Ananke (гет)

Северус проснулся в холодном поту. Он не до конца очнулся от привидевшегося ему кошмара, но не мог вспомнить, что именно ему снилось. В любом случае, после сна осталось тошнотворное, тревожное чувство, от которого сердце пронзило страхом, словно случилось что-то чудовищное, пока он спал.

Он потер затёкшую шею и попытался понять, когда задремал. Беглый взгляд на часы успокоил его: всё в порядке, он проспал не больше часа. Тем не менее, вернувшись к чтению, он не мог избавиться от неприятного чувства, которое преследовало его во сне. Северус постоянно ловил себя на ощущении, что что-то не так. Он словно предчувствовал надвигающуюся бурю, хотя в комнате было совершенно тихо.

И в этом — понял он — и была проблема. Было слишком тихо. Лили была слишком тихой. Он больше не слышал, как она ворочается, вздыхает или хотя бы дышит во сне.

Встревожившись, Северус вскочил на ноги и подошёл к кровати. До него всё ещё не доносилось ни звука, и по телу расползся холод. Он поднёс руку к балдахину и замер. Его одолевали сомнения: может быть, он ошибся и собирается беспричинно вторгнуться в личное пространство Лили? Но страх перевесил соображения приличия, и Северус одним быстрым движением отдёрнул занавеску. Его сердце пропустило удар: там, где должна была лежать Лили, был только ворох брошенных простыней и одеял.

— Лили? — прокричал он на случай, если она просто ушла в ванную, но ответа не последовало. Лили пропала.

Северус принялся ходить по комнате взад и вперёд.

«Думай, — приказал он себе. — Что могло с ней произойти?». Он быстро откинул мысль о похищении: Лили не могли украсть прямо из-под его носа. Должно быть, она сбежала сама — в конце концов, такой глупый, опасный поступок был вполне в её духе. Но зачем, куда и с какой целью? Почему она не рассказала ему о своих планах?

Несколько мучительных минут он размышлял, куда она могла уйти посреди ночи, но так ни до чего и не додумался. Оставалось только пойти искать её, даже если ради этого придётся вывернуть наизнанку весь замок.

И когда Северус уже собирался выходить, Лили вернулась.

Она вошла в комнату тихо, не поприветствовав его, не извинившись и никак не объяснив свой поступок, она даже не отреагировала на мучительное волнение, написанное у него на лице. Она просто прошла мимо Северуса и села на кровать, словно и не заметила его.

Облегчение захлестнуло его, как приливная волна, но быстро исчезло, оставив после себя пульсирующий неукротимый гнев. Северус смотрел на Лили с немой яростью и ждал, пока она что-нибудь скажет, но Лили молчала.

— Да что с тобой не так? — произнёс он наконец, выплёвывая каждое слово, словно проклятие. — Ты хочешь умереть? Хочешь, чтобы тебя поймали? Ты же прекрасно знаешь, что там могло с тобой случиться!

— Прости, — ответила Лили. Она так и не посмотрела на него. Её голос был хриплым, как будто она несколько часов истошно кричала.

— Где ты была? — проревел Северус. — Какого чёрта ты ушла, не сказав мне? Мерлин, Лили, ты не можешь быть настолько глупой! Мне что, нужно приковать тебя цепями, чтобы в следующий раз, стоит мне моргнуть, ты не сбежала и не погибла? Поставить решётки на окна и закрыть на замок дверь, чтобы оградить тебя от твоей собственной беспечности? Как ты не можешь понять, что…

Она наконец подняла голову и посмотрела на него, заставив замолчать одним жалобным взглядом. Её лицо, как теперь мог видеть Северус, было совершенно белым, а в глазах стояли слёзы. Увидев её состояние, Северус не смог договорить фразу, но вместе с тем его гнев не утих. Он не мог остановить поток упрёков, какой бы несчастной она ни выглядела.

— Я ходила к портрету Дамблдора, — произнесла Лили. — Знаю, ты не хочешь, чтобы я с ним виделась, поэтому я и не разбудила тебя. Я подумала, что у меня получится сходить к нему и обратно так, чтобы меня никто не заметил.

Северус поморщился.

— Понятно. Значит, вот как ты мне доверяешь и уважаешь меня, — произнёс он с грустью. — Я думал, ты уже должна была понять, что в твоих собственных интересах делать так, как я прошу. Что ещё мне сделать для тебя, чтобы ты наконец начала ко мне прислушиваться?

— Сев, я не…

— И Дамблдор? — он произнёс имя с отвращением. — Почему? Какие у тебя с ним дела? Если тебе нужно было с ним поговорить, ты могла просто попросить меня передать сообщение, а не действовать за моей спиной. Я сыт по горло! Ты не можешь постоянно вести себя как беззаботная девочка, потому что я не могу приглядывать за тобой каждую секунду своего времени! Если ты…

— ПРЕКРАТИ! — прокричала она. Внезапно её лицо стало мокрым от слёз. — Ты попусту тратишь наше время, — прошептала она, крепко зажмурив глаза.

— О чём ты? — спросил он, и его гнев сменился страхом. Он никогда раньше не видел Лили настолько сломленной и побеждённой — даже когда нашёл её в декабре около дома из детства, одетую только в летнее платье. Она выглядела так, словно надежда навсегда её покинула. С потухшими глазами она едва напоминала Лили, которую он знал.

— Время на исходе, — продолжила она. — Время, которое осталось у нас. Прости, но я не хочу тратить ни секунды на ссоры. Его осталось слишком мало.

— Лили, что случилось? — спросил Северус, смягчая голос. Он подошёл ближе, но остался на расстоянии вытянутой руки. Ему хотелось к ней прикоснуться, просто чтобы успокоить, но разум подсказывал не делать этого. Ей не нужно было чувствовать на себе его руки в такой момент.

Она рассказала, как отправилась к Дамблдору за советом, а в итоге узнала, что не сможет избежать своей судьбы.

— Ты же не серьёзно, — сказал Северус, когда Лили закончила. — Ты не можешь вернуться в прошлое и просто умереть.

Она просто покачала головой.

— Меня ослепляло желание всё исправить, — ответила она. — Я так отчаянно хотела, чтобы всё стало хорошо, что отказывалась видеть правду. Было глупо и наивно думать, что это я — герой, который нужен миру. Я ничего не могу изменить, не могу никого спасти.

Повисла вязкая тишина, и Северус сел, чтобы переварить ужасные новости. Единственной причиной, по которой он смирялся с тем, что однажды потеряет её, была мысль, что Лили изменит свою судьбу. Пока он знал, что где-то, в другом времени и пространстве, Лили будет жить, он мог принять, что её не будет рядом. Её счастье стоило его страданий, всегда.

Теперь же казалось, что все усилия защитить её были напрасны. Перед его глазами проносились последние пятнадцать лет жизни, освещая всю заключённую в них боль: её смерть, его раскаяние, слёзы на её могиле и горе, которое никогда его не покидало… это не могло повториться. Только не пока он жив.

— Нет, нет, нет! — прокричал Северус. Он приблизился к Лили, нависнув над ней, словно ураган. — Дамблдор заставил тебя поверить в это, да? Я тебя предупреждал! Говорил тебе не позволять ему играть тобой, как пешкой!

— Он не говорил, что я должна что-то сделать, — устало ответила она. — Просто помог мне увидеть правду. Подумай об этом, Сев. Если я мертва в этом будущем, это ведь значит, что я вернулась и умерла в прошлом. Не может быть двух меня, ты когда-нибудь думал об этом?

— Конечно, я об этом думал! — воскликнул Северус. — Подумал об этом в тот же день, когда ты ко мне пришла. Почему, по-твоему, я никогда не хотел, чтобы ты вернулась?

Лили распахнула глаза, но потом лишь вздохнула и вновь их закрыла, словно ей было больно смотреть на Северуса.

— Тогда ты должен знать, что мне суждено умереть ради Гарри. И так было всегда.

— Нет! — настоял Северус. Он схватил её за руку, заставляя подняться и посмотреть ему в глаза. — Ты не обязана ничего делать! Не обязана жить как марионетка и не обязана слушаться Дамблдора! Сделай собственный выбор! Ты всё ещё можешь всё исправить!

— Я не смогла бы, даже если бы попыталась! — прокричала она в ответ. — Я всё порчу — каждый раз! Если ты правда думаешь, что я в силах спасти этот ёбаный мир, то ты такой же дурак, как и я. Моя жертва ради Гарри — единственный хороший поступок за всю мою жизнь. Я не гожусь ни для чего другого.

Северус сжал её руки, и он знал, что делает ей больно. Но ничего не изменилось: как бы сильно он её ни удерживал, она ускользала сквозь пальцы.

— Я защищал тебя столько времени не для того, чтобы ты так легко рассталась со своей жизнью, — прошипел он. — Где твой боевой дух, Лили? Почему ты сдаёшься сейчас?

— Потому что я видела своего сына, — сказала она сквозь слёзы. — Не знаю как, но я уже его чувствую, — она положила руку на сердце. — Мне нужно защитить его любой ценой. Разве ты не понимаешь?

— Мне плевать на него! — проревел Северус. — Может быть, он твой сын, но ещё он Поттер, и он такой же никчёмный, как и его папаша!

Лили сощурилась.

— Осторожней, Сев. Я не потерплю таких слов. Даже от тебя, даже сейчас, — резко сказала она.

— Но это правда! Я ненавижу и презираю этого бесполезного надменного мальчишку до глубины души. Я всегда его ненавидел!

— Не смей!..

— Я ненавижу его, и мне плевать, жив он или нет! Да пусть хоть в аду горит, мне будет всё равно!

— Северус!

— Если бы не этот дурацкий ребёнок, ты бы не умерла! Это всё его вина, и теперь всё повторяется опять! Я этого не допущу!

Он ожидал, что она даст ему пощёчину. Вместо этого ярость исчезла с её лица, и Лили упала на кровать, словно ноги больше не держали её. Несколько секунд Северус ждал её ответа, затем присел рядом с ней. Ему больше не хотелось подниматься.

— Он просто маленький ребёнок, — тихо произнесла она. — Он не может себя изменить. Я не могу себя изменить. Ему суждено жить, мне суждено умереть.

— Ты не понимаешь, — сказал Северус, грубо проводя руками по волосам. Пришло время разыграть последнюю карту. — Он не будет жить. Чтобы уничтожить Тёмного Лорда, Гарри придётся умереть. Всё это — часть большого плана Дамблдора.

Лили в шоке посмотрела на него, но потом помотала головой и нахмурилась.

— Не лги мне, — выплюнула она. — Ты сказал это только для того, чтобы я изменила своё решение.

— Я никогда не лгу тебе, — ответил Северус, смотря ей в глаза. — Но я скрывал это от тебя, потому что знал, что ты расстроишься, и боялся, что это подтолкнёт тебя к какому-нибудь опрометчивому поступку. Тем не менее, это правда. Дамблдор настаивает, что Гарри должен сдаться в конце войны. Не спрашивай меня зачем, потому что он отказывается мне говорить. Выиграем мы или проиграем, он умрёт, и твоя жертва не будет стоить ничего.

На секунду Лили перестала дышать. Она уставилась на Северуса, словно моля о пощаде, пока наконец не смирилась с тем, что он говорит правду.

— Значит… вот как, — сказала она, откидываясь назад и падая на кровать. — Мы проиграли. Проиграли задолго до того, как начали сражаться.

— Только если ты не останешься здесь! — Северус потянул её обратно наверх. — Никакая сила на земле не может заставить тебя вернуться. Просто останься со мной и позволь себя защитить!

Лили слабо улыбнулась ему, но в её глазах он увидел, что она уже выбрала смерть.

— Не делай этого, Лили! — взмолился он, держа её напротив себя. — Не позволяй Дамблдору отравить твой разум! Он использует против тебя твою любовь к сыну так же, как всегда использовал мою любовь к тебе против меня!

— Пожалуйста, не люби меня, Сев! — ответила Лили, прижавшись лицом к его плечу. Она снова плакала. — Мне хотелось бы, чтобы ты меня не любил. Чтобы ты любил кого-то лучше меня. Я всё ещё не понимаю, что, по-твоему, хорошего ты во мне увидел, но ты ошибаешься. Я злая, глупая и беспечная, и от меня ты не получал ничего, кроме страданий. Прости, но я не та идеальная женщина, которую ты хочешь.

Он отстранил её, чтобы взять лицо в ладони и посмотреть прямо в глаза.

— Мне не нужен идеал, — проговорил он. — Мне нужна ты.

Он сказал это без какой-либо цели. Северус понимал, что Лили уже знала о его чувствах. Понимал, что они для неё ничего не значили. Но, как и все фундаментальные истины, это требовалось произнести вслух. Это нужно было услышать — если не ей, то ему. Ему нужна была сила этого простого утверждения, чтобы заявить, что он не согласится, не может согласиться на то, чтобы это чудесное, несовершенное создание ушло из его жизни навстречу смерти. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Взгляд Лили смягчился под яростным взором Северуса, хотя её глаза всё ещё были наполнены слезами. Она горько улыбнулась ему и нежно погладила руки, которые держали её лицо.

— И если бы это решала я, ты бы получил меня. Всю, до последней частички, — произнесла она. Потянувшись, она легко поцеловала его в щёку. Её губы обожгли его кожу, как горячий металл.

Он спросил себя, имела ли она в виду то, что он подумал, и внезапно вновь осознал, как близко была Лили — как её грудь прижималась к его груди, как близко находились их губы, какой цветочно-фруктовый аромат его окружал. Он ощущал тепло её кожи через слои одежды между их телами. Всё это раздражало его. Он снова почувствовал себя дураком, который всегда попадается в одну и ту же ловушку и вылезает оттуда со свежими шрамами.

— Прекрати, — резко сказал Северус. Он встал и ушёл в другую сторону комнаты, надеясь, что на расстоянии успокоится. — Не надо из жалости притворяться, что я тебе небезразличен. Всё, чего я у тебя когда-либо просил, — чтобы ты предпочла жизнь смерти. Если ты отказываешь мне в моём единственном желании, я не хочу больше иметь с тобой ничего общего.

— Мне очень жаль, правда, — ответила Лили. Казалось, её совершенно не задели его неприятные слова, и она по-прежнему смотрела на него с обманчивой мягкостью во взгляде. — Мне хотелось бы, чтобы всё было по-другому. Чтобы я могла вернуться назад и не совершать всех тех жестоких поступков, из-за которых ты страдал. Хотелось бы, чтобы я не была вынуждена умирать. Но больше всего мне бы хотелось остаться с тобой и быть твоей.

Слова. Северус сжал кулаки и попытался сдержать бурю противоречивых эмоций, вызванных словами Лили. Не было смысла заводиться всего лишь из-за наигранной сцены. Он знал, что она просто потворствует ему, чтобы не корить себя за то, что вновь его предала. Он был безразличен Лили. Всегда.

— Ты мне не веришь? — её изумрудные глаза мерцали в огнях свечей, и Северус не мог не видеть её красоты. Он отвернулся и постарался призвать все свои силы, чтобы сдержаться. Он не позволит ей забрать у него остатки достоинства.

— Нет, совершенно не верю, — ответил он. Произнести эти слова было трудно, но всё же он смог. Если Лили не хотела спасти саму себя, ему придётся навсегда вырезать её из своего сердца. Он больше не хотел нуждаться в ней, желать её, страдать из-за неё, оплакивать её. «Это последняя капля, — подумал он. — Это конец "нас"».

Он услышал, как позади него Лили бросила на пол какую-то ткань, но не обращал на это внимания, пока она вновь с ним не заговорила.

— Северус. Посмотри на меня.

Он посмотрел.

Лили стояла в центре комнаты абсолютно голая, сбросив одежду под ноги. Её лицо разрумянилось, и она выглядела восхитительной, разгорячённой, готовой.

Северус быстро проскользил взглядом от упругой груди к изгибу бёдер и затем обратно к затуманенным глазам. В них читался голод — смесь желания и решительности, направленная прямо на него. Увиденное выжгло всю его злость и практически превратило в животное. Он оторвал от неё взгляд, пытаясь не замечать подёргивания в паху.

— Нет, не отворачивайся, — потребовала Лили. Она подошла ближе, требуя всё его внимание. — Посмотри на меня, — повторила она.

И затем несколько вещей произошли почти одновременно: Северус посмотрел на Лили, Лили направила его руку к своей груди, их губы впечатались друг в друга с силой многих месяцев жажды и ожидания, и не успел Северус оглянуться, как разум его покинул.

Это был беспорядочный поцелуй, со слюной и сталкивающимися зубами, но Северуса не волновала техника поцелуя, равно как и моральная сторона происходящего. Всё, о чём он думал, — это вкус кожи Лили, запах её волос и ощущение её мягкого тела напротив его твёрдости. Это должно было произойти и должно было произойти сейчас.

Что бы ни творилось у Лили в голове, казалось, ей движет то же желание. Она потянула его за одежду в попытке поскорее раздеть и, когда не смогла сделать это так быстро, как хотела, нетерпеливо ощупала его прямо через штаны. Её напор лишил Северуса последних остатков самоконтроля и дал волю яростной потребности, бушующей у него внутри. Северус подхватил Лили на руки и отнёс на кровать.

Там, на мгновение, пока он расстёгивал пуговицы на рубашке, позволяя Лили снять её, к нему вернулась капля здравого смысла. Он наблюдал за происходящим через дымку похоти, в то время как его тело делало всё, о чём он так долго мечтал. Он не мог полностью осознать, что это действительно происходит. Это действительно реальность? Это действительно Лили оставляла на его груди дорожку из мокрых поцелуев, перетягивала его тело поверх своего, стонала, когда он прихватил ей зубами мочку уха? Как они вообще оказались здесь, разве он не был ей отвратителен?

— Я хотела этого… уже очень долго, — произнесла Лили запыхавшись, как будто услышала вопросы, которые Северус мысленно себе задавал. Он остановился, посмотрел ей в глаза и каким-то образом почувствовал, что она сказала правду. Он поцеловал её долго и крепко — и продолжил целовать в шею, грудь, живот. На него медленно спускалось осознание, что, возможно, он ошибался, думая, что Лили ничего к нему не чувствует, и от этого его сердце переполнялось невыразимой радостью.

И конечно — потому что мироздание ненавидело Северуса, — именно в это мгновение сигнальные колокольчики зазвенели.

— Мерлиновы яйца! — прокричали они в один голос.

Северус оторвал лицо от коленей Лили и сел. Одну секунду они не двигались. Оба продолжали мысленно ругаться и пытались придумать причину, по которой Северусу не стоит уходить. Он закрыл глаза и поморщился, глубоко раскаиваясь в своём решении защищать студентов Хогвартса. У него промелькнула мысль просто забыть о своих обязанностях и зарыться лицом между ног Лили, но он почти мгновенно отмахнулся от неё. Нельзя было рисковать, оставляя детей в опасности.

— Мне нужно идти, — хрипло сказал он, очень и очень неохотно поднимаясь на ноги.

— Знаю, — отрывисто ответила она.

— Кто-то может быть в опасности.

— Знаю.

Он надел рубашку, поправил штаны и накинул поверх мантию, чтобы скрыть своё растрепанное состояние. Северус в последний раз посмотрел на её великолепное взмокшее обнажённое тело и отвернулся, не давая себе возможности передумать.

— Сев, — произнесла Лили, когда он уже собирался покинуть комнату.

— Да?

— Возвращайся поскорей.

Он остановился и кивнул, но не разрешил себе ещё раз посмотреть на неё. Вид Лили сейчас разрушающе действовал на его способность мыслить.

Уже в коридоре Северус быстро вздохнул и поправил взъерошенные волосы, но его мысли и чувства остались в беспорядке. Что, чёрт возьми, только что произошло? Всё это походило на фрагмент какой-то непристойной фантазии, и он всё ещё не был убеждён, что это не было просто видением. Как за такой короткий промежуток времени его жизнь могла превратиться из плохой в ужасную, а затем — в невообразимо хорошую? Он не знал, чувствовать ли восторг или панику из-за накала ситуации, и поэтому чувствовал всё разом. Его сердце трепетало в грудной клетке, как напуганная птица.

Он покачал головой и задвинул поглубже все оставшиеся без ответов вопросы. Нужно подождать, пока он вернётся.

— Если это снова Пивз, я его убью, — проворчал он себе под нос, пробираясь в глубину тёмного коридора.