Эффект наблюдателя | The Observer Effect (джен)

Когда — уже далеко заполночь, и он сознательно не колдовал темпус, чтобы лишний раз не расстраиваться — Северус притащился, наконец, в свои комнаты, его встретила взломанная дверь.

Нечего было и гадать, кто обнаружится за нею. Раздражённо выдохнув, он толкнул створку.

Поттер спал безмятежным сном праведника — в его, Снейпа, кресле, которое он честно поделил с Драко. Крестник сложил руки на груди и уронил подбородок на грудь, а национальный герой, будучи ростом пониже, с удобством разместил всклокоченную голову на его плече. Очки Поттера сползли с носа и болтались на одной дужке. В кресле напротив свернулась третья ученица — Грейнджер, навалившись на широкий подлокотник и подсунув сложенные ладони под щёку. Идиллия, да и только. Северус прошествовал к камину тяжёлой походкой смертельно усталого человека, и как следует пнул ножку кресла, оккупированного мальчишками.

Поттер вскинулся с неразборчивым тревожным возгласом, озираясь по сторонам и хлопая округлившимися глазами, будто сова. Очки от резкого движения окончательно свалились и хлопнулись ему на колени; он не сразу сообразил их надеть. Драко, мелкий поганец, напугался куда меньше — зевнул в далеко не изысканной манере, растёр руками лицо и сладко потянулся, не обращая внимания на то, что этим движением практически выпихнул соседа из кресла. Оба поднялись и синхронно потупились.

— Крёстный!

— Господин декан!

От их возгласов очнулась и гриффиндорка — завозилась, ойкнула и подскочила, одёргивая юбку и судорожно разглаживая мантию.

— Профессор Снейп!

Северус мрачно обозрел три повинно склонённые макушки.

— Полагаю, — желчно заметил он, — нет нужды объяснять вам, что убегать во время всеобщей эвакуации было чудовищно глупым поступком. Отдельной благодарности заслуживает то, что вы никого не поставили в известность о том, что живы и здоровы. Особенно от вас не ожидал, мисс Грейнджер — вы прежде казались мне более дисциплинированной особой. Но, как видно, дух Гриффиндора воистину обуял вас — потянуло на приключения, не так ли? Да к тому же вы и моих подопечных умудрились втянуть в неприятности.

Девица насупилась с сердитым и несогласным видом, но спорить, что удивительно, не стала — хотя Северус, уже немного изучив её характер, ожидал именно этого. Поттер и Малфой вразнобой завздыхали, отводя глаза — ага, значит, и впрямь угадал. Удивительную власть имеют умненькие гриффиндорки над сердцами некоторых слизеринцев — должно быть, это какая-то разновидность проклятия, наподобие того, что лежит на должности профессора защиты от тёмных искусств.

— Вы нас накажете? — робко подал голос Драко. Снейп хмуро усмехнулся.

— Всенепременно! Котлы будете оттирать до самого Рождества, — злорадно сообщил он. — Готовьтесь к тяжкому труду — возможно, после него у вас поубавится энергии для шалостей. А сейчас, хотя я бесконечно ценю доверие, позволившее вам чувствовать себя в моих апартаментах как у себя дома, мисс Грейнджер надлежит вернуться в собственную спальню. И вы двое тоже — марш в кровать.

Гриффиндорку не нужно было просить дважды — мышью она юркнула к выходу, и уже взялась было за дверную ручку — но вдруг замялась.

— Профессор, а… — начала она, комкая и без того жёваную юбку, но Снейп перебил:

— Тролль более не опасен. Ступайте.

Та вздохнула как-то непонятно, будто собиралась задать совершенно иной вопрос, но всё же покорно выскользнула за дверь. Быть может, хотела попросить записку на случай встречи с ночными патрулями — ей невдомёк было, что все префекты сегодня ночью сидят по своим гостиным из соображений безопасности. Ничего, не пугается действительно опасных вещей — так пусть хоть перспектива быть пойманной и повторно наказанной послужит ей уроком.

Собственные студенты тоже не спешили выполнять указание декана.

— Сэр, — промямлил Поттер, ковыряя носком ботинка ворс ковра. — Помнится, вы говорили, что в случае острых ситуаций…

«Боится взбучки от префектов», — понял Снейп, и снова усмехнулся.

— Ну что вы, мистер Поттер, разве же теперешнюю ситуацию можно счесть таковой? Вот если бы никто так и не сообщил ни мне, ни старшим воспитанникам, где вы и что с вами — тогда да. Но вам повезло. Встретите Кровавого Барона — кланяйтесь в пояс, именно его вам следует благодарить за своевременную передачу этих известий. Идите же, вы свободны. И вы, мистер Малфой. Вашему отцу я, конечно, сообщу о вашем неразумном поведении — уверен, он тоже захочет сказать вам несколько слов.

«А и хотел бы утаить твою эскападу — ничего бы всё равно не вышло», — мысленно продолжил Снейп, провожая взглядом понурившегося Поттера и кусающего губы Малфоя. Дело приняло такой оборот, что без визита от совета попечителей точно не обойдётся, и Северус поставил бы галеон против кната — каков бы ни был состав их делегации, но возглавлять её будет старший Малфой.

Честно говоря, Снейп и сам не отказался бы разобраться, что, прах побери, творится в школе. Нет, о проклятии, лежащем на должности преподавателя ЗОТИ, не в курсе были разве что сидельцы Азкабана, и то лишь потому, что к ним не доходили известия извне — но ныне занимающий её колдун вызывал слишком уж много вопросов.

Что Квиррелл находится под действием проклятия, Северус понял недели через две по его возвращении в школу. За время своего идиотского турне, предпринятого в преддверии вступления на новый пост, Квиринус разительно изменился. Казалось по временам, что это вообще совершенно другой человек.

Угрюмоватый и замкнутый выпускник Рейвенкло, тщеславный и гордый до обидчивости, всегда тщательно следивший за внешностью, вдруг сделался общительным, даже излишне болтливым. Он совершенно опустился внешне, а вдобавок вёл себя чуть ли не как клоун, роняя с каждым занятием всё больше и без того невеликий свой преподавательский авторитет. Насмешки студентов, звучавшие уже не только за спиной, а и прямо в лицо, его, казалось, нимало не смущали; он лишь улыбался растерянной улыбкой слабоумного.

Разгадку подсказал крепнущий день ото дня аромат разложения, который незадачливый коллега пытался безуспешно маскировать чесноком. Амбре получалось тошнотворное, и Снейпу всё труднее становилось даже просто находится с Квиринусом за общим преподавательским столом. К счастью, тот предпочитал питаться отдельно — не то перейти на чай и сэндвичи в собственных покоях пришлось бы уже зельевару. Каково приходилось остальным, сидевшим ближе, невозможно было и представить; впрочем, Батшеда и Сильванус, непосредственно соседствовавшие с Квиринусом, могли помалкивать из ложно понятой вежливости.

Профессор Квиррелл умирал — и делал это, как всё остальное, что он делал в своей короткой и бесславной жизни, медлительно, докучливо и бестолково.

Но вот что настораживало, так это его непроходящая тяга к устроенному директором полигону.

Да, идиотская, опасная для учеников затея, родившаяся из одолевшей Муди паранойи, заслуживала отдельного рассмотрения советом попечителей — и Северус намеревался так или иначе подтолкнуть Люциуса к изучению этой «полосы препятствий». Пусть прямо сообщить он и не мог — но ведь имелись способы и непрямые, и хоть один да должен был сработать. Глупейший аттракцион, как и любой плод коллективного безответственного творчества, своего предназначения выполнить по определению не мог, зато уже одним фактом существованием причинял массу хлопот — и вот теперь послужил, наконец, источником серьёзной проблемы.

«Доигрались», — была первая мысль Снейпа на известие о тролле. Удивительно, что удрал не цербер — с другой стороны, тролль был даже неприятнее, а по известному закону, руководящему Вселенной, сбежать следовало наиболее опасному экспонату недоделанного вивария.

«Ловушка», если её вообще стоило так называть, предназначавшаяся для ловли проникшего в «Хогвартс» чернокнижника — под которым, судя по её наполнению, Муди разумел Поттера, а господин директор — возродившегося Тёмного Лорда — сооружалась наспех, и нет ничего удивительного в том, что в охраняющих её чарах оказались незамеченные бреши. Но, торопясь к месту происшествия, Северус не мог не задуматься — какого Мордреда весть о сбежавшем тролле принёс именно Квиррелл? Его кабинет, конечно, находился по пути следования с четвёртого этажа в подземелья, но что ж это выходит — Квиринус проводил чудище туда, и лишь затем поковылял в Большой зал? Или он уже к тому моменту находился где-то в подземельях — а зачем? На кухню направлялся, стыдясь отравить атмосферу за праздничным столом, и намереваясь выпросить у домовиков корзинку с провиантом для единоличного банкета?

И нехорошие подозрения только укрепились, когда Снейп, со всей возможной поспешностью преодолевший путь до воспрещённого студентам коридора, застал люк позади цербера открытым. Пока Северус укрощал злобно истекающего пеной Хагридова питомца, ему почудился в воздухе тот самый непередаваемый душок — смесь заживо гниющей плоти и чеснока, и это выбило его из колеи настолько, что трёхголовый пёс едва не цапнул его за ногу — конечность удалось отдёрнуть в наипоследнейший момент, буквально сотой доли дюйма не хватило для серьёзного увечья.

Нет, вряд ли нюх — что в переносном смысле, что в прямом — подвёл матёрого шпиона. Если подумать, то ведь и ранее Квиринус подозрительно часто крутился где-то поблизости. Да, как преподавателю ЗОТИ ему следовало принять самое непосредственное участие в контроле периметра, но ведь не мог же он не понимать, что его помощь не просто минимальна — она бесполезна? Или не до конца изжитое самолюбие не давало осознать очевидного?

И как тролль преодолел дьявольские силки? Ведь именно они должны были остановить монстра, в случае чего, другого предназначения у растений не было — препятствие в их лице преодолел бы, не вспотев, и первокурсник; достаточно зажечь свет поярче — легко для волшебника, совершенно невозможно для тролля — и цепкие плети пугливо расползались по сторонам, открывая проход…

Тут цербера всё же удалось отогнать в угол, и Северус, кося в его сторону одним глазом и не сводя палочки с опасной твари, спустился в люк. Дьявольские силки приветствовали его тесными объятиями. И комната с летучими ключами, выверт полугоблинской фантазии, и шахматы — при виде которых ему с новой силой захотелось посоветовать Минерве обратиться к мозгоправу — всё было не тронуто на вид, и всё на месте. Но вот тролль исчез. Выходит, он и впрямь бродил сейчас где-то по «Хогвартсу». Что за напасть!

Снейп, до последнего лелеявший надежду на ошибку или глупый розыгрыш, затейливо выругался. Вызвал патронуса, отослал его к директору — и, делать нечего, побрёл назад. Предстояла весёленькая ночь.

Но истинные размеры этого веселья не напророчила бы даже Трелони, известная пессимистка. У выхода из лабиринта — цербер, капая слюной, заглядывал в люк, готовый оказать Северусу самую радостную встречу — на Снейпа спланировал бумажный журавлик, и принялся неистово клевать в руку своим крошечным клювиком. Северус развернул записку.

«Поттер и Малфой исчезли!» — гласили прыгающие буквы; если бы не подпись, едва ли он узнал бы почерк Фарли, до того дрожала её рука. Снейп выматерился снова — а вот и ещё один неучтённый фактор: наследник Слизерина вступил в игру. Он вновь призвал сотканную из серебряного света лань, и продиктовал: «Не вздумайте искать, никому не покидать общежития!» Предчувствия нахлынули самые нехорошие, и Хагридова пёсика Снейп угостил жалящим такой силы, что тот убрался с дороги впереди собственного жалобного воя.

За дверью коридора поджидало новое явление — Кровавый Барон, их факультетский призрак, бесцельно нарезал круги среди лестничной площадки. Когда Северус зашагал по ступеням, привидение устремилось за ним.

— А вам что нужно? Не видите, я занят! — не выдержал Снейп, осознав, что дух преследует его вполне целенаправленно.

— Силы зла властвуют в замке этой ночью, — глухо проронил тот.

Северус бессильно скрежетнул зубами — добиться толку от немёртвых было ещё посложнее, чем от портретов. Пришлось удовольствоваться этим расплывчатым ответом.

В холле он застал бестолково толпящихся коллег — под предводительством Альбуса они пытались разбиться на поисковые партии; не хватало только Филиуса, Минервы и Помоны — ходили успокоить подопечных, следовало полагать, ведь дисциплину в рядах студентов худо-бедно умел поддержать лишь сам Северус. Однако вскоре появились и они. Кто попарно, а кто и тройками преподаватели покидали холл — и Снейпу в напарницы досталась подоспевшая последней МакГонагалл, а следом без приглашения увязался Квиринус, так и не понявший, что его пытаются ненавязчиво отстранить. Поразмыслив, Северус не стал возражать — по крайней мере, так вонючка будет под присмотром. И тролль его не сцапает, и сам лишнего не учудит, всё спокойнее.

Им выпало обыскивать третий этаж — коридоры, примыкающие к классам чар и маггловедения, галерею с доспехами и зал наград. Кровавый Барон с мрачным видом следовал за их процессией — и мало того, к нему присоединились Серая Дама, Почти Безголовый Ник и Лорд Драбен. Призрачная делегация держалась несколько позади, но очень действовала на нервы — никогда доселе призраки «Хогвартса» не вели себя столь навязчиво, пускай и впрямь активизировались в ночь Хэллоуина.

Но вскоре их нежеланное соседство перестало кого-либо занимать. Издалека, приглушённый толщей стен, послышался неясный шум. Гулкие удары, точно лес валят — и встрепенувшаяся Минерва со своим нечеловечески-острым слухом, присущим анимагам, наверняка расслышала его куда отчётливее, потому как она скомандовала:

— Живей, за мной! — и, подобрав полы мантии, ринулась вдоль коридора.

Где-то за поворотом гулко хлопнула дверь — но когда они вывернули в проход, ведущий к классу чар, там уже было пусто и безлюдно, только пьяные монахи на картине как ни в чём не бывало предавались нескончаемому кутежу. От группы привидений отделился призрак Серой Дамы — и просочился через стену, а прочие фантомы взвились вихрем и замельтешили перед бегущими, мешая обзору и замедляя продвижение вперёд. Грохот, между тем, стал отчётливее — и вдруг смолк. Минерва завертела головой.

— Туда! — определила она, но эхо, блуждающее в прихотливых нишах и изгибах стен, как видно, запутало её — в галерее с доспехами оказалось пусто. Однако стоило им добраться до пустого коридора, где обитал неупокоенный дух девицы Уоррен — стало понятно: источник шума находился именно здесь.

Плакса Миртл, как прозвали привидение студенты, имела обыкновение подтоплять заброшенный туалет, место своей безвременной кончины — а порою и прилегающий к нему проход. Но в этот раз отнюдь не грязная водица захлюпала под ногами — нет, лужа, просочившаяся из-под побитой и покосившейся двери, вокруг которой расходилась паутина свежих трещин, будто кто-то пытался выломать кусок стены, чернела в свете зачарованных светильников и пахла ржавчиной и смертью.

Это была кровь.

Квиринус позеленел. Казалось, его вот-вот вывернет — удивительно, как ему, в его-то состоянии, вообще удалось не отстать во время их спринтерской пробежки. Минерва сжала губы так сильно, что они стали напоминать бесцветную тонкую нить. У самого Северуса будто лёд наморозило в желудке — крови он не боялся, а вот неизвестности — ещё как. Он первым подоспел к двери, рванул её и, убедившись, что створку намертво заклинило, отрывисто бросил:

— Все назад!

Все — даже призраки — отпрянули, столь властно прозвучала эта команда. Снейп послал в двери «конфринго» — жалеть школьное имущество в его намерения не входило, не теперь — и разметавший щепки взрыв открыл им мрачную, пугающую картину.

Среди разгромленного туалета парила Миртл. Она кружилась в странном потустороннем танце, под неслышимую никому мелодию, помахивая руками и качая очкастой головой. Вокруг неё свидетелями призрачного буйства рассыпались жалкие руины — осколки зеркала и раковин, какие-то щепки. Повсюду была кровь. Из сорванного крана била в потолок вода, и падала назад неравномерною капелью. Плиты пола в двух местах треснули, со стен кое-где пластами отвалилась штукатурка.

— Мисс Уоррен! — раздувая ноздри, выдохнула Минерва. — Что тут у вас произошло?!

— О, я не могу сказать, — отозвалась та, пролетая мимо них в своём гротескном вальсе. — Нет-нет, не могу. И не спрашивайте — мне запрещено!

— Кем запрещено? — нахмурился Северус. Догадки у него имелись — уж если отыскалась в «Хогвартсе» неведомая сила, сумевшая изничтожить Пивза…

— И этого я сказать вам тоже не могу! — Миртл хихикнула. — Нет-нет, нет-нет. Тс-с-с, — она прижала полупрозрачный палец к губам и снова захихикала.

— Извольте отвечать! — проскрежетала МакГонагалл, но без толку. Северус, утративший интерес к их бессмысленному диалогу, огляделся повнимательнее — и заметил, что одним из обломков, раскиданных тут и там, была вовсе не случайная, вывороченная взрывом, деревяшка.

— Инспектио сангвис, — шепнул он, поводя палочкой. Да, то была кровь тролля — и, утопая в ней, валялась принадлежавшая ему дубина. Судя по размеру лужи, тролль был мёртв.

Но Снейп не успел поделиться своим открытием. Залитый кровью коридор наполнился серебряным ликующим светом, и к замершим в дверях преподавателям спорхнул патронус — сияющий феникс с похожими на две ярких звезды глазами.

— У Хагрида пожар! — тревожно крикнул он голосом директора, и исчез.

Квиррелла всё-таки вырвало — он мучительно закашлялся, согнувшись в три погибели и припав к стене. Минерва молча перекинулась кошкой — и помчалась, стеля над полом длинные скачки, в сторону лестниц. Северус же, плюнув на всё, прибег к тому способу передвижения, который многие годы полагал для себя запретным. Он добежал до ближайшего окна, высадил стекло, перемахнул через подоконник — и, в сопровождении тающей в темноте струи чёрного дыма, полетел вперёд и вниз.

Да, кто бы знал, для чего однажды пригодится лордова наука. Своё умение Северус скрывал — клеймило оно не хуже метки, но здесь и сейчас не было никого, кто мог бы увидеть и осудить.

Хижина пылала. Не просто пожар — то был гигантский костёр, пламя уже охватило крышу, а стены, ярко-золотые, переливающиеся сполохами, сделались как бы полупрозрачными — верный признак того, что скоро они рухнут. Столб дыма, серый на фоне угольных небес и подсвеченный снизу огнём, клубился и поднимался в вышину, и в нём взлетали к побледневшим звёздам снопы искр. Зрелище ужасало. Забытый, но, оказывается, живой рефлекс всплыл в Северусе — его взгляд машинально поискал в небе метку — и только не найдя, он понял, что именно высматривал. С ругательством — которым уже за этот вечер — он приземлился среди капустных грядок — в жирный, чавкающий чернозём.

Тушить здесь что-либо, конечно, было поздно. Никто и не пытался — тушили, поливая струями воды из палочек, какую-то дымящуюся груду тряпок — лишь пару раз моргнув, Снейп опознал в ней Хагрида. Груда шевелилась и рычала — полувеликан был жив.

От замка в сторону столпотворения у хижины метнулась тень — упала наземь и распалась надвое. Минерва, задыхаясь и прижимая руку к правому боку, выронила метлу, а спрыгнувшая ещё в воздухе Поппи Помфри, звеня флаконами в санитарной сумке, уже опускалась на колени возле пострадавшего. Северус заозирался, прикидывая, из чего бы трансфигурировать носилки — левитировать едва поддающегося магии полувеликана без какого-нибудь материального посредника было нельзя, а между тем единственным способом доставить раненого в Мунго являлась аппарация, для которой следовало сначала вытащить его к границе окружающего школу барьера.

Часом спустя, пропахшие дымом и изнемогшие, преподаватели собрались, чтобы держать совет в директорском кабинете. Не только, впрочем, преподаватели — трагедия сплотила всех, явился даже Филч — присел на подоконник, потерянно наглаживая кошку. Миссис Норрис пучила жёлтые глаза, впиваясь когтями в мантию старого сквиба и оставляя на ней новые слои налипшей шерсти, поверх уже имеющихся. Помфри всё тёрла и тёрла покрасневшие глаза, оставляя на лице грязные следы. Минерва молча наколдовала ей стул.

Северус сделал то же самое для Квиррелла — полупокойник поблагодарил его кивком и жалкой, вымученной улыбкой. Идущий от него смрад смешался с запахом гари в такой отвратительный букет, что Снейпа самого чуть не вывернуло. Он часто задышал, но всё же совладал с собой. Филиус, примостившийся на втором подоконнике, всё комкал и комкал в кулачке бороду. Батшеда беззвучно плакала, Септима хмурилась и кусала губы. Аврора выглядела отстранённой, как обычно — лишь то, как она стискивала руку Сильвануса, выдавало её волнение. Ирма нервно теребила отороченный кружевом носовой платок.

Директор обозрел набившихся в кабинет волшебников и тяжко, душераздирающе вздохнул.

— Поппи, девочка моя… — начал он, и, не дожидаясь конца вопроса, медиведьма подхватила:

— Он выживет. Состояние тяжёлое, но стабильное. Из-за того… из-за его… — она не знала, как поделикатнее сказать о расовых особенностях Хагрида, и потому после пары попыток бросила и пытаться. — С ним тяжело пришлось, но он точно выживет. Шрамы только останутся… — она опять прошлась грязными руками по лицу.

Директор подёргал себя за бороду. Звон колокольчиков сейчас казался особенно неуместным — у Северуса дёрнулся глаз. Как никогда ему мечталось отрезать к Мордредовой мамочке эту пакость. Или — учитывая сегодняшний дивный вечер — начисто спалить.

— Сильванус, вы с Авророй первые подняли тревогу, — директор вперил в них пристальный взгляд поверх очков. — Можете рассказать подробнее, что видели?

Синистра чуть склонила голову и задумчиво сузила свои глубокие чёрные глаза. Её мантия, пурпурная с оранжевым, которую она особенно любила надевать по праздникам, пестрила дырочками от прожёгших её искр. Волосы выбились из пучка и закудрявились от жара. Мазок копоти, едва заметный на тёмной коже, украшал висок.

— Я не могу сказать, — рассудительно изрекла она. — Я даже не смотрела особенно в ту сторону — мы ведь искали тролля. Но загорелось очень быстро. Разом, будто адский огонь.

— То же самое, — Кеттлбёрн почесал нос искусственной рукой — за его другую, живую кисть всё продолжала цепляться пальцами соседка — спокойствие Авроры было, как видно, напускным. — Я вообще не такой глазастый, — угрюмо пошутил он, мимолётно дотронувшись до пустой впадины под правой бровью. — Обратил внимание только когда вдруг стало светло. Решил сначала, что лесник костёр жжёт. Ну, ведь праздник же…

Все помолчали. И тут внезапно всхлипнула в голос мадам Пинс.

— Я, я виновата, — выговорила она, прижала свой истерзанный платок ко рту и горько, глухо зарыдала, будто закашлялась.

Изумлённый до крайности Северус машинально наколдовал стакан воды. Ирма приняла его трясущимися руками. Зубы отбили звонкую дробь по стеклу, и часть воды выплеснулась на грудь, но библиотекарша успокоилась достаточно, чтобы продолжать.

— Где-то с месяц назад я заметила, что у меня пропадают книги. И всё на одну тему. «Драконы Великобритании и Северной Ирландии», «От яйца до адского чудовища», «Разведение драконов для удовольствия и выгоды», — на последнем она запнулась и чуть снова не расплакалась. — Я грешила сначала на студентов. А теперь мне кажется... я думаю... Что это всё время был Рубеус. Мне… следовало сразу сказать вам, Альбус, но...

Окончание её речи утонуло во вновь накативших слезах. Директор с новой силой вцепился в бороду. Вокруг зажужжали, загалдели — каждый спешил выразить своё изумление или высказать своё мнение — безусловно, невероятно ценное.

Филч закряхтел и покрепче прижал к себе кошку. Флитвик пискнул что-то на гоббледуке. Сильванус рыкнул: «идиот!», Поппи ахнула и прикусила губу. «Рано или поздно этим и должно было кончиться!» — сердито и резко сказала Септима, и тем породила новую волную реплик.

— Уже не в первый раз…

— Так и знала…

— А помните тот случай, когда…

— Бедный Рубеус, ему всегда нравились самые опасные…

«Не о том думаете», — фыркнул про себя Северус. Под каждым словом он мог подписаться — и под «этим должно было кончиться» и под «идиот», но в первую очередь его заботило теперь совершенно другое. И это другое он высказал вслух, громко и чётко:

— А кто видел дракона? Где дракон?

— О, Мерлин! — вновь слились в хор встревоженные голоса.

Итак, пропали выходные. Как только рассветёт — начнутся поиски дракона. Одна надежда, что особь ещё невелика — с другой стороны, мелкого дракончика и выследить труднее. Запретный лес велик — есть шансы не найти. И будет через пару лет великолепнейший сюрприз.

И вот, в свете таких-то происшествий, Кровавый Барон со своим известием о том, что бессовестно удравшие мальчишки в безопасности, воистину не произвёл на Северуса хоть сколько-то значимого впечатления. Что ж, в безопасности — и ладно. Отлично, превосходно, хорошо. Подумаешь, доносит об этом призрак. Почему бы, действительно, и нет.

Отправив третьего за ночь патронуса — префектам, чтобы кончали психовать и ложились спать — Северус почувствовал, как накатывает предательская слабость. Еле-еле дотащившись до своих покоев и обнаружив там беспечно почивающих детей, Снейп не сумел даже рассердиться толком — ни на них, ни на Минерву, умудрившуюся потерять студентку и до сих пор этого не заметить. Нет, совершенно не зря он упрекал её в небрежении детьми собственного дома — вот попадись девчонка троллю, когда её бы начали искать? Поутру? На перекличке перед занятиями в понедельник? Да, это вам не Хаффлпафф; львы — хищники-индивидуалисты. Даже родной змеиный клубок и то дружнее, чем сборище отпетых бунтарей.

И с этими думами на уме Снейп опустился в ещё тёплое кресло, такое привычное, такое глубокое и мягкое, что стоило затылку коснуться подголовника, как тёмною и мутною волной, похожей на глубокие воды Чёрного озера, к декану Слизерина подступил необоримый сон.

Снился ему пожар, и слюнявая пасть цербера, и реющая в небе метка, и вытекающая из-под двери Большого зала кровь — и почему-то Квиринус Квиррелл, строго спросивший: «кому принадлежит ваша верность, Северус?»

И тон, и сам вопрос настолько не вязались с личностью говорившего, что Снейп ужасно удивился — и проснулся. А пробудившись, обнаружил, что камин погас, сам он до костей замёрз, а темпус показывает три пополуночи. И, помянув Мордреда — в последний раз за ночь, или в первый раз за утро, смотря как посчитать — он запер двери и ушёл в спальню.