Вдова мистера Коллинза (гет)

Если у каждого жителя Мэритона спросить, какая мисс Беннет самая непримечательная, то, казалось бы, их ответ очевиден. Те, кто был мало знаком с сёстрами немедленно выбрал бы среднюю сестру, мисс Мэри, однако хорошие знакомые сего семейства возразили бы. Пусть Мэри Беннет и была наименее привлекательной и порой проявляла некоторую чопорность в своих высказываниях, но она всё же запоминалась и производила яркое впечатление на своих собеседников. А вот следующая за ней по возрасту сестра, мисс Кэтрин, несмотря на свою миловидность и энергичность, имела крайне мало запоминающихся черт как в характере, так и во внешности. Самой же Китти порой казалось, что у неё самой вовсе нет индивидуальности. Оказываясь в компании того или иного человека, она просто подстраивалась под его манеры и поведение. До того, как её младшая сестра, Лидия, уехала в Мейнард, Китти даже не замечала за собой ничего подобного, ведь она почти всё своё время проводила именно с ней, лишь изредка оставаясь без её компании на балах. Но стоило Лидии на девять месяцев исчезнуть из её жизни, как Китти вдруг осознала, что понятия не имеет, каков её истинный темперамент. Будучи наиболее пассивной из всех своих сестёр, она, взрослея, впитывала в себя те или иные черты характера каждой из своих сестёр. Однако её это вовсе не угнетало, ведь сёстры её, особенно старшие, были эталоном добронравного поведения и манер, так что жаловаться Китти не приходилось. И всё же одна вещь её беспокоила: как же ей тогда общаться с джентльменами? Тут уж не подстроишься, не переймёшь их манер. На такую леди сразу же посмотрят, как на умалишённую. Потому Китти и была крайне обеспокоена, когда средний сын леди Лукас стал проявлять к ней чересчур ярый интерес. Она просто понятия не имела, как на это реагировать.

А посему, будучи натурой крайне чувствительной к настроению окружающих, этим вечером мисс Китти никак не могла заставить себя лечь спать. Она всей своей кожей ощущала нервозность своих сестёр и беспокойство матери.

— Китти, выходи! — вдруг прозвучал громкий шёпот за дверью её спальни.

— Что случилось? — так же еле слышно спросила она, открыв дверь и увидев в коридоре Лидию и Мэри.

— Мама пошла к Лиззи, — нервно подёргивая ногой, сказала Лидия, — а мы идём к Джейн. Пошли с нами.

— А что нам у Джейн делать? — нахмурилась Китти, но в ответ Мэри лишь показала откупоренную бутылку красного вина, которую она до этого прятала за спиной. — Вы где это взяли? — выпучила глаза Китти.

— Это она меня заставила! — заявила Мэри, тыча пальцем на Лидию.

— Да ладно вам! — продолжая шептать махнула рукой самая младшая сестра. — Всё равно никто из нас сейчас не сможет заснуть. А бутылку на четверых поделим и, может, успокоимся. Пошли!

— Этому тебя в Мейнарде научили? — спросила Мэри.

— Да, — хмыкнула Лидия, — только не учительницы.

Пройдя на цыпочках мимо спальни Элизабет, три младшие сестры Беннет остановились у двери, которая вела в комнату Джейн, и постучались. Не прошло и минуты, как им открыла их старшая сестра.

— Девочки, — удивлённо взглянула она на своих гостий, — почему вы ещё не в постелях? Уже так поздно! Идите спать!

Мэри, Китти и Лидия переглянулись, и Мэри, ни слова не сказав, просто показала старшей сестре бутылку вина. Увидев сей предмет, Джейн выглянула в коридор и оглянулась по сторонам.

— Где маменька? — спросила она.

— У Лиззи, — ответила ей шёпотом Лидия.

— Ладно, заходите, — Джейн открыла дверь пошире, чтобы все три девушки смогли пройти в её спальню.

Стоило им всем вместе расположиться на кровати Джейн и сделать по глотку вина, как у всех них кровь застыла в жилах.

— Потому что мне было стыдно! — прозвучал слегка истерический крик Элизабет, приглушённый разделяющими их стенами и дверьми.

— Видимо, маменька всё-таки смогла разговорить Лиззи, — тяжко вздохнула Китти, положив голову на плечо Джейн.

— Я не понимаю, — покачала головой Мэри, — как священнослужитель, человек, столь близкий к Господу, может быть столь скупым и, как выяснилось, бессердечным. Так относиться к своей жене… Ведь даже на венчании всегда читается завет апостола Павла о том, что муж должен любить свою жену, как самого себя…

— Мэри, нам сегодня уже мистер Браунинг все уши прожужжал своими нотациями, — скривилась Лидия. — Может, хватит? Неужели до сих пор не поняла, что характер человека никоим образом не зависит от его положения в обществе? А то, каким он пытается показаться на людях, далеко не всегда соответствует тому, каков он на самом деле?

— Ты права, Лидия, — вздохнула Джейн. — Но я никак не могу понять, почему Лиззи ничего нам не рассказывала…

— А ты не слышала, что только что Лиззи маменьке прокричала? — приподняла одну бровь Китти. — Чего уж тут непонятного? Она-то почти три года думала, что своим терпением она покупает нам безбедную жизнь. А мы вместо восьми сотен фунтов в год получали только восемьдесят. Некоторые дворецкие зарабатывают больше…

— Да и что она нам могла сказать? — едва не засмеялась Лидия. — «Сестрицы, замужество — это дело гиблое. Не советую…» Так, что ли?

— Очень сомневаюсь, Лидия, что Лиззи столь узколоба, чтобы всех мужчин считать тиранами, — строго взглянула на свою младшую сестру Джейн. — Она всё-таки не сторонится джентльменов, не испытывает перед ними страх, так что мистеру Коллинзу, как он ни старался, не удалось её сломить…

Спустя полчаса сестрицы Беннет услышали, как мимо спальни Джейн кто-то прошёл, а так как час уже был довольно поздний, то это могла быть лишь их матушка, а значит их разговор с Элизабет подошёл к концу, и она отправилась спать. Молча переглянувшись, девицы решили последовать примеру миссис Беннет и отправились по своим спальням, оставив полупустую бутылку вина в комнате Джейн.

— Ох, — никак не могла перестать зевать мисс де Бёр, когда они с Элизабет уже подходили к местному приходу, — как же непривычно просыпаться столь рано. И как тебе только это удаётся?

— После того, как мне в Хансфорде порой приходилось в начале пятого вставать, чтобы со всеми делами управиться, — усмехнулась Элизабет, — подъём в седьмом часу кажется мне просто блаженством.

— Элиза, молю тебя, прости за то, что случилось вчера за ужином, — начала сокрушаться мисс де Бёр. — Я сама не понимаю, что нашло на мою мать. Конечно, она никогда не отличалась тактичностью и чуткостью, но даже для неё это было слишком: в столь глумливой манере припоминать твоё положение при мистере Коллинзе на глазах у всей твоей семьи…

— Энн, если кто-то и должен приносить мне извинения, то это уж точно не ты, — с горькой улыбкой на губах прошептала Элизабет, а затем тяжело вздохнула. — Я подозревала, что ваш визит может явить свету то, что я так отчаянно пыталась скрыть ото всех, но всё же во мне теплилась надежда, что этого удастся избежать. Теперь мне хотя бы не придётся гадать.

— Ты не рассказывала своим родным о своих горестях? — нахмурилась мисс де Бёр. — Почему?

— Если ты ещё не заметила, Энн, — хмыкнула Элизабет, — то в Лонгборне живёт четыре девицы на выданье, и в идеале нам с матушкой всех их нужно выдать замуж. Сомневаюсь, что они горели бы энтузиазмом от подобной перспективы, если б я им поведала все прелести моей замужней жизни. К тому же, им и ни к чему сравнивать своё замужнее будущее с моим прошлым. Я вышла замуж не за джентльмена. Мистер Коллинз не был им ни в общепринятом смысле, ни даже в своём поведении. А моим сёстрам это навряд ли грозит…

Продолжая неспешно идти по тропинке, ведущей вокруг церкви, Элизабет заметила, что мисс де Бёр начинает уставать, а потому взяла свою подругу под руку, чтобы та могла на неё опереться. Энн благодарно улыбнулась ей и обратила своё внимание на окружавшую их природу. В Кенте ей удавалось выходить лишь на непродолжительные прогулки в садах Розингс Парка, которые были обустроены во французском стиле, а значит от истинного пейзажа там почти ничего не осталось: во всём чувствовалась рука человека, изо всех сил старающаяся подчинить себе свойственное природе буйство и непокорностью. Каждый кустик и травинка были дотошным образом подрезаны, словно по линейке. Здесь же, в окрестностях Лонгборна, всё было в точности да наоборот: казалось, что сама природа подчиняет себе всё окружение, а вот людям приходится подстраиваться под её своенравие. Даже саду вокруг Лонгборна было позволено разрастаться, как ему вздумается, а в чистоте поддерживались лишь тропинки да лужайка.

— Элиза, — после недолгой паузы подала голос мисс де Бёр, — мне очень неудобно об этом говорить, но ты же осознаёшь, по какой причине моя матушка пригласила мистера Браунинга ехать вместе с нами в Лонгборн?

— Да уж догадываюсь, — недовольным тоном протянула Элизабет. — Слава Господу и миллион благодарностей моему покойному папеньке, что теперь ни у меня, ни у моих сестёр нет никакой нужды выходить замуж лишь ради выгоды. А уж недовольство леди Кэтрин я вполне способна выдержать.

— Действительно, слава Богу, — вздохнула мисс де Бёр. — Узнав его немного, было очень легко догадаться, что из него муж выйдет много раз хуже, чем мистер Коллинз.

— Он мне показался невероятно чёрствым и строгим человеком…

— Так и есть. В этом плане он похож на мистера Коллинза, только он не пытается замаскировать свою натуру раболепием и напускным дружелюбием, — отметила мисс де Бёр. — И строгость проявляет не только к окружающим, но и к самому себе.

Их разговор был прерван тем, что на тропинку, по которой они прогуливались, вышла другая пара. Этим утром мистер Дарси, очевидно, изменил своим привычкам и вместо обычной прогулки в седле решил составить компанию своей младшей сестре. Мисс де Бёр была явно удивлена увидеть свою юную кузину в Хартфордшире. Когда обе пары заметили друг друга, то немедленно направились навстречу и обменялись приветствиями.

— Джорджиана, — улыбнулась молодой девушке мисс де Бёр, — не ожидала увидеть тебя здесь. Ах, позволь обнять тебя, — мисс Дарси тотчас подошла к своей старшей кузине и обняла её в ответ. — Как же ты выросла! Мы, должно быть, с прошлого года не виделись… Я думала, ты сейчас в Мейнарде!

— Нет, Энн, — покачала головой Джорджиана, — брат решил, что мне более не нужно посещать школу и пригласил меня погостить в Незерфилд Парке вместе с ним. А я и рада…

— Мисс де Бёр, — поклонился ей мистер Дарси, — как вы себя чувствуете? — в крайне вежливой манере поинтересовался он.

Энн взглянула на своего кузена и, тяжело вздохнув, многозначительно посмотрела на Элизабет, напоминая ей, ради чего она напросилась на прогулку в столь раннее утро.

— Мисс Дарси, — улыбнулась Элизабет, беря юную девушку под руку, — мы с вами так давно не говорили по душам. Мои младшие сёстры просто узурпировали вас! Давайте пройдёмся вместе. Уверенна, вашему брату и кузине будет, о чём поговорить и без нас.

Джорджиана не стала возражать и безропотно пошла под руку с миссис Коллинз вперёд, оставив позади своего брата. Мистер Дарси же был крайне озадачен. Хоть он прекрасно понимал, что визит леди Кэтрин и мисс де Бёр не может на нём не сказаться, но не ожидал, что его кузина сама будет искать встречи с ним, да к тому же наедине. А другого объяснения сложившейся ситуации просто не могло быть. Миссис Коллинз явно намеренно оставила его наедине с Энн. Когда между парами образовалась достаточная дистанция, чтобы они не могли услышать разговор друг друга, мисс де Бёр решилась начать.

— Я рада видеть тебя, Фицуильям, — улыбнулась она. — Правда, увидеть Джорджи было неожиданно. Обычно ты её не берёшь в свои поездки…

— На то были свои причины, — коротко ответил мистер Дарси. — Вы так и не ответили на мой вопрос. Как вы себя чувствуете?

— Как и всегда, — вздохнула мисс де Бёр. — Ты получил письмо от моей матери?

— Да, получил, — кивнул мистер Дарси. — Давно в Розингсе проблемы? Помню, ещё в прошлом году в расходных книгах была неразбериха. Да и до этого многое не сходилось в книгах учёта. Я, конечно, просил леди Кэтрин заменить управляющего, но тот, которого она наняла, кажется, вовсе ничего не смыслит в ведении дел имения.

— Матушка не посвящает меня в эти дела, но её недовольство касаемо финансов я начала ощущать примерно полгода назад.

— Вас лично это пока никак не коснулось? — всё тем же деловым тоном поинтересовался мистер Дарси.

— Фиц, прекрати так со мной разговаривать! — Энн ни с того ни с сего дёрнула своего кузена за локоть, заставив того остановиться и повернуться к ней.

— Как «так»? — недоумённо спросил он.

— Так, словно ты в десять лет не подкладывал выловленных в пруду Пемберли лягушек мне в спальню с утра пораньше! — воскликнула она, припомнив ему одну из их детских шалостей.

— Да, это было весело, — не удержался от ухмылки он.

— Так же весело, как потом получить розог от своего отца? — язвительно поинтересовалась мисс де Бёр.

— Нет, — тут же помрачнел мистер Дарси, — вот это было ни капельки не весело, — вздохнул он, вспомнив, как Уикхем всё свалил на него, притворившись перед покойным мистером Дарси, что он понятия не имел об этой затее, хотя изначально это была его идея.

— Фицуильям, я вообще не понимаю, что творится с финансами Розингса, — покачала головой Энн. — Ты упомянул, что в книгах учёта уже много лет не сходятся цифры… Возможно дело не только в этом, но тебе вряд ли известно, что с моего совершеннолетия мама использует те пять процентов годовых, которые положены мне с моего приданого.

— Что? — не мог поверить своим ушам мистер Дарси. — Но у тебя ведь приданое даже больше, чем у Джорджианы… Если мне не изменяет память, сорок тысяч фунтов. То есть леди Кэтрин присваивает себе по две тысячи фунтов в год вот уже семь лет? Почему ты раньше мне ничего не говорила?

— А когда я могла это сделать? — всплеснула руками мисс де Бёр. — Мы виделись с тобой только в Розингсе, а там я всегда или при маменьке, или при миссис Дженкинсон! Не буду же я тебе ябедничать при них! А писать тебе личные письма мама мне запрещает, ты сам знаешь…

— Господь всемогущий, — мученически простонал мистер Дарси, изо всех сил сжимая пальцами свою переносицу, — а я-то думал, что просто севооборот наконец нормализовался, оттого и доход больше, а дурак управляющий не вносит его в учётные книги. А оказывается, дурак вовсе не управляющий… Мне для душевного спокойствия было довольно и того, что расходы не превышают доходов, — мистер Дарси на мгновение задумался. — Хотя даже эти две тысячи всего не объясняют…

— Фицуильям, ты же понимаешь, что всё это можно остановить лишь одним способом, — многозначительно посмотрела на своего кузена Энн.

— Вот только ты не начинай! — возмущённо воскликнул мистер Дарси. — Я думал, мы с тобой оба против этого брака, который леди Кэтрин сама себе придумала.

Вдруг испугавшись, что кто-то может их услышать, мисс де Бёр оглянулась по сторонам, но миссис Коллинз и мисс Дарси, заметив, что их старшие друзья остановились, тоже прервали свою прогулку и сели на старое поваленное дерево на таком расстоянии от них, что никак не смогли бы расслышать их разговор.

— Ты совершенно прав, — вздохнула мисс де Бёр, — с моим здоровьем я боюсь, что просто не переживу последствий замужества. С годами я всё больше убеждаюсь в том, что деторождение убьёт меня. А с твоим темпераментом, — вдруг усмехнулась она, — я боюсь, что и первой брачной ночи не переживу.

— Вот уж не знаю, — ошарашенно взглянул на свою кузину мистер Дарси, поражённый тем, что она заговорила на столь табуированную в приличном обществе тему, — расценивать твои слова, как оскорбление или как комплимент…

— Расценивай их, как хочешь, — проворчала мисс де Бёр. — Фицуильям, заставить мою матушку перестать отравлять нам с тобой жизнь может только твоя женитьба. Если ты женишься, моя мать и тебя оставит в покое, и меня. А потому я прошу, нет, молю тебя: женись уже, наконец!

— Энн… — вздохнул мистер Дарси.

— Дарси, я никогда не поверю, что за твоей спиной не стоит целая очередь из претенденток! — воскликнула Энн. — Неужели ни одна из лондонских дебютанток тебе не по нраву? Неужели нет ни единой дамы из твоего окружения, которая бы тебе нравилась?

Услышав этот вопрос, мистер Дарси непроизвольно бросил мимолётный взгляд в сторону миссис Коллинз, которая была увлечена беседой с Джорджианой. И хоть свой взгляд он задержал на ней лишь на мгновение, это не ускользнуло от внимания мисс де Бёр, которая тут же ошарашенно воззрилась на него, прикрыв рукой открывшийся от удивления рот.

— Ты сейчас серьёзно? — еле слышно спросила она. — Элиза?

— Энн, — сквозь зубы прошипел мистер Дарси, — я пока никаких намерений не озвучивал, и между нами не было никаких признаний, а потому, прошу тебя, держи язык за зубами.

— Я буду нема, как рыба, — мисс де Бёр приподняла руки в примирительном жесте, — но тогда у меня к тебе ещё одна просьба.

— Какая? — пробормотал мистер Дарси.

— Когда ты будешь моей матушке рассказывать о том, на ком собираешься жениться, устрой всё так, чтобы я при этом присутствовала, — усмехнулась Энн. — Я отказываюсь упустить такое зрелище!

Когда обитатели Лонгборна только начали пробуждаться ото сна, мистер Браунинг уже пару часов был на ногах и непрестанно молился перед привезённым с собой распятием, повторяя утреннее правило из Книги общей молитвы и читая Псалтирь.

С ранних лет он находился под надзором строгого, деспотичного отца и забитой, бесхарактерной матери. Старый мистер Браунинг знал Библию наизусть и требовал того же и от своего сына, и в том не было бы ничего дурного, вот только кроме Священного Писания старый мистер Браунинг не знал ровным счётом ничего и считал какие-либо другие знания излишеством и для своего сына. За свою жизнь мистер Браунинг был женат уже дважды. Первая его супруга, на которой он женился сразу после смерти родителей, когда ему было девятнадцать, не перенесла тягот беременности и умерла, не дождавшись трёх месяцев до родов. Вторая супруга родила девочку раньше срока, но скончалась от послеродовой горячки, а слабый недоношенный ребёнок без матери не прожил и трёх дней. Долгое время мистер Браунинг служил священником в одном из небольших приходов Ланкашира, однако к сорока пяти годам решил перебраться в более южное графство, оставив тяготы жизни северного графства более молодым пасторам.

Обзаведясь приходом в Хансфорде, мистер Браунинг узнал от самой выдающейся прихожанки и главной покровительницы его прихода, леди Кэтрин де Бёр, что прошлый пастор оставил свою молодую супругу вдовой, а сама леди Кэтрин желала вновь видеть сию даму в своём окружении, а потому мистер Браунинг был решительно намерен жениться вновь. Таким образом он не только выполнит волю Божью, но и уважит свою покровительницу, да и к тому же избавит миссис Коллинз от страшной для женщины обузы владения собственным имением.

План этот остался в силе и после того, как он познакомился с миссис Коллинз и её домочадцами, хотя и претерпел некоторые изменения. Мистер Браунинг думал, что встретит благочестивую даму, наученную своим покойным супругом правилам поведения и учтивости, однако, вопреки его ожиданиям, ему повстречалась весьма своенравная женщина. Это нисколько не отвратило мистера Браунинга от намерения жениться, ведь подобные неестественные для слабого пола черты характера легко корректируются наставничеством мужа, а у миссис Коллинз уже был самый благоприятный опыт подобного влияния супруга, так что ему предстояло лишь слегка освежить ей память.

Закончив читать утренние молитвы, мистер Браунинг взглянул в сторону окна и обнаружил, что солнце уже не касается горизонта, а значит вскоре необходимо будет отправляться в столовую, дабы провести завтрак в окружении дам. Подойдя к окну, он с удивлением заметил, что по направлению к имению под руку шли мисс де Бёр и миссис Коллинз. Леди Кэтрин упоминала, что её дочь была в хороших и даже дружеских отношениях с женой бывшего пастора Хансфорда, однако он не предполагал, что они настолько близки, чтобы позволить себе прогулки наедине, словно они ровня.

Когда мистер Браунинг закрыл за собой дверь предоставленной ему спальни, то тут же смог услышать доносящийся с первого этажа голос своей покровительницы, которая явно была чем-то крайне недовольна. Спустившись по лестнице, ему предстала картина, как леди Кэтрин ругает служанку Лонгборна, которую, кажется, звали Бэтси.

— Как это ты не знаешь, где сейчас мисс де Бёр?! — кричала высокородная дама на склонившую голову девушку. — Если мисс Риджис не нашла её в комнате, когда пошла помочь ей одеться, значит ей помог надеть платье кто-то другой! А ты в этом домишке единственная служанка, что я считаю просто неприемлемым!

— Простите, леди Кэтрин, — пробормотала Бэтси, — но я правда не знаю, где сейчас мисс де Бёр. Но прошу вас немного подождать. Я уверенна, что они с миссис Коллинз вернутся к завтраку.

— Ах, так значит это миссис Коллинз куда-то уволокла мою дочь, — недовольно протянула леди Кэтрин.

— Леди Кэтрин, доброе утро, — поздоровался с дамой мистер Браунинг, слегка поклонившись. — Прошу, не тревожьтесь. Я только что видел из окна, как мисс де Бёр и миссис Коллинз идут в сторону Лонгборна.

Именно в это мгновение дверь в Лонгборн отворилась, и миссис Хилл принялась помогать двум дамам снять накидки, которые уже стали необходимостью в раннее осеннее утро.

— Миссис Коллинз! — прозвучал громогласный голос леди Кэтрин. — И куда, позвольте поинтересоваться, вы водили мою дочь, едва забрезжил свет? Энн, ты же знаешь, что у тебя очень хрупкое здоровье! Неужто тебе хочется следующие две недели провести в постели?

— Мама, со мной всё хорошо, — примирительно ответила мисс де Бёр. — Я сама попросила миссис Коллинз взять меня на прогулку и показать окрестности. Мне не спалось. И мы не ходили далеко.

Вскоре был подан завтрак, и внимание леди Кэтрин было перенаправлено на миссис Беннет и её дочерей, к которым у сей дамы имелся целый список того, чем она была недовольна в имении и каким образом следует усовершенствовать ведение хозяйства и распорядок дня. Дообеденное время, несмотря на несмолкаемые причитания леди Кэтрин, которые благополучно игнорировались жительницами Лонгборна, прошло во вполне привычном ритме, однако ближе к середине дня леди Кэтрин решила явиться в библиотеку, где в тот момент Элизабет и мистер Шепард обсуждали некоторые дела имения.

— Миссис Коллинз, — без стука распахнув дверь, сказала она, — я желаю поговорить с вами. А это ещё кто? — спросила она, увидев мистера Шепарда.

— Леди Кэтрин, — встала из-за стола Элизабет, — позвольте представить вам мистера Шепарда, управляющего Лонгборна.

— Ваша Светлость, — учтиво поклонился он, не обратив внимания на столь грубое обращение, ибо миссис Коллинз заблаговременно уведомила его о привычках сей дамы, — в высшей степени рад знакомству.

— Управляющий, значит, да? — недовольно поджав губы, вымолвила её Светлость. — Не сочтите за грубость, мистер Шепард, но я прошу вас оставить нас с миссис Коллинз наедине. У меня есть к ней весьма серьёзный разговор.

Мистер Шепард неуверенно повернулся в сторону миссис Коллинз и вопрошающе взглянул на неё. Элизабет слегка кивнула ему, давая понять, что ему действительно сейчас лучше уйти, а с делами они разберутся чуть позже. Когда за управляющим закрылась дверь, леди Кэтрин уверенным шагом направилась к месту за рабочим столом, которое только что занимала Элизабет, и заняла его. Элизабет же, снисходительно улыбнувшись, села за небольшой столик у окна, тем самым заставив леди Кэтрин сидеть вполоборота.

— Как я погляжу, миссис Коллинз, вы сочли себя столь опытной в ведении хозяйства, что даже осмелились заменить управляющего, которого назначил в Лонгборн ваш покойный супруг, — недовольно сжала губы леди Кэтрин.

— К сожалению, у меня не оставалось иного выбора, ваша светлость, — покачала головой Элизабет. — Когда я вернулась домой, то узнала, что дела велись из рук вон плохо, а учёт доходов и расходов поместья…

— Когда вы вернулись домой? — перебила свою собеседницу леди Кэтрин. — То есть за три года Хансфорд так и не удостоился сего титула для вас? Не хотите ли вы сказать, что ни вся та забота, которой я вас одаривала, ни достойнейшее наставничество вашего мужа, ни благосклонность моей дочери нисколько не тронули ваше сердце?

— Ничего подобного я не говорила, леди Кэтрин, — ответила Элизабет. — Хансфорд был мне домом, пока был жив мой супруг.

— Учитывая все те блага, которые вы обрели в замужестве, я ожидаю, что вы всей душой стремитесь вновь их обрести, — заявила леди Кэтрин. — Не собираетесь же вы всю оставшуюся жизнь провести в Лонгборне, оставив это поместье на растерзание местных землевладельцев после вашей смерти? Ведь кроме мистера Коллинза у вашего отца не было наследников, а вы не имеете права передать Лонгборн во владение даже вашим собственным сёстрам…

В это самое мгновение всё нутро Элизабет вдруг сжалось, и она почувствовала, что даже её общительная натура внезапно рассудила, что нынче в Лонгборне гостит слишком много людей.

Поздравляю всех дам с 8 марта!