Шёпот огня, шёлка и стали (гет)

Крадучись, он петлял улицами Браавоса. Скрытая под дешёвым зелёным плащом, его фигура казалась бесполой — то ли девушка, то ли мальчик. Время от времени тревога заставляла его опасливо оглядываться, и он ненавидел это. Он хотел оставаться храбрым, храбрым до конца, как полагается истинному королю и дракону. Он устал от этой бесконечной погони, постоянного страха и жгучей несправедливости, что крапивной сорочкой пекла и зудела у него под кожей, превращая его и так горячий нрав в нетерпеливую злобливость.

Визерис знал, что затеял опасное дело. Наплевать. Лучше он сделает хоть что-нибудь, чем будет трусливо отсиживаться за красной дверью.

Как только он узнал о них, он был очарован. Они обязательно помогут, иначе быть не может — так думалось ему при одной мысли о таинственном ордене Безликих.

Недавно Визерис видел сон, в котором убил всех троих — одного за другим, и это было слаще поцелуя его сестры, её хрупких пальчиков и маленьких ушек. Она тоже была в его сне, но не эта малютка (что сегодня, да поможет небо, дождётся его в их спаленке), а женщина, прекраснее которой не было никого на свете. Во сне Визерис короновал её, и огромные рубины затмевали блеск её губ, радужные жемчужины затмевали серебро её волос, а бриллианты — сияние крупных слёз, что катились по её лицу. Глупый и грустный сон.

Визерис сердито сжал кулаки, и ногти больно врезались в нежную кожу, не знавшую ни меча, ни крови. Под плащом, замотанная в шерстяную тряпку, она всё же холодила его впалый живот. Своим золотом, рубинами, жемчугом и бриллиантами.

* * *

Лодочка оказалась крошечной, почти игрушечной, и Визерису было страшно ступать на её тонкое колышущееся дно. Когда под его телом она опустилась, и вода едва не начала переливаться через края, он с трудом сдержал крик. Вёсла, больше похожие на прутики, лежали у него в ногах, и если Визерис хотел доплыть к острову до полуночи, было самое время начинать грести.

Ночь была безлунной. Холод сменился теплом, и туман стелился по воде, словно густая паутина гигантского арахнида. В такую погоду никто не выследит его, в этом можно быть уверенным. Какая удача, что он выбрал именно эту ночь. Главное сохранять осторожность — в тумане легко заблудиться, легко врезаться в стену или в другую лодку, легко упасть в воду и утонуть к чертям собачим.

Нужно плыть все время вдоль этих едва видимых фонарей и факелов, мигающих ему из тумана слева, а когда лодка окажется под мостом, нужно свернуть вправо и плыть вперёд, пока не наткнёшься на пристань. Так говорила ему маленькая оборванка, у которой он купил лодочку и которая объяснила ему, как найти нужный остров. Уж лучше пусть она сказала ему правду, ей же лучше…

* * *

Ему нравился запах влажной пыли и горячего воска, нравились изваяния богов и беспрерывный шёпот, кратким эхом гуляющий по огромному залу. Визерис закрыл глаза, и ему почудилось, что он попал в тронный зал древних королей, чьи мейстеры всё так же бормочут им свои мудрые советы и запечатывают пергаменты кипящей красной кровью.

Молиться, он пришёл сюда молиться. Но как? И как быть уверенным, что Многоликий бог услышал, и можно перестать?

Визерис чуть сдвинул свой капюшон назад и, поглядев по сторонам, заметил мужчину, одиноко сидящего на краю каменного колодца, расположенного посреди зала. На нём было простое серое одеяние, ломанными складками ниспадающее до самого пола, и дивные медные волосы с белыми прядями вились по его плечам. Визерис вспомнил, как маленькая оборванка говорила, что служители Многоликого носят серое. Вдруг мужчина повернулся и пристально посмотрел на Визериса.

Их глаза встретились, и Визерис почувствовал себя так, словно проглотил холодный камень, словно этот человек заглянул ему под кожу, под рёбра, в самое сердце.

Визерис отвёл взгляд, но мужчина продолжал смотреть на него, от чего Визерис ощутил крайнее беспокойство. Как знать, этот человек мог быть убийцей, подосланным, чтобы уничтожить последнего Таргариена, или вором, готовым перерезать горло любому ради одного золотого, не говоря уже о том сокровище, что принёс сюда Визерис.

— Я хочу помолиться Многоликому богу, — Визерис осторожно приблизился к незнакомцу, с досадой признавая, что начал разговор скорее из страха перед ним, чем ради совета. — Я не знаю, как это делается здесь. Важно, чтобы Многоликий услышал меня.

Человек у колодца указал ему на место рядом с собой, и Визерис нерешительно сел, скрестив руки на животе.

— В храме Многоликого слышны все молитвы, — голос мужчины звучал сталью, ползущей по шёлку. — Если мальчику угодно, он может помолиться здесь, рядом со мной.

Он улыбнулся, и Визерису стало совсем не по себе. Ему вдруг захотелось укрыться от этого острого взгляда, от этого волнующего голоса, но в ту же секунду, что он хотел вскочить и убежать, мужчина положил руку ему на плечо.

— Мальчик рисковал, добираясь сюда в такую ночь. В тумане все люди — убийцы.

Вот и оно. Зря он сюда пришёл. Визерис хотел одного — бежать. Но не мог. Эти глаза, эта горячая рука, эта бормочущая тишина — Визерис словно попал в плен опьяняющего сна, и ему так хотелось досмотреть его до конца, что все опасности вмиг перестали иметь значение. Слова полились из него сами собой.

— Я молю Многоликого бога о смерти моих заклятых врагов: Роберта Баратеона, Станниса Баратеона, Ренли Баратеона. Пусть Многоликий принесёт смерть узурпаторам, пусть преследует их по пятам, пока не загонит в могилу.

Бледные щёки Визериса запылали, на лбу проступили мелкие бусинки пота.

— Когда смерть приходит сама — это просто. Но когда смерть приводят…

— За это надо заплатить?

Незнакомец с усмешкой поднялся и поманил Визериса за собой.

— Этого недостаточно. Полагается предложить достойную плату.

С этими словами он направился в сторону колонн, где тьма казалась густой, как чернила. Визерис зашагал следом. Вскоре они оказались в широком коридоре со множеством глубоких ниш в стенах по обоим сторонам. Подойдя к одной из них, мужчина остановился и протянул руку, приглашая Визериса войти. Тот заколебался, но подумал, что если бы ему что-то угрожало, у этого странного человека было достаточно времени для нападения.

Визерис глубоко вдохнул и вошёл в нишу, и его спутник последовал за ним. Внутри горела крошечная свечка и пахло полынью. Больше там ничего не было.

Визерис позволил капюшону сползти с его длинных серебристых волос, и тусклые блики заиграли в них. Чуть выше запястья его левой руки был спрятан тонкий кинжал, и Визерис со страхом подумал, что доведись ему попытаться вынуть его здесь, в этой тесной коморке, ничего у него не получится.

— Что мальчик принёс в дар Многоликому богу? — спросил мужчина, не без интереса разглядывая Визериса.

— Самое ценное, что у меня есть, — ответил тот и, нервно облизнув губы, вынул из-под плаща свёрток. — Корону моей матери.

Шерстяная тряпка упала на пол, и тысячью искр в руках Визериса засияла корона королевы Рейлы.

Мужчина лишь кратко взглянул на неё, после чего снова посмотрел на Визериса.

— Мальчик уверен, что готов расстаться со своим сокровищем? Сделав это, он уже не сможет забрать его обратно.

— Если вы убьёте тех троих.

— Смерть придёт за ними, — сказал мужчина, и Визерису не понравилась некая уклончивость его ответа.

— Уж не предлагаете вы мне ждать, пока она сама за ними явится?

— Дар будет вручён всем троим. Такова воля Многоликого бога.

— Тогда я согласен.

Мужчина бережно взял корону из рук Визериса и повернулся к стене. Скрип камня — и в стене показалась щель шириной в локоть. Мужчина положил туда корону, и щель мгновенно заросла камнем.

— Так когда это случится? — с надеждой спросил Визерис, как только мужчина снова повернулся к нему.

— На этот вопрос у человека нет ответа, — ответил тот и сложил пальцы рук в замок.

— Что это значит? — вспыхнул Визерис.

— Смерть несомненна, но не время. Плата получена, и на молитву будет получен ответ.

Сказав это, мужчина развернулся, чтобы покинуть нишу, но Визерис схватил его за локоть.

— Эй! Постойте-ка! — крикнул он. — Как мне знать, что вы здесь не просто шайка мошенников? Где гарантия, что я сейчас не просто так отдал вам корону?

— В храме Многоликого можно получить дар, — с отеческой улыбкой произнёс мужчина. — Но не гарантию.

В этом ответе Визерису послышалась угроза, и пока он ошеломлённо стоял в полутьме ниши, размышляя, насколько велика надежда, что Безликие выполнят его заказ, и каким дураком нужно было быть, чтобы не оговорить сроки, таинственный человек исчез, и как ни старался рассерженный Визерис найти его в путаных коридорах храма, всё, чего он добился — потерял выход из этого пустого и бесконечного лабиринта.