Проверено на грамотность 
Примечания:
Эта глава ждала своего часа с лета, потому что когда писать о зиме в Мидьяте, как не с приходом декабря, превкушая праздники в объятиях зимних холодов?) Так согреемся же в компании ЯрХара)
События главы идут сразу за 13-ой, следуя ее духу, так как романтики и любви много не бывает. Во флэшбеке также обнажается сердцевина конфликта Харуна и Ярен, приведшего к ее обману и выстрелу. В моем хэде скрытой причиной ее прихотей и трагического разрыва их пары послужила разница в жизненных позициях и потребностях у него и у нее, извечный спор традиционных и современных точек зрения о том, что правильно и что есть свобода. Собственно, это итог предыдущих глав с острыми диалогами ЯрХара на тему)
Снежные эстетики для настроения:
https://vk.com/wall-176298528_7145
https://vk.com/wall-176298528_7129
И зимний Мардин как источник вдохновения просто прелесть:
https://vk.com/wall-176298528_6987
Месяцами ранее...
В тот день, когда женщина сможет любить благодаря своей силе, а не благодаря слабости, когда она будет любить не для того, чтобы бежать от себя, а для того, чтобы себя найти, не для того, чтобы отречься от себя, а для того, чтобы себя утвердить, — в тот день любовь станет для нее, как и для мужчины, не смертельной опасностью, а источником жизни.
Симона де Бовуар
— Не выпендривайся, Харун-паша! Надень капюшон, — велела Ярен.
— А ты уйди с ветра, здесь дует. Давай, давай! — поторопил ее Харун, сбивая с дворников машины крошки льда.
Жена послушно проскользнула мимо него и, поймав мгновение, с ловкостью лисицы нахлобучила на голову Харуна капюшон куртки.
— Попался!
Харуну пришлось выставить вперед руки, чтобы не распластаться на капоте. Позади раздавалось веселое хихиканье женушки. Затем только, заметив, как он надвигался на нее, будто порываясь шлепнуть по заду, Ярен скрылась в машине, на водительском кресле, и завела двигатель.
— Ты ж курдянка вертлявая! Думаешь, я тебя не достану?
— Первые сорок лет детства самые сложные в жизни мужчины, да, Харун? Девчонки задирают и продыху не дают!
— Из-за сына я делаю тебе скидку, милая. Но учти, моя месть вечером будет сладкой, — придержав дверцу автомобиля, Харун надвинул на глаза Ярен шапку и ущипнул за хитрый нос.
— Мы еще посмотрим!
Забота любимой султанши — это страшная поистине сила, стоило признать. Вот где древнее зло проявлялось в боевой своей ипостаси и самоотверженно мстило за то, что Харун и мамочка Хандан заставили его надеть шапку и испортить укладку.
В Мидьяте нежданно выпал снег. Два дня он наносил огромные сугробы, в которых потонул город. Небо сбрасывало целые облака снежинок; белая земля замерзла, сверкала блестками, когда выглядывало солнце, и, казалось, звенела под ногами, точно хрусталь. Жители старых кварталов топились хворостом, заготовленным с лета, и отогревались литрами горячего чая и кофе. Без нужды никто не выбирался из домов, а про туристический поток можно было забыть до весны, не грезя о высоких выручках. Зима не сезон. Хотя необычайно красива и капризна в краях Месопотамии.
К концу недели вьюга перестала свирепо метаться по улицам. Резко потеплело, и сияющая громада снегов подтаяла, облегчив для машин движение на дорогах. Харун с Ярен давненько не выезжали на уроки вождения. Киснуть в особняке стало невмоготу, поэтому, как только выдалась спокойная погода, они вырвались на волю.
— Все, едем!
Закончив с дворниками, Харун забрался в салон.
— Отлично, наконец! — жена пристегнулась, он тоже, и она аккуратно тронулась с места. Было слышно, как под колесами в мелких лужах хрустели обломки льда.
Урок вождения плавно перешел в прогулку на автомобиле с сюрпризом, который Ярен хотела обставить как тайный. Харун узнал о ее маленьком секрете. Дополнил своим, прибегнув к услугам Мусы, и притворялся для нее неведающим. Она уверенно вела машину по пустой дороге — у них было много практических уроков с теорией до этого — а Харун целиком доверился жене.
Не прошло и получаса, как Ярен заглушила двигатель на окраине старого города, и Харун увидел необъятное расчищенное поле, за которым пролегали снежные луга и пашни. С трудом узнаваемые силуэты лошадей и людей, как всадников, так и их зрителей, задернула тончайшая морозная дымка.
Харун знал, что на этом поле несколько раз в году местными ценителями традиций проводились любительские игры в човган(1). Но он ждал, что сделает Ярен. Она сказала:
— Приехали... Что ты так подозрительно смотришь? Ты не выглядишь удивленным, почему?
— Я наслышан о здешних скачках Аскота. Хотя не сразу поверил, что ты хочешь идти на игру. Тебя Мелике выдала, случайно, — подстрекал он женушку лукавой улыбкой глаз.
— Да, верно. Я боюсь лошадей, ты знаешь. И равнодушна к спорту. Но я тут подумала, сколько можно торчать дома и прятаться от скуки в ресторанах? Это, так сказать, мое алаверды(2) за стрельбу в Салахе. Как ты говоришь... Аскот? — нахмурилась она, уточняя значение незнакомого названия.
— Это королевские скачки. Они ежегодно проводятся в британском городке Аскот. На них приезжают королевская семья и аристократы со всего мира. Ее Величество не пропускает ни одну гонку, появляясь ровно в одно и то же время. Но, как говорил отец, а ему — дед Дживан, главное в Аскоте это не лошади и ставки на победителя, а эмоции, от которых захватывает дух. Аскот — старая традиция, и вообрази только, какое совпадение: скачки были основаны королевой и за свою трехвековую историю вошли в стойкую ассоциацию с монархом женщиной, — произнес Харун, приоткрыв дверцу автомобиля со своей стороны. — А в Мидьяте есть одна строптивая, но очень красивая султанша, ради которой сегодня човган превратится из невзрачной игры на интерес в благородное мероприятие.
— В каком смысле?..
Отвезти свою любимую в какой-то там далекий Туманный Альбион, в какой-то забугорный Беркшир(3) на скачки в Аскоте, где в центре внимания будет королевская семья и многокрасочные наряды высшего общества — это так, мелковато. Провести конное соревнование, не уступающее по экзотичности Аскоту, на равнине Мидьята, в котором единственной королевой будет Ярен, — вот где разворачивается страстная восточная душа, исполненная любви и чуть-чуть фантазии.
— Аллахом клянусь, мне уже страшно спрашивать, что ты придумал, — Ярен вышла из машины и застыла у открытой двери, держа Харуна под прицелом своего взгляда. — Харун, что ты придумал? Мы идем...
— На соревнование, моя султанша, потому что ни одна королевская скачка не обходится без коронованной особы. И мы опаздываем, нас наверняка заждались. Точность — вежливость королей, вперед!
— Ты подумай, свозила мужа на човган! Приехать не успели, как что-то затеял, — пропыхтела женушка, красиво заправив под шапку золотисто-русые локоны, и захлопнула водительскую дверцу.
Она заблокировала машину и вернула ключи Харуну, а он предложил Ярен взять себя под руку и повел ее к полю. По мере приближения к здешнему ипподрому движущиеся силуэты мужчин, одетых в куртки с широкими брюками, и лошадей становились крупнее, выше и отчетливее. Харун приметил в толпе игроков длинного и худого Мусу. По его распоряжению тот отвечал за организацию светской части мероприятия, которая и была обещанным сюрпризом. Пара подростков, мальчик и девочка постарше, сидели верхом и молча слушали дружеский разговор взрослых. Из него следовало, что команды назначили этих детей судьями. Игра не начиналась без Харуна и главной гостьи ристалища, посетившей их впервые: внучки Мустафы-аги и Насух-бея.
Харун взял женушку за руку, увидев, что дальше тропа была местами скользкой. После обильных дождей морозы ударили настолько сильные, что половина улиц в Мидьяте превратилась в каток. На таком около дома разъебался Джихан-бей.
Беспокойное состояние Ярен с каждым неуверенным шагом увеличивалось. Почти с паническим страхом она смотрела на невысоких лошадей. Те рыли ногами грунт, громко ржали, трясли мощными головами и стриженными гривами, но смирно ждали возле всадников. Но Харун направлялся не к ним. Он предпринял меры, чтобы Ярен не находилась рядом с лошадьми, но могла с удобством следить за игрой.
Приобняв жену за талию, Харун повернул к благоустроенному дому, который стоял у поля, отделенный от него полосой дороги и кустарника, и, несмотря на тщательную реставрацию с пристройкой второго этажа, сохранил древний облик старого города. Песчаного оттенка стены были отделаны ажурным каменным орнаментом, который так же обрамлял и окна, и входные двери, и старые лестницы. Черепичную крышу над террасой поддерживали колонны — ни дать, ни взять, королевская ложа в театре! Туда-то, наверх, где все подготовили к их приходу, Харун и пригласил Ярен.
До того, как подняться, они встретили у входа в дом подбежавшего к ним Мусу, которому Харун пожал руку. Под сурово сведенными широкими бровями Мусы светился на редкость добрый взгляд, а его обладатель первым делом обратился к Ярен. Она смутилась, услышав его грубый, трубный голос, которым обычно ругался Насух-бей:
— Мерхаба, Ярен-ханым! Очень приятно познакомиться, меня зовут Муса. Я — друг и правая рука вашего мужа в Мидьяте. Как ваше настроение?
Ярен любезно улыбнулась.
— Отлично! Харун и Муса?(4) — она шутливо покосилась на Харуна.
— Да, так совпало! Харун-бей рассказывал мне о вас. Я знаю, что вы нервничаете из-за лошадей, — мы предусмотрели это и сняли для вас дом. Вы можете отдохнуть там и насладиться игрой, не находясь на поле. Мой брат, талантливый повар, уже наверху. Он накормит вас деликатесами. Добро пожаловать!
С видом сильного изумления женушка созерцала дом, коней, игроков, приветливо махавших им руками, и публику, которая по-простому расположилась на газоне, в непосредственной близости от игрового поля, кто сидя на табуретах, а кто стоя, и Ярен даже растерялась с ответом.
— Переводя с языка монарших особ, это означает, что королева под впечатлением, Муса-бей, — сказал Харун.
Признаться, он и сам не ожидал, что его идею с мидьятским Аскотом воплотят столь филигранно и всего за сутки, ведь с домом оказалось чистое везение. Обычно такие переделывали в небольшие отели, однако пока что он целиком принадлежал Харуну и Ярен. Дом будто был создан для вечеринок на природе. Жаль, что им не занялись раньше. Искушенному туристу понравились бы местные игры в човган в сопровождении традиционных — или не очень — банкетов. Как в Аскоте.
— Прекрасно! — порадовался за Ярен Муса. — А теперь перейдем к самой интересной части мероприятия, Ярен-ханым.
Она изящно приподняла бровь, выразив еще большее удивление. Придумка Харуна не ограничивалась накрытым на террасе столом, а потому Муса заговорил с ней официально, как с настоящей королевой:
— Известно, что на скачках в Аскоте гости до прибытия Ее Величества делают ставки на то, какого цвета будет ее шляпка. Я же предлагаю вам поставить на цвета наших замечательных команд. Они будут играть в цветных пштени(5), у каждой команды свой цвет, а какой, вам предстоит угадать, Ярен-ханым. Два верно отгаданных цвета — это победа. Между нами говоря, — по секрету всему свету сообщил курд, — в фаворитах у зрителей — красный и зеленый.
На сей раз брови женушки взлетели на лоб.
— У вас и тотализатор открыт?
— Все по-взрослому, милая, — подтвердил Харун, заметив, что эта мысль очень даже приглянулась ей, и почему бы и нет? То, о чем семейство Шадоглу не узнает, никому не повредит. — Давно пора привыкнуть, что, когда мы вместе, может произойти всякое. Родителям ни слова! А какие цвета могут быть, Муса-бей?
После того, как помощник огласил список, Харун с женушкой задумались.
— Нет, красный с зеленым — это слишком очевидно, — мотнула она головой.
— Согласен, это символичные для курдов цвета. Я выбираю белый и фиолетовый.
— А я — белый и... нет, все-таки красный тоже!
— Принято! — запомнил Муса. — Я вернусь к вам позже. Скажу игрокам, что он могут начинать. Когда они оденут пштени, вы можете решить, за какую команду болеть. Заключим пари. Располагайтесь, мой брат встретит вас наверху.
— А что насчет охраны, Муса-бей? — спросил Харун.
— Все в порядке. Вас не побеспокоят, мои люди будут дежурить на этих выходных. Кстати... Поздравляю вас! Пусть Всевышний благословит будущего малыша, — строгий рот Мусы приоткрылся в улыбке.
— Иншаллах, спасибо! — Ярен накрыла ладонью заметный животик, и они вошли с Харуном в дом. — У тебя очень приятный друг. Харун, ты снял дом на все выходные? Я правильно поняла? — осведомилась она, когда они достигли внутренней лестницы, что вела на террасу с крышей.
— Верно. Ты хотела пойти на сделку с собственным страхом перед лошадьми, чтобы показать мне игру. Только это не отдых, если один веселится, а у другого трясутся поджилки. Это стиль наших прошлых свиданий, — с усмешкой промолвил Харун, ступая наверх за Ярен. Было дело: на встречи с ним прелестная дьяволица шла, как на казнь. — Но время идет, жизнь моя, и репертуар меняется. Я усовершенствовал твой план. Посмотрим за соревнованием отсюда и оторвемся на всю катушку.
— А знаешь, Харун, мне даже нравится, что ты продумываешь на два шага вперед. Так действительно лучше, — отвесила Ярен комплимент и... на последней ступеньке, очутившись под крышей террасы, затаила дыхание от восторга. — Сказка!..
Харун остановился, ласково погладив взглядом ее вдохновленное лицо, которое сияло улыбкой и ямочками на щеках.
— Маленькой султанше — зимняя сказка наяву.
Зимней сказкой были сплетения гирлянд из цветов и фонариков, которые сверкали созвездиями на стенах, колоннах, потолке и прозрачных занавесках, что украшали интерьер террасы. У ограды находился диван, а над их головами покачивались заженные мозаичные лампы и стеклянные подвески в форме разноцветных шаров и снежинок. Сюда, казалось, стеклись огни всего Мидьята, всего мира. Даже солнце, проплывая в серой пелене неба, пронзало прохладный воздух острыми лучами. И все присыпало пошедшим снегом.
Ярен прошла вперед, оглядела убранство и круглый столик с серебряным подносом, на котором были кружки, бокал и бутылка красного ассирийского вина. Во дворе уже аппетитно дымился мангал — брат Мусы жарил мясо и овощи. Но встречал Харуна с женой не он, а помощница, нанятая из того же кафе. Она принесла нагретые в доме пледы. Одним застлала диван, на который они уселись, а второй отдала Ярен, чтобы в него завернуться и не замерзнуть. И, пока Харун наливал себе вино, Ярен угостили горячим шоколадом, фруктами и голубым миндалем.
Несколько минут они обсуждали игру, как дети, спорили, какие будут цвета у команд, и рассматривали обширное поле. По его левую и правую стороны были вкопаны высокие деревянные столбы, служившие воротами. В них будут забивать маленький кожаный мяч специальными клюшками. В човгане принцип примерно тот же, что в футболе — есть защитники и нападающие, только на лошадях.
На террасу снова взошла помощница и сказала, что где-то через час, к концу соревнования, подадут горячее. Явился и Муса. Он принял у них ставки и остался в доме, заняв ближайший топчан. Харун предложил ему вино.
— Белый, Харун! Я знала, что будет белый, Машаллах! — воскликнула женушка.
На поле легкой рысью выехали всадники из первой команды. Повязанные у них на поясах белые широкие пштени в самом деле означали, что Харун с Ярен угадали цвет одной из команд. Но вот незадача — у другой команды, что гарцевала следом за этой, пштени были ярко-зеленые.
— Я победил! — раздался довольный голос Мусы.
— Тоже ставили? — обернулся к нему Харун. Они с Ярен были в пролете, но это только раззадорило их.
— Да, на белый и зеленый! Я предупредил игроков, чтобы мне не говорили о цветах заранее. На какие команды поставите?
— На белую, — расправила плечи Ярен, покручивая в руках кружку. — А ты, Харун?
— А мне, женушка, охотно выиграть у тебя, поэтому я болею за зеленую.
Он заставил ее на секунду опешить под его горяще-хищным взглядом, а затем смело принять вызов:
— Идет, но у меня условие! Если моя команда победит, я заполоню твою машину косметикой, и ты больше ни слова мне не скажешь. Она будет лежать там, где мне захочется.
Ох и зря Ярен это сказала, очень даже зря. Поскольку к своему желанию, поддавшись порыву души, Харун тоже приложил много любви и маленько фантазии.
— Спорим, да! Но, если зеленые одолеют белых... — он взял ее за руку и шепнул на ушко: — Этой ночью ты сверху.
— Что? Нет!
Ярен попыталась вырвать руку.
— Поздно, разбиваю!
— Не смей! — жена, залитая пунцовым огнем, стукнула Харуна и украдкой глянула на Мусу. — Получишь ты у меня, нахал.
А как же. Проигравшая дьяволица согнет его в бараний рог, но зато будет весело. И вид снизу одуряюще-красивый.
Игра, по ощущениям, хотя и заняла час, пролетела перед глазами стремительно и бурно. Зеленая команда подвела Харуна — отстала на пару очков от белой, чему Ярен радовалась, как истая болельщица. Харун и не подозревал, что женушка настолько азартная. Она ничуть не уступала ему. Как она постукивала ладонью по ограде, когда «белые» всадники, маневрируя на поле, сталкивались с лошадьми соперников в попытках завладеть мячом, либо когда им забивали гол. И как усмехалась, если вели нападающие ее команды, а не «зеленой». Тогда она облокачивалась на плечо Харуна и обещала ему полный разгром. Взрыв косметики и украшений в его машине. Поймав такой миг ехидства, Харун, чуть пьяный от вина и сказочной обстановки состязания, прильнул голодным поцелуем к шее жены. Он был согласен и на разгром. Главное, что игру Ярен досмотрела уже в его объятиях.
Муса принес ее выигрыш, а помощница подала на столик горячие блюда с чаем. Угощали и игроков со зрителями. У них были заведены пикники в конце зрелищ, но за ожидание и скромное представление с цветами пштени еду сегодня оплачивал Харун.
— Машаллах, красиво я тебя уделала! — гордилась Ярен, отхлебнув из армуда.
— Это все проклятый юнец из «белых»! — шутя, жаловался Харун. — У него что ни удар, то «гол». Дьявол, а не нападающий. Муса-бей, зачем вы его взяли в состав?
— Он пешком под стол ходил, когда отец посадил его на коня. Ему бы на чемпионат по човгану, — согласился курд и разделил с ними трапезу.
Они разговорились с Мусой, а потом он ушел помочь брату с мангалом. Между тем смеркалось. Снежные хлопья, приставая к волосам и лицу, ползли Харуну за шарф и оставляли влажный след.
— Зухра! Зухра!
— Белая звезда!
— Смотрите: Зухра пришла!
Оторвавшись от толпы зрителей, стайка курдской ребятни промчалась по полю и чуть не снесла игроков и лошадей с ног. Прокладывая на снегу вереницу следов, дети смеялись, прыгали, толкались и выкрикивали по-турецки, показывая на ярчайшую в небе звезду:
— Зухра! Какая красивая!
— Я первый ее увидел!
— Нет, я!
— Отстань!
— Вот еще!
— Подвинься! Мне не видно.
— Пошли на крышу! Оттуда обзор лучше.
— Машаллах! Как блестит... А утром она тоже появится, это правда?
Обязательно появится. Венера появлялась незадолго до восхода и через некоторое время после заката солнца. В Мидьяте ее называли Зухрой либо пастушьей звездой(6). И, игнорируя тот научный факт, что это была планета, искренно считали ее земной девушкой, которая возвысилась на небо, выведав у ангелов тайное имя бога.
Местные любили разного рода предания, а у Ярен, которая засмотрелась на небо и предалась детским воспоминаниям, складывались из них забавные истории. Она поклялась Харуну, что в восемь лет ей приснилась Зухра и поведала тайное имя Аллаха, а, проснувшись, Ярен забыла его. Потом дулась и хмурилась весь день, так как похвастаться перед кузиной было, увы, нечем.
— Хватит смеяться, Харун-паша! Как будто ты ребенком глупости не делал.
И Ярен пихнула его так пихнула, пытаясь в отместку скинуть с дивана. Поразительно, откуда сил столько взялось.
— Ну что ты, жизнь моя, когда мне было заниматься глупостями? Я принимал очень важные звонки от Индианы Джонса.
— Как это? Что ты выдумал?
В женушке заплескалась едва не ребячья пытливость. Она подперла подбородок рукой и перекинула замлевшие ноги через колени Харуна. Он, сам этого не заметив, поправил плед и укрыл Ярен.
— Выдумывал не я, а отец. Знаешь, на Западе есть дети, которые верят в Санту и что он дарит подарки на Рождество, а я стараниями отца верил в существование известнейшего археолога в мире. Он мне звонил и присылал письма, рассказывая о своих путешествиях. Я общался на очень скверном английском, а отец мотивировал меня изучать ради этого язык.
— Это отец звонил? Как ты не узнал его?
— Нет, он был рядом со мной во время звонков. Он подговорил коллегу из музея, чтобы тот звонил и писал нам домой. Как понимаешь, я с нетерпением ждал от него весточки и считал себя избранным. У меня отец с самим Индианой Джонсом дружил! — сказал Харун, чувствуя признательность за отцовский креатив и сказку наяву. У него было детство, которому позавидовал бы любой.
— У вас с Эрхан-беем талант создавать из ничего маленькие приключения! Взять тот же отпуск в Мардине.
— Ну знаешь, дьявол кроется в деталях. А мои идеи не имели бы и половины успеха без такого дьяволенка, как ты, — Харун отсалютовал жене бокалом вина, потому что нельзя было не признать, что доля ее заслуги как музы в его замыслах имелась. Без Ярен они бы не появлялись. — У тебя, кстати, это тоже в крови. Я не спрашиваю, как при своем страхе ты решилась пойти на игру, но твоя смелость — это полный восторг, любимая.
— Хотела порадовать тебя, — голос Ярен был полон нежности, таким же стал ее взгляд, прямо искупавший Харуна в любви. — Ты говорил, что в Урфе есть ипподром и вы ходили с родителями на скачки. Я подумала, тебе будет приятно окунуться в детство и увидеть что-то необычное в Мидьяте.
Ветер вдруг бросил им в лица несколько кружащих в воздухе снежинок. Харун стряхнул их и вернул бокал на столик, а Ярен зябко заслонилась пледом. На его предложение пойти в дом, в тепло она словно испугалась, однако не вопроса, а какой-то посетившей ее мысли. Такое не могло не насторожить Харуна.
— Что-то случилось?
— Нет, ничего. Я просто... — Ярен поникла и ненадолго провалилась в себя. Как знать, может, она молилась, чтобы на поле разразилась пурга. Тогда они спустились бы в дом, и это спасло бы ее от разговора, к которому ей было трудно приступить. — Я просто хотела отвлечь тебя от домашней рутины и нашей родни. Скачки, вечеринки, путешествия, карьерные высоты, общение с целым миром — у тебя все это было. И в день, когда мы узнали, что у нас родится ребенок, это оказалось перечеркнуто как минимум на год. Ты ведь не смог уехать из Мидьята.
— Ярен...
— Ну что? Скажешь, что это не так?
— Из-за ребенка перечеркнуто? Милая, ты серьезно? — сдержал вздох Харун. — А если бы мы узнали о нем в Нью-Йорке, по-твоему, он бы и тогда все перечеркнул? Конечно, дети усложняют жизнь, даже очень, однако не сводят ее под ноль. Я ничего подобного не слышал от своего отца при том, что со мной ему никогда не было легко. Скажи, тебе так в детстве внушали?
— Нет. Но ты не можешь отрицать, что я использовала Ахмета, чтобы не уезжать в Америку, — с жестокой откровенностью заявила Ярен. — Я понимала, что мне будет трудно привыкнуть к другой стране. Я не хотела рисковать и...
— И решила заставить меня жить по своим правилам в Мидьяте. Это были мои слова. Они относились к твоему обману, а не к Ахмету.
— Но я их услышала! Теперь только я их услышала.
Аллах, похоже, пурга и правда поднялась. Проснулась забытой невыносимой болью и требовала, чтобы Ярен вытащила из себя ее острые льдинки как можно скорее.
— Я хорошо тебя знаю, — Харун согрел жену улыбкой и положил руку поверх ее колен, придерживая их. — Если ты — моя мятежная Ярен, а не ее таинственный двойник, занятый самобичеванием, то дело не только в обмане. Так в чем же?
— Я не хочу, чтобы сбылись слова твоей матери про то, как ты губишь себя с деревенщинами, — произнесла она, после чего выждала паузу, в которую Харун не вмешивался. — Я разучилась желать чего-то, кроме четырех стен вокруг себя. Ты можешь подарить мне детство, которого у меня никогда не было, золото, одежду, обучить, заплатить за мое обучение, куда угодно отвезти, защитить. Для этого за твоими плечами весь мир земной, а у меня — лишь двадцать лет стен. Если бы у меня отобрали хоть что-то, что я обрела с тобой: наши прогулки, шанс стать юристом, и снова закрыли бы в комнате, я бы сошла с ума. Я не хочу быть, как тетя Зехра и мама. А я тебя вынудила жить, как мы, по нашим тюремным законам. Мне страшно, потому что я не знаю... — в сомнении запнулась Ярен. — Пойми, я не знаю, что дать взамен, чтобы восполнить то, чего ты лишился с нами. Тоску смертную в окружении стен?..
«Двадцать лет стен» звучало так же, как «двадцать лет заточения». Ужасно. А Ярен не хотела, чтобы этот тоскливый ужас и однообразие мидьятских будней отвратили от нее Харуна. Он задумался и кивнул:
— Понятно, почему ты решилась на човган.
— Я еще плохо представляю, каким должен быть брак, в котором жена независима и свободна. Просто скажи, что я все делаю правильно.
— Ты делаешь все, что тебе по силам, и этого достаточно. Ответные подарки и красивые жесты вовсе не то, что я от тебя жду. Единственное, что мне нужно, — это видеть, как ты берешь свою жизнь в эти умелые чудесные руки и превращаешь ее в искусство. А я буду рядом и подстрахую.
Харун ласково обхватил слегка замерзшие ладони Ярен и спрятал в своих, растерев. Она так завороженно на него при этом смотрела, не отрываясь, что он заподозрил в себе способности гипнотизера. Или даже джина, явившегося из волшебной лампы и спросившего у нее: что угодно прекрасной султанше?
— Значит, ты будешь рад, когда я окончу юридическое и устроюсь в престижную контору?
— Рад? Вот это я напьюсь от счастья! — рассмеялся Харун.
— И все же, Харун, — настояла женушка, — если тебя что-то будет беспокоить, моя родня или обстановка в доме, скажи. Я не люблю быть в неведении. Если хочешь, переедем тут по соседству или вообще в новый Мидьят, в квартиру. Я не маленькая и обойдусь без семьи.
— Ярен, пожалуйста. Если бы я не хотел, то ни при каких условиях не остался бы в Мидьяте и не помогал тебе. У меня был выбор.
На сей раз Харун не удержался от тихого вздоха. Да, ему тяжело приходилось в большой семье с ее уставом, так же как Ярен тяжело было без родных. Но что в особняке, что в квартире Харун все равно будет работать на два часовых пояса из Мидьята. И его мать станет доставлять им еще больше проблем, зная, что в квартире невестка остается одна в его отсутствие.
— Но мое мнение не изменилось. После рождения сына я не хочу жить у Шадоглу и как-либо зависеть от них, — продолжал Харун тверже, получив молниеносный взор, наконец, сжигающий между ним и Ярен последние остатки недопонимания. — Ты не враждуешь с семьей, с Насух-беем у всех наступило перемирие, в котором каждый получил, что хотел. Лучшего завершения ваших междоусобиц и желать нельзя. Но не стоит лезть обратно в клетку к сытым и довольным хищникам, надеясь на удивительные перемены, которые не случались с ними на протяжении сорока лет. Однажды они снова проголодаются, и все вернется.
— Мы уедем в Америку, — лицо Ярен озарилось решительной радостью. Она поправила шарф Харуна и застегнула до упора молнию на куртке. — Я готова! Ты веришь мне?
— Верю.
— Точно?
— Тебе уже самой тесно в Мидьяте, я так и понял!
Харун прислушался к себе и почувствовал, что его доверие к Ярен глубоко, возможно, глубже, чем было до ссоры с выстрелом. Ни неприязни, ни тревожной злости к ней не сохранилось — время вымыло из души большую часть едкого осадка. Но как же, Аллах, было тяжело заново взрастить в себе убитое доверие к Ярен. Невыносимо мучительно от того, что, перешагнув через мать, ее амбиции и властолюбие, Харун споткнулся о те же пороки в жене.
До того, как они покинули Асланбеев, Ярен согласилась на переезд в Америку. Это не могло не обнадежить Харуна, потому что он застрял на распутье. Перед ним были две дороги: в Нью-Йорк с Ярен или без нее и болезненный развод, и он знал, что по какой-нибудь неизбежно надо идти. Но по какой — зависело от жены. Весь ее внутренний мир, ее привычки и планы на их общее будущее стояли в непримиримом противоречии с планами и возможностями Харуна с работой. Учитывая их различия, они скорее бы развелись, нежели достигли компромисса, но удача вдруг улыбнулась ему.
Харун не стал торопить Ярен. Дал ей месяц, чтобы подготовиться к дороге и попрощаться с родителями. Но в душе она все равно протестовала против Америки и свободы, какой ее представлял Харун. Вне семейного клана. Ярен играла по тайному сценарию, которым рассчитывала вести их брак единолично. В этом сценарии Харун продавал отлаженный бизнес заграницей — он же основной источник заработка — перебирался в глухой Мидьят и жил в большой турецкой семье, в которой жена, используя Харуна и их ребенка, сместила бы с трона Фюсун Асланбей и Насух-бея. Как именно, правда, загадка. Хотя, когда Ярен надеялась задержать Харуна в Мидьяте беременностью, должно быть, и войну с главами семейств она детально продумала. Она, наверное, мечтала, что на деньги от продажи компании Харун скупит ей весь Мидьят, все кафе и предприятия, и она утрет нос своим врагам.
В больнице он послал ее нахрен. День ото дня его злость не уменьшалась. Харун прокручивал в мыслях те слова Ярен о том, что он будет в ее руках, когда у них родится ребенок, и она заполучит особняк Асланбеев. А с новостью о беременности происходившее с ними и вовсе походило на внезапное разорение.
Как, например, когда Ярен нашла его кольцо на столике в своей спальне. С той ссоры, в сущности, и началась вся затея Харуна со списком обязанностей. Жена вышла к нему на террасу, оторвав от работы за ноутом. Если раньше ее голубые глаза наливал огонь, огонь, пылко мерцавший в сосуде, то теперь Ярен была сосудом, в котором зияла пустота. Так же пусто и у Харуна было на сердце.
— Ты снял обручальное кольцо? Мы же развод... отложили.
Харун ответил ровно:
— Да. Как только оно превратилось в кандалы, я его снял.
Ярен задохнулась от обиды и негодования.
— А я надела свое кольцо, когда оно было кандалами, если ты забыл! И стала твоей женой, дав нам шанс! Ты не смеешь так поступать со мной. Не смеешь! Я на все пошла ради нашего брака: терпела твою ведьму-мать, Генюль, ждала, когда ты наконец признаешься мне. Я первая сделала шаг в отеле. А ты не уступаешь мне, не пробуешь! Вместо этого кольцо снял, словно я никто, пустое место, как Рейян, да? Ты не уважаешь меня!
Аллах, ей ли говорить об уважении! Разве Ярен уважала его, когда обманывала? Она решала за двоих, думая, что Харун молча проглотит ее исключительный эгоизм. Это, значит, уважение? Так он и бросил ей в бескровное лицо. Но Ярен не отставала:
— Иначе ты уехал бы! Скажи я о переезде как есть, развелся бы со мной. Я должна была тебя остановить! Ты бросил бы меня, разве не так?
— Конечно я бы уехал! — Харун поднялся, не имея терпения усидеть на месте. — Лучше порвать с концами и отказаться от брака, чем так ненавидеть и уничтожать друг друга! Мы по-разному смотрим на мир.
— Настолько по-разному, что ради меня ты не согласился бы перенести переезд, так? Бизнес важнее? Хотя могла бы и подождать твоя работа, что с того, что тебя нет в компании, ты отсюда ею управляешь. Я не могу вот так взять и улететь, как ты, это страшно! Мне нужно время. Мой дом, моя семья — все здесь!
— Ты не говорила перенести, Ярен, не ври! Ты сказала, что точно поедешь. Попросила бы перенести переезд, другой вопрос был бы. Можно было бы пойти тебе навстречу и найти выход. Но ты молчала! Как строить с тобой будущее, если ты говоришь одно, а делаешь другое? Ты вообще не собиралась ехать...
— А что плохого в том, чтобы жить тут? — ядовито перебила жена, выявив у Харуна, как ей почудилось, слабое место. — Раз ты не считаешь нас деревенщинами, чем тебя не устроил Мидьят? Ты ведь привык к нашей семье.
— Это тебе привычно давление ошейника, но не мне! — со злостью воскликнул он. — Жить в клане — значит лежать под пятой его глав, забыть о себе и подчиняться их законам. Я нахлебался этого досыта! Я двадцать лет смирялся с властью матери и сажать себя на цепь в Мидьяте не стану.
— Ошейника?..
На мгновение Ярен онемела. Харун надеялся, что она уйдет, дав спокойно поработать и не усугубляя и без того отвратительное самочувствие. Адски жгло рану как от ножа, засевшего в области сердца. Прошло еще мгновение сокрушительной борьбы в душе женушки, и она, наконец, обрела дар речи:
— Мы бы не подчинялись. Не было бы твоей матери, я бы заставила ее убраться. И дед ничего бы не сделал... Это он бы подчинился!
— Приди в себя! Ты готова погрязнуть в мести, только чтобы самой нацепить на других ошейники. По-твоему, это свобода? У тебя был шанс выбраться из каменной будки и покончить с гнетом родителей, но нет, ты не хочешь быть честной, не хочешь развиваться и признавать свою вину, ведь это так сложно — взяться за ум! На любую подлость у тебя одно оправдание — семья!
— Да не могу я!..
Захлебнувшись слезами, Ярен в истерике развернулась к лестнице и побежала вниз. Когда ее шаги стихли и громко хлопнула кухонная дверь, Харун рухнул обратно на стул. Он заглянул в документ на ноуте. Потянулся к клавиатуре, но почувствовал, как дрожат руки, и сжал их в кулаки, чтобы подавить дрожь. Недолго переждав, он все-таки заставил себя сконцентрироваться на работе.
Харун простил бы жене многое: и сложный вспыльчивый характер, и черствость, и пучину разногласий, в которую она назло затягивала окружающих. Он бы простил ей варварское прошлое, которым она жила, не распорядись Ярен его будущим в своей прихотливой манере. Сейчас он никуда не уедет, разумеется. На год, а то и дольше у них затянется спор о ребенке, а потом — никто не знает, как сложится, наперед всего не предвидеть. При мысли о годах, которые придется загубить в самодурных отношениях с Шадоглу, Харун приходил в неописуемую ярость. И отчаяние.
«Эмигрируют не для того, чтобы убежать от домашних проблем, а для того, чтобы добраться до глубин своей души. И однажды непременно возвращаются назад, чтобы защитить тех, кто не смог уехать, потому что не нашел в себе смелости»(7).
Теперь только и Харун услышал строки, прочитанные им в юности, которые вновь проникли в него голосом Ярен посреди чуждого, далекого и ненужного Мидьята.
А назавтра, за столом переговоров, они с женой опять повздорили, потому что она прочитала список, обязавший ее обрести смелость и силу.
Равнина одевалась в плотный сумрак. В холодном воздухе еще звенели голоса игроков и уходящих по домам зрителей, ржание и фырканье коней. Зухра, повиснув над холмистым горизонтом, раскрывала объятия детям, и, пока они кричали ей, приветствуя, она тихо таяла в прорехах смыкающихся туч. Снег пошел сильнее и гуще.
Ярен спустилась в дом, а Харун подогнал ближе машину и принес сумку. Она лежала в багажнике еще с вечера. Госпожа Хандан помогла собрать вещи, которые им могли понадобиться на прогулке. Харун дал знать Шадоглу, что они с Ярен отлучатся на какое-то время.
Не считая нанятой охраны Мусы на улице, они остались в доме одни. Переоделись после душа и заварили еще чай, и вот уже на землю сошла глухая ночь. Когда Ярен залезла в постель, Харун выключил свет.
За окном кружился снежный пух, создавая у него впечатление мистического танца дервишей, облаченных в развевающиеся белоснежные одежды(8). Кружила голову и Ярен. Та Ярен, что на миг застлала взор вуалью воспоминаний об их отпуске и старинных улочках Мардина, на которых она, вращаясь под музыку, раскрывала руки и направляла правую вверх — к небесам и богу, а левую вниз — к земле. Танец дервишей кажется не сложным, но послушники учатся ему годами, а огненной лисичке Ярен будто все по плечу, за какую бы композицию она ни взялась. Только искры ее смеха, обжигая и будя душу Харуна, разлетались в разные стороны, и уличные музыканты, в восторге оборвав игру, аплодировали и предлагали на бис. Уроки Назлы-ханым народным танцам не прошли даром.
У Ярен, сидевшей в постели напротив, огня тоже было не занимать, так что полумрак, уютный и томительный, с трудом стерег ее горящие желанием глаза. Отражаясь от снега, в комнату проникал слабый уличный свет фонарей. Он окрасил ее лицо, руки и верх взволнованно поднимавшейся груди в неестественный трепетный тон, который напоминал нежные оттенки перламутра. Не понятно, чего еще Харун ждал, зачем словно нарочно медлил, когда пламя жены стерло своим заревом иные путеводные знаки и само направляло его к себе?
В несколько шагов Харун подобрался к кровати, сел, и прекрасное мгновение пришло, пришло, как большой глоток воды во время летнего зноя. Харун вовлек Ярен в жаждущий поцелуй, а жгучая страсть, безумная, сторожившая его цепным псом, неотвратимо ворвалась в нутро. Страсть сдавила ему горло. Вначале ласковые и невесомые, прикосновения торопливо превращались в откровенные и горячие. Рукой Харун провел вверх по спине Ярен до самых лопаток, подцепив край тонкой сорочки. Жена тут же стянула сорочку через голову, чтобы облегчить ему задачу, и нашла его губы своими, с налипшей на них прядью спутанных волос. Харун стряхнул ее.
Не дав Ярен опомниться, он осторожно уложил ее на подушки, на которых она устроилась полулежа и с настойчивостью потянула Харуна на себя. От глубокого поцелуя, что последовал за этим, Ярен ослепленно прикрыла глаза, запустила пальцы в его волосы и растворилась в россыпи обжигающих ласк, которыми Харун стал покрывать ее плечи, оголенную грудь, живот... Он будто хотел разгадать секрет сочетания упоительного тягучего аромата кожи с бархатной чувственностью возлюбленной женщины. Ее тело, округлое и разомлевшее, ярко отзывалось на каждое касание. Харун спускался ниже. Ярен же пылала все жарче — жарче дьявольского огня, будь тот проклят. И тем туже обвивала сердце лоза вожделения.
Прежде чем снять с Ярен остатки белья, Харун избавился от своей футболки и затем, склонившись над женой, наткнулся на препятствие. Согнутым коленом Ярен игриво уперлась в грудь Харуна и одарила его обольстительной улыбкой. Ее взгляд, сверкая из-под ресниц, проникновенно говорил с ним, он был весел и заявлял — да, я играю, я непредсказуема, увлечена, очаровывающе дерзка, но кто тому виной, что я увлеклась и почти никогда не бываю серьезной?
Это был тот, кто отвел ее колено от себя. Кто взбудоражил ее затуманенный разум, когда вдруг приник медленно-изводящим поцелуем к внутренней стороне ее бедра, постепенно расширяя свое господство над Ярен. Тот, кто припрятал карту короля, сломав чужие правила игры и создав свои. Так же медленно двигаясь дальше, Харун крепче сжал бедро. Ярен зыдашала упруго и часто. Дрожь забралась ей под кожу. Но жена не отступала перед его провокацией ни через миг, ни через два, пока он сам не пресек дорожку из поцелуев, на середине бедра где-то почувствовав сдавившую ее скованность.
А затем Ярен произнесла то, что заставило внутренности Харуна смерзнуться:
— Еще чуть-чуть, и я бы родила...
— Ты в порядке? Болит где-то?
Женушка приподнялась в постели и убрала с лица разметавшиеся густые волосы. Не дождавшись, Харун повторил настойчивее, потому что его так и проняло страхом:
— Ярен, не молчи. Если тебе плохо, скажи мне. Возможно, придется ехать в клинику.
В ту же минуту, когда Ярен, сердечная, дразнящая, без слов повисла на его шее, Харун убедился, что она действительно страдала. Ученица дьявола схватила очень сильное воспаление хитрости.
— Ты разыграла меня, да? Не отводи глаза, любимая, такие красивые и большие все равно не скроешь, — он бережно подхватил ее под бедра, придвинув к себе еще ближе.
Ярен закинула одну ногу Харуну за пояс и сладко вздрогнула от того, как его пальцы бесстыдно мяли ее ягодицы.
— Ай! — охнула она в притворном испуге. — Валлахи, как можно, Харун? Я бы не стала дергать льва за усы такими опасными шутками. Просто переволновалась, сынок пнулся.
— Значит, все прошло? Тебе лучше?
— Но я не говорила, что мне было плохо.
— Ты сказала, что чуть не родила, и при этом тебе не было плохо. Как тебя понять, загадка Востока?
Харун обхватил жену за талию и пылко поцеловал выступающий угол ключицы, ощущая, как тепло ее рук, скользнувших вниз по его животу, к штанам, ее голоса и сознание ее близости тяжелым жаром расходилось по венам.
— Тайна тайн... — шептала Ярен с масляной широкой улыбкой, которую он сцеловал и из жадности хотел больше, ближе, горячее ветров, бушующих в сезон засух, — Мидьят полон неразгаданных чувств... А это тебе мое уравнение с двумя переменными. Ты у нас мудрый ходжа(9), вот и решай. Даю тебе время, пока не взойдет утренняя Зухра...
И долгая зимняя ночь приняла их в свои объятия, как Ярен приняла Харуна в свои. Он снова опустил ее на подушки, нависнув сверху, и стал осыпать покорно вытянутую шею поцелуями, в которые прокралась отчаянная, страстная нежность. Быть может, от того тихий стон, прошедший по всему телу Ярен, показался тревожным и странным:
— Харун...
Он остановился и взглянул в лицо жены.
— Я не сделаю то, что тебе не понравится, обещаю. Ты точно в порядке?
— Нет, я хочу...
— Что?
— Все, — выдохнула она ему в губы.
Пока не взойдет Зухра... Не в одной этой комнате, но во всем мире существовали только они вдвоем. Харун касался Ярен не так, как в предыдущие ночи. Кровь кипела, бросалась в виски, словно была сотворена от огненного моря, и разливалась в плоти острым желанием слиться с Ярен, ощутить ее полнее, глубже. Пока не взойдет Зухра... Они горели. Сгорали. Харун забывал себя самого в ласках жены, ее хриплых стонах, сорванных им с губ, движениях навстречу и торопливых поцелуях, приходящихся куда попало. Отданная ему душа любимой всем своим биением соединилась с ним в одном пламени. На дрожащей грани между наслаждением и реальностью, человеком и сущим раем земным. Казалось, сам Всевышний вложил в Харуна частицу Ярен, его вечной, невероятной и обреченной ему судьбой или звездами, как он ей был обречен.
А по-настоящему северная, лютая метель стучалась в запертые двери и залепляла наглухо закрытые окна, накрывая дома по самые крыши. Всеобъемлющая ледяная тьма безраздельно овладевала Мидьятом. Но это тоже — пока не взойдет Зухра.
Примечания:
Музыка и эстетика к финальной сцене: https://vk.com/wall-176298528_7150
Очень символично, что это выступление на льду попалось мне, когда я писала про зиму. Двое сбежавших и прикованных друг к другу заключенных как шикарная иллюстрация к спорам Харуна и Ярен. Скованы, но не сломлены ? https://vk.com/wall-176298528_7148
1) Эта командная игра на лошадях, прародитель современного конного поло. Зародилась в первом тысячалетии н. э. в странах древнего Востока. Была очень популярна в течение столетий в Азербайджане, Средней Азии, Иране, Турции, Ираке и в сопредельных странах.
2) Алаверды — в переносном значении в разговорной речи употребляется как существительное среднего рода в знач. «ответный подарок, ответные действия». Возможно, что слово восходит к арабскому allah 'бог' и турецкому verdi 'дал'.
3) Альбион — старейшее известное название острова Великобритания. Использовалось ещё древними греками. Беркшир — графство, где проводятся скачки.
4) Пророки Аарон и Моисей (в исламе Харун и Муса). Аарон — старший брат Моисея и его сподвижник при освобождении евреев из египетского рабства.
5) Пштени — пояс, длиною в 3-4 метра, сделанный из легкой крупкой ткани.
6) Зухра — обозначение планеты Венера в средневековой исламской литературе. Венеру называют утренней и вечерней звездой.
7) Цитата из книги "Снег". Автор — Орхан Памук.
8) Одной из самых завораживающих традиций Турции является танец дервишей — суфийских монахов в развевающихся одеждах, которые ритмичными кружениями достигают единства с богом. Суфизм — ответвление ислама, проповедующее аскетизм и путь духовного совершенствования; наилучшие моральные качества для истинного суфия — отказ от мирских благ, борьба с душевными пороками и преданное служение богу.
9) Hoca — с турецкого "учитель". А Hocam ("мой учитель", "мой наставник" (ходжам)) — обращение к учителю в Турции.
 |
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 31 И то, что Джихан с Хандан приехали их навестить – хороший знак. Ну, как они примут Генюль – их дело, но вести себя вежливо и достойно, думаю, научились. У них есть живой пример человека, который оттолкнул от себя всех. Я еще рассматриваю вариант, что они могут ее никогда не полюбить, но не рушить счастье Азата, потому что он много страданий перенес до этого по родительской вине. Они мучили Рейян, в которую он был влюблён, и это причиняло ему боль. Затем Хандан пикировала на Элиф, на которой Азат женился не из любви, однако он хорошо относился к девушке, и ему была неприятна эта ненависть матери. И если они в третий раз наступят на те же грабли, дружбы с Азатом им не видать. Генюль он им точно не простит. Но посмотрим, как у Джихана с Хандан сложатся отношения с невесткой и свахой. Может, все будет хорошо) Что касается Харуна и Ярен, я уже не раз говорила о том, что они прошли феноменальный по своей сложности путь навстречу друг другу. Очень тронул момент, когда Харун решился озвучить Ярен, что простил ей и выстрел, и многие другие выходки. И действительно, на примере своих родителей, он увидел, как не хочет жить. Да, их семья началась с «фиктивного брака», но главное, что теперь они честны друг перед другом и смогли взрастить в своих сердцах любовь и прощение. Никях пусть будет их событием – их первым шагом к долгой совместной жизни. Главное, что они оба пришли к этому. Даже не будь за плечами Харуна опыта родителей (и не будь такой матери, как Фюсун), думаю, по-любому было бы сложно простить обман Ярен. Это не "ну а че такова?)", а предательство. Ярен поступила ужасно. Кстати, замечу еще, если бы так повел себя Харун, то ситуация вызвала бы еще больше хейта, и все в один голос заявляли бы, что такого подлого мужчину надо бросать))))) Двойные стандарты, собственно, как всегда, девочкам простительно якобы, а мальчикам нет. Поэтому и в случае Ярен я не делаю поблажек. Харун уже сделал ей поблажку, попытавшись понять ее мотивы, боль и обучив ее. А так как на него в Падшем давит болезненный развод родителей и криминал матери, ему вдвойне труднее. Его старания абстрагироваться от прошлого терпят крах, негативный опыт с Фюсун искажает восприятие реальности, относящейся к Ярен. И можно уверять себя, что преступления матери и ошибки Ярен не одно и то же, и это на самом деле так. Но, раз обжегшись об мать, Харун будет осторожнее с женой, у которой тоже были нездоровые амбиции и попытки манипулировать им. Он и влюбился в нее далеко не с первого взгляда, вот к слову, а в течение полугода, как и Ярен в него. Я бы сказала, что в сериале они (плюс Джихан/Хандан и Азат/Генюль) самая адекватная пара, единственное что их подкосило, это да, выстрел и конфликт интересов и мировоззрений. Когда они в Падшем, наконец, обсудили свою проблему, то прийти к компромиссу стало легче. А за компромиссом и крылось прощение) Что касается Эрхана, то, как ни крути, а Ярен совсем не Фюсун и действительно и словом, и делом, доказала, что достойна прощения и способна измениться. Из капризной и в то же время запуганной истеричной девчонки превратилась в прекрасную думающую, мечтающая и размышляющую девушку, у которой есть цель в жизни. И сумела смирить свои обиды на родных, принять жену брата, и, в конце концов, стать прекрасной матерью и женой. Думаю, её ждёт блестящее будущее и в карьере в том числе! Правильно, обиды лишь тянут назад и не дают развиваться. А когда человек счастлив (думаю, они с Харуном уже пришли к этому), ему нет дела до старых обид и склок. Он занят своей жизнью. И будь, Эрхан жив, мне кажется, он бы сумел понять Харуна и принял бы Ярен. Полностью согласна насчет преображения Ярен!) Знаешь, я еще тут в ходе размышлений о разводе Эрхана и Фюсун замечаю, что как Харун метался в этом флэшбеке между отцом и матерью, не зная, кого жалеть, правого или виноватого, ибо жалко стало обоих, так он и с Ярен борется с самим собой. Ему и страшно было за нее, и в то же время она злила его неимоверно. Внутренний образ отца выставлял ему запрет на брак с ней, а душа все равно тянулась к жене и жаждала простить. В такие минуты ужасно не хватает кого-то близкого рядом. Был бы Эрхан, он бы отнесся с теплотой к Ярен, как мне думается. Может, даже настоял бы, чтобы Харун дал ей шанс и не забивал голову плохим опытом родителей. Эрхан, в целом, покладистее Харуна. Он шестнадцать лет был ориентирован на сбережение семьи с женщиной, с которой в одном городе невыносимо находиться, тогда как Харун более десяти лет вел одиночный образ жизни. О семье, смотря на отца с матерью, он вынес только плохое (у Ярен же, как я говорила, о браке положительное представление: ее родители всегда вместе словно одна сатана). И, как человек деловой хватки, как Фюсун, Харун был категоричен и бдителен, а для брака ему пришлось выработать мягкость и терпение отца. Эрхану, конечно, не повезло, но это не значит, что с Харуном будет так же. Эх, Галя, нам нужен фанфик, где Эрхан жив и мирит молодых! Зачем я его убила 😭 Опять же Эрхан дал сыну очень многое – открыл дорогу в самостоятельную жизнь. Только ума и деловой хватки мало для успешного бизнеса, нужен какой-то старт. И хорошо, что Эрхан сумел такой старт обеспечить. Харун его ожидания оправдал. Думаю, будь жив Эрхан, он бы гордился сыном. О да! Теперь мы знаем, с чего Харун начинал, а началось все, спасибо деду с отцом, с продажи стамбульской квартиры) И я вспоминаю, как Ярен в предыдущих главах настаивала, чтобы Харун перевел бизнес в Мидьят и бросил Америку, и их спор заиграл новыми красками. В Америке мало того что многолетний труд Харуна и международный простор, интересный и нужный ему для развития, так еще и отцовское имущество вложено туда. При всем желании, но нет, ради брака он не отказался бы от принесенных жертв. Да это и ненормально - настолько растворяться в любви, чтобы от твоей личности и достижений ничего не сохранилось. Не сомневаюсь, что Эрхан пришёл бы в восторг, узнав, чего добился его сын) Если бы он дожил до этих дней, Харун купил бы ему новую квартиру в Стамбуле в более элитном районе, но, к сожалению, не судьба. [2 часть] 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Вообще, на мой взгляд, эта работа во многом о прощении и милосердии. Но всё-таки, скажем так, это не преобладает над здравым смыслом. Простить ту же Фюсун, Азизе никто не должен, есть всё-таки какой-то предел. А вот отнестись по совести и с добротой, как в мелком эпизоде Ярен и Насуха, как в молчаливом принятии грядущей свадьбы с Азизе, так и в заботе о том, чтобы Фюсун не мучилась в тюрьме, в виду своего состояния здоровья, это, по-моему, достойно уважения и восхищения. Я придерживаюсь той же точки зрения, что прощать надо с умом. Сердце должно быть способно на добро после перенесенных испытаний, но и забывать причиненное ему зло не следует хотя бы из соображений безопасности. Просто нужно иметь в виду, что иногда человек, подобно волку, меняет шерсть, но не натуру. Для каждого провинившегося своя мера прощения, и, если кем-то не получена полная мера, как Фюсун, Насухом и Азизе, то ему стоит спросить с себя, а не с других, и приложить чуть больше усилий по возможности) Но, эта история не только о прощении, но и о свободе. Не зря в финале герои, буквально вырвавшиеся из душных оков кланов, Мидьята, старейшин и прочего, оказываются в городе, который буквально дышит свободой. Впереди новая жизнь) Верно) Наши ребята спаслись, и, ура, горизонты, открывающиеся им, своим размахом потрясают. Можно и в Мидьяте немалого добиться, но, когда ты молод и полон сил, почему бы не шагнуть дальше родного края? Вот Харуну, к примеру, нужно много пространства, он весь в движении, и при наличии даже хороших отношений с матерью ему было бы мало одной Урфы или Стамбула. И Азат с Генюль скоро войдут во вкус. Посидеть на месте они еще успеют, когда им будет по семьдесят лет :D Я почему-то думала, что осталось две главы, а не одна) И как-то даже не была готова прощаться с героями так скоро. Но в любом случае остаётся приятное послевкусие и светлая грусть после заключительных слов. Ну и ожидание эпилога греет душу) Желаю вдохновения и сил на эпилог! Спасибо огромное за отзыв!) 1 |
|
 |
|
|
Отзыв на главу 32
Показать полностью
Привет) С ума сойти, даже не верится, что это конец! И даже немного грустно прощаться, но, тем не менее, такое приятное, солнечное послевкусие остаётся после прочтения финала. Море эмоций, но я постараюсь обо всём по порядку. О, боже мой, это прекрасно! Читая эпизод с маленькой Ягмур и «воспитательную дилемму» Харуна с Ярен, я получила просто невероятную дозу милоты. Абсолютно согласна, границы должны обозначаться, как бы ни было жалко ругать, а то и наказывать детей. Прыжки из кроватки будут веселить Ягмур до первой шишки, и пусть она лучше усвоит, что авторитет родителей непререкаем, сызмальства, чем начнёт вить из них верёвки в уже более старшем возрасте и куда более серьёзными проступками. Тоже касается и мальчишек. За всем не уследишь, и свои шишки они так или иначе набьют (и получат жизненный опыт), но оградить от серьёзных травм, конечно, нужно и дать основы техники безопасности. Меня вообще радует то, какими вовлечёнными и, не побоюсь этого слова, мудрыми родителями стали Ярен и Харун. Они оберегают детей, беспокоятся за них, но, тем не менее, и дают им свободу, как с той же готовкой и исследованием окрестностей. Как бы говоря, что вот, мол, играйте, беситесь и изучайте мир, а мы всегда рядом, чтобы помочь и подхватить. Завтрак вообще вышел безумно милым: и то, как слаженно мальчишки взялись за готовку, и то, что бабушку хотели накормить и всю семью, и в целом вот такая большая и дружная семья, в которой каждому досталась своя минутка внимания и толика заботы. И, естественно, обязанностей – куда уж без них) Читала с улыбкой, даже захотелось оказаться рядом с героями и окунуться в их шумный, суетливый, но такой уютный и гостеприимный быт хоть на минуту)) И, знаешь, что показательно! Вот этот тёплый семейный дом смогли построить Джихан с Хандан, а не Насух. И Харун внёс свою лепту с ремонтом, как бы признавая, что это и дом его семьи в том числе. Джихан и Хандан действительно стали лучше без Насуха, живее, свободнее. Стали теми, кем и должны были стать: любящими и поддерживающими родителями и бабушкой, дедушкой, которые души не чают во внуках. Очень рада за них. Их путь к лучшей жизни действительно дорого стоит. Учитывая, что со стороны Харуна бабушек/дедушек нет, им приходится стараться за двоих. Хотя дети Харуна и Ярен точно не будут обделены вниманием старшего поколения: родни много, есть ещё Мустафа с женой, которое тоже замечательные бабушка и дедушка. Также меня тронуло, как рассказывал Джихан о детстве Ярен, о той прошлой жизни и сказал, что остаются в основном хорошие воспоминания. Да, тут я поддержу именно Ярен, потому что хорошее хорошим и нет смысла портить себе жизнь вечными обидами и терзаниями, но надо помнить и плохое, чтобы не наступить на те же грабли. Что касается Насуха, он уже не опасен, не страшен, и пусть он нашёл счастье со своей любимой Азизе – они друг другу подходят. Самое главное, что больше он не тиранит родню. А Хазар действительно мог бы уехать, если бы захотел. Не маленький. И опасения Джихана по поводу поездки к Насуху понятны (после стольких лет жизни под его гнётом), но абсолютно напрасны. Я уверена, что Ярен и Харун сумеют постоять за себя, а уж своих ребят тем более в обиду не дадут. Вон как Харун осадил Насуха по телефону! Действительно, дети есть дети, и 24/7 не спускать с них глаз не получится. Синяков и шишек не избежать, но на то оно детство. И глупо упрекать этим Харуна и Ярен. Ну, старика не перековать. Вспомнился эпизод с дедом Харуна и Фюсун, когда маленький Харун заболел пневмонией. Такие люди, которым надо обязательно кого-то обвинить – не переделать, мудрее держать их на расстоянии. Так холодком пробрало, когда прочитала, что Ягмур похожа на бабушку. Но внешнее сходство никуда не деть – с генетикой не поспоришь. А вот в том, что она вырастет хорошим человеком в любящей семье – я не сомневаюсь. И путь Фюсун не повторит. Неожиданным оказалось, что Харун, пусть и чисто номинально, но поддерживает связь с матерью. «Восток дело тонкое, Петруха») Всё-таки связь с родителями, семьёй там нечто сакральное и нерушимое. Взять семью Ярен: их тяжёлые и часто болезненные отношения с родителями/дедом, которые что Джихан, что Азат не решались оборвать. Опять же, у Харуна появилась куча родни (вон как трогательно Хандан защищает его от шутливых нападок дочери), но всё же, Фюсун его мать, единственный оставшийся в живых родитель, так что вполне можно понять, что совсем оборвать связь и вычеркнуть её из жизни, он не смог. Главное, что она получила своё заслуженное наказание, и Харун, его семья теперь в безопасности. И я всей душой поддерживаю их решение сказать детям о том, что бабушка умерла. Ни к чему им пока знать всю эту кровавую историю. И Фюсун уж точно не достойна того, чтобы как-либо присутствовать в жизни внуков: хоть по телефону, хоть в письмах, в отличие от того же Насуха. Он, пусть и склочный, вредный дед-тиран (который вся же смягчился и хоть частично признал свои ошибки), но не убийца. Когда-нибудь, может, придёт время им узнать правду, но явно ещё нескоро. Поездка на родину Харуна вышла очень тёплой и трогательной. А на словах, что возвращение в Урфу – как объятья отца, я буквально прослезилась. Да, безумно жаль Эрхана, жаль Харуна, который так рано потерял отца по вине матери. И, тем менее, и дело Эрхана, и память о нём живёт, как на раскопках, так и в сердце его сына. И Харун передал эту память детям. Он словно бы смог отпустить отца, какие-то обиды на него, разногласия. И остались только хорошие воспоминания. Его наследие живёт и во внуках, которые так яро заинтересовались археологией. Конечно, кем они станут в будущем, ещё рано судить, но уверена, что они будут чтить память деда, ведь этому их научил отец. Я помню отрывок со сном Харуна, и он вышел безумно символичным, будто бы теперь наконец Харун смог разглядеть тот неясный силуэт и узнал в нём образ отца, который ждал его всё это время, чтобы проститься. И грустно, и в тоже время, грусть эта светлая, потому что пришла пора Харуну и его большой семье двигаться дальше, помня о предках, но живя в настоящем. Тем символичен их переезда аж на другой континент. И я рада, что они оба смогли реализовать свои планы, мечты. Ярен наконец-то пошла учиться на юриста, как и хотела. Не представляю, как ей трудно справляться и с учёбой, и с домом, и с ребятнёй, но уверена, что она справится. К тому же, Харун всегда рядом, чтобы её поддержать, а их отношения лишь окрепли с годами. И снова о грустном. Конечно, предсказания гадалок – ерунда, но опасения Генюль небеспочвенны. Но Азат прав – этими опасениями они только испортят себе жизнь. Они уже решились на ребёнка, дай бог их обойдёт эта болезнь, а терзаться заранее и, надеюсь, напрасно смысла нет. На данный момент у них прекрасная здоровая дочь. И действительно – наследственность лишь один из факторов. Нет гарантий, что и без наследственности такая болезнь (или любая другая) не нагрянет. Будем надеяться на лучшее. Что ж, не будем больше о грустном. Хочу отметить, что Харун и Ярен вкупе со всей большой семьёй создают просто волшебное детство своим детям. Они сами этим наслаждаются, что с волшебным шатром и мультиками, что с поездкой на родину предков. И это ведь действительно то, что нужно, чтобы создать здоровые и крепкие семейные узы. Не долг и навязанное чувство ответственности, а дружба и совместные воспоминания. Дети смотрят на родителей и берут с них пример. И вот, Ахмет и Саваш уже не разлей вода. Приятно наблюдать за такой братской любовью, и желаю им сохранить это на всю жизнь. Саваш уважает старшего брата и хочет быть похожим на него (затею с будущей профессией поддержал с восторгом), а Ахмет заботится и оберегает младшего. И во всём этом заслуга родителей, которые наперекор всему, своему прошлому, своим детским травмам, сумели создать такую семью, в которой царит любовь и уважение. Молодцы! Напоследок замечу, что сама атмосфера эпилога безумно притягательная, уютная и волшебная, что проглядывает и в общей собрании за завтраком и в тёплом, таком живом и осязаемом море, и в семейных прогулках по красочным улицам Стамбула и древней Урфе. У тебя получилось создать невероятно объёмную и яркую историю, которая буквально готова сойти с со страниц. И не только цепляет эмоционально, но и звуками, запахами, картинкой. Ты проделала колоссальный труд! Я тобой горжусь и поздравлю с завершением этой замечательной истории! Герои прошли долгий и трудный путь, и я очень рада, что в итоге их финал вышел светлым, пусть и с ноткой грусти. Спасибо тебе за море эмоций и незабываемых, интересных и многогранных персонажей, которые вопреки канону с боем отвоевали свой шанс на счастливую жизнь! 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Привет) С ума сойти, даже не верится, что это конец! И даже немного грустно прощаться, но, тем не менее, такое приятное, солнечное послевкусие остаётся после прочтения финала. Море эмоций, но я постараюсь обо всём по порядку. Привет)) Мне слов не хватит, чтобы описать, как я счастлива допилить свой первый макси :D И более чем символично, что это случилось именно с ЯрХаром, с героями, которые вытащили меня из хандры и неписуя после жести Азема, взяли за руку и привели к финалу, который бы я очень хотела видеть в Ветреном вместо нелогичной мишуры, состряпанной сценаристами. Огромное, сердечное спасибо ЯрХару за это и тебе за внимание к истории! Я несколько раз перечитала твой отзыв. Мысли то разбегаются от радости, то пускаются галопом, поэтому, чтобы ничего не забыть и не упустить, буду отвечать наскоками-набегами, а не сразу) О, боже мой, это прекрасно! Читая эпизод с маленькой Ягмур и «воспитательную дилемму» Харуна с Ярен, я получила просто невероятную дозу милоты. Абсолютно согласна, границы должны обозначаться, как бы ни было жалко ругать, а то и наказывать детей. Прыжки из кроватки будут веселить Ягмур до первой шишки, и пусть она лучше усвоит, что авторитет родителей непререкаем, сызмальства, чем начнёт вить из них верёвки в уже более старшем возрасте и куда более серьёзными проступками. Тоже касается и мальчишек. За всем не уследишь, и свои шишки они так или иначе набьют (и получат жизненный опыт), но оградить от серьёзных травм, конечно, нужно и дать основы техники безопасности. Меня вообще радует то, какими вовлечёнными и, не побоюсь этого слова, мудрыми родителями стали Ярен и Харун. Они оберегают детей, беспокоятся за них, но, тем не менее, и дают им свободу, как с той же готовкой и исследованием окрестностей. Как бы говоря, что вот, мол, играйте, беситесь и изучайте мир, а мы всегда рядом, чтобы помочь и подхватить. Кхм, да! Веселье весельем, но, если это опасно, то ничего не поделать, придётся обидеть ребёнка, отругать и не разрешить ему баловаться. В принципе чуть ли не из каждой статьи по воспитанию кричат, что "нельзя" должно соблюдаться при любых условиях. Нельзя прыгать из кроватки, значит, баста, все. Никаких уступок быть не может. Так, кирпичик за кирпичиком у ребёнка в голове будут выстраиваться границы дозволенного. Он будет понимать, что можно, а что под запретом, и такой ситуации, как с Ярен, на проделки которой всегда закрывали глаза, не возникнет. С другой стороны "нельзя" должно быть в меру, чтобы оно не утратило свое воздействие и не превратилось в обыкновенный ошейник, либо не ровен час повторить фиаско в воспитании Фюсун. От того, что ее растили в излишней строгости и жестокости, она утратила чувствительность к всяким границам и пошла в разнос, когда свобода развязала ей руки. Харун и Ярен балансируют на канате между этими и многими другими неблагоприятными исходами. Дети у них очень активные и любознательные - никто не против этого, тем более некоторые шишки нужны и неизбежны. Не запирать же ребенка в условной башне ради его сохранности)) Он должен знакомиться с миром, исследовать свои возможности, а не проживать судьбу Рапунцель. Что обижало Ярен, так это отсутствие таких возможностей у нее, когда она сидела под надзором деда, а ее кузина в это время гуляла, бегала, падала, пачкалась, играла на улице - словом, полноценно проживала свое детство. Того же Ярен желает и для своих детей. Но что касается излишка баловства, то, замечу, что ни у нее, ни особенно у Харуна не забалуешь. С ним вообще страдать фигней не выйдет х) Если по первому впечатлению, которое он производит в сериале, можно подумать, что он будет такой родитель на расслабоне, приятель своим детям, исповедующий либеральный стиль воспитания, то это впечатление весьма обманчиво. Достаточно присмотреться к Харуну получше, и уже выясняется, что при кажущейся веселости и склонности к авантюризму, он - хладнокровный человек дисциплины и порядка. В каноне и в Падшем он бы не добился успехов, не имея такого стержня, который они с Ярен закладывают теперь в детях. Вот авторитетный (он же демократичный) стиль воспитания куда ближе Харуну, а авторитарный-диктаторский, в котором он рос при матери, скормив ей половину своих нервов, он ни в какую не поддерживает. Это дорога в никуда. Но, пожалуй, ничто отцовское Харуну не чуждо, потому как с мальчишками он построже. С ними больше дисциплины, чаще можно услышать, как Харун делает им замечания, когда они забываются, договаривается с ними, при этом не отнимая у них свободу и не мешая играть, а к Ягмур у него особая отцовская любовь) Как-никак папина хрустальная ягодка)) Недаром говорят, что отцы мечтают о сыновьях, а нежнее относятся к дочерям. Я имею в виду, конечно же, нормальных родителей, а не пришибленных тиранов. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Так холодком пробрало, когда прочитала, что Ягмур похожа на бабушку. Но внешнее сходство никуда не деть – с генетикой не поспоришь. А вот в том, что она вырастет хорошим человеком в любящей семье – я не сомневаюсь. И путь Фюсун не повторит. Неожиданным оказалось, что Харун, пусть и чисто номинально, но поддерживает связь с матерью. «Восток дело тонкое, Петруха») Всё-таки связь с родителями, семьёй там нечто сакральное и нерушимое. Взять семью Ярен: их тяжёлые и часто болезненные отношения с родителями/дедом, которые что Джихан, что Азат не решались оборвать. Опять же, у Харуна появилась куча родни (вон как трогательно Хандан защищает его от шутливых нападок дочери), но всё же, Фюсун его мать, единственный оставшийся в живых родитель, так что вполне можно понять, что совсем оборвать связь и вычеркнуть её из жизни, он не смог. Главное, что она получила своё заслуженное наказание, и Харун, его семья теперь в безопасности. Буду отвечать не только наскоками, но и вразнобой)) В продолжение темы Ягмур и сюда же Фюсун я не перестаю думать, что мы бываем обречены раз за разом проживать привычные нам сценарии, хотя те далеко не так очевидны, как думается. С генетикой, к примеру, Харун не спорит. Они с Ярен не допускают мысли, что дочь вырастет преступницей лишь потому, что у нее глаза Фюсун. Они принимают Ягмур такой, какая она есть. Но что интересно: я тут по ходу повествования замечаю, что та модель семьи, которая жила на протяжении четырнадцати лет у Эрхана и Фюсун, частично реализуется Харуном в его семье. В его детстве центральной фигурой у домашнего очага была мать, то есть женщина. Мать занимала позицию царицы, с которой смахивали пылинки Харун с отцом. И, думаю, я не ошибусь, если предположу, что это переросло в своего рода неосознанную потребность у Харуна: чтобы была в центре его мира вот такая сложная амбициозная и непонятная женщина, которой прощаются многие, порой даже непростительные, грехи. С разводом родителей пьедестал матери рухнул, а детская потребность в ней осталась и конфликтовала со здравым смыслом. Харун так долго любил и терпел Фюсун, потому что не мог отречься от нее в силу долга и этой привитой любви к царице, скажем так. Не сомневаюсь, что она же подтолкнула его к Ярен. Ярен тоже сильная и амбициозная, она нуждается в прощении, ее порой также трудно понять, как и мать, она хочет быть в центре внимания и восполнить нехватку любви - все сходится, это его сценарий. Не редкость, когда человек ищет супруга, напоминающего его родителя. И вот по мере прощения и искупления Ярен Харун помещает ее в центр, где ей, он чувствует, и положено быть, потому что он на этом вырос. Я когда писала их повседневные и романтические сцены, то ощущала, что Харун просто переполнен обожанием, он не может отвести от любимой Ярен взгляд)) Ведь это она - его сильная, целеустремленная женщина, которая к тому же лучше и добрее Фюсун, если копнуть глубже. Ещё стоит признать, что рядом с Ярен Харуну стало легче дорвать до конца травмирующую связь с матерью. С рождением Ахмета и подавно как отрезало. Новым средоточием его мира стали жена и сын. Пустоту, созданную Фюсун, вдобавок перекрыли заступничество и материнская суета Хандан. Но, несмотря ни на что, остатки уважения и любви к Фюсун, вшитые в Харуна с детства, останутся при нем навсегда. Возможно, это отголоски детской привычки относиться к ней как к реликвии, к домашней царице, только эта царица по своей вине арестована и сброшена с трона, и поэтому почтение Харуна к ней перешло сначала в злость и презрение, а затем - в жалость и по необходимости руку помощи. Даже в зрелое понимание, почему Фюсун стала такой жестокой и как не допустить повторения ее судьбы с Ягмур или сыновьями. Ну и первый ответ, приходящий на ум, - не жалеть любви и времени на детей. Залюбленному ребёнку не нужно кому-то что-то доказывать и мстить, как Ярен, и подавлять близких, присваивая себе чужое путём насилия, как Фюсун. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Что касается Насуха, он уже не опасен, не страшен, и пусть он нашёл счастье со своей любимой Азизе – они друг другу подходят. Самое главное, что больше он не тиранит родню. А Хазар действительно мог бы уехать, если бы захотел. Не маленький. И опасения Джихана по поводу поездки к Насуху понятны (после стольких лет жизни под его гнётом), но абсолютно напрасны. Я уверена, что Ярен и Харун сумеют постоять за себя, а уж своих ребят тем более в обиду не дадут. Вон как Харун осадил Насуха по телефону! Действительно, дети есть дети, и 24/7 не спускать с них глаз не получится. Синяков и шишек не избежать, но на то оно детство. И глупо упрекать этим Харуна и Ярен. Ну, старика не перековать. Вспомнился эпизод с дедом Харуна и Фюсун, когда маленький Харун заболел пневмонией. Такие люди, которым надо обязательно кого-то обвинить – не переделать, мудрее держать их на расстоянии. И я всей душой поддерживаю их решение сказать детям о том, что бабушка умерла. Ни к чему им пока знать всю эту кровавую историю. И Фюсун уж точно не достойна того, чтобы как-либо присутствовать в жизни внуков: хоть по телефону, хоть в письмах, в отличие от того же Насуха. Он, пусть и склочный, вредный дед-тиран (который вся же смягчился и хоть частично признал свои ошибки), но не убийца. Когда-нибудь, может, придёт время им узнать правду, но явно ещё нескоро. Тиран тирану рознь) Поддерживать общение Насуха с детьми имеет смысл, потому что маленьких детей он действительно любит. В каноне он носился с малышкой Гюль, словно с хрупким сосудом. К малышам он добр. Для меня лично плохо, что Насух при ребёнке кричал на взрослых и что почти все их ссоры происходили на глазах у Гюль, которой по здоровью нельзя нервничать. Вот это я люто осуждаю, а наряду со мной взялся осуждать и Джихан, как будто сам не был таким хд Однако он многое переосмыслил, побыв вдали от дома (о нём и о Хазаре я напишу попозже). Понять волнение Джихана не трудно, верно: он с дрожью вспоминает тревожную обстановку Мидьята, он настороже, реагирует остро на любую неприятность, связанную с родным домом, и уверен, что Насух (или Азизе и Миран, коих он недолюбливает) обидит его внуков. Но мальчиков страхуют родители, и, опять же, Насух не настолько плох, чтобы тиранить Ахмета с Савашем. Родственники и знакомые вроде него, которые отчитывают других за шишки детей, встречаются повсеместно. От них не изолироваться, их не изменить. Приходится держать оборону, дистанцию, вежливость, насколько она возможна, но чего не следует делать, так это реагировать на провокации, как Фюсун с аэропортом. Вообще, считаю, к замечаниям, касающимся детей, лучше относиться как можно проще, как и в целом к неуместной критике. Ребёнок заболел? Да, дети болеют, ну что ж теперь, умереть от горя? Да, дети падают и разбивают коленки, так что ж, запретить им игры? Родители не роботы, чтобы предвидеть все чрезвычайные ситуации (случай с холодильником реален, и вот никак не догадаешься, что такое произойдёт), а о безопасности детей ЯрХар думают всяко больше Насуха, который бил и запирал в сарае внучку) Это правда, на фоне Фюсун он не так ужасен. Харун и Ярен могут сказать детям, что прадедушка Насух строг, и быть уверенными, что малышню он точно не обидит. По телефону он это доказал, вживую снова же под их контролем продолжится его общение с внуками) А о бабушке-преступнице рассказать не получится. Дети завалят вопросами, и не факт, что история Фюсун даже в сжатом и цензурном варианте их не напугает и не расстроит до слез. Ахмет с Савашем сами по себе восприимчивые и живые натуры, так ещё и возраст небольшой. Бабушка умерла - самый приемлемый ответ на вопросы сыновей, да. Таким образом Харун исключил всякое присутствие матери в их жизни. Если бы он сказал, что она жива и поживает в Мидьяте/Урфе, дети бы думали о ней и просили созвониться. Сказал бы, что она в тюрьме за условное воровство, то они думали бы о Фюсун вдвое чаще. Когда ребята вырастут, тогда и узнают о бабушке Фюсун и дедушке Эрхане. Держать их в неведении тоже нежелательно, так как, выходит, они будут единственными (свалившимся с Луны, кхм))), кто не в курсе, что их бабушка - алчный мясник и что это за странная тень, которую отбрасывает на них тёмное прошлое отца)) 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 И, знаешь, что показательно! Вот этот тёплый семейный дом смогли построить Джихан с Хандан, а не Насух. И Харун внёс свою лепту с ремонтом, как бы признавая, что это и дом его семьи в том числе. Джихан и Хандан действительно стали лучше без Насуха, живее, свободнее. Стали теми, кем и должны были стать: любящими и поддерживающими родителями и бабушкой, дедушкой, которые души не чают во внуках. Очень рада за них. Их путь к лучшей жизни действительно дорого стоит. Учитывая, что со стороны Харуна бабушек/дедушек нет, им приходится стараться за двоих. Хотя дети Харуна и Ярен точно не будут обделены вниманием старшего поколения: родни много, есть ещё Мустафа с женой, которое тоже замечательные бабушка и дедушка. Я тут не могу не ссылаться на канонный финал Ветреного, в котором бросается в глаза ну оооочень жирный стеб над идеей сериала о любви, рожденной из мести)) Потому что, по сути, главные герои успокоились и изменились в лучшую сторону лишь тогда, когда получили желаемое и поняли, что мстили не тем людям и ни за что. К тому же их якобы умершие родственники воскресли, им простили все их ужасные грехи и так далее. Это же вау, сколько приятных плюшек привалило, как тут не стать добрым и не зарыть топор войны? Но не будь этих плюшек, никакая любовь из мести не появились бы, месть с ненавистью как была, так и осталась бы. К примеру, не будь Хазар сыном Азизе, жалела бы она, что едва не сожгла его, отстала бы от Хазара? Нет. Или Миран отказался бы от Рейян, если бы она его не простила? Ведь, если любишь и понимаешь, что сделал очень больно человеку, отпусти его, помоги ему просто так, просто по-человечески, не рассчитывая на отношения, детей, общее будущее, потому что в реальности после жестокого предательства ни о каком браке с бывшим любимым и думать не хочется. Ну и вобью последний гвоздь в крышку гроба этой великой любви: а подумал бы Миран вообще помогать Рейян и искупать свой грех, если бы не любил ее? Не интересуй она его как женщина, ему была бы безразлична ее судьба - о том ещё в начале сериала говорилось: сломал и пошёл дальше. А Насух, который в концу сериала обрёл любимую и внука от нее, стал бы добрее без них? Столько вопросов к сценаристам на самом деле) Значит, их положительный персонаж добр и меняется к лучшему, исключительно пока сюжетом выполняются его хотелки и несбыточные мечты? Правда же это так легко - простить и полюбить врага, когда он твой - опачки! - родственник и ни в чем невиновен?)) В таком случае личностным ростом тут не особо пахнет) Что до героев, которых сценаристы посадили у разбитого корыта, заставили отказаться от своих страстей, желаний, злобы и ценить то, что они имеют, а не хотят иметь, то по факту это Джихан, Хандан, Азат и Генюль. И, думаю, могла бы быть Ярен, если бы Харуна не вывели из сериала. Смешно, но как сценаристы показали, так и выходит. Отталкиваясь от этого, я считаю, что у Джихана с Хандан, Азата, Генюль, Султан и ЯрХара куда больше шансов построить счастливую устойчивую семью. Чего они и добились в эпилоге Падшего) Никто из их умерших родичей не воскрес, чтобы сделать их жизнь светлее. Наоброт, их потеснили те, кого они ненавидели, но мстить за это они перестали. Отпустили ситуацию, так сказать. От многих своих хотелок этим героям пришлось отказаться - ну нельзя заполучить запретный плод, и ладно, и вообще выяснилось, что этот плод для них не благо, а зло. И счастье они нашли в других людях и вещах, а не в тех, которыми были озабочены весь канон. Я рада, что контраст между ЯрХаром, Шадоглу из Стамбула и их мидьятским крылом играет настолько ярко. Так и задумывалось) А мидьятское крыло... Раз оно настолько зависит от своих желаний и эмоций, что вот прямо дай сейчас же, иначе затопчу ногами и не отступлю, то они всю жизнь будут кататься на эмоциональных качелях по любому подвернувшемуся поводу) Но тут уж вопросы к сценаристам, опять же. Надо грамотно выстраивать сюжет, а не лепить лишь бы как. В моей версии Джихану с Хандан ещё очень помог переезд в том плане, что он закрепил их внутренний рост. Они осваивают новый город, новый бизнес, их энергия уходит на детей с внуками - в нужное русло, и им вот тянуть резину с Азизе и Насухом попросту не нужно и бессмысленно. Стоит ли старая жизнь того, чтобы за нее цепляться, жить по правилам Насуха, Азизе, когда дети разъехались и внуки нуждаются в любящих бабушке с дедушкой? Джихан и Хандан выбрали себе лучшее будущее, сойдя с эмоциональных качелей Шадоглу и поехав в Стамбул. Сейчас, по прошествии лет, они вообще не представляют, как они вели тот изматывающий и полный ссор быт. Тогда хотя бы ради детей, ради Азата в первую очередь, был какой-то толк в том, чтобы сожматься и воевать за место под солнцем, а без них зачем и кому это нужно? Каких-то радикальных, коренных перемен в Джихане и Хандан, как с Ярен, я не планировала, кстати. Они могут всё так же посплетничать, попрыскать ядом на родичей, поспорить с детьми, понадоедать им своими заморочками. Оно и понятно, что нимб над головой и ангельские крылья им не прикрутишь, уже поздно, и ни к чему это. Это обычная, не идеальная семья, счастливая по своему. Но изменить отношение Джихана и Хандан к Ярен и Азату, которых бы они берегли и ставили в приоритет, отказавшись от семейных разборок, - это обязательно в их сюжетной линии. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Завтрак вообще вышел безумно милым: и то, как слаженно мальчишки взялись за готовку, и то, что бабушку хотели накормить и всю семью, и в целом вот такая большая и дружная семья, в которой каждому досталась своя минутка внимания и толика заботы. И, естественно, обязанностей – куда уж без них) Читала с улыбкой, даже захотелось оказаться рядом с героями и окунуться в их шумный, суетливый, но такой уютный и гостеприимный быт хоть на минуту)) У Ахмета с Савашем бабушка голодной не останется)) Эх, к ним бы на денек в Стамбул, менемен попробовать да пообщаться! Но что поделать, четвёртую стену не сломаешь, так что приходится любоваться их семьёй, будучи читателем и автором. А без обязанностей действительно никак. На Харуне, вон, папина дочка Ягмур, Ярен на подхвате у мальчиков, а мальчики с малых ногтей приучаются к домашним делам и заботе о ближнем. База, без которой тяжело построить дружную семью, общими усилиями превращается в приятное времяпрепровождение в кругу родных) Также меня тронуло, как рассказывал Джихан о детстве Ярен, о той прошлой жизни и сказал, что остаются в основном хорошие воспоминания. Да, тут я поддержу именно Ярен, потому что хорошее хорошим и нет смысла портить себе жизнь вечными обидами и терзаниями, но надо помнить и плохое, чтобы не наступить на те же грабли. Джихану вспоминаются дни, когда, как сейчас, он больше находился с семьёй. В Мидьяте его голова была захламлена ревностью, злобой и как бы урвать побольше от отца, как бы выделиться и стать любимчиком. Некогда ему было думать о сыне с дочкой, жене, каждому много времени уделять - оно ж мелочи по сравнению с войнушками, которые он закатывал Хазару и Насуху, считая себя обделенным. А теперь Джихану дороже семья, и он думает не о том, как бы очередную интригу провернуть, а о теплых моментах между ним и близкими. Он хочет и пытается вынести из прошлого хорошее, так как хорошее отныне гораздо важнее ему старых обид и претензий) Но и обиды так просто не сотрешь из памяти, это так. Есть такие обиды, которые не столько разумно держать в уме для безопасности, сколько глупо убеждать себя, будто их за какой-то надобностью необходимо преодолевать. Если рассматривать пример Ярен с кузиной, то вот просто на кой им дружиться? У них друг о друге ни одного хорошего воспоминания. Они с детства не в ладах, и что даст им попытка стать подругами? Ну разве что красивую финальную картинку, в которой ноль логики и правды. Я была бы категорически против такого варианта в каноне, так как у них ни одного общего интереса, только остаточный негатив, и характеры у Ярен и Рейян слишком разные для общения. У Ярен найдется больше общего с Генюль. Плюс они враждовали не так долго и не так бурно, как они же обе с Рейян. Сестры не воюют, не мстят, не лезут друг к другу - для хэппи энда этого достаточно. А дружба у них при любом раскладе была бы неискренней и вымученной, так, для галочки. Это то же самое, что мирить Хазара с Азизе)) Для себя он тоже не видит смысла признавать в ней мать. Хотя здесь Джихан глаголит истину: если бы Хазара так не устраивала Азизе и проблемы в семье, возникающие из-за вредности стариков, он бы с вещами усвистал на выход и жил бы по соседству с Джиханом. А так подобие семейной идиллии у Хазара в кармане: внуки здоровы, дети раз через раз счастливы, и ладно, он всегда так жил в принципе. Азизе старается быть матерью и бабушкой, и ее не прогонишь, ведь слово за отцом. Можно возмутиться и, выпустив пар, на той жопе и сесть. И снова о грустном. Конечно, предсказания гадалок – ерунда, но опасения Генюль небеспочвенны. Но Азат прав – этими опасениями они только испортят себе жизнь. Они уже решились на ребёнка, дай бог их обойдёт эта болезнь, а терзаться заранее и, надеюсь, напрасно смысла нет. На данный момент у них прекрасная здоровая дочь. И действительно – наследственность лишь один из факторов. Нет гарантий, что и без наследственности такая болезнь (или любая другая) не нагрянет. Будем надеяться на лучшее. Без шуток, болезнь ведь и правда может подкосить кого-то из детей Харуна, а Наз повезет никогда не столкнуться с шизофренией. Или никто не заболеет (я отдаю предпочтение этому варианту в своём хэде). Я читала, что, даже когда больны оба родителя, еще не факт, что ребёнок унаследует их дефектные гены. Генетика вообще непредсказуемая и капризная вещь, поэтому Генюль зря доводит себя до нервного срыва раньше положенного - это точно не пойдёт на пользу ее дочери. Счастливая мать - счастливые, ментально здоровые дети. На данном этапе Азат и Генюль да и ЯрХар (в теории наших лис тоже не сбросишь со счётов) делают все возможное, чтобы их ребята росли в благополучной обстановке в окружении любящих людей) А там как бог даст. Не ставить же на себе крест из-за болеющего родственника. Генюль хочет детей, значит, она имеет право попытаться родить и воспитать ребёнка с Азатом. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Поездка на родину Харуна вышла очень тёплой и трогательной. А на словах, что возвращение в Урфу – как объятья отца, я буквально прослезилась. Да, безумно жаль Эрхана, жаль Харуна, который так рано потерял отца по вине матери. И, тем менее, и дело Эрхана, и память о нём живёт, как на раскопках, так и в сердце его сына. И Харун передал эту память детям. Он словно бы смог отпустить отца, какие-то обиды на него, разногласия. И остались только хорошие воспоминания. Его наследие живёт и во внуках, которые так яро заинтересовались археологией. Конечно, кем они станут в будущем, ещё рано судить, но уверена, что они будут чтить память деда, ведь этому их научил отец. Конечно, ту память об усопших предках, которую родители передают детям, нельзя недооценивать. Она может не впечатлить детей: было и было. А может очень прочно впечататься в их умы только потому, что сам родитель горел воспоминаниями о близких, чтил, любил их и любил, что важно, делиться ими, заинтересовывать, а не замыкался в себе и бубнил что-то под нос. Чтобы наследие Эрхана жило и почиталось внуками, к нему должна была быть привита любовь со стороны Харуна, и, как мы видим, ему это удалось. Это же так круто понимать, что твой покойный дедушка был очень образованный, душевный и добрый человек. Чуть ли не Индиана Джонс во плоти, который с нуля развивал известнейшие на весь мир раскопки. И я очень тронута твоими словами про объятия, ведь именно так Харуном и воспринимается Гëбекли-Тепе. Как часть отца. Половина сердца Эрхана бьётся в раскопках, а половина - в сыне, поэтому Урфа и древние руины - это такое родное и неотъемлемое от Харуна, как его собственная кровь. Ну вот, теперь ещё больше хочу дополнить отрывок из эпилога, где про Эрхана, и написать и про кровь, и как ты написала ниже об образе отца. Держите моих три ведра слез! 😭 Я помню отрывок со сном Харуна, и он вышел безумно символичным, будто бы теперь наконец Харун смог разглядеть тот неясный силуэт и узнал в нём образ отца, который ждал его всё это время, чтобы проститься. И грустно, и в тоже время, грусть эта светлая, потому что пришла пора Харуну и его большой семье двигаться дальше, помня о предках, но живя в настоящем. Тем символичен их переезда аж на другой континент. Мне очень приятно читать, что сон и эпилог заиграли вместе, как одно целое! Я люблю истории, в которых начало и финал взаимосвязаны, и первое подводит ко второму. Так и должно было быть в линии Харуна: спустя годы он дошел до отцовского образа, к которому стремился и пытался соответствовать, разглядел его повнимательнее, более зрелым взглядом, сопоставляя свой брак с браком родителей, примерил образ на себя, поняв, что в чем-то даже перерос его, и, взяв из него все лучшее, легко отпустил. Простился с образом - как точно замечено! Как с живым отцом, которого пытался воскресить в себе. Но судьба Эрхана - это совершенно другой, трагичный путь, а у Харуна и Ярен своя дорога. И я рада, что они оба смогли реализовать свои планы, мечты. Ярен наконец-то пошла учиться на юриста, как и хотела. Не представляю, как ей трудно справляться и с учёбой, и с домом, и с ребятнёй, но уверена, что она справится. К тому же, Харун всегда рядом, чтобы её поддержать, а их отношения лишь окрепли с годами. Я что хочу заметить по поводу Ярен, опять же, из разряда схожих размышлений на тему, что она полна энергии, воли, и у неё отменное здоровье, чтобы вывезти несколько архисложных задач. И какое отменное: канонная смерть Харуна и угрозы Фюсун Ярен столько нервов делали, а у неё не случился выкидыш, даже не заболело ничего ни разу. И тут - трое здоровых детей с учетом того, что мальчики - погодки. Относительно задач Харун предвидел, что домоседство погубит Ярен, и не сомневаюсь, что он был прав. Замкнутый круг "быт-дети" убивает в человеке интерес к жизни, к людям, к себе, в конце концов. Подавить однообразным бытом такой огонь, как Ярен, уподобив ее Хандан и Зехре, рука не поднялась бы ни у меня, ни у Харуна. Он сам очень подвижный и энергичный мужчина. Так вот очень важно человеку помимо дома и детей иметь какие-то увлечения, интересную ему учебу, работу - работу всегда важно иметь, потому что в один день супруга-кормильца может не стать, или он просто уйдет, а жить на что-то надо, опыт и знания нужны. Ярен начала ощущать в себе эту силу и компетентность (как-никак универ уже за плечами и год в школе юристов). Она в случае чего и бизнесом Харуна сможет заняться, сработаться с его людьми, а не хлопать глазами с вопросом: "А что делать?" и в первый же год этот бизнес угробить. И, конечно, справляться с делами и учебой проще, когда домом и детьми занимаются оба супруга, как ЯрХар, и когда есть возможность выбраться погулять или съездить на отдых. С этим у Харуна и Ярен тоже порядок) 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 32 Что ж, не будем больше о грустном. Хочу отметить, что Харун и Ярен вкупе со всей большой семьёй создают просто волшебное детство своим детям. Они сами этим наслаждаются, что с волшебным шатром и мультиками, что с поездкой на родину предков. И это ведь действительно то, что нужно, чтобы создать здоровые и крепкие семейные узы. Не долг и навязанное чувство ответственности, а дружба и совместные воспоминания. Дети смотрят на родителей и берут с них пример. И вот, Ахмет и Саваш уже не разлей вода. Приятно наблюдать за такой братской любовью, и желаю им сохранить это на всю жизнь. Саваш уважает старшего брата и хочет быть похожим на него (затею с будущей профессией поддержал с восторгом), а Ахмет заботится и оберегает младшего. И во всём этом заслуга родителей, которые наперекор всему, своему прошлому, своим детским травмам, сумели создать такую семью, в которой царит любовь и уважение. Молодцы! Детство без капельки волшебства не детство)) Описывая игры Саваша и Ахмета, я многое позаимствовала из нашего с друзьями прошлого, потому что оно было замечательным. Без гаджетов, интернета, который только набирал обороты. Они были частью нашего досуга, диковинкой, но не его основой. Основой было живое общение и игры на свежем воздухе, шалаши из стульев и одеял, море игрушек от кукол и лошадей до динозавров - мы играли во все что можно, и точно так же играют Ахмет с Савашем. Замечу, что у них даже телефонов своих нет. Они берут на время телефон Харуна. А то нынешним детям чуть ли не с пеленок айфоны в руки суют, лишь бы молчали, а потом удивляются, почему у детей серьезная задержка развития, где речь, где интерес к окружающему миру, где теплые отношения с родителями, коих заменяли экранчики. Действительно, где))) И в этом вопросе первостепенное значение имеет пример родителей, как ты и говоришь: родители не втыкают в телефоны и ведут активный образ жизни - дети учатся у них, поэтому им некогда скучать, они всегда найдут себе занятие. Родители заботятся друг о друге, о малышне - заботливы и дети. Есть уважение, любовь, есть чувство меры и границ. Бабушка проснулась, значит, нужно накормить ее и всю семью, и ребята побежали весело шуршать, готовить любимые блюда. Им нравится, что вот они такие дружные, серьезные уже хозяева, любящие, и с ними считаются почти как со взрослыми - во всем этом сказывается воспитание и внимание родителей. Это то, чего недоставало Харуну и Ярен, коих семьи (не считая Эрхана) задвигали назад и мешали им раскрываться. Очень радует, что ЯрХар учли ошибки стариков и стараются избегать их со своими детьми. Рядом с ними они сами становятся детьми, потому что, имхо, вечно серьёзные, строгие мама с папой - это не те люди, с которыми детям интересно устанавливать крепкую эмоциональную связь. Ведь верно Ярен говорит, что кувшин наливают, пока течёт вода, пока дети малы и наиболее восприимчивы. Потом будет поздно что-либо менять и налаживать дружбу как с сыновьями и дочкой, так и между ними. Ярен очень бы не хотелось, чтобы их с Харуном семья уподобилась дому деда, где сестры все равно что враги. Ярен любить Рейян от этого осознания больше не станет (поздно мертвого возбуждать), но Ярен не вынесет, если ее дети тоже будут ссориться. Ей этого хватило по горло в юности. Напоследок замечу, что сама атмосфера эпилога безумно притягательная, уютная и волшебная, что проглядывает и в общей собрании за завтраком и в тёплом, таком живом и осязаемом море, и в семейных прогулках по красочным улицам Стамбула и древней Урфе. У тебя получилось создать невероятно объёмную и яркую историю, которая буквально готова сойти с со страниц. И не только цепляет эмоционально, но и звуками, запахами, картинкой. Ты проделала колоссальный труд! Я тобой горжусь и поздравлю с завершением этой замечательной истории! Герои прошли долгий и трудный путь, и я очень рада, что в итоге их финал вышел светлым, пусть и с ноткой грусти. Спасибо тебе за море эмоций и незабываемых, интересных и многогранных персонажей, которые вопреки канону с боем отвоевали свой шанс на счастливую жизнь! О нотке грусти... Ванильные счастливые финалы совершенно не моё, поскольку они нереалистичны, предсказуемы и зачастую высосаны из пальца, потому что надо, хотя история и характеры персонажей к этому не располагали вот никак) Я люблю хорошие, но жизненные концовки, показывающие, что дальше у героев жизнь также будет складываться по-разному, будут в ней чередоваться и чёрные, и белые полосы. Финал Падшего это скорее обычные будни ЯрХара в отпуске) Спасибо огромное за прекрасный отзыв и за то, что этот нелегкий путь искупления, прощения и милосердия, на котором переродилась и окрепла семья ЯрХара, ты разделила вместе с нами! От души благодарю за твой бесценный взгляд на историю и ее детали! 1 |
|
 |
|
|
Отзыв к главе 24
Показать полностью
Здравствуйте! Какая радость вернуться к истории про очаровательное семейство лисов, которые превозмогают трудности и постигают радость родительства. Сразу попрошу прощения, если в отзыве будет слишком много об этом сказано, но это сейчас настолько "моя" тема, что, боюсь, меня понесет на рефлексию благодаря вашему творчеству. Читала, и улыбка узнавания не сходила с моего лица! Спасибо вам за очень грамотную и правдивую картину родительства, при этом светлую и добрую, обнадеживающую. Будучи сама в новой роли, даже, я бы сказала, в новом качестве, торжественно заявляю: нет ничего более терапевтичного и поддерживающего для молодого родителя, чем читать о молодых родителях))) Ярен, Харун, сил вам, терпения и, главное, не унывайте! Боже, как же откликается буквально все, рассказанное в этой главе. Проходит пара дней после выписки, и этот очаровательный кроха начинает удивлять родителей своими проявлениями. Даже если до этого прочитаешь сто пятьсот лекций и курсов про уход за новорожденными, все равно ситуации будут обескураживать, а советы близких зачастую только больше запутывать. Самое болезненное и тревожное, конечно, когда бедняга орет-надрывается, да так, как будто его режут, и сразу такая паника включается, что же с ним, как помочь, что сделать?.. А еще так страшно его, совсем крохотного и хрупкого, даже на руках держать - вдруг что... А надо, потому что он именно что ручной, ему жизненно необходимо быть с мамой и с папой, чувствовать их тепло. И да, эта опера, когда невозможно (да и не нужно - ему-то) переложить его в кроватку... Сидишь с ним и сидишь, как курица на яйце)) Очень хочу поддержать Ярен и Харуна и сказать, что любовь и терпение, которые сейчас требуются от вас, товарищи, это важнейшее вложение в благополучие вашего птенца. Говорят, что первые три месяца внеутробной жизни младенца - это четвертый триместр беременности, когда ребенок из живота перебирается на живот, и его нужно донашивать, чтобы он окреп и ощутил, самое главное, полную безопасность в этом странном и пугающем поначалу мире, где ему все внове: и дыхание, и пища, и всякие процессы, а тело еще недозревшее, и столько вокруг всего непонятного, и можно ориентироваться только на маму и папу, их голоса, прикосновения, ласку и тепло. Ярен и Харун излучают и ласку, и тепло, и тревожность, все сразу, и это прекрасно. Это тяжело. К этому не подготовишься и вообще заранее невозможно представить, как это будет. И первый ребенок, как мне сказала одна женщина, "воспитательный" - воспитывает родителей ого-го как, а не наоборот)) Я читаю и чувствую, как родительство еще больше сближает Харуна и Ярен. Желание разделить уход за сыном поровну вызывает глубокое уважение, ведь если посмотреть, мужчина может давать младенцу абсолютно все, кроме еды, если это грудное вскармливание. Однако лично от себя замечу, что, как ни крути, даже при самом радеющем отце на мать все-таки выпадает больше забот, поскольку роль отца теперь - это двойная ответственность за обеспечение семьи, чем Харун и занимается во второй части главы. Кстати, еще читала и муж мне признался, что мужской организм хуже адаптируется к прерванному сну, нежели женский. Женщине достаточно (пусть и тоже очень тяжело поначалу) досыпать в течение суток по часику, да хоть по двадцать минут, а мужчине очень нужен непрерывный сон хотя бы шесть часов... Но с младенцем это все равно мечты-мечты)) И еще мне кажется ценным, что рядом с Харуном и Ярен бабушка с дедушкой и даже юная тетя) Каким бы ни было желание жить отдельно, а все-таки поначалу помощь родственником очень важна, и, может, легче жить вместе на первых порах, чем им мотаться и помогать - всяко выйдет реже. А просто сам факт, что тебе приготовят свежую горячую еду и хотя бы на пятнадцать минут возьмут ребенка, это спустя неделю воспринимается как манна небесная) И вообще, младенец так объединяет семью. Бабушки и дедушки по-новому открываются, дарят неисчерпаемую заботу, кто делами, кто средствами. Да, это может быть порой навязчиво и неуместно, как попытки матери Ярен во что бы то ни стало провести обряд над Ахметом с обмыванием, и взгляды на воспитание детей могут быть разными, особенно мозг взрывается, когда советы одинаково авторитетных и важных людей противоречат друг другу, но это самое время, чтобы выковывалась собственная позиция и стиль воспитания. Не сомневаюсь, что Ярен и Харун прекрасно пройдут эту школу, и я надеюсь сделать это вместе с ними)) Взаимодействие с Фыратом недаром сравнивается из раза в раз с общением со львом. Он рассержен, унижен, болезненно горд. Неприятно быть в проигрыше, но еще неприятнее - осознавать, что тебя растоптали как бы заодно, охотясь на более крупную особь. И все же человек сильнее льва, потому что умнее. Харун и здесь все предусмотрел, переиграл и уничтожил. Ему удается дипломатия и жесткая, и мягкая, и при этом он остается справедливым, не желая наживать заклятого врага, но и обретать должника до гроба он не намерен - слишком чревато подлостью и предательством. Он хочет закрыть все счета и покончить с этой историей. Фырату нужно быть благодарным за великодушие Харуна, но гордец на то и гордец, что воспринимает это как очередное унижение. А зря. К счастью, подпись поставил, а там пусть идет кусает собственный хвост. Главное, чтобы к Харуну претензий не было. Сцена с матерью очень напряженная, вот так, проходят годы, меняется соотношение сил, уже сколько раз Харун и его матушка сходились в ментальной рукопашной, но они до сих пор в состоянии войны. Трость как рапира, белый брючный костюм, бокал спиртного - Фюсун не изменяет себе и своему облику, и закрадывается мысль, а не играет ли она в игру "казаться, но не быть"? Она пытается держать лицо и продолжает старые игры с манипуляциями, но Харун держит бесстрастие скалы. Однако внутри он до сих пор не может воспринимать это совсем равнодушно. Чувства, которые он испытывает к матери, это ядреный коктейль досады, гнева, горечи, сожалений. К счастью, там нет вины, которую Фюсун так яростно пытается к нему подсадить, как змею. Да, ее исповедь о том, что было тяжело, что другие пытались осудить ее, выставить плохой матерью, разлучить с сыном, горька и трогательна, но не это ли попытка переложить ответственность? Для ребенка изначально мама - это центр вселенной, к ней он испытывает безусловную любовь и готов ее прощать бесконечно, если она раскаивается в своих ошибках, которые неизбежны: мы не идеальны. Но Фюсун выбрала позицию жертвы, которая потом стала преследователем. Ей не дали, ей не позволили, ее обвинили, осудили, оскорбили - и уже вроде как и не она виновата, что стала для сына не матерью, а тираном и в конце концов врагом. Но нет, Фюсун, вина на тебе. И так пронзительно-горька мысль Харуна: "Харун испытал потрясающий взрыв отторжения, жалости к ней и печального понимания, что она ему не мать, а кто-то сродни врагу или, вернее, безнадежно падшему, но по-прежнему безмерно дороже его". А желание Фюсун увидеть внука... намек на возможность раскаяния хоть какого-то?.. Проблеск надежды? Ведь падший будет прощен... вот только примет ли он прощение... В этом отношении предложение Ярен Харуну, чтобы он сказал матери о сыне, вызвало огромное уважение и показалось необычайно храбрым. Ярен растет в браке и материнстве, и это предложение, на мой взгляд, не безрассудство, а попытка создать что-то новое, потому что рождение ребенка дает надежду даже для самых запущенных и, казалось бы, гиблых ситуаций в семейных отношениях. Спасибо вам! 1 |
|
|
|
|
Отзыв к главам 25-26
Показать полностью
Здравствуйте! Какие контрастные главы! Одна – восточная сказка о любви, другая – жестокая проза ненависти… Пойду по порядку. Очень люблю лошадей, даже немного занималась верховой ездой, увы, не так долго и усердно, как хотелось бы. После прочтения этой главы поняла, что теперь мечтаю увидеть игру в човган. Спасибо, что не перестаете погружать нас в экзотические реалии, традиции и обычаи загадочного Востока, а конкретно – Турции. Очень нравятся новые слова, которые приятно распробовать на вкус, «пштени», по ощущениям похоже на воздушную турецкую халву!) Развлечения Харуна и Ярен вышли поистине королевскими, я будто вместе с ними отдохнула под нагретым пледом за вкуснейшими закусками и напряженно-увлекательной игрой. Мельчайшие бытовые подробности, яркие детали, разбросанные тут и там меж диалогов героев самоцветами, превращают историю в путешествие по сказочной пещере сокровищ. Уже которую главу я выношу из прочтения не только переживания за героев и любование развитием их отношений, но и новые знания, а также крепнущее очарование турецкой культурой. Харун и Ярен решили порадовать друг друга – как мало на самом деле нужно, чтобы сотворить что-то прекрасное для того, кого любишь, а когда желание обоюдно, вы оба попадаете в сказку. Зухра восходит на небо, чтобы пролить свет искренности в отношения. Даже когда в моменте все кажется идеально, стоит не полениться и копнуть глубже. Ярен в этой главе превозмогает страхи один за другим. Приглашает Харуна на игру, где участвуют лошади, которых боится. Он, зная о ее страхе, делает все, чтобы она получила удовольствие. Заговаривает с Харуном о своих прошлых ошибках, когда момент, казалось бы, наиболее неподходящий, так просто разрушить все волшебство и рухнуть обратно, в старые склоки, но… это случилось, будь и Ярен, и Харун прежними. Теми, кто мог скандалить, снимать обручальное кольцо, закатывать истерики… Обращаться к прошлому, где осталась рана, пусть зарубцевавшаяся, важно. А то потом может еще ого-го как выстрелить в самый неподходящий момент, предательски. В этой главе благодаря контрасту с флешбэком особенно ярко видна перемена, случившаяся с Ярен. Даже, лучше сказать, прожитая Ярен. Достигнутая. Я очень хорошо понимаю ее поведение во флешбэке, мне и горько за нее, и жаль ее. Ей страшно, горько, обидно, она злится, и весь этот лавовый поток неосознанных, непроговоренных эмоций вырывается из нее сногсшибательным деструктивом. Их брак висит на волоске, но она не думает о Харуне, только о себе, точнее, о своих амбициях, которыми она маскирует страх перед будущим. Ее властолюбие и попытки использовать людей на самом деле исходят из глубокой неуверенности в себе, в своем положении, в непонимании, что на самом деле нужно для счастья и спокойствия. Харун, конечно, охреневает от наполеоновских планов Ярен, и никакого уважения к ее аппетитам не испытывает от слова совсем. Он жестко пытается отрезвить ее. Даже странно подумать, что идея разделять и властвовать, бороться против родственников всерьез, а не в кухонных ссорах, может захватить ум молодой женщины, что в ней разжигается тигриная ярость… А потом, уже повзрослев всего-то за несколько месяцев (но каких! Ведь это переход в другую жизнь), она признает: все, что у нее было, что ее сформировало, это «двадцать лет стен». И это страшно. И Ярен признает и этот страх, и глядит ему в лицо. А Харун снова делает все, чтобы помочь ей устоять в этой борьбе. Выслушивает, принимает, и на этот раз сердце у него болит за нее, ставшую любимой и такой родной. Финальная сцена близости выглядит психологической кульминацией не только приятно проведенного дня на сказочном турнире, но и преодоления тех давних ссор и тернистого пути до истинного счастья и доверия. Это близость на всех уровнях, где в основе всего – доверие и забота о любимом человеке, любование, желание, игристая страсть, нежность и трепетность, тепло и безопасность. Мне очень нравится мысль, что честный, трезвый и осознанный брак, строящийся (ибо брак – дворец, который постоянно разрастается и вширь, и ввысь, и едва ли уместно употреблять совершенный вид) на доверии и постоянном самосовершенствовании ради общего блага, только углубляет и украшает взаимное притяжение, делая тысячу и одну ночь вместе все сказочней и сказочней. Следующая глава вернула нас в реалии жизни молодых родителей, и, ей-богу, сердце сжимается теперь еще чаще. За беременную Ярен переживала, а теперь новорожденный Ахмет вот он, на руках, и то время, которое он провел не с мамой и папой, как ножом по сердцу и для персонажей, и для вашего сентиментального читателя)) Для меня впервые оставить ребенка на пять часов с бабушкой и дедушкой было огромным стрессом (я ездила сдавать выпускной экзамен, но волновалась не о нем, а только о том, как там птенец, плачет ли, голодный ли, сумеет ли заснуть…). А тут оба родителя попали в больницу, и моя первая мысль – сохранила ли Ярен грудное вскармливание х) Очень тревожно за них, и сцены, где они с Ахметом, как бальзам на душу. Особенно мерещащийся плач, даже когда ребенок тих))) Но. Кто бы мог подумать, что ждет нас в финале. Я просто в шоке. Просто в шоке. Стекло. Если вы дойдете в МЗ до главы, где в финале тоже сплошное стекло, то вот там родилась шутка о том, что это уже не символ, это самоирония авторская… Но если серьезно, то это какой-то трындец. Почему-то режет, кхэм, до жути остро, прямо до дрожи. Как будто если бы это были бугаи с пистолетами или поджог, стало бы легче. Наверное, потому что накрошить стекло в капсулы от лекарств, это настолько подло, грязно и жестоко, это гиблое зло так усердно маскируется под целительную силу, что бессильная злость берет, и вот знаете, я там не раз под другими главами писала про возможность раскаяния Фюсун, про хоть какую-то искру надежды, но как-то под этой главой такого писать не хочется. Хочется, чтобы она получила по заслугам – ну и, думаешь, что, чтобы она кофе с битым стеклом выпила, что ли?.. Не знаю. Не знаю, но это просто ужасно, мне бесконечно жаль главных героев и горько за них, плакать хочется за Ахмета, который дважды чуть не остался без родителей, малыш двух недель от роду… Чуть оставив эмоции, скажу, насколько здорово, до мурашек, описано пограничное состояние Харуна, когда ему стало плохо и он бросился к Ярен. А она там лежит с ребенком, почти мертвая… Очень сильная сцена, ярчайший финал. И немного о новом персонаже. Юханна… крайне отталкивающая личность – это абстрагируясь от того, что он так или иначе причастен, судя по всему, к отравлению. Мне почему-то напомнил Горбатого из «Места встречи…». Резкий, подвыпивший, агрессивный, фамильярный, бандитская рожа. Харун как всегда восхищает в сцене в ресторане мастерством дипломатии, ну, после схватки с львицей этот шакал ему не страшен, хотя напрячься приходится – и, увы, как оказалось, не всегда львы и шакалы враждуют, если эти объединились для мести, то вышла она жутчайшей. Несмотря на неприятную личность Юханны, хоть что-то занятное он сказал: о том, как Фюсун, оказывается, первая влюбилась в Эрхана и «таскалась» к нему на раскопки… Возможно, это уже упоминалось, но встретить доказательство того, что и эта свирепая львица могла потерять почву под ногами по такому поводу, как влюбленность… Ей-то покорны не только все возрасты, но и все типы людей. А, может, это крохотное напоминание, что когда-то и у Фюсун сердце могло зайтись не от предвкушения кровавой расправы, а от нежного чувства – уж на какое она была способна. Огромное спасибо за историю! Я в трепете. П. С. Не знала, что «Харун» - это Аарон! Спасибо за такую информацию, очень люблю, когда обыгрываются имена, а также прослеживать их трасформацию от культуры к культуре. П. П. С. Муса очарователен. 1 |
|
 |
|
|
Ох, автор... Только что проглотила три главы твоей саги, и у меня до сих пор мурашки. Это не просто рассказ – это уже полноценный, дышащий роман с такой глубиной и масштабом, что чувствуется каждая потраченная тобой капля души. 20+ глав? Да ты создаешь целый мир! Разбираю впечатления по полочкам:
Показать полностью
Персонажи: Харун: Боже, какой он сложный и объемный! Ты мастерски показала его внутренний разлад. Он одновременно: рационален и циничен, его ум – острый клинок. С другой стороны, он истерзан и зол из-за выстрела, его гложетгоречь предательства, которую он пытается скрывать под слоем иронии и контроля. При этом он... милосерден?: Остается ради ребенка,, защищает Ярен от матери, пытается дать ей шанс. А эта его слабость, этот страх потерять ребенка... нет он не монстр. Он искалеченный человек, пытающийся поступить правильно в адских условиях. Ярен трагична и понятна в своей испорченности: избалованная, запертая в каменных стенах клановых интриг, с искаженными понятиями о свободе и ценности. Ее жестокость – часто защита или усвоенное поведение. При этом она уязвимая и испуганная, испытывает настоящий ужас перед дедом и матерью. Ее "лисья" натура – смесь хитрости и беспомощности. Список – это ее чистилище. Ты показываешь первые, робкие проблески возможного роста ("Я ни за что не убью ребенка... это моя кровь и плоть!"), но и силу инерции ("Сожгу список!"). Ее признание о летних планах на ребенка и семью – ключевой момент! Это не оправдание прошлому, но понимание, что мотивы были сложнее простой корысти. Другие герои не уступают по сложности проработки: Насух-бей – сама угроза своими шагами и молчанием. Мамочка Хандан – ходячий нервный срыв, воплощение истеричной заботы и подавленности. Фюсун (даже заочно) леденит кровь. Отдельно я бы отметила атмосферу. Мидьят как тюрьма: Ты создала не просто место, а состояние души. Каменные лабиринты старого города, зной, безлюдье днем, духота особняка Шадоглу – это физическое воплощение несвободы и давления традиций. Ощущение, что стены давят, а окна не открываются. Атмосфера пронизана ядовитыми отношениями, вечной враждой, страхом перед старшими, унизительными церемониями, подавленной ненавистью и интригами. Каждый разговор – это минное поле. Отлично прописана... как бы сказать... восточная специфика: патриархат, значение фамилии и чести рода, брак как сделка/тюрьма/спасение, роль "мамочки", давление религии и традиций – все это не декор, а двигатель конфликта и характеров. При этом мне нравится, что ты прекрасно разбираешься в культуре: трецкие реалии и слова, восточные пословицы, специфические термины – все это создает уникальный, аутентичный стиль. Работает безупречно. Ощущается подлинность места и нравов. Словом, это серьезная литература. Уровень проработки мира, психологии персонажей, атмосферы и символики – потрясающий. Это не просто "история" – это глубокое исследование токсичных отношений, власти традиций, последствий предательства, поиска свободы в клетке и мучительного пути к возможному прощению (или хотя бы перемирию) ради ребенка. 2 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Fox s_tail
Показать полностью
Ох, автор... Только что проглотила три главы твоей саги, и у меня до сих пор мурашки. Это не просто рассказ – это уже полноценный, дышащий роман с такой глубиной и масштабом, что чувствуется каждая потраченная тобой капля души. 20+ глав? Да ты создаешь целый мир! Разбираю впечатления по полочкам: Персонажи: Харун: Боже, какой он сложный и объемный! Ты мастерски показала его внутренний разлад. Он одновременно: рационален и циничен, его ум – острый клинок. С другой стороны, он истерзан и зол из-за выстрела, его гложетгоречь предательства, которую он пытается скрывать под слоем иронии и контроля. При этом он... милосерден?: Остается ради ребенка,, защищает Ярен от матери, пытается дать ей шанс. А эта его слабость, этот страх потерять ребенка... нет он не монстр. Он искалеченный человек, пытающийся поступить правильно в адских условиях. Ярен трагична и понятна в своей испорченности: избалованная, запертая в каменных стенах клановых интриг, с искаженными понятиями о свободе и ценности. Ее жестокость – часто защита или усвоенное поведение. При этом она уязвимая и испуганная, испытывает настоящий ужас перед дедом и матерью. Ее "лисья" натура – смесь хитрости и беспомощности. Список – это ее чистилище. Ты показываешь первые, робкие проблески возможного роста ("Я ни за что не убью ребенка... это моя кровь и плоть!"), но и силу инерции ("Сожгу список!"). Ее признание о летних планах на ребенка и семью – ключевой момент! Это не оправдание прошлому, но понимание, что мотивы были сложнее простой корысти. Другие герои не уступают по сложности проработки: Насух-бей – сама угроза своими шагами и молчанием. Мамочка Хандан – ходячий нервный срыв, воплощение истеричной заботы и подавленности. Фюсун (даже заочно) леденит кровь. Отдельно я бы отметила атмосферу. Мидьят как тюрьма: Ты создала не просто место, а состояние души. Каменные лабиринты старого города, зной, безлюдье днем, духота особняка Шадоглу – это физическое воплощение несвободы и давления традиций. Ощущение, что стены давят, а окна не открываются. Атмосфера пронизана ядовитыми отношениями, вечной враждой, страхом перед старшими, унизительными церемониями, подавленной ненавистью и интригами. Каждый разговор – это минное поле. Отлично прописана... как бы сказать... восточная специфика: патриархат, значение фамилии и чести рода, брак как сделка/тюрьма/спасение, роль "мамочки", давление религии и традиций – все это не декор, а двигатель конфликта и характеров. При этом мне нравится, что ты прекрасно разбираешься в культуре: трецкие реалии и слова, восточные пословицы, специфические термины – все это создает уникальный, аутентичный стиль. Работает безупречно. Ощущается подлинность места и нравов. Словом, это серьезная литература. Уровень проработки мира, психологии персонажей, атмосферы и символики – потрясающий. Это не просто "история" – это глубокое исследование токсичных отношений, власти традиций, последствий предательства, поиска свободы в клетке и мучительного пути к возможному прощению (или хотя бы перемирию) ради ребенка. Здравствуйте)) Ого, какая приятная неожиданность. С новосельем вас на фанфиксе и большое спасибо, что уделили внимание работе и поделились своим взглядом! Мне ценно получать такие замечательные и точные наблюдения о персонажах и основной проблематике работы. Большое счастье, что реал уступил мне сегодня немного времени для ответа на отзыв, пользуясь чем, я добавлю от себя, что Харун и Ярен - герои действительно очень глубокие и их отношения, их неспешная любовь/ненависть неординарны. Эту пару хочется смаковать и анализировать, хотя в каноне о них было сказано преступно мало. Харун очень пытается поступить по совести с Ярен, защитить ее, будущее их ребенка и защититься самому от чужого произвола. Иначе так легко сорваться с обрыва в пучину кошмара, пока помогаешь другому обрести свободу и опору под ногами. Раз текст позволяет проникнуться их трагедией, то я очень рада, что мой труд ненапрасен. Надеюсь, не разочарует и впредь. Хочу также выразить отдельную благодарность за то, что отметили второстепенных персонажей и душную в прямом и в переносном смысле атмосферу Мидьята) Этот город - изюминка Турции, он прекрасен и по-восточному сказочен, но вот жизнь в нем тяжела и регулируется вековыми традициями. |
|
|
|
|
Отзыв к главам 27-28
Показать полностью
Здравствуйте! Вот это развязка… Я до конца сомневалась, удастся ли посадить Фюсун, удастся ли законным, «чистым» способом прекратить ее злодеяния, слишком уж дьявольски жестока, коварна и безжалостна Фюсун Асланбей. До последнего она держала железную хватку, до последнего охотилась за собственным сыном и его семьей. Вот знаете, можно было затаив дыхание наблюдать за единоборством Фюсун и Харуна, но когда жертвой стала Ярен, а у них только-только родился Ахмет, то дыхание перехватило уже от злости и жажды справедливости и возмездия. Мне очень ценно, что в этой истории я не наблюдаю попытки хоть как-то Фюсун оправдать. Да, есть эпизоды, которые показывают нам и ее человеческую сторону, но это не ничуть не подталкивает нас к тому, чтобы жалеть ее или снисходительно относиться к ее злодействам. В словах, которые Харун из раза в раз обращает к своей матери, глубочайшая мудрость: монстром она сама себя сделала чередой расчетливых выборов и хладнокровных, алчных решений. Ею владело властолюбие, жажда наживы, садистское удовольствие унижать сильных и растаптывать слабых. Помню очень хорошо тот эпизод-флешбэк с «танцем на костях». Ей _нравилось_ причинять людям боль. Способна ли она была на любовь? В последних главах мы многое узнали о ней и Эрхане, о том, что там было что-то похожее на любовь… Любовь ли? Невольно задаешься вопросом, способна ли Фюсун любить. Думаю, в ее случае «любовь» это неподходящее слово. Вот «владеть», «душить», «делать своей собственностью», «принимать обожание», это да. У нее была тяжелая судьба, но это не оправдание тому чудовищу, каким она стала. У Харуна, так посмотреть, тоже была жизнь не сахар. Да и у Ярен. Но они нашли силы выправиться, не скатиться в бездну. Фюсун же шла целенаправленно по головам, и, наблюдая развитие ее образа, я считаю, что она должна быть удостоена почетного звания «злодейки» вот в шекспировском масштабе. Власть, насилие, деньги, и тем правдоподобнее история ее взаимоотношений с самыми близкими – мужем и сыном. Нет тут никакого деления на «рабочее» и «личное». Гнилой человек везде будет проявлять свою худшую сторону. Как просты и ужасны слова «ты, мама, пыталась меня убить». Женщина, которая подарила жизнь, ее же попыталась и отнять, да еще каким извращенным, страшным образом! Вся эта история со стеклом просто врезалась мне в память, дрожь берет, когда думаю об этом. Ну не должно так быть… Все это бесконечно печально. Сколько же мудрости и мужества в Харуне, который по сути-то пережил не только предательство, насилие со стороны матери, но и утрату ее как таковой. Вырасти из отношений и признать, что нет у тебя матери. Перестать бороться с собой за иллюзию, что мать есть, что ее можно исправить, спасти, вытащить из этой бездны. Нет, надо принять тот факт, что эта женщина сама все уничтожила, разрубила, отреклась. И все равно найти мужество держать ее за руку, когда она будет слабой и жалкой. Меня потрясло признание Юханны о том, как именно было построено покушение на Эрхана и Харуна, и что Фюсун нужно было «выбирать» между сыном и мужем. Содрогаюсь при мысли о самой необходимости такого выбора, но принять этот факт помогает мысль, что Фюсун сама же себя загнала в такую ситуацию. Это чудовищно, но что еще полагается чудовищам? Трагедия такой глубины могла бы отрезвить ее, заставить раскаяться, но нет. Она сделала ужасный выбор, но это ее не изменило. Катарсиса не случилось. И даже если она искренне приносила цветы на могилу Эрхана, было ли это искуплением? Ее дальнейшие поступки показывают, что нет. Вероятно, там было много саможаления, обиды, гнева, но было ли осознание, что ее вины в таком положении дел даже больше, чем, может, вины палача-Юханны? Поэтому я не думаю, что Харун должен чувствовать себя «тронутым» или «обязанным» матери ввиду того, что на выбрала его жизнь в обмен на жизнь Эрхана. Его опустошенность и шок, которые следуют за этим кульминационным признанием матери, показывают всю цену этой ее «жертвы». Я бы не называла это жертвой, скорее… закономерным последствием. Конечно, сцены в реанимации очень трогают. Внезапная слабость Фюсун, которая все свои последние силы отдавала тому, чтобы не терять лица, вызывает жалость, но, знаете, как жалость к раздавленному насекомому. Что-то уродливое и опасное, теперь беспомощное и мелкое. На миг можно было бы подумать, что вот сейчас, сейчас возможно раскаяние и примирение, хоть что-то! Но Фюсун, заново вспоминая свою жизнь, снова отдала свое сердце ненависти. Да, было трогательно, когда в Харуне она узнавала Эрхана и причитала о том, как там маленький Харун, которого она из своей гордыни довела до больницы, и, уверена, сердце Харуна тоже дрогнуло в тот миг, но он проявил вновь огромное мужество, чтобы не обманываться, не позволить себе увлечься иллюзией, будто все можно начать сначала. В случае Фюсун, очевидно, нет. А ее амнезия – это тяжкий вздох Всевышнего о всех ее прегрешениях. Осталась еще одной тяжкой недомолвкой судьба второго ребенка Фюсун и Эрхана. Аборт или выкидыш? Страшно. Спасибо вам за эти главы, за давшуюся кровью, потом и усилием мужества и трезвомыслия развязку в трагической вражде матери и сына. А Харун и Ярен пусть скорее возвращаются к Ахмету! 1 |
|
|
|
|
Отзыв на главу 29
Показать полностью
Здравствуйте! Изящный прием, после кульминации и долгожданной победы, к которой так долго и упорно шли герои, обратиться к истокам, к моменту, который грозился стать точкой невозврата. Так неожиданно это погружение по ощущениям, на предыдущей странице Харун и Ярен – уже состоявшаяся пара, прошедшая огонь, воду и медные трубы, которые Фюсун им громоздила, а в этой главе – почти чужие друг другу люди, связанные сомнительными обязательствами и опутанные сетью интриг. Харун цинично усмехается и язвит, Ярен дичится, дед Насух репрезентует патриархат в худшем его проявлении, и нет еще Ахмета, солнышка нашего, которое озарило путь Ярен и Харуна к здоровым и крепким отношениям. Ситуация, что называется, кринж – с раздором, который внесла Ярен в семью. И будто завелся маятник насилия. На первый взгляд может смешно прозвучать, «свадьба у сарая», но что за этим крылось – пощечина, насильный увоз, вопреки слезам и мольбам родителей, ночь под замком на хлебе и воде с собакой-людоедом под боком и киллером от Азизе, ну это уже не кринж, это лютая жесть. Даже сначала как-то не верилось, что Насух может до такого дойти, а когда Харун пустил в ход ВСЕ разумные аргументы и даже пригрозил, и дед все равно остался непробиваем железнобетонно, я просто уронила лицо в экран. Особенно эта его фраза, мол, что современный мир разрушает устои семьи. Да-да, раньше-то, поди, он бы собственную внучку прилюдно высек или еще что похуже, даже не стану предполагать, а тут «всего-то» заключение в сарае. Поскольку я не смотрела сериал, прежде мнение о Насухе составляла исключительно по тексту, и сам тон повествования, который держит Харун, иронично-насмешливый даже в суровые моменты, создал в моей голове образ эдакого ворчливого гневливого деда (даже комичного, с такими-то усами)), на которого хитроумный лис Харун смотрит свысока. Но после раскрытия подробностей о свадьбе у сарая, Насух, признаюсь, вызвал сильное отторжение. И самое печальное, что чем старше человек, тем больше он закостеневает в своих убеждениях, и Насух никогда не поймет, в чем же он был неправ. Почему так вообще поступать нельзя, если хочешь зваться адекватным человеком. Почему Ярен если и простит его, то никогда не раскроет ему объятий и постарается свести его общение с Ахметом к минимуму. Жестокость очень трудно забыть. Мне кажется, она вообще не забывается. Гнев еще может схлынуть, а вот жестокость… Хотя, эти две страсти, как по мне, всегда идут рука об руку. Но есть все-таки грань. Гневаемся мы все и можем быть жестоки на словах, но до непосредственного насилия доходят далеко не все, и слава Богу. Трудно было бы забыть пощечину, но та была в пылу ссоры, это можно хотя бы понять (не оправдать), а вот вся затея с «под замок на хлеб и воду»… что-то за гранью разумного совершенно. Весь этот мрак разгоняет искрометный тон Харуна, который даже в самые трешовые моменты не теряет присутствия духа. Он, конечно, сам офигевает от происходящего, но держит голову в холоде и не идет на поводу у эмоций, хотя палитра их широка и живописна. Его лисьи дипломатические увертки с Насухом, потом со старухой, потом с пастухом, если слегка абстрагироваться от Ярен под замком, могли бы звучать в какой-нибудь пьесе про плута, который ловко добивается своей цели… Почти. Принцессу из башни он все-таки героически не вызволил, трезвая оценка ситуации у Харуна всегда в приоритете, и он думает не только о том, что «здесь и сейчас», но прежде всего о том, что будет «далеко и надолго». Он попытался преградить дорогу Насуху буквально, но поостерегся продолжать это фигурально. В этом мудрость Харуна – он и не сидел сложа руки, но и на рожон не лез и не действовал опрометчиво, как часто бывает, когда молодые и пылкие люди пытаются добиться справедливости и отвоевать свое счастье. Поэтому, может, Ярен и Харуну даже повезло, что они не пылали на тот момент друг к другу умопомрачительной страстью, которая приводит к громким поступкам, самое громкое в которых – это жесткое падение на дно с карниза той самой башни. Думаю, ключ к сравнительно адекватному разрешению ситуации был в том, что Харун сражался прежде всего за жизнь и здоровье Ярен, а не «за любовь». Поскольку частенько молодые головы частенько, «за любовь» сражаясь, в итоге погибают, причем бесславно и глупо (с печалью поглядываю на своих горемычных). А тут все обошлось… Пусть в те дни Харуну и Ярен, мечтающим о скором разводе, наверное, и не думалось, не то что не мечталось, как все может обернуться. Что это – начало долгого, трудного, но прекрасного восхождения на вершину, с которой они увидели новый, преображенный мир здоровых отношений, крепкого супружества, освещенный солнцем – сыночком. Нет, правда, с описания старухи и ее волкодава я смеялась весело, да простит меня Ярен. Очень познавательно было про христиан в Турции. Спасибо большое за эту главу, подчеркивающую, как сильно могут меняться люди и вдохновлять друг друга на труд изменений и роста. 1 |
|
 |
|
|
Отзыв на 15 главу.
Показать полностью
Привет! Рад вернуться к этой работе, соскучился по героям. И мне очень нравится динамика этих глав: есть и действия, есть и предвкушение опасности, так как Фюсюн не дрелет, есть и очень трогательные моменты в жизни нашей парочки. То, что преступница сейчас разгуливает на свободе, из-за мягкости полиции, пугает, конечно. Понятно, что у Фюсюн связи, да и реально каких-либо весомых доказательств не было, но все-таки жаль, что она хотя бы не находится под пристольным наблюдением. Более чем понимаю беспокойство родных Ярен. И еще мне кажется, что именно когда мамочка Хандан и Джихан-бей провожали Ярен, проявилась их истинная забота и любовь к ней, несмотря на все те склоки и недопонимания, что раньше могли быть. Идея с отпуском - отличная. Харун все же верно сделал, что решил сменить обстановку. Да и с машиной затея здравая: ибо, да, и внедорожник пригодится для их путешествия, и узнать недоброжелателям будет сложнее, в случае какой беды. Кстати, был интересный абзац про вождение: “Правила дорожного движения соблюдали полтора турка, и Харун не входил в их число.” Я вот как раз недавно побывал в Фетхие, в Турции, и могу сказать, что нынешние турки довольно аккуратно водят) Не могу судить, конечно, как там в нетуристических краях. К слову, очень интересный момент, что семья все же хотела дочь, а не сына, и что мама мечтала о дочке-подружке, при этом не гнушалась затрещин, о чем откровенно говорит Ярен. Даже имя ее, как теперь мы знаем, означает “подруга”. Забыл упомянуть: эпиграф в этой, 15 главе, просто чудесен и я полностью согласен с тем, что близость - это в первую очередь не интимная связь, а способность доверить друг другу самое сокровенное, получить поддержку от любимого человека. И в сцене поездки полностью оправдывается приведенная цитата. Казалось бы - просто игра, а по итогу и Харун и Ярен рассказывают новое о себе. Интересно получилось с раскопками. Очень трогательная параллель получилась с летящим журавлем и повериями. Все же снова чувствуется: бабушку Ярен очень ценила. И хочется правда верить в то, что эти птицы - проводники душ. Сам образ очень красочный и поэтичный. Мне нравятся взаимодействия Харуна и Ярен на новом месте) Вот что ни говори, а часто отпуск может стать проверкой на прочность для пар. А тут герои, которые, казалось бы, еще недавно с трудом шли на компромиссы и находили общий язык, работают в команде. И видно, как Ярен готова и рано вставать, и слушать Харуна, и самой брать инициативу. Иногда вредничать, конечно, воруя одеяло))) На то она и Ярен. Хотя момент с их сном реально очень трогательный. Следовало ожидать, что матушка отправит своих наблюдателей. Я бы раньше подумал, что это гиперопека, но сейчас, на самом-то деле, поступок вполне обоснованный. Смешно, конечно, как соглядатого уматали наши голбки своими прогулками. Вообще атмосфера Мардина потрясающая: и с закатным солнцем, и с улочками, и с монастырем, и,, конечно же, с тем шагом, который герои должны сделать на встречу друг другу, дабы одолеть расстояние, разъединяющие их со дня выстрела. И смех и грех еще, конечно, была фраза, что в этом городе герои могли бы провести свадьбу, назло деду Насуху. Все-таки город бабушки. А я, к сожалению, помню, как Насух был несправедлив в их отношениях. Очень печально и то, что ситуация с убитой девушкой и Фюсюн настигает пару прямо на отдыхе. Тяжело было за Ярен и Харун правильно сделал, что поддержал ее. А еще, мне кажется, в этой главе окончательно обозначилась ценность отношений, брака для Ярен, которая уже взаправду боится развода, которая уже не та непокорная газель, а часть семьи, часть их с Харуном команды. И меня очень тронуло ее раскаяние. Рад, что Харун прямо сказал, что в гибели девушки нет вины Ярен, рад, что смог подставить плечо и выслушать в реально очень тяжелый морально момент. Мне еще нравится, что она четко обозначила, что выбор учиться на юриста - это подлинное желание, а не один из способов приблизить наказание для убийцы. Подходя к финалу хочется еще заключить, что я рад: Ярен полноценно признала ошибки прошлого. И это очень хороший ход! Помню, все же, ты говорила, что в сериале ее, как персонажа, довольно посредственно слили, что мне уже кажется печальным, так как вижу, потенциал у героини огромный, и мне нравится, как тебе удалось раскрыть его. При этом и Харун сейчас стал предельно честен во всем, что хороший знак, ибо крепкие отношения строятся на доверии. И да, про финал: потрясающая совершенно фраза: “спасибо за честную любовь!” Вот правда, очень сильно. Так же сильно, как и слова Харуна ранее о том, что самоутверждаться за счет унижений жены - удел слабых мужчин. И печально, что мы по тексту знаем такие примеры. Хорошо, что все-таки пороки окружающих не прилипли к ЯрХару и сейчас, благодаря отпуску, мне кажется они стали ближе, чем когда-либо ранее. 1 |
|
|
|
|
Отзыв на главу 30
Показать полностью
Здравствуйте! Начну с восхитительной фразы: "Настоящая поэзия Востока в его шрамах, оставленных людьми". Вся глава, оправдывая название, пронизана ощущением мира и покоя (за исключением ропота Джихана на решение сына сепарироваться), и когда вся семья оказалась в сборе за праздничным столом, можно было почувствовать, как долго они к этому шли, чего им это стоило, что теперь они собрались уже другими людьми, чем в начале этого отрезка пути, который стал столь значимым для их жизней и отношений друг с другом. Все-таки, несмотря на то, что в центре внимания главная пара, их борьба и духовный рост, нельзя отрицать, что и второстепенные персонажи проходят через испытания, которые так или иначе способствуют их развитию, наталкивают на переосмысление жизненного опыта, открывают новые возможности не столько в бизнесе, сколько в сфере семейных отношений. Чем старше человек, тем тяжелее ему меняться, тем больше он закостеневает в своих мнениях и привычках, попробуй только убедить его в чем-то, а тем более - уличить в неправоте! Думаю, у каждого есть опыт общения со старшим поколением, и для меня это всегда несколько обескураживающе, что зрелые люди, которым пристало уже стяжать житейскую мудрость, могут вести себя то как неразумные дети, то как бунтующие подростки, и на проверку оказываются далеко не такими уж и зрелыми, как по паспортному возрасту предполагается. Немалая доля конфликтов этой истории - не только про отношения между мужчиной и женщиной, но и про отношения отцов и детей. Мы видим Джихана и Хандан, которые приняли, к счастью, тот факт, что Ярен покидает гнездо, увозит сына, и здесь, думаю, огромную роль сыграло их личное уважение к Харуну, авторитет, который он себе построил за год, проведенный в семье Ярен. Смирялся он, живя с ними, на их территории, во многом - по их правилам, но сумел медленно, но верно построить из их брака с Ярен прочный оплот самодостаточности. Он сумел защитить не только Ярен и своего сына, но и всех Шадолгу, поэтому родители жены его уважают и готовы отпустить Ярен и внука с ним в далекие края. Однако опыт, который они проживают во взаимоотношениях с Ярен, видимо, так и замыкается на Ярен. Когда речь заходит об Азате, они наступают на те же грабли - по крайней мере, на словах. На первой стадии принятия) не хотят его отпускать, хотят его контролировать, выбирать ему жену, выбирать профессию, вроде бы окружая достатком и комфортом, почетом и признанием, но лишая его выбора, свободы и возможности и ошибаться, и побеждать самостоятельно. Сам факт, что Хандан взяла и прочитала переписку сына, весьма красноречив... Личные границы? Нет, не слышали, ведь "все ради твоего блага, сыночек!"... Неудивительно, что Азат загодя начал скрывать от родителей свои отношения и намерения, потому что понимал, что едва ли возможно будет поговорить и решить все во взаимном уважении. Я рада, что Харун успел поговорить с Джиханом и предупредить его не ломать жизнь сыну "из лучших побуждений", и, я надеюсь, Джихан, уже видя перед собой пример Ярен и Харуна, сможет повести себя правильно, чтобы сохранить отношения с сыном и не обострять конфликт. У Хандан будет море эмоций, но если муж будет крепок в своем принятии воли сына, то и жена успокоится. Финал главы указывает на самого закостенелого патриарха семейства - Насуха, и оставляет тревожную нотку. Вот у него-то, который Ярен в сарае запер "из лучших побуждений", хватит ли ума и воли повести себя иначе с "ослушившимся" Азатом?.. Можно надеяться, что его притихшее задумчивое поведение за праздничным вечером намекает на то, что он задумался, как знать, что отъезд Ярен столь решителен и бесповоротен не только потому, что ее влечет новая жизнь и новые возможности, но и потому что многие проблемы в семье так и остались не решены, застарелые раны все еще причиняют боль, и на нем лежит большая ответственность за это все. Быть может, он осознал в этот вечер, что виноват перед внучкой... Хватит ли этого осознания, чтобы не обострять ситуацию с внуком?.. Сколько копий нужно сломать, чтобы люди поменялись, сдвинулись с мертвой точки? Увы, детей у родителей не бесконечное количество, чтобы каждого сначала вдоволь травмировать, а потом по лбу себя бить. А на Азата как на мужчину в патриархальной семье двойное давление ожиданий: он должен возглавить род, должен продолжить семейное дело... Не знаю, как тут они примирятся и примирятся ли. Очень трогательно описано взаимодействие Харуна и Ярен с Ахметом, меня бесконечно умиляет, что у крошечного лисенка так здорово уже обозначен характер! Прям чувствуется, как автор любуется счастьем персонажей, как персонажи проживают счастливые моменты, растворяешься с ними в мире и покое. Подарок кинжала с кровавой историей, который, парадоксально, должен стать символом мира и покоя, - эффектная кульминация. Тут и семейная драма давняя, тот самый шрам глубокий, где и преступление, и жертвенная любовь жены, и искупление, на которое пошел преступник, и память потомков, наполненная любовью, и передача кинжала Харуну, который наконец обрел настоящую семью с Ярен и действительно стал защитником для нее и всей ее родни. Спасибо большое за главу, пожелаю Насух-бею благоразумия и замечу, как очарователен Мустафа-ага с Ахметом на руках! 1 |
|
|
|
|
Отзыв на главу 31
Показать полностью
Здравствуйте! Выражаю свою поддержку Азату. Я очень рада, что он смог отстоять свою жизненную позицию, свой брак, свое будущее, каким он его хочет строить сам, и это пробудило в родителях осознанность и мудрость. Мне кажется очень важной тема, что не только родители воспитывают детей, но и дети - родителей, и, может быть, в первую очередь именно в таком порядке воспитание и идет. Конечно, за взрослым человеком - опыт, сила, приспособленность к жизни, но по-настоящему мы растем, когда выходим за привычные рамки. Ребенок в каком бы то ни было возрасте, если мы относимся к нему как к самостоятельной личности, а не к своей собственности или комнатной собачке, постоянно провоцирует взрослого на то, чтобы меняться, перестраиваться, удивляться, двигаться. В конце концов, смиряться и наступать на горло своей гордыни, умалять свою власть, чтобы дать простор и свободу ребенку, силу направлять в созидательное и миротворческое, а не разрушительное и контролирующее русло. Поэтому перемена в Джихане и Хандан, их яростное противостояние с Насухом, стали для меня откровением. Я искренне радуюсь за всю их семью и надеюсь, что их встреча с молодоженами, несмотря на этап притирки и его издержки, пройдет радостно. Почти у всех раскрываются глаза, меняемся мы, меняется и мир вокруг нас. Однако и Насуха в какой-то момент стало жаль. Он заперт в своем "отеческом гневе", которым на самом деле маскирует замешательство, которое он испытывает перед свободной волей близких людей. У него есть своя закостенелая картина мира, и его удивляет, тревожит и пугает, что ее не поддерживают окружающие, самые родные. Он мыслит понятиями рода, традиции, наследования, но исключает из этих патриархальных представлений малейшую свободу и право на самоопределение. Мне кажется, те люди, которые стремятся все и вся контролировать, на самом деле находятся в постоянном напряжении, в глубине их души живет страх и неудовлетворенность. Его история с любовью к женщине, на которой он все не может жениться, оказывается той больной мозолью, которую от всех прячут, но на которую все наступают, в этой главе уже нарочно. Быть может, это не очень-то красиво, бить в самое больное и уязвимое место, которого Насух сам стыдится, но слушать бесконечно его возмущения, как-де Джихан и Азат могли посметь пойти своей дорогой по жизни, тоже уже невозможно. Иногда хочется взять человека, встряхнуть маленько и сказать, вот так и так, ты сам несчастен, не знаешь, что с этим делать, поэтому других и мучишь! Ярен проявила большую храбрость, чтобы сказать в лицо деду горькую правду, но в том числе и жест милости - распечатала же она для него фотографии, заварила чай... Это мелочи, но когда между людьми большая обида пролегла, как раз такие крохотные акты заботы даются труднее всего. Я считаю, в этой сцене Ярен сделала огромный шаг вперед, и это был тот шаг, который помог ей с чистой душой оставить опостылевший отчий дом. Если бы с Насухом они откровенно не поговорили, не пообщались по-человечески, быть может, это было бы для нее как камень, застрявший в ботинке. Вроде не огромная какая трагедия, но жизнь портит. Тем более учитывая преклонный возраст Насуха и отъезд Ярен в другую страну. Неизвестно, удастся ли им еще свидеться. Поэтому я очень рада, что эта горькая, но необходимая беседа состоялась. Быть может, благодаря ей Насух, поостыв, все-таки введет в свой дом новую жену и обретет душевный покой. Флешбэк про никях невероятно трогательный и сердечный. Как я поняла, никях в исламе это сродни венчанию в христианстве. Брак перед Богом. Да, это очень важный шаг, и прекрасно, если пара осознает всю степень ответственности, делает это не для красивых фотографий, а по вере и чести, из желания перед Богом заключить союз, взять ответственность, принять благодать. Наверное, для меня было приятным сюрпризом, что заговорил об этом именно Харун. Думаю, если бы предложение исходило от Ярен, можно было бы заподозрить, что в ней говорит любовь к красивой традиции и только, но Харун ведь свободен от стереотипов, у него порой проскальзывает весьма циничный взгляд на вещи, к традиционному укладу у него двоякое отношение, и тем значительнее его желание совершить никях. Сомнений не остается, что это подлинный акт веры и любви - к Богу, к Ярен, к их сыну, дерзновение освятить их отношения. И нет, он не думает, что это будет как взмах волшебной палочки, раз - и проблемы пропали. Это скорее как залог основательной работы, благословение на труды, высокая цель, которая теперь ясно видна на вершине горы. Отдельно, конечно, стоит сказать о разрешении внутреннего конфликта Харуна с отцовскими установками о том, что коварную женщину прощать нельзя. Вот это вот "предательство не прощают" имеет под собой много боли и горького опыта, который не оспоришь разумными аргументами. Только верой можно перепрыгнуть эту бездну, и Харун это сделал. При всем уважении к отцу и его опыту, Харун нашел в себе силы и надежду сказать: а у нас будет по-другому. Не потому что мы не ошибаемся, но потому что мы готовы смиряться, прощать, принимать и помогать друг другу идти дальше. Потому что мы хотим этого. Вот Фюсун явно не хотела. И Эрхан опустил руки - да под лежачий камень вода не течет. А Харун и предлагает Ярен никях, чтобы убедиться, что они оба хотят двигаться дальше. И прощать еще не раз. Прочитала ваш пост про то, что прощение - это проживание смерти, и полностью с этим соглашусь. Да, прощение - это прежде всего умерщвление в себе той части, которую можно общо назвать гордыней, а можно подробно разложить на пункты, как вы сделали про Харуна и Ярен, когда человек прощается с иллюзиями, ожиданиями, эгоизмом, желанием переделать другого человека или обстоятельства под себя и т.д. Прощающий и прощенный, оба должны пройти изменение, а любое изменение - это смерть старого и рождение нового. И как бы радужно это ни звучало, а и смерть, и рождение - процессы весьма болезненные, пусть и приносят в финале облегчение, их надо претерпеть. И Харун с Ярен решились на эту боль перемен ради их общего будущего, ради их любви. собственно, я думаю, что любовь - это та сила благодатная, которая помогает прожить прощение и не сойти с ума. Прощение, вообще, один из самых тяжелых и болезненных поступков. Как нас корежит, когда мы знаем, что нужно простить человека, но нас душит обида! Как нам плохо, когда мы нуждаемся в прощении, а сами тонем в чувстве вины! Нужно найти мужество, силы и смирение и чтобы простить, и чтобы принять прощение, а, главное, оправдать этот взаимный акт - вот где настоящий вызов. История ЯрХара наглядно показывать, чего оно стоит. И чем окупается! Спасибо! 1 |
|
|
|
|
Отзыв на главу 32
Показать полностью
Здравствуйте! Подумала, как бы дрожала моя рука, будь это действительно _последней_ главой в "Падшем", однако я уже внутренне так настроилась на доп. материалы и расширение истории, что мне как-то спокойно. Удастся обойтись без грустной ноты, как часто бывает, когда комментируешь финальную главу полюбившейся книги. Хотя, знаете, даже если бы она и была финальной, в ней столько света, радости и ощущения широчайшей дороги, раскинувшейся перед героями, что грусть разве что выдавливать бы пришлось. А зачем, когда можно о хорошем, добром и вечном? Мне кажется, эта глава именно об этом. О семейных ценностях. Которые удалось выстроить самостоятельно в отвоеванном браке, отвоеванном не столько у обстоятельств и борьбы с родственниками, сколько у собственных характеров, взглядов, образа мысли, которые пришлось поменять, адаптировать друг к другу, взрастить, воспитать. Теперь вот действительно ну очень хочется увидеть расширенный рассказ о Харуне и Ярен в самой глубокой точке кризиса с выстрелом, потому что здесь они - на пике. Точнее, на плато. Да, их гора, потребовавшая такого долгого и упорного восхождения, оказалась в итоге просторным плато, на котором места хватает всем: и народившимся детям, и пожилым родителям, и братьям, невесткам, их детям, МУСТАФЕ-АГЕ КОНЕЧНО ЖЕ и всем-всем-всем, с кем хорошо и единодушно. С кем же нет - для тех нашлась твердость очертить границу. Вот эта фраза про то, что ослабевшие родственные связи превращаются просто в дальние знакомства, и в этом нет ничего огорчительного, мне пришлась по душе. Мне кажется, это трезвый взгляд на вещи. Не надо натужно пытаться стать каждому сердечным другом. У каждых отношений есть история, и, увы, в семейной сфере она может быть наиболее темной и болезненной. Хорошо, если нашлись силы и терпение преодолеть обиды, чтобы душу не разъедало, и установить паритет. Но непременно брататься... неестественно и чревато. понимаю, наверное, кто-нибудь из читателей когда-нибудь скажет, что вот, мол, как жаль Насуха, старый человек, а ему правнуков только по видео показывают, даже на ночь у него в гостях остаться не хотят, не по-родственному, понимаете ли, не по-человечески... Но... Во-первых, Харун и Ярен имеют полное право выбрать ту политику отношений с родственниками, какая для них наиболее экологична и комфортна. Нет смыла рвать душу ради сомнительного "милосердия", а потом нарываться на скандалы и сцены, которые уже произойдут на глазах у детей. Во-вторых, обиды нужно прощать, чтобы не растлевать собственную душу, но это не значит, что надо их забывать. Они складываются в опыт отношений, из которого мы понимаем: ага, с этим человеком бывает и вот так. И надо ли оно снова? Сам себя можешь проработать от и до, но где гарантии, что тот человек тоже сделал над собой хотя бы малейшее усилие? Люди меняются, еще как, вся эта книга - как раз об этом, но мы видим, какого это стоит труда. И, наконец, обида может пройти, но рана останется. Бередить ее - смысл? Надо всегда трезво оценивать свои возможности. В некоторых случаях, особенно в семейных делах, худой мир лучше доброй ссоры. Раз в год по видеосвязи, чем каждое воскресенье в пух и прах. И старость... Многие говорят о снисхождении к старикам и детям. Но не могу понять, почему эти две возрастные категории уравнивают. По физической немощи - да, конечно. Но, господа, не в плане психологической зрелости же! От стариков здесь наоборот ожидаешь мудрости, терпения, великодушия и способности урегулировать конфликт. Если этого не происходит, то одиночество старости, да-да, этот страшный страх, это горе, оно.. заслужено? По крайней мере, человек, который в старости остается один, а не окруженный доброй большой семьей, может, наконец-то получает возможность задуматься о том, что же пошло не так? И не эти все молодые "неблагодарные", а ты сам изрядно накосячил? Мне кажется, это история Фюсун, конечно же, и Насуха тоже. При том, что с ним осталась кузина Ярен, он, как я понимаю, таки женился. Уже немало. А строить из себя заботливого прадедушку по телефону и укорять родителей за "недосмотр" - это, господа хорошие, все горазды. В разы проще, чем искренне попросить прощения, измениться, сделать реальные шаги на сближение. Я понимаю Ярен, почему она не хочет везти детей человеку, который когда-то поднял на нее руку и запер на ночь в сарае. Насилие не забывается. И не должно забываться. Вот что еще меня поразило и вдохновило, так это "зрелая" сепарация Джихана и Хандан. Ведь они уже сами в роли дедушки и бабушки, дети взрослые, и в пору как раз поныть о том, что старость не любит перемен, а вот поглядите-ка! Взяли и поменяли жизнь. Не думаю, что им было это так уж легко. И верно сказано, что сердце Джихана нет-нет да ноет, когда он думает о престарелом отце. Это неизбежно и понятно. Но его решение сепарироваться не делает его бессердечным эгоистом. Он имеет на это полное право, как и его собственные дети. Прожив решение Ярен и Азата, он этим вдохновился - и вот, пожалуйста, разве не исполнена радостью каждая минута встречи семьи в этом прекрасном особняке на берегу моря? И эта глава подарила нам столько этих прекрасных минут! Хоть прочитала я ее за один присест, я смаковала каждое мгновение. Жанр "повседневность" здесь раскрывается во всей красе. Эти люди _просто счастливы_, и как же радостно на них смотреть! Их бытовые дела, разговоры, утренняя приятная суета, совместное приготовление завтрака, игры с детьми... Да, дети, конечно, просто звездочки этой главы! Ааа, хочу читать про них больше! Ахмет восхитительный, и ведь ему ШЕСТЬ ЛЕТ, сейчас для меня это как ВЗРЫВ МОЗГА, я смотрю на своего птенца и думаю... неужели он будет вот ТАКИМ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ так скоро оооооооо *буря эмоций* Ахмет такой ОБАЯШК я простттттт А Саваш!!! Несмотря на то, что они погодки, он с таким уважением и любовью относится к старшему брату, это очень вдохновляет, чессна)) К сожалению, в моем окружении и собственном опыте история отношений сиблингов всегда какая-то неудачная, и читать об Ахмете и Саваше - эт прям бальзам на душу и бесконечное умиление. Ну а Ягмур, маленькая принцесса, как же трогательно читать про трепетное отношение Харуна к дочери. Еще хочу сказать про атмосферу этой главы. Я чувствую ласковый теплый ветер, утреннее солнце, брызг волн, бодрящую прохладу воды, ароматы угощений, детский смех, мягкость подушек в шалаше, луч света на волосах Ярен, тысячу и одну улыбку Харуна, неутихающую, выдержанную годами страсть их объятий, гул их сердец и счастье грядущих лет. ОГРОМНОЕ СПАСИБО! 1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
