Панк-Дозор (джен)

Нельзя доверять красивым женщинам. Кажется, этот урок Сашка должен был бы уже усвоить после случая с Крисанией. Тем более нельзя было доверять той, что четверть века изображала из себя мужчину. То, что она при этом всё же ему помогла в том мохнатом инциденте, Ренник как-то предпочел упустить.

Он был вне себя. Сначала заставила сомневаться в себе и своей ориентации, а затем издевательски подложила свинью в виде гейбара. Ещё и необычного. Просто так уйти, встретившись взглядом с владельцем, Леонтьев уже не мог. Неуважение. А это всё же сам… Он нервно сглотнул, вспоминая, как осушил предложенную стопку одним махом, а затем его повели на танцпол со словами: «Коли зашёл, голубчик, отрабатывай выпивку и живую музыку!» Держать его, впрочем, тоже никто не стал. И спустя пять танцев Сашка вырвался из пахнущего цветником заведенья.

«Розалий», бл*дь, да в Италии — это… Хотя владелец точно знал. На то и расчет. Не одного мертвеца он там заметил. Общество мёртвых поэтов, композиторов и прочей интеллигенции с альтернативным приводом! Это было б даже интересно, не пробирай его так мурашками.

Ах ты ж хитрая куница! Ну Аксинья, ну даёт бабёнка! Только не ему! А ведь вернулась же. Даже зная, как это Горшок воспримет, что психанет, что не простит. Думал, что не расскажет ему, вот и останется ей с ним считаться… Что поймал волшебницу на крючок, что ответит та за то, что с ума сводила! А хрен там… Привела и показала ему!

Ещё и Мишка позвонил, взволнованный какой-то. Вовремя. Поговорить хочет? Ну, что ж, он расскажет. Хоть это и явно входит в планы непонятно на что рассчитывающей Аси. Ощущать себя использованным Леонтьев ненавидел, но иного выхода не видел.

* * *

Пока Лось тащил свои копыта в негласную курилку, Горшок умудрился порядочно закипеть. Итак, что он имел? Бесследно исчезнувшего Князя, если тот не умудрился какому Иному сильному дорогу перейти, то это было в природе невозможно, чтоб дозорные не смогли отыскать какого-то там человека. Значит, выходило, что либо Андро вляпался и теперь кормил собой карасей — это было бы не просто скверно, это… Мишка пнул кирпич, чувствуя, как грудь начинало жечь.

Но и второй вариант немногим лучше — Князь сам сильный Иной, скорее всего, Светлый, ставленник его бати… Тот умел за коки подвешивать. Вон Аксинья весьма недвусмысленно намекала. Хм, та подозрительно много о нём знала. Может, знакомая Андро? Любовница? Сестра? А что — было у них что-то схожее неуловимо. Что говорило в пользу обеих версий. Иные — долго живут, а все кто долго вместе становятся схожи меж собой. Перенимают повадки… Жесты, мысли.

Ренник заявился весь взъёрошенный, дико вращающий глазами. А у него-то что случилось? И с чего Ася велела у него спросить? Почему все, кроме него, что-то да знали?! И вообще, жизнь — несправедлива. В кои-то веки повстречал шикарную женщину, а та мало того, что в открытую признаётся, что имела целый зоопарк… Что там Волконская говорила — превращала бывшего в осла, собаку, кота и козла! Так ещё и отец её за жабры поймал! Тоже, блин, Арину Родионовну ему отыскал… Да если б у Пушкина была такая няня, то сдалась тому вообще Гончарова, ха!

Нет, Горшок решительно не понимал. И разговаривала главное с ним так, будто она — мастер Угвей, а он — щенок. Несмышлёный. Нет, ну ей что, лет пятьсот, чтоб так с ним себя вела? Миша — мужик! Он глава семьи, не приблуда там какая-то, а эта… хороша. Дивно. Он с силой втянул в себя воздух. Невозможно не думать. Горело всё внутри. Тянуло. Но нет — Аксинья ушла, звонко цокая каблучками по асфальту, оставив после себя шлейф недосказанности и странно знакомых духов. Где бы он мог их раньше почуять? Горшенёв резко напоролся прямо на воздух.

Вспомнил. Князев. Ещё на той старой квартире. Нашёл у него на антресоли флакончик. Зачем тот у него валялся — решительно непонятно. Но был тот чудной, с виду аж дореволюционный, поэтому понюхал. На свою голову, ага, сей чудной аромат. Аж в ноздри запал и спустя двадцать лет помнит. И вот снова он. Интересное совпадение. Ещё одно. Не многовато ли?

— Сань, че случилось? — интересуется у Ренника, попутно поджигая очередную сигарету. Зиппо, а не пальцем. Как Волконская вы*бываться не умел, ё-моё. Да и перед кем? А что та перед ним, неужто решила, что очередного осла нашла, а? Нет, ну почему у него все мысли именно туда сваливаются? Что за нахер за котострофа? Кото… — 2004! Ты тогда исчез на месяц, а к Андро кот прибился! Наглая такая животина! Медведка его звали, во! Это что, тебя Аксинья обратила? — охнул Мишка. — Ты че с ней спал, отвечай, бл*дь!

— Нет! — ошкерился весь дёрганый и злой Леонтьев, что аж чуть не позеленел. — В ту пору я бы с ней спать не стал!

— Ты дурак? — хмыкнул недоверчиво Горшок. — От таких женщин добровольно не отказываются! И чё как-то иначе её разозлил, да, что она тебя в животину того? А мы ж тебя чуть не кастрировали тогда, помнишь? — заржал Мишка, припоминая. — А чё ты сигналов никаких, бедствия, не подал? Ну там, магнитики с буковками на холодильнике? Кубики, блин? Ну нитки у Балунова бы спёр!

— Че хотел-то? — зычно протянул. — Зачем звонил? — явно не желал поддерживать эту тему Леонтьев.

— Да вот, — пожал ручищами Миша, раз уж всё равно развернулось всё к тому же. — Аксинья очень странно себя вела — хрень какую-то говорила и в результате сказала у тебя подробнее спросить. Я потому и решил, что это она тебя тогда… Ну то точно ты был! Медведка! — снова хохотнул Горшок. — Теперь-то я понял, как мне Ася рассказала, на чём погорела, на каких превращениях! Ну, не она — так другая значит обратила, да — точно, ё-моё! Но я не понял, че мы где-то, что ли, с Волконской пересекались? Но почему я не помню, а, Сань? Уж такую бабу я б запомнил. И чё ты там бычил, а, про стал бы и не стал! Про поры там разные, а? Ну говори ж ты, Лось! — требовательно навис над ним Миша, может, разница в габаритах у них была небольшая и не в пользу Горшка, но ему всегда на это по фиг было.

— Как ты говоришь, её фамилия? — вместо ответа нервно заржал Ренник, за что его тут же захотелось прибить. Смешное ему, бл*дь, а у Михи в мозгах полные непонятки. Разрывает его. Душа не на месте. И бабёнка эта, Ася, из башки не идет. Впервые с тех пор, как Андро исчез, кто-то посторонний в его черепную коробку проник. И ведь как быстро и нагло — что это вообще за дела, а?

— Сашка, ты че бл*? — почти взвыл он. — Лось, ну будь человеком, объясни! — вспомнил Горшочек Баранкина. — Ну, Волконская почти Болконская, бл*дь, — вспомнил он и другой пример из классической литературы. — И что?

— А то, — нервно заржал Леонтьев. — Что человека не только в животное превратить можно, но и пол сменить! На время, бл*дь! Была б Сила и желание, поэтому твоя Волконская — это наш Князь. Князь Андрей, — сделав дикие глаза, выдал Рене и, торжествующе икнув, возвестил: — Вот и живи теперь с этим! — и юркнул в Сумрак, оставив Горшенёва одного.

Они что, сегодня все сговорились? Погодите-ка, а что он сейчас сказал? Мишка медленно осел по стеночке, ощущая себя тем самым ослом из песенки.