Он опять не успел. Он никогда не успевает. Сколько бы ни спешил, сколько бы ни переходил на бег. Он Должен был успеть. Должен был в первую очередь Самому Себе. Но и этого оказалось мало.

Синие коридоры тянулись, будто вереница навязчивых мыслей, вызывая чувство удушья. И когда, казалось, стук торопливых шагов и пульсация разрывающегося сердца слились в ушах в один плотный комок шума — его вынесло в зелёный лабиринт города.

Он спешил. Спешил уже надышаться. Только не останавливаться, вдыхать до иголочек в лёгких.

Жадно глотая ртом вечернюю влажность воздуха, Северус стремительно проходил улицу за улицей: только вперёд, только не оборачиваться, только уйти как можно дальше от этого синего каменного мешка.

Голос позади окликнул, заставив вздрогнуть и сбиться с ритма. Он хорошо помнил этот голос. Голос притворщика и лжеца. Он узнал бы даже его шёпот. Иррациональное знание присутствия его за своей спиной. Нет, не останавливаться. Он не в состоянии сейчас говорить с ним. Он не готов. Что он может ему сказать, кроме того, что уже совсем недавно было произнесено?

Желание обернуться вдруг стало жечь лопатки и Северус резко сел на кровати, хватая воздух ртом.

Утро, словно сквозь вату, впускало внутрь головы гомон голосов.

Жизнерадостные, хоть и не до конца проснувшиеся дети вплывали в двери и разбредались по всему Большому Залу.

— Добыэутрл... — зевнула Гермиона и плхюнулась на место рядом с Северусом, подогнув под себя правую ногу, — Что у нас тут сегодня?

Она посмотрела на Снейпа, который уже двадцать минут гипнотизировал омлет взглядом.

— Да вот, — нашёл в себе мужество ответить профессор, — кажется, завтрак.

— Выглядит примерно как я после пятого урока, — ещё раз зевнув, ответила Грейнджер.

— Боюсь себе представить, с чем из нашего меню вы могли бы сравнить своего мужа после вчерашней лекции, — содрогнулся Снейп и окинул поле дислокации взглядом, — то-то я погляжу, мистера Уизли даже нет на завтраке.

— Угу, так же как и куска прожаренного бифштекса.

Снейп неопределённо хмыкнул, покосившись на Грейнджер.

— «Спит, перевоспитывается», — Грейнджер потянулась за стаканом сока и, сделав неуклюжее движение рукой, опрокинула весь графин на стол. — Ну твою ж... — профессор маггловедения удручённо смотрела, как жёлтая лужа некрасиво растекается между тарелками.

— Рассечь воздух и взмахнуть! — воинственно пискнул с правого фланга Флитвик и, выхватив палочку, ликвидировал липкое безобразие, уже доползшее до края стола.

— У вас тоже утро не задалось? — поинтересовался профессор Снейп, проявив участие к Гермионе, которая успела за это время уже трижды поблагодарить Флитвика за содействие.

— Не подмазывайтесь, — беззлобно ответила ему Грейнджер и воткнула ложку в овсянку. — Я вас, конечно, прикрою от праведного гнева Минервы, но помогать вымаливать оливковую ветвь не стану.

— Да больно мне её оливковая ветвь нужна, — пробурчал Снейп, отодвигая тарелку. — А то я как будто так себя раньше не вёл никогда.

— Действительно, — весело пропищал Флитвик в ответ, — было бы с чем сравнивать — каждый же год одно и то же. Классика жанра!

— Вот я бы попросил... — начал Снейп, но тут в зал вошла ещё одна группка студентов, и профессор ретировался обратно в медитацию, морщась от весёлого гомона голосов.

— До чего же отвратительно бодрые эти дети с утра! — проворчал он минуту спустя, и принялся наливать себе кофе из начищенного до блеска кофейника.

— Плохо спали? — поинтересовался подсаживающийся к столу и не менее жизнерадостный, чем дети, Элвин Кролль.

— Ненавижу синий цвет, — вздохнул Снейп, наливая Гермионе кофе в подставленный ею стакан. Грейнджер решила больше не рисковать, наливая себе напитки самостоятельно.

— А я ненавижу отработки у Слизерина, — вывихнув-таки от зевоты челюсть, пробурчала она. — Надо ж так отличиться всем курсом…

— А что они такое сделали? — пышущий неисправимым оптимизмом Кролль уверенно изничтожал содержимое своей тарелки.

— Да как сказать… — Грейнджер попробовала сфокусировать взгляд на сахарнице, — чёртовы дети, устроили в кабинете трансфигурации подобие дуэльного клуба на случай пришествия нового тёмного лорда. Оправдывались словами о том, что «должны быть подготовлены на случай новой войны». Разгромили весь кабинет к чертям собачьим.

— Вот они, плоды педагогики! — воскликнул, вклинившись в беседу, Флитвик. — Стоило рассказать только малую часть из приключений «Гарри Поттера и его друзей», как понеслась, нелёгкая!

Снейп и Грейнджер одновременно повернулись к Филиусу, выражая ему своё крайнее неудовольствие одинаково кислыми лицами.

— Коллеги, коллеги, полегче, — весело пропищал Флитвик и салютовал им кубком с тыквенным соком, — и в мыслях не хотел вас обидеть! Но, согласитесь, это же прямо-таки педагогическая победа! Всего-то и было что семь лекций нового курса, а ребятки уже вовсю переходят к практическим занятиям!

Снейпу с Грейнджер крыть на это было нечем. Вот если бы на завтрак спустилась Минерва, она бы не промолчала и вступила в бой с Филиусом, размахивая вилкой под реющим над столом знаменем «педагогики и методов воспитания», но она не спустилась, а так — крыть можно было только по матери. Но это за преподавательским столом во время завтрака не приветствовалось.

Ещё оставался омлет. Им тоже можно было бы «крыть», но омлет, к удивлению Северуса, подчистую изничтожил профессор ЗОТИ.

— А что это вы сегодня такой отвратительно довольный прямо с самого утра? — переключил своё внимание с Флитвика на молодого аврора Снейп.

— О! — Элвин угрозы не почуял и, просияв как медный чайник, сказал, наспех дожевав свой круассан: — Сегодня пришло письмо от Стеллы! Через четыре дня её выписывают из Мунго и отправляют на реабилитацию в Суррей!

— Это же просто-таки чудесно! — всплеснул руками Флитвик.

Гермиона выключилась из процесса обсуждения письма мисс Кэмпбер и переключилась на содержимое своего стакана.

Минерва три часа гоняла эту задрипанную мышь по третьему этажу и сбавила обороты лишь тогда, когда в коридоре послышались шаги хаффлпаффцев, идущих на завтрак. Помона Спраут, обходя Минерву по периметру, вежливо кивнула ей и попросила детей внимательней смотреть себе под ноги, чтобы не наступить «чьему-то фамилиару» на хвост. Румяный толстячок Фолкинс, проходя, незаметно от всех положил кошке на ковёр половинку сосиски.

Минерва демонстративно села в углу и начала вылизывать лапу. Вот ещё.

Впрочем, сосиска оказалась на редкость аппетитной и, коль скоро мышь воспользовалась случаем и нахально удрала, Минерва всё же, только чтобы успокоить охотничий инстинкт, поохотилась и на сосиску тоже.

Когда с завтраком было, таким образом, покончено, она дёрнула хвостом из стороны в сторону и медленно пошла по коридору, намериваясь спуститься в Большой Зал.

Миссис Норрис попалась ей на угловой лестнице на первом этаже. Эта облезлая дрянь имела наглость трапезничать её мышью и, жмурясь от удовольствия, чавкала на весь холл.

Минерва приняла боевую стойку и кинулась в атаку.

Детальное обсуждение всех прелестей Стеллы Кэмпбер через десять минут вызвало у Снейпа непреодолимую тягу к свежему воздуху. Северус решил прогуляться до теплиц, и, аккуратно налив Грейнджер четвёртую кружку кофе, быстрым шагом вышел из Большого Зала.

Открывшаяся ему в холле баталия тянула как минимум на Оскар. Директор Хогвартса с азартом гоняла Миссис Норрис по помещению, периодически шипя и лупцуя соперницу когтями.

— Кхм, — сдержанно кашлянул профессор, когда из Большого Зала стали появляться дети.

Он осторожно взял Минерву на руки и пару раз демонстративно погладил, делая вид, что не замечает двух оторопело таращившихся на них хаффлпаффцев, застывших в дверях.

— Пойдём, моя хорошая, — проворковал Снейп, унося кошку подальше от любопытных глаз, — я и забыл тебя покормить сегодня, вот же я какой невнимательный. И как можно было так надолго оставить без внимания своего изголодавшегося фамилиара…

Успешно добравшись до директорского кабинета, Снейп опустил свою драгоценную ношу на ковёр, и она немедленно переметнулась в директора Хогвартса.

— Северус! — накинулась на него МакГонагалл. — Да что ты себе позволяешь! — Она практически била Снейпа кулаками. — Какой ещё к чёрту «изголодавшийся фамилиар»! Как тебе такое только в голову могло прийти!..

Снейп молча сносил удары острых кулачков Минервы и очень старался сохранить при этом серьёзное выражение лица.

— Минерва, если хочешь, я немедленно отнесу тебя обратно в холл и принесу тебе извинения перед всей школой, — заверил он, — прямо так и скажу: «Бес, мол, попутал, принял директора за кошку, с кем после омлета не бывает...»

МакГонагалл перестала отвешивать Снейпу тумаки и присела на краешек стола.

— Что, прям вся школа? — недоверчиво спросила она Снейпа.

— Нет, — поспешил уверить её Северус, — но треть курса с Хаффлпаффа точно. Собственно, а что ты не поделила с Миссис Норрис?

Видя, что глаза Минервы снова загораются недобрым огнём, он поспешил выставить руки вперёд:

— Нет-нет, если ты снова примешься меня колотить, я не хочу этого знать. Прости, забудь, Обливиейт! — Снейп зажмурился.

— Чёртова драная подстилка для швабр! — через минуту в сердцах проговорила МакГонагалл, и Северус приоткрыл глаз, поняв, что бить его сегодня больше никто не собирается.

— Ненавижу её всем сердцем, — продолжала Минерва, стуча рукой по столу, — все усы ей повыдёргиваю в следующий раз! Думает, она лучше всех. Наглая притворщица. Ни черта сама не умеет, а вся кошачья слава опять досталась ей! Я три часа загоняла эту треклятую мышь!

МакГонагалл спрыгнула со стола, и, если бы она не была сейчас в человеческом обличие, Снейп бы мог поклясться, что она снова готова выпустить когти.

— А в итоге что? Я опять сделала всю грязную работу за неё, а ей снова досталась и моя мышь, и слава Охотницы Хогвартса.

Снейп слушал излияния директора и не мог поверить собственным ушам.

— Минерва, полно тебе, ну все знают, что Миссис Норрис — немощь загробная. Она кроме нарушителей порядка никого не способна поймать, да и тех постоянно упускает, — Северус старался говорить проникновенно, чтобы хоть как-то донести до Минервы МакГонагалл мысль, что лучшей кошки школа Хогвартс за всю свою историю ещё не знавала.

— Да ладно уж распинаться-то, — в конце концов буркнула Минерва, сменив гнев на милость, — меня действительно видело пол-Хаффлпаффа?

— Это была педагогическая гипербола, всего пара-тройка учеников. Но если ты настаиваешь, я сейчас их догоню и подправлю память, — поспешил уверить её Снейп, приложив руку к груди.

— Да будет их, — милостиво махнула на всё рукой Минерва, — забудут к вечеру сами. Ты что, Хаффлпаффцев не знаешь, что ли…

— Кофе мне не предложишь? — с улыбкой спросил Северус, и попытался разгрести завал пергаментов на ближайшем кресле позади себя.

— Что, кусок в горло не лезет после вчерашнего? — ехидно поинтересовалась, прищурившись, МакГонагалл, но кофе всё-таки заварила.

— Да там и без тебя много было охотников мне взбучку устроить, — вздохнул Снейп, переместив, после недолгого колебания, груду бумаг прямо на пол.

— Ладно, — примирительно сказала Минерва, подавая ему чашку, — баш на баш. Ты молчишь о нашем с Норрис рандеву, а я тебя больше не допекаю этой историей на уроке. Проехали. Ну а как у тебя дела с Гарри? Я так поняла, весь сыр-бор из-за него?

Снейп пожал плечами и сделал солидный глоток.

— Ты же знаешь, у меня во всем и всегда виноват Гарри Поттер. Даже если он и ни в чём не виноват, — Северус поставил чашку на блюдечко.

— Прогресс, — удивлённо заметила Минерва, — Скажите, какие откровения! Но ты имей ввиду, у Гарри по курсу «Грейнджер-Уизли» ещё одна лекция должна быть. Может, мне тебе отгул на это время дать? — МакГонагалл выжидательно посмотрела на Снейпа.

— Да уж переживу как-нибудь, — пробубнил в свою чашку Снейп.

Конечно, как-нибудь, «как в этот раз», как заметила ему в том разговоре Минерва, ему уж точно не стоит это «переживать». Надо взять себя в руки, в конце-то концов. Ну и что он такого углядел в Поттере, что его прям так вывернуло мехом наизнанку? Столько всего хорошего передумать о человеке за эти месяцы, ждать встречи с ним, чтобы сказать... что-то сказать. Как-то начать заново. И в одну секунду, поддавшись на сомнительный голос собственного страха и подозрений, — вот так перечеркнуть. Надо взять себя в руки. У него есть ещё одна попытка, и он её не упустит.

Северус шёл к теплицам и смешно морщил нос. Ветер с озера доносил терпкие запахи пробуждающейся весны, и они дразнили его обоняние, словно в озере был запрятан целый котёл нового, неизвестного науке, зелья.

Снейп свернул на тропинку и дал себе зарок в следующий раз обязательно посетить лекцию Гарри, и уж только потом делать хоть какие-то выводы на его счёт.

— Скажите, Брут, а что говорит Мунго относительно сроков вашего пребывания тут? — Снейп спустился в лабораторию ближе к ужину и обнаружил в ней только пять зельеваров.

Гарри, целый день проведя у котлов в тяжёлых раздумьях, вздрогнул от звука его голоса. Он не видел Снейпа целую неделю, стараясь избегать всевозможных встреч с ним. Всё это время, мысленно крутясь в хаосе их последнего разговора, он отчётливо видел, как неуместно их дальнейшее общение с профессором. Тончайшая прослойка лжи, словно хрустящий корж в слоеном пироге: набухала и пропитывалась кремом иллюзорного доверия, врастая в реальность. Он не должен больше потакать своей слабости. Надо дистанцироваться от Снейпа. Но, боги, как это сделать? Искушение так велико. Гарри собрался с мыслями и попробовал ответить как можно нейтральней.

— Профессор, добрый вечер, — улыбнулся Стэнли, перетирая в ступке листики пижмы. — Я не спрашивал, но у меня в списке осталось всего шесть зелий.

Он окинул беглым взглядом работавших в лаборатории людей.

— У остальных примерно так же, думаю. Большинство зельеваров, прибывших из других стран, уже отправились по домам, так что основная работа закончена. Те, кто живёт или работает поблизости, согласились доварить для Мунго зелья, чтобы восполнить истощённые запасы госпиталя. Полагаю, мой сегодняшний список — последний.

Северус неопределённо хмыкнул и постоял немного в нерешительности.

— Вернётесь к Бэнсу в аптеку?

— Ну, — заметил Стэнли и откинул выбившуюся из хвоста прядь волос в сторону, — работа есть работа. К тому же у нас там после прихода колдомедиков пустых полок больше чем лекарств.

— Бэнсу, определённо, повезло с таким старательным помощником.

Что сказать Бруту ещё, он не знал. За эти три с половиной недели он настолько свыкся с мыслью о том, что, приходя в госпиталь, всегда может поговорить с молодым человеком на любые темы, что теперь почувствовал нарастающую панику от осознания того, что их дороги сейчас разойдутся в стороны, и продолжить это общение станет невозможно.

Гарри, почувствовав замешательство профессора, попробовал сменить тему.

— А как дела у вас наверху? — Стэнли помешал зелье восемь раз против часовой стрелки и засёк время, чтобы вовремя влить в него желчь наргла.

— Да что наверху, — пожал плечами Северус, — наверху осталась суета. Санитары с утками. Шныряющие из палаты в палату авроры, подчищающие воспоминания. Перевод магглов по лондонским больницам. Короче говоря, куча бюрократической волокиты и писанины. Вам тут с чем-нибудь помочь? У меня освободилось время — надо три часа дожидаться, пока настоится волчелычье зелье.

«Дистанция, Гарри, дистанция, — напомнил себе Поттер. — Терпи!»

— Спасибо, профессор, я думаю, сам управлюсь. Тут немного осталось.

Брут влил пробирку с желчью в котёл и накрыл его крышкой.

— Может, кофе? — с надеждой спросил Северус, делая последнюю, отчаянную попытку.

Гарри почувствовал, что сдаётся. Он не может отказать Снейпу. Не сейчас. Всего чуть-чуть, всего лишь один этот вечер. Он слышал, как предательски часто забилось сердце под рёбрами. Да. Этот вечер. В последний раз.

— Только если обещаете, что не будете больше вдохновенно ругаться на весь кафетерий, — улыбнулся Стэнли, гася огонь под котлом, — тот старикашка с умиротворяющим бальзамом всё ещё сидит в своём углу, попивая облепиховый настой.

Как давно он не говорил с человеком без своей обычной горечи и желчи? Вернее так: как давно он не разговаривал с тем, кто не обижается на его подначки, терпит его характер, кто понимает его с полуслова и не испытывает к нему жалость или не страдает чувством вины?

Нет, разумеется, что это он? Они прекрасно общаются с Минервой, Помоной, Флитвиком, с Грейнджер. Он даже с Уизли разговаривает вполне дружелюбно. Но у него всегда остаётся во рту какой-то привкус подлога после бесед с ними. Боевые товарищи, коллеги, соратники — да. Они по одну сторону баррикад. Даже когда сражаются с многоголовой гидрой министерского всеобуча.

Но Минерва в разговорах — в тех не частых, глубоко личных разговорах с ним — всегда терзается чувством вины за весь прошлый год. В её глазах он постоянно читает «как я могла считать тебя предателем, как я только могла так о тебе думать». Грейнджер боится в разговорах с ним чем-то его ранить, пошатнуть его душевный покой, хоть и старается вести себя от страха довольно дерзко. Флитвик и Помона заняли вежливый нейтралитет и принимают участие только в общей боевой педагогической свалке, не решаясь пойти в беседах с ним дальше устоявшихся за годы преподавания границ. Поппи Помфри терпеливо ждет, чем закончится его «выздоровление» души. Профдеформация налицо. Ну, в конце концов, она же колдомедик. Они вообще народ крайне терпеливый.

А Уизли так и вовсе постоянно ждёт от Снейпа «минус двадцати баллов с Гриффиндора».

Жалость, страх, вина, опасения. Нет, рядом с ними и сам подхватываешь, словно простуду, эти эмоции и тоже начинаешь болеть ими, как своими собственными.

С Брутом как-то иначе. Опять же, кто ещё, если не считать Бэнни Бэнса, с такой лёгкостью и пофигизмом может воспринимать его едкие профессиональные замечания в лаборатории?

Стэнли Брут.

Человек-загадка.

Сегодня, во время обеда в Большом Зале, к преподавателям, наконец, присоединился и Уизли. Вид он имел человека отоспавшегося, избавленного на неделю от тягот преподавания, и потому весьма довольного. Нагулявшийся по теплицам и лесу Северус и сам был готов разделить за столом хорошее настроение, причём даже громким шёпотом предложил Минерве рассмотреть кандидатуру Уизли на следующий учебный год в качестве профессора по новейшей истории магии. Уши Уизли от того вмиг заалели, а Минерва чопорно кивнула, и, заговорщицки подмигнув Гермионе, сказала брюзжащим голосом, что она, пожалуй, подумает над этим предложением.

Но тут в зал прилетела почтовая сова. Сделав разворот над преподавательским столом, она кинула конверт на колени Рону и улетела прочь.

Хорошее настроение Уизли вмиг испарилось и, чуть нервничая, он принялся распаковывать письмо. Снейп вопросительно посмотрел на Гермиону и перевёл взгляд на её хмурящегося мужа.

— Герми, знаешь, наверное, это конец. Она пишет, что его больше не выпустят из клиники, — чуть побелев, сказал Рон и протянул жене письмо.

— Мистер Уизли, что-то случилось? — обеспокоенно посмотрела на него Минерва, — Мы можем вам как-то помочь?

— Нет, Минерва, — ответила за мужа Грейнджер и взяла его за руку в знак поддержки, — это от Молли Уизли. В данной ситуации семье Рона уже мало чем поможешь...

— Это касается моего брата Джорджа, — пояснил немного пришедший в себя, Рон.

— После гибели Фреда, как вы помните, он впал в депрессию, просто, я бы сказал, не хотел дальше жить без брата, ни с кем из нас не желал общаться. Чего только мама не делала, чтобы вернуть его в семью. А потом, — Рон скомкал салфетку и отложил аккуратно в сторону, — Джордж пошёл просто вразнос. Выпивка, дурман-трава, сомнительные связи... Папа с ног сбивался, разыскивая его по злачным местам и вытягивая из разных передряг. В конце концов, Джорджи совсем слетел с катушек, и тогда всем нам стало ясно, что ему необходима квалифицированная медицинская помощь.

Последние полгода Джордж содержался в клинике для... в общем, это закрытая частная лечебница. Мы до последнего надеялись, что врачи смогут что-то изменить, чтобы вернуть его. Но сегодня маме пришло официальное уведомление о том, что лечение не целесообразно, и что Джорджа, скорее всего, уже не выпустят оттуда никогда.

— У него комфортные условия, — добавила быстро Гермиона, всё ещё крепко сжимая руку Уизли, — просто он асоциален и… лучшее, что мы можем для него сделать — смириться с его состоянием и обеспечить ему наилучший уход и содержание.

— Мне очень жаль, Уизли, — проговорил тихо Снейп, — Знайте, если вам когда-либо понадобятся хоть какие-то зелья для вашего брата, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Когда угодно, Уизли.

Рон серьёзно поглядел на Северуса, его глаза предательски блестели, но он нашёл в себе мужество поблагодарить профессора и пожать протянутую ему руку.

— Мистер Уизли, полагаю, вы можете рассчитывать на всех нас в любое время дня и ночи, — сказала следом Минерва под общие кивки согласия. — Скажите, могу ли я в ближайшее время встретиться с вашими родителями, или это сейчас для них будет неуместно?

— Думаю, профессор, мама всегда будет очень рада вас видеть, — слабо улыбнулся Рон. — Извините, мне нужно…

— Идите, Рональд, — тепло улыбнулась ему МакГонагалл. Можете воспользоваться камином в моём кабинете. Пароль «драная кошка».

В этот момент Помона Спраут подавилась оливкой, и все наперебой начали хлопать её по спине, так что в суматохе никто не заметил растерянного взгляда профессора зельеварения.

* * *

Профессор зельеварения шёл по пустому, молочно-белому коридору госпиталя им. Св. Мунго и его шаги тонули в кремовой мякоти ковра. Было уже далеко за полночь, когда Северус закончил приготовление волчьелычьего зелья и погасил свечи в своей лаборатории. Это помещение было намного меньше подвальных, и в нём даже было бы что-то уютное, если бы не ощущение стерильности и казённости инструментария. Совершенно безликие предметы: лопатка, черпак, ступка, тренога. Инвентарный номер 24\562, выжженный на ребре вдоль. Наверное, именно потому он никогда и не хотел работать в больнице.

Северус устало проморгался и свернул к лифтам. В голове было пусто от усталости, а на душе тянуло какой-то тупой болью. Весь вечер Снейп не мог выкинуть из головы информацию о брате Уизли. Бедная Молли. Потерять одного из сыновей во время битвы, и второго — вот так, когда весь ужас войны, казалось бы, позади.

Джордж Уизли. Душевнобольной. Уже полгода как находится в частной клинике под неусыпным надзором врачей.

Наверное, Молли сделала всё возможное, чтобы спасти своего сына. Если Грейнджер говорит, что помочь ему было никак нельзя, то так оно и есть на самом деле. Невозможно предположить, чтобы всезнайка Гермиона, перелопатившая тысячи книг в миллионе библиотек, не сделала всё, чтобы разыскать способ вытащить Джорджа из его состояния.

Тогда кто же ты такой, Стэнли Брут, тайный член Ордена Феникса, друг Гарри Поттера?

«Вы плохо видите, или это в качестве защиты? — Да, действительно плохо вижу. — Любопытная маскировка. — Ну так... Я же тот самый Гарри Поттер, ну, который не бельмеса в зельеварении».

Северус зашёл в кабину лифта и прислонился к холодной и шершавой стене.

В сущности, какая к дракклам разница, кто он такой, этот загадочный Стэнли Брут? Не всё ли равно, чью оболочку видишь перед собой, когда так дорожишь внутренним содержанием? Кажется, это было в позапрошлой его жизни — желание и стремление всё знать. Обезопасить себя отовсюду, дорыться до истины, ободрать всю шелуху и обнажить суть вещей. Так всегда поступали его враги, так всегда, в сущности, поступал и он сам. На опережение. Много ли счастья ему это принесло?

Нет, он больше не будет идти на поводу у своих старых привычек. Быть счастливым в неведении. Попробовать, поправил себя Северус, быть счастливым в неведении. Хотя бы для начала, уважая право другого человека на тайну.

Лифт дрогнул и остановился на первом этаже.

Холл был почти безлюден. В дальнем его углу, где матовые стены примыкают к коридору, шаркая стоптанными кроссовками, шёл, спотыкаясь, к каминам для посетителей Стэнли Брут.

Он шёл уже минут десять, останавливаясь через шаг, и вяло размышляя о том, как закончить этот бесконечный день. Безумно хотелось привалиться к какому-нибудь здоровенному котлу и, погрузившись в его чугунный мрак, заснуть мертвецким сном беспробудного пьяницы, избавившись от той бесконечной вереницы мыслей, которая уже набила ему оскомину. Его тошнило от голода и от этой круговерти в его мозгу. Он должен отпустить Снейпа, и он не может этого сделать каждый раз, как тот оказывается рядом. Ты слабак, Гарри Поттер! Слабак, ничтожество. В глазах опасно почернело, и Гарри выставил вперёд руки, чтобы не ткнуться носом в пол, если потеряет сознание. Если бы он мог, если бы только он мог без всего этого маскарада общаться с профессором. Рядом с ним невероятно теплеет на душе и, кажется, слова сами вырываются наружу против своей воли. Заклятие подчинения — и то было бы милосердней, чем эта добровольная капитуляция в присутствии профессора. Но ничего, ничего. Сегодня был последний вечер. Они проболтали за чашкой кофе почти час, пока Гарри последним, оставшимся у него на сегодня волевым усилием не заставил себя вернуться к работе в лаборатории. На сегодняшний день он исчерпал все свои моральные и физические силы к сопротивлению.

Невдалеке показался спасительный прямоугольник холла. Дойти бы до каминов. Впрочем, уже даже и желания куда-то дойти не было. Мир вокруг превратился в чёрно-белую схему по сборке пространства.

— Стэнли! — выкрикнул, не веря своим глазам, Снейп. — Брут! Подождите!

Северус рванул с места и в рекордные сроки оказался рядом с молодым зельеваром.

— О, профессор! — слабо улыбнулся Стэнли. — Что вы делаете в Мунго так поздно? Опять что-то стряслось?

На лицо юноши наползла тень.

— Нет, я доваривал волчелычье зелье и разбирался с аконитовыми настоями.

Снейп критически осмотрел зельевара с ног до головы.

— А с вами что? Пренебрегли правилами безопасности? — и он подошёл чуть ближе, чем можно было бы, на тот случай если Брут задумает падать в обморок.

— Можно и так сказать, — вяло отмахнулся Стэнли, — пятнадцатичасовой рабочий день и желание хоть что-нибудь съесть.

— Вам в таком виде категорически нельзя пользоваться каминной сетью, — отозвался Северус, — улетите на какую-нибудь Майорку.

— Что ж, не самый худший из возможных вариантов, — через силу улыбнулся Брут.

— Могу ли я… вы позволите вам помочь? — Северус с тревогой вгляделся в серое лицо зельевара и предложил локоть для парной аппарации.

— Хм, — нахмурил брови Брут, — мне не хотелось бы вас затруднять, профессор. Вы и сами провели в Мунго с добрых десять часов.

— Мне совсем не трудно, — Снейп вопросительно поднял брови, — Годрикова Лощина?

Гарри закрыл глаза и постоял так несколько секунд.

— Я сдаюсь, — с горечью в голосе прошептал он.

— Что? — переспросил, не расслышав, Северус.

— Признаться, нет, — Брут немного замялся, — если честно, мне надо полить Герань и покормить Изверга.

— Покормить кого?

Стоун-стрит оказалась тихой улочкой с типовыми домами, уходящими за горизонт, насколько позволяло зрение. Снейп сразу угадал дом Брута, в палисаднике которого с буйством красок расцветали весенние цветы.

— Добро пожаловать, профессор, — проговорил Стэнли и отпер металлическим ключом дверь в дом.

— Мне неловко, Брут, вы устали, да и время позднее…

— Да уж заходите, не могу же я не налить вам чашку чая в благодарность за спасение от Майорки, — Стэнли сделал приглашающий жест в дом.

— Разве что на пару минут, посмотреть на вашего кота. Впервые слышу, чтобы кто-то называл своего фамилиара Извергом.

Кот не преминул себя долго ждать и, потёршись о ноги Стэна, с голодным мявком прошествовал на кухню. Северус осмотрелся. В свете маггловских лампочек, впрочем, весьма тепло светящих с потолка, гостиная комната, в направлении которой Брут махнул ему рукой, выглядела весьма уютной и обжитой. На стене с Рождества, правда, так и осталась висеть новогодняя гирлянда, но на столике у камина валялись раскрытые на разных страницах справочники по зельеварению и колдомедицине, а в углу дивана лежал наспех сложенный шерстяной, шотландской клетки, плед. Присутствие жизни в доме было неоспоримо.

Через минуту в комнату вплыл довольный и облизывающий морду языком Изверг. Он вплотную подошёл к Снейпу, понюхал край его мантии, дёрнул усами и, не проявляя к профессору более никакого интереса, вспрыгнул на окно. На окне нежился большой куст Зубастой Герани, которая лениво клацнула парой соцветий в знак приветствия и продолжила дальше дремать в горшке.

— Вот, держите, — Брут, пошатываясь, вошёл в комнату и протянул Северусу чашку, — пока это всё, на что меня хватило. Я вытащил было из холодильника разношёрстные запасы еды, но это надо ещё как-то приготовить и совместить в одной кастрюле, а у меня от варки зелий сейчас голова лопнет. Если подождете с полчасика, я потом быстро что-нибудь нам сварганю. Вы ведь, наверняка, сегодня тоже мало что ели.

— У вас презабавная герань, Брут, — заметил Северус, принимая чашку чая из рук зельевара.

— О, они с Извергом давние друзья, — согласился Стэнли и с видимым облегчением сел на диван. — Располагайтесь. У меня тут, правда, пыльновато. Но всему виной аврал в госпитале, ей богу.

— Да ладно вам, Брут, — ответил на это Снейп и улыбнулся. — У вас весьма мило на самом деле. И часы с кукушечкой, как я погляжу...

— Это от старых жильцов, — ответил юноша и потянулся до хруста, — я зимой чердак разбирал. Много интересных штук нашё-ол…

Он протяжно зевнул и отставил чашку на пол.

— Давайте-ка вздремните немного. А я, с вашего позволения, посмотрю что там с продуктами на кухне. А то на вас лица нет совсем.

С этими словами Снейп повернулся к Бруту и заметил, что тот уже спит.

Спать в присутствии постороннего человека в собственном доме. Мог ли он себе сам когда-нибудь такое позволить? Это высокая степень усталости или своеобразная форма доверия? Северус не мог для себя определить. Так и стоял, боясь шелохнуться, посреди гостиной с чашкой чая в руках. Кот лениво вылизывал бок, примостившись на подоконнике.

Снейп аккуратно поставил свою чашку на столик и потянул Брута в сторону, вынуждая лечь на бок, а не спать сидя. «Если и от этого не проснётся, то я уж и не знаю, что про это всё думать».

Брут продолжал спать даже тогда, когда, уложенный на диван, был укрыт пледом. Северус постоял в нерешительности пару секунд, а потом аккуратно вышел из комнаты, притворив за собой дверь.

Сковородка аппетитно скворчала, выстреливая шариками масла в стороны, и Снейп с ухмылкой влил в неё пинту соуса, который на глазах стал густеть и испускать пряный аромат. Не ресторан, но вполне потянет на Хогвартскую стряпню. Спать уже не хотелось. А хотелось мурлыкать себе под нос какую-то странную маггловскую песенку, которая вертелась на языке.

“Sounds of laughter, shades of life are ringing through my open ears inciting and inviting me…” [ звуки смеха, тени жизни звенят в моих чутких ушах, подстрекая, приглашая меня. Бесконечная, бессмертная любовь, что сияет вокруг меня как миллион солнц, она снова, и снова, и снова зовёт меня в путь… ]⁽¹⁾

— Неужели уже уходите, профессор? — раздалось за спиной Северуса. В дверях задумчиво стоял Стэнли Брут, который подхватил мотив:

— “Nothing ‘s gonna change my world”

— “Nothing ‘s gonna change my world”, — вторил ему Снейп после секундного замешательства.

— Я слишком громко пел? Я вас разбудил? — спросил Северус, с беспокойством смотря на Стэнли.

— Нет, что вы, песня тут совершенно ни при чём, хоть я и очень её люблю. Меня разбудила умопомрачительная волна запахов, исходящая из кухни.

— Вы так мало поспали, — сокрушённо проговорил Снейп, снимая передник с пояса, — совсем ещё ничего не готово.

— Ничего, я посижу понюхаю, — ответил ему Брут и уселся в дальнем углу стола.

— Посижу-понюхаю, это практически как у нас на педсоветах, когда МакГонагалл мечет громы и молнии, — заметил Северус, нарезая корень петрушки и бросая его в закипающую воду.

— Мне сложно такое представить, — честно признался Брут и придвинул к себе доску с недорезанным огурцом.

— Как будто на вас по молодости лет не орала Минерва МакГонагалл, — хмыкнул Северус и помешал лопаточкой соус.

— На меня, по молодости лет, кто только не орал, — со смешком ответил Стэнли, — но мне сложно представить это во время такого священнодействия как педсовет.

— О, — хмыкнул профессор и, развернувшись к Бруту, подмигнул, — там всё то же самое, плюс обсценная лексика.

— То-то Флитвик, помнится, после педсоветов всегда так хихикал, — заметил Брут и отложил ножик в сторону.

— Ну, Флитвик хотя бы не дерётся, — заметил Северус, забирая нашинкованный огурец со стола.

— Как? У вас и до драк доходит? — Брут чуть не свалился со стула.

— Ну как бы вам сказать… — помедлил Северус, что-то прикидывая, — это тайна не моя, но я скажу так: недавно одна кошка надрала, простите, задницу другой кошке…

Герань проснулась от громкого смеха, раздававшегося с кухни. Лязгнув для проформы зубами в воздухе, она дотянулась до кота и осторожно прихватила его за хвост. Кот дёрнул во сне ухом и вытянул заднюю лапу.

1) (c) The Beatles “Across the Universe”

Вернуться к тексту