Потерянные: жизнь - игра (джен)

Точнее, не совсем ― сквозь. Стена отъезжает, появляется потайной ход, и вот они уже внутри нее, в странной пустой комнате, похожей на прямоугольный коробок, которая вдруг на глазах начинает преображаться.

Но… что это? Появляется знакомый громоздкий стол, крутящееся кресло на колесиках, в стене прорезается окно с темно-синими шторами, как в кабинете отца, и… компьютер. На столе самый настоящий компьютер!

― Ну как, нравится? ― хвастливо произносит Драко и тут же плюхается в кресло и начинает крутиться. Как он это всегда делал раньше.

― Где… где это мы? ― у Гарри начинает неистово колотиться сердце. Они что, вернулись обратно? Просто прошли сквозь стену и ― вуаля, они дома? Вот так просто, да?

― Это выручай-комната, ― говорит Драко, накрутившись вдоволь и вальяжно развалившись в кресле. ― Если бы ты хоть немного меня слушал, то знал бы о ней и не стоял бы сейчас с таким глупым лицом.

Теперь все понятно. Выручай-комната. Ага.

Нисколечко не понятно!

― Она подстроилась под то, что я себе представил, ― невозмутимо продолжает Драко, ковыряя столешницу. К слову, на ней ― знакомые царапины. А вот сбоку на полу ― системный блок. Интересно, а здесь он исправный?

Гарри бросается к нему, нажимает на кнопки… ничего.

― Ну ты даешь, ― презрительно усмехается брат. ― Здесь же нет электричества! Как он, по-твоему, будет без него работать?

Да, действительно. Он как-то не подумал.

Нет смысла спрашивать, дома ли они. Брат его только поднимет на смех. Ясно, что это Хогвартс ― самая скучная игра на свете. Игра ― которая не игра, а мир, с живыми людьми, которым совсем не нравится, когда кто-то лезет в их мозг…

Интересно, а что чувствовал здешний Малфой, когда Драко постоянно им «играл»?

И вообще, где они ― эти Малфой и Поттер? Неужели переместились к ним домой? Да они там все разнесут к драккловой бабушке!

Это выражение Гарри на днях почерпнул у Невилла, который оказался совсем не тихоней, а человеком с довольно сильным характером, отчего дружить с ним захотелось еще больше.

― Странно, что ты представил себе… это. ― Гарри подходит к другому столу, на котором куча папок, разных бумаг, письменные принадлежности, и все очень даже современное. Интересно, как эта комната смогла такое создать?

Один ответ ― магия.

― Это я сделал для тебя, чтобы ты своими глазами увидел, как убого мы жили, и сравнил с тем, что имеешь сейчас, ― выдает Драко, невозмутимо глядя на него.

И ни слова о том, что произошло в кабинете зельеварения и на уроке МакГонагалл.

Гарри отодвигает обиду в сторону. Как-нибудь потом об этом. Сейчас есть дело поважнее.

― То есть, тебя устраивает идея, что какой-то чувак создал эти диски нарочно, чтобы связать два мира ― этот и наш? И то, что мы попали сюда, это ведь… это ненормально!

― По-моему это чистейший бред, ― с неподражаемым достоинством произносит Драко.

― Что именно?

― Твои фантазии. Ты прекрасно знаешь, что никакого злодея не существует. Мы попали в Хогвартс случайно, потому что компьютер закоротило и потому что здесь есть магия. Соедини электрический ток и магию ― получишь открытый портал в другое измерение…

― Ты это серьезно? ― не выдерживает Гарри. ― Серьезно так думаешь? И то, что ты нашел этот диск ― тоже случайность?

― Ну конечно, ― пожимает плечами брат, разглядывая потолок со старой допотопной люстрой. ― Его кто-то выбросил, а я подобрал. Вот и все.

Он вытаскивает палочку и произносит: «Люмос!» Люстра зажигается.

― Видишь, как все просто. ― Брат подбрасывает палочку и ловко подхватывает ее двумя пальцами.

― У тебя так все просто! ― Гарри впервые в жизни чувствует такое негодование на Драко, который то ли издевается над ним, то ли и впрямь так считает. ― А что, если…

― Слушай… я все понимаю. ― Тот садится прямо, окинув его неприязненным взглядом. ― Ты же Избранный. Хочешь выделиться. Чтобы тебя слушали, заглядывали в рот, ходили за тобой свитой… Делаешь вид, что борешься со злом, а на самом деле тупо привлекаешь к своей слишком значимой персоне внимание. Все как обычно, ничего нового.

Гарри хочет ответить, но какое-то время просто глотает ртом воздух.

― И когда… вот скажи, когда я так делал? ― Он словно теряет почву под ногами, все плывет, занавески обрываются, окно исчезает, а компьютер превращается в огромную горгулью, стоящую у входа в башню, где обитает Дамблдор.

― Да постоянно! ― Драко вскакивает в последний момент, когда кресло растворяется в воздухе, и даже удерживается на ногах. ― Считаешь себя пупом земли, да и не только ты один… к сожалению, ― тихо добавляет он.

― Это не ответ. ― Гарри отходит подальше от горгульи. Все равно он не знает пароля в директорскую башню, чтобы она пропустила. А так ― лучше не стоять рядом, кто знает, что взбредет в ее огромную страшную голову?

― Ты просто не хочешь, чтобы я был счастлив, ― продолжает бормотать брат, отступая, хотя Гарри не думает на него нападать и просто стоит на месте. ― Ты все делаешь, чтобы это разрушить. Чтобы все было, как раньше. Почему ты такой эгоист?

Если все остальное Гарри как-то старался не пускать глубоко, то эти последние слова, которые брат выкрикнул, проникли сами собой. В груди больно закололо.

― И это ты мне говоришь? ― Гарри, не выдерживая, шагает к нему, а коридор Хогвартса сменяется на квиддичное поле, где над головами летают снитчи, квоффлы, и бладжеры ― летают сами собой и не падают. Игра, в которой Поттер из этого мира силен, но он ― Гарри Снейп ― до сих пор боится сесть на метлу и попробовать, ссылаясь на все те же проблемы с памятью и плохую координацию движений. ― Это ты мне говоришь, ты, который…

― Заткнись! ― взрывается Драко со слезами в голосе. ― Просто замолчи! ― Он хватает черный бладжер, со свистом пролетающий мимо, и запускает в сторону Гарри. ― Я просто хочу… хоть немного… пожить в нормальной семье… без тебя, понимаешь?

― Но я-то здесь при чем? ― Гарри быстро уворачивается от мяча ― и когда он стал таким ловким? ― Зачем ты вынудил меня нарушить запрет отца? Да, я не хотел играть в эту игру, но уступил, потому что ты упрашивал…

― И что теперь, я должен тебе за это в ножки поклониться? ― Драко запускает в него квоффлом, и Гарри ловит его на лету.

― Ты бы мог отправиться в это распрекрасное путешествие один и не тянуть за собой меня! ― Гарри со злостью отбрасывает квоффл в сторону. ― Раз ты хотел оказаться от меня подальше!

― Я не мог… не мог оставить тебя ни на секунду, понимаешь? ― срывающимся голосом перекрикивает Драко шум летающих мячей, которых становится все больше и больше, и которые летают между ними, скрывая его из поля зрения.

Вдруг прямо в воздухе появляется дверь. Драко открывает ее и уходит. Дверь за ним закрывается и тут же исчезает.

Квиддичное поле тоже пропадает. Вместо него Гарри оказывается в пустой прямоугольной комнате, какой она была изначально. Просто комната, без дверей и окон, серая, холодная и неуютная.

― Драко? ― зовет он, пятясь к стене ― почему-то стоять в центре кажется ему небезопасным. ― Драко, ты здесь? Отзовись! Ну не пугай так…

Негромкое эхо бьется о противоположную стену, и звук тут же тонет.

― Драко! ― Гарри начинает мелко трясти. ― Драко, пожалуйста, не бросай меня здесь! Я даже не знаю, чем тебя обидел… Я не хотел…

Комната давит. Стены словно надвигаются на него, желая раздавить и стереть с лица земли, чтобы его просто не стало. Чтобы он перестал кому-то мешать, занимать часть комнаты, отбирать внимание у отца, который плевать на него хотел…

― Драко… ― Гарри пытается снова и снова достучаться до него, не зная, слышит ли его тот. ― Ты не можешь меня бросить… ты же… ты же мой брат…

Он падает на колени, подползает к стене и прижимается к ней. Холод немного успокаивает и приводит в чувство.

Что на его месте сделал бы Драко, попав в столь безвыходную ситуацию?

Гарри замирает, прислушиваясь к себе. Он смотрит на стену напротив, воображая на ней дверь, которая может вывести его отсюда его. Он даже представляет себе, что там, за этой дверью, тот, кто ему поможет. Кто знает ответы на все наболевшие вопросы. Кто станет для него светом в этой мрачной, таинственной школе, где брат будто бы сошел с ума и несет какую-то чушь, далекую от правды, и ничего не объясняет…

А может, Гарри сейчас просто услышал и увидел правду, от которой так долго прятался?

То ли в глазах у него мутнеет, то ли он сам уже сходит с ума и видит галлюцинации, но на стене напротив вырисовываются очертания двери. Сначала слабые, едва заметные, они прорезаются все глубже и делаются четче. И вот, перед ним дверь. Самая настоящая. С ручкой, за которой можно дернуть и…

Гарри вскакивает. Делает шаг ― один, другой… Он бежит со всех ног к двери, не желая даже думать, что это всего лишь мираж. Хватается за ручку, которая вполне осязаемая, дергает на себя и вываливается в коридор.

Обычный коридор Хогвартса.

Он очумело оглядывается по сторонам. Блеклый свет от коптящих по стенам светильников режет глаза, словно он выбрался из глубокого подземелья. Хотя… где это он сейчас?

Подземелья. Это они и есть. Как его сюда занесло?

Надо срочно уходить, пока слизеринцы не заметили его и не устроили засаду.

Гарри делает шаг и вдруг слабеет. Хватается за стену, ту самую, где только что была дверь, но ее, конечно, уже нет. Накопленная горечь, непонимание, боль от предательства ― все это словно надувается в нем, как огромный шар, и вырывается всхлипом.

Гарри зажимает обеими руками рот, стараясь унять рыдания. Он просто не может поверить, что его милый брат, который хоть и был слегка эгоистичным, высказал все это ему в лицо. И это Гарри-то эгоист? Кажется, Драко спутал их роли. И то, что он всегда ходил в любимчиках у отца, тот вечно потакал его капризам…

В чем же Гарри виноват? В том, что просто родился на свет и называется его братом?

Слишком худой, слишком неуклюжий, слишком очкастый…

Наверное, он как бельмо у него на глазу был. А Гарри носил не обыкновенные прозрачные, а розовые очки и сквозь них смотрел на мир, отказываясь принимать его истинные краски…

― Поттер, ― слышит он, но не поднимает голову, прижимаясь к стене и помня, что он на враждебной территории. ― Поттер, что с вами такое?

Когда чьи-то сильные руки отрывают его от стены и разворачивают к ней спиной, Гарри ахает и открывает глаза.

Перед ним стоит отец.

Он смотрит на него и говорит с ним.

В его колючем взгляде даже мелькает беспокойство…

― Папа… ― вырывается у Гарри, и он бросается к нему, обхватывая за талию.

Боль понемногу отступает.