Lux in tenebris (гет)

Ставки сделаны, ставок больше нет.

Гермиона ждала в коридоре, чтобы перехватить Малфоя еще до того, как тот зайдет к коменданту.

— Люциус! Нам нужно поговорить! Это очень важно!

Малфой быстро огляделся и, убедившись, что их никто не видит, схватил Гермиону за локоть и быстро втолкнул в кладовую, которая располагалась поблизости. Он вошел сразу следом за ней, запечатал дверь заклинанием и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее. Гермиона собралась с духом и открыла было рот, но Люциус опередил ее:

— Сначала мне нужно кое-что сделать. Вот, — он вынул из кармана письмо и небольшую коробочку, нечто среднее между шкатулкой и портсигаром, и протянул ей.

— Что это?

— Очередное послание и четыреста одиннадцать волшебных палочек, которые вечером тебе нужно будет передать Джастину. Да-да, — он улыбнулся в ответ на ее несколько недоверчивый взгляд. – Заклятие незримого расширения творит чудеса, верно?

— Это точно... — Гермионе сразу пришел на память седьмой курс, а точнее, их скитания по Британии с Гарри и Роном. Гарри и Рон… Сердце захлестнула горячая волна, на глаза навернулись слезы, и она поспешно опустила голову.

— Когда… Когда начнется…?

— Вечером в воскресенье.

Через два дня. А она к тому времени… Гермиона сглотнула. Сейчас предстоит самое сложное...

— Что ты хотела мне сказать?

Она сделала глубокий вдох и выпалила:

— Люциус, скорее всего… — секундная заминка. – В общем… Мне кажется… Я сегодня умру, — закончила Гермиона и взглянула на него.

Люциус смотрел на нее, недоверчиво приподняв бровь.

— С чего ты это взяла?

— Ну-у-у, — протянула Гермиона, потупившись. Что тут ответить? Аргумент «мне приснилось» явно не убедил бы его. – Я не могу тебе сказать, откуда это знаю. Просто поверь мне. Вполне возможно, что Макнейр убьет меня сегодня.

Малфой нахмурился.

— Ты не договариваешь, — он схватил Гермиону за подбородок и заставил взглянуть на него. – В чем дело?

— Если со мной что-то случится... Ты должен быть готов к этому. Сегодня вечером я предупрежу Джастина, он найдет другого человека для связи.

Она почувствовала, что Люциус напрягся.

— Макнейр… Он что-то сделал тебе?

— Нет, — поспешно ответила Гермиона и для пущей убедительности посмотрела на него честными глазами. – Клянусь, он ничего мне не сделал. Но, повторяю, вполне возможно, что сегодня он убьет меня.

Малфой пристально всматривался в ее лицо. И, словно отыскав что-то, выдохнул сквозь стиснутые зубы:

— Я заберу тебя. Сейчас пойду к Макнейру и…

— Нет! – Гермиона схватила его за локоть. – Нет, Люциус, прошу тебя! Я сказала не потому, что хочу, чтобы ты забрал меня. Теперь все слишком серьезно! Мы в шаге от победы! И нельзя позволять случайным обстоятельствам влиять на исход событий. Если я выйду из игры, кто-то должен заменить меня. И ты должен быть готов к этому.

— Не говори ерунды! — в серых глазах полыхнула тревога. – Или ты немедленно рассказываешь мне, в чем дело, или я хватаю тебя за шкирку и аппарирую отсюда. И даже к Макнейру заходить не буду. Что выбираешь?

«Он не поверит мне! — в отчаянии подумала Гермиона. — Но надо же его как-то остановить…»

«А зачем? Может, это твой единственный шанс, глупо его упускать. В конце концов, что такого, если Люциус попросит Макнейра на время одолжить ему помощницу? Разве комендант откажет генеральному инспектору? Ты останешься в живых, и никто при этом не пострадает», — искушающе нашептывал ей внутренний голос.

Гермиона заколебалась. Речь шла о ее жизни – и жизни еще нескольких сотен человек.

«До освобождения два дня, и если сейчас Волдеморт узнает… А он узнает – последнее время Макнейр каждое утро бывает у него. Нет, нельзя рисковать! К тому же... Если бы не Люси и та проклятая мазь… Но разве я могла поступить иначе? А теперь – положа руку на сердце – могу ли я утверждать, что нас с Макнейром по-прежнему ничего не связывает? Я кое-чем обязана ему... И после всего... Не думаю, что он будет в восторге, если Люциус захочет забрать меня. Вряд ли Макнейр согласится на это».

«Не согласится. Если проклятый сон и правда был предсказанием, у коменданта на тебя совсем другие планы».

«И что мне делать? Люциус ждет и, кажется, уже потерял терпение».

«Разозли его», — шепнул внутренний голос. В голове быстро созрела идея.

Она отстранилась от Малфоя и насмешливо посмотрела на него.

— Вот как? – холодно спросила Гермиона. – Считаешь, что ты вправе распоряжаться мной по своему усмотрению? Ощущаешь за меня ответственность?

— О чем ты? – Люциус нахмурился.

— Может, в тебе пробудился – как это? — отцовский инстинкт? Интересно, где он был раньше? Наверное, дремал в тот момент, когда ты решил позволить себе маленькое развлечение с ровесницей своего сына, — Гермиона перевела дух и, собрав последние силы, хмыкнула: – Впрочем, чего не простишь безутешному вдовцу.

Она добилась своего — маска невозмутимости слетела с его лица, на скулах проступили желваки, глаза загорелись яростью.

Он не сказал ни слова, только резко разжал пальцы, отпуская ее локоть. Ну вот и все. Катитесь к черту, мисс Грейнджер – примерно так можно было истолковать этот жест. Она получила то, чего добивалась.

Тогда почему так больно?!

Гермиона резко развернулась и быстро пошла прочь, чувствуя, что с каждым шагом в ней нарастает боль и отчаяние.

«Я хотела как лучше», – боже, неужели эта тривиальная фраза – ее единственное оправдание?!

«Ты сама вырыла себе могилу. Теперь нет пути назад».