Рандеву со Смертью (гет)

Как древней могущественной Богине, Маре не нужен был Маховик, чтобы отмотать время немного назад, а вернее увидеть ретроспективу произошедшего. Чем-то это напоминало погружение в омут памяти, с поправкой на отсутствие омута и более широкий обзор.

Очередной конфликт между мистером и миссис Кэрроу начался с того, что Амикус, как обычно — мертвецки пьяный ввалился в ее комнатку с весьма прозрачными намереньями.

Однако Долорес попыталась осторожно его отшить, ввиду тех самых дней, о которых говорить не принято. Ей и так после перенесенного выкидыша этот период давался особенно тяжело, а тут еще Кэрроу со своей неуемной похотью и стойким запахом перегара.

Амикус ее отказ воспринял как вызов и стал напирать еще активнее, как хищник почуявший страх жертвы.

Но и наученная горьким опытом Долли не сдавалась, и предприняла последнюю отчаянную попытку — проскользнув у него под локтем и выскочив в коридор, как была босая и в одной сорочке.

Амикус нагнал ее в два больших прыжка и схватив за волосы поднял в воздух на уровень своих глаз.

— Куда это ты собралась, мерзкая сука? — прорычал он ей в лицо — Я с тобой еще не закончил!

Поняв, что стоит им вернуться в ее каморку — их никто не услышит, — Долорес закричала что было сил. Амикус одним движением швырнул ее обратно в каморку и вошел следом, захлопнув дверь.

— Хули ты тут визжишь, как свинья? Думаешь кто-то придет тебя спасать? Ошибаешься! Никто. Не. Придет!!! — проорал он громко, специально, чтобы показать ей надежность заглушающих рун.

— Раз ты такая никчемная жена, что не хочешь ублажить мужа, то тебя придется наказать, — проговорил он с предвкушением.

И прежде чем Долли успела что-то понять, тяжелый кулак Амикуса впечатался ей в скулу, опрокинув женщину навзничь. Падая она ударилась головой об угол сундука и затихла.

В этот-то момент Мара и почуяла, что ниточка, удерживавшая Долорес в мире живых — опасно истончилась.

* * *

Уолден Макнейр был не самым приятным человеком. И жалости к Амбридж не испытывал. Он-то прекрасно знал кто она такая, знал достаточно хорошо, чтобы закрывать до поры до времени глаза на игры Кэрроу.

Но и Макнейру была свойственна осторожность, а смерть Амбридж могла здорово подпортить ему жизнь. Все эти авроры, разбирательства, допросы... Даже если Амикуса в итоге оправдают — вся эта шумиха в прессе была Уолдену Макнейру не нужна.

Поэтому разбуженный криками Долорес он, на этот раз, решил вмешаться. И успел войти в каморку, где обитала Амбридж как раз в тот момент, когда Кэрроу ударил ее.

Женщина упала на каменный пол и больше признаков жизни не подавала.

— Ты что творишь, драккл тебя задери?! — прорычал Макнейр, разворачивая Амикуса лицом к себе. И хотя Кэрроу был крупнее Уолдена — старого палача он все же опасался, поэтому пыл свой сразу поубавил, опасливо глядя на своего начальника сверху вниз.

— Она моя жена, что хочу то и делаю! — подчеркнуто нагло, с вызовом протянул Амикус, сплюнув на пол.

— А если ты ее сейчас убил? — с яростью спросил палач. Но Амикус на это лишь удовлетворенно хмыкнул, обнажая кривые зубы в подобии ухмылки.

— Ну и пусть подохнет, поганая стерва, — наконец произнес он самодовольно глядя на Макнейра.

— Ее смерть не вернет твою мать, Амикус... — вкрадчиво проговорил пожилой мужчина.

— Она это заслужила! Я поклялся, что отомщу этой мразоте и ты не сможешь помешать мне! — взвился, как ужаленный Кэрроу.

— Да она даже не понимает за что ты ей мстишь, Амикус, — парировал Макнейр. — Она скорее всего даже не помнит твою мамашу...

Амикус взвыл, будто от боли, обхватив голову руками, но потом его взгляд снова стал осмысленным и злым — Значит я ей напомню! — прошипел он, потрясая грязным пальцем перед носом старого Пожирателя, а потом, намеренно задев его плечом, — стремительно вышел, хлопнув дверью.

Уолден Макнейр, снова обратил свой взгляд на Амбридж, которая все еще не двигалась. Под ее головой образовалась небольшая темная лужица, едва различимая в полумраке комнатенки.

Засветив огонек Люмоса, Макнейр осмотрел женщину. Половина ее лица уже представляла сплошной синяк, глаз заплыл, а губа была похоже прокушена.

— Чертов придурок! — выругался палач себе под нос, понимая, что при таком раскладе списать смерть жены его помощника на несчастный случай или болезнь — не получится.

Пожелав самому себе удачи, палач снова взялся колдовать: Вулнера Санентур, Эпискей, Эннервейт... — в его арсенале было не так уж много исцеляющих заклятий, но кое-что он все же умел.

После третьего Эннервейта со стороны миссис Кэрроу послышался слабый стон.

— Слава Мерлину... — выдохнул Макнейр, Левиосой перекладывая Долорес на ее постель. И наложив на нее сигнальные чары, которые должны были среагировать на замедление пульса, — отправился назад в свои комнаты, надеясь, что женщина доживет хотя бы до утра, а там он разберется, что делать с ней и с этим придурком — Кэрроу.

Убийство на рабочем месте ему было совсем не нужно.

Однако, без незримого присутствия Мары, никакой Эннервейт бы Уолдену, разумеется, не помог. Но на Долорес у богини еще были кое-какие планы.

* * *

Конечно, Долорес Джейн Амбридж по своей жестокости мало чем отличалась от своего буйного муженька, да и благородством помыслов никогда не отличалась. Тем интереснее было Маре перекраивать судьбу этой ведьмы по своему разумению.

В отличие от Тома Реддла — Долорес сохранила свою душу неповрежденной, ибо избегала пачкать руки и репутацию физическим устранением врагов. В нескольких смертях она была повинна косвенно, пару раз применяла непростительные, но не более того...

На ней не было ни темной метки, ни семейных проклятий, ни обетов, ни даже долгов. Правда и какого-то недвижимого имущества или накоплений у нее не имелось, не считая небольшой маггловской квартиры, неподалеку от входа в министерство, где прежде жил ее отец — Орфорд Амбридж.

А еще Долорес очень тщательно и скурпулезно следила за собственным здоровьем. И именно это в большой степени помогало ей как-то выживать до этого дня.

Мара поглядывала на приходившую в себя женщину со смесью любопытства и нетерпения. Но жизнь ведьмы все еще была под угрозой, и взвесив все плюсы и минусы, Мара прикоснулась своим бледным и тонким пальцем ко лбу Долли, погрузив Амбридж в целебный сон, больше напоминавший кому. Проспать она должна будет минимум дня три.

Эта мера с одной стороны должна была помочь женщине пережить травму, а с другой — вывести конфликт Макнейра и Кэрроу на новый уровень:

Мара не сомневалась, что отношение старого палача к своему коллеге — будет напрямую зависеть от состояния Амбридж этим утром.

Так и не дождавшись оповещения сигнальных чар, Уолден Макнейр, едва продрав глаза, пихнул в бок Алекто.

— Просыпайся, Эли, твой брат опять делов наворотил! — пробурчал пожилой волшебник, впопыхах натягивая штаны. Алекто, пробормотав что-то вроде "отстань... " в подушку, через мгновение подорвалась, как по тревоге, глядя на мужа испуганными глазами.

— Он ее убил, да? — дрожащим голосом спросила она.

— Не знаю пока, но вчера ночью я ее еле откачал, — буркнул Уолден, — пойди проверь — жива или нет? А я пока найду этого "гладиатора" и вправлю ему мозги, если там есть, что вправлять. Потому что если она всё, то у нас будут большие неприятности.

Алекто торопливо одевалась, понимая, что муж прав. Но прежде чем отправиться в комнату к Долорес, она выдвинула из под кровати небольшой саквояж, и открыв его, подсветила себе Люмосом.

— Она была ранена, Уолли? — звеня склянками и шурша бумажными свертками спросила Алекто.

— Да, на лицо смотреть страшно было, и еще затылком о сундук приложилась, — он поморщился и застегнув видавший виды, побитый молью коричневый сюртук — вышел из спальни.

Так и не решив что стоит брать, а что нет, — Алекто захлопнула саквояж и смахнув пыль — сцапала его целиком, чтобы не тратить время.

— Вечно тут потемки, ничерта не видно! — пробурчала Алекто, коленом толкнув дверь в комнатку Долорес. В одной руке она сжимала палочку с горящим огоньком Люмоса, другую оттягивал саквояж.

Женщина, лежавшая в углу на кровати напоминала труп. Левая щека опухла и была черно фиолетового оттенка, а на полу, возле сундука все еще были заметны следы крови.

Алекто, опустив свою ношу, осторожно пощупала пульс на шее Амбридж, через пару томительных секунд с ее губ сорвался облегченный вздох. — Жива, чертовка!

Поняв, что теперь ее присутствие возле Амбридж имеет хоть какой-то смысл, Алекто не торопясь зажгла свечу, установив ее на придвинутом к кровати сундуке, вытащила несколько склянок, баночек и свертков из саквояжа и принялась накладывать диагностические чары. И уже по их результатам сориентировалась с требуемыми составами: мазь от ушибов, экстракт бадьяна, костерост, кроветворное...

Но пошарив в своих запасах Алекто обнаружила, что из всего перечисленного у нее остался только бадьян и костерост. Кроветворное она извела на Амбридж еще в прошлый раз, мазь от ушибов истратила сама, а пополнить запасы удастся еще не скоро.

Обработав видимые повреждения экстрактом бадьяна, ведьма попыталась привести свою невольную пациентку в чувство, но ей это не удалось ни с первой попытки, ни с пятой.

Как напоить бессознательную Амбридж костеростом — Алекто придумать так и не смогла, поэтому не стала даже пытаться. У нее была мысль приставить к Долорес домовика с тюремной кухни, но правилами Азкабана это было строжайше запрещено.

— Не я придумала эти правила, Долли, — зачем-то вслух сказала Алекто, складывая все свертки и склянки в саквояж. — Придется тебе довольствоваться оповещающими чарами.

Выходя назад в коридор, Алекто чуть не столкнулась с собственным мужем.

— Жива? — спросил он, видимо не особо доверяя чарам.

— Жива, — кивнула женщина, — Только в сознание не приходит...

— Блядство! — выругался Макнейр, — Только бы очухалась. Ты брата своего еще не видела? — спросил Уолден с тревогой.

— Нет, — покачала головой Алекто.

— Еще не лучше! — раздраженно прошипел Макнейр, — И лодки нет!

— Он вернется, — попыталась успокоить мужа ведьма.

— Да знаю я! — отмахнулся он, — Как бы еще чего не начудил, дебила кусок! Тридцать пять лет, а мозгов, как у тролля! — продолжал брюзжать пожилой колдун.

— У нас запасы зелий кончаются, — уведомила мужа миссис Макнейр, когда они вернулись в свои комнаты.

— Я собирался через неделю в Лондон, напишешь список — привезу. Твой братец меня скоро разорит, я уже жалею, что согласился его взять на работу.

* * *

Завтрак прошел в напряженной тишине, а когда, ближе к обеду, в дверь апартаментов начальника тюрьмы постучали, — и сам Уолден, и Алекто — подорвались как на пожар.

За дверью топтался один из молодых надзирателей в поношенной аврорской мантии.

— В чем дело, Шон? — недовольно проскрипел Макнейр, впуская бледного худого парня в свою гостиную.

Заметив Алекто — молодой человек приветственно кивнул.

— Опять чтоль помер кто? — нетерпеливо спросил Уолден.

— Нет... Там это... Ну... — замялся парень.

— Да говори уже, я не кусаюсь! — рыкнул Макнейр и молодой аврор тут же вытянулся по стойке смирно.

— Там мистер Кэрроу привез двух магглов. Какую-то старуху и молодого парня, оба без сознания. Он закрыл их в девятой камере на четвертом уровне. Там дементоров не много, но магглов они выпьют досуха дня за три.

— Нахрена ему магглы? — не понял Макнейр.

— Никак не могу знать, господин начальник, — ответил курсант.

— Иди уже, Гриффитс, Свободен! Так и быть выпишу тебе премию за внимательность, — смягчился старик, выпроваживая подчиненного.

— Если это то, что я думаю, — наконец произнес мужчина задумчиво, — то я твоего братца рядом посажу, в десятую, для профилактики — недельку посидит, может голову включит!

Алекто не посмела протестовать, понимая, что поведение ее брата временами переходило все границы допустимого.

— Ты знаешь, кто эти магглы? — удивилась она.

— Догадываюсь, — ответил ей муж, — Родня Амбридж поди... Отомстить он ей видите ли хочет, мститель хренов!

По аврорату слухи ходили, что Вырвиглазка сама приказала своей родне память подчистить, чтоб они о ней знать не знали и рассказать о ее темных делишках не могли, даже под сывороткой правды. Так что толку от того что он их приволок никакого.

Она проваляется в отключке еще хрен знает сколько. А они, даже если увидят ее — не узнают поди, — Уолден покачал головой. Ты мне одно объясни, Алекто, чего ему спокойно-то не живется? Так и нарывается на отсидку. Только я его вынимать оттуда не стану! Окажется по ту сторону решетки — пусть пеняет на себя! — Алекто на это только устало вздохнула, опускаясь в потертое кресло.

* * *

Как бы ни была лояльна к темной магии нынешняя власть, а судьба Амбридж непрозрачно намекала на то, что перегибать палку все же не стоит.

Да, на пожизненное за убийство магглов теперь вряд ли отправят, но пару лет за решеткой и крупный штраф впаять все еще могли.

Сама Алекто давно смирилась с несправедливостью этого мира. И полагала, что месть за давние обиды ничего не даст.

В свое время, когда они с Амикусом еще были детьми, их мать, оставшись вдовой — устроилась работать в министерство магии. В бухгалтерию отдела международного магического сотрудничества и спорта. И все было хорошо ровно до того момента, пока на стажировку к ней не пришла недавняя выпускница — Долорес Амбридж.

Девушка была исполнительной, аккуратной и внимательной к мелочам. Из-за чего Амбридж затаила злобу на Кэролайн Сэлвин — никто не знал. Может из-за разговоров о ее отце — Орфорде Амбридже, который работал уборщиком:

Тот пару раз приходил на работу не очень трезвым и даже как-то уснул в лифте, над чем потешался весь хозяйственный отдел, а следом и все министерство.

Долорес тогда тоже досталось. Стоило ей зайти в лифт, ей предлагали то наколдовать подушку, то шутили про забытую дома пижаму.

А потом Мадам Сэлвин вызвали на ковер к самому Людо Бэгмену и уволили, обвинив в крупном хищении. Потом был суд, осудивший Кэролайн на год Азкабана с конфискацией и запрет работать на руководящих должностях.

Уже потом, когда через восемь месяцев их мать скоропостижно умерла в Азкабане, аврор сообщивший им о ее смерти — проболтался, что донос на Мадам Сэлвин накатала Амбридж и все ради того, чтобы занять ее должность.

Тогда с Амикусом, которому было всего 9, случился сильнейший магический выброс. А еще он поклялся, что если эта Амбридж попадется ему — он убьет ее голыми руками.

Но лелеять планы мести — одно, а выживать без дома, денег и родителей в магической части Лондона — другое. Мать не записывала их в Хогвартс. Сэлвины традиционно обучали детей на дому. Так что сов с письмами, как другие дети — они не ждали.

Не удивительно, что через полгода после смерти матери они оказались на самом дне подворотен Лютного: Амикус промышлял грабежом и карманными кражами, Алекто просто и незамысловато побиралась.

Потом их случайно заметила хозяйка одного из местных борделей — Миссис Рэд. И хотя Алекто было всего 12, — работа все же нашлась и ей, и ее брату. Потому что за крышу над головой и питание надо было как-то платить. И так бы они и сгинули в небытие, если бы однажды в бордель не зашел Уолден Макнейр.

Подростки показались ему смутно знакомыми, как оказалось он хорошо знал их покойного отца — Диониса Кэрроу. Макнейр выкупил у Миссис Рэд чистокровных сирот и забрал их в свой дом.

Его холостяцкая берлога тоже курортом не была, но к Алекто он не прикасался и вел себя с детьми почти по отечески. Даже учил их магии в меру своих сил.

А когда пришло время — представил их лично Темному Лорду потому что считал, будто тот им сможет дать несоизмеримо больше возможностей, чем какой-то министерский палач.

Алекто была безмерно благодарна ему, и повзрослев ничего против брака со своим наставником не имела. Амикус же мог думать лишь о мести.

Да, брат и сестра Кэрроу — хлебнули лиха в юные годы, но одна ли только Долорес Амбридж была в том виновна? Ведь были еще и судьи Визенгамота, и Людо Бэгмен, и авроры просто бросившие детей на произвол судьбы, и сотни других, равнодушных к их судьбе волшебников и ведьм, просто проходивших мимо день за днем.

Алекто считала одержимость брата местью — просто блажью. Бессмысленной тратой времени. Но Амикус никогда не отличался здравомыслием и редко задумывался о последствиях того, что он делал.

Нет, миссис Макнейр нисколько не было жаль Долорес. Она вызывала у нее не больше сочувствия, чем попавшая в ловушку крыса. Однако ее смерть действительно могла навлечь на них большие неприятности. Все же Амбридж была не мелкой сошкой, а особой достаточно известной. Замять ее смерть без шумихи в прессе едва ли получится.

Потому-то Алекто, наступив на горло личной неприязни, — всеми правдами и неправдами пыталась сохранить жизнь Вырвиглазной Долли. К тому же, жениться на ней, даже ради мести, было по мнению ведьмы — неприемлемо, ведь если она умрет от рук мужа, то их род может покарать сама Магия.

Никакая месть не стоит того, чтобы обзаводиться печатью Предателей крови. А теперь еще и эти магглы. Нет, прав Уолден, — думала Алекто, — братец явно нарывался на неприятности!

Но утихомирить Амикуса Кэрроу, или остановить его, если уж он себе вбил что-то в голову, было практически невозможно.

Поэтому Уолден рискнул только огородить камеру с магглами от дементоров и дать указание домовикам, чтобы за этими сидельцами следили более тщательно.

За время своей отлучки Амикус успел протрезветь, но похмелье сделало его еще более злым и взрывоопасным, и Алекто старалась не подходить к нему близко без особой надобности.

— Знаешь, что это за магглы, Эли? — исполнившись гордости, спросил он у сестры, цедя дешевый эль из грязной кружки. — Не знаешь... А это ведь ее мамаша и брат. Найти их было не сложно, имея кровь этой мерзкой жабы.

— Дались тебе эти магглы, — буркнула Алекто, убирая со стола посуду.

— Пусть полюбуется как они подохнут здесь!

— Твоими стараниями, брат, она скорее полюбуется на Мерлина и Моргану...

— Да мне похуй! — рыкнул он.

— А мне, знаешь ли, не похуй! Не похуй, если тебя посадят за решетку из-за этой курвы, — вызверилась Алекто. — Не похуй, если моего мужа уволят из-за твоих выходок! Ты хоть раз обо мне подумал? Нет!

— Это всего лишь магглы, — сдулся он, — вспомни, сколько мы их перебили по приказу Лорда?

— То было по приказу Лорда! — не сдавалась Алекто, — А сейчас никакого приказа нет!

— Да кому они нужны? — отмахнулся он.

— А если у этого ее братца семья есть? А если они знают про наш мир? Или ты думаешь они не найдут способа сообщить куда следует о похищении?

— Не паникуй, сестренка! Я не собираюсь их убивать.

— Нет? — переспросила женщина.

— Нет! — злобно ухмыльнулся он, — Я хочу, чтобы она сама их убила... — его улыбка превратилась в хищный оскал, а в глазах мелькнула искра безумия, — А если ей выкатят после этого срок, то я буду приходить каждый день к ее камере и смотреть как дементоры вытягивают из нее остатки жизни... Пока эта сука не подохнет!

— И это все равно не вернет нам мать, Амикус... — прошептала Алекто после недолгого молчания.

— Вот значит как ты заговорила, сестренка? Защищаешь ее? Эту мразь?!

— Нет, я пытаюсь защитить тебя! — спокойно ответила Алекто и не дождавшись его ответа — вышла в коридор. Ее душили слезы. Они уже давно не были детьми и как-то повлиять на брата она теперь не могла.

Взяв себя в руки, Алекто прошла чуть дальше по темному коридору и, вздохнув, толкнула дверь в комнату Долорес. Та все еще была без сознания, но дыхание ее было ровным, будто бы женщина просто крепко спала.

Той же ночью, Алекто разбудила мужа.

— Уолли... Проснись, Уолли! — трясла она его за плечо.

— Чего опять? — пробурчал он сонно.

— Мы должны убрать этих магглов отсюда...

— Тебе надо, ты и убирай, где ключи от камер — знаешь, — пробубнил он недовольно и снова захрапел. Алекто осторожно поднялась с постели.

То, что она собиралась сделать — было нарушением всех мыслимых и немыслимых правил Азкабана. Но формально разрешение начальника тюрьмы у нее было и ведьма решила рискнуть.

Тихо одевшись, она выскользнула из комнаты. И, стараясь не шуметь, прошла в рабочий кабинет мужа. Он там бывал редко и кабинет давно зарос пылью и паутиной. В одном из ящиков стола — после долгих поисков она отыскала нужный ключ, на бирке которого красовались цифры 4/9.

Пустующие камеры Азкабана обычно легко открывались, но стоило кому-то оказаться внутри — дверца захлопывалась автоматически и открыть ее без ключа было невозможно.

Набросив на плечи зимнюю мантию, Алекто быстрым шагом преодолела коридор, затем внутренний двор тюрьмы.

В казарме, где обитали надзиратели — кое-где еще горел свет. Войдя внутрь она на цыпочках прошла до нужной двери и тихо постучала.

— Шон! Это Алекто... — Немного сонный курсант школы авроров, чуть повозившись с замком — открыл дверь.

— Пойдем, Шон, нужно убрать отсюда этих магглов, а то нам всем пиздец! Уолден дал добро, — торопливым шепотом проговорила ведьма. И Аврор на это лишь кивнул.

— Ключ у тебя?

— Да...

Дальше они шли молча. Из Аврорской казармы через темный коридор перехода в саму тюрьму. Первый уровень, второй, третий и, наконец, четвертый. В коридорах тюрьмы стояла гнетущая, почти осязаемая тишина. Дементоров поблизости не было.

— Вот они, — наконец выдохнул Гриффитс, давай ключ... — Алекто сунула ему в руку тяжелый ключ. Лязгнул замок. Зажегся огонек Люмоса.

— Выходите, — скомандовал аврор жавшимся друг к другу в попытке согреться магглам. Те нерешительно завозились и вскоре молодой мужчина и цеплявшаяся за его рукав старуха — вышли на освященный люмосом участок.

Старуха бессмысленно улыбалась, глядя в никуда своими мутноватыми голубыми глазами. Казалось, она вообще не понимала где она находится и что происходит.

— Назовите ваше имя, — по инструкции скомандовал аврор.

— Оливер Амбридж — осиплым простуженным голосом проговорил мужчина. Старуха продолжала молча улыбаться, — А ее зовут Эллен Амбридж-Кракнелл, она моя мать.

— Она не разговаривает? — спросил Гриффитс.

— Не слышит. Уже давно, — отозвался парень.

— Идите за мной, — строго скомандовал аврор, и странная процессия двинулась в обратный до казармы путь. Старуха что-то невнятно бубнила себе под нос и спотыкалась.

— Что теперь? — шепотом спросил у Алекто Гриффитс.

— Бери лодку и вези их на берег. Там перемести их в ближайший населенный пункт и не забудь память подтереть... А я пока трансфигурирую из чего-нибудь тела... И верну их на место, — Гриффитс кивнул.

— Только постарайся вернуться до утра, крикнула ему вслед Алекто.

Найдя подходящие для трансфигурации предметы, Алекто снова проделала путь до камеры, где содержались пленники, и обратно.

Трансфигурация должна была продержаться минимум сутки. Дальше дело было за малым. Шон Гриффитс дураком не был и прекрасно понял ее план.

* * *

Утром Уолдена Макнейра разбудил стук в дверь. Стараясь не разбудить жену, он нехотя поднялся с постели.

— Чего опять, Гриффитс? — увидав аврора спросил Пожиратель.

— Те магглы, которых приволок ваш помощник... Они того этого, померли...

— Блять! — выругался Макнейр, спешно просовывая руки в рукава пыльной рабочей мантии. Шон Гриффитс проследовал за начальником в его кабинет, где Уолден Макнейр, с минуту пошарив в ящике, — наконец выудил ключ от камеры 4/9 и вручил его аврору.

— В отчете ничего о них не пиши. Не было никаких магглов, ничего не знаешь, ничего не видел! — строго приказал Макнейр, — С Кэрроу я сам разберусь, но есои спросит — так и скажи, что померли магглы, ясно?

— Как скажете, господин начальник! — Гриффитс взял под козырек. — А что с телами делать?

— Трансфигурируй в пару булыжников и за борт их! — только от причала подальше отплыви, чтоб не всплыли тут потом, — распорядился палач.

Шон Гриффитс демонстративно сделал все, как ему было велено, прекрасно понимая, что за борт отправилась кучка куриных костей, оставшаяся со вчерашнего ужина.

А вот Амикуса Кэрроу постигло жестокое разочарование. Смерть магглов спутала все его планы.

Макнейр потирал руки — история с магглами была неплохим компроматом и при должном умении могла стать хорошим инструментом для шантажа. И если Амикус станет ему досаждать... Десятая камера может стать хорошим решением.

* * *

Долорес Амбридж пришла в себя только к вечеру следующего дня, не подозревая о том, какие страсти разгорались вокруг нее и ее родственников. Алекто с недовольным видом, утром выдала ей дозу костероста.

— Последние запасы на тебя истратила... — буркнула она, уходя.