Последние краски лета (джен)

В субботу за кольцами поехали, а после Диана решила к экзаменам подготовиться.

— Третий раз! С ума сойти! — раздражённо качая головой, восклицала она и перебирала тетради и учебники, пылящиеся на подоконнике. — Уж если в этом году не поступлю — всё, так и останусь со школьным аттестатом. Математику, кстати, я во второй раз сдала, а вот по литре меня завалили. Если бы не Фёдор Иванович…

— Мы бы, наверно, не встретились, — осторожно заметил Вася.

Диана кивнула, взмахнув тетрадкой, и замерла посреди комнаты.

— Да, верно. Когда в первый год не поступила, вернулась домой, работала потом в газетном ларьке у нас на станции. Книжки читала. А там чё? То платят, то не платят. Мамка говорит: «Езжай вон к тёть Тане, может, она к себе пристроит. Чё тут ловить-то?» Ну я упёрлась, что в следующем году снова попробую. Они уж с папкой спорили, да решили тёлку продать, если уж на бюджет не поступлю, — Диана печально вздохнула. — А вышло вон…

— В этот раз всё получится, — решил подбодрить Вася.

Конечно, они уже обсуждали, что делать, когда ребёнок родится. Бросать учёбу Диане не хотелось. Она боялась, что потом и вовсе всё позабудет, да и хлопот прибавится. Собралась на заочку.

Пока она занималась, Вася решил, что пора всё-таки двор в порядок привести. Прибрался немного, отцовские инструменты разобрал, хранящиеся в бане, которая использовалась вместо сарая.

Дождик брызнул мелкий колючий, орошая пыльные лопухи. Небо затянуло, и вскоре по крыше дробно застучали крупные капли. Какая уж тут работа — не ровен час, ливень грянет.

Миша как раз позвонил, и Вася шагнул под надёжный щит навеса. Поболтали немного да встретиться договорились на следующей неделе. Мишка в город собирался, как выходные будут.

В воскресенье Диана тоже к экзаменам готовилась, а потом к Дашке поехала. У Васи свои планы были.

Трамвай дребезжал по рельсам, а в голову лезли воспоминания. Когда Васе шестнадцать стукнуло, закончил он первый курс. Можно было в детдоме торчать два года ещё, да только так всё осточертело. Свободы хотелось и «взрослой жизни». И дом ведь свой есть — не надо по общагам мотаться.

Инга Германовна, конечно, его идею восприняла с прохладцей.

— Как восемнадцать исполнится — шуруй на все четыре стороны — не задерживаю, — громогласно произнесла она. — Больно вас много тут самостоятельных развелось, а я за всех отвечаю. Выдумал тоже!

Вася вздохнул и упрямо стиснул зубы.

— Другие вон в общагах живут, а я чё?! У меня дом свой! — в избытке эмоций вскочил со стула он.

Инга Германовна слабо махнула рукой и, отдернув штору, шагнула к окну, за которым галдели дети.

— Не выступай, Дымов. Это здесь с вами нянькаются да сопли подтирают. А во взрослой жизни такого не будет. Назад запросишься — не приму.

Вася обижено фыркнул:

— Вот ещё! Не запрошусь.

Инга Германовна, одёрнув короткий светло-серый пиджак, обернулась к нему и смерила холодным изучающим взором.

— Считай, что я твою просьбу рассмотрела. Учись, ума набирайся. Выпуск через два года, — дала отмашку она, дёрнув худыми плечами, и указала на дверь.

Спорить с Ингой Германовной было бесполезно — она же всегда оказывается права. Она же здесь главная! Вася уныло поплёлся в свою комнату с малолетками. Как дом выглядел, уже подзабылось, однако казалось, что там всё равно лучше, чем здесь. Без шумных соседей и воспиталок. А ещё два года ждать — рехнуться можно. От тоски и скуки решил заглянуть к Ольге Викторовне. Хотя сегодня она с младшей группой занималась. Нет, вовсе не за тем, чтобы жаловаться, но всё же не утерпел. Да и Ольга Викторовна стала расспрашивать, чего он такой понурый. Обещала помочь. Ольга Викторовна вообще-то всегда его выручала из любой беды, но в этот раз надежды было мало.

Ей всё-таки удалось! Вася ушам своим поверить не мог! И в тот же миг стало страшно. Детдомовские порядки были привычны, а одному в пустом доме — жуть.

В первую ночь и правда тоска давила. Всё вокруг напоминало о детстве и о людях, которые здесь жили. А после смирился как-то, привык. К тому же, Ольга Викторовна навещала. Научила с домашними делами управляться, с деньгами. Да и просто хорошо было от того, что есть кто-то, кому на него не плевать.

Потом, когда Вася стал старше, сам иногда заходил, звонил, но в этот последний год всё пошло кувырком. О новой своей жизни Ольге Викторовне не расскажешь. Она одна в него верила, а он, кажись, подвёл. Стыд колким комком давил в горле и горячил щёки.

Вася топтался перед обитой дерматином дверью, не решаясь нажать на звонок. А когда набрался смелости, никто не открыл. Не пришло в голову, что у Ольги Викторовны какие-то дела могут быть, несмотря на выходной день. Глупо так — надо было позвонить.

Вася вытащился во двор и уселся на лавку. Может, в магазин ушла? На счастье, так и оказалось. Вася едва успел затоптать окурок и принять приличный вид. Он, конечно, уже не ребёнок, чтобы прятаться с сигаретами, но всё же перед Ольгой Викторовной было неудобно. Та сразу его заметила, обрадовалась, а Вася, неловко улыбнувшись, забрал у неё пакеты.

— Давно ты не заходил, не звонил… — сказала Ольга Викторовна, когда поднимались на лифте.

— Да… простите, дела были… — не стал уточнять Вася, а Ольга Викторовна тактично не стала расспрашивать.

— Молодец, что пришёл. Мы завтра с Севой на дачу собирались. Оба теперь пенсионеры, — с лёгкой улыбкой пояснила она.

— А из детдома ушли? — спросил Вася.

Ольга Викторовна разобрала пакеты, поставила чайник, обед предложила, но Вася мотнул головой — не голодный. Тогда она велела торт порезать. «Птичье молоко» — Вася специально купил её любимый. Ольга Викторовна заулыбалась, увидев коробку.

— Не забыл ведь! Раньше было не достать, а теперь всё есть, да денег нет, — посетовала она. — Хор веду до сих пор, а из воспитателей ушла, — пояснила Ольга Викторовна. — Скучно мне без ребят.

Чайник закипел, сели за стол. Вася украдкой расспрашивал про детдомовские дела, а Ольга Викторовна, кажется, рада была поделиться. Про ребят с Васиного выпуска рассказала, про кого знала, про воспитателей. Инга Германовна там до сих пор правила единолично. Зоя на пенсию ушла давным-давно, Палач до сих пор работает, а дед Савва…

— Умер Савелий Лукьянович прошлой осенью, — печально вздохнула Ольга Викторовна. — Я тебе звонила, но никто трубку не брал. Номер, что ли сменился? Заходила, да не застала. А там уж закрутилась, помочь надо, у него ведь тоже родни нет, сам детдомовский. Жена умерла давно, дочь в Ленинграде — пока приехала… — она махнула рукой.

Повисла тоскливая пауза, и Вася неловко поджал губы.

— Жаль, он хороший был.

— Да, и ребята его любили. Что ж, кому сколько отмеряно — тут не угадаешь. Жизнь у него выдалась трудная, а ушёл легко — во сне.

Помолчали немного, и Ольга Викторовна спохватилась.

— Я тебе кое-что приготовила, Савелий Лукьянович ведь хранил поделки, которые с ребятами делал. А дочери они без надобности — она всё раздала, — она ушла в комнату и вскоре вернулась с потемневшей от времени дощечкой. — Пусть на память останется.

Вася взял в руки дощечку и невольно улыбнулся. Неумелой детской рукой на доске был крививовато выжжен рисунок — «олимпийский мишка» и подпись «Дымов Вася, 10 лет».

— Спасибо, — кивнул Вася.

Ольга Викторовна, тем временем, подлила чай.

— Как у тебя дела? Ты не звонил долго, я уж беспокоилась. Времена такие — всякое бывает.

Вася чуть было не поперхнулся и помотал головой. Уж конечно о том, что он бандитом решил заделаться, Ольге Викторовне знать не следует. Потому он и не звонил, что рассказывать? Как с Карасём и Монголом барыгу грохнули? А после усадьбы и вовсе стало тошно.

— Я в больнице долго лежал и тогда, осенью, — с неохотой признался Вася.

Ольга Викторовна взволнованно покачала головой.

— Вот оно как… Что-то серьёзное? Может, я чем-то могу помочь?

Вася отвёл глаза.

— С головой плохо у меня было, — медленно проговорил он.

Ольга Викторовна аккуратно взяла за запястье.

— Бедный мой. Сейчас-то ты как?

Вася постарался изобразить улыбку.

— Какие-то лекарства, может, нужны?

— Нет, всё в порядке. Я пришёл… хотел на свадьбу вас позвать, — собравшись с мыслями, вытолкнул Вася.

Ольга Викторовна удивлённо приподняла брови.

— Ты ведь про невесту мне даже не рассказывал. Когда же вы познакомились?

— Прошлым летом. Вы приходите в гости, Диана будет рада.

Ольга Викторовна тепло улыбнулась.

— Конечно, с удовольствием.

Ольга Викторовна принялась расспрашивать, как познакомились, и пришлось рассказать ей чуть урезанную версию событий. Посидели ещё немного, вспомнили школьные времена, а после муж Ольги Викторовны пришёл, и Вася поспешил домой. Чего зря надоедать? У них наверняка своих дел полно. Да и по правде муж Ольги Викторовны всегда казался угрюмым и вечно недовольным. В детстве Вася старался избегать встреч с ним. В любом случае на душе стало легче, совесть теперь уже так не давила, что не появлялся давно. Ольга Викторовна о нём заботилась всю жизнь, пусть вовсе и не родня, а лучше кровных родственников. Кого же на свадьбу позвать, как не её?

* * *

Диана с работы отпросилась, потому что пора им с Дашкой за материалами для платья ехать. Ну, это «официальная версия» для тёти Тани. На самом деле сперва ей нужно было на плановый приём к врачу, а Васе выпала честь тётю Галю встречать и ехать с ней за костюмом. Тётя Галя сейчас со сменщицей неделя через неделю работали.

Немного стыдно признавать, но всё же массу хлопот она взяла на себя, и это принесло небывалое облегчение. Кроме подготовки к свадьбе, оставалась ещё и тайная часть жизни, в которой они готовились к роли родителей.

В таком вдохновлённом настроении казалось, что и эту новость тётя Галя могла воспринять положительно, но всё же Вася не стал рассказывать, раз уж договорились. И Диане не к чему волноваться. Как бы тётя Галя ни отреагировала, рисковать не стоило.

Встретились на станции. Электричка только пришла, и народ вывалился на перрон. Тётя Галя в светлом цветочном платье и короткополой соломенной шляпе заметила издалека и помахала рукой. Подождав немного, пока толпа схлынет, они двинулись навстречу друг другу.

— Привет, Вася. Ну чё, как дела у вас?

Вася постарался изобразить дружелюбную улыбку.

— Здрасте, да нормально всё, — как можно более непринуждённым тоном выдал он.

Спустились к машине, и Вася услужливо распахнул дверь. Тётя Галя брякнула на заднее сидение клетчатую болоньевую сумку.

— Лёша в рейс уехал, так я ему пирожки в дорогу напекла. Вон и вам привезла, — деловито пояснила она, устроившись на переднем сидении. — Одной-то мне куда столько? — и правда, по салону разливался манящий аромат свежей выпечки.

— Да ладно, мы же не голодаем, — от неловкости брякнул Вася и завёл мотор.

Тётя Галя хмыкнул и скользнула по нему осуждающим взглядом.

— Вась, мы чай нечужие — вон скоро родственниками станем. Чё ж ты всё нас сторонишься? Хотела угостить вас с Дианкой — ничё в этом такого нет. У нас в семье принято друг о друге заботиться.

Вася аж воздухом поперхнулся и не нашёл, что ответить, чуть поразмыслив, всё же сказал:

— Спасибо. А куда едем-то?

— Да на Некрасова, там у Лёшки сослуживец бывший, Витька Хромов, живёт. Племянник у него недавно женился, в прошлом годе, вот костюм они дадут. Договорились уже, недорого возьмёт. Ему-то этот костюм без надобности уже. На стройке пашет — куда в нём ходить-то? Коли подойдёт, так возьмём. Рубашка-то у тебя есть белая?

Вася ещё не успел толком переварить весь поток информации, поэтому просто кивнул.

Костюм впору оказался, только рукава и штаны длинноваты. Тётя Галя придирчиво осмотрела и покивала.

— Дашка подошьёт, поди не откажется. Тебе-то самому как?

Вася глянул в зеркало. По правде, он и костюмов-то сроду не носил. Как-то не случалось такой необходимости, даже на выпускной обходился рубашкой и брюками.

— Нормально вроде, — пожал плечами он.

Тётя Галя с этим Витей договорились, и Вася уже решил, что дело кончено, но не тут-то было. Тётя Галя заявила, что на рынок поедут за ботинками. Те, в которых он ходил, чем-то ей не угодили. «Пошарпанные больно, — выдала тётя Галя. — Да и к костюму они не идут. Ну, рожу-то не квась, будешь потом носить».

Пришлось согласиться, к тому же, хоть что-то подкопить успели. А то неловко было перед родаками Дианы — и так они за всё платят.

После рынка наконец-то домой отправились. Жрать хотелось зверски, Вася после работы домой не заезжал — сразу на станцию. Диана даже уже звонила и спрашивала, где их носит.

Диана их ждала, суп разогрела, да тёти Галины пирожки с капустой. Сама, однако, отказалась.

— Ты, чёй-то, доча, не заболела? — обеспокоенно спросила тётя Галя.

Диана вяло махнула рукой.

— Да голова болит, устала. Мы у Дашки поели, так что я не хочу, — вид у неё и правда был бледный и какой-то замученный. Она ушла наверх, а Вася, чуть погодя, явился следом.

— Чё случилось?

— Ой, да всё нормально, — Диана, устроившись на кровати, листала книжку. — Смеяться будешь… — качнула головой она.

Вася сел рядом на покрывало и легко коснулся её ладони.

— Да тошнит. Капусту эту тушёную сегодня готовили, так меня чуть не вывернуло. Пришлось тёть Тане сказать, что нам с Дашкой за материалами надо вот прям срочно, — усмехнулась Диана. — На улице полегчало, а тут мамка ещё пирожки эти с капустой притащила! И голова у меня не болит, но надо же было что-то придумать, — призналась она.

Вася выдохнул с облегчение и прижался лбом к её лбу.

— Напугала… Я уж подумал, что с ребёнком какие-то проблемы.

Диана ласково коснулась ладонью его щеки и чмокнула в губы, пригладила растрёпанные волосы.

— Всё хорошо, не переживай. У врача-то я была. Ну, она витамины выписала, а так сказала, что всё в норме.

Вася тоже заулыбался, перехватил её ладонь и прижал к губам.

— Пора, может, мамке рассказать?

Диана, похоже, на миг усомнилась, нахмурилась и покачала головой.

— Не хочу сейчас об этом, потом. А то начнёт ещё: вот, брак по залёту. Она же, знаешь, какая — что думает, то и говорит.

Вася спорить не стал. Её же предки, пусть Диана сама решает.

— Хорошо, только… чем дольше врёшь, тем сложнее признаться. Это я тебе точно говорю, — решил предостеречь он.

Диана, чуть помедлив, кивнула.

— Скажи, что я скоро спущусь.

Со стола он убрал, а тётя Галя вызывалась посуду помыть.

— С горячей-то водой, хосподи, какое благо! — воскликнула она, отметя возражения. — На колодец ходить не надо, да в тазу полоскать, как у нас.

Вскоре Диана спустилась, и тётя Галя сказала, что есть у неё сюрприз. Покопалась в объёмной тёмно-коричневой сумке, похожей на саквояж, и выложила на стол потёртый бархатный футляр, подтолкнула к Диане.

— Это, дочка, бусы — настоящий жемчуг. Мамка мне на свадьбу дарила, а я вот тебе передаю.

Диана всплеснула руками, зарделась и чмокнула тётю Галю в щёку.

— Спасибо, мам! Я всё детство хотела поиграться, померять, да ты не позволяла.

Тётя Галя добродушно усмехнулась и прижала Диану к себе.

— Всему своё время. Дала бы я тебе малой таскаться, так ничё бы от тех бус уже не осталось. Будет у вас дочка, так потом ей передашь. Ребятишек-то, поди хотите?

Вася прикусил губу, чтобы скрыть поползшую улыбку, и нарочно вперился в стол. Диана замерла вполоборота, занавесившись волосами.

Тётя Галя, кажется, этой неловкой паузы не заметила.

— Танюшке вон мать с отцом серьги дарили. Они тогда хорошо получали, мать агрономом была, отец на оборонном заводе инженером, — пояснила она, очевидно, для Васи. — Сейчас уж, конечно, оба на пенсии. Ну вот, на свадьбе с ними и познакомишься, — сделав паузу тётя Галя вздохнула, заулыбалась и лицо её просветлело. — Память такая, красота! А куда их носить? Не на работу же. А по театрам, да выставкам... Вон на годовщину с Лёшкой как-то выбрались, так то было пять лет назад. Уж не на танцы же в наш сельский клуб надевать. Танька-то всё плохое помнит, чё у них там Димкой после свадьбы случилось. А ведь любили друг друга, души в нём не чаяла… Ладно, чё-то заболтала я вас, — спохватилась тётя Галя. — Давай, Дианка, чайку попьём, да мне ехать скоро.

— Ты разве не останешься? — удивилась Диана.

— Зверьё кормить надо, в огороде дел, дома… Это только так кажется, что неделя выходная, а пролетает быстро, — пояснила тётя Галя.

Пока Диана суетилась с кружками и заварником, тётя Галя вновь достала свою объёмную сумку.

— Вася, мы тут с отцом тоже кой-чего тебе припасли, — торжественно объявила она.

Подарком оказался галстук к костюму. Синий с узкими белыми полосками.

— Да не стоило… — отмахнулся было Вася.

Тётя Галя, однако, перебила:

— Бери-бери, нечё кочевряжиться. Не бог весть какие деньги, а будет от нас на память. Раз уж нет у тебя никого: ни родителей, ни родни.

Вася растеряно кивнул и поблагодарил. Честно говоря, в горле даже перехватило. Жизнь-то его подарками не избаловала. А тут вроде и мелочь, но, правда, чертовски приятно. Если так посудить, «чужие» люди о нём заботились куда больше родных.

— Ты и так много делаешь — вы все, — поправился он.

Тётя Галя вновь улыбнулась и повторила:

— Нечужие же люди.

Чаю попили, и Вася повёз её на вокзал. Может, мать у Дианы и шумная, резкая и порой чересчур любопытная, но всё же искренняя, и душа у неё добрая. Не такие уж они и разные с Дианой, выходит. Яблоко от яблони…

* * *

На неделе после работы Вася решил Императора проведать. Диана предупреждала, чтобы на выходные ничего не планировал — видать, опять придётся к предкам ехать и с огородом помогать. Вася прямо желанием не горел, но куда деваться?

В прошлый раз с Императором они виделись на «майские», тот всё звал в гости, да со всеми эти свадебными делами и проклятым огородом времени никак не находилось.

У Императора ничего не изменилось — перебивался он случайными подработками, начал книгу писать про Николая Второго и набирался вдохновения «на дне стакана». Книга в общем продвигалась неважно. В честь тёплой погоды Император встречал во дворе. Устроившись на лавке, сам с собой играл в шахматы, потягивая пиво из бутылки. Вася ему соления-варения презентовал. Знал, что у Императора в холодильнике шаром покати. На репетиторские деньги особо не проживёшь. Тот сперва отказывался, но Вася сказал:

— Да это родаки Дианы нагрузили, много, куда нам вдвоём?

Император, добродушно усмехнувшись, сделал вид, что поверил.

— Спасибо, сынок. Мне бы только лето продержаться, а там…

— Книгу, что ли хочешь продать? — с любопытством спросил Вася, усевшись на лавку рядом с ним.

Император махнул рукой:

— Да что ты! Книга — для души. А осенью буду новое место искать. Надо только дождаться, когда учебный год начнётся. Преподавателей всегда не хватает.

— Да… Я вот что хотел сказать, товарищ Император, — собравшись с духом, произнёс Вася. — Раз они тебя за пьянку вытурили, так может… ну-у, если пить не будешь, они тебя снова примут.

Император хмыкнул, пригладив бороду.

— Да как же тут не пить, сынок, когда жизнь — сплошные огорчения? Ладно, — положив ему ладони на плечи, он медленно кивнул. — Я постараюсь, даю тебе честное слово.

Император заявил, что начинать надо на свежую голову, поэтому что вечер уже пропал. А раз пропал, так зачем останавливаться? Вася не стал спорить: завтра, так завтра. И вообще-то он приехал, чтобы Императора на свадьбу позвать. А это событие он так и так предложил бы отметить.

— Одному человеку тяжко, а любовь делает нас всех лучше. Поздравляю, сынок, свадьба — это чудные мгновения жизни, что бы там ни случилось дальше. За любовь! — провозгласил Император, отсалютовав бутылкой.

* * *

В пятницу Миша заезжал, выходной у него как раз. Курицу с картошкой в духовке запекли, а с домашними закатками вышел почти что праздничный стол. Вася наконец познакомил Мишу с Дианой толком. И на свадьбу, конечно, его позвали. Тёплый вышел вечер, уютный.

В субботу с утра Диана разбудила. По дому струился аромат свежей выпечки. Диана, должно быть, раным-рано встала.

— Так в деревню-то ехать не надо? — лениво потянувшись в кровати, уточнил Вася.

Диана покачала головой и вытерла руки о передник.

— Не надо. На экскурсию поедем, тут недалеко, — туманно пояснила она.

— Куда?

— А вот узнаешь — сюрприз, — лукаво улыбнулась Диана и распахнула дверцы массивного платяного шкафа, оставшегося с тех времён, когда тут родительская спальня находилась.

Первое летнее утро выдалось свежим, прохладным и пасмурным. После завтрака сразу вышли, около десяти. И хоть поехали на автобусе, Вася быстро догадался куда. Диана загадочно улыбалась, поглядывая в окно. А Вася не стал говорить, что в детстве ещё бывал на экскурсии в «Ясной Поляне».

По правде говоря, запомнилось мало, в основном, как тётка-экскурсовод покрикивала на тех, кто осмелился прикоснуться к экспонатам. А творчество и жизнь Льва Николаевича Толстого его и сейчас не особо интересовало, а уж тем более в тринадцать лет. Похоже, там одна только Зоя и наслаждалась экскурсией, а после выслушивала, какие у неё дети невоспитанные.

На этот раз всё было иначе. У белых башен, знаменующих вход в усадьбу, стоял экипаж, запряжённый двумя лошадьми. Кучер исполнял роль гида. Вася не особо слушал, больше любовался угодьями. Можно было купить билеты на экскурсию по дому, флигелю и прочим излюбленным местам писателя, но ехать в экипаже оказалось куда интереснее.

Воспоминания невольно отсылали к другой усадьбе, но грусти особой не навевали. В конце концов, если бы не усадьба, Вася бы с Императором никогда не познакомился и с Мишей. С Дэном, с Ефимычем и с дядей Костей — много же там было хороших людей.

Экипаж неспешно катил по тенистой аллее мимо двухэтажного белого с зелёной крышей дома Льва Николаевича. Пересекая парк, следовал вдоль прудов к теплице. Буйная зелень и цветочные кусты охватывали тропинку с обеих сторон, окружали здания ухоженные клубы, а над прудами качались упругие лохматые ветви.

Дорога вела к другому парку, славящему старыми двухсотлетними липами и яблонями. Когда-то давным-давно по утрам здесь играл крепостной оркестр.

Объехав все достопримечательности, конюшню и кузню, экипаж вернулся к началу пути — башням и Большому пруду, в котором плескалась игривая рыба.

Диана предложила устроить пикник, и они расположились на одной из деревянных скамеек, выкрашенной в зелёный цвет.

— Ну, как тебе? — спросила Диана, распаковывая припасы для пикника. И тут же, перебивая сама себя, стала рассказывать про рецепт домашней пиццы, который ей на работе подсказали. Вот она с чем всё утро возилась!

Вася только усмехнулся и, открутив крышку термоса, разлил по ярким пластиковым кружкам душистый чай с мелиссой и мятой. Это тётя Галя всякие травы собирала и ягодные листы для чая — всё с огорода.

— Ты — чудо, — сказал Вася, коснувшись губами её лба.

Диана, смутившись, опустила глаза, а ветер ласково трепал её светлые локоны.

— Ой, да ладно, прям уж, — махнула рукой она. — Пицца-то хоть вкусная? — рассмеявшись, спросила Диана.

— Ещё бы! Лучше я и не пробовал, честное слово, — ничуть не кривя душой, признался Вася.

А дождь, что грозился пролиться с утра, так и не зарядил. Разорвав тёмные тучи, словно вспомнив о предстоящем лете, стрельнул упрямый солнечный луч.