Город наполнялся вечерней прохладой. Откуда-то пахнуло цветочным ароматом и ветер немедленно подхватил и унес облако запаха дальше, вниз по улице. Словно в оцепенении, стояли по краям дороги дома, заросшие тёмным плющом. Редкий шмель, лениво перевалившись с цветка на цветок, взмывал вверх и, жужжа, улетал куда-то в оранжевое облако. Гарри шёл по пустынной улице и ощущал лёгкий озноб от выпадающей вечерней росы. Впереди замаячил перекрёсток, и четверо мальчишек, шутя и хохоча, промчались по улочке на запад. Гарри дошёл до перекрёстка и последовал за ними. Игра мальчишек привлекла его. В ней было что-то очень неправильное. Гарри вгляделся и понял, что игра зашла слишком далеко. Трое мальчиков довольно зло выговаривали что-то четвёртому, и тот уже начал плакать и пятиться. Сзади раздались торопливые шаги. Стоило Гарри развернуться, как он увидел Северуса. Тот шёл так стремительно, что догнать его у Гарри не было никакой возможности. Он окликнул его и раз, и два, но Снейп уже пропал где-то за поворотом. Мальчишек больше не было. Улица была снова пуста.

Брут снова задремал, а Северус огляделся по сторонам и с сожалением понял, что ему пора уходить. Но уходить совершенно не хотелось. Он медленно прошёлся по комнате, ещё раз всматриваясь в предметы, очертания которых стали острее в предрассветном мареве.

Всю ночь они говорили о всяких пустяках, или совсем даже не о пустяках, перемежая их разговорами о кулинарных способностях Северуса или браня неспособность Брута выбрать в супермаркете хороший кофе, который Снейпу всё же в итоге удалось сварить вполне прилично. Пусть и не с первого раза. Стэнли рассказывал Снейпу про дом и про то, как кот, лапой подцепив в магазине пакет с книгами, издал умопомрачительный мявк, чем и предрешил их с Брутом долгое знакомство. И про собственную лабораторию в подвале, и даже про попытку устроиться подмастерьем к Хорхе. Снейп хохотал над рассказами Брута о попытках вычислить рецепт и о попытке извести из дома запах тухлых яиц после неудачных экспериментов с полынью. Сам же и перебивал его, подкидывая всё новые возможные варианты убийственных для обоняния компонентов. Кто из них снова замурлыкал ту маггловскую песенку, Северус сейчас уже и не смог бы вспомнить, но они спели её в итоге на два голоса, чуть фальшивя и путаясь в словах. А потом Стэнли увлёк профессора в гостиную показывать свой главный домашний трофей: старенький патефон с чердака магглов.

Снейп перебирал пластинки и с восхищением рассматривал коллекцию.

«Если хотите, можете взять себе. Мне всё равно некогда их слушать».

Северус хотел бы сказать, что ему тоже, но отчего-то промолчал и даже выбрал одну наугад.

Они долго говорили о музыке и о музыкантах. Брут поделился откровением, что как-то под Рождество чуть не убил скрипача за его исполнение Штрауса. А Снейп — как чуть не убил Малфоя за исполнение Рахманинова. Благо, дело было в Имении Малфоев и убить там Северусу никто никого не позволил.

Единственное, о чём они не говорили, так это о войне и Гарри Поттере. Казалось, Брут всячески противится даже намёку на эти две темы. Северус настаивать не стал.

И вот сейчас Стэнли снова привалился к углу своего дивана и заснул. А Снейп всё так же укрыл его пледом. И всё ещё не вышел из этого дома.

Ему давно уже пора. Ему и приходить-то по-хорошему не следовало, но если бы он случайно крутанул в руках хроноворот и опять оказался в ночном холле св. Мунго, он напросился бы снова. Пожалуй, Северус мог бы назвать эту ночь одной из самых счастливых ночей своей новой жизни.

Ещё раз осмотревшись, он поправил сползший с плеча у Брута плед и на секунду замер. «Снейп из прошлого» не упустил бы такой момент: сейчас самое удобное время снять с человека, беззащитно спящего в своём доме, все маскировочные чары и увидеть его истинное лицо. Но «Северус из настоящего»... а что бы он сделал сейчас? Он бы вот так поправил плед на плече своего друга и тихо аппарировал из кухни, чтобы не помешать спящему человеку. Другу.

«Друг», — попробовал на вкус Северус. Странное и совершенно незнакомое слово. Да, он мог бы после сегодняшней ночи назвать этого человека своим другом. Совершенно иррациональное чувство доверия и понимания. Словно они с Брутом были знакомы долгие годы.

Северус заставил себя оторвать взгляд от чуть подрагивающих во сне ресниц юноши, взял в руки отложенную в сторону пластинку и вышел в кухню, аккуратно затворив за собой дверь.

* * *

Великий Магистр мерил шагами кабинет и зло поглядывал на часы.

МакКензи и Ферроуз должны были прийти с минуты на минуту.

В комнату тихо вошёл человек в тёмной мантии. Магистр обернулся, и человек застыл в глубоком поклоне.

— Добрый вечер, Магистр!

— Добрый вечер, Селвин.

— Рад сообщить вам, Магистр, что мне удалось выяснить место пребывания предателя. За ним уже ведётся слежка.

— Я рад это слышать, Селвин. Полагаю, вы будете не прочь принять участие в этой операции?

— Магистр, целесообразно ли...

Человек в мантии с лёгким сомнением посмотрел на Ризлтона, но через пару секунд промолвил:

— Да, Магистр, безусловно. Почту за честь!

* * *

— Какая честь, Гарри Поттер! — Джиневра Уизли сидела за столом на кухне, перебирая фасолины. Она посмотрела на него прямо и открыто, но от этого взгляда Гарри сразу ощутил неуместность своего присутствия рядом с ней. Да, их отношения закончились, едва успев начаться, да, они много и подолгу говорили об этом, и обнимались, и произносили «всё в порядке» и «так будет лучше». И Джинни даже согласилась в итоге со всеми доводами Поттера, признав их правоту, и решила для себя «жить дальше». Чувство вины, оставшееся от их разговоров, долго преследовало Гарри. Сейчас, глядя, как Джинни отстранённо перебирает фасолины, Гарри ощутил, что всё сделал правильно. Невозможно найти счастье с тем, с кем его нет.

— Привет, Джин, — хотя тишина между ними и начинала звенеть, Гарри сел за стол напротив Джиневры и пододвинул к ней вылетевший из тазика боб.

— Если ты к маме, то она сейчас наверху. А Рон ушёл с папой к Диггори, но к четверти третьего они должны вернуться.

Часы тикали, отбивая секунды шелестящим звуком. Щётка в раковине, чуть подрагивая, отчищала бок сковородки.

— Чары выветрились, — заметила, не отрываясь от работы, Джинни, — я не сильна в бытовых заклинаниях, а мама не в состоянии сейчас заниматься домашними делами.

— Мне очень жаль твоего брата, Джин. Я очень сочувствую всей вашей семье.

— Ни черта ты не сочувствуешь, Гарри Поттер, — так же ровно произнесла Уизли. — делай то, зачем пришёл и уходи из нашего дома снова в свои странствия, или чем ты там теперь занимаешься.

— Зельеварением, — Гарри слушал, как стрелки отбивают с лёгким шиканьем секунды.

— Вот как? — Джинни немного подняла голову. — Что ж, учебник Принца продолжает, по-видимому, жить в твоём сердце.

— Я пришёл поговорить с Роном. Если моё присутствие тебе неприятно, то я могу погулять по саду или подождать в гостиной.

— Ты мне не мешаешь, — пожала плечом Джинни.

Часы продолжали тихо шипеть и в этот момент стрелка «Молли» перешла на шкалу «смертельная опасность».

— Мама, — подняла глаза Джиневра и вскочила из-за стола. — Мама!!!

Джинни рванула прочь из кухни, и Гарри с трудом догнал её уже на лестнице.

— Мама, мамочка! Очнись, мама!

Джинни, белая как полотно, сидела на коленях перед бесчувственным телом матери и пыталась растормошить бездыханно лежащую на полу Молли Уизли.

— Джин, тащи вашу аптечку, вообще всё, что у вас есть, — сказал Гарри и принялся водить вдоль тела Молли палочкой, произнося диагностические заклинания.

Джинни влетела в комнату через пару секунд и поставила перед Гарри увесистый саквояж, который тут же раскрылся на несколько маленьких отсеков.

Гарри нагнулся к самому лицу миссис Уизли и, приоткрыв ей рот, стал внимательно нюхать.

— Что ты делаешь?! — истерично спросила Уизли, с ужасом смотря на мать. — Она, должно быть, отравила себя. Что ты делаешь?! — Джиневру начало трясти и по её лицу покатились крупные слёзы. — Мама! Мамочка!!!

Гарри распрямился, поискал в аптечке тёмно-бежевый флакон и, приподняв голову Молли, начал вливать в её рот зелье.

— Помоги мне, Джин, надо, чтобы она проглотила лекарство, понимаешь? Помассируй вот тут, — и он указал пальцем на горло миссис Уизли.

Джинни взяла себя в руки и, хоть по её лицу и продолжали бежать упрямые слёзы, принялась осторожно массировать гортань.

Когда последние капли зелья исчезли из флакона, Поттер аккуратно опустил голову миссис Уизли обратно на пол и, наколдовав Темпус, стал ждать.

— Что ты ей дал, Гарри? — Джинни снова начала бить крупная дрожь. — Почему она не приходит в себя?!

— Передозировка успокоительного, — ответил ей Поттер, всё ещё глядя на секундомер на конце палочки. — Если через минуту не начнёт приходить в себя, вызовешь колдомедиков и дадим безоар до их приезда. Я, в общем-то, не целитель. Если она принимала что-то ещё кроме успокоительного, то надо будет точно рассчитать дозу следующих лекарств.

— Боже мой, Гарри, она совершенно белая, я побегу к камину…

— Стой, — остановил её Гарри, когда Джинни уже была в дверях, — не надо, смотри.

Молли Уизли открыла глаза и застонала.

* * *

— Гарри, ты уверен? — Джинни с братом сидели за столом и ждали, пока колдомедики осмотрят Молли.

Мистер Уизли и Рон пришли домой в тот момент, когда Гарри с Джиневрой переместили миссис Уизли на кровать. Артур сразу влетел в комнату и кинулся к жене. И, хотя прямой угрозы уже не было, он всё же настоял на том, чтобы колдомедики осмотрели её и подтвердили, что опасность миновала.

— Думаю, да. Это передозировка успокоительным, на которое, скорее всего, у миссис Уизли аллергическая реакция. Такой побочный эффект крайне редок, но если на какой-то компонент есть аллергия, то при частом приёме и в больших дозах он может спровоцировать обморок и даже остановку дыхания. Думаю, с вашей мамой случился именно этот случай. Надо просто сделать индивидуальное зелье. Многие компоненты в простых составах можно заменить без потери эффекта. Ну, — Гарри слегка улыбнулся, — только на вкус будет как драконий помет.

Часы снова шелестели стрелками у него за спиной.

— Гарри очень вовремя пришёл с тобой поговорить, Рон, — прервала молчание Джинни. Рон посмотрел на сестру, но ничего не сказал.

— Ты сильно изменился, Гарри Поттер, — продолжила она, — Но, пожалуй, тебе это даже идёт. Я рада, что сегодня ты оказался здесь.

После этих слов Джинни снова посмотрела на часы. Стрелка «Молли» крепко стояла на делении «дома».

Наверху послышались голоса, а потом шаги достигли нижних ступеней лестницы, и после небольшой паузы в кухню зашёл Артур Уизли.

— Мистер Уизли, — пожал ему руку Поттер.

— Гарри! — тепло поздоровался с ним Артур. — Ты опять очень вовремя к нам заглянул. Наша семья в который раз обязана тебе своим спасением. Колдомедики сказали мне, что ты действовал на редкость грамотно и хладнокровно.

— Папа, что было с мамой? — Джинни вопросительно смотрела на отца.

— Передозировка лекарством, как и сказал Гарри, — ответил Артур, — а ещё, оказывается, аллергия на чешую подбородочника. Придётся вашей маме какое-то время пожить без успокоительного.

— Я отнесу ей чай, — Джинни встала, забрала со столика поднос и вышла из кухни.

— Извини за холодный приём, Гарри, — проговорил, глядя вслед уходящей сестре Рон, — ваше расставание Джин, похоже, так и не пережила до конца.

— Ну, всё со временем, всё со временем, — вздохнул Артур, — ты чаю хочешь, Гарри? Мы ведь так и не спросили, что за дело привело тебя к нам в Нору.

— Мистер Уизли, — Поттер нахмурился, о чём-то раздумывая, — я могу достать для Молли зелье без побочных эффектов. Я думаю, оставлять миссис Уизли в её состоянии без лекарств будет нецелесообразно. Гермиона сегодня рассказала мне о Джордже. Мне очень жаль, что так случилось. Примите мои искренние соболезнования.

Мистер Уизли кивнул и ещё раз пожал Гарри руку.

— Спасибо тебе, Гарри. Мы обязательно возместим стоимость зелий.

— Сэр, — покачал головой Гарри, — вы же знаете, как я отношусь к вашей семье и чем я вам обязан. Так получилось, что сейчас я работаю в сфере зельеварения, и это — самое меньшее, что я мог бы сделать. На самом-то деле мне никогда не отблагодарить вас за всё то тепло, которое вы мне дарили на протяжении стольких, не самых лёгких в моей жизни, лет.

Артур вздохнул и потрепал Поттера по плечу.

— Ты ведь знаешь, что тебе здесь всегда рады, Гарри, да? И не обращай внимания на Джинни. Это пройдёт. Просто она очень упряма и не умеет отпускать тех, кто ей не принадлежит. Поумнеет со временем.

С этими словами мистер Уизли вышел из кухни, и Гарри с Роном остались одни.

— Так зачем ты пришёл? — спросил Рон, устало потирая свой веснушчатый лоб.

— Я пришёл снять Непреложный Обет.

— Вот как? — Уизли с удивлением посмотрел на Поттера.

— Да, Рон, я тут подумал… — Гарри криво улыбнулся, — свинство это всё, если честно. Давай, доставай палочку. Покончим с этой галиматьей поскорей и пойдём наверх к твоей маме. Кажется, ей сейчас очень не повредит большая компания.

Город утопал в зелени листвы. Казалось, деревья шелестят какие-то слова и нужно только напрячь слух, чтобы разобрать их шёпот. Гарри свернул в переулок и увидел детей. Их игра уже переходила в ссору. Гарри подошел ближе и увидел, как мальчик разрыдался, а трое других, чувствуя запах безнаказанности, хватают его за руки и затевают драку.

Торопливые шаги за спиной, сбитое дыхание, запах вербены и лаванды. Это Снейп. Гарри чувствовал его сквозь лопатки. Желание окликнуть его, остановить. Гарри перевёл растерянный взгляд на мальчишек и проснулся.

— А! Проснулся, наконец! — Молли с улыбкой посмотрела на Гарри и снова повернулась к плите. — Садись, дорогой, налей пока себе чаю. Завтрак будет через пять минут.

На столе на широкой тарелке уже дымилась гора оладушек. Кофейник и чайник были заботливо прикрыты самодельными грелками в форме гномьих шапок.

Помнится, одну из подобных носил на своей голове Добби в качестве головного убора.

После вчерашнего вечера, который прошёл за разговорами даже более весело, чем Гарри мог себе представить, Молли категорически настояла на том, чтобы Гарри, у которого на сегодняшнее утро была назначена лекция в Хогвартсе, переночевал у них и отправился из их камина вместе с Роном.

К удивлению Гарри, предложение матери приняла благосклонно даже Джинни, а Артур, отловив его в коридоре, сказал, что присутствие Гарри в доме за один только вечер вернуло им всем дух семьи.

Торопливые шаги на лестнице возвестили о том, что аппетитный запах выпечки разнесся по всему дому. Рон, ещё не вполне проснувшийся, но уже одетый в школьную мантию и даже причёсанный, вошёл в кухню, с улыбкой воззрившись на накрытый к завтраку стол.

— Доброе утро, ма! Какая красота! — и он потянулся к обжигающей оладушке сверху тарелки.

— Рональд Уизли, немедленно убери свои руки от еды и дождись, когда все сядут за стол! — выговорила сыну миссис Уизли и, проворно хлопнув Рона по пальцам, снова развернулась к плите.

— Привет, Гарри, — улыбнулся Рон, — честное слово, я сейчас словно опять на первый курс школы вернулся.

— Привет, Гарри, с добрым утром, Рон, — проговорил появившийся в дверях мистер Уизли. Он кивнул молодым людям, подошёл к жене и, приобняв её за талию, поцеловал в щёку. — Молли!

Миссис Уизли с нежностью посмотрела на мужа, потом шутливо пихнула его локтем и притворно проворчала:

— Артур, дети же смотрят! Давай-ка, лучше, помогай мне: разливай по чашкам кофе, мальчики уже заждались.

— Привет, ребята, — в кухню тихо зашла Джинни и обняла мать.

* * *

— Так ты говоришь, Гарри, ты теперь занялся зельеварением? Очень интересно! — мистер Уизли кивнул и сосредоточенно зачерпнул ложку джема из вазочки.

— Да, практикуюсь понемногу, — кивнул Гарри и благодарно посмотрел на миссис Уизли, которая сжала в знак одобрения его плечо.

— Что ж, эта область очень сложная, я надеюсь, у тебя хорошие учителя. Впрочем, — Артур посмотрел на жену, — после вчерашнего выступления в нашем доме, уверен, что ты учишься с большим рвением, чем это было на уроках у профессора Снейпа.

Рон и Джинни засмеялись, а миссис Уизли, улыбаясь, закатила глаза.

— Что ж, ребята, раз речь зашла о профессоре, нам с Гарри пора отправляться, — Рон посмотрел на часы и с сожалением отодвинул от себя кофейник.

— Через час у него миссия по «спасению шкуры профессора от попечительского совета»! Приводи себя в порядок, дружище, и не забудь принять позу мессии.

— Да, и вот... к слову о позе и порядке, — Гарри замешкался и смутился. — Перед отважным прыжком в стены Хогвартса я хотел бы посоветоваться кое о чём с вами, миссис Уизли.

— О, Гарри, конечно, всё, что угодно! — Миссис Уизли с готовностью посмотрела на Поттера.

— Ну, мне нужен совет о применении некоторых Бытовых Чар. Я знаю, вам в них нет равных, — пожал плечами Поттер, — а я, признаться, до сих пор полный профан в этом деле.

— Бытовые Чары? — удивилась Джинни и недоверчиво посмотрела на Поттера.

— О, конечно, Гарри, говори, что тебя интересует, — Молли всплеснула руками и отставила чашку.

— Кхм, — откашлялся Гарри, видя, что все в кухне смотрят на него с большим интересом. — Дело в том, миссис Уизли, что за этот год моя внешность несколько изменилась, и я, придя в Хогвартс в прошлый свой раз, применил к себе ряд маскировочных чар...

— О, Гарри, но ты выглядишь точь-в-точь как год назад, — начала было Молли, но Гарри её остановил.

— Нет, миссис Уизли, они и сейчас на мне, — говоря это, Гарри увидел, как нахмурился Рон, — но один человек в Хогвартсе намекнул мне недавно, что такие чары воспринимаются... мм... как бы сказать… как часть маскарада, который сводит мою деятельность в школе на нет.

— А, — догадался Артур, — уличив тебя в мелком обмане, можно заподозрить, что ты лжёшь и в глобальных вещах.

— Да, да, — закивал Гарри, — я рад, что вы поняли.

— Так в чём проблема, Гарри? — спросила Джинни, — Просто сними с себя их.

— Ну, я-то могу, но видок у меня будет при этом так себе… — предупредил их Поттер. — И мне как-то надо…

— … привести себя в тот самый «порядок», — с улыбкой закончила за него Молли.

— Ну, типа того.

— Снимай маскировку, Гарри, — рассмеялся мистер Уизли, — Ты вряд ли нас чем-то удивишь. А у вас с Роном осталось не так много времени.

Гарри вздохнул и вытащил палочку.

— Фуу, Гарри! — рассмеялась Джинни и оценивающе посмотрела на него. — Ты похож на профессора Снейпа! Это что, на всех так изучение зелий действует?

— Так, Джиневра, комментарии потом, сначала займёмся делом, — Молли засучила рукава и решительно вытащила палочку.

— Если ты снова отрастишь волосы, Гарри, я просто обязана буду подарить тебе расчёску, — заметила Джинни.

— Так, дети! А ну-ка тихо!

Тихо. Как тут тихо. Словно все эти слушающие люди — какой-то морок, наваждение, которое пригрезилось в полутьме. Не слышно даже дыхания. Нет. Это, похоже, сам воздух замер, чтобы ни одно слово не потонуло в неосторожном шорохе.

Северус стоял за колонной и вслушивался в рассказ Гарри.

Поттер не говорил о подвигах или захватывающих приключениях. Он выплёскивал через слова свою боль, своё отчаяние, самого себя.

Северус внимательно смотрел на него и отмечал краем сознания и его худобу, и бледность, и впалые щёки, и едва видный шрам на лбу под коротко стрижеными волосами. Сегодня на Поттере не было маскировочных чар. Снейп понял это сразу, как только тот появился в Большом Зале. Уизли посматривал на своего друга со смешинками в глазах, чего раньше Северус не замечал. Неужели, помирились? Но сам Поттер не отвечал ни на подначивания друга, ни на шутки Кролля, помогавшего расставлять стулья и раздвигать столы, не обращал он также внимание и на кокетство старшекурсниц. Он был хмур, бледен и сосредоточен. И да, он нервничал. Был ли он таким и в прошлый свой визит? И что такое заставляет героя магического мира досадливо теребить рукав мантии?

Когда Гарри начал говорить, зал мгновенно стих, и его голос, тихий и ровный, заставил всех замереть на месте. Северус и сам обратился в слух. Он чувствовал волну магии, которая исходила от Гарри, он пропускал её через себя, пропитываясь и ей, и вместе с ней той болью и отчаянием, о которых говорил Поттер.

В какой-то момент, в какой — он и сам не понял, ниточка ментальной связи протянулась между ними с лёгким звоном.

— Нам никогда не найти их, Гермиона! Я не знаю даже, с чего начинать! Мы застряли в этом замкнутом кругу, и, мне кажется, я схожу с ума!

— Гарри! Сейчас мы в безопасности, мы окружены двумя десятками защитных заклинаний, нам просто нужно немного собраться с силами, поспать хорошенько и подумать на свежую…

— Я не могу больше думать. Я придавлен вот этим ветхим пледом на кровати, словно грудой камней. Каждая ночь словно мучение. Скажи мне, когда мы вообще нормально высыпались? В каждом звуке дождя мне мерещатся шаги егерей и щелчки наших спадающих заклинаний… Мне страшно, Гермиона. И мне уже даже страшно бояться.

— Альбус, Альбус! Мне страшно. Я больше не могу…

— Тише, тише, ты всё сможешь. Просто нужно успокоиться.

— А если они их не найдут? А если их самих найдут? Альбус, это замкнутый круг, по которому я бегу уже который месяц…

— Северус, ты просто устал, просто измотан. Тебе нужно отдохнуть немного, поспать, дождаться утра…

— Мне кажется, я схожу с ума, Альбус. Я начинаю слышать голоса. Голоса тех людей, которые продолжают гибнуть там день за днём…

— Тише, тише. Бояться — это нормально.

— Мне даже не кажется уже, что я чего-то боюсь, кроме боязни своего собственного страха…

— Рон! Очнись, пора выбираться отсюда.

— Гарри, я ещё не готов, я не готов ещё…

— Нет, ты всё сможешь. Сожми зубы, Рон! Посмотри вперёд и начинай идти.

— Сожмите зубы и идите за мной!

— Я не могу, господин директор, моя нога…

— Меня не беспокоит ваша нога, мистер Элрой, очнитесь и посмотрите вокруг.

Вы видите больничное крыло в конце того коридора? Сейчас вы должны будете дойти до него сами.

— «Я открываюсь под конец». Это и есть конец. Я готов умереть.

— Ты был хорошим слугой, Северус! Мне жаль, что так вышло…

Тихие овации оглушили Северуса. Он и сам начал машинально аплодировать, глядя на сцену.

Тощий юноша в круглых очках растерянно улыбался и невидящим взглядом смотрел в зал.

Ниточка натянулась до предела и с лёгким «пуфф» лопнула в пространстве. Северус вздрогнул.

Старшекурсницы потянулись было к Поттеру за автографами, но Гарри что-то тихо сказал, и Уизли с Грейнджер ловко оттеснили его от толпы к боковой двери.

Снейп запаниковал. Вот сейчас Поттер покинет Большой Зал и уйдёт от него снова. И Северус опять упустит шанс на разговор с ним.

Успеть. Перехватить. Он должен успеть. Бег душил его своей осточертелой мыслью.

— Мистер Поттер?

Снейп едва нагнал его на середине пути к директорскому кабинету.

— Профессор? — Гарри остановился и развернулся к нему. На его измождённом лице появилась робкая улыбка.

— Ваша лекция… — Северус запнулся на секунду, — она…

— Закончилась только что, сэр, — кивнул Поттер.

— Да, я был в зале. Сегодня мне удалось успеть к началу.

— Я надеюсь, я не сказал ничего лишнего, профессор? Мне не хотелось бы в данной ситуации навредить своими рассказами…

— Навредить ещё больше, чем это уже сделал я, вы хотели сказать? — Снейп почувствовал себя трамваем, неукротимо сползающим на старые рельсы.

— Нет, не это, профессор, — Гарри ощутил напряжение Северуса, но постарался абстрагироваться от него.

Вдалеке послышались торопливые шаги и приглушённое хихиканье.

— Мистер Поттер, полагаю, этот шум производит толпа ваших фанатов, которая сейчас движется по четвёртому коридору, мечтая догнать кумира, — заметил Северус, указав пальцем влево.

— О, нет, — простонал Гарри, — ну почему из Хогвартса всё ещё нельзя аппарировать?!

— Неужто сбегаете от славы? — Северус с интересом посмотрел на Поттера.

— А «слава это ещё не всё», профессор. Вы разве забыли? — Гарри по-снейповски заломил бровь и развёл руками.

«Хмм... вот они, плоды педагогики!» — буркнул себе под нос Снейп, растерявшись.

— Что ж, желаете ли вы в таком случае скрыться с глаз долой? — постарался взять себя в руки Северус.

— Был бы чертовски признателен вам за это, профессор! — Поттер посмотрел на него с надеждой.

Снейп огляделся по сторонам, что-то прикидывая в уме.

— Ну, путь в директорский кабинет вам сейчас отрезан.

Он ещё раз посмотрел в сторону коридора, из которого с минуту на минуту должны были появиться ученики.

— Могу предложить вам только старые добрые подземелья. Тем более что лестница туда прямо у вас за спиной. Но поторопитесь, она очень любит стихийные повороты.

Коронно развернувшись на каблуках, Снейп обогнул замешкавшегося Гарри и стал первым спускаться вниз. Через секунду за его спиной послышались торопливые шаги Поттера.

— Как давно я тут не был! — прервал молчание Гарри, когда они уже вышагивали по слизеринским владениям.

— Скучаете по отработкам? — поддерживать беседу Северус сейчас при всем своём желании не мог. Его лихорадочно мечущийся и агонизирующий мозг предлагал в помощь только обмен репликами из школьного словаря «Гарри Поттер, семь лет кошмаров профессора С.»

— Честное слово, сэр, сейчас бы даже и не отказался.

— Что, — ухмыльнулся Северус, сворачивая в очередной коридор, — вам, может быть, выдать и парочку грязных котлов для чистки? Не думал, что вы так склонны к мазохизму, Поттер!

— Да моя жизнь вообще — сплошной мазохизм, — хмыкнул в ответ Гарри, пытаясь собраться с мыслями. Он ещё плохо соображал после проведённой только что лекции. Не каждый день выворачиваешь свою душу наизнанку.

— Вот даже как? — Снейп остановился перед дверью и взмахнул палочкой, призывая её открыться.

— Располагайтесь пока, Поттер. Толпа ваших фанатов тут вас искать точно не станет. Я пока попробую связаться с Минервой или с четой Уизли, чтобы вас вызволили из плена поскорей.

С этими словами Северус махнул рукой в сторону кресел, а сам подошёл к камину вызывать подмогу.

Гарри осмотрелся. Кабинет представлял собой прямоугольное помещение с полагающимся набором мебели для всех кабинетов преподавателей школы.

Несколько шкафов с книгами, высокий камин, небольшой ковёр на полу, пара кресел и заваленный журналами столик между ними.

Удивительного было мало, но Гарри замер посреди кабинета и волна необъяснимых воспоминаний, словно вихрь воздуха, пронеслась у него в голове.

«Выбирай» — сказал маленький человечек и исчез вместе с комнатой.

Огромное солнце висело над коричневым холмом и сползало за горизонт, разливаясь во всё небо рыжими слоями. Пыльная тропинка вела его вперёд, между одинаковых прудов с замершей в них, чуть зеленоватой водой. Каждый человек рано или поздно сталкивается с этим опасным моментом. Моментом выбора дальнейшего пути. Можно пойти вперёд, повернуть назад, остаться на месте или искать другой, невидимый и извилистый, путь. Сколько людей, сделав в итоге неправильный шаг, потом горько сожалели об этом, мечтая вернуться в отправную точку...

— Мистер Поттер, мои соболезнования, но вам, похоже, придётся слегка задержаться у меня. Видимо, все сейчас заняты патрулированием в коридорах школы.

— Получается, опять я зачинщик школьного беспорядка, — отозвался Гарри.

— Что ж, представители семейства Поттеров всегда были головной болью Хогвартса, — криво усмехнулся Северус, — полагаю, какие-то вещи в мире неизменны.

— Да, пожалуй, вы правы… — Гарри грустно посмотрел на профессора, — хотя я и предпочёл бы это как-то исправить…

— Ну, — Снейп окинул Поттера оценивающим взглядом, — насколько я слышал, вы расторгли помолвку с мисс Уизли. Если в ваши планы в ближайшие пятьдесят лет не входит намерение жениться и обзаводиться потомством, то всё решиться само собой.

— Кхм, — кашлянул Гарри, почувствовав вдруг нарастающую головную боль, — вы правы, конечно. Если я умру бездетным, то вряд ли мои потомки осквернят своим присутствием стены Хогвартса.

Снейп неприятно ухмыльнулся, видя, как поморщился Гарри. Задел за живое, нашёл болевую точку. Сладкий вкус мелочной мести появился у него во рту. Но что-то внутри него в тот же момент неприятно заворочалось. Северуса прошибло холодным потом от ощущения какой-то фатальной ошибки.

«Нет, нет, — запаниковал он, — всё опять не так! Что же я, горгулья меня дери, делаю? Ведь я же хотел поговорить, хотел как-то… всё должно быть совсем не так! Северус, ты идиот! Это не Джеймс. Что же ты делаешь?!»

После минутного молчания Снейп откашлялся и чуть хрипловатым голосом сказал:

— Однако ваша лекция меня сильно впечатлила.

Он увидел, как опять вздрогнул от его слов Гарри и приказал себе мысленно успокоиться.

— Я не был на первом вашем выступлении, Поттер, но если оно было хоть в половину таким же по силе, как сегодня, то меня не удивляет, что стайки студенток преследуют вас в коридорах школы.

— Знаете, профессор, — в свою очередь ответил Поттер, глубоко вздохнув, — я всё же надеялся на другой эффект после лекции. Вам не кажется, что восторженная толпа после такого рассказа — не та реакция, на которую стоило бы рассчитывать?

— А на что же вы рассчитывали? — жадно спросил Северус, подходя чуть ближе.

— Не знаю, — взмахнул рукой Гарри и прикрыл на секунду глаза. — На то, например, что они задумаются над моими словами, или... — Гарри слегка потряс головой, — может быть, уйдут с друзьями прогуляться к озеру, пытаясь обсудить и осмыслить услышанное. Или что будут до хрипоты спорить со мной или друг с другом… что угодно, но не глупый восторженный фанатизм. Мне начинает казаться, что я полтора часа говорил совершенно впустую.

«Прямо как я на лекциях», — подумал про себя Северус.

— Нет, не впустую, — Снейп сел в кресло и жестом пригласил Гарри последовать его примеру.

— Не впустую, — повторил он, водя в раздумьях пальцем по губе, — я видел, какой эффект произвёл ваш рассказ на детей ещё в первый раз. Сегодня я повторно в этом убедился. Просто вы хотите одним махом исправить то, что зрело годами, — Снейп усмехнулся, видя, как внимательно слушающий его Поттер смутился. — Поверьте, вы не один такой. Импульсивность плохое качество. Отвыкайте от него, если хотите, наконец, повзрослеть. — Да, — он закинул ногу на ногу, — человеческая глупость, Поттер, неискоренима. И такой процент был, есть, и будет «присно и во веки веков». Что бы ни происходило вокруг, такие вот хихикающие дети, как сегодняшние ваши преследовательницы, остаются глупенькими девочками, вырастающими позже в глупеньких женщин. И до конца своей бездумной жизни они продолжают, как и в детстве, носиться с книжечками для автографов и вешать колдографии кумиров у себя над кроватями. Это неистребимая часть нашего общества. Иначе я не смог бы объяснить для себя, например, такое повальное увлечение Гилдероем Локхардом.

— Пфф, — отреагировал на последнюю реплику Гарри и потёр лоб. Головная боль не отступала, но, притупившись, пульсировала теперь где-то в затылке. — Вы только что нанесли моим умственным способностям смертельное оскорбление, сравнив меня с Гилдероем. За что же вы меня так ненавидите?

— А что, вы же были его любимчиком весь второй курс, — хмыкнул Северус. — Даже колдографии сохранились. С автографами. И у меня где-то парочка тут есть.

Снейп сделал неопределённый жест в сторону книжных шкафов.

— Вы, кажется, похвалили пару минут назад моё выступление, — попробовал улыбнуться Гарри. — Не помню, чтобы вы когда-то хорошо отзывались о преподавательских спосодностях Гилдероя. Что до внешней атрибутики, то я, с очевидностью, не ношу с собой чемодан собственных портретов и не пялюсь часами в зеркала. И, кстати, никаких бигуди на ночь. Так что сходство сомнительно.

— Ну, и всё же, вы тоже не преминули воспользоваться в прошлый раз маскировочными чарами для пущего эффекта, — заметил Северус и пристально посмотрел на Поттера. — Странно, что в этот раз я на вас их не заметил. Хотя... полагаю, цель была достигнута ещё во время прошлого визита, не так ли?

Северус сам не знал, зачем он заговорил об этом. Опять появилось это давно позабытое желание узнать, вскрыть, обезоружить, чтобы иметь право ударить первым. Это желание в какой-то миг стало просто нестерпимо жечь его. Звук скрежета трамвайных колес зазвенел у Северуса в ушах, и он с большим трудом заставил себя успокоиться.

— Маскировочные чары… — медленно проговорил Гарри, вспомнив недавний упрек профессора, — да, вы, конечно, правы. В прошлый раз я применил их. Но, уверяю вас, — поспешил заверить он, — исключительно для того, чтобы не смущать аудиторию, привыкшую к тому, что я выгляжу так, как привыкло их сознание. Ведь мы с предубеждением и недоверием относимся к чему-то новому. И нужно время привыкнуть заново, чтобы довериться ему так же. А времени-то как раз у меня и не было, — вспомнил тот марафон в госпитале Гарри.

— Вы что, на время прошлой лекции переборщили с заклинаниями и превратились в гигантского кальмара? — Снейп усмехнулся и выжидательно посмотрел на Поттера.

— В гигантского кальмара? — переспросил Гарри, опешив, — Нет, я не настолько неразборчив в том, чтобы применять неизвестные заклинания…

— А мне вот казалось, что это как раз в вашем духе, — перебил его Снейп, сжав подлокотник кресла, — использовать что-то, не разобравшись в этом, не думать о последствиях…

— Профессор! — резко прервал его Гарри. — Остановитесь, ради всего святого! Я не хочу переходить к магической дуэли в вашем кабинете!

Беседа, которая, казалось бы, началась вполне мирно, внезапно покривилась и съехала куда-то вбок. Казалось, Снейп сейчас увидел перед собой не Гарри, а того нерадивого ученика, которого знал в школьные годы, и сейчас вознамерился припомнить тому всё, в чём Поттер был когда-то виноват.

Гарри мысленно проклял тот миг, когда позволил себе надеяться, что они с профессором смогут найти общий язык также, как это получилось в лабораториях.

Снейп с силой откинулся на спинку кресла и сжал руки в замок.

— Хорошо, оставим ваши боевые школьные подвиги, — проговорил он. — Так чем же занимается «золотой мальчик» после своей триумфальной победы над Тёмным Лордом, что ему потребовалась маскировать свою внешность?

Упоминание о «золотом мальчике» резануло слух Гарри, и он с досадой посмотрел в пол. «Золотой мальчик». Мессия. «Надежда магического мира». Чёртово клеймо, преследующее его всю жизнь. Оно, кажется, во сто крат хуже самой чёрной метки. От него невозможно никуда сбежать, его не спрячешь ото всех за длинным рукавом чёрной мантии.

— Чем занимается? — невесело ответил Гарри, — Наверное, просто живёт, профессор. Живёт, пытаясь найти собственное призвание, вопреки навязываемым шаблонам общества.

— Да? И что же, по-вашему, является вашим призванием? Парите в облаках? Что-то я не слышал нигде упоминаний о «ловце» Поттере.

— Квиддич? — удивлённо переспросил Поттер. — Помилуйте, профессор, да я года два метлы в руки не брал.

— Что ж так? — ехидно поинтересовался Снейп, прищурившись. — Помнится, в школьные годы вы так искренне страдали на всех моих отработках, когда они совпадали с тренировками вашей гриффиндорской команды…

— А вот, кстати, об отработках, пока не забыл, — вспомнил одну из своих недавних мыслей Гарри. — Скажите мне, сэр, а почему мы у вас всегда занимались только механической работой вроде полировки котлов или нарезки гнусных ингредиентов?

— А что я по-вашему, должен был учить студентов балету? — Северус холодно изогнул бровь.

— Балету? — отозвался Гарри, немного воспрянув духом и позволив себе усмехнуться. — Нет, разумеется. Мерлин, мне даже страшно такое представить. Но, например, проводить практические занятия? Сварить что-то под вашим чутким руководством… ведь я помню, как иногда сложно сосредоточится в общем классе!

— Что?! И получить очередной взорванный котёл от какого-нибудь растяпы?! — казалось, Снейп пришёл в негодование от такого предположения.

Гарри часто заморгал глазами. Он очень чётко ощутил себя сейчас стоящим на минном поле, где каждое оброненное им слово может стать фатальным. Возможно, если он сумеет правильно объяснить профессору, как постепенно менялось и, в итоге, изменилось его отношение к тому же зельеварению, тот услышит его, наконец, и перестанет принимать в штыки любую фразу? Возможно ли вообще такое, что после этого Гарри наберётся храбрости рассказать Снейпу о том, кто скрывается за псевдонимом Стэнли Брута?..

— Вы что же, решили покритиковать мои методы воспитания, Поттер? — сузив глаза, в свою очередь спросил Северус.

— Нет, профессор Снейп, — поднял в защитном жесте руки Гарри, — поверьте, не имел никакого намерения вас как-то этим задеть. Просто я по себе заметил, что приготовление зелий в спокойной обстановке, при должных комментариях, конечно, — поспешил добавить он, — превращается в крайне увлекательный и завораживающий процесс. Признаться, после таких экспериментов я и сам стал лучше понимать эту науку...

— Приготовление зелий, говорите, — Снейп нехорошо сощурился, снова проведя пальцем по губе, — при «должных комментариях», значит?

Гарри похолодел от страшного предчувствия какой-то неминуемой беды.

Снейп издал сухой смешок, и его сжатые на подлокотнике кресла пальцы побелели от напряжения.

— Да, Поттер, у вас была масса «должных комментариев», — процедил он, — помнится, учебник по зельеварению за шестой курс просто изобиловал такими... «комментариями». Что, разумеется, сделало вас в тот год лучшим учеником в классе Слагхорна!

Гарри смотрел на Снейпа, опасного, сдерживающего гнев — совершенно чужого сейчас ему человека — и с ужасом понимал, что это конец всех возможных его надежд на общение. Слишком много боли и плохих воспоминаний вызывает одно только присутствие Гарри рядом с профессором. Почувствуй себя личным дементором, Поттер. Он обречён. Он обречён на обман или одиночество. Что, по сути, было совершенно равносильно друг другу.

— Профессор Снейп, вы просто не представляете себе, — сделал последнюю попытку Гарри, — насколько дорог был мне этот учебник. И мне так жаль, что он погиб тогда, в огне выручай-комнаты. Да, вы правы — остановил он Снейпа, видя, как профессор собрался что-то сказать, — брать чужую книгу было совершенно недопустимо. Я должен был сразу вернуть её обратно. Но, когда я начал читать, я понял, что не могу с ним расстаться. Я увидел на его страницах человека, который не боится экспериментировать. Не боится ошибаться и искать новое. Я увидел увлечённого своим делом студента, друга, советы которого были поистине бесценны…

— Или, — ответил холодно Снейп, — увидели для себя шанс присвоить достижения этого студента, не потрудившись даже разыскать владельца книги, выдавая потом его разработки за свои. У вас был целый год, Поттер. Целый чёртов год, чтобы дойти до библиотеки и, как это сделала позже Грейнджер, разыскать информацию о Принцах. Поверьте, даже спроси вы кого-то из преподавателей, вам бы ответили, что в генеалогическом справочнике им попадалась такая фамилия. Но вы предпочли пользоваться трудами другого человека без зазрения совести, не выясняя его личность. Это у вас называется дружбой? Это ли может зваться уважением?

Гарри побледнел, и на его лице начали проступать некрасивые красные пятна. Вот что, оказывается, всё это время думал о нём профессор зельеварения. Но разве от сказанного им сейчас это перестало быть правдой? Разве сделал Гарри хоть что-нибудь, чтобы действительно разыскать владельца учебника? Нет. Всё так. Он повёл себя в высшей степени безобразно.

— Простите меня, сэр, вы, как всегда, оказались абсолютно правы на мой счёт...

Горечь, невероятная горечь затопила Северуса изнутри. Признание вины Поттером только подтвердило его предположение. Того человека, другого Гарри, просто не существовало. Был только этот... В попытке взять себя как-то в руки, Снейп обвёл глазами кабинет и его взгляд зацепился за краешек бумажного чехла от пластинки, торчащего из стеллажа с книгами. А вдруг?..

— Скажите-ка мне, Поттер, а виниловая пластинка, которую вы мне прислали — она тоже, как вы говорите, была из чувства вашего так называемого «глубокого уважения»?

Северус постарался успокоиться: «Последняя надежда, Северус. Дай ему ещё один шанс».

— Может быть, — тихо отозвался Гарри. — Просто захотелось с вами поделиться чем-то…

Головная боль вернулась с новой силой, и Гарри, сам того не замечая, стал массировать висок. Сил сопротивляться всему этому уже не осталось. Он был выпотрошен и опустошён этим разговором.

— Я тогда переехал, — продолжил он, — и, разбираясь с вещами предыдущих владельцев, обнаружил на чердаке множество ценных вещей. Мне показалось, что пластинка для вас будет хорошим подарком…

— Понятно. «Вещи предыдущих владельцев», — горько проговорил Снейп, — то есть очередная чужая вещь в ваших руках…

Гарри прикрыл глаза и слышал только стучащее в груди отчаяние. Всё бесполезно. Как и сказал профессор тогда в лаборатории — они просто физически не совместимы. Прошлое вцепилось своими когтями и не отпускает их, вытравливая из глубин души все причинённые обиды. В этом водовороте горечи нет места настоящему.

— Что же, профессор, получается, наш разговор с вами способен быть мирным только в письмах? — Гарри открыл глаза и посмотрел на неподвижно сидящего в кресле Снейпа.

— Я думаю, письма после этой беседы вообще больше не актуальны, Поттер. Я сожгу их даже не распечатав, — констатировал Северус, внутри которого ворочалась гремучая смесь обиды, разочарования и, почему-то, совершённой ошибки.

— Что ж… тогда нам стоит ещё раз проверить школьную каминную сеть. Возможно, я смогу уйти, наконец, из вашего кабинета, чтобы больше не раздражать вас своим неуместным присутствием.

Гарри прикрыл глаза, снова помассировав пульсирующий болью висок.

— Голова разболелась, мистер Поттер? — спросил, вставая, Снейп, — Загляните по дороге обратно к Поппи. Предложил бы вам свои общеукрепляющие зелья по старой дружбе, — он взмахнул рукой, и на столе под журналами обнаружились пятнадцать разномастных флакончиков, — но, боюсь, в них слишком много побочных эффектов.

С этими словами профессор Снейп поднялся и подошёл к камину, намереваясь вызвонить Минерву или оставшихся членов «Золотого трио».

Гарри взял один из флаконов и принюхался. Можжевельник. Чабрец.

В третьем флаконе превалировала любятка.

В пятом и шестом — полынь.

Гарри поставил флаконы на место и встал. Снейп к этому времени связался с Грейнджер и уже ждал Поттера у камина с горшочком дымолетного пороха в руках.

— Спасибо за беседу, профессор Снейп. Всё же был очень рад вас увидеть и поговорить, — произнес Гарри, вставая в пламя камина. — И, да, — сказал он, зачёрпывая дымолетного порошка, — те зелья у вас на столе… попробуйте использовать принцип оборотного зелья. В связке с можжевельником это нейтрализует побочный эффект.

С этими словами он кинул порошок под ноги и исчез в зеленоватом пламени.

Стук в дверь вырвал Северуса из оцепенения.

— Профессор Снейп, — на пороге стояли два решительных хаффлпаффца, — ваша кошка… кажется, она опять потерялась.

И они протянули Северусу в руки брыкающуюся Минерву.