Да уж лучше я буду играть в Stellaris (джен)

Кларас, внук Гровофа, гордый член Дома Грарг, смотрел на самоцветный камушек, оставшийся от его противницы, и в голове у него теснились две мысли. Первая, он горд тем, что наконец‑то отомстил за деда. Вторая, он был потрясён. Одно дело слышать, что камнеподобные образования на их телах и есть их ядро, и совсем другое — увидеть это собственными глазами. Он был вдвойне благодарен судьбе, что с самого начала старался не целиться в это уязвимое место, хотя по ходу боя такое искушение росло.

Сражаться с Изумруд было всё равно что сражаться со стихией. Клингоны на её месте где‑то колебались бы, поддались бы на пару обманок и берегли бы силы в затяжном бою. Изумруд же видела насквозь каждый его финт, использовала каждую брешь и ни на миг не задумывалась о расходе энергии. Её стиль был прост, но в своей простоте неостановим. Победу ему принесло лишь то, что она недооценила его способность подстраиваться. Ещё пара таких ударов — и его руки сломались бы. Вероятно, в них уже были трещины от тех выпадов, что ему пришлось блокировать.

— ТАК ДОКАЗЫВАЕТСЯ МОЩЬ ДОМА ГРАРГ! — с восторгом возгласил его дед под одобрительный рёв его народа.

В стороне недвижно стояла Жемчуг. Не мелькни на её лице мимолётная тень изумления от его победы, Кларас решил бы, что перед ним простой автоматон. К его сожалению, они по‑прежнему знали о самоцветах слишком мало. Это, несомненно, была раса воинов. Но не роботы, хоть их манеры и казались механическими. Они были до крайности высокомерны и обращались с клингонами как с детьми — но, по крайней мере, часть этого высокомерия они заслужили.

Даже их самые скромные корабли, вероятно, разделались бы с их «Хищными птицами» в соотношении два к одному, если бы те не «пытались оттачивания тактики». Тот корабль, который они звали «Длинноногий добытчик», был настолько огромен, что их учёные до сих пор ломали головы над тем, как его вообще построили. Да сами их тела воплощали невозможное. Ничто в них не укладывалось в голове. Словно ты видишь богов во плоти — к счастью, не столь жестоких, как те, которых они знали, и не кичащихся своим превосходством. Их хвастовство зачастую было по‑детски наивным, как у юноши, только что ставшего воином.

Но, как и тех жестоких богов, их можно было победить. Этот бой был, по сути, с самого начала подстроен в его пользу: Клараса тренировали и снабдили всеми возможными усилениями, какие только смогли придумать. Его клинок, вопреки обычаям, обработали и выковали специально для этой схватки. Сам факт такого поединка вызывал споры. Но он всё равно дрался честно, используя лишь собственное тело и кость, какими бы усиленными те ни были, — и это посчиталось допустимым. Аргумент был прост: они лишь подготовились как могли. Этот поединок была жизненно необходима, чтобы показать народу: клингоны всё ещё воины и способны тягаться с этими странными существами. Они не хуже каких‑то там иномирных пришельцев. Схватки с самоцветами лишь показывали, какой путь им ещё предстоит пройти, а не то, что они слабы!

— Позволю себе поздравить вас, — произнесла Жемчуг певучим, успокаивающим голосом, когда возгласы утихли. — Очень достойная победа. Смею надеяться, ваша честь удовлетворена?

Кларас отрепетировал ответ, хотя всё его тело болело, и больше всего на свете он хотел отправиться домой отдыхать.

— У нас всё ещё остаётся вопрос того маскировочного устройства, которое вы честно выиграли давным-давно. Оно было отдано по чести, но моя честь требует взамен за сегодняшнюю победу нечто равноценное, дабы восстановить равновесие.

Ход был чутка рискованным. Самоцветы не понимали чести так, как клингоны, но были достаточно прямолинейны и честны, чтобы отнестись к подобному требованию по‑своему. Совместные тренировки с ними многое прояснили об их образе мышления, хоть знаний всё равно до обидного было мало. Стыдно признавать, но клингоны ещё не заслужили большего, чем мимолётное внимание самоцветов. Кларас, по сути, почти вымаливал, унижался сейчас, и лишь победа позволила ему проглотить горечь. Жемчуг это понимала. При всей резкости и снисходительности самоцветов именно она в разговорах оказывалась поразительно проницательной. Эта победа наконец-то должна была привлечь их внимание, и он собирался выжать из этого всё для своего народа. Хотя позже ему всё равно придётся как-то восстанавливать свою честь.

— Думаю, я смогу что‑нибудь устроить, — задумчиво ответила Жемчуг. — У нас есть пара мелочей, которые можно предложить, и я согласна, что вопрос довольно важный... — она извлекла из своего самоцветного камня устройство и быстро забарабанила по нему. Ещё одна невозможная вещь, проделанная с обескураживающей непринуждённостью.

Кларас снова едва не упустил это. Лишь потому, что их Дом стал тем самым «самоцветным Домом», он заметил, как изменилось её лицо. Кларас изучал самоцветов всю жизнь и научился распознавать их удивление. Но даже профан заметил бы, как это удивление мигом переросло в панику.

— О мои звёзды. Только не это. Серьёзно? Личное внимание такого уровня?! Как же я к такому не готова, — пробормотала Жемчуг и уже с нормально поставленным голосом повернулась к Кларасу. — Дайте мне минуту и прошу извинить за невежливость. Мои Алмазы только что отдали мне приказ, и мне нужно кое-что для вас сделать! — и она бросилась к челноку, на котором прилетела.

Юный клингон перевёл взгляд на неё, затем на почётный караул самоцветов. Коренастые жёлтые существа, Топазы, невозмутимо и без тени тревоги смотрели на него. Он снова посмотрел на камень Изумруд, всё ещё лежащий на полу.

— Боюсь, я не знаю, как подобает обращаться с вашими... э-э... телами? — произнёс Кларас, стараясь говорить как можно увереннее.

Одна из Топазов коротко фыркнула — звук был похож на усмешку, -шагнула вперёд и подняла камень.

— Она восстановится через день-другой, наверное, — проговорила она голосом, до боли похожим на манеру некоторых раздражённых стражей. Кларас мельком подумал, что они, может, и правда все какие-то родственники.

По плану, после церемонии они должны были удалиться в отдельные покои, чтобы обсудить дела и отпраздновать. Прочие официальные лица уже растерянно переглядывались. Кларас видел, как его родичи пытаются их успокоить, но боялся, что если Жемчуг не вернётся быстро, начнутся потасовки. Всё грозило обернуться фарсом вместо триумфа.

К счастью, до этого не дошло: Жемчуг вернулась бегом. Будь она клингонкой, тяжело бы дышала, переводя дух. Как самоцвет, она лишь стряхнула с себя пыль, выпрямилась... и вдруг стала предельно собранной и официальной. Он почти физически почувствовал, как у некоторых наблюдателей вспыхнула зависть.

— Кхм, — начала самоцвет в необычно благоговейном тоне. — В свете победы Клараса и той службы, что клингоны оказали нам в целом, мы предлагаем два дара в знак признания. Первый дар, официальное признание со стороны Великой Алмазной Власти. Ваш родной мир и ряд обозначенных планет закрепляются за вами навечно. Если иная раса решит на них напасть, вы будете уполномочены именем Самоцветов воспрепятствовать их захвату. Это не распространяется на планеты, не отмеченные в данной грамоте. Полный перечень есть на карте, приложенной к дару.

С этими словами Жемчуг извлекла очень большой лист чего‑то. Не бумага и не металл. Гибкий, как свиток, с безупречно прорисованными звёздами. Кларас ощутил холодок, похожий на страх. Самоцветы аккуратно подписали все их основные колонии, причём точность этой карты превосходила лучшие из их объёмных голопроекций.

— Второй дар. Кларасу, за великую победу его лично и его рода в поединке. Прошу принять этот жетон, — Жемчуг сформировала из воздуха маленький, похожий на драгоценный камушек предмет из сияющего материала. — Это одноразовая вещь. При использовании, Зелёный Алмаз лично выслушает вас и постарается исполнить вашу просьбу в меру своих возможностей, — она вложила знак Кларасу в ладонь. — Вы можете передать его кому сочтёте нужным. Услуга привязана к жетону, а не к вам, поскольку предполагается, что вы умрёте раньше, чем решите им воспользоваться.

Кларас уставился на жетон в своей руке.

За его спиной чиновники, соизволившие явиться на поединок, загудели, обсуждая первый дар. С одной стороны, они были гордыми клингонами, и это походило одновременно на подачку и на оскорбление. С другой, самоцветы могущественны, а это было почти что защитой их гражданских или, быть может, ограниченным союзом. В этом было нечто достойное. Жетон их не заинтересовал, они не знали самоцветов.

Жетон будто обжигал ладонь. Кларас нутром чуял: из двух даров этот куда ценнее. Его народ в целом знал о самоцветах лишь то, что те невероятно могущественные соседи. Он и сам многого не понимал, но инстинкт подсказывал: ценнее этой вещи в его жизни уже не будет.

— Кроме того, с вашего позволения мы бы учредили... — Жемчуг на миг запнулась в своей уверенной речи, подбирая слово. — Ах да, у вас это называется «посольство». Точно. Да, мы бы учредили посольство. Специально для взаимодействия с вашим народом будет создана Жемчуг, и хотя нам от вас ничего не требуется, вам будет позволено посещать некоторые наши владения, дабы узреть величие Алмазов. Одна из наших планет сейчас проектируется с учётом нужд органиков. Быть может, вам придутся по вкусу некоторые задуманные там развлечения.

В голове теснились вопросы. Кларас собрался и упорядочил мысли. Дары преподносили ему, и именно он всю жизнь изучал самоцветов.

— Должен уточнить, что вы имеете в виду под «создать Жемчуг для этого».

— Вам ведь объяснили, как мы... хм... появляемся на свет? Это не... так, как у органиков, — в словах Жемчуг не было откровенной брезгливости, но Кларас уловил, как она её сдерживает.

— Вас создают ваши Алмазы. Но для этого посольства Жемчуг будет создана специально для нас. Что именно это значит? — очень осторожно спросил клингон, напомнив себе, что перед ним абсолютно чуждый вид, а не ещё одна раса, порабощённая богами.

Вопрос заставил самоцвет помучиться с объяснением.

— Хм... Пожалуй, лучше всего объясню на моём примере. Меня создали для Изумруд. Моё предназначение — служить ей в меру моих способностей. Если бы я не могла его исполнять, я была бы очень несчастна. У этого нет органического аналога. Самоцветы создаются для определённых задач. Если прямой работы нет, мы по умолчанию ищем что-то смежное. К примеру, я знаю одну Лазурит, они занимаются терраформированием. Так вот, когда в этом нет нужды, она любит лепить скульптуры.

Связи между этими занятиями Кларас не увидел — вероятно, ему не хватало контекста. Они уже замечали, что перевод иногда даёт странные сбои.

— Нам предстоит ещё обсудить детали, — наконец сказал Кларас, понимая, что совершенно в этом не разбирается, и просто соглашаясь с общим предложением. — Но, думается мне, мы с честью примем эти дары. У вашего народа великая честь.

К счастью, уже подходили официальные лица, которые и должны были вести дела такого рода, а он мог наконец-таки уйти и заняться своими переломами.