Проверено на грамотность 
Деревня Малый Ельник. 25-26 ноября 2023 года. Кидис в сером домашнем платье с тёмными рукавами напоминала серобокую ворону. Она кружила возле Сони, которую трясло после жуткого видения, и ласковым, почти что материнским голосом просила то выпить какой-то горький отвар, чтобы снять нагрузку с нервной системы, то с той же целью поглубже дышать, вдыхая травяной запах расставленных на столике рядом свечей.
Со свечами не пошло, Соня только раскашлялась. Кидис, поняв это, потушила свечи и открыла окно. Каждому своё успокоение, ага… Отвар ещё не подействовал, а в голове всё крутилось и крутилось, как «охотники» стоят вокруг несчастной девушки, как отпускают сальные, блевотные шутки. Небесные покровители… К глазам подступили слёзы. Кидис присела рядом на диван и, осторожно прикоснувшись к руке, попросила дышать вместе.
— Вот так… Вдох на четыре счёта. Раз, два, три, четыре… Выдох на два. Раз, два… Ещё раз… Ещё…
Не твердила, что всё будет хорошо, не лезла с объятиями. Просто говорила, как дышать, просто была рядом. Алтанай, ждавший, пока иностранный целитель соберётся в дорогу, что-то быстро писал в блокноте.
Как ни странно, дыхание успокоило. Соня широко зевнула и зябко повела плечами. Кидис помогла ей лечь, накрыла тёплым одеялом. Затворила окно и выключила светильник. Алтанай положил блокнот на столик.
— Отдыхайте, София. Вот здесь план дальнейших тренировок, если я… не смогу снова приехать в ближайшее время.
Совка поклялась бы чем угодно, что он подумал не то, что сказал. «Если я не вернусь». Вот что имел в виду, но не было сил реагировать, глаза слипались…
Кидис и Алтанай вышли из комнаты. Совка уже сквозь дремоту расслышала их тихие голоса в коридоре.
— Обратился бы ты сразу к Агапе, дело наскозь пропиталось керосином! Она, думается, с радостью поможет слить дружков мужа.
— Я и сам в состоянии «слить» Аркадия, не впервой поначалу сфабриковать обвинение, а потом докопаться до настоящего преступления. Тем более, Агапа уехала в гости к родственнице.
Вот это вот словечко, «не впервой»… Она слышала, как другой человек произносил его с такой же наигранно небрежной интонацией. Тот парень из видения, который положил девушку в багажник… Но… Нет, бред. Все знали и обсуждали даже в колдовских группах в интернете, что владыке неба под сорок, а он по-прежнему бездетный, не озаботился наследником. «Как безответственно с его стороны», ага…
— А ты прежде других в курсе, куда она уехала, — тихо усмехнулась Кидис. — То шифруешься на работе, то… как сказал бы Мич, «палишься на тупом». Осторожнее там.
— Перестань, а? Всё, я поехал. Завтра заеду ещё, если… получится.
В ушах ещё звучало «не впервой», сказанное двоими — совершенно разными? — мужчинами. Но сон брал своё, все мысли медленно растворялись в спрятанной под веками тьме…
* * *
Она проснулась, когда на улице ещё было темным-темно. Нащупала телефон, глянула время: около шести утра. Рано для выходного, но… Бр-р-р, чаю бы горячего. Но сначала умыться бы. На первом этаже, где она вчера так и уснула, тоже была ванная, так что.... А после тихонько пройдёт на кухню и никого не разбудит.
Вот только после того, как привела себя в порядок, на подходе к кухне Соня услышала тихую возню. Заглянула и шёпотом сказала:
— Доброе утро, Эрхан Таманович. Я вас разбудила?
— Нет-нет, я давно не сплю. Обдумываю последние новости…
Соня зашла на кухню и плотно закрыла дверь, а Эрхан Таманович взял вторую чашку. Он в тёмном махровом халате особенно напоминал ворона, хоть и больного… Ну нет, не дело, чтобы он её ещё и обслуживал!
— Давайте я сама, вы же…
Он тяжело вздохнул, нахмурился.
— Не помру и не развалюсь на части, если разолью чай по чашкам. Я же не занимаюсь целительством, а всего лишь делаю бытовую мелочь. Извините, София… Это не в упрёк вам. Просто быстро устаёшь, когда все всё норовят сделать за тебя. Даже забота бывает несколько утомительной.
— Простите, я…
Он отмахнулся и поставил перед ней чашку с душистым чаем, сел напротив.
— Я поговорил с вашими родителями. Им помогут с переездом в более спокойное место, но пока не в Русию. У нас сейчас обострилась ситуация, к сожалению… Джурва напишет вам в соцсети, когда они с супругой уедут под предлогом присутствия на конференции, которую не проводят в онлайн-режиме.
— Огромное вам спасибо! — пролепетала Соня, вцепившись в чашку.
Хоть родители будут в безопасности! А Эрхан, как бы ему ни было плохо, выполнил обещание… Отхлебнула горячий напиток, прикрыла глаза и… чуть не поперхнулась, когда дошло. Обдумывал последние новости, ситуация обострилась. Что-то случилось!
— А… С Карлом всё в порядке?! — шептала, но голос уже срывался, а руки тряслись. — Что я проспала? Вы сказали, ситуация обострилась и… Пожалуйста, скажите всё как есть, не смягчайте.
— Тихо-тихо, он цел и невредим. Ну, право, я бы не распивал тут чаи, будь иначе. Но мы от коллеги Карла узнали дурные вести о планах клуба, преступники затевают теракт в городе… — Совка вздрогнула и поёжилась от пробежавших по коже мурашек, но перебивать не стала. — В деревне тоже теперь не благополучно. Мне рассказали о вашем видении, а вскоре после сообщили, что Мироновы не могут связаться со второй дочерью. Вам, похоже, не показалось, что девушка из видения похожа на Каролину.
— Небесные покровители… Беда не приходит одна! — Соня зажала рот рукой и судорожно выдохнула, пытаясь уложить всё в голове.
— Пожалуй, что так, — Эрхан потёр висок, поморщился. — Но мы не сидим сложа руки, я ещё вчера сообщил тем, кому доверяю, что нужна помощь. Я организую…
Она смотрела на Эрхана Тамановича и всё качала головой. Бледный, чётче проступили морщины, поза такая неестественно напряжённая, что сразу понятно — каждое движение приносит боль. И вот он теперь не спит и думает, как всё разрешить!
— Но это же не вы должны из последних сил упираться и предотвращать катастрофу! — вырвалось раньше, чем успела обдумать. — Это забота Алтаная Юргэновича и прочих людей из правительства и подчиняющихся ему структур. Он, вроде бы, поехал разбираться с тем мужиком из видения, да… Но вот это вот всё ведь тоже его работа. И у него больше влияния и связей, в конце концов.
— Улахан суор тоже отвечает за безопасность людей, хоть это и ограничивается одним кланом, — спокойно ответил Эрхан Таманович на её возмущение. — И Алтанай, как вы уже заметили, не столь свободен в действиях. Раньше он не опасался собственной системы наблюдения, но всё изменилось. За ним следят всё же пристальнее, чем за мной.
Сделал глоток чая, иронично усмехнулся.
— Можно приспустить поводок, если собака и так хромая на все четыре лапы. Так порой думают некоторые… кхм… хозяева. Я прекрасно знаю, что теперь говорят о моей семье. «Албановы уже не те. Что там осталось? Подыхающий ворон-помесок с пришибленной жёнушкой да их тупой выродок».
Эрхан поджал губы, его ярко-синие глаза на миг потемнели. Злился то ли на несправедливые слова, то ли на собственную слабость, неспособность отстоять семью.
— Что ж, подыхающий помесок ещё способен на что-то. Я не понял вовремя, каких жертв ищут преступники, не успел предотвратить похищение дочери Мироновых… Но устроить теракт не позволю. Чтобы собрать нужных людей без подозрений и лишнего внимания со стороны, нужен повод. У нас с Кидис он есть, вчера уже обсуждали.
Соня удивлённо приподняла брови, но пока молчала, не желая ляпнуть что-то не то и сбить Эрхан Тамановича с мысли.
— Её юбилей двадцать девятого числа, а после — традиционная для нас встреча зимы, — пояснил он. — Сделаем вид, что с тоски решили закатить пир во время чумы.
Медленно выдохнула, сделала большой глоток чая. Что за времена пошли, раз праздники стали лишь вынужденным прикрытием? И теракт этот… Насколько раньше такое было далеко! Или просто не хотела видеть, избегая любых новостей?
— Я… Не знаю, что и сказать, очень страшно всё это. Эрхан Таманович, я могу хоть чем-то помочь?
— Вы уже помогаете тем, что занимаетесь с Алтанаем. Сосредоточьтесь на этом, София, хоть оно и непросто с такими новостями. Но вы должны прежде всего помочь себе, а потом — другим. — Соня не сдержала горькой усмешки. Эрхан Таманович… Почаще бы самому себе это повторял. — Мы с Алтой не знаем, сколько выйдет вас учить, время никогда не на нашей стороне. Так что не упускайте шанс. Овладев даром, вы поможете и другим.
Угу… Родители тоже вторили, что сначала надо помочь себе. Но толку от этих тренировок, если она будет всюду опаздывать? Время не на их стороне, да. Эрхан — яркий тому пример. Так что надо в библиотеку идти, а не ударяться в панику или думы о тех же видениях. Чем быстрее активирует прабабушкин амулет, тем больше шансов на действительно хороший исход.
— Я понимаю… Тогда пойду пока в библиотеку, поучусь. Ещё раз огромное вам спасибо за родителей!
Эрхан напоследок сказал, что до завтрака осталось чуть больше часа, а потом она выскользнула в коридор. Завтрак-то можно и пропустить, аппетита не было вовсе. С другой стороны, колдунам-ученикам постоянно нужна энергия, которой на уроки и тренировки уходит очень много. Был бы толк от этой учёбы… А то придётся Алтанаю Юргэновичу делать кнут из дерьма(1).
Соня тихонько поднялась на второй этаж и, стараясь аккуратно ступать, чтобы пол не скрипел, дошла до библиотеки. Думала, что поищет книги и заодно переварит последние новости в тишине и одиночестве. Ага, как же… В этом доме хоть кто-то спит в такую рань?!
За столом в библиотеке сидел друг Эрхана Тамановича, Руслан. Он обложился книгами и вырезками, что-то черкал в папке с распечатками. Словом, некая работа шла полным ходом.
— Здравствуйте. Не помешаю?
Погружённый в своё, Руслан её, кажется, не услышал. Замешкалась, переминаясь с ноги на ногу на пороге. Странный этот человек. Его все знали, кроме неё, и, вроде бы, хорошо относились, а он отмалчивался, думая о чём-то своём. Да и на виду не мелькал особо. Может, так всё и сидел в библиотеке.
Совка не могла понять, что он за колдун, а потому вгляделась в черты смуглого лица Руслана, закрыла глаза. Перед ними простиралась небесная ширь без единой птицы. А?.. Никаких защитных, скрывающих истинную суть чар она не чувствовала, так почему тогда…
— Что, меня не видно в небе? — Соня вздрогнула от тихого, мурлыкающего голоса. Почувствовал магическое касание, ага. — Так моего рода там никогда и не было.
— Простите, я не хотела отвлекать, но не смогла понять, какой вы…
— Какой? Надеюсь, что хороший, — усмехнулся. — Я из клана кошачьих, хвостатый колдун. Мы по-старинке называем себя хвостатыми, а вас — крылатыми.
Присмотрелась, дала себе мысленный подзатыльник. И как не заметила раньше? Этот кошачий прищур, гибкость тела, мурлыкающие нотки в голосе. Кошак, как есть кошак!
— Ох, извините, я до недавнего времени не знала, что вы… ну, не только в сказаниях остались. Лишь после рассказа Эрхана Тамановича поняла, что вы никуда и не девались.
— Не девались, хотя нас усердно пытались стереть физически и исторически, — нахмурился Руслан. — Вы, крылатые, сейчас боитесь, что колдунов разделят и рассорят, но кукловоды уже добились этого век назад. Сейчас лишь топчут уцелевшие обломки и ломают крылья адекватным крылатым вроде Эрхана.
Он кашлянул, увидев её смущение, и неловко перевёл тему.
— Впрочем… Ладно, постараемся дать отпор кукловодам. Хм... Вижу, удивил тем, что захватил библиотеку с утра пораньше. Я с детства любил древние загадки. Меня искали в лесу, когда я решил, что хочу увидеть шурале(2) своими глазами. Ещё воображение будоражили тайны хикупетских(3) пирамид, очаровательная кошачья богиня той страны. И даже по молодости грезил погружениями, чтобы разгадать все секреты морских глубин. Меня кидало из одного в другое, хотелось охватить всё. Но волей случая я многие годы посвятил поиску информации об одном-единственном артефакте. Вот он.
Руслан кивнул на лежавший среди книг и бумаг металлический диск с некими знаками по кругу и выбитым рисунком посередине: на нём в небе парили ворон и сова.
— Вы не замечали, что отношения вашего клана с врановыми ухудшились?
— Э-э-э… Я не вникала, но… Да. Уж лет семь назад у обоих кланов будто тормоза стали барахлить. И не только у них, кажется. Прабабушка говорила про некий договор, обряд. Боялась, что он уже не действует, но я не знаю подробностей.
В детстве Сони совы и вороны обходили друг друга стороной, да и представители других кланов заминали конфликты, старались всё решать словами. А вот семь лет назад начались первые крупные стычки, драки. Прабабушка очень переживала и всё повторяла: «Небо-небо… Неужто сила обряда иссякла? О, горе!» Совка, к своему стыду, думала, что ба стала выживать из ума, видя проблему там, где её нет.
— Она была права, — вздохнул Руслан. — Судя по преданиям, ныне спрятанным от масс, люди много раз забывали о хрупкости мира, в котором живут. На колдунах тоже отражался этот разлад, они забывали о том, что должны хранить мир, и начинали делить власть, прислуживать не тем. Думаю, абсолютной гармонии между нами никогда и не было. В первый такой раз колдунья решила, что кровь смоется кровью, и заговорила диски так, что после их нахождения колдуны начинают массово умирать по разным причинам. Логика там, конечно, блестящая: якобы горе и потери должны напомнить нам о хрупкости всего сущего и вправить мозги. Беды можно если не остановить, то затормозить, уменьшить только обрядом двух колдунов, ворона и совы, который проводится всегда на одном особом месте. После него колдунам будет физически и психически трудно вредить друг другу и бесхвостым или, на ваш манер, бескрылым.
— Ничего себе… Выходит, этот обряд должен… м-м-м… окончательно вправить мозги не только воронам и совам? А почему тогда сова и ворон, а не небесный и земной? И откуда вы взяли этот диск?
— Ворон некогда считался птицей, которая ближе к земле, чем к небу. Возможно, поэтому. А с этим диском вообще вышло странно. Я собирался рассказать всё вместе с предысторией сегодня после завтрака, чтобы потом решить, что делать дальше, так что…
Соня кивнула, ей ещё предстояло найти нужные книги. Но напоследок прикоснулась к рисунку на диске, металл обжёг невозможным холодом… А она провалилась в прошлое — резко, как в сотканный из тумана колодец. Лишь почувствовала чью-то ледяную руку, утаскивающую её за собой.
«Взвизгнула, поняв, что стоит посреди заледеневшей реки, а по обоим берегам возвышаются ряды громадных северных елей. Хоть это и было видением, а холод пробирал до костей. Т-т-твою ж.. Трескучую тишину, в которой выдыхаемый воздух рассеивался белым облачком ледяных крупинок, нарушило сдавленное хихиканье.
Огляделась по сторонам и вдруг увидела троих мальчишек, в которых с трудом узнала Эрхана, Руслана и Алтаная.
— Да тише вы, придурки! — грозно зашептал Руслан. — И так всю рыбу распугали!
Мальчишки снова захихикали, а Соня вдруг услышала глухой голос, доносившийся будто из-под толщи льда. С каждой фразой голос становился всё злее и громче. Не просил, приказывал.
«Достань меня, южный мальчик…
Освободи, выпусти…
Смелый хвостатый колдун, отзовись…
Освободи, выпусти… Выпусти!
ВЫПУСТИ МЕНЯ!!!»
Ребята не слышали этого, только Руслан скривился и потёр лоб, словно у него резко заболела голова.
— Да ну вас! Пойду в другом месте попробую…
Он встал, чтобы просверлить лунку подальше. Соне хотелось схватить его за руки и просить, умолять ничего не трогать, не помогать этому нечто, что так рвалось на волю. Но в видении её никто не услышит, не почувствует.
«Молодец, хвостатый…
Давай, вылови меня.
Крылатые будут умирать…
Пока не свершится обряд.
Выпусти… Выпусти!
Хвостатый, они это заслужили».
Только крылатые? Нечто недоговаривало даже тогда, когда его не слышали. А почему-то Соня знала, что ничего такого Руслан не слышит. Лишь чувствует, что надо поймать хоть что-то, а то разве ж это рыбалка?
В новом месте у него почти сразу клюнуло, он уже расплылся в улыбке…
А Соня вдруг почувствовала: сейчас лёд треснет, обжигающе холодная вода раскроет смертоносную пасть! Но предупредить мальчишек не могла! Хвала небу, Алтанай тоже был предсказателем и почувствовал опасность. Крикнул друзьям:
— На берег!
В следующий миг они все услышали треск льда. Соня и моргнуть не успела, как вдруг перенеслась на берег. Ага, нельзя утонуть в чужом прошлом… Эрхан и Алтанай побросали удочки и вёдра, отползая к берегу.
Руслан лёг на лёд, не отпуская удочку. Не реагировал на окрики друзей, только тянул и тянул добычу. Эрхан пополз обратно, а Алтанай заорал:
— Руська, сука! Брось это говно! Если мы все из-за тебя сдохнем, я тебе и на том свете покоя не дам!
Он завыл, зарычал от досады, но всё-таки стал помогать Эрхану вытаскивать незадачливого товарища. Соня бегала по берегу из стороны в сторону и хваталась за голову, понимая, что ничем не поможет. Сердце колотилось в горле, к глазам подступали слёзы. Знала, что парни выживут, но всё равно страшно!
Наконец мальчики выбрались и упали на берег, судорожно дыша. Алтанай сухо всхлипнул и протянул:
— Вы там на своём сраном юге бессмертные, что ли?! Руська, какого хера?
Руслан встал сначала на колени, потом на ноги, сжимая в руках комок старых сетей, в котором угадывался глиняный круг.
— П-п-простите… Но там клевало…
Алтанай вскочил на ноги, яростно кинулся на Руслана. Злые слова не заглушал даже грохот воды, уносившей вдаль осколки льда.
— Клевало? Совсем двинулся?! Мы сами чуть рыбам на корм не ушли!
Он рванул Руслана за рукав, тот отшатнулся, а глиняный круг упал между ними и разбился, даже снег не смягчил удар. Нечто неслышно для ребят рассмеялось:
«Разбился круг…
Точь-в-точь как ваша дружба.
Она была не прочнее глины!»
Эрхан, подойдя к ним, замер, как и его друзья, увидев внутри на удивление не ржавый металлический диск. Алтанай вдруг застонал, замотал головой, а под конец вовсе расплакался, проговорив сквозь всхлипы:
— Я ч-чит-тал про д-диски… Их нахо…ходят за… за че… четверть века до большой к-крови. Войны, болезни, бедствия…
Соня вдруг вспомнила про пандемию, лесные пожары и наводнения, про военные конфликты бескрылых. Всё сбывается! Боги, всё сбывается…
Руслан переминался с ноги на ногу, отводил глаза и бормотал, что не хотел быть Пандорой. Эрхан обнял Алтаная, как малого ребёнка, погладил по голове.
— Мы со всем справимся, обязательно… Найдём выход, чтобы остановить это.
Тот печально усмехнулся и кивнул.
— Может быть… Видите там птиц? Говорят, раньше был такой обряд, который совершали два колдуна: ворон и сова. Он по легенде останавливал кровопролития. Но по той же легенде не так просто найти подходящих колдунов, у которых всё получится.
Шмыгнул носом, вгляделся в диск. Он тоже не слышал голоса артефакта, но чувствовал угрозу, а потому встал так, чтобы заслонить собой от диска Эрхана и Руслана.
Нечто засмеялось и прошипело:
«Ничтожный пророк удумал защищать целителя и бойца?
Ты смешон, мальчишка! Не сумеешь, нет.
Всё вложишь в чужую, в ту, которая тебя осудит.
А твой сгинет за других.
И ты не сможешь, нет, не сможешь ни-че-го!
Чужой всегда, везде чужой!»
Соню затрясло от холода и этого жуткого, граничащего с безумием смеха неведомого нечто. Странно, непонятно… Раз она его слышала, то и оно её — тоже? Если так…
— Прекрати! Прекрати лить кровь во имя «мира» и обманом подбрасывать людям артефакты!
Смех стал отчётливо женским. Угадала, значит. Дух той ведьмы, про которую говорил Руслан.
«Ты сначала освой дар, а потом показывай зубы, пигалица!
Хотя чему тебя научит никчёмный владыка?»
Смех становился всё громче, а Совку затрясло от холода. Она и пикнуть не смогла против силы, что вышвырнула её из видения».
Когда она распахнула глаза, то поняла, что лежит на сдвинутых в спешке стульях, а над ней машет стопкой бумаг Руслан. Он испуганно посмотрел на неё и спросил:
— У тебя хоть день бывает без провалов в видения, девочка?
— Н-не знаю… Но в этот раз оно было будто не из-за моего дара, а… ну… по воле той ведьмы.
1) румынская поговорка
2) Татарский лесной дух, вроде нашего лешего.
3) египетских
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу