее сюда приехали. Как мы можем отсюда уехать?

— Здесь нам не место, — Глиннаэль тяжело вздохнул и подошел ближе, опираясь на стоящий передо мной стол. Я невольно посмотрела на его покалеченную руку, чье увечье отчетливо выделялось на фоне красной скатерти. Давно уже я перестала обращать на это внимания, а сейчас почему-то не могла отвести глаза в сторону.

— Глиннаэль, — я подняла на него взгляд, пытаясь говорить мягко и спокойно, — мы уедем через неделю, когда закончатся все гуляния. Покинуть Минас Тирит сейчас — выказать неуважение Боромиру и Фарамиру. Когда мы еще сюда приедем?

— Когда? — эльф вскинулся. — Для тебя это так важно — жить в городе? Хотя чему я удивляюсь: у тебя здесь большой дом, не хижина, которую я построил в лесу. Слуги, готовые исполнить любое желание…

— Разве это плохо: иметь возможность пожить в свое удовольствие и не думать о том, что надо приготовить, убрать, постирать? — тут уж возмутилась я, пытаясь понять эту странную логику.

— Если тебе так нравится жить в свое удовольствие, почему ты не осталась в Эрин Ласгален? — Глиннаэль тяжело дышал, глядя на меня. Я дернулась, замечая в серых глазах упрек и боль. Меня бросило в ледяной пот: он знал! Он все знал, с самого начала!

Шум внизу избавил меня от необходимости отвечать. Я обогнула Глиннаэля и открыла дверь, пытаясь понять, что там опять происходит.

— Аляяя! — знакомый хмельной голос звал меня из гостиной. Судя по всему, он там был явно не один. Покачав головой, я улыбнулась от облегчения — как я сейчас была рада ему! В зале собрались Боромир, Леголас, Гимли с Ири, повисшей у него на руке, и смущенный Фарамир, всем своим видом показывающий, что сюда его приволокли насильно.

— Аля! — Боромир сграбастал меня в медвежьи объятия, довольно улыбаясь. — А мы за тобой пришли. Точнее, за вами, — воин поклонился спустившемуся Глиннаэлю. — Мальчишник у нас сегодня. Гулять идем!

— Опять? — я с натянутым смехом высвободилась из рук гондорца, оглядываясь на Глиннаэля. Тот стоял молча, скрестив руки на груди, предоставив решение мне. — А в Рохане вы что делали?!

— Так то был роханский мальчишник, а теперь гондорский будет! — с логикой Боромира было трудно спорить.

— С каких пор тебя останавливало отсутствие повода? — вступился Гимли. -— Собирайтесь давайте, Боромир обещал нам пару интересных местечек показать!

— Местечки эти не для дев, — пробормотал Фарамир со своего угла.

— Почему это? — Ири подбоченилась, подозрительно глядя на князя Итилиена. — Куда это мне нельзя, куда Гимли можно?

— Тебе везде можно, — успокаивающе произнес Боромир, до этого сосредоточенно возившийся с пробкой в бутылке. Плюнув на бесплодные попытки, он достал кинжал и одним движением снес горлышко. — Ну что, идем мы или нет?

— Идем, — вздохнул, смирившись, Глиннаэль, встречаясь с моим умоляющим взглядом. Сидеть дома и устраивать непонятные разборки совершенно не хотелось. А вот погулять с друзьями, скорее всего в последний раз в таком составе, было очень даже заманчиво.

* * *

Я глухо застонала, переворачиваясь на другой бок, и уперлась в плечо Глиннаэля. Приоткрыв глаза, я сощурилась от яркого солнечного луча, который, кстати, и разбудил меня, нахально гуляя по лицу. Приподнявшись на локте, я обвела эльфа придирчивым взглядом: он спал на животе, полностью обнаженный. Заглянув под одеяло и убедившись, что я далеко от него не ушла, я оглянулась, отмечая хаос, царивший в комнате: одежда, разбросанная по полу и мебели, красноречиво намекала на бурное продолжение сегодняшней ночи (или утра?). Кажется, мы помирились. Откинувшись на подушку, я прислушалась к себе, пытаясь понять, что болит. Странно, но вчерашние возлияния не оставили и следа. Голова не болела, только очень хотелось пить. Утолив жажду, я завернулась в халат и побрела вниз. В гостиной было пусто, только на столе остывал накрытый завтрак. Выглянув в окно, я прищурилась, пытаясь примерно определить время: судя по всему, было далеко за полдень. Мда, вот это погуляли… Последнее, что я помнила из вчерашней ночи, — одобрительные выкрики Гимли в адрес танцующих на подиуме пышнотелых дам да Ири, отвесившую увесистую затрещину возлюбленному...

Остаток дня прошел в приведении себя в порядок и подборе одежды на завтрашний праздник. Тема отъезда больше не поднималась, что не могло меня не радовать. Ну в самом деле, всего неделя и мы снова будем в лесу, по которому я, к слову, уже начала скучать. Тем более Женечка и гномы собирались ехать с нами, посмотреть, как мы устроились. Девушка все пыталась уговорить меня приехать на ее свадьбу, но мне было боязно подходить сейчас к Глиннаэлю с такой просьбой. Хотя сама поездка меня не пугала: кажется, я начала привыкать к расстояниям, которые стоило преодолеть, чтобы просто съездить в гости…

Утро выдалось особенно ясным и чистым. Мы стояли у Белого Древа, слушая клятвы, приносимые молодоженами, и в глазах почему-то щипало от неясного светлого чувства. Фарамир и Эовин не сводили друг с друга глаз, даже завсегда суровый Боромир смотрел на жену с трепетной нежностью. Будто и не он еще сутки назад кутил с друзьями, щипая за выпирающие округлости доступных девушек.

Если мне и казалось, что удивить праздником более невозможно, то я жестоко ошибалась. Три дня непрерывных пиров, последовавшие за свадебной церемонией, валили с ног самых крепких воинов. Мятная настойка, тайком кочевавшая из рук в руки, делала нас героями этих дней. На нас с уважением смотрели мужчины и поджимали губы, качая головой, женщины. А нам было все равно! Магда, Ири, друзья из Братства, Глиннаэль, да и все эльфы и гномы не уставали удивлять крепостью своего организма. Кажется, когда мы уедем, о нас сложат песни и легенды! Иногда мне становилось жалко Арагорна, который в силу своего положения не мог предаваться веселью так же, как и мы. Он сидел во главе стола или же на троне, учтиво беседуя с гостями, или танцевал с Арвен, но иногда мы ловили его тоскливый взгляд, направленный в нашу сторону.

Сегодня Леголасу каким-то одному ему известным образом удалось отпросить друга у Арвен, и теперь мы засели в дворцовом парке, разбитом у стен Цитадели самим лихолесским принцем. Деревья едва ли напоминали те тоненькие саженцы, что были привезены несколько недель назад. Они гордо поднимали свои густые кроны вверх, в ночное небо, тихо шелестя на ветру. Пышные цветы в клумбах осыпали лепестки на каменные дорожки, а беседки оплетали фуксии и скрывали пышные кусты гортензий. В одной из таких белокаменных беседок мы и расположились. Из Братства не получилось прийти только Женечке: она или не захотела, или не смогла прийти. Но никто из нас так и не удосужился узнать причину. Глиннаэль и Ири тоже остались дома, поняв, что нам хочется посидеть самим перед отъездом. Да, мы уезжали уже послезавтра. Пока что все, кроме Боромира и Арагорна, в Итилиен. А потом кто куда. Было немного грустно, но верить, что это последняя встреча, не хотелось. Все слова давно были сказаны, воспоминания о походе сменились тихой задумчивостью.

— Я пройдусь по парку, — я посмотрела на друзей. На душе было так тоскливо, что хотелось побыть одной и немного всплакнуть. Они понятливо кивнули, думая о том же. Лунный свет искрился в многочисленных фонтанах, роняющих воду в каменные чаши. Я вдруг подумала, что до сих пор не знаю, сколько мне отмерено жизни… Возможно, я первая умру, оставив своих друзей. Интересно, здесь есть рай? Прохладный ветерок облизал обнаженные плечи, и я зябко поежилась, будто природа сама отгоняла эти мысли от меня. Камни тихо шуршали под ногами, дорожка заводила в глубь, туда, где смыкали свои ветви густые кроны уксусных деревьев. Я остановилась, не решаясь идти дальше, будто что-то страшное ждало меня впереди… Усмехнувшись своим страхам, я смело раздвинула ветки: что, кроме очередного фонтана, могло находиться там?

Интересно, и почему я ни капли не удивлена? Впереди, спиной ко мне и лицом к фонтану (а я-таки угадала!) стоял Трандуил. Мне всегда казалось, что лунный свет — это единственное освещение, способное передать неземную красоту эльфийского Владыки. Вот и сейчас он обволакивал высокую фигуру мерцающим сиянием, окружая голову ореолом, похожим на корону. Он смотрел прямо перед собой, сцепив руки за спиной в замок. А я смотрела на него, прекрасно понимая, что король меня услышал, но не двигаясь с места. Наконец он пошевелился, обходя каменный бортик и поворачиваясь ко мне.

— С каких пор ты боишься подойти ко мне? — забытый голос звучал укоряющее.

— Я не боюсь, я любуюсь, — я подошла поближе, становясь напротив короля. Его бледное лицо было так близко, что я не смогла удержаться, проводя рукой по изогнутым губам.

— Почему же ты не даешь полюбоваться и мне? — выдохнул мне в губы Трандуил, опаляя кончики пальцев дыханием. Рука скользнула вниз, безвольно повиснув, и тут же была поймана чужой ладонью. Наши пальцы переплелись, так привычно и нежно. Эльф поднял сплетенные руки вверх, осторожно целуя кончики моих пальцев, не сводя с меня гипнотизирующего взгляда.

— Если бы я знала, что ты здесь… — я замолчала, не в силах продолжать. Трандуил распознавал любую ложь, тем более такую явную. Да, если бы я знала, то пришла, все равно пришла бы, чтобы снова увидеть его так близко. Чтобы опять иметь возможность постоять рядом, вдыхая забытый аромат лесных фиалок.

— Ты бы пришла, — закончил за меня король, отнимая губы от моей руки. Мы стояли и молча смотрели друг на друга, время словно остановилось, даже шум воды затих.

— Ты сама ушла тогда, — Трандуил первым нарушил молчание. — Я принял твое решение. Но если ты хочешь изменить его… — Владыка многозначительно замолчал, давая мне возможность ответить. А я прикрыла глаза, вдыхая позабытый запах полной грудью, пытаясь разобраться: что мне вообще надо?! Так заманчиво было вновь окунуться в эти отношения, получить возможность говорить королю «мой», владеть им безраздельно. И пусть на время, но… К чему тогда я вообще уходила? Давние аргументы теперь подкреплялись еще одним, но, как оказалось, самым весомым — Глиннаэль. Я вдруг с отчетливой ясностью поняла, что не хочу его оставлять. Даже ради Трандуила. Открыв глаза, я посмотрела на мужчину, и он все понял, мягко и чуть грустно улыбнувшись.

— Поцелуй меня, — я знала, что он не откажет мне в этой просьбе, покорно прикрывая глаза и приоткрыв губы. Эти касания, знающие, уверенные, умелый язык, захвативший в плен, ладони, сжавшие мое лицо… Я стояла не шевелясь, только губы отвечали ему, отвечали, не пытаясь, впрочем, поддаться. Не пробегало больше по телу волшебного тока, не подгибались колени, не разливалось желание. Последние легкие поцелуи вспорхнули по губам и улетели. Легка прохлада ветерка коснулась пылающего лица. Я отступила на шаг, почти сливаясь с окружающими нас тенями.

— Не надо ничего говорить, — шепот слился с шелестом листвы, и я ушла. Чувство небывалой легкости и светлой грусти заполняло все существо. Казалось, еще немного и я взлечу. Я еще долго бродила по парку, по улочкам спящего города, наслаждаясь этим чувством, привыкая к нему. Небо начало светлеть далеко на востоке, у острых зубцов гор, когда я наконец дошла до дома. Странно, но окно нашей спальни еще горело. Я улыбнулась: наверное, Глиннаэль прождал всю ночь. Захотелось обнять его крепко-крепко и никогда больше не отпускать. Почти взлетев по лестнице, я распахнула дверь и остановилась, недоуменно разглядывая комнату. Она была пуста. Разобранная кровать стояла нетронутой, лишь на моей подушке что-то лежало. Осторожно подойдя, я наклонилась и подняла предмет. Сердце болезненно сжалось, разлившись горечью в груди: на ладони лежали два тонких серебряных кольца, перевязанные зеленой лентой. Глиннаэль ушел.