Единение: Лагерь Феникса (гет)

Сивилла Трелони быстрым шагом шла по школе. Обычно она наслаждалась величием замка в свои редкие выходы из башни, но теперь женщина стремительно пересекала коридоры и впервые сердилась из-за того, что многочисленные складки ее одежда мешают ей передвигаться еще быстрее. В руках профессор Прорицания сжимала смятый клочок пергамента, который неосознанно сминала еще больше судорожно сведенными пальцами. Она свернула в коридор, ведущий к кабинету директора, и заметила впереди какую-то размытую тень. Только сейчас женщина осознала, что забыла одеть очки. При ближайшем рассмотрении тень оказалось профессором Трансфигурации. Женщина была бледна и совсем не скрывала своего беспокойства. Казалось, она ничуть не удивилась, встретив ее здесь.

— Сивилла? Что послужило поводом для столь неожиданного визита?

— Минерва. Альбус у себя?

Молчаливый кивок и Макгонагалл посторонилась, пропуская ее к каменной горгулье. Сказав пароль, Сивилла вошла в кабинет.

— Альбус, – она чуть склонила голову в знак приветствия.

— Добрый вечер, Сивилла, – директор сейчас выглядел крайне озабоченным и выжидательно посмотрел на нее, откладывая в сторону какой-то свиток.

— Я пришла поговорить с вами о пророчестве.

Дамблдор вздрогнул.

— О пророчестве?

— Во время произнесения пророчества произносящий не помнит того, что он говорит. Я знаю это, Альбус. Только пророчество, которое я сделала, не было произнесено. Оно было написано.

— Временное? – в его голосе отчетливо прозвучала усталость.

— Да. И сейчас пришло время сказать вам остальную его часть.

И она протянула ему пергамент. Старик дрожащей рукой взял его и пробежал глазами. Сивилла спокойно смотрела, как он побледнел и тяжело опустился в свое кресло.

— Это значит…

— Да, Альбус. Я слишком много времени провела за его изучением. Другого толкования нет.

Директор закрыл лицо руками.

Северус как раз выходил из гостиной слизерина, заканчивая проверку всех учеников, когда его окликнули.

— Профессор Снейп! – Драко стремительно пересек комнату, умело лавируя между собравшимися в толпу однокурсниками. В руках парня было письмо. – Профессор Снейп мне пришло письмо…От отца.

Северус кивнул на дверь и они вышли из гостиной. Только когда дверь за ними закрылась он протянул руку, и Драко покорно вложил в нее конверт.

Дорогой сын!

Я был весьма опечален, когда узнал, что у вас происходит. Без сомнения обстановка в школе становится крайне опасной. Я не думаю, что Дамблдор сможет дать тебе большую защиту, чем мы в Малфой-мэнор. Советую тебе пригласить с собой к нам в гости очаровательную юную мисс Забини и покинуть Хогвартс немедленно.

Л.М.

Северус аккуратно сложил листок бумаги и убрал обратно

Значит, вот как…

— Ты остаешься здесь. Думаю, что на первых порах можно сказать, что забрать учеников можно только после личного разговора родителей с директором…А потом придумаем что-нибудь…Мне надо поговорить с директором…Ты уже совершеннолетний, Драко. Родители не имеют больше над тобой такой власти как раньше, – он внимательно посмотрел на парня, – формально. Вопрос в другом… – зельевар понизил голос – готов ли ты сам?

Драко кивнул, но в его взгляде Северус прочитал некоторое беспокойство.

— Да, – голос был решительным. – я сделаю все, что необходимо.

Я не думаю, что Дамблдор сможет дать тебе большую защиту, чем мы...

Зельевар его понимал, мальчик сейчас оказался между Сциллой и Харибдой. Конечно если его мать все же заявится в школу, Дамблдор найдет что ей возразить…

Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Они смогут удержать его, даже если родители подадут официальный запрос. В таком случае мальчик должен будет выступить против них в суде. Но Драко тогда автоматически становиться мишенью номер два после Золотого мальчика. Или номер три, если всплывет его, Снейпа, собственное положение. А оно всплывет, как только Драко откажется от «визита» в Малфой-мэнор…Это будет последней каплей. Голова раскалывалась. И здесь, в темном подземелье, когда вокруг никого не было, он смог позволить себе проявление слабости. Снейп привалился к холодной стене и тяжело вздохнул. Что же ему самому делать, если начнется нападение? Он ждал вызова Лорда…

Вдруг чьи-то мягкие руки прикоснулись к его плечам. Снейп вздрогнул и открыл глаза. Было темно, но очертания девушки он узнал сразу. К тому же, кто еще мог появляться еще более неслышно, чем он сам?

— Стой смирно.

Он, ничего не говоря, подчинился и ее размеренные движения заставляли напряженные мышцы расслабляться. Северус глубоко вздохнул и почувствовал поток силы, проходящий сквозь него. Пальцы и кожу начало легко покалывать. Шейрена опустила руки.

— Так лучше?

— Невообразимо. Спасибо. Что ты сделала?

— Энергетический массаж. Часто нельзя, привыкнешь. А сейчас советовала бы выпить кофе.

Он кивнул.

— Присоединишься?

— Да, пожалуй, — голос ее звучал устало, – но только что-нибудь покрепче. Намного…

Снейп усмехнулся, сворачивая в коридор, ведущий к своему кабинету. Он открыл дверь, и камин приветливо вспыхнул, разгоняя тьму для неожиданных посетителей. Шейрена прошла и села, а он направился к бару.

— Скотч?

— Давай.

Северус вернулся с бутылкой и двумя стаканами. И только сейчас посмотрел на девушку. Выглядела она, мягко говоря, неважно.

— Все так плохо?

— Да, нет… не знаю. Мы можем продержаться еще дня два при таком же давлении. Но я сомневаюсь, что это время нам предоставят, – она выглядела серьезно обеспокоенной.

— Авроры?

— Продолжают прибывать. Но, знаешь, что-то мне во всем этом не нравится… Как-то неправильно, что ли, – она беспомощно развела руками и потом потянулась к бокалам.

— Думаешь, есть реальная угроза школе?

— Ты же знаешь, что есть. Я не понимаю, почему он медлит..

— Хочет вас истощить?

— Вряд ли. Хотя…всего можно ожидать. Просто, если бы он напал сразу, у него был бы неплохой шанс прорвать оборону. В школу мы бы его все равно не пустили, конечно… Ты как?

— Я? Не считая, что где-то четверть моих студентов неприкрыто радуется, а большинство остальных, напуганные тем, что случилось с этой гриффиндоркой, не знают какую сторону выгоднее принять? Я не хочу, что бы эти дети сделали такую же ошибку как я.

Она опустила глаза. Некоторое время они молчали, потом он медленно произнес

— Люциус прислал Драко письмо. Он хочет, что бы сын вернулся в Малфой-мэнор. Вместе с Блейз Забини.

Шейрена пристально посмотрел на него, просчитывая возможные варианты.

— Он остается?

— Пока да. Знаешь, честно говоря, я недооценивал Драко Малфоя. Я не думал, что у него хватит мужества, но…я не знаю, на долго ли его хватит. И сможем ли мы его защитить.

Шейрена вскинула бровь.

— Думаю, что да. Дамблдор всегда был вне закона.

Снейп усмехнулся и сразу же зашипел от боли. Левое предплечье.

Все гриффиндорцы собрались в гостиной, подчиняясь общему желанию никуда не выходить. Царило подавленное молчание, никто почему-то не поднимал глаза на других. Вдруг дверь отворилась и в комнату вошла всхлипывающая Падма. Головы всех присутствующих моментально повернулись к девушке. Джинни немедленно подошла к подруге.

— Ее…ее увезли, — она всхлипнула и подойдя к дивану медленно села на освободившееся место. — Боже…

Падма уронила голову на скрещенные руки. Гарри мягко коснулся рукой ее плеча.

— Я…сожалею. Мы все...

— Нет. Не надо, — голос звучал глухо, – это мне надо извиняться и простить прощения... Я не придала значения тому, как она изменилась. Я думала это пройдет…и письмо…Я ведь нашла письмо у нее в комнате несколько дней назад. Письмо в Малфой-мэнор. — весь факультет затаив дыхание слушал сбивчивый рассказ Падмы. – Там было написано, что она согласна…я не знала на что. Парвати – всхлип – она сказала, что это шантаж…что она боится за меня и нашу семью… Ведь наш отец погиб, нас теперь только трое…двое.

Девушка подняла глаза на Гарри.

– Она так много говорила про тебя после бала… Сначала мы считали, что вы... ну... просто испортили нам вечер, — он чуть смущенно опустил голову, – но потом... я подумала, что ты действительно понравился ей. В прошлом году все изменилось. После смерти отца... знаете, я всегда была – Падма грустно улыбнулась – маминой дочкой. Парвати больше любила отца...после его смерти что-то словно сломалось. Окончательно и безповоротно. Я…простите меня…я ничего не сказала…

Левендер опустилась перед ней на колени и заглянула в лицо девушке.

— Не ты. Она была твоей сестрой... все правильно…

Она крепко обняла Падму, которая уже сотрясалась от сдавленных рыданий.

Северус стряхнул остатки каминной пыли с мантии и сделал несколько шагов вперед.

— Северус. Мы ждали тебя, – тихий спокойный голос принадлежал невысокому мужчине, стоящему чуть слева от него. На нем была такая же черная мантия и белая маска, но тем не менее Снейп прекрасно узнал его: Эйвери. Новая Правая рука. Зельевар чуть улыбнулся и поклонился, прижавшись на секунду губами к тыльной стороне перчатки Пожирателя.

— Рад, что смог оказаться полезным...

— Конечно. Но сейчас не время для светских бесед... Лорд ждет тебя.

Только меня?

Он последовал за Эйвери, стараясь не выдать своего волнения.

Темный коридор изредка освещаемый факелами...Что ж, он всегда любил подземелья…Тут царила какая-то особая атмосфера. Запах…и таинственность.

— Думаю, что ты уже знаешь, для чего тебя вызвали.

Он лишь кивнул, не удосуживая ответом.

— Как там наш старый маразматик?

Интересно, в школе он считал так же? И мог бы бросить эти слова без такой защиты?

— Пытается найти выход, – его собственный голос звучал спокойно и немного холодно.

— Думаешь у него получится? — самоуверенно...

К счастью, он был избавлен от необходимости отвечать. Они пришли. Эйвери открыл перед ним тяжелую кованную дверь и чуть посторонился, пропуская вперед.

Сделав несколько шагов, Северус вновь склонился в поклоне.

— Мой Лорд...

Он пересек комнату и коснулся губами края мантии. Нижнего, как предписывало его положение. Барьер…Сильный барьер на мысли и эмоции.

— Северус. Я рад, что ты смог прийти.

Как будто был выбор…

— Я прошу прощения за опоздание, господин…Но вокруг замка чары защиты…мне едва удалось воспользоваться камином…

Мягкий взмах руки остановил его. Северус вновь поклонился.

— Я не сержусь на тебя. Ты знаешь, как я ценю твои советы. Мне нужна твоя помощь…Все что ты знаешь об Ордене. Защита…

— Тайны Ордена свято оберегаются, мой господин...Я знаю лишь, что они все держат щит...

— Это мне известно.

Неожиданно вперед вышел Эйвери.

– Мой Лорд… может быть Снейп знает, как можно пройти через щит? Ведь он прошел…какое-нибудь зелье…

Северус резко выпрямился и неприязненно посмотрел на него.

— Я зельевар, Эйвери. Если бы был какой-нибудь способ с помощью зелий преодолеть защиту Дамблдора и Ордена я бы непременно знал об этом.

— Ну-ну, Северус. Мы не ставим под сомнение твою компетентность, вовсе нет… Что еще тебе известно? — в голосе зазвучали опасные нотки. Снейап напрягся. Осторожно…очень осторожно...

— Особенность клятвы…Они защищают лишь замок, а не его обитателей. Клятва Хранения не даст им бросить Хогвартс. Даже если в живых никого не останется..

Казалось, Вольдеморт задумался. Ярко красные глаза сжались в узкие щели.

Словно смотришь в самое сердце Ада…Нагини, шипя, обернулась вокруг его ног. Было неприятное ощущение, словно они составляют единое целое. Целое, в каждую секунду готовое нанести смертельный удар.

Авроры министерства прибывали по каминной сети, и Хогвартс все более походил на боевую цитадель. Испуганные ученики боялись высунуть нос из общих гостиных, а не менее испуганные родители опасались забирать детей из-под защиты Дамблдора. Никто не знал, что может ожидать новое поколение волшебников во внешнем мире. Совиная почта была запрещена и редкая переписка велась через назначенного представителя министерства, но, все же, в сердцах жила вера в нерушимость Хогвартса. Этот замок не мог пасть. И именно поэтому, практически осадное положение детей и преподавателей казалось какой-то нелепой иллюзией. Но иллюзия была слишком реальной. И, возможно только несколько людей понимало настоящую угрозу, нависшую над школой. Они были окружены. И ни один из отрядов, посланных разогнать дементоров, не вернулся обратно. Нападение могло начаться каждую секунду и это держало всех в постоянном напряжении, Гарри непрерывно чувствовал на себе вопросительные взгляды полные надежды. Вся школа ждала от него каких-то действий. Действий…

Вечернее небо окрашивалось в темно-сиреневый цвет и на его фоне защитный барьер переливался фиолетовым. Призрачные фигуры членов ордена молчаливо застывших по всему периметру замка чуть светились в наступающих сумерках, контрастируя с такой же темной стеной с обратной стороны. Дементоры, казалось, обосновались возле Хогвартса навсегда, но замок все еще оставался для них неприступным.

— Ужасно…но красиво, – тихо произнес Рон, опираясь на перила. Они смотрели на развернувшуюся перед ними картину с вершины Астрономической Башни.

Гермиона и Левендер молча встали рядом.

— Как вы нашли меня?

Рон невесело усмехнулся.

– По запаху.

Гарри вскинул бровь и усмехнулся в ответ. Анимагическая форма…а вот у него до сих пор не получалось. Все попытки приводили лишь к жуткому жжению по всему телу и только. Он не мог даже этого, а Вольдеморт не стал ждать, пока он станет достойным противником. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал приближение рокового момента. Это порождало в нем борьбу страха, нет панического ужаса, и желания наконец отомстить, желания развязки. Более того, это чувствовал не он один... а он был банально не готов. Он не имел права на ошибки, которые совершал так часто… Гарри вздохнул полной грудью и все равно не мог избавиться от накатившего удушья. Весь замок источал беспокойство и страх. Он поежился и с трудом подавил желание уронить голову на колени.

— Гарри.

— У?

— Парвати сама сделала выбор. Пусть и неправильный. Она была…одержима.

— Угу,– слишком спокойно. А нервничать сил не осталось.

Левендер прикусила губу.

— И как никто не заметил…

— Почему же? – Гарри поднял глаза и саркастично ухмыльнулся – Я знал. Я почувствовал это, когда…когда Герми была в больнице. Она пыталась поговорить со мной. Только я не стал разбираться, я просто не придал этому значения.

Рон серьезно посмотрел на друга.

– Тебя нельзя в этом винить.

Он лишь покачал головой. Конечно нет.

Друзья испуганно переглянулись. Гермиона медленно подошла к нему и посмотрела прямо в глаза.

— Гарри, – в ее голосе звучало участие.

Он попытался отвести взгляд, но не смог, в уголках глаз предательски защипало. Почему-то все казалось каким-то ненастоящим…этот барьер, этот страх просто не могли быть правдой. Это просто не могло быть частью той любимой волшебной сказки, последние клочья которой уносил с собой весенний ветер. А ведь сейчас это мог быть их последний вечер вместе.

Девушка резко шагнула вперед и обняла его, прижимая к себе. Гарри лишь крепче сжал ее, словно хватаясь за последнюю реальную часть мира. Отчаяние. Он чувствовал отчаяние.

Левендер медленно потянула Рона к выходу. Гриффиндорец бросил взгляд на мерцающую черту между темными и светлыми фигурами…Кто знает когда? Быть может это последний раз…

Когда дверь на башню со скрипом захлопнулась, он медленно поднял глаза. Гермиона улыбнулась и слезинка блеснула у нее на ресницах. Гарри легко дотронулся губами до нее, чувствуя соленый привкус. Она резко выдохнула, обнимая его за плечи. Глаза девушки странно блестели. Все казалось таким необычным в специфическом мерцании барьера… Он прикусил ее нижнюю губу и завладел мягкими губами, когда она чуть приоткрыла рот. Поцелуй кружил голову, погружая во тьму, где слышно было лишь биение сердца, Гермиона запрокинула голову. Дыхание Гарри обожгло нежную кожу ее шеи. Его горячие губы слегка дотронулись до чувствительного места прямо над пульсирующей венкой и это прикосновение прошло по всему телу, словно разряд тока. По спине девушки пробежали мурашки. Он мягко сжал зубами мочку ее уха… Гермиона подалась ему навстречу, всем телом ощущая испепеляющий жар, исходящий от него даже через мантию и зарываясь дрожащими руками в его растрепанные волосы, привлекая к себе.

— Герми…— шепот послал новую волну мурашек и она едва сдержала стон, – еще немного и я просто не смогу остановиться…

Девушка посмотрела на него чуть затуманенными глазами, дыхание парня было неровным и она, словно внутренне решаясь на что-то, тихо прошептала

— И не надо…только не здесь.

Он кивнул и словно в тумане потянул ее за собой к выходу. Гарри не мог сказать, как они смогли пройти такое расстояние и к тому же, умудрились никого не встретить… Но коридоры были пустынны и они преодолели путь до второго этажа, поминутно останавливаясь и сливаясь в страстном поцелуе под неодобрительное бормотание старых портретов. Это было похоже на помрачение рассудка.

Когда дверь выручай — комнаты закрылась за ними, он прижал Гермиону к ее ровной деревянной поверхности и вновь начал осторожными прерывистыми поцелуями исследовать ее шею. Он даже не стал оборачиваться, прекрасно зная, что будет за его спиной. Остатки сковывающих их смущения остались за дверью…Его руки немного дрожали, все это было для них впервые, но теперь Гарри был даже благодарен своей чувствительности. Он знал, что она хочет, чувствовал это за секунду до того, как осознавала она сама. Она протянула руку, и его мантия с легким шуршанием упала на пол. За ней быстро последовала и остальная их верхняя одежда. Он вновь потянул девушку за собой и увлек ее на кровать, стоящую посередине небольшой комнатки. На тумбочке горела свеча, единственный источник света, она освещала все вокруг призрачным неровным светом. Оказавшись на свету, Гермиона заметно смутилась, Гарри улыбнулся, вновь покрывая ее губы поцелуем.

— Ты прекрасна, – легко прошептал он ей на ухо, мягко спускаясь губами ниже. Его руки касались бархатной кожи, Гермиона глухо застонала, выгнувшись ему на встречу. Глаза девушки были затуманены и руки блуждали по его телу, очерчивая рельеф мускулов. Гарри чуть прикусил кожу над ключицей и, словно извиняясь, легко коснулся чувствительного места языком. Тепло ее тела, вкус, запах, страстный шепот и легкие стоны…он сходил с ума. Он тоже что-то говорил, продолжая исследовать ее своими губами, и подсознательно запоминая реакцию на каждое прикосновение. Чувствовать и угадывать, растворяясь в прикосновениях и испытывая жгучее желание стать ее частью, не отпускать ее никогда…Вся остальная одежда полетела в сторону. Легкого призрака первоначального стыда больше не было, и сейчас они были больше чем просто любовниками. Они были частью друг друга, словно две половины одной цельной картины, прекрасные сами по себе и становившиеся совершенством вместе. Комната наполнилась стонами и бессвязным бормотанием, простыни смялись и разгоряченные тела блестели бисеринками пота… Когда Гарри в последний раз крепко прижал к себе девушку, покрыв лицо и шею каскадом восхищенных поцелуев, свеча на столике погасла, подчиняясь внезапному порыву ветра и комната погрузилась во тьму.