Гарри Поттер и Наследник крови (гет)

Ребята спустились в подземелья, так как первым уроком должны были быть Зелья. Утреннюю прессу прочитала вся, или почти вся школа, и семикурсники, собравшиеся возле дверей класса зельеделия, шепотом обсуждали прочитанное. Гермиона заклинанием восстановила тот номер "Ежедневного пророка", который чуть не порвал Снэйп, и друзья нашли еще одну любопытную статью.

"Начальник школы Авроров министерства магии смещен со своего поста"

— Что? – удивился Гарри. – Алекс Феррарс? О нем речь?

— Да, — ответила Гермиона, быстро прочитав статью, она посмотрела на друзей, — Снэйп все-таки дал одно интервью. Он рассказал, что те двенадцать Авроров, которые чуть не убили его много лет назад, находились под началом Алекса Феррарса. Боже, я поражаюсь выдержке Снэйпа: ведь Феррарс приезжал в Хогвартс несколько раз, был на экзаменах еще в прошлом году, помнишь, Гарри?

— Я бы сделал то же самое, — тихо сказал Гарри. – Снэйп прав, что рассказал об этом. Они поступили аморально, издеваясь над ним просто потому, что у них была власть, и что их было больше. Я не хотел бы, чтоб обо мне думали, будто я хочу пойти в авроры, чтобы мстить тем упиванцам, которых еще не поймали.

— Мне кажется, что теперь будет очень сложно кого-то уличить, приятель, — сказал Рон. – Их метки исчезли – как теперь докажешь, что они были на стороне Лорда?

— Снэйп всех сдаст, я уверен, — ответил Гарри. – К тому же, большую часть Упиванцев схватили в Хогсмиде и в министерстве магии в прошлую субботу.

— Заходите, — послышался тихий голос Мастера Зелий.

Семикурсники быстро проследовали к своим местам, а гриффиндорская троица устремила взгляды на профессора зельеделия. Снэйп прошел за стол, сел на стул и запустил руки в свои длинные черные волосы, пряча ото всех лицо. Так он просидел десять минут, в течение которых в классе стояла гробовая тишина.

— У вас есть ко мне вопросы? – наконец-то спросил Снэйп из-за гривы волос, по-прежнему не поднимая головы. – Может, вам интересна какая-нибудь тема или открытие в алхимии или других науках? Ну, не молчите!

Гарри поднял руку.

— Да, Поттер, — тихо сказал Снэйп.

— Мастер Снэйп, расскажите о ваших первых работах и открытиях в Алхимии и магической медицине, сэр, — попросил Гарри. – В вашей книге "Как стать Мастером Зелий" указаны не все ваши достижения, как ученого…

Снэйп поднял голову и посмотрел на юношу очень тяжелым взглядом; но зеленые глаза Гарри смотрели в тоскливые черные глаза Северуса с уважением, добротой и благодарностью; Мастер Зелий и Поттер долго держали взгляды друг на друге.

— Хорошо, Гарри, — и теперь все были уверены, что профессор Снэйп успокоился, — я расскажу о своих первых работах в науке.

Все три часа студенты с упоением слушали рассказ Мастера Зелий об открытиях в алхимии, медицины. Многих заинтересовали достижения магловских ученых в областях физики и новейших технологий, позволяющих людям летать к звездам.

— И откуда вы все это знаете, профессор Снэйп? – Пэнси Паркинсон все так же с надеждой смотрела на своего декана, несмотря на то, что он оказывается, уже женат, и его жена ждет ребенка.

— Видишь ли, Пэнси, в юности, когда всех волновали только Квиддитч и девочки, — спокойно ответил Снэйп, — я увлекался всеми науками, о которых имелись в наличии книги в школьной библиотеке.

— А что из искусств вы любите, профессор Снэйп? – спросила Гермиона.

— Мне нравятся разные вещи, мисс Грейнджер, — ответил Снэйп. – Я очень люблю театр, так же мне доставляет определенное удовольствие ходить в кино.

— Кино? – спросила Миллисента. – Магловское кино?

— Да. Можно сказать, что так маглы переносят действие спектакля в театре на пленку с помощью нужной аппаратуры, — ответил Снэйп, — в итоге, люди на экране движутся, и слышны их голоса. Очень увлекательно, я бы назвал это достижение маглов, как самое близкое к магии.

— А музыка? Какая музыка вам нравится, сэр? – спросила Пэнси.

— Разная. И наша, и магловская – по настроению…. Я смотрю, ваши вопросы теперь касаются моих вкусов, моей личной жизни, — неожиданно сказал Снэйп, — вас подвигла на это статья в газете? Надеюсь, что нет.… Рассказ директора не обязывает меня к тому, чтобы я изменил свое отношение к учебному процессу. Можете так и передать младшекурсникам, чтоб не рассчитывали на мое сердечное отношение к ним на уроках потому, что Дамблдор захотел выбить слезу у читателей о моей нелегкой судьбине. Мне не нужна ни чья-то жалость, ни снисхождение. Я был и останусь тем, кого вы привыкли видеть на зельях. Урок окончен.

Снэйп встал из-за стола и проследовал через заднюю дверь в личные комнаты. Ученики неторопливо разошлись, слизеринцы успевали забросить сумки в гостиную, а все остальные сразу пошли на обед.

— Он расстроился…, — грустно сказала Гермиона.

— Снэйп прав, Гермиона, — произнес Гарри, — та статья ни к чему его не обязывает. И его еще больше будет раздражать, если все начнут жалеть о том, как Волдеморт поступил с бедным юношей. Снэйпа все знают, как жесткого, упрямого и сильного человека. И он не согласится ни на что иное.

— Да, я забыл вам сказать, — хлопнул себя по лбу Рон. – Завтра у нас только Защита, а после обеда – свободное время. Может, отпросимся в Хогсмид?

— Не знаю…, — протянул Гарри, — наверное, скажут, что там еще опасно…

— Ребята, попрошу минуточку внимания! – разговор друзей прервал Дамблдор. – В ближайшую субботу будет разрешен визит в Хогсмид…

Дальнейшие слова директор потонули в громе оваций и криков радости студентов – ведь два года ребятам запрещали покидать территорию школы.

— Хотя ситуация еще может быть опасной, — продолжил Дамблдор, когда восстановилась тишина, — в деревне постоянно находятся отряды Авроров министерства магии, которые гарантируют безопасность жителей и гостей деревни. Так же я хочу сделать объявление для наших выпускников: бал прощания с Хогвартсом состоится в понедельник, двадцать девятого июня в восемь вечера. Ужин для всех в этот день переносится на шесть часов. Остальная информация о бале будет представлена на информационных стендах ваших факультетов.

Все с нетерпением ожидали конца учебного года, только семикурсники становились с каждым днем все грустнее – считали последние деньки своего пребывания в Хогвартсе. Гарри так просто пал в глубокое уныние, которое норовило перерасти в депрессию, если бы не друзья.

В пятницу за завтраком всем семикурсника раздали пергаменты с их оценками за N.E.W.Ts. Профессор МакГонагалл раздавала копии свидетельств гриффиндорцам, чуть дольше задержавшись возле неразлучной троицы.

— Вот ваши оценки, — протянула она ребятам свитки пергамента, — Поттер и Грейнджер, профессор Дамблдор просил вас зайти к нему после завтрака.

— Я пока не буду открывать, — сказала Гермиона, — открою в кабинете Дамблдора. А ты, Гарри?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. – Честно, мне все равно…

— Я а открою, — решительно произнес Рон и сорвал печать со свитка, раскатав его во всю длину.

— Читай, Рон, — протянул Гарри. – Тогда я буду иметь представление о том, на что мне рассчитывать.

— Ну, что, Рон? – Гермиона заглянула Гарри за спину, чтобы подглядеть в пергамент.

— Зелья, — выдавил Рон, — "Выше ожидаемого".

— Ну, ты даешь, Рон! – не удержалась Гермиона. – Зелья?

— Книга Гарри помогла, — ответил Рон, — дальше. Право — "Выше ожидаемого".

— Ну, другого я и не ожидала…

— Ты можешь не комментировать, Гермиона? – взбесился Рон. – Чары — "Выше ожидаемого". Трансфигурация — "Выше ожидаемого", уф, я-то думал, что провалил этот экзамен. Далее. Магия психологии – "Приемлемо" – больно надо было…. Защита — "Выше ожидаемого", да, я надеялся на высший балл. И Высшая магия — "Выше ожидаемого".

— Этих баллов достаточно, чтобы тебя приняли в школу Авроров, Рон? – спросила Гермиона.

— Может и не хватить, — ответил Рон, — надо будет рекомендации попросить у всех учителей. И Алекса Феррарса уволили…

— Не переживай, Рон, — сказал Гарри, — думаю, что тебя примут. Ты же герой – защищал Хогсмид.

— Думаешь, повлияет?

— Несомненно, — ответил Гарри. – А вот для меня теперь все так сложно будет…

— Да для тебя любая дорога открыта, Гарри! – воскликнул Рон. – Ты же спас мир от…

— В том и дело, Рон, — перебил его Гарри. – А мне именно это и нужно, чтобы везде передо мной двери открывали – я что, беспомощный и сам не справлюсь? Этим орденом Мерлина, мне кажется, они еще больше мне жизнь испортили,…хотя, хуже уже некуда…

— Прекрати быть таким жизнерадостным, Гарри, — осадила его Гермиона. – Никто не будет отрицать, что ты владеешь Высшей магией и Защитой в совершенстве, раз победил Темного Лорда!

— Ладно, нас Дамблдор попросил зайти, Гермиона…

Ребята заметили, что директор очень быстро позавтракал и ушел. Гарри и Гермиона отдали Рону свои сумки, и пошли к кабинету Дамблдора.

Когда молодые люди зашли внутрь, они были очень удивлены тем людям, которые их там ждали. Кроме Дамблдора, там было много министерских работников в официальной одежде, среди них был и министр магии — Артур Уизли.

— Гарри, Гермиона, — мистер Уизли был очень дружелюбен, хотя Гарри показалось, что тут кроится какая-то неожиданная новость.

— Ребята, прошу вас сесть, — сказал Дамблдор, указав друзьям на стулья напротив себя. – Министр и его помощники находятся здесь по официальному делу, касающемуся предстоящих слушаний в суде.

— Малфой? – догадался Гарри.

— И он тоже, — ответил мистер Уизли. – Вам придется выступать свидетелем обвинения, мистер Поттер. Очень многих слуг Темного Лорда, которые предстанут перед судом в ближайшее время, вы видели лично.

— И что? Вам лучше Снэйпа позвать – он их всех знает лучше, чем я, — ответил Гарри. – Я же видел их мельком, и практически никогда не замечал лиц, даже если они были открыты.

— Гарри, — уйдя от делового тона, мистер Уизли продолжил говорить с юношей, как с другом. – По просьбе Албуса я заново открыл дело о гибели твоих родителей…

— ЧТО? – вскинулся Гарри. – А я просил? Зачем? Вам мало, что я чуть не свихнулся с вашим Темным Лордом? Я хочу побыстрее забыть обо всем, и хоть как-то начать жить! Я никуда не пойду.

— Гарри, я хочу вернуть Сириусу его доброе имя, — спокойно сказал Дамблдор. – Мне казалось, что пару лет назад ты хотел этого не меньше, чем я…

— Кому это теперь надо, профессор? – тоскливо произнес Гарри. – Ему? Он мертв. Мне? Мне уже ничего не надо, сэр. Ничего, я устал от всей этой шумихи с Волдемортом. Если надо свидетельствовать против хорька – ради Мерлина! Эта тварь достала меня за семь лет – жаль, что сам его не убил!

— Гарри, не смей так говорить! – повысил голос Дамблдор. – Я настаиваю, чтобы ты участвовал в деле о гибели твоих родителей, Гарри. Это важно для многих людей…

— Для кого, например? – спросил Гарри. – Мне не нужна еще одна рекламная кампания, сэр. Мне славы хватит на две жизни. А что касается Сириуса…кто теперь сможет доказать, что он не был предателем? Питегрю тоже мертв. А подтасовкой фактов, на основании моих слов никого не удивишь. Вон, весь год Волдеморт распинался про меня в газетах, и что? Те, кому правда не нужна, верили его словам, а не фактам, известным на протяжении многих лет. А те, кто правду искали – не нашли. Бесполезная трата бумаги и сил.

— Гарри, я не узнаю тебя, — сказал Дамблдор. – Два года назад ты отдал бы все, чтобы мир узнал, что твой крестный невиновен. Что не он предал твоих родителей и тебя, а другой человек, а теперь…

— Вы забыли одну очень важную вещь, директор, — перебил старика Гарри.

— Какую?

— Два года назад Сириус был жив, — ответил юноша. – И тогда этот процесс имел бы должное значение: это развязало бы Сириусу руки, выпустив его на свободу, которую он так жаждал. А теперь его нет. Ему наплевать, что теперь о нем думают на земле. Он знает, что я его люблю и никогда не забуду. А все остальные могут думать все, что их душам угодно…хотите – сами участвуйте в этом деле, профессор, вашего слова будет более чем достаточно, чтобы процесс был выигран. Но без меня…для меня уже не важно все это…

— Гарри, мне кажется, Сириусу было бы приятно даже после смерти, если его оправдали, — вмешалась Гермиона. – И ты должен…

— Я никому ничего не должен! – взорвался Гарри. – Никому! Я сделал то, что вы хотели — убил Волдеморта! Что вам еще надо от меня? Чтобы я разрыдался на суде, рассказывая о том, как мне тяжело быть одному? Как я страдал после гибели Сириуса? Черта с два!

— Гарри, не груби, — одернула его девушка.

— Оставьте меня все! – вскочил со стула Гарри и направился к двери. – Я не знаю, что мне делать, как дальше жить после этой победы.

Теперь он говорил спокойным, почти бездушным голосом, так что у тех, кто его слышал, мурашки побежали по спине.

— Все эти семь лет я жил, я боролся, я знал, что мне надо выживать, чтобы у других был шанс, — сказал Гарри, держа руку на ручке двери. – А теперь…я даже не знаю, ради чего я старался сдавать эти экзамены, я даже не хочу смотреть, какие оценки я получил – мне уже ничего не надо. Часть меня умерла вместе с Волдемортом. Мы были связаны с ним не только этим шрамом. Он унес с собой часть моей жизни, моей души, здоровья…все эти годы я знал, ради чего мне жить. А сейчас – не знаю.

— Гарри, ты не прав, — тихо сказал Дамблдор. – Тебе есть ради чего жить, мальчик. У тебя есть друзья, есть Гермиона, есть мечта…

— А вы знаете, какая у меня мечта, профессор? – снова юноша перебил старого директора. – Нет, не быть Аврором. После того, что мне рассказал Снэйп, я уже не хочу идти туда.

— Так чего же ты хочешь, Гарри? – спросил Дамблдор.

— Я хочу, чтобы все было, как раньше, — ответил юноша. – Еще неделю назад я знал, в чем моя цель. Да, моя жизнь была в опасности, но я знал, о чем мечтаю – уничтожить Волдеморта.

— Ты хотел бы начать с ним войну заново, Гарри? – удивился Дамблдор. – Уверяю тебя, что такие люди периодически появляются. И твоя помощь в случае…

— Нет, уж, — протянул Гарри, не обратив внимания на свое невежество к старому человеку, — это уже без меня. Воюйте сами, господа. Мне хватило одной войны. Я потерял стольких людей, что, наверно, никогда не оправлюсь от утрат. Мою заветную мечту никто не сможет превратить в жизнь. Никто, даже самый великий маг – Албус Дамблдор.

— Гарри, ты еще не оправился от шока, связанного с падением Тома, — произнес директор. – Пройдет время, и ты снова будешь тем жизнерадостным мальчиком, каким тебя все знают.

— Вы уверены, сэр? – недоверие было в интонации юноши. – Я знаю, что моя психика оставляет желать лучшего. Удивительно, как я еще не оказался в больнице для умалишенных…

— Гарри, прекрати! – воскликнула Гермиона. – Не надо строить из себя мученика! Так вышло, что на тебя выпало это бремя! И ты с ним справился, очень дорогой ценой заплатил, да, но ты сделал то, что должен был сделать! А теперь ты должен начинать жить, как все нормальные люди!

— Мученика, значит я из себя строю..., — протянул Гарри, сузив глаза, как Снэйп. – Спасибо, Гермиона, именно такой оценки я ожидал. Ты забыла добавить, что у меня есть неискоренимая любовь играть в героя и спасать всем жизнь!

— Гарри, ты не так понял…

— Я все прекрасно понял, — перебил ее юноша. – Я не знаю, как мне жить после этой победы, Гермиона. Не знаю! Я уверен, что получил высшие оценки потому, что победил Волдеморта, а не из-за моих знаний. И половины предметов я бы не выучил, если бы не борьба с Лордом! И я не хочу смотреть в свой диплом – он мне не нужен!

Гарри вынул из кармана свиток пергамента, что ему дала МакГонагалл, и швырнул его так далеко в угол, как смог.

— Вот! Перепишите его в соответствии с теми знаниями, которые я получил бы, не будь рядом Волдеморта, — выкрикнул Гарри. – Я смотрю, что не я один такой жизнерадостный, что Лорд уничтожен,…посмотрите на Снэйпа, и вам станет ясно, каково мне сейчас! А ведь Снэйп должен радоваться больше, чем кто-либо: все, о чем он мечтал, сбылось. Лорд убит, Люциус Малфой так же убит, Алекс Феррарс слетел со своего поста; рядом со Снэйпом — Вивьен, та, которую он любит, она родит ему сына…. И много радости вы видите в его глазах, директор? Много? Я заглянул в его глаза, в его в душу: пустота, грусть, боль и отчаяние. Он должен радоваться, жить, как вы мне говорите; у него теперь есть все, о чем он мечтал! И где его радость? Где она?

— Ему лучше, Гарри, — ответил Дамблдор. – Мы с ним поговорили по душам, я понял, что ему нужно немного времени, чтобы понять, что теперь он может жить.

— И поэтому он проорал вам в лицо, что будет ненавидеть Волдеморта, даже когда тот мертв, — парировал Гарри. – Через три дня я уеду из Хогвартса. Я уеду в дом крестного, где снова буду страдать, потому что его там нет. Что там нет моей матери и отца. Кто мне сможет вернуть их? Никто. Я даже согласился бы снова жить у Дурслей, но их тоже нет в живых! У меня никого нет, нет цели, нет человека, для которого я бы жил, профессор. Я хочу уехать, уплыть или улететь. Куда угодно, выложить все свое состояние, только бы стать обычным парнем: думать о девочках, о сексе, о кино, о том, как построить карьеру. Я отдал бы все, только чтобы не быть Гарри Поттером – "Мальчиком, который выжил и убил Волдеморта". Не хочу.

Гарри открыл дверь и ушел. Нет, он не закатил истерику – его голос был ровным и холодным. Внутри была такая пустота, что юноша слышал удары сердца, и даже внешний шум не мог потревожить тот вакуум, что теперь образовался в его душе.

Гарри вышел на улицу и пошел к озеру. Он просто шел, не думая ни о чем, ноги сами вели туда, куда он чаще всего ходил последние два года – к озеру, где четыре года назад он спас Сириуса от сотни Дементоров.

Юноша сел на траву и долго смотрел на безмолвную гладь воды, пытаясь найти ответ на вопрос, как ему дальше жить. Радости от победы над Темным Лордом не было…лишь одни воспоминания о тех, кого унесла эта война. Каждый раз, возвращаясь к Волдеморту, Гарри представлял себе, как бы он жил, если бы Лорд выбрал бы не его, а другого мальчика – Невилла. Что бы тогда случилось? Кто победил бы: Невилл или Волдеморт?

Если оценивать того Невилла, которого Гарри знал семь лет, то победил бы Волдеморт. Но тут же юноша поймал себя на мысли, что он возносит себя над другими потому, что он победил.

— И где же та любовь, которая помогла мне победить? – вслух спросил себя Гарри. – Где эта невероятная сила любви, Дамблдор? Почему ее нет сейчас, когда она могла бы мне помочь жить, где же то, что помогло мне победить зло? Правильно, любовь умерла вместе с ним.

Посмотрев на часы, юноша осознал, что уже опоздал на урок Зелий, поднялся с земли и пошел в замок.

* * *

— Десять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, вы опоздали, — спокойно произнес Снэйп, когда Гарри, постучав и извинившись, зашел в класс. – Садитесь. Мы тут обсуждали оценки, которые получили ученики моего, якобы, продвинутого курса зельеделия. Так вот, из двадцати семи человек только двое получили высшие баллы.

Снэйп посмотрел на Гарри, видимо, ожидая, что юноша что-то скажет.

— Я что-то должен сказать, сэр?

— Ну, похвалитесь перед классом своими оценками за N.E.W.Ts, мистер Поттер, — сказал Снэйп. – Ваши однокурсники поделились друг с другом своими скромными достижениями.

— Я не знаю, какие у меня оценки, Мастер Снэйп, — ответил Гарри.

— Разве вы не получили пергамент от вашего декана, Поттер?

— Я его выбросил…в кабинете директора, — ответил Гарри.

— Вот как? – Снэйп усиленно играл удивление. – Я наслышан о вашей э-э… дружественной беседе с директором. Вы зря так думаете, Поттер, что оценки вам поставили только за то, что вы победили Темного Лорда. Так что, возьмите ваш свиток и ознакомьтесь…

С этими словами Снэйп достал из внутреннего кармана мантии свиток пергамента и протянул его Гарри.

— Вы хотите, чтобы я всем прочел? – спросил Гарри. – Не ждите даже…

— Я знаком с вашей скромностью, мистер Поттер, — не удержался Снэйп, — уверяю вас, что все оценки выставлены в соответствии с вашими знаниями.

Гарри развернул пергамент, и равнодушно прочитал оценки за выпускные экзамены на весь класс.

— Зелья – "Выдающееся", — начал Гарри. – Право – "Выдающееся". Трансфигурация – "Выдающееся". Дальше можно не читать, они все такие: Чары – "Выдающееся". Магия психологии – "Выдающееся", Защита – "Выдающееся", Высшая магия – "Выдающееся".

— И вы не рады, как я погляжу, — протянул Снэйп, присев на край парты Гарри, — и зря, Поттер. Я сам видел, что ты вытворял на экзаменах. Вот, с зельями чуть не провалился на практике, долго думая над заданием. Но справился блестяще. По секрету скажу, что тебе и мисс Грейнджер достались самые трудные задания. Она тоже долго мучилась, но получила-таки свой высший балл.

— Гермиона с первого курса была лучшей, сэр, если вы не помните, — ответил Гарри. – Я же задумался об учебе, когда приперло. Я знал, что без знаний я не смогу победить…ладно, это теперь не важно.

— Ну что же ты замолчал? Без знаний ты не победил бы Темного Лорда? Ты это хотел сказать, Поттер?

— И целых пять лет потерял на глупую ненависть к вам, Мастер Снэйп, — ответил Гарри. – Поздно я понял, как много вы знаете и могли бы меня научить, профессор.

— Лучше поздно, чем никогда, Поттер, – спокойно произнес Снэйп и сел рядом с юношей, развернувшись к нему лицом. – Я рад, что хотя бы два человека из школы понимают, что я не просто сальный слизеринец, заставляющий студентов мучиться таким бесполезным предметом, как Зелья.

— Без Зелий я бы умер еще в прошлом году, сэр, — ответил Гарри, — как и вы, впрочем. Ваши раны нельзя было бы залечить заклинанием. Я благодарен вам за то, что я это понял, сэр. Спасибо.

— Не за что, Гарри, — хлопнув Поттера по плечу, Снэйп вернулся за свой стол, сев теперь на его краешек. – Хочу вам сказать, дамы и господа, вы первые об этом узнаете: со следующего года Зелья будет вести другой преподаватель.

— Как? – не поверил Гарри. – А вы? Защиту?

— Нет, Поттер, — спокойно ответил Снэйп, — Защиту будет вести Люпин, на всех курсах.

— А вы, сэр? – спросила Гермиона. – Вы будете директором?

— Нет, мисс Грейнджер, — невозмутимым голосом произнес Снэйп, — я увольняюсь из школы.

— ЧТО? – вскрикнул Гарри. – КАК?

— Спокойней, Гарри, — уголки губ Снэйпа чуть вздернулись, — да, я решил уйти из Хогвартса.

— Почему, сэр? – спросила Пэнси.

— Ну, — протянул Снэйп, — мне сложно объяснить вам. Мое честолюбие говорит мне: Северус, с твоим интеллектом ты сможешь достичь большего, чем быть простым учителем глупых студентов, которым твои знания не нужны.

— А Дамблдор уже знает, сэр? – спросил Гарри.

— Пока нет, я сказал вам первым, — ответил Снэйп. – И эта причина не единственная. Я всегда мечтал заниматься наукой в собственной лаборатории, но в дни Лорда Волдеморта я не мог себе этого позволить. Сейчас его нет, я свободен, и могу заниматься тем, что я люблю.

— Дамблдор вас не отпустит, сэр, — сказал Эрни МакМиллан, — такого преподавателя по Зельям и Защите ему никогда не найти!

— Ваше отношение ко мне резко изменилось после того, как директор на весь мир рассказал то, чего я ему не позволял сообщать обо мне, мистер МакМиллан, — хладнокровно заявил Снэйп. – Люпин прекрасно справится с Защитой – он уже делал это, даже будучи оборотнем. Теперь он здоров, полон сил и энтузиазма – он горы свернет.

— А Зелья, сэр? Кто же будет вести ваш предмет? – спросила Гермиона.

— Ну, на мое место очень многие метили годами, — ответил Снэйп, — директор всегда отказывал, отвечая, что у него уже есть лучший учитель.

— Сэр, я всегда хотел у вас спросить…, — сказал Гарри. – Почему Дамблдор отказывал вам на просьбы занять место преподавателя Защиты?

— Спроси его сам, Поттер, — ответил Снэйп. – Мне кажется, что у нас с ним различные точки зрения на этот счет. Высказав свое мнение, я его обижу, если окажусь не прав. Так что, вам повезло, дорогие мои, что вы – мой последний выпуск Хогвартса.

— У вас есть средства на свою собственную лабораторию, сэр? – спросил Рон.

— А вы хотели дать мне ссуду, мистер Уизли? – съязвил Снэйп. – Небольшая лаборатория у меня есть, но для настоящего дела потребуется много места.

— И где вы возьмете столько денег, сэр? – спросила Лаванда Браун.

— О, — усмехнулся Снэйп, — вот деньги меня волнуют меньше всего, мисс Браун. У меня столько имущества, что не знаю, что с ним делать. Продам замок – денег хватит на три лаборатории…

— Какой именно вы хотите продать, сэр? – спросил Гарри. – В Шотландии?

— О, нет, — протянул Снэйп. – Этот замок моих родителей, я его никогда не продам. Надо будет объехать все дома, чтобы посмотреть, какой из них я могу спокойно продать. Ты хочешь купить, Поттер?

— Поближе к вам, да, — ответил Гарри.

Снэйп засмеялся.

— Знаешь, Поттер, у меня есть и жена, и домовой эльф, — сказал Снэйп, — мне достаточно.

— Я хотел бы помогать вам в вашей работе, Мастер Снэйп, — спокойно произнес Гарри, — если вы примете меня, как своего ассистента.

— А как же карьера аврора, Поттер? – Снэйп был очень удивлен.

— Нет, я не пойду в авроры, сэр, — ответил юноша.

— Как не пойдешь? – воскликнул Рон. – Как же так, Гарри? У тебя все есть, чтобы пойти туда.

— Все, кроме желания, Рон, — ответил Гарри. – Я хотел бы продолжить играть в Квиддитч, если меня возьмут в сборную Англии. И если Мастер Снэйп согласится – помогать ему.

— Я подумаю, Поттер, — сказал Снэйп. – Так, о чем еще я могу вам рассказать, господа? Что еще вас интересует из мира науки?

Придя на Трансфигурацию, Гарри готов был сквозь землю провалиться, когда МакГонагалл начала рассказывать, что он сделал на экзамене, за что, собственно, и получил высший балл. В конце концов, Гарри не выдержал:

— Профессор МакГонагалл, а можно попросить вас говорить о чем-нибудь другом, а не о том, какой я молодец, что совершил такое чудо, — издевательски-грубым тоном произнес Гарри. – Мне достаточно славы, профессор, могу поделиться с кем угодно!

— Поттер, не стоило хамить мне, — голос МакГонагалл был спокойным, но в интонации ощущалась обида. – Можете уйти, если хотите.

— Конечно, мне, как победителю Волдеморта теперь все позволено, — вспылил Гарри. – Может, эта магия превращения, что я продемонстрировал на экзамене, позволит мне периодически находиться рядом с живыми образами тех людей, которых я потерял?

Гарри взял сумку и вышел из класса. В дверях замка он столкнулся с Вивьен, которая шла с улицы.

— Гарри? Ты что, ушел с урока?

— Надоело слушать, какой я великий семнадцатилетний маг, — ответил Гарри. – Ты гуляла?

— В Хогсмид ходила…

— Одна? – поразился Гарри. – Снэйп тебя убьет, если узнает, что ты ходила одна!

— Куда ты ходила одна? – как назло Снэйп появился за спиной. – Вивьен?

— Я ходила в Хогсмид, дорогой, — виноватым голосом сказала девушка.

— Одна?– Снэйп не кричал, но его шепот заставил девушку вздрогнуть. — Ты с ума сошла, Вивьен! Поттер, что ты не на уроке?

— Так получилось, сэр, — ответил Гарри. – Не ругайте Вивьен, сэр…

— Со своей женой я разберусь без твоей помощи, Поттер, — резко ответил Снэйп. – Идем, Вивьен.

— Я хотела с Гарри поговорить, дорогой, — девушка была уверена, что Снэйп успокоился.

— Вечером поговоришь, — сказал он.

— Профессор Снэйп, — вдогонку бросил Гарри. – Столетний шотландский виски ждет нас, сэр.

— Какой виски? – повернулся Снэйп.

— Тот, что вы подарили мне на Рождество, сэр, — сказал Гарри. – Вы забыли? И вас ожидает коробка обещанных шоколадных эклеров.

— Ах, вот в чем дело, — протянул Снэйп. – Ну, приходи тогда вечером.

— Одному приходить, сэр?

— Ты хочешь притащить весь факультет Гриффиндор с собой, Поттер? – усмехнулся Снэйп. – Только ты, Поттер. В девять вечера.

Снэйп и Вивьен удалились в подземелья, а Гарри вышел на улицу с надеждой попасть в Хогсмид, чтобы купить сладостей. У ворот он встретил Люпина.

— Гарри? Ты не на уроке?

— Привет, Римус. Я могу выйти в Хогсмид так, чтобы вернуться потом?

— Зачем?

— Надо купить кое-что, — увиливал Гарри.

— Идем со мной, — не стал задавать вопросов Люпин. – В "Сладкое королевство", я полагаю…

— Да.

Они, не спеша, шли по тропинке, ведущей в деревню.

— Римус, я хотел поговорить с тобой кое о чем, — сказал Гарри. – Я знаю, что ты откажешься, но я буду настаивать.

— Я не могу, Гарри, — сразу ответил Люпин. – Ведь…ладно, ты все равно узнаешь рано или поздно…я не один, Гарри.

— У тебя есть девушка? – обрадовался юноша. – Кто она? Познакомишь?

— Мне не хотелось бы…

— Перестань, Римус! – перебил его Гарри. – Это здорово! Вы давно встречаетесь?

Они свернули на улицу, где располагался магазин сладостей.

— Почти год, — ответил Люпин и покраснел. – Все благодаря Северусу. Я не знаю, как его отблагодарить.

— И не надо, Римус, — сказал Гарри. – Он вознагражден самым дорогим подарком.

— Ты о Вивьен?

— Да, и об их ребенке. Так ты подумаешь над моим предложением, Римус? – спросил Гарри. – Для меня одного места много.

— А Уизли?

— Они уедут, — сообщил Гарри. – Артуру Уизли министерство предоставило новый дом. А мне одному будет тоскливо. Живи у меня, Римус, пожалуйста. Сириус был бы рад…

— Ты уверен, что мы не помешаем, Гарри?

— Конечно же нет! – юноша обнял Люпина за плечи. – Решено, да?!

— Спасибо, Гарри.

— Не смущайся, Римус, — сказал Гарри. – Ты – последний друг моих родителей и Сириуса. Я хотел бы быть рядом с тем, кого люблю. У меня их так мало осталось…

— Я думал, что ты пригласишь Гермиону к себе, Гарри, — тихо произнес Люпин.

— Нет, не хочу, — ответил юноша. – Волдеморт забрал у меня всех, и пока я не готов строить свою жизнь.

— Я слышал, ты передумал идти в авроры, Гарри?

— Да, больше не стремлюсь. Я не знаю, чего хочу, Римус. Я отправлю запрос в федерацию Квиддитча Британии…

— У тебя талант, Гарри, — сказал Люпин, когда Гарри покупал сладости в магазине. – У тебя получится попасть в сборную.

— Только чем мне заниматься после того, когда придет время уходить из спорта? – спросил Гарри. – Ты слышал, что Снэйп уходит из Хогвартса?

— Что? – от удивления у Люпина даже голос пропал. – Как уходит? Нет, я не знал…

— Он сказал нам сегодня на своем последнем уроке, — ответил юноша. – Он хочет заниматься наукой, открыть свое дело. Я даже знаю, чем он будет заниматься.

— И ты хочешь ему помогать?

— Если он согласится, — ответил Гарри. – Для него это будет нелегкое решение, Римус.

— Думаю, Вивьен на него повлияет, — улыбнулся Люпин. – Знаешь, Гарри, у меня есть еще одна хорошая новость.

— Говори…

— Я смогу иметь детей, — сказал Римус. – Я в течение года проходил обследования, и врачи с уверенностью сообщили мне, что это будет безопасно, что я смогу иметь детей.

— Это просто чудесно, Римус, — еще раз обнял его Гарри. – Я так рад за тебя, друг. Теперь я точно должен познакомиться с твоей невестой. Вы же поженитесь, да?

— Ну, — Люпин снова засмущался, — пока рано об этом думать, Гарри.

— Ты опять о деньгах…мир не без добрых людей, Римус, — сказал юноша.

— Нет, Гарри, я больше ничего от тебя не приму! – запротестовал Люпин.

— Я пока ничего и не предлагал, — усмехнулся Гарри. – Если захочу – ты и не узнаешь, что я помог. Перестань, Римус. Кому же мне еще помогать, как не друзьям? Кто еще у меня есть?

— Ты поссорился с Гермионой, да, Гарри? – неожиданно спросил Люпин, когда они вернулись в замок.

— Нет, просто она считает, что я делаю из себя мученика, — сказал Гарри.

— Гарри, — к ним шел Дамблдор. – Римус, здравствуй. Гарри, мне надо поговорить с тобой.

— Сейчас?

— Да, немедленно, — настаивал директор.

— Увидимся, Римус, — сказал Гарри и пошел за стариком.

Они молча шли до кабинета Дамблдора; директор пригласил юношу сесть на любой стул в своем кабинете.

— Ты нагрубил Минерве, Гарри, — начал Дамблдор. – Почему?

— Не надо делать из меня героя, профессор, — холодно отозвался юноша. – Этим все только усугубляют мое состояние.

— Но ты действительно герой, Гарри…

— Хватит! – юноша поднялся со стула и собрался уйти. – Вы об этом хотели поговорить, сэр?

— Я слышал, что ты передумал идти в авроры, Гарри, — сказал Дамблдор.

— Да.

— И чем ты намерен заняться, Гарри?

— Напишу запрос в федерацию Квиддитча о просмотре, — ответил юноша. – Если не примут,…не знаю, буду дома сидеть, книги читать.

— Помнишь, я предлагал тебе вернуться в Хогвартс, если захочешь, — сказал Дамблдор.

— И на какую должность я могу претендовать в будущем, сэр?

— Час назад Северус подал заявление об уходе, — расстроенным голосом произнес Дамблдор.

— Я знаю, он сказал нам утром на зельях, — ответил Гарри. – Я знал, что так будет.

— Ты мог бы после аттестации стать Мастером Зелий и учить вместо него, Гарри, — сказал директор.

— Вы серьезно, сэр? – усмехнулся Гарри. – Мастером Зелий может быть только одни человек – Северус Снэйп. Нет, эту должность я не займу, профессор.

— А Защиту?

— Римусу нужны деньги больше, чем мне, директор, — ответил Гарри. – Я могу вообще не работать.

— Гарри, ты не должен растрачивать свою жизнь и знания просто так, — серьезным тоном произнес Дамблдор. – Ты можешь продолжить учебу, выбрать одно из направлений, которое тебе ближе всего, и развиваться в этой области.

— Я уже попросил Мастера Снэйпа подумать о том, чтобы взять меня к себе в ученики, сэр, — сказал юноша. – Но в авроры я не пойду. Мне хватит одной войны.

— Могут пройти годы, пока Северус примет такое решение, Гарри, — ответил Дамблдор. – Так же, он может и отказать тебе.

— Ну, тогда если меня возьмут в сборную Англии, буду играть, пока смогу, — равнодушно произнес Гарри. – А потом…мне все равно – будь что будет…

— Так нельзя, Гарри! — Дамблдор начал злиться. – Ты настолько разносторонне одарен, Гарри, что можешь пойти куда угодно…

— Дайте мне время прийти в себя, директор! – не выдержал Гарри. – Вы хотите, чтобы я сегодня убил Лорда Волдеморта, а завтра уже пришел в норму? Я не могу жить, как все, неужели вы не понимаете? Куда бы я теперь не сунулся – везде будут указывать пальцем – вот, смотрите, — "мальчик, который – убил – Темного Лорда"! Никто, даже вы, не думали о том, что будет после того, как я выиграю противостояние, профессор! У вас есть, что мне сказать? Как мне справиться со всем этим, сэр? Как жить дальше?

— Гарри, ты разрываешь мне сердце, — Дамблдор чуть не плакал. – Прости меня, мальчик мой, что на тебя выпала эта жестокая доля. Прости, Гарри.

— Это судьба, профессор, — мудро заметил юноша. – Только мне от этого не легче. Сейчас я не могу думать ни о чем, кроме того, как бы я жил, если Волдеморт выбрал не меня, а Невилла.

— Думаю, ты сам прекрасно понимаешь, Гарри, что в этом случае мы бы проиграли, — сказал Дамблдор, — хотя я не должен говорить этих слов, но я уверен, что сделай тогда Том правильный для себя выбор – мы бы проиграли эту войну.

— Но тогда мои родители были бы живы, — ответил Гарри.

— На сколько лет продлилась бы их жизнь, Гарри?

— Не важно! – выкрикнул юноша. – Я успел бы пожить, окруженный их любовью, а не ненавистью Дурслей!

— Тебе было бы больней, если бы твои родители погибли бы на твоих глазах, Гарри, — сказал Дамблдор. – Поверь, тебе было бы в сотни раз больней. К тому же, кто бы чувствовал бы себя в безопасности, когда Том Риддл захватил бы весь мир?!

— Может, вы и правы, профессор, — тихо ответил Гарри. – Но сейчас я отдал бы все на свете, чтобы не быть самим собой. Я хочу уехать так далеко, ото всех, чтобы в меня никто не тыкал пальцем – вон, Гарри Поттер идет!

— Я бы посоветовал тебе обратиться за помощью к Северусу, — неожиданно произнес Дамблдор. – Он скажет тебе, к кому обратиться. Поезжай в Тибет вместе с ним, Гарри.

— Он едет в Тибет? Когда? Хотя, я сам его спрошу, — сказал Гарри. – Простите, профессор, что нагрубил вам. Мне жутко оттого, что скоро я уеду из своего настоящего дома – Хогвартса. Простите, сэр…

Гарри вышел из кабинета Дамблдора и направился в башню Гриффиндора. Там Рон и Гермиона снова ругались, как Гарри понял, из-за него.

— Ему итак тяжело, ты еще строишь из себя великую умницу и говоришь ему такие вещи! – орал Рон, распугивая малышню. – Ты настоящая подруга, Гермиона!

— Прекратите из-за меня ругаться, — вступил Гарри. – Два года назад Гермиона оказалась права, что я люблю играть в героя. Тогда из-за меня погиб Сириус. Но сейчас ты не права, Гермиона. Просто не права. Может пройти очень много времени прежде, чем я приду в себя после этой победы. Волдеморт унес с собой часть меня, так же, как и у Снэйпа — он не может радоваться, как должен. А ты не права, что я строю мученика, Гермиона. Я говорил сотни раз, что поменялся бы с любым желающим, отдав ему мой шрам…

Гарри произнес заклинание, указав на свою голову, и на его волосах вновь появилась седина.

— Я отдал бы эту седину вместе с Орденом Мерлина, что мне вручили, — продолжил Гарри.

Он говорил на редкость спокойно, но в его голосе был лед, скрепленный отчаянием, болью и тоской.

— Я попросил Снэйпа спрятать это, — Гарри указал на седые пряди, вплетавшиеся в его черные волосы, — чтобы излишне не привлекать к себе внимания. Теперь пусть все смотрят, как я рад, что победил Волдеморта. И ты смотри, как я играю в героя, Гермиона! Оставьте меня все, прошу. Я не хочу никого видеть…

И Гарри ушел наверх. Гермиона смотрела ему вслед глазами, полными слез. Девушка села в кресло возле камина и зарыдала. Рон подошел к ней, обнял и стал успокаивать.

— Ему нужно время, Гермиона, — сказал Рон. – Нам всем это необходимо. Знаешь, я только сейчас понимаю, что нашей победе должны были радоваться и Перси, и Билли, и Тонкс, Грюм. Много хороших людей погибло, Гермиона. А Гарри потерял всех. Всех, кроме нас. И мы должны, обязаны поддержать его, как никогда раньше.

— А я его обидела, — всхлипнула Гермиона.

— Я думаю, может, мне тоже не ходить в авроры, — сказал Рон. – Я пойду вместе с Гарри в Квиддитч, может, меня тоже возьмут.

— Нет, Рон, ты должен, — замотала головой Гермиона. – Это его выбор, Рон, а тебе нужны деньги и профессия! Гарри может всю жизнь не работать, Рон! У него много денег – наследство родителей, наследство Сириуса! У тебя этого нет! Ты должен помочь родителям, Рон!

— Да, ты права, подруга, — сказал Рон. – Ладно, я пойду к Гарри.