Одиннадцатый Обряд (гет)

— Мам, она здесь! — закричала что есть сил Джинни, убегая куда-то вглубь дома.

— Мерлин, Эльва! — с обеспокоенным лицом Гермиона обняла стоящую на пороге девушку. — Ты не представляешь, что мы уже успели предположить. Я думала, что больше не увижу тебя.

— Эльва! Девочка моя! Где ты была? — миссис Уизли прибежала вслед за Джинни. — С тобой всё в порядке?

Изумлённая таким переполохом, Эльва поспешила всех успокоить.

— Да-да, всё хорошо! Ничего не случилось, я просто должна была... Сделать кое-какие дела.

Гермиона с укором посмотрела на подругу, но промолчала. В это время из-за угла материализовались Гарри и Рон.

— Какие ещё дела?! — всплеснула руками Молли. — Ты не должна уходить никуда одна! Альбус чётко дал понять, что за тобой... Что тебе пока что лучше оставаться среди членов Ордена. Ты, наверное, проголодалась, я сейчас же приготовлю что-нибудь! Джинни, дорогая, помоги Эльве разместить вещи.

«Нора» встречала её неизменным уютом: в каминах под вечер плясал огонь, из кухоньки пахло чем-то вкусным, и полчища домашней утвари, подгоняемые магией, занимались всевозможными делами.

Эльва вспомнила, что в последний раз она стояла здесь, у входа, в прошлом августе, когда профессор Дамблдор пришёл за ней утром, и они отправились в Западный Йоркшир, а затем на вересковые пустоши.

Как и в то Рождество, когда она побывала в поместье Райтов после смерти мамы, сейчас «Нора» показалась ей совершенно другой, оставаясь при этом такой же, как и всегда. Эльва уже знала, что не останется тут надолго, хоть ей и не хотелось никого снова волновать. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что ускользнула с вокзала сразу по прибытию поезда и до вечера гуляла по Лондону, оставив свой багаж в камере хранения. Но ей были нужны эти часы одиночества.

— Ты всех перепугала. Рад, что с тобой ничего не случилось, — сказал Гарри, развернулся и ушёл обратно в гостиную. Эльва подумала, что Поттер выглядит не лучше, чем она сама. Он тяжело переживал смерть Дамблдора.

— Пойдём наверх, — предложила Джинни. — Мама приготовила тебе спальню Перси.

Никто больше не спрашивал её о том, что она делала днём и почему никого не предупредила. Наверное, церемония с белой мраморной гробницей всё ещё стояла у всех перед глазами, и в таких вопросах не было нужды. Только вечером Гермиона зашла к ней в комнату перед сном.

— Не делай так больше, — тихо проговорила она, присев на краешек кровати.

— Прости, — вздохнула Эльва. — Я не могла представить, что вы все так переполошитесь из-за моего отсутствия, честное слово. И мне так не хотелось ни с кем говорить...

— В следующий раз отправь сову. Ты же знаешь, я не стану тебе мешать. Я просто хочу знать, что ты не попалась в лапы Пожирателей.

— Хорошо, — улыбнулась Эльва. — Обещаю, что больше не оставлю тебя в неведении.

Они помолчали какое-то время.

— Ты скоро уедешь, да? — спросила вдруг Гермиона.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что я узнаю этот взгляд. Гарри теперь ведёт себя так же. Он здесь только потому, что Билл был ранен и нужно было удостовериться, что с ним всё в порядке, а теперь собирается дождаться их свадьбы.

— Точно, я совсем забыла про свадьбу... Ну, а что же он планирует потом?

— У него тоже осталось неоконченное дело, Эльва, а природное упрямство позволяет ему думать, что он сможет улизнуть без нас с Роном, что ему, разумеется, не удастся.

— Значит, наши пути скоро разойдутся, — задумчиво сказала Эльва. — И вы не вернётесь в школу в следующем году?

Гермиона отрицательно покачала головой.

— Я, видимо, тоже. Скажи, уместно ли будет спрятать кое-что очень важное здесь, в Норе?

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нужно сохранить рукописи. Я подумала, что таскать их с собой может оказаться не слишком удачной идеей. Можно было бы оставить их в Хогвартсе, но теперь, когда Дамблдор... Когда неизвестно, кто займёт пост директора, я не рискнула это сделать.

— Нора, конечно, одно из самых безопасных мест сейчас, но тебе едва ли удастся спрятать здесь что-то, не посвящая миссис Уизли в свои планы.

Эльва задумчиво уставилась в окно. Ей не хотелось сообщать кому-либо из Ордена о рукописях и истории их создания. А также о том, какого рода информацию они содержат.

— А почему бы тебе не оставить их на Гриммо? — неожиданно вспомнила Гермиона. — Там столько фамильного хлама Блэков, что его едва ли кто-то разберёт к концу следующего столетия, если вообще разберёт. Гарри мог бы провести тебя туда перед тем, как вернуться на Тисовую улицу... в последний раз. Я скажу ему, что ты хочешь спрятать кое-что личное из особняка Райтов, и он не станет задавать вопросы. Он будет рад, я думаю, что ты поможешь ему с аппарацией.

— Эта идея мне нравится, — ответила Эльва. — Дом на Гриммо — штаб Ордена Феникса, а значит шансы, что там появятся Пожиратели, ничтожно малы. Спросишь Гарри завтра? Не хочу тянуть с этим.

— Конечно.

На площадь Гриммо они с Поттером аппарировали через несколько дней. Гермиона, вероятно, поговорила с ним про деликатность этого дела, потому что, судя по всему, больше никто не был в курсе их небольшого путешествия.

Гарри подошёл к ней вечером и предложил отправиться в особняк Блэков рано утром, на что Эльва сразу согласилась. Она бы и его не посвящала в свои планы, если бы могла, но защитные чары на особняке были устроены таким образом, что только некоторые хранители места могли обнаружить дом номер двенадцать между одиннадцатым и тринадцатым. После смерти Сириуса Гарри стал хозяином дома и потому мог это сделать.

Он подошёл к нужному месту, прошептал «Площадь Гриммо, двенадцать», и соседние здания разъехались в стороны, открывая взору знакомое потёртое крыльцо.

Гарри открыл дверь, пропуская Эльву вперёд себя.

— Мне нужно зайти в комнату Сириуса, — сказал он, когда они миновали портрет сумасшедшей старухи Вальбурги Блэк. — Если что-то понадобится, я буду там. И не пугайся — скоро здесь должен появиться профессор Люпин, он проводит меня на Тисовую улицу.

Эльва, подумав немного, поднялась на самый верх этого пыльного дома, рассудив, что редкий гость заберётся так высоко. Комнаты Сириуса и его брата Регулуса размещались на четвёртом этаже, а Эльва прошла ещё несколько лестничных пролётов, добравшись, наконец, до узенькой дверки на чердак.

Она толкнула её, но та оказалась запертой.

— Алохомора!

Что-то щёлкнуло, и с мерным скрипом дверь приоткрылась. Эльва осмотрелась.

Чердак дома Блэков был ещё более пыльным, чем другие этажи, а в остальном он выглядел именно так, как и должен был выглядеть чердак. Довольно широкое помещение с низким, провисшим потолком вмещало в себя разнообразные предметы старинной мебели, выцветшие, потёртые и наполовину разломанные, десятки коробок, маленьких и больших, наполненных когда-то важными для кого-то мелочами. Были тут и пыльные люстры из хрусталя, и свёрнутые в рулоны ковры, и связки выпусков «Ежедневного Пророка» тридцатилетней давности, невесть зачем сложенные здесь в аккуратные стопки. Сквозь узенькие оконца на всё это пыльное великолепие падали скудные солнечные лучи.

Едва ли можно было найти место удачнее для целей, которые преследовала Эльва: ни одному здравому человеку не придёт в голову разбираться в этих завалах, а тем более Гарри Поттеру. Есть, конечно, ещё Кикимер, домовой эльф Блэков, с которым Эльва была не особенно знакома, но об упрямстве и вредности которого была наслышана, однако она могла лишь надеяться на то, что и он не заметит нового свёртка.

Она прошлась вдоль нагромождений, заприметив старенький колченогий комод у противоположной стены. Одна створка его основной секции была приоткрыта и сорвана с петель, но Эльву интересовали несколько выдвижных ящичков — место казалось подходящим для её ценной ноши. Верхний ящик с трудом, но поддался ей, открывая взору старые колдографии, лежавшие по большей части в беспорядке, хотя виднелся и кожаный корешок потёртого альбома.

Следующий ящик вмещал в себя покрытые толстым слоем пыли и паутины всевозможные флакончики и колбочки. Некоторые были снабжены приклеенными пергаментными бирками, на которых проглядывали надписи — «Кроветворник», «от Драконьих язв», «Очищающий бальзам»... Похоже, это было чем-то вроде домашней аптечки.

Третий и последний ящик был абсолютно пуст, поскольку вообще не имел дна.

Поразмыслив, Эльва решила, что лучше всего будет спрятать бумаги под колдографиями — так они не будут бросаться в глаза, если кто-то всё же решит открыть комод. Она приподняла всю массу движущихся изображений вместе с альбомом и аккуратно запихнула туда свой свёрток. Критически осмотрев ящик, она осталась довольна результатом и уже хотела закрыть его, когда знакомый образ привлёк её внимание.

Часть одной колдографии, видневшаяся из-под других, изображала молодого юношу в чёрной мантии, в которой Эльва без труда узнала школьную мантию Хогвартса. Он стоял где-то на заднем плане, на самом краю колдографии, и смотрел исподлобья на кого-то, кого не было видно на торчащем кусочке. Плечом он слегка опирался на стену позади себя, а руки были скрещены на груди. И всё это: его скрещенные руки, нахмуренный взгляд, узкое бледное лицо, обрамлённое прямыми чёрными волосами, доходящими до самых скул, его нос с выраженной горбинкой — всё это напоминало Эльве только одного человека — Северуса Снейпа. Это мог быть и не он, тем не менее, — изображённому на колдографии студенту было лет шестнадцать на вид, и нельзя было сказать с уверенностью, что это Снейп, но отчего-то Эльва не сомневалась. Он ничего не делал — просто стоял и смотрел, прислонившись к стене, пока другие студенты шли мимо, говорили друг с другом и смеялись. Северус Снейп совершенно очевидно не должен был оказаться на этой колдографии, попав в кадр по случайности.

Эльва осторожно потянула за край изображения, вытаскивая его на поверхность. Ей больше нет дела до Северуса Снейпа, — напомнила она себе, но ничего не могла поделать с желанием узнать, на кого был обращён такой его взгляд. Взгляд, который она, возможно, видела прежде.

На другой стороне колдографии располагались те, ради кого она и делалась. Эльва разглядела черты Сириуса Блэка в одном из гриффиндорцев, узнала она и Римуса Люпина, стоящего с книгой в руке, и на лице его был всё тот же обречённо-грустный взгляд, даже тогда. А впереди всех стоял, без сомнений, Гарри Поттер. Эльва подавила изумлённый вздох — просто невероятно, насколько Гарри, оказывается, похож на своего отца. С первого взгляда они — как две капли воды, и только если присмотреться, можно разглядеть и другие черты в его мимике, жестах, улыбке. Гарри был немного мягче во всём этом. Джеймс Поттер, улыбаясь, кружил в шутливом танце стройную рыжеволосую девушку, тоже гриффиндорку, и она, запрокинув голову назад, заливалась смехом.

Именно на них смотрел молодой Снейп. Снейп-не-убийца. Снейп-не-предатель. И, скорее всего, ещё Снейп-не-Пожиратель. Эльва не могла определить значение этого взгляда тогда, когда видела его на лице декана в школе, но сейчас, смотря со стороны на эту сцену и представляя, что не знает никого из этих людей, она бы сказала, что бледный юноша на заднем плане неравнодушен к рыжеволосой спутнице Джеймса Поттера, что он смотрит на неё с тоской, с обожанием, с обидой, — вот что она бы сказала. Может, Снейп тогда ещё не так хорошо умел скрывать свои эмоции.

Ничего такого не было на этой колдографии. Даже если невзрачный слизеринец когда-то в школе влюбился в гриффиндорку — что с того? Просто один момент из чьих-то жизней. Но почему-то это зацепило Эльву. Все эти люди... Она знала, что с ними станет.

Джеймс Поттер погибнет, как и его жена, совсем молодым, оставив сиротой своего годовалого сына. Сириус проведёт почти половину своей жизни в холодных стенах Азкабана и погибнет в бою спустя всего два года после обретения долгожданной свободы. Римус Люпин переживёт всех своих друзей, ведя, очевидно, одинокую и не очень счастливую жизнь, являясь оборотнем не по своей воле. Северус Снейп... Северус Снейп станет Пожирателем Смерти, будет годами прислуживать сумасшедшему магу, и ему удастся обвести вокруг пальца, а затем убить одного из самых могущественных волшебников, возможно, решив тем самым исход войны.

Эльва знала, что с ними станет. А они не знали, здесь, на этой колдографии. Могли ли они догадываться тогда? Конечно же, нет. И Эльва подумала о том, что когда-нибудь, возможно, кто-то гораздо моложе неё самой будет так же смотреть на школьные колдографии Гарри, Гермионы, Рона, Джинни, Астории, Энтони, Драко Малфоя, её, Эльвы, и будет знать, как сложилась их судьба. Будет знать, как закончилась война и кто остался жив, а кто нет. И она сейчас, словно герои этой колдографии, находилась в абсолютном неведении о своём неотвратимо надвигающемся будущем. Ведь время не остановить.

Она не знала, зачем она это сделала — зачем положила колдографию в задний карман своих джинсов. Но дело было сделано, после чего Эльва закрыла ящик и быстро спустилась на четвёртый этаж в поисках Гарри. Дверь в комнату Сириуса была приоткрыта, и Эльва могла видеть гриффиндорца, сидящего на кровати, лицом к окну.

— Гарри, — позвала она тихонько, и он подпрыгнул на месте, резким движением проводя тыльной стороной ладони по своей щеке, а затем оборачиваясь.

— Ты уже закончила? — спросил он, стараясь заставить свой голос звучать твёрдо.

Эльва смутилась. Она не должна была этого видеть — минуты слабости, которые он, без сомнений, имел право себе позволить. Особенно здесь, в комнате своего мёртвого крёстного. Особенно сейчас, после смерти Альбуса Дамблдора. Она почувствовала себя виноватой из-за того, что невольно помешала ему.

— Да, и мне, если честно, пора бежать, — пробормотала она, отводя от него взгляд. — Я заглянула сказать, что уже пойду. Не стоит провожать меня — я не сразу вернусь в Нору, у меня ещё есть кое-какие дела. Передавай привет профессору Люпину.

Она бегом преодолела остальные этажи и, толкнув дверь, сбежала с крыльца, облегчённо вдохнув тёплый летний воздух. Дом позади неё невозмутимо скрылся снова между двумя соседними.

Эльва шла в привычный затенённый уголок, всё ещё сомневаясь, куда ей теперь следует отправиться, когда чьи-то сильные руки схватили её в охапку, сдавливая тело, словно она была ковровым рулоном с чердака Блэков, и увлекли в аппарационный круговорот.

Когда она снова смогла вздохнуть, похититель уже стоял в нескольких шагах от Эльвы, смотря на неё своими чёрными глазами на бесстрастном бледном лице.

Реакция не подвела её — едва она осознала, что произошло, тут же отпрыгнула назад, выхватывая палочку и нацеливая её на Северуса Снейпа. Впрочем, он на это никак не отреагировал.

— Ни шагу в мою сторону! — сказала она твёрдо, не желая показывать свой страх, который, на самом деле, туманил разум. Её похитил Снейп. Похитил и перенёс неизвестно куда. А учитывая, что Снейп — Пожиратель, вероятнее всего, он сделал это по приказу Волдеморта. Что означало, что не прошло и недели со смерти директора, как она уже позволила поймать себя. Себя! Единственного человека, чья кровь содержала ключ к бессмертию Волдеморта. — Я немедленно убью тебя, если ты двинешься с места, Северус Снейп!

Оба они понимали, насколько несостоятельно это заявление. Однако, она всё ещё могла убить себя, и от этих судорожных мыслей её бросило в жар. Убить себя так, чтобы не оставить крови. Ей приходил в голову только огонь.

— Я не собираюсь нападать на вас, мисс Райт, — произнёс Снейп, и она обратила внимание на то, что он даже не достал свою палочку. Это сбивало с толку. Какого Мерлина он делал? — Выслушайте меня.

— Не думаю, что мне следует слушать Пожирателя, предателя и убийцу, — ответила она с ненавистью в голосе, подмечая, однако, что эти оскорбления не повлекли никаких изменений в лице Снейпа. — Я думаю, скорее, что должна оглушить тебя и передать Ордену. Или убить.

— И у вас есть все шансы сделать это. Но сперва послушайте всё же, что я скажу. Я не желал смерти Альбуса Дамблдора. У меня не было выбора.

— Замолчи! Я не желаю слышать это вранье. — если бы Эльва могла, она бы заткнула уши, но она должна была держать его на прицеле. — Тебе слишком долго удавалось обманывать всех вокруг, чтобы теперь я снова попалась на те же уловки!

Она медлила. Она бы давно могла ударить его заклятием — хоть каким-нибудь, но это было не так просто, как она могла бы раньше подумать, не так, как в схватке, когда она была вынуждена обороняться, когда она спасала свою жизнь. Сейчас человек перед ней, хоть и Пожиратель, просто стоял, не нападал и даже не нацелил на неё палочку, и она медлила.

— Я не врал о том, на чьей я стороне. Я действовал по приказу Дамблдора и подчинялся узам Непреложного обета. Всё это легко можно прочесть в моих мыслях, мисс Райт, и убедиться.

— Для этого мне бы потребовалась легилименция, которой я не владею, что тебе прекрасно известно.

— Ошибаетесь, мисс Райт. Вы вполне способны осуществить лёгкое считывание поверхностных мыслей. Более того, вы уже однажды сделали это.

— Я никогда не применяла легилименцию.

Снейп усмехнулся.

— В ту самую ночь, когда я спустился с Астрономической башни в сопровождении мистера Малфоя.

Эльва невольно вспомнила этот эпизод. Снейп говорил о моменте, когда она так глупо дала им всем уйти. Когда ей померещилось «Не сейчас» в его глазах. Не может быть, чтобы он имел в виду именно это.

— Я тогда ничего не сделала, — возразила она.

— Вы желали понять, как вам поступить, и зная, что ответ есть в моей голове, хотели его получить. Я, в свою очередь, хотел вам что-то передать и потому сам вытащил мысль на самую поверхность, позволяя вам её прочесть. Этого достаточно.

— Предположим. Что тогда это была за мысль?

— Я просил вас повременить. Я подумал: «Не сейчас».

— Даже если так, — сказала Эльва, не позволяя себе отвлекаться на тот факт, что в этот раз он, похоже, не лгал, — это говорит лишь о том, что я безосновательно тебе доверяла, чем ты не преминул воспользоваться.

— Прочтите мои мысли теперь, мисс Райт. Просто захотите этого, произнеся заклинание. Я не стану препятствовать.

Она не знала, попытается ли бывший профессор атаковать её, пока она будет отвлечена его мыслями. С другой стороны — у него было много шансов напасть первым в самом начале. К тому же, она помнила, что и Снейп сам должен уйти вместе с ней в свои воспоминания, когда она проникнет в его разум.

— Легилименс! — решилась она.

Она не почувствовала, что перенеслась куда-то; нет, новые мысли и образы возникали в её собственном сознании, и как-то она понимала, что они не её, а чужие.

Она увидела, как Снейп и Дамблдор разговаривают в директорском кабинете, и рука старого мага ещё практически здорова — лишь тонкий чёрный ободок обвивает один из пальцев, словно кольцо. Они говорили о необратимых последствиях страшного влияния перстня, лежащего теперь перед ними на столе.

— Я ничего не смогу с этим поделать, — сказал Снейп, — и никто не сможет.

— Каковы твои прогнозы по срокам, Северус? — спокойно спросил Дамблдор.

— Год. Может, чуть больше.

Картинка смазалась, унося Эльву в другое место и другое время. Она видела Беллатрису Лестрейндж в сопровождении незнакомой ей светловолосой бледной волшебницы, слышала, как Снейп произносит Непреложный обет, обязуясь защищать Драко и выполнить за него задание Тёмного Лорда, если это потребуется. Сразу после этого она выпала в воспоминание о том, как Снейп рассказал Дамблдору об обете и о том, что заданием Драко было убийство директора Хогвартса. Затем она увидела, как Дамблдор взял со Снейпа обещание исполнить свой обет и не дать мальчику взять эту ношу на себя, и Северус в итоге согласился. Все эти воспоминания были хорошенько подрезаны — это было заметно, поскольку порой они обрывались или начинались прямо посередине фразы. Её бывший декан, очевидно, не хотел, чтобы она видела их полностью. И, тем не менее, однажды в разговоре проскользнуло упоминание Лили Поттер; упоминание того, что Северус Снейп когда-то стал шпионом именно ради неё. Это были мимолётно брошенные фразы, и Эльва услышала их только потому, что разговор продолжался дальше. Сейчас она не стала останавливать на этом своё внимание, отодвинув мысль об этом на задворки сознания.

Наконец, она снова стояла перед своим похитителем, и её палочка, к облегчению, по-прежнему была направлена на него.

— Я думал, увиденное должно было вас переубедить, — сказал Снейп, приподняв брови.

— Воспоминания могли быть фальшивкой, — ответила она тихо, стараясь понять, стоит ли ему верить.

— Это так, — кивнул он, не сводя с неё взгляда. — Однако в данном случае я не смогу развеять ваши сомнения. Воспоминания настоящие, но доказать это достоверно невозможно, и потому, мисс Райт, вам придётся принимать решение, основываясь на том, что есть.

Сказав так, он запустил руку в карман своей мантии, чем заставил Эльву напрячься и плотнее сжать древко палочки, однако через мгновение извлёк оттуда пергаментный свёрток.

— Возможно, это поможет лучше моих слов, — произнёс он, протягивая свёрток Эльве.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы увидеть надпись, сделанную поверх скрученного листка: «Эйме Агоно». Некрупный, аккуратный почерк с лёгким наклоном. Насколько Эльва могла судить, это написал Альбус Дамблдор.

Она опустила палочку. Не то чтобы она поверила словам Северуса Снейпа — нет, она больше не позволит обмануть себя так просто. Но пришлось решать, читать письмо или нет (ведь оно тоже могло быть фальшивкой, отвлекающим манёвром), и поскольку она решила рискнуть, то не было смысла пытаться держать его на прицеле — она бы всё равно отвлеклась на чтение.

Снейп не сдвинулся с места, когда Эльва медленно сделала к нему два шага и выхватила свёрток из руки, отступив туда же, где стояла. Она развернула пергамент, который был довольно длинным, полностью исписанный ровным почерком директора.

«Моя дорогая Эльва!

(Позволь, я всё же буду обращаться к тебе так, как прежде, ведь в силу своего возраста я плохо переношу перемены.)

Прежде всего, я должен извиниться перед тобой за своё малодушие, за то, что не сказал тебе о скором своём уходе. Так же, как и твоя мама в своё время, я не нашёл в себе сил взвалить на тебя это Знание раньше времени, продлевая бесценные минуты твоего неведения и уверенности в будущем. Что бы ты сейчас ни думала об этом, позже ты поймёшь, что так было правильно — ведь мы с тобой до самого конца могли предаваться нашим дружеским беседам и, без сомнения, важным делам.

Я искренне рад, что мне довелось узнать тебя, Эльва, и, должен признаться, ты заняла особенное место в моём сердце, потому что ты — особенная волшебница. Я с удовольствием принял опекунство над тобой, хотя и не смог показать себя в этой роли должным образом — прости мне эту оплошность, но события, происходящие в последнее время,требовали моего полнейшего внимания и участия.

Как бы мне ни хотелось сделать это письмо приятным и лёгким для тебя, я, тем не менее, должен перейти к делу — ведь именно о нём я в первую очередь должен сообщить тебе.

Итак, если ты ещё не успела догадаться (а я уверен, что успела), причина, по которой Том преследует тебя, находится внутри тебя самой, как и гласит девиз твоего настоящего рода — «Спасение внутри нас». Именно кровь рода Агоно использовал мистер Фламель в одиннадцатом обряде — я не сомневаюсь. Ты носишь в себе особенную, исцеляющую кровь, Эльва. Своей догадкой я обязан Фоуксу, а, вернее, тому, как странно вы с ним реагировали друг на друга. Я обратил на это внимание ещё в самый первый раз — ведь, хоть у Феникса доброе сердце, он обычно не выказывает своё расположение так явно и так скоро, как это было, когда ты дотронулась до него. Кроме того, твой золотой медальон, в конце концов, изображает именно феникса, и никого другого.

Узнав об этом из последней страницы рукописи, твои родители решили бежать. Деймону это не удалось, и, судя по всему, Том смог прочесть страницу и потому решил преследовать твою мать, а позже — тебя саму. Без тебя, без твоей целебной крови он не сможет пережить обряд бессмертия.

Несмотря на то, что я больше не смогу быть рядом, ты должна закончить то, что мы начали, во что бы то ни стало. Ты не должна дать Волдеморту возможность завершить обряды и, чтобы охота на тебя перестала иметь смысл, ты должна лишить его второй необходимой составляющей — усиливающего артефакта.

Уверен, ты помнишь — я уже говорил о кольце Одина. Я по-прежнему склонен считать, что именно с него тебе следует начать свои поиски. В этих целях я настоятельно рекомендую тебе побеседовать с портретом одного старого волшебника, который ты сможешь найти в Хогвартсе, если поднимешься по лестнице на Астрономическую башню. Ты не спутаешь его ни с чем, ведь других портретов поблизости нет. Позже не помешало бы отыскать все те артефакты, что я уже перечислял тебе однажды.

Когда кольцо окажется у тебя, уничтожь его — и не медли с этим, Эльва. Такие могущественные артефакты крайне опасны (по крайней мере, до тех пор, пока Волдеморт не повержен), поскольку не имеют склонности к свету или тьме и служат лишь чистой силой тому, кто ими завладел.

Единственный человек, которому ты можешь доверять абсолютно и без колебаний — Северус Снейп. Я знаю, что мнение многих о нём может показаться тебе неоднозначным, однако они не знают его настолько, насколько успел узнать я. Верь ему. Он принял на себя обязанность, которую ни один другой мой друг не решился бы принять даже ради меня.

Что же касается остальных — к сожалению, я полагаю, что Ордену Феникса пока не следует раскрывать суть рукописей Фламеля или объяснять твои цели (кроме, разве что, мисс Грейнджер, которая, не сомневаюсь, уже в курсе), так как это может повлиять на некоторые их решения и действия, а этого произойти не должно — у них есть своя миссия, а также обязанность — непосредственное участие в битвах и защита волшебного мира.

И ещё — хоть мне очень грустно рекомендовать тебе такое — тебе не следует возвращаться в школу в следующем году. Хогвартс, скорее всего, станет совсем другим на какое-то время.

На какое именно — зависит от тебя. От тебя и Гарри Поттера. У Гарри есть своя задача — ведь Волдеморт уже обрёл бессмертие в некоторой степени, расколов свою душу на несколько частей и заключив каждую из них в особом предмете — крестраже. Чтобы победить его, все они должны быть найдены и уничтожены, и это должен сделать Гарри. Ты же до этого момента должна успеть уничтожить кольцо Одина.

Имей в виду — осознав, что его крестражи в опасности, Волдеморт участит свои попытки заполучить тебя. Не дай ему этого сделать. Побудь некоторое время у мистера и миссис Уизли, после чего найди другое убежище, знать о котором должен лишь Северус Снейп.

Я очень жалею, что не могу быть рядом с тобой в эти непростые времена, хотя я и обещал Авроре Райт защитить тебя.

Удачи тебе во всём, Эльва.

Альбус Дамблдор»

Эльва отвела взгляд от пергамента. Снейп стоял там же, не сдвинувшись ни на дюйм.

— Если вы определились в своих сомнениях, может, мы уже перейдём к обсуждению действительно важных вопросов? — произнёс он. — У меня не так много времени.

— Где мы находимся? — спросила Эльва, озираясь по сторонам.

Комната, в которой они стояли, больше всего напоминала чью-то потрёпанную временем гостиную. Книжный стеллаж за Снейпом, занимавший целую стену от пола и до потолка, был близок к тому, чтобы развалиться: все полки сильно просели под весом десятков книг и были подбиты тут и там небольшими досками, а с одной стороны и вовсе были разной длины и ширины и, похоже, достраивались позже хозяином самостоятельно. Широкий низкий диван, рядом с которым стояла Эльва, почти полностью выцвел, имея теперь непонятный грязно-серый оттенок. Эльва также заметила два кресла, камин, старинный столик интересной формы на колёсиках, какой она видела только в антикварных магазинах. Были и ещё какие-то шкафчики, на которые она не успела обратить пристальное внимание.

— В безопасном месте, — ответил Снейп.

— Конкретнее? — раздражённо поинтересовалась она. Всё ещё оставался шанс, что он пытается обвести её вокруг пальца, и она не собиралась торопиться с тем, чтобы показать ему своё расположение.

— Конкретнее — в доме одного старого зельевара.

— А где же он сам?

— Он здесь больше не живёт. Пару месяцев назад по заданию Дамблдора я помог ему покинуть страну.

— Хм, а зачем это было нужно профессору Дамблдору?

— Затем, что тот зельевар обладал некоторыми узкоспециальными талантами в зельеварении, и Дамблдор опасался, что им может рано или поздно заинтересоваться Тёмный Лорд. Семьи и наследников у него не было. Об этом задании знали лишь мы трое, так как оно было не настолько важным, чтобы ставить в известность Орден. Когда мне понадобилось укрытие для вас, я вспомнил об этом месте. А теперь, если этот допрос окончен, мне хотелось бы перейти к делу.

Приглашающим жестом он указал ей на диван, а сам сел в одно из кресел.

Одарив собеседника еще одним подозрительным взглядом, Эльва всё же села.

— Итак, я думаю, послание директора должно было разъяснить вам общую суть того, что нам предстоит сделать.

Эльва молча кивнула.

— Говорил ли он о каких-то определённых действиях?

— Только о том, чтобы я поговорила с одним из портретов Хогвартса о кольце.

— Как я и предполагал, — пробормотал Снейп. — Что ж, в ближайшее время я найду способ незаметно побеседовать с тем портретом и позже передам...

— Ну уж нет, — перебила Эльва, нахмурившись. — Я сама должна это сделать.

— Абсурдное требование, мисс Райт. Ваша безопасность сейчас стоит во главе угла.

— Уверена, я смогу справиться с портретом, если что.

— Сарказм неуместен в данном случае, — его глаза блеснули гневом. — Да будет вам известно, что без Альбуса Дамблдора школа потеряла свою защиту. Тёмный Лорд уже отдал приказ, чтобы я, став новым директором Хогвартса, предоставил две преподавательские должности Амикусу и Алекто Кэрроу. Это двое Пожирателей Смерти, одни из самых жестоких людей, которых мне приходилось встречать.

— И тем не менее, — сказала Эльва уже тише, внутренне ужасаясь тому факту, который он только что озвучил, — профессор Дамблдор оставил мне именно такие инструкции. И я намерена их исполнить, с... вашей помощью или без.

— В другой ситуации я бы с огромным удовольствием предоставил вам возможность опробовать на своей шкуре собственные намерения, чтобы вы в полной мере прочувствовали последствия попытки проникновения в замок без моей помощи, — сидя в кресле, он наклонился вперёд. — И только потому, что ваша жизнь сейчас так важна, я этого не сделаю. Однако, имейте в виду, что из-за этого мы сильно потеряем во времени: я не смогу провести вас в школу иначе, чем в обличье кого-либо из учеников, а для этого нужно, как минимум, дождаться начала занятий.

— Значит, дождёмся, — Эльва была непоколебима.

Вероятно, он хотел сказать ещё что-нибудь язвительное, но в итоге передумал, сменив тему:

— К вопросу о безопасности, — продолжил он: — вам необходимо постоянное надёжное укрытие, и я настоятельно рекомендую вам воспользоваться именно этим домом. Здесь есть всё необходимое, хоть он, возможно, и не поражает ваше воображение чистокровной богатой волшебницы.

— Я никогда не гналась за...

— Поскольку это место нигде не всплывало, — он не дал ей закончить, повысив голос и вскинув ладонь в останавливающем жесте, — оно представляется мне крайне удачным вариантом. Камин отключен от сети, дом находится на задворках маггловской части города. Кроме того, на втором этаже оборудована небольшая лаборатория, и это будет весьма кстати в свете того, что нам, а, вернее, вам, предстоит подготовить сносное Оборотное зелье к сентябрю. Все ингредиенты я доставлю позже. Надеюсь, нет нужды объяснять, что никто из Ордена не должен узнать об этом месте?

— Нет, — ответила она всё ещё обиженно, — конечно же, нет.

— Рад это слышать. На кухне найдутся некоторые съестные припасы. Осматривайтесь, располагайтесь, попрощайтесь со всеми в доме Уизли, чтобы вас не хватились, и перенесите сюда свои вещи. На улицу старайтесь не высовываться без необходимости. Не забывайте: вас ищут.

Он резко поднялся с кресла.

— Вы уходите? — поспешно спросила Эльва.

— Если я задержусь дольше, моё отсутствие может вызвать вопросы. Я доставлю ингредиенты через несколько дней.

Она кивнула, и Снейп, не прощаясь, аппарировал прямо из комнаты.

В тот же день Эльва вернулась в Нору, чтобы собрать свои вещи. Она попрощалась с Гермионой, сказав, что должна выполнять поручение Дамблдора и не может вдаваться в подробности. Гермиона не выглядела удивлённой, и они условились, что Эльва обязательно придёт на свадьбу Билла и Флёр.

Эти полторы недели после того сражения Билл провёл под неустанной заботой своей невесты и матери и понемногу приходил в себя. Страшный шрам, плохо заживающий, теперь занимал почти половину его лица, но ни его, ни Флёр это не заставило отложить свадьбу, так что церемония была назначена на первое августа.

— Будь осторожна, — прошептала Гермиона на прощание, обнимая Эльву, а затем грустно добавила, — не посылай мне сов сюда — я хочу побыть какое-то время со своими родителями и прибуду обратно только ко дню рождения Гарри.

— Значит, увидимся на свадьбе.

* * *

Домик зельевара оказался неожиданно уютным. Это было небольшое двухэтажное строение, на первом этаже которого размещались кухня и гостиная, а на втором — спальня, лаборатория и ванная комната. Над широким крыльцом был открытый балкончик, куда можно было попасть и из лаборатории, и из спальни.

Практически никаких личных вещей бывшего хозяина тут не наблюдалось — никаких колдографий на полках, никакой одежды в шкафах, только множество книг (вероятно, он посчитал неразумным забирать с собой такую тяжесть) да немного самых простых, дешёвых ингредиентов в лаборатории. Эльва отметила, что весь необходимый инвентарь, тем не менее, там остался — и это была довольно неплохая лаборатория. Не очень просторная, возможно, но весьма удобная. В шкафчике у двери она обнаружила котлы на любой вкус и размер, медные, чугунные, глиняные, и даже золотой и серебряный тут имелись — для некоторых особенных зелий, вступающих в реакцию с любыми другими материалами. По всем полкам были расставлены ёмкости для ингредиентов — маленькие и большие, стеклянные, металлические, деревянные, с крышками и без — преимущественно пустые теперь. Половина стены над рабочим столом, не занятая полками, была обклеена рисунками, схемами и разными вспомогательными перечнями — какие эффекты были у того или иного растения, что с чем можно и нельзя мешать, как подготовить конкретные ингредиенты к варению, что и как хранить — невероятное количество полезной зельевару информации.

Снейп, как и обещал, появился в июле ещё однажды, с деревянным ящиком, наполненным баночками и свёртками — всё, что могло понадобиться при приготовлении Оборотного зелья. Он также принёс некоторые продукты и бытовые мелочи, что было очень кстати, так как имевшиеся в кухонном шкафу пачка вяленого бекона и печенье стремительно заканчивались и к тому же страшно надоели за три с половиной дня (учитывая, что в первый день она успела как следует пообедать в Норе).

— Этого должно хватить на две недели, если вам достанет ума позаботиться о консервирующих чарах, — сказал он, выгружая всё на стол из бумажного пакета. — Напомню ещё раз, что выходить в город без крайней необходимости вам нельзя. Отсутствие какого-либо продукта такой необходимостью не является.

Он был, как всегда, резок и даже груб, но образ Северуса Снейпа в его многослойных чёрных одеждах, стоящего посреди светлой солнечной кухни и держащего в руках хлеб и сыр — это было нечто, создающее ощутимый диссонанс в сознании Эльвы, и почему-то это даже заставило её улыбнуться. Он, в конечном счёте, позаботился о том, чтобы ей было что есть.

— Спасибо, сэр, — сказала она, поддавшись порыву, перед тем, как он вновь растворился посреди комнаты.

* * *

На свадьбу она прибыла одной из первых. Четверо рыжеволосых юношей в парадных мантиях, стоявших у входа в великолепно украшенный тканевый шатёр, весело улыбнулись ей, и Рон посоветовал поискать Гермиону. Кроме Рона там были Фред с Джорджем, а четвёртого низенького мальчика Эльва не знала. Она не стала отвлекать их от важного дела — встречи и рассаживания гостей — и прошла к дому.

Задний двор «Норы» неузнаваемо преобразился за эти несколько недель — всё здесь сегодня сияло и сверкало в золотых и серебряных тонах.

Гермиона нашлась в гостиной, где они с миссис Уизли помогали Джинни закреплять причёску золотистыми заколками в форме цветов, так удачно гармонирующими с её огненными локонами.

— Эльва! — Грейнджер бросилась подруге на шею. — Я так рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь!

— Спасибо, ты тоже — лиловый тебе к лицу. Там уже прибыли первые гости.

— Ох, я же не расставила вазочки на десертном столе! — всплеснула руками миссис Уизли. — Джинни! Где вазочки? Скорее! Девочки, идите к гостям!

Учитывая, что тон Молли стремительно приобретал тот оттенок безапелляционного тиранства, который держал в страхе всех без исключения в большом семействе Уизли, Эльва и сама была совсем не прочь удалиться в шатёр.

— А где Гарри? — удивилась она, когда они с Гермионой шли по убранному саду.

— О, — засмеялась подруга в ответ, — ты его, скорее всего, уже видела. В целях безопасности он сегодня исполняет роль кузена Барни и должен рассаживать гостей вместе с Роном и близнецами.

— Так это был он! Никогда бы не подумала.

Шатёр постепенно наполнялся волшебниками и волшебницами самого разного вида. Были тут и вейлы — кузины Флёр, были уважаемые чародеи — коллеги Билла и мистера Уизли, были члены Ордена Феникса, были многочисленные родственники и друзья семьи.

Все расселись по указанным местам, а затем притихли, когда заиграла музыка и в конце дорожки показались Флёр и её отец, который аккуратно вёл её под руку. Позади шли Джинни и сестра Флёр Габриэль, обе невероятно красивые, как и сама Флёр.

Официальная часть прошла довольно быстро, и вскоре новоиспечённые супруги уже кружились в свадебном танце на наколдованном золотом танцполе. Их примеру последовали и многие другие гости.

— Вы позволите? — пожилой волшебник с задумчивым взглядом в яркой лимонной мантии протянул Эльве ладонь, приглашая на танец. — Меня зовут Ксенофилиус Лавгуд.

Нельзя сказать, что ей очень хотелось танцевать, но и обижать нового знакомого не было причин, и она решила, что один танец ей не повредит.

Она согласно подала руку, позволяя увести себя в гущу танцующих пар.

— Вы отец Полумны? — спросила Эльва, когда они стали медленно кружиться в такт звучавшей музыке.

— О, да, — кивнул он, широко улыбнувшись. — Она много мне о вас рассказывала. Обо всех своих друзьях, вообще-то, и я благодарен вам за то, что вы всегда к ней добры, мисс Райт.

Вероятно, Полумна действительно много рассказывала своему отцу, раз он знал Эльву по имени, хотя она совершенно точно никогда не видела его до этого дня.

— Спасибо. Полумна и сама очень добрая девочка, — Эльва слегка смутилась от неожиданной похвалы. — И очень смелая.

— Это в ней от мамы, без сомнений, — ответил мистер Лавгуд. — Дело в том, что дальние родственники Пандоры уходят корнями в особые, святые земли, а её прадед утверждал, что именно их предки владели знаменитым Жезлом Аарона.

— Это тот, что умел обращаться в змею? — вспомнила Эльва слова Дамблдора об артефакте. Откровенно говоря, она уже вполуха слушала болтовню Лавгуда и просто старалась поддержать разговор.

— Именно! Но это, знаете ли, не основное его назначение. Он был символом власти правителя и помогал во всём своему обладателю, наделяя могуществом и силой. Впрочем, он никогда не попадал к слабым личностям, поэтому я уверен, что решительность Полумны досталась ей от Пандоры и её древнего рода.

— Очень интересная история, — вежливо отозвалась Эльва, останавливаясь и мысленно радуясь тому, что танец окончен.

— Да-да! Знаете, что? Приходите со всеми вашими друзьями к нам в гости! Я расскажу вам гораздо больше интересного, — Ксенофилиус был явно не прочь продолжить разговор. — И Полумна будет очень рада.

— Спасибо за приглашение, мистер Лавгуд, обязательно найдём время.

Он ещё раз улыбнулся в ответ, мягко похлопав Эльву по плечу, и, развернувшись, сделал пару шагов к столам, как вдруг неуклюже споткнулся и налетел на одного из гостей.

— Ну, ты! — грубо окликнул его тот волшебник. — Достаточно и того, что ты вообще явился сюда с этим!

— Ох, я прошу прощения, — пробормотал Лавгуд, — танцы совсем вскружили мне голову.

— Так шёл бы ты домой уже! — всё больше горячился молодой человек. — Эта свадьба не место для людей с твоими взглядами!

— Я, право, не вижу причин так нервничать...

— Очень странно, потому что я прекрасно вижу эту причину, — и он ткнул пальцем в грудь Лавгуда, указывая, похоже, на его треугольный медальон. — Советую тебе уйти отсюда поскорее, а ещё лучше никогда не попадаться мне на глаза со знаком Гриндевальда!

— Со знаком... О, вот вы о чём! Это вовсе не знак Гриндевальда! Мистер Гриндевальд просто воспользовался им когда-то!

— Не надо заговаривать мне зубы!

Эльва уже сама собиралась вмешаться в странный спор, когда подоспели мистер Уизли, Люпин и Тонкс.

— Мистер Крам! Я полагаю, не следует здесь начинать скандал, не так ли? — вежливо, но предупреждающе твёрдо сказал Люпин, а Эльва вспомнила, отчего молодой темноволосый волшебник показался ей смутно знакомым — это был известный игрок в квиддич, Виктор Крам.

— Но этот человек...

— Не подразумевал ничего плохого, поверь, — осадила его Тонкс, — почему бы нам не пойти к десертам?

— Всё в порядке, Ксенофилиус? — спросил Артур, когда Тонкс и Люпин увели Виктора.

— Да, но, Артур, это ведь не знак Гриндевальда! Это знак Даров Смерти, и это совсем не плохой знак, поверь мне!

— Я верю тебе, разумеется, — заверил его мистер Уизли. — Выбрось-ка это из головы, и пойдём ещё раз поздравим молодожёнов.

Несмотря на эту сцену, всеобщее веселье набирало обороты: танцы стали быстрее, блюда на столах сменяли друг друга, а гости теперь сидели, где придётся. Солнце уже клонилось к горизонту, и Эльва как раз собиралась поискать Гермиону, чтобы попрощаться и отправиться обратно в её новый дом, когда сквозь тканевый потолок шатра на один из столов вдруг опустилась серебристая рысь — Патронус.

— Министерство пало! Скримджер убит! Они уже близко! — громогласно изрекла та низким басом и мгновенно растаяла в воздухе.

Всеобщее оцепенение быстро сменилось паникой. Эльва знала, что должна как можно скорее уносить ноги, но ей была невыносима мысль о том, что она аппарирует прочь, оставляя друзей в опасности. В нерешительности она начала оглядываться по сторонам, ища знакомые лица.

Со свистящим звуком где-то справа от неё из облака чёрного дыма появилась высокая фигура в капюшоне и маске. Эльва не успела даже осознать это, как услышала тот же звук чуть поодаль, и ещё, и ещё... Гости стремительно аппарировали.

Неожиданно она заметила Джинни, которая металась по пустеющему шатру, по всей видимости, тоже пытаясь найти Гарри, Рона и Гермиону. Один из Пожирателей за её спиной в этот момент вскинул палочку, собираясь ударить заклятием.

Рефлекторно Эльва выхватила свою, посылая в него невербальное оглушающее.

— Эльва! — Джинни увидела её. — Где Гарри?!

— Я не знаю, но ты должна быть с родителями!

— Нет! Они пришли за Гарри! Я не оставлю его здесь!

Вокруг уже шёл бой: на свадьбу были приглашены практически все члены Ордена, которые теперь уверенно оборонялись.

— Идите в дом! — крикнул Хагрид.

— Где Гарри? — стояла на своём Джинни.

— Он аппарировал! Я видел, как Гермиона исчезла с двумя рыжими головами! Иди в дом!

Эльва добежала вместе с ней до крыльца. Дальше ждать не имело смысла.

— Джинни, мне пора, скажи всем, что со мной всё хорошо, — сказала она и аппарировала.

* * *

Снейп появился через полтора часа. Запыхавшийся, с подпаленной мантией и с маской в руке. Увидев её, он глубоко вздохнул.

— Чертовски повезло, что вас не схватили, — резко бросил он. — Это был последний раз, когда вы покидаете укрытие без действительной необходимости. Мне не следовало позволять вам этого и сегодня.

— Вы знали? — вместо ответа спросила Эльва. Она прекрасно понимала, кто он и какую роль играет, но осознание того, что он только что был среди тех, в капюшонах, которые пытались их убить, которые едва не попали в Джинни, рождало неконтролируемую ярость и обиду на него.

— Не соизволите ли уточнить вопрос?

— Вы знали, что готовится нападение?

— Знал, — Снейп скрестил руки, и его голос стал опасно тихим. — Примерно за час до него. И если бы я попытался хоть кого-то предупредить, я был бы разоблачён. Так что мне пришлось уповать на профессионализм наших доблестных Орденцев.

— Джинни чуть не досталось...

— Чуть не считается.

Эльва бросила на него яростный взгляд.

— Не надо на меня так смотреть, мисс Райт, вам не десять лет, а даже если бы было и так — война не ждёт. Не заставляйте меня жалеть о том, во что я ввязался ради вас — размышляйте, как взрослый человек, будьте добры. Мы всегда ищем наилучшие пути, но наилучшие для итоговой цели, для победы. Порой эти пути не лишены жертв, тем не менее.

Она молчала.

— Дольше мне задерживаться нельзя. Отдыхайте. Завтра я постараюсь принести продукты.

И он исчез с громким хлопком.