Не в деньгах счастье (джен)

Эдгар Вэнс смешно картавил, несмешно шутил и был вдвое толще дядюшки Вернона. Что было тем еще достижением. Особенно учитывая тот факт, что ростом он Дурслю-старшему был по плечо. Короче говоря, Гарри как-то усомнился, что настолько непредставительно выглядивший персонаж — лучший адвокат Магической Британии. Однако статистика — штука хоть и сложная, но беспристрастная (если не подгонять цифры и не брать их «с потолка», конечно). И эта самая статистика была неумолима: ни одного проигранного дела за последние три десятка лет! Немыслимо! Еще более немыслимыми были расценки мистера Вэнса, но Вернон Дурсль, успевший вовремя словить излишне жадного племянника, который попытался свалить сразу же, как только услышал предполагаемую стоимость, доступно обяъснил: без участия пронырливого адвоката мальчишка заплатит существенно больше. А вернее — потеряет. Дело Гарри Поттера (и если уж на то пошло — дела, поскольку иски будут адресованы разным лицам) было очень непростым.

Гарри, приехав на каникулы домой, сразу же решил поговорить с дядей. Ну как — сразу же… Сразу после праздников, конечно. Потому как в доме Петуньи Дурсль (а дом был именно ее территорией, и горе тем, кто пытался оспорить неоспоримое!) было важное правило: никаких важных разговоров и рабочих встреч в канун Рождества! Как, собственно, и в само Рождество.

Вернон Дурсль, внимательно выслушав проблемного Поттера призадумался. Новости были интересными, потенциально прибыльными, но сама ситуация…

Итак, у мальчишки в этом их ненормальном мире была какая-никакая репутация, громкое имя, пропавшие активы и всеобщее обожание. Старт был неплохим. Плохо было другое: из всего этого прибыль извлекал кто угодно, но только не Гарри. И насколько Вернон знал законы Британии, добиться возврата имущества или же вытребовать у дельцов, эксплуатирующих чужой образ, соответствующих отчислений будет проблематично. Конечно, законы Дурсль знал поверхностно, — в конце концов, он не юрист! — да и у волшебников эти самые законы могут быть другими или не быть вообще, но в любом случае попытаться стоило.

Следующие несколько дней дядя с племянником наводили справки и в первую очередь посетили Косой переулок и Гринготтс, где пришлось заплатить деньги за консультацию у банкиров. Вернон рассуждал так: раз дело связано с имуществом и деньгами, значит, и зеленые коротышки должны быть в курсе, к кому следует обращаться в данном случае. Да и в любом порядочном банке собственные законники должны найтись! Гоблины, конечно, знали. И собственные юристы у них тоже были, коих выделенный банком консультант и пытался пропихнуть в качестве наилучшего решения в сложившихся обстоятельствах. Однако мистер Дурсль на всяких там переговорах собаку съел, а потому знал, что соглашаться на самое первое предложение — дело гиблое.

Кроме того, у Гарри тоже имелись вопросики к Гринготтсу, а потому он не слишком-то и доверял банкирам, которые до сих пор не прислали ему отчет о движении денежных средств по его счету! А ведь мистер Малфой еще в конце августа обещал, что Попечительский совет разберется в непростой ситуации с двойной оплатой обучения, и Хогвартс вернет уплаченные еще дедом национального героя средства, а гоблины, соответственно, оперативно об этом проинформируют мальчика. Попечительский совет действительно разобрался, о чем Гарри Поттеру поведал невероятно важный Драко, через слово упоминавший собственного папу и то, как много сил тот приложил, чтобы обязать хитрого Дамблдора вернуть переплаченные деньги. А совы от гоблинов так и не было… В общем, убедившись, что деньги на счет поступили и оставив жалобу на отсутствие соответствующего информирования, Гарри, тем не менее, обиду на гринготтских банкиров затаил.

У Вернона Дурсля были иные резоны: пресловутая статистика! Цифрам мужчина верил куда как больше, чем любым словам, заверениям и обещаниям. А статистика была неутешительна: несмотря на цепкость и подготовленность к процессу, как минимум четверть, а то и треть дел юристов Гринготтса оказывались проигранными. Потому что волшебники, как грустно и лаконично выразился гоблин, — мордредовы ксенофобы. К ужасу своему, в этом вопросе мистер Дурсль с магами вынужден был согласиться. Вытребовав у консультанта список наиболее авторитетных юристов или юридических компаний МагБритании, Вернон решил связаться с каждым указанным в выданном перечне. И первым номером шел мистер Вэнс — тот самый законник, визитку которого Поттеру относительно недавно дала Рита Скитер.

На нем в итоге и остановились. Пока мистер Дурсль, воспользовавшись переговорным кабинетом Гринготтса, вел через имевшийся там камин оживленные переговоры со всеми кандидатами, Гарри успел отправить сову Сьюзен Боунс с просьбой проконсультироваться у тетушки и порекомендовать наилучший вариант из предложенных. Сьюзен ответила оперативно: тетя Амелия, так же как и Рита, советовала обратиться к мистеру Эдгару Вэнсу. Если, конечно, тот согласится взяться за дело мальчика. А тот — вот уж чудо! — согласился. И даже тут же нашел время для встречи, пригласив Гарри Поттера вместе с дядей в собственный кабинет, расположенный так же, как и Гринготтс, в Косом переулке.

Внимательно выслушав сначала Вернона, а затем и Гарри, который быстро и крайне эмоционально делился своей проблемой, юрист призадумался.

— Дорогой мой человек, — сказал Вэнс наконец, картавя на букве «р», — вы сейчас напоминаете мне клиента, который пришел в банк требовать компенсацию за то, что вор украл у него мешок с деньгами, который он сам же и оставил на улице с табличкой «Берите, мне не жалко».

Гарри нахмурился.

— Но я же не оставлял…

— Метафора! — отрезал Эдгар, размахивая короткими пухлыми пальцами. — Суть в том, что ваше имя, ваш образ, ваша… как это модно сейчас говорить, «медийная личность» — все это уже давно болтается на улице, и любой желающий может прийти и утащить столько, сколько влезет. А вы даже не поставили табличку «Не трогать».

— Но это же несправедливо! — Гарри Поттер, который уже успел представить, как несметные богатства непрекращающимся потоком текут в его гринготтский сейф был очень, ну просто неимоверно огорчен. Потому как это когда у тебя ничего нет можно довольствоваться малым, а когда ты уже решил, что миллионер, а кто-то твои мечты и надежды сурово разбил — это совсем невесело.

— Справедливость — понятие философское, а не юридическое, — флегматично ответил Вэнс. — В Магической Британии нет закона, который запрещал бы использовать ваше имя или образ в коммерческих целях. Нет закона — нет нарушения. Все просто.

Вернон Дурсль, вклинившийся в диалог, попытался прояснить ситуацию и Эдгар Вэнс таки рассказал, каково истинное положение дел, и что можно сделать, а что делать не стоит ни при каких обстоятельствах.

— …Итак, юноша, подведем итог, — прогудел Вэнс, поправляя пенсне, которое никак не хотело сидеть ровно на его круглом лице. Кресло, на которое умостил свою внушительную тушу уважаемый юрист угрожающе хрустнуло. — В настоящий момент вы — не владелец бренда «Гарри Поттер». Потому что, технически, такового бренда не существует.

Гарри сидел напротив, надувшись. Он чувствовал, как у него внутри холодеет от ярости и разочарования. Это не просто обидно — это была трагедия. Так много золота… так много возможностей… и все мимо!

— Простите, мистер Вэнс, но… — голос его дрогнул. — Вы хотите сказать, что все вот эти лавки, футболки, чай с моим именем, линейки с надписью «Палочка Поттера» — они легальны?

— Более чем, — сухо отозвался юрист. — У вас нет авторских прав, потому что вы не создавали произведение. У вас нет торговой марки, потому что вы ее не регистрировали. А ваша внешность — простите уж за прямоту — не охраняется законом. Ни в маггловской, ни в магической Британии.

— Но… — выдохнул Гарри, — это же мое имя!

— О, юноша, — Эдгар развел руками и посмотрел на него, как профессор, объясняющий студенту, что он сдал пустой лист. — Имя — это всего лишь слово. А слова нельзя приватизировать, если они не являются зарегистрированными знаками. В маггловском мире с этим все еще сложнее, но хоть какие-то сдвиги есть. В магическом же обществе? В Великобритании? Мы все еще варимся в котле средневекового права, где «герой» — это не субъект, а символ. Вот были бы в США… Там — да. Там есть право на использование имени и образа.

Поттер вцепился в подлокотники собственного кресла и спешно подыскивал аргументы.

— Но Локхарт! — выпалил он. — Он говорил, что я уже бренд, что должен все это контролировать! Он говорил, что это моя прибыль!

— И в чем-то он прав, — кивнул Вэнс. — Но вы, юный мистер Поттер, не Гилдерой Локхарт.

— Да слава Богу, — пробормотал Вернон Дурсль, который не только успел летом ознакомится с книжонками великого писателя, но и видел его изображение.

— Ха, — Эдгар Вэнс слегка дернул щекой. — Локхарт может взыскивать роялти, потому что у него есть книги. А книги — это авторское право. У него есть лекции, шоу, торговая марка «Гилдерой & Co.», запатентованное изображение его улыбающейся физиономии и уникальный оттенок перламутровых зубов. Да-да, даже его улыбка — часть товарного знака.

— И это работает?

— Как часы. — Вэнс щелкнул пальцами. — Его юристы, кстати, весьма… кхм… агрессивны. Я лично встречался с одним, когда тот пытался засудить аптекаря за то, что тот назвал линию зубных паст «Очарование от Гилдероя». Так что да, работает. В общем, Локхарт — писатель и бизнесмен, — резюмировал юрист. — Его книги защищены авторским правом. Если кто-то начнет печатать «Свидание с каргой» без его разрешения — он подаст в суд и выиграет. А если кто-то начнет продавать кружки с его физиономией — он проиграет. Потому что его лицо — это не книга. Ваш подвиг — тоже не книга. Это просто факт из жизни. А факты, увы, никому не принадлежат.

— И я ничего не могу сделать? Значит мне ничего не достанется? — побледнел Гарри.

— Ничего, — Вэнс театрально сделал паузу. — Ничего бы вы не могли, и ничего бы вам не досталось, если вы обратились бы не ко мне. Но, к счастью, вы обратились к Эдгару Вэнсу — единственному человеку, который однажды выиграл дело у собственного тестя, причем без развода.

Он поправил пенсне и наклонился вперед:

— Слушайте внимательно. Вы не можете запретить использовать свое имя — это правда. Пока — не можете. Но вы можете создать торговую марку, зарегистрировать логотип, символику, и продвигать уже не «Гарри Поттера», а, скажем… «Гарри Поттер™». Тогда все, что будет пересекаться с этим образом, станет нарушением — уже не ваших «прав личности», которых у нас нет, а вашей интеллектуальной собственности. Закон не запрещает использовать ваше имя? Отлично. Но он и не запрещает вам начать его использовать первым.

Гарри широко распахнул глаза.

— И тогда они все будут мне платить?

— Они будут умолять вас позволить им платить, — кивнул Вэнс. — Потому что вы не только станете владельцем, вы станете стандартом. Все, что будет ассоциироваться с Поттером, должно будет соответствовать вашему одобрению. А если не соответствует — иски, иски, иски. Юридически вы обретете не имя, а власть.

Гарри Поттер медленно кивнул, представляя, что сможет быть владельцем. Управляющим. Главой… Поттер Индастриз? Поттер Корпорейшн?

— Это возможно? — нахмурился Вернон. — Мальчишке всего одиннадцать! Разве можно создать его собственную торговую марку?

— Все возможно, если у вас есть амбиции, разум и немного — совсем чуть-чуть! — золота, — ухмыльнулся Эдгар Вэнс. — Что до возраста… Юридически никаких препятствий нет.

— Торговая марка — это, конечно, прекрасно, — заметил Вернон Дурсль, — но, я так понимаю, регистрация ее — дело небыстрое?

— Верно, — кивнул юрист. — Кроме того, вам важно понимать, что по первости наличие торговой марки всех желающих обогатиться на мальчике все равно не остановит. Особенно тех, кто уже давно на рынке и поставил свою продукцию на поток. Ваш племянник — национальный герой. Его имя уже стало частью фольклора. Пресса будет писать о нем, художники — рисовать, а торговцы — продавать сувениры. И никакая торговая марка не запретит людям говорить о нем или изображать его в газетах.

— То есть мы зря тут сидим? — Гарри едва не подпрыгнул от возмущения.

— Не торопитесь, молодой человек, — Вэнс поднял пухлую ладонь. — Я же сказал: нет прямого закона — но есть обходные пути.

— Какие? — нахмурился Вернон Дурсль. — Что делать со всеми теми, кто уже успел наклепать значков, шарфов и конфет «Поттер-Леденец»? Неужели вы не сможете задним числом с них ничего потребовать?

— А вот это, мистер Дурсль, — хмыкнул Эдгар Вэнс, подперев щеку пухлым пальцем, — один из самых интересных моментов. И самый тонкий. Видите ли, несмотря на то, что в магической Британии, увы, отсутствует право на контроль за использованием своего имени и образа в том виде, в каком оно, скажем, закреплено в американской юрисдикции, это вовсе не значит, что мы полностью беспомощны.

Он наклонился ближе, приняв заговорщический вид:

— В отличие от магглов, волшебники крайне не любят систематизацию. Это плохо. Но зато им очень нравится судебная практика. И это хорошо. А значит, прецеденты — наше все.

Эдгар Вэнс откинулся назад и уже громче продолжил:

— Мы не сможем отсудить золото за сам факт использования имени «Гарри Поттер» — на это у нас нет прямого права. Однако мы сможем выстроить другую линию: через иные юридические инструменты. Вот, например: вы производите товар и рекламируете его, изображая на упаковке Гарри Поттера. Люди, видя это, решают, что Гарри Поттер лично поддерживает этот товар, одобряет его, или даже участвует в его создании. Но Гарри Поттер, — тут он указал пальцем на мальчика, — этого не делал.

— Ну да, — кивнул Гарри, — я вообще впервые слышу про половину этих товаров!

— Отлично, — одобрил юрист. — Это и есть суть. Мы подаем иск о введении потребителя в заблуждение. Обман — он и в Африке обман. А в Англии, тем более магической, это нарушение закона о добросовестной коммерции.

— Хитро, — кивнул Дурсль. — А если они ничего не рекламируют, а просто используют образ?

— Тут уже подключаются другие инструменты, — не моргнув, ответил Вэнс. — Например, закон о клевете. Если, скажем, продукт, связанный с именем Гарри Поттера, вызывает негативную реакцию, или в рекламе используются намеки на недостоверную информацию, мы можем подать иск о подрыве репутации. Репутация, между прочим, это товарный актив. Особенно если вы — национальный герой.

Он выдержал паузу, наслаждаясь тем, как постепенно вытягиваются лица у обоих собеседников — юного и взрослого.

— И что, это сработает?

— Сработало же в деле Барнабаса Брумбля! — Вэнс хитро прищурился.

— Кто это? — насторожился Гарри.

— Барнабас Брумбль, — начал Эдгар, — был знаменитым игроком в плюй-камни. Любитель, конечно, но с огромной популярностью. И вот однажды компания «Сладкое Королевство» использовала его изображение на обертках своих «Взрывных бобов». Естественно, без его разрешения.

— И что?

— Брумбль подал иск. Он заявил, что использование его образа создает ложное впечатление, будто он поддерживает этот продукт. А поскольку «Взрывные бобы» — товар сомнительного качества (они же взрывались прямо во рту!), его репутация могла пострадать.

— И суд встал на его сторону?

— Еще как! — Вэнс удовлетворенно хлопнул ладонью по столу. — Судья постановил: если компания не получила согласия, а использование образа может ввести покупателей в заблуждение — это нарушение. Брумблю присудили компенсацию.

Гарри загорелся.

— Значит, если кто-то продает «Поттеровские пирожки» с моим лицом…

— …и покупатель думает, что вы их одобряете — это уже повод для иска, — закончил Вэнс.

Поттер удовлетворенно кивнул.

— Но самый выгодный вариант, — юрист понизил голос, словно делился государственной тайной, — это не судиться, а заставить их платить добровольно.

— Как?

— Лицензионные соглашения.

Вэнс объяснил: как только несколько торговцев получат иски, остальные побегут договариваться. Никто не захочет рисковать.

— Вы предлагаете им легально использовать ваше имя — за процент. Они продолжают зарабатывать, вы получаете деньги. Все в плюсе.

Гарри уже видел перед собой горы галлеонов.

— А если кто-то откажется?

— Тогда — в суд, — Вэнс ухмыльнулся. — И поверьте, после первых же решений желающих «договариваться» станет гораздо больше.

— Значит, шансы есть? — уточнил Вернон Дурсль.

— Не просто есть, мистер Дурсль. Они — огрооомные! — Вэнс растянул слово, словно наслаждаясь моментом.

Договор с Эдгаром Вэнсом был подписан в тот же день. Взвесив все за и против, Вернон Дурсль пришел к логичному выводу: других, хотя бы отдаленно сравнимых по квалификации предложений у них не было, а упустить столь уникальный шанс было бы не просто недальновидно, но и глупо. Тем более, что сам Гарри, едва услышав слова юриста про «гонорар от результата», был готов подписать все и сразу.

Условия были просты: Вэнс не просил фиксированного аванса. Его интересовал процент от того, что удастся взыскать, вернуть, зарегистрировать, монетизировать и, разумеется, капитализировать. То есть пока — никаких затрат. Потом? Ну, потом все будет зависеть от успеха. Мальчику это подходило. Дядюшке — не очень, потому как, будучи человеком опытным, он отлично понимал: процент юрист берет далеко не потому, что он благородный альтруист, а потому, что этот процент может быть в десятки раз выше, чем обычный гонорар.

Тем не менее, решение было принято, и сделка состоялась. С этого момента за дело Гарри Поттера официально взялся лучший юрист Магической Британии. По крайней мере, если верить статистике и не слишком вдаваться в этические тонкости.

Вэнс тут же предложил конкретный пошаговый план действий. Прежде всего, следовало зарегистрировать имя Гарри Поттера как товарный знак. Главное — юридически закрепить за собой все, что можно было закрепить: имя, логотип, символику, стилизованное изображение шрама и прочее, прочее.

Как только торговая марка будет зарегистрирована, начнется следующий этап: переговоры с крупными игроками рынка. Вэнс был убежден, что среди производителей магической сувенирной продукции найдутся те, кто сразу предпочтет легализовать свое положение и продолжить работу в рамках официального лицензионного соглашения. Тем более что это будет выгодно обеим сторонам: стабильность, легитимность и, что уж там, уважение к интеллектуальной собственности.

Мелких же лавочников юрист предлагал не трогать. По крайней мере — пока. Пугать судом, грозить палкой и заставлять платить за самодельные значки было нецелесообразно. Затраты на иски могли легко превысить потенциальную прибыль. Да и репутационно это могло выглядеть не слишком красиво: «Поттер подает в суд на бабушку, вышивающую его профиль на подушках». Лучше сосредоточиться на крупных игроках. А там, глядишь, и мелочь сама подтянется, увидев, что игра пошла по-взрослому.

Также Вэнс планировал разослать уведомления о намерении предъявить иски, если не будут заключены лицензионные соглашения. Тех, кто откажется сотрудничать, предстояло прижать через суд — используя прецеденты вроде дела Барнабаса Брумбля. Вэнс был уверен, что после пары громких процессов желающих «договариваться» станет значительно больше, а все, кто хоть что-то продавал под брендом Поттера, поймут, что лавочка прикрывается.

У Вернона Дурсля впрочем, оставался еще один важный вопрос: ему не давала покоя ситуация с домом Лили и Джеймса Поттеров в Годриковой лощине. Дом официально принадлежал Гарри, однако он стоял разрушенным, и более того — там был устроен мемориал, который регулярно посещали паломники, а Министерство явно не спешило выплачивать мальчику хоть какую-то компенсацию за отнятую собственность. Этот момент Вернон не мог не обсудить.

Ответ Эдгара Вэнса был кратким и очень взвешенным:

— Дом — не трогать.

Он пояснил: дело политически щекотливое. Дом Поттеров — это уже не просто частная собственность, это символ, место трагедии и своего рода сакральная точка. Фактически, сейчас ситуация с домом — юридическая серая зона. Но главное — ситуация и так развивалась в нужном направлении. После статей Риты Скитер и обещания наградить Гарри Орденом Мерлина Министерство явно не хотело лишнего шума. Вэнс пообещал «пошептаться» с нужными людьми — неофициально, через связи.

— Репутация и связи, мистер Дурсль, — самое ценное, что есть у юриста. А у меня достаточно и первого, и второго, чтобы решать такие вопросы тихо.

Юный национальный герой остался доволен: да, сразу золотых рек не предвиделось, но схема была ясна, а Эдгар Вэнс внушал уверенность в завтрашнем дне. Покидая кабинет, Гарри Поттер улыбался: война за его имя только начиналась, но он уже видел себя победителем (очень богатым, к тому же).