Вдова мистера Коллинза (гет)

Незерфилд Парк

Октябрь 1812 г.

Все, кто знаком с миссис Беннет, были прекрасно осведомлены, что сия дама обладает многими недостатками, и они вовсе не исчерпывались лишь дефектами её характера. Ввиду не самого благородного воспитания, если выражаться мягко, ей было невдомёк, почему некоторые её высказывания и манеры воспринимались среди леди и джентльменов, как нечто неслыханное и неприемлемое. Однако, за закрытыми дверями гостиных среди более благородных особ из её окружения ходили пересуды, что некоторым высокородным маменькам стоило бы кое-чему у неё поучиться. В чём миссис Беннет никто не мог упрекнуть, так это в холодности и чёрствости по отношению к её домашним, а особенно к дочерям. Ведь всем было столь привычно видеть, как ещё молодые матери повзрослевших дочерей начинали с завистью и даже некоторым соперничеством относиться к их первым шагам в обществе и тому вниманию, которое они сыскивали среди джентльменов. Но миссис Беннет была не такова: всё, что её заботило, это благополучие её дорогих дочек. Однако следует признать, что до некоторых пор её представление об этом благополучии было весьма примитивно и ограничивалось лишь финансовым благосостоянием.

Именно материнская забота заставила её отправиться в Незерфилд, как только она управилась со всеми утренними домашними хлопотами. И Лидия, и Джорджиана уже шли на поправку, а прибытие мисс Эннесли так и вовсе позволило миссис Беннет со спокойным сердцем отправиться в соседнее имение в надежде узнать, что и её старшая дочь так же уже на ногах. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Добравшись до Незерфилд Парка, она нашла Джейн в не самом добром здравии, хотя её жар начал понемногу утихать, но ужасный кашель, в котором она порой заходилась, был весьма удручающ.

— Миссис Беннет, — обратился к ней мистер Бингли, когда она и Элизабет спустились в гостиную, — я надеюсь, что состояние мисс Беннет не оказалось более тяжким, чем вы ожидали?

— Увы, сэр, именно так! — ответила она. — Боюсь, нам придётся ещё некоторое время пользоваться вашим гостеприимством. С таким сильным кашлем мне страшно перевозить её обратно в Лонгборн.

— Не переживайте, миссис Беннет, — с холодной учтивостью отозвалась мисс Бингли. — Мисс Беннет будет уделено всё необходимое внимание!

— Благодарю вас, — ответила старшая дама, — однако я всё никак в толк не могу взять, отчего же моя младшенькая и мисс Дарси так быстро поправляются, а Джейн до сих пор так плоха? — в недоумении вопрошала она.

— С Джорджианой уже всё хорошо? — тут же встрепенулся мистер Дарси.

— У неё осталось лишь лёгкое недомогание, не переживайте, сэр, — сказала миссис Беннет. — Если желаете, она сегодня к ужину уже будет с вами.

— У вас больше опыта в этих делах, мадам, — улыбнулся ей мистер Дарси, — так что с моей стороны будет разумней довериться вам.

За сим разговором с недоумением и негодованием наблюдала мисс Бингли и никак не могла уразуметь, почему мистер Дарси, в высшей степени светский и благородный джентльмен, выказывает столько уважения и безграничное доверие этой неотёсанной мамаше.

— Наша дорогая Джорджиана обладает замечательным здоровьем, — улыбнулась она мистеру Дарси. — Так что меня совсем не удивляет, что она так скоро пошла на поправку.

— Я бы не стал столь безапелляционно высказываться по поводу крепости здоровья моей сестры, мисс Бингли, — покачал головой мистер Дарси. — На самом деле в этом плане она унаследовала комплекцию нашей матушки, леди Энн, а она очень часто и надолго становилась пациенткой нашего семейного доктора.

— Ах, эти великосветские доктора порой такую чушь советуют, что я до сих пор не перестаю удивляться! — воскликнула миссис Беннет. — Взять хотя бы этого Стивенса! Мало того, что он не смог моего дорогого мистера Беннета уберечь, упокой, Господи, его душу, так в его настойках от кашля одно только масло!

— А мы именно доктора Стивенса и позвали к мисс Беннет на утро, — пробормотала слегка обескураженная миссис Хёрст.

— Ну тогда ясно, отчего моя Джейн так хворает! — запричитала миссис Беннет. — От его лекарств больше вреда, чем пользы. Мисс Бингли, миссис Хёрст, послушайте моего совета: коли вам понадобится врач, то лучше уж наведайтесь в Уотфорд. Там недавно обосновался доктор Сибилл. Два дня назад Лиззи отправила к нему детей одного из наших арендаторов, у которых из-за ветряной оспы началась лихорадка, так уже этим утром от них пришла весть, что все они идут на поправку…

— Матушка, я рада это слышать, — улыбнулась ей Элизабет. — Значит они скоро вернутся?

— Да, миссис Клайм оповестила меня, что завтра они возвращаются.

— Вы позволили своим арендаторам оставить работу и уехать в соседний город? — с нескрываемым укором спросила мисс Бингли. — Великодушия вам не занимать, миссис Коллинз, но стоит ли столь щедро освобождать от работы простолюдинов?

И Элизабет, и миссис Беннет обе хотели было возразить на столь бессердечное замечание, однако их опередил мистер Дарси.

— Мисс Бингли, вы, видимо, путаете Англию с нашими бывшими колониями. Наши арендаторы не рабы, которыми мы можем помыкать, как нам вздумается, — покачал он головой. — Более того, наша Церковь призывает к великодушию и порицает жестокосердие по отношению к представителям низших сословий. Ни один арендодатель не имеет права называться леди или джентльменом, если проявляет безразличие и тем паче презрение к своим арендаторам.

Если бы только мистер Дарси знал, какое неизгладимое впечатление произвели его слова на Элизабет… Но, к сожалению, за время всей своей тирады он ни разу не оторвал взгляда от мисс Бингли, которая, казалось, с каждым произнесённым им словом становилась всё более мрачной и пристыженной. Однако, если бы он хоть на мгновение поднял взгляд на Элизабет, то не смог бы не заметить, как в её глазах зародилось нечто, что он страстно желал увидеть, хотя сам ещё не был готов себе в этом признаться.

Вскоре после этого разговора миссис Беннет отправилась обратно в Лонгборн, перед этим условившись с мистером Бингли, что Элизабет и Джейн будет предоставлена его личная карета, как только старшая девушка оправится от болезни, на что миссис Беннет предложила отправить мисс Джорджиану обратно на той же самой карете. Мистер Дарси был не против оставить свою сестру на попечении миссис Беннет ещё на пару дней, а потому согласился с её предложением.

В остальном день прошёл почти так же, как предыдущий, однако на этот раз, ввиду понемногу улучшающегося состояния своей сестры, Элизабет смогла присоединиться к обществу за ужином, а после короткого визита в комнату больной, она, убедившись, что Джейн уже мирно спит, спустилась в гостиную, дабы провести время в компании остальных жителей Незерфилда. Мистер Дарси сидел за столом и писал письмо, нахмурив брови. Мисс Бингли в это время хищно наблюдала за движениями его пера, усердно раздумывая, что бы такого сказать джентльмену, дабы сгладить свой утренний конфуз. Мистер Бингли и мистер Хёрст играли в пикет, а миссис Хёрст наблюдала за их игрой.

Стоило Элизабет расположиться на одном из кресел и раскрыть книгу, как мисс Бингли, видимо, достаточно обдумала следующие свои слова и принялась расхваливать почерк мистера Дарси, ровность строчек и скорость, с которой он пишет. А нечастые равнодушные ответы джентльмена сделали сей диалог лишь забавнее.

— И кому же вы пишите на ночь глядя, мистер Дарси? — сладко улыбаясь, спросила его мисс Бингли. — Неужто у вас появились от нас секреты?

— Никаких секретов у меня нет, мисс Бингли, — ровным тоном ответил ей мистер Дарси, не переставая писать и не отрывая взгляда от бумаги. — По крайней мере в том, что касается этого письма. Я пишу моей достопочтенной тёте в Кент.

— Ах, многоуважаемая леди Кэтрин де Бёр! — воскликнула мисс Бингли. — Я мечтаю о встрече с ней, мистер Дарси. Я так много слышала о её великодушии, мудрости и рассудительности, что могу лишь завидовать тем, кто удостоился быть с ней знакомым.

— Что-то случилось, Дарси? — отвлёкся от игры мистер Бингли. — Раз письмо не могло подождать до утра, значит это что-то срочное…

— Срочности нет, Бингли, — покачал головой мистер Дарси, — просто не хочу откладывать на завтра. Леди Кэтрин почему-то требует, чтобы в этом году я провёл ревизию дел Розингса раньше, чем обычно, — сказав это, он многозначительно посмотрел на своего друга, давая ему понять, что о большем он не может распространяться в присутствии дам, на что Бингли понимающе кивнул и вернулся к игре.

— Прошу, мистер Дарси, напишите леди Кэтрин обо мне, — едва ли не обольстительно произнесла мисс Бингли, вставая вплотную к столу, за которым сидел мистер Дарси, — и сообщите ей, что я была бы несказанно счастлива быть ей представленной.

В ответ прозвучало лишь молчание.

— Похоже, ваше перо пришло в негодность, — не унималась мисс Бингли и тут же потянулась за упомянутым ей предметом. — Позвольте, я очиню.

— Я всегда чиню перья собственноручно, — ответил ей джентльмен, макая перо в чернильницу, тем самым не дав своей собеседнице до него дотянуться. — Благодарю вас.

— Сколько же писем вам приходится писать на протяжении года! — восхищённо вздохнула мисс Бингли. — Да ещё и деловые письма! Представляю себе, какое это изнурительное занятие.

— Что ж, ваше счастье, что оно досталось на мою долю.

— А вы, миссис Коллинз, — совершенно внезапно сменила собеседника мисс Бингли, — тоже бегло пишите? Вы, как и мистер Дарси, являетесь землевладелицей, хотя Лонгборн, конечно же, ни в какое сравнение не идёт с просторами и богатством Пемберли, но вам ведь тоже приходится вести деловую переписку, не так ли?

Если мисс Бингли считала, что её попытка одновременно и принизить Элизабет, и исподволь выставить её конкурентом мистера Дарси пройдёт мимо внимания всех присутствующих, то она жестоко ошибалась. Единственным, кто не обратил внимания на её слова, был мистер Хёрст, однако сей джентльмен почти ни к чему не испытывал интерес, а посему его невнимательность никого не удивила. А вот все остальные немедленно навострили уши, а мистер Дарси не удержался от беззвучного смешка, мельком взглянув в сторону Элизабет.

— Мисс Бингли, я не осведомлена о том, какое образование получили вы, — ухмыльнулась Элизабет, — но я до своего замужества воспитывалась, как подобает дочери джентльмена, а потому хитрости ведения дел поместья мне неведомы, хотя должна признаться, что я лелеяла надежду самостоятельно всему научиться, когда вступила в наследство. Однако порой нам приходится признаваться себе в собственной некомпетентности, дабы не прослыть невежами. Поэтому я и наняла мистера Шепарда управляющим и с тех пор не знаю забот.

— Миссис Коллинз, вы бередите мою старую рану, — засмеялся мистер Бингли. — Что я только не делал, чтобы переманить мистера Шепарда обратно в Незерфилд, но всё без толку.

— Как бы то ни было, но я благодарна за то, что вы отказались от своих притязаний на моего управляющего, — улыбнулась ему Элизабет. — Вы же смогли найти ему замену?

— Пока Дарси гостит в Незерфилде, это не требуется, — ответил Бингли. — С тех пор, как мы обосновались здесь, он, к моему удивлению, находится в весьма приподнятом расположении духа, а посему учитель из него куда более сносный, чем обычно. А я только рад набраться у него премудрости касаемо ведения дел имения.

— Не намекаете ли вы на то, что до приезда в Незерфилд настроение мистера Дарси было чем-то омрачено? — искоса взглянув на обсуждаемого ими джентльмена, спросила Элизабет.

— Не намекаю, а говорю вам без обиняков, — не промедлил с ответом мистер Бингли. — Те несколько недель, что мы провели в Лондоне перед приездом в Хартфордшир, он не переставал бурчать и бранить меня за то, что я снял Незерфилд, не разузнав подробностей состояния поместья.

— Бингли, ты мне всю жизнь собираешься припоминать моё дурное настроение? — с ноткой недовольства вмешался мистер Дарси в обсуждение своей персоны. — Я уже много раз тебе повторял, что мои прежние суждения о Незерфилде оказались по большей части надуманными. Имение и правда в прекрасном состоянии. Довольно уж…

— Ваша готовность признать собственные ошибки в суждениях, мистер Дарси, — сказала Элизабет, — делает вам честь. Немногие обладают достаточной устойчивостью характера, чтобы позволить себе такое.

— Мне приятно, что вы обращаете эту не самую лестную историю о моём темпераменте в похвалу моей натуры, — слегка улыбнулся мистер Дарси.

— Как может быть иначе, мистер Дарси? — воскликнула мисс Бингли, оскорблённая тем, что её вытеснили из разговора. — Должна признаться, я ещё ни разу не встречала джентльмена со столь твёрдым внутренним стержнем, как у вас, — услышав это, миссис Хёрст слегка закашлялась, а Элизабет пришлось прикусить губы, чтобы не засмеяться в голос. Мистеру Дарси же пришлось задействовать все свои силы, чтобы не залиться краской от необдуманных слов мисс Бингли.

— Ваши комплименты, мисс Бингли, — отвечал Дарси, — не могут меня не радовать, — за этими словами последовала неловкая тишина, которая только усугублялась тем, что мисс Бингли, довольная собой, вздёрнула подбородок и улыбнулась.

— А вот мне, — посмел прервать молчание мистер Бингли, — как раз не достаёт некоторого постоянства. Я до сих пор не могу себя простить за то, что наобещал всем своим соседям устроить бал в Незерфилде, но даже не приступил к приготовлениям!

— Прежде чем принять решение устраивать танцы, Чарльз, — с упрёком обратилась к своему брату мисс Бингли, — я бы тебе советовала узнать, как к этому относятся присутствующие в этой комнате. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что среди нас может найтись кто-то, кому бал едва ли будет по вкусу.

— Ты, видимо, имеешь в виду Дарси, — ответил мистер Бингли. — Но, быть может, его доброе расположение духа позволит ему насладиться вечером среди наших соседей, вместо того чтобы мрачной тенью стоять в углу бальной залы или, того хуже, отправиться спать, пока все будут веселиться.

Постепенно все присутствующие начали расходиться по своим комнатам и готовиться ко сну. Элизабет поинтересовалась у одной из служанок, не просыпалась ли Джейн за то время, пока она была в гостиной, и была рада услышать, что её сестра ни разу не была разбужена приступом кашля, а значит, что её выздоровление было не за горами. Поставив на столик у постели Джейн бутылёк с настойкой, чтобы та могла его выпить, коли проснётся посреди ночи, Элизабет решила наведаться в библиотеку и ещё поискать материал для чтения, ибо после непродолжительного разговора с мистером Дарси прошлой ночью Элизабет более не была способна уснуть, а потому провела полночи у догорающей свечи с книгой Анны Радклифф и нашла эту историю невероятно увлекательной, что и привело к тому, что она осилила всё произведение менее чем за пять часов.

Зайдя в библиотеку, Элизабет увидела, что в камине горел яркий огонь, а на столе, за которым она прошлой ночью сидела с мистером Дарси, стоял канделябр с пятью явно только недавно зажжёнными свечами. Бросив взгляд на Вольтеровское кресло, расположенное неподалёку у камина, Элизабет увидела небрежно накинутый на его спинку тёмный сюртук, как вдруг за её спиной раздался голос владельца сего предмета одежды.

— От чего прячетесь на это раз, миссис Коллинз? От своих снов или от зловещих монахов, вышедших из-под пера мисс Радклифф?

— От воспоминаний о беседе, давеча состоявшейся в гостиной, — усмехнулась Элизабет, поворачиваясь к мистеру Дарси, который стоял позади неё, весьма вальяжно прислонившись спиной к книжным полкам.

— Если вам так невтерпёж пошутить по поводу моего внутреннего стержня, то сейчас наилучшее время для этого, — изо всех стараясь изобразить недовольство, протянул он. — Предпочту стать мишенью ваших насмешек без свидетелей.

— О, я нахожу огромное удовольствие в выискивании у людей тех качеств, над которыми можно посмеяться, — улыбнулась ему Элизабет, — однако нынче вовсе не вы стали объектом моих изысканий. По сравнению с вами мисс Бингли просто кладезь столь своеобразных черт характера, что, боюсь, моё самообладание рано или поздно мне изменит.

— Как я вас понимаю… — уже более серьёзно пробормотал мистер Дарси. — И всё же, что вас привело сюда в столь поздний час, миссис Коллинз?

— Разве мы не условились с вами обращаться друг к другу по имени, коли мы наедине? — лукаво прищурилась Элизабет.

— Совершенно верно, Элизабет, прошу простить мою забывчивость, — галантно поклонился мистер Дарси своей собеседнице.

— Со всей смиренностью принимаю ваши извинения, Фицуильям, — присела в реверансе Элизабет. — А что касается моего визита в библиотеку, то должна признаться, что мисс Радклифф чересчур занятно пишет. Я всю прошлую ночь не могла оторваться от книги, а потому пришла посмотреть, чем ещё меня может порадовать коллекция мистера Бингли.

— Что ж, в таком случае, не смею вам мешать, — улыбнулся ей мистер Дарси и прошёл к креслу, раскрыв собственную книгу.

Некоторое время Элизабет и Дарси в тишине занимались своими делами. Мистер Дарси был занят тем, что притворялся увлечённым читателем, в то время как на самом деле крайне редко опускал взгляд на страницы, вместо этого как можно незаметней разглядывая присоединившуюся к нему даму. Особенно его завораживали моменты, когда она, стремясь рассмотреть корешки книг, стоящие на верхних полках, приподнималась на носочках. Элизабет же была в блаженном неведении истинного занятия мистера Дарси, а потому безмятежно осматривала содержимое книжных полок. Однако сия безмятежная сцена была прервала стуком в дверь, что было весьма диковинно услышать в библиотеке, и через мгновение на пороге появился один из слуг Незерфилда.

— Прошу прощения, миссис Коллинз, — обратился он к даме, — только что прибыл гонец из Лонгборна. Вам пришло письмо, которое приказали передать лично вам в руки и как можно скорее.

— Благодарю, мистер Эртон, — Элизабет подошла к нему и забрала письмо.

— Доброй ночи, мадам, — поклонился он ей, — сэр, — он повернулся в сторону мистера Дарси и так же поклонился, а затем вышел за дверь.

Элизабет немедленно оставила свою затею найти занимательную книгу и расположилась за тем же столом, за которым сидел мистер Дарси и принялась распечатывать письмо, на котором уже увидела до боли знакомый ей почерк.

— Вы успели всех слуг в Незерфилде по именам запомнить? — усмехнулся мистер Дарси.

— У меня хорошая память на имена, — улыбнулась ему Элизабет и начала читать, что же такого срочного желает ей сообщить автор письма.

«Розингс Парк,

Кент,

15 октября

Миссис Коллинз,

позвольте сообщить вам, что я в высшей степени недовольна! Вот уж больше месяца от вас не приходит писем, из которых я могла бы узнать, как идут дела в Лонгборне и как сказалось на вашей младшей сестре получение образования в столь уважаемом заведении, как Мейнард. Вашему молчанию нет никаких оправданий! Чем вы можете быть так заняты, что не находите времени написать мне, вашей самой милостивой доброжелательнице? Так вы собрались отблагодарить меня за всё, что я сделала для вас и вашего семейства? Неужто вы забыли, что лишь благодаря моим мудрым наставлениям мистер Коллинз, да упокоится он с миром, не стал урезать ваше содержание, несмотря на все недочёты в вашем поведении и воспитании, совершенно неподобающие супруге священнослужителя? В вас нет ни капли благодарности, юная леди!

Если вы хоть немного сохранили ту смиренность и кротость, которые мистер Коллинз всё же смог вам привить, то вы уже наверняка тянетесь за пером, дабы написать ответ на моё письмо, однако не утруждайте себя. Я не собираюсь терпеть столь пренебрежительного к себе отношения, а потому уведомляю вас, что в ближайший вторник я и моя дочь, Энн, наведаемся к вам с визитом и воспользуемся вашим гостеприимством. Прошу вас подготовить три гостевые комнаты в Лонгборне. Если мне не изменяет память, то как раз три их и имеется в вашем имении. Мы проведём в Хартфордшире две с половиной недели, а затем направимся в Лондон, дабы обновить гардероб Энн в связи со скорыми переменами в её жизни, которые, я как никогда прежде уверена, произойдут в ближайшее время.

Леди Кэтрин де Бёр»

Если бы мистер Дарси не был осведомлён о том, что Элизабет читает письмо, то по выражению её лица мог бы подумать, что предметом её изучения является отчёт констебля о самом изуверском убийстве, такой ужас читался в её взгляде, а лицо стало белее тончайшего фарфора. Он вовсе не был из числа малодушных джентльменов, которые лишь на словах смельчаки, а поставь их перед лицом опасности, и они тут же делают ноги, однако его всё же напугала реакция Элизабет. Неужели что-то случилось в Лонгборне?

— Элизабет, вы меня пугаете, — мистер Дарси, нахмурившись, осмелился прервать повисшее молчание. — Какие-то неурядицы в Лонгборне? Что-то стряслось с вашей матушкой? Или с младшей мисс Беннет? Или с Джорджианой? — вдруг заволновался он.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — тут же постаралась успокоить волнение джентльмена Элизабет. — В Лонгборне всё хорошо. Письмо не оттуда.

— Что же тогда так вас встревожило? На вас лица нет, — поинтересовался мистер Дарси, на что услышал тяжёлый вымученный вздох.

— Сегодня в гостиной вы упомянули, что получили письмо от вашей тётушки, — посмотрела на него Элизабет, на что получила подтверждающий кивок, — так вот, вы не единственный удостоились такой чести.

— Это письмо от леди Кэтрин? — удивлённо воскликнул мистер Дарси.

— Да, — вздохнула Элизабет. — Она уведомляет меня о том, что она и мисс де Бёр в скором времени прибудут с визитом в Лонгборн и осчастливят моё семейство своей компанией на ближайшие две с половиной недели.

Теперь настала очередь мистера Дарси бледнеть.

— Полагаю, кхм, — он слегка закашлял от неожиданности, — что это решение было принято не только из желания навестить вас. Уверен, моя тётя прознала, что я ныне гощу в Незерфилде, и хочет убить двух зайцев одним выстрелом.

— Чем же вы ей не угодили? — стараясь немного разрядить обстановку усмехнулась Элизабет.

— Я могу рассчитывать на то, что произнесённые мной слова не покинут стен этой библиотеки? — совершенно серьёзно спросил её мистер Дарси.

— Конечно, — прошептала Элизабет, слегка нахмурившись.

— Дело в том, что на протяжении последних четырёх месяцев леди Кэтрин просит меня оказать финансовую поддержку Розингс Парку, — вздохнул мистер Дарси. — Я, конечно, в состоянии это сделать, однако я хотел бы для начала ознакомиться с положением дел в её имении, а, как вы сами прекрасно осведомлены, я приезжаю в Кент каждую весну, дабы провести ревизию дел поместья. Потому я каждый раз просил её подождать до апреля, однако в своём последнем письме, на которое я как раз отвечал этим вечером, она была особенно настойчива.

— Она осмелится просить у вас денег лично? — не могла поверить своим ушам Элизабет.

— О, ещё как осмелится! — начиная распаляться воскликнул мистер Дарси, стремительно поднимаясь с кресла, и начал мерить шагами библиотеку. — Видите ли, по мнению моей тётки моё благосостояние по праву является и её благосостоянием. Вы наверняка знаете, что она лелеет надежду женить меня на моей кузине, Энн, тем самым объединив два состояния в одно. Вы достаточно осведомлены о её характере чтобы понимать, что никакие возражения ни с моей стороны, ни со стороны Энн не воспринимаются ею всерьёз. Потому я и не горю желанием вкладывать какие-либо средства в Розингс Парк… Ведь пока все притязания леди Кэтрин на наш с Энн союз являются лишь плодом её фантазии, а если я начну оказывать ей финансовую поддержку, то у неё появятся основания утверждать, что у меня в самом деле имеются твёрдые намерения жениться на Энн.

— Фицуильям, успокойтесь, — встала со своего места Элизабет и подошла к джентльмену, который с каждым произнесённым словом казался всё более сердитым, — в своём письме леди Кэтрин ни разу даже не упомянула о вас. Может, вы ошибаетесь, и встреча с вами здесь будет для неё неожиданностью? — но было очевидно, что предположение Элизабет показалось мистеру Дарси неубедительным, ибо черты лица его всё так же были омрачены гневом и раздражением. Не в силах видеть этого джентльмена в столь расстроенных чувствах, Элизабет позволила себе нечто возмутительное в приличном обществе. Она взяла его за руки. — Послушайте меня. Всё обойдётся, — улыбнулась она ему.

Мистер Дарси ещё никогда в своей жизни не был так обескуражен, в хорошем смысле, поведением дамы. Взглянув вниз на их соединённые ладони, он впервые почувствовал в своих руках её тонкие пальцы и их нежную кожу, ощутил, насколько хрупки были её запястья по сравнению с его собственными. Внезапно все его тревоги куда-то улетучились, а о гневе он и думать забыл. Не желая сдерживать свой порыв, мистер Дарси обхватил пальцы Элизабет и, соединив их вместе так, чтобы все десять её пальчиков выстроились в ровный ряд, поднял их к своему лицу и одарил нежным поцелуем, который продлился куда дольше, чем полагалось, заставив Элизабет втянуть в себя воздух как от удивления, так и от внезапной вспышки удовольствия, когда губы джентльмена коснулись ничем не прикрытой кожи её пальцев.