Двое в Рохане, не считая Плотвы (джен)

— Я всего лишь хотела обрести имя. Когда-то я была Авайр, воительницей из Файл-а-Хро, что в земле Ангмара. Но явился желтоглазый чужеземец из Ривии и поверг меня в обрядовом поединке. Старейшины забрали мое имя, и роду-племени у меня не стало. Всё, что мне было нужно, это вновь стать... кем-то.

Пользуясь тем, что следопыты слегка ослабили хватку, Гун Аин указала на тело мнимого Лотрандира и собравшихся вокруг него Серых плащей и их союзников — Геральта, Иорвета, Гальбарада. Подошли к ним и Раданир, и Корунир из второй поисковой партии, тоже добравшиеся до этого места.

— Взгляни, ведьмак! Взгляни на их горе и их гнев! Вот чего я желала, Геральт, но никто не станет горевать по мне и мстить за мою смерть! Я уйду — никто не проронит и слезинки.

— Мы не пророним точно, beanna, если ты не расскажешь нам, где настоящий Лотрандир, — сказал одноглазый Иорвет, поигрывая клинком.

Гун Аин, шипя и фыркая, выдавила из себя:

— Ваш Лотрандир ещё жив.

— Неужели?! — практически хором ответили шпионке Серые плащи.

В глазах Гун Аин вспыхнуло дикое веселье.

— Воля Лотрандира была сильна. Саруман пытался подчинить ее, перепробовал всё, но ваш товарищ не сломался. В конце концов Волшебник потерял к нему интерес, но тут появились вы. И тогда он придумал кое-что забавное...

— Представляю себе его чувство юмора, — проворчал Геральт.

— Он велел вытащить из темницы другого пленника — дунландца, обезумевшего и отравленного от эликсиров — и одеть его в тряпьё следопыта. В расчёте, что вы оплачете и похороните его, а ваш дружок так здесь и останется в цепях, всеми забытый, пока до него не доберутся оголодавшие уруки, — закончила свой рассказ ангмарка и полезла свободной рукой куда-то в складки платья. Воины напряглись, ожидая, что в кого-то из них полетит отравленный кинжал, но Гун Аин достала лишь маленький невзрачный ключ.

— Держите. Его держат в самом конце южного коридора.

— Гун Аин, ты причинила нам столько вреда, что за это нет тебе прощения, — сказал Гальбарад, взяв ключ. — Но если бы не ты, подлость Сарумана удалась бы — мы ушли бы отсюда, думая, что наш товарищ погиб. За это я нарекаю тебя Аранной, что значит "прощение", и отпускаю из Изенгарда на все четыре стороны. Благодарю, что сжалилась над Лотрандиром... и над нами.

Больше Геральт и Лютик не встречали Аранну.

Геральт, отправленный на разведку, нашел вход в южный коридор без проблем, но он не слишком отличался от всех остальных коридоров в блоке для подопытных. Правда, здесь было больше пустых камер — то ли испытуемые выжили, то ли трупы отсюда успели убрать.

Наконец ведьмак добрался до огромной решетки, перекрывавшей конец коридора — за ней он переходил в заваленную камнями шахту. У самого завала валялась старая ржавая тачка, у которой было свалено какое-то тряпьё. При ближайшем рассмотрении груда тряпья оказалась усталым пленником, который щурился, как кот, под лучами тусклого света.

— Геральт?! — прохрипел пленник. — Не думал, что ещё свидимся.

Ведьмак полминуты искал на решетке замок и замочную скважину, а найдя, с трудом повернул ключ — видимо, замок давно не открывали. Лотрандир — изрядно отощавший и со следами давних побоев, но живой и в здравом рассудке — поднялся ему навстречу.

— Волшебник был в гневе, когда узнал о твоём успешном побеге, — слабо улыбнулся дунадан. — Мне даже стало жаль Сарумана. Столько орков кругом, а проку от них никакого.

— От одного ведьмака проку оказалось побольше. Прости, что не смогли прорваться тогда к блоку для подопытных — вокруг было слишком много охраны, и двое беглецов полегло. Пришлось уходить без тебя, — потупился Геральт.

— Что уж тут поделать. Даже Единый не может обратить время вспять. Хотя я бы обратил с радостью. Уж слишком тут жесткие камни. И слишком громко кто-то скребётся по ночам из-за завалов, — сказал Лотрандир.

— Это могут быть гродбоги или когтерои. Для тебя выполню заказ бесплатно, — усмехнулся ведьмак.

— Не хочу я тут ничего благоустраивать. Пусть Саруман сам выгребает грязь за собой. А мы выйдем на волю.

Когда Лотрандир, облокотившись на Геральта, побрел наружу, ведьмак издал в коридоре условный свист. Через некоторое время навстречу к ним сбежались остальные следопыты и Иорвет.

— Лотрандир, брат мой! Ты выжил! — Корунир заключил спасенного следопыта в объятия, а потом обернулся к ведьмаку и тихо сказал:

— Голодир оказался прав. Всё-таки ты не был предателем. Хотя даже если бы и был... Я бы, в отличие от Лотрандира, сломался в этом клоповнике с его гнилыми испарениями. Пора нам всем выбираться отсюда и забыть Ортханк, как дурной сон!

По дороге Геральт рассказывал Лотрандиру о том, чего тот не застал: о своем изгнании из отряда Серых плащей и вступлении в роханскую армию на Изенских бродах, о видениях, которые насылала на него во сне Галадриэль, про Нону и Корудана, похождения в Рохане, переворот в Эдорасе и роль в нем Арагорна...

— Мастер Геральт? Вы вернулись из ям?! И Лотрандир с вами?! Поздравляю, поздравляю!! А у нас тут тако-о-ое! — услышал ведьмак знакомый голос низушка. К ним навстречу бежал Тук-болван.

Пиппин тут же с места в карьер начал рассказывать про чёрный шар, которым запустил в делегатов Грима Гнилоуст из башни, и который тут же подобрал Гэндальф, обозвав каким-то "палантиром" и оценив как важный чародейский артефакт.

— Ну и Враг с ним, с палантиром, — равнодушно сказал Гальбарад. — Нам главное — что наш собрат-дунадан остался в живых, а союзник-ведьмак очищен от подозрений. А Гэндальф да хранит свои секреты и дальше. Если он что-то утаивает, значит, это надо было утаивать.

Другие поисковые партии из дунаданов и гвардейцев Теодена также нашли десятка два уцелевших невольников — в основном это были рохиррим, но несколько дунландцев и проезжий торговец из Арчета тоже там затесались. Отдельно стояла группа оборванных, поседевших и измятых женщин, которые то хохотали, то выли, то плакали, то пытались ударить своих роханских стражей.

— Сарумановы свиноматки, — брезгливо сказал один из гвардейцев. — Рожали для него полуорков — так говорят те из них, кто ещё не до конца рехнулся. Что будем делать с ними, государь? — обратился он к Теодену. — Родичи всё равно не примут их...

— Сведите их всех в общее убежище, и пусть их кормят и поят за мой счёт и со стола Медусельда, — велел Теоден. — Если кто-то из них родит орчонка — утопите его. Потом мы решим и их судьбу — возможно, эльфские колдуньи справятся с безумными...

Рохиррим готовились возвращаться — в Дунхарроу, где король назначил общий сбор. К ним присоединились и Серые плащи, а равно Арагорн с напарниками — эльфом и краснолюдом.

— Гэндальф предупредил нас, что ты давно уже исполнил его службу, помешав Иорвету расстроить союз с людьми, вот только Саруман — или Саурон — тебя домой не пускает, — обратился к Геральту Гимли. — Так что же — прощайте, ведьмак и Лютик?!

— Возможно, доблестный милсдарь Гимли, — ответил трубадур. — Воздух Средиземья действительно помог мне, и отсюда я везу на родину два десятка баллад — а роман в стихах "Фолька Охотник и Чудище Эверхольта", напротив, оставляю в Эдорасе. Как жаль, что прекрасная Эовин, похоже, так и не услышит его в авторском исполнении под нежное журчание струн лютни...

— Говорят, ведьмак — человек без родины, а то и вовсе не человек. Но именно в Средиземье я испытал, наверное, ту самую хвалёную ностальгию, — сказал Геральт. — Видимо, от того, что тут всё так похоже — есть и людские королевства, и эльфы, и краснолюды, и низушки. И чародеи, которых хлебом не корми, дай влезть в политику. И чудовища — тоже во многом как у нас. Даже покойный ныне Глубинный страж Мории — не кто иной, как риггер-переросток.

— Ты прикончил эту мерзость?! — И Гимли нарочито крепко пожал ведьмаку руку.

— Я и ещё десяток гномов, четыре из которых полегли в Чёрной Утробе, — соскромничал Геральт. — Так вот, но в то же время в Средиземье все на самом деле иначе, чем в северных королевствах. Нелюди здесь никогда не были изгоями среди людей — ну, кроме орков, cuach их aep arse. И вообще кинжалы в спину перед лицом общего врага здесь в ходу куда меньше. Те добродетели, о которых милсдарю Лютику остается только петь в балладах о влюблённых рыцарях, у вас можно кое-где встретить в жизни. Быть может, нашим нордлингам, нильфам и нелюдям тоже не помешал бы какой-нибудь Саурон, против которого можно было бы дружить?!

— Нет уж, Геральт из Ривии, такого я не пожелаю никому и нигде на свете, — сказал Арагорн. — Хотя для ведьмака насылающий чудовищ враг — кормилец и поилец, мы надеемся, что в скором времени сможем оставить Средиземье без этой напасти! И твой вклад в нашу борьбу мы не забудем. А теперь — удачи вам на большаке, Геральт, Лютик и Иорвет!

— Не торопись прощаться, Dh'oine, — сказал скоя'таэль, поправляя повязку на правом глазу. — Я по здравом размышлении принял решение остаться в Имладрисе.

— Всё-таки ты пошёл на это, — сказал Леголас.

— Тебя удивляет, Леголас аэп Ласгален*, что я предпочёл участь воина всеми почитаемых мудрых владык Запада участи остроухого изгнанника, террориста и клиента шибеницы? Если для Геральта в Арде всё так же и в то же время по-другому, то для Aen Seidhe — всё по-другому и гораздо лучше. Здесь у моей расы есть будущее — как бы в Имладрисе и Лориэне не скулили по былым временам и не рвались бросить всё и уплыть на Запад.

— А как же Саурон? — спросил Леголас.

— Что Саурон. Скоя'таэлю не привыкать биться — а если вместо Dh'oine врагами окажутся орки, тем хуже для орков.

— И ты останешься здесь единственным Seidhe, оставив соплеменников своей участи? — не отставал наследник Лихолесья.

— Почему же? У меня есть некоторые идеи на этот счет. Но их нужно обсуждать, обсуждать и обсуждать. С Митрандиром**. С Элрондом. С Галадриэлью. С твоим отцом, наконец. Их поддержка очень пригодится Aen Seidhe... я думаю.

— Смотри, не пытайся науськать их на Темерию или Ковир, — настороженно сказал Иорвету Лютик. Неизвестно, какой оборот приняла бы беседа, если бы ее не прервал крик Раданира:

— Сюда идёт какое-то семейство! Все совершенно голые! Что это за штучки?!

Ведьмак обернулся и увидел мужчину, женщину и подростка лет тринадцати — в чём мать родила. Они тоже заметили, что оказались в непрезентабельном виде, смутились, встали на четвереньки... И вскоре перед победителями Сарумана Белого стояли три медведя.

— Альдбер! Сунильда! Чары сброшены с вас?! Вы снова можете принимать человеческий облик?! — обрадовались Геральт и Лютик.

— Когда до нас долетели вести о битве в Хельмовой пади, мы собрались вдогонку королевскому войску, чтобы тоже поговорить с проклятым Саруманом по душам, — проревел беорнинг. — Но, как мы видим, обошлось — нас обернуло людьми раньше. Так что теперь нам надо возвращаться домой и вытряхивать из сундуков старую одежду, хе-хе!

— А теперь, раз колдовство Сарумана рассеялось, у нас остаётся последнее дело, — сказал Лютик, раскланиваясь и снимая пожухшую шляпу "брийского ловеласа". — Не поминайте лихом, милсдари и милсдарыни, и да скроется Тьма!

— Я не удивлён решением Иорвета, ибо большую мерзость, чем обращение ваших королей и вашей знати с эльфами, могу представить себе только в Мордоре, — сказал Гэндальф и выпустил из трубки странную дымовую конструкцию, похожую на наручники. — Однако же, мы на подходящем месте, и я могу приступить к обряду.

Гэндальф, Геральт и Лютик стояли на одной из вершин Изернора, которую чародей нашёл достаточно широкой и плоской. Перед ними расстилалась темнеющая после заката холмистая равнина Каменных Балок. На горизонте угадывалась ниточка гор Эред Нимрайс, а у их подножия незаметными оставались Эдорас и Дунхарроу, где Теоден объявил общий сбор — ведь угрозу из Мордора никто не отменял.

— Мы готовы, — ответил Геральт. "Ох, ненавижу порталы", — подумал ведьмак. Любопытный Перегрин Тук сидел за мешком Гэндальфа с загадочным палантиром и смотрел во все глаза, предвкушая новое чародейское чудо.

— А на твоём месте, юный Пиппин, я бы отодвинулся подальше. Мир, в который нашим общим друзьям надо возвращаться, не слишком дружелюбен к хоббитам!

Гэндальф начал читать нараспев многоэтажное и затейливое заклинание на языке, о существовании которого ни один из присутствующих и не подозревал. Он держал свой посох обеими руками, воздев над головой и нацелив его навершие точно в зенит.

Казалось бы, у чародея начало получаться — в воздухе перед Геральтом и его спутниками возникло характерное для будущего портала марево. На какой-то момент ведьмаку даже показалось, что он чует запахи трактира в Венгерберге, где мэтр Гэндальф его и нашёл.

— Вы вернётесь всего на час-другой позже, чем ушли со мной! — кричал волшебник, стараясь перекричать возникшие в воздухе вихри. — Время в Арде и за кругами мира летит неодинаково, так что Мудрые, зная это... Что за...?!

Марево упорно не желало проясняться, оставаясь на месте. Гэндальф тщетно повторял чародейские формулы — портал не открывался, застряв на половине процесса. Наконец в нём на мгновение показалось огромное красно-жёлтое око, словно бы из раскалённой лавы, и незаконченный портал схлопнулся с громким звуком, напоминающим о кишечных газах. При этом туда ещё и утянуло шляпу Лютика.

— Зараза... — с сочуствием к Гэндальфу выдохнул ведьмак.

— Что это было? Что это за игра в гляделки в портале? Кто нам мешает опять?! — взорвался виконт де Леттенхоф. — Вечно какие-то палки в колёса!

— Ты прав, Юлиан де Леттенхоф. Похоже, я возвёл в своё время напраслину на Сарумана. Он, конечно, предатель и деспот, но отсёк вам путь домой явно не он, а его новый друг из Барад-Дура. Этого я и боялся, — Гэндальф устало сел, как будто осыпался от времени, на большой камень и сник.

— И что же, гроссмейстер? Мы останемся в чужой земле до самой смерти? — спросил Лютик.

— В каком-то смысле... Не спешите оплакивать свою судьбу! Ведь это может быть не только ваша смерть — но и смерть Чёрного Властелина! Ибо добром он вас вряд ли выпустит. Судя по твоему, Геральт из Ривии, рассказу о встрече с назгулом, хозяин Кольца поставил себе цель — либо привлечь вас на свою сторону, либо уничтожить. Так что вам придется дорого покупать себе свободу, жизнь — и возвращение к близким и возлюбленным. Но когда Великое кольцо вернется в пламя Ородруина, и рассеется Тьма, всё снова станет возможным.

Геральт и Лютик встречали свою судьбу молча.

Дорога без конца вновь выбрала их. И уже вскоре она привела ведьмака и барда к новым приключениям. Её преграждали новые чудовища. На ней им сопутствовали новые друзья и союзники.

Но это уже СОВСЕМ другая история.

КОНЕЦ ЛИ?

* Иорвет обращается к Леголасу на манер Aen Seidhe — "Леголас из Зеленой пущи"

** Кто вспомнил, как эльфы называли Гэндальфа?