Тридцать один оттенок рыжего (джен)

После обеда Гермиона и Джинни, составив список продуктов и прихватив детей Гарри Поттера, отправились домой, пообещав завтра появиться пораньше. Чарли пошёл помогать вернувшемуся с работы Артуру во дворе, а Молли решила дойти до кладбища с девочками, чтобы убрать с могилы Фреда листья. Уильям шёл за ними следом на небольшом расстоянии, Молли не возражала.

Девочки выглядели притихшими и задумчивыми, даже не тарахтели по дороге, как обычно.

— Бабушка, а зачем придумали плохие заклинания? — спросила Молли-младшая. — Если бы дядя Чарли пульнул какой-нибудь Авадой, он бы убил Сандру?

— Дядя Чарли никогда не станет применять Непростительное заклинание, — сердито сказала Молли, а потом смягчилась: — Если, конечно, это не смертельный враг, который грозит погубить твоих близких. Хорошо, что всё хорошо закончилось, но, думаю, и Сандра, и дядя Чарли всерьёз за вас испугались.

Они немного прошли молча, девочки переваривали услышанное.

— Бабуля, — теперь Люси не давал покоя ещё один вопрос, — а ты когда-нибудь убивала? Смертельного врага?

Молли чуть не споткнулась. Она хорошо помнила и насмешливую улыбку Беллатрикс, и её глумливый хохот. Как и свой ужас, когда убивающее заклинание Беллы пролетело в дюйме от головы Джинни.

— Ты никогда больше не тронешь наших детей!

Она до сих пор не знает, какое заклинание сотворила её палочка тогда. Но одно она знала точно: всем маньякам и убийцам лучше не становиться на пути матери.

— Ты что, Люси! — с жаром сказала Молли-младшая, избавив Молли от необходимости отвечать. — Бабушка же… бабушка! Она дома сидит и носки вяжет.

— Да, милая… Так и есть. Носки вяжу… Ой, я же связала Лоркану и Лисандеру пинетки. Вот уляжется вся суматоха, сходим?

— Сходим! Ура! — запрыгали девочки.

Показался угол старой, полуразрушенной каменной церкви, за которой была калитка на кладбище. Девочкам и раньше было интересно, что это за здание, но бабушка обычно была немногословной. Сегодня же она неожиданно предложила сама им заглянуть внутрь.

— А можно? — удивилась Молли.

— А что там? — вытянула шею Лили.

— Увидите, — сказала Молли и с грустью улыбнулась.

Она провела рукой по дверному замку. Скважина засветилась на секунду, а потом раздался щелчок. Дверь со скрипом открылась. Уильям остался ждать их снаружи.

Молли и Люси ожидали увидеть внутри облезлую штукатурку и разрушенный алтарь, но, к своему удивлению, разглядели уютную комнату с рядами деревянных скамеек с небольшим возвышением напротив входа.

В нишах между окон располагались двухрожковые светильники, которые загорелись мягким светом, как только Молли с девочками ступили под свод этого необычного места.

— Бабуля, что это? — почему-то шёпотом спросила Молли.

— Это разве церковь? — с сомнением спросила Люси, оглядываясь по сторонам. Они ходили с бабушкой Жюли в храм, там было всё по-другому.

— Садитесь, — сказала Молли и указала им на ближайшую скамью.

Девочки послушно сели.

— У волшебников нет таких храмов и церквей, как у магглов, — негромко начала Молли. — Хотя никто не мешает любому из магов пойти на маггловскую службу. Это не считается неправильным, скорее, даже наоборот. Но не все маги верят в маггловского бога. У колдунов и ведьм слишком сложные отношения с церковью. Были времена, когда таких, как мы, попросту сжигали на костре.

Молли с Люси кивнули. Всё же они уже были достаточно большими, чтобы не знать некоторые вещи.

— Но у любого человека, будь то маг или маггл, есть душа. Иногда она болит, иногда нуждается в помощи. Церковь — это всего лишь дом, в который можно прийти. Но настоящая вера внутри. Вы меня понимаете?

Молли с Люси кивнули уже не так уверенно, слишком сложно всё это было для них, ведь в их жизни всё было радужно и прекрасно по большому счёту.

— И тогда волшебники придумали такое место, в которое может прийти любой маг, когда ему плохо, или наоборот хорошо и он хочет поблагодарить высшие силы за всё, что у него есть. Для магглов это здание выглядит как разрушенная церквушка. Внутрь может войти только волшебник.

— И помолиться? — с пониманием спросила Молли-младшая.

— И помолиться, — согласилась Молли, — если того требует душа. А ещё, чтобы вспомнить о тех, кого потерял на жизненном пути.

Молли попросила девочек оставаться на местах, а сама прошла к возвышению. Теперь и там засветились лампы, только они были не на стенах, а прямо на подиуме. Молли что-то прошептала над каменной чашей и пошла к девочкам. Чаша засветилась изнутри белым сиянием, а потом из неё медленно поднялся жёлтый луч. Он побродил по потолку, добрался до перекладины и стал плавно опускаться на противоположную стену, разрастаясь большим экраном.

Молли дошла до своего места как раз в тот момент, когда на экране появилось лицо Фреда. Он посмотрел на кого-то сбоку и с усмешкой сказал:

— И вы, женщина, ещё смеете называться нашей матерью?

Картинки сменяли друг друга, и Молли с Люси сидели и ловили каждый жест, каждое слово, каждый взгляд рыжего парня на экране. Это было самое странное кино, которое им доводилось видеть когда-либо.

— Когда мне совсем тоскливо, я прихожу сюда и смотрю Омут памяти усопших, — сказала Молли. — Тогда Фред становится чуточку ближе. Наверное, это что-то вроде Панихиды у магглов. Мы вспоминаем о наших близких и желаем, чтобы там, в посмертии, у них всё было хорошо.

— Как тихо… — сказал Фред на экране, стоя на каменной площадке тёмного замка.

А потом повернулся и посмотрел с улыбкой.

Картинка растаяла, поглотилась полумраком.

Девочки сидели, не шелохнувшись. Молли тоже молчала. Много лет прошло, прежде чем она смогла вот так запросто рассказать о том месте, которое давало сил жить дальше. Её Фред всегда останется с улыбкой двадцатилетнего парня.

Она уже хотела подняться, когда входная дверь снова щёлкнула.

Кто-то медленно шёл по проходу, а потом, не заметив их, расположился на два ряда впереди с правой стороны. Вроде бы пришедших было двое. Одна фигура принялась тяжело усаживаться, а вторая пошла к Омуту.

Девочкам и Молли ничего не оставалось, как пока не обнаруживать себя, чтобы не мешать.

Снова чаша засветилась, снова вывела сноп света на стену, как проектор при показе диафильма.

Мальчишка с серыми глазами тепло улыбался, зажимая в руке только что пойманный игрушечный снитч.

Вот он держит в руках сову и осторожно забирает у неё письмо с печатью Хогвартса.

Значок старосты и новенькая, с иголочки мантия с эмблемой Пуффендуя.

Его комната и множество книг: стеллажи от пола до потолка.

Большой торт с кучей свечек. Девочки их подсчитать не успели, а Молли знала, что их семнадцать. Восемнадцати не было.

Экран погас. Пара впереди зашевелилась, поднялась с мест.

Молли тоже встала, увлекая девочек за собой.

В проходе они и встретились.

— Здравствуй, Молли, — раздался скрипучий голос старичка.

— Здравствуй, Амос, доброго дня, Ханна.

Они дошли до двери, вышли на свежий воздух.

— Спасибо за пироги, Молли, — сказала Ханна. — Я что-то в последнее время разленилась. Амос съел все в один присест.

Амос посмотрел на жену и неожиданно улыбнулся.

— А приходите завтра к нам, — вдруг сказала Молли. — У меня завтра день рождения, будут только самые близкие.

— Но мы же не близкие, — с сомнением покачала головой Ханна.

— Вы — соседи, — просто сказала Молли. — Раньше выбирали дом не по стенам и крыше, а по соседям. Нам повезло с соседями. Фосетты, кстати, тоже приглашены.

Амос и Ханна переглянулись.

В это время из тени вышел Уильям, неловко подошёл поближе, что-то начал объяснять Молли.

— Ах да, — поняла его Молли. — Это наш… Уильям. Скажем, добрый ангел-хранитель Норы. Недавно он виделся с Седриком. Не спрашивайте, я не знаю, как это происходит. Седрик передавал вам огромный привет.

Потрясённая Ханна сжала руку Амоса. У того затрясся подбородок. Потом он справился с собой и сказал:

— Мы обязательно придём, Молли. Во сколько нам быть?

— Скажем, в два часа пополудни, — ответила Молли. — Ну, до завтра? А то мы хотели ещё заглянуть к Фреду, надо бы листья убрать.

Каменная неказистая церквушка проводила подслеповатыми окнами одних живых к тропе в стороне от Оттери-Сент-Кэчпоул, а других к калитке. Перед самым входом Молли посторонилась, пропуская молодую пару, выходящую с кладбища. Те повернулись в сторону церквушки, осенили её крестным знамением, поклонились и направились к маггловской деревушке.