Братья по магии. Точка отсчета (джен)

Гарри сидел над полной тарелкой за столом в Большом зале. Он вяло ковырял отварную картошку и гонял по тарелке кусочки мяса. Он заставлял их то утопиться в красновато-буром соусе, то, наоборот, вытаскивал, но ничего не ел: аппетита не было.

Раньше Гарри был уверен, что он не захочет есть только в одном случае: если Алекса не будет рядом. Но Грей был здесь, он сидел слева от Гарри, ел и одновременно разговаривал с сидевшими за столом учениками, постоянно обращаясь к Поттеру с одним и тем же вопросом, призывая в свидетели: «Правда, Гарри? Скажи же!»

Вроде бы, всё было по-прежнему, но Гарри не покидало чувство, что что-то не так. Хотя, сейчас всё было не так. Не так было всё.

Прошло два дня с того момента, когда они с Алексом отправились в тот коридор, но как с тех пор всё изменилось! Эта ссора с Роном вечером во вторник, когда Алекс с таким удовольствием осадил рыжего и наслаждался перепалкой и унижением Рона! Алекс так никогда раньше не делал.

Гарри попросил Алекса включить Карту, Щит и всё остальное — ведь от этого зависела их безопасность, да и повторить с вечера уроки не помешает. Но Алекс странно посмотрел на Гарри, пробормотал недоуменно «Какая карта?», покидал не глядя учебники на завтра и, не дожидаясь Гарри, пошел умываться. Поттер был обескуражен.

Наутро в среду Алекс проснулся едва ли не раньше самого Гарри, а ведь обычно всё было наоборот. Гарри с замиранием сердца достал расческу и протянул Алексу, почему-то чувствуя, что ничего не выйдет. И верно, Алекс её не взял. «Зачем мне твоя расческа, у меня своя есть», — сказал он тогда.

Гарри, сам не свой от этих слов, снова напомнил Алексу, что надо включить Щит и Карту.

— Да какая к чертям карта, Гарри? Ничего не понимаю, пошли лучше есть.

Странности этим не ограничились.

На Трансфигурации Гарри всегда ждал от брата шаблон, после чего без труда мог выполнять любые преобразования. Правда, Алекс по-прежнему не придумал, как преобразовывать живое в неживое, но мальчики все-таки сумели найти выход из положения. Они прятали несчастное животное в Пространственной карман, и подменяли его подготовленным заранее предметом. В конце урока, когда животное надо было «расколдовать», оно возвращалось обратно. В этом плане был недостаток, потому что нужно было заранее узнавать, что во что будет преобразовываться.

В последнее время Алекс научился создавать нужный предмет прямо тут же, из какого-нибудь мусора, вроде клочка пергамента, поэтому братья на Трансфигурации сумели выйти в бесспорные лидеры, выполняя преобразования на первом же уроке, когда профессор объясняла новую тему. Но только не в этот раз.

Сегодня им изначально ничего не светило, так как Алекс с утра опять ничего не подключил, и магия Гарри бурлила, но не могла излиться в привычное русло, точно рассчитанное Алексом.

Макгонагалл ожидала, что Поттер и Грей, как обычно в последнее время, с ходу выполнят задание, но спустя некоторое время вынуждена была признать, что оба мальчика потерпели сокрушительное поражение в попытке заколдовать хомяка, чтобы получить бонбоньерку, они лишь напрасно махали палочками. Тогда профессор спросила Алекса по заданному домашнему материалу, ожидая услышать от него блестящий устный ответ, обычно это осечек не давало. Но сейчас Грей не только не смог ответить, он принялся в несвойственной ему манере горячо заверять преподавателя, что он не приготовился по уважительной причине, так как болел, Гарри свидетель, а Больничное крыло не пошли потому, что ему стало потом легче, но готовиться уже было поздно… Алекс делал честное лицо, прикладывал руки груди, выразительно смотрел на профессора…

Гриффиндорцы и слизеринцы с одинаковым удивлением наблюдали за этим представлением. Гарри никогда не видел, чтобы Алекс так вдохновенно врал. Брат не только не любил, но ещё и не умел это делать, а если ему все же приходилось говорить неправду, Алекс был очень напряжен, Гарри всегда это чувствовал. Сейчас Гарри не видел причины сочинять отговорки, а между тем Алекс врал так, как будто бы его жизнь зависела от того, поверит ли ему Макгонагалл. Вряд ли невыученный урок был тем самым случаем.

Минерва не ожидала такого бурного проявления чувств и поспешила сказать: «Хорошо, хорошо, мистер Грей, я вам верю! Приготовьтесь как следует в следующий раз, пожалуйста!», после чего спросила другого ученика.

После урока Алекс, не стесняясь того, что остальные ученики ещё не разошлись, громко похвастался Поттеру:

— Гарри, она купилась!

На других уроках ситуация была не лучше. Гарри пытался поговорить с Алексом. Он просил, чтобы тот подключил Карту и другие приспособления, но тот упорно его не понимал. Тогда Гарри сам решил это сделать. Он имел такую возможность, и Алекс вряд ли стал бы возражать, если бы Гарри так поступил. Однако ничего подключить не удалось. Магия Гарри, необузданная, переполняющая его, по-прежнему не поддавалась укрощению и пребывала где-то в глубине его тела неуправляемой сырой силой. Гарри попытался активировать не все приспособления Системы сразу, а поочередно Карту, Щит и Барьер, но не почувствовал никакого отклика. Без воли и желания Алекса ничего не получалось.

Алекс был не похож на себя и в другом. Он общался с другими ребятами совсем не так как раньше, а более весело и непринужденно. Он теперь легко заговаривал даже с теми, кого не знал по имени, ему хватало того, что он видел знакомое лицо.

Гарри твердил себе, что Алекс знает, что делает, даже если ему, Гарри, это кажется неправильным. Наверняка это всё тот же план Алекса — быть, как все, изображать из себя веселого маленького гриффиндорца. Хотя, если бы спросили Гарри, он бы сказал, что делать это так долго, чтобы доказать что-то Рону Уизли, было просто глупо…

…Гарри увидел, что Алекс встает из-за стола, и отодвинул несъеденный обед. Он поспешил догнать Грея, пока тот не ушел далеко. Вернувшись в гостиную факультета, мальчики застали оживленное разбирательство. Перси ругал близнецов и требовал, чтобы те отменили последний день «рабства». Близнецы не сдавались и нагло отвечали, что, наоборот, им следовало накинуть проигравшим ещё один дополнительный день, потому что накануне надписи не были дописаны. Все гриффиндорцы уже знали, что Поттер и Грей видели, как директор помог своему любимому факультету и уничтожил надписи, чтобы писавших не поймали. Фред и Джордж заявляли, что раз надписи были стёрты до того, как их увидели все школьники, значит, тот раз не считается.

Однако Перси не сдавался, к нему присоединились и другие гриффиндорцы. Многие старшекурсники посчитали, что шутка затянулась. Фред и Джордж вынужденно подчинились. Они вышли из гостиной, недовольно переговариваясь между собой о том, что им нужно заняться для разнообразия чем-нибудь другим, тем, что помимо веселья, ещё приносило бы неплохую прибыль.

К вечеру погода испортилась, поднялся сильный ветер, и небо затянулось штормовыми тучами, из которых то ли пролился дождь со снегом, то ли повалил снег с дождем. «Давай прогуляем Астрономию», — предложил Алекс.

Этот не самый популярный ночной предмет по-прежнему проводился у первого курса по средам. Гарри попытался уговорить брата не прогуливать, но тот не согласился и сказал, что в такую погоду Астрономию всё равно отменят. Урок не отменили, соседи по комнате давно ушли на Астрономическую башню. Гарри, в отличие от Алекса, долго не мог уснуть в пустой спальне, думая о том, что с ними происходит, и провалился в сон лишь под утро, чтобы проснуться в поту — ему приснился кошмар.

Гарри вспомнил свои кошмары, которые были после нападения слизеринских старшекурсников о том, что Алекс пострадает, но не эти сны снились ему чаще. Чаще всего ему снилось, что Алекс его разлюбит и перестанет быть его братом и даже другом, сначала станет равнодушным, а потом перестанет его вообще замечать. И, кажется, всё к этому шло.

Глаза Алекса, похожие на серые бриллианты, не горели больше таинственным переливчатым светом, посвящая Гарри в Тайну. Не было заботливого расчесывания по утрам, совместного обсуждения школьных событий и планов на будущее. Гарри не хватало постоянного сопереживания, теплого внимания и заботы, которые ему щедро дарил брат. Теперь Гарри не был уверен, что Алексу это нужно. Гарри не знал, что происходит с Алексом, он перестал его чувствовать.

— Я приму это, — стиснув зубы, чуть слышно проговорил Гарри. — Ради Алекса я это стерплю, если для него так будет лучше.