Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

Оба Поттера поспешили к своему сыну, чтобы помочь ему забраться на диван. Как только он устроился поудобнее и смог полностью видеть и слышать все, что происходило вокруг него, Лили перевела взгляд со своего сына на мужа, затем на Гермиону и воскликнула со слезами на глазах: — Мы знаем, что происходит, и это наша вина!

— Подожди, что? — голос Гарри звучал одновременно измученно и растерянно. После того как мама и его девушка несколько раз заставляли его опуститься на мягкую мебель, он уступил и остался лежать на диване, положив голову на небольшую башню из подушек. Просто было легче принять свою судьбу, чем сражаться в ненужной битве, которую он все равно должен был проиграть. И он очень устал, хотя и отказывался это признавать. Это означало только то, что его мама была права. Он не хотел, чтобы она была права.

— Мы вытягиваем из тебя магию, чтобы сохранить нам жизнь, — подбородок Лили слегка дрожал, пока она с любовью расчесывала пальцами волосы своего сына. — В конце концов, мы не должны были здесь находиться. Мы мертвы.

— Но как это могло произойти? — Гарри не понимал, о чем они говорили. В этом не было никакого смысла. Ничто из того, что было сказано, не имело смысла! — Ты здесь уже давно, и до сих пор не случалось ничего даже отдаленно похожего. Как ты можешь быть так уверена, что это вы причина этой усталости, а не что-то другое?

Он попытался привести доводы, чтобы опровергнуть то, что было логичным и, скорее всего, верным. Однако он не был готов принять это. То, что его родители невольно использовали его магию, означало, что что-то пошло не так. Ритуал, который Гермиона тщательно исследовала, ничего не упоминал о последствиях, подобных тем, которые он испытывал. Они строго следовали заклинаниям, самому ритуалу, черт возьми, даже цвету свечей, использованных в упомянутом ритуале! Было совершенно невозможно, чтобы они могли ошибиться! Совершенно невозможно!

Он посмотрел на Гермиону, ища ответ, надеясь, что именно она даст его ему. И, как всегда, она не разочаровала его. Он мог видеть, как ее мозг работает со скоростью света, как срабатывают синапсы, пытаясь разобраться в этой проблеме, ища решение.

Через некоторое время юная ведьма вздохнула и опустилась на пол перед камином. Медленно она покачала головой и заставила себя посмотреть на своего парня. Ее взгляд был извиняющимся, когда она попыталась ответить на безмолвный вопрос Гарри.

— Я не знаю, что происходит, — тихо пробормотала она. Ее слова ударили Поттеров, как кулак прямо в живот. Если бы кто-нибудь знал, что происходит, это была бы Гермиона. У Гарри было чувство, что она знает все или почти все, и если она, в кои-то веки, не знала наверняка, у нее, по крайней мере, должна была быть идея относительно того, что искать, чтобы найти ответ.

Гермиона вздохнула, увидев потрясенные лица молодой семьи. — Я… Мне очень жаль. Я не знаю, что пошло не так с ритуалом. Это должно быть как-то связано с ним, поскольку это единственная причина, по которой Лили и Джеймс здесь и могут поговорить с нами. Но я исследовала ритуал очень тщательно, изучая каждую деталь, каждое заклинание, каждое произношение, каждое движение, которое мы должны были сделать, чтобы это сработало, и мы все сделали правильно. Если бы я не знала точно , а я как раз знаю, я бы сказала, что это был ритуал, но этого не может быть. Все так запутано!

Она была расстроена. Все рассчитывали на нее и доверили ей что-то, что, очевидно, было важно для них, а она все испортила. По полной программе. Единственная проблема заключалась в том, что Гермиона не знала, в какой момент она облажалась, а ничего не выводило ее из равновесия сильнее, чем незнание того, что именно она могла бы сделать лучше.

— Что, если причина, по которой все это происходит, не была вызвана ритуалом?

Три головы повернулись к рыжеволосой ведьме, чья рука покоилась на черных локонах волос ее сына. Искорка зажглась в ее зеленых глазах, напомнив Джеймсу о блестящей ведьме, в которую он впервые влюбился.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.

— Ну, этот ритуал был написан, сколько, пару сотен лет назад?

Гермиона кивнула, сведя брови вместе.

Лили кивнула. Ее взгляд был где-то далеко, пока она пыталась навести хоть какой-то порядок в своих беспорядочных мыслях.

— Этот ритуал был написан для людей без магии. Людей, которые хотят вернуть кого-то из мертвых на несколько часов, чтобы задать вопрос или что-то в этом роде, я не знаю. Он был создан для обычных обстоятельств, вот что я хочу сказать, — она заправила свои длинные волосы за уши, выглядя слегка разочарованной. Она не знала, как выразить словами то, что на самом деле хотела сказать.

Джеймс хихикнул. — Вызывать мертвых людей, чтобы задавать им вопросы, — это не то, что я бы назвал обычным, любимая.

Гарри рассмеялся, но девушки только закатили глаза.

— Здесь у нас есть два основных варианта, — продолжила Лили, в остальном игнорируя выходки своего мужа и сына. — Вариант первый заключается в том, что мы здесь слишком долго. Я сомневаюсь, что ритуал предназначался для того, чтобы вернуть кого-то обратно и позволить ему погулять более нескольких часов. Не говоря уже о том, чтобы вернуть двух человек одновременно. Поскольку большинство ритуалов разработаны с учетом среднего уровня магической энергии, которой обладает один человек, я полагаю, мы можем назвать этот вариант неактуальным, так как у Гарри магическое ядро выше среднего, и я не думаю, что это вызвало бы такую серьезную проблему, как мы сейчас рассматриваем. Вариант два — это защита Гарри.

Тишина наполнила комнату. Оттолкнувшись от дивана, Гарри сел и посмотрел своей матери в глаза. Они были на одном уровне роста, сидя на диване рядом друг с другом. — Защита? Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду ту защиту, которую мы с Джеймсом наложили на тебя в Хэллоуин восьмидесят первого.

— Но как это могло повлиять на ритуал? — спросила Гермиона в наступившей тишине.

Лили подняла руку, откинула волосы за плечи и встала. Ей нужно было двигаться. Она чувствовала, как через нее проносится беспокойная энергия, еще не до конца привыкшая к тому, что у нее снова есть тело. Она медленно подошла к Джеймсу и остановилась перед ним. Он посмотрел на нее с беспокойством во взгляде.

— Мы связаны с Гарри не только тем, что являемся его родителями, что, очевидно, формирует связь не только с ним как личностью и с его ядром, но и с его жизнью, — она глубоко вздохнула и развернулась лицом к двум молодым волшебникам, готовясь к тому, что собиралась сказать. — Джеймс бросился под удар Волдеморта, прекрасно зная, что он не переживет этой встречи. У него не было с собой волшебной палочки, что оставляло его без средств самозащиты, но он все равно это сделал. Он выиграл время для меня, и для Гарри, время, которое я смогла использовать, чтобы взбежать наверх, в детскую Гарри и забарракадировать дверь. У меня тоже не было с собой палочки, так что с того момента, как Джеймс сказал, кто собирается войти в наш дом, я знала, что все кончено. Но я все равно сделала все, что могла. Я пыталась уговорить его оставить нашего мальчика в живых, но он не был тем, кого можно переубедить. Конечно же, нет.

Ее голос был не громче шепота.

Лили сделала еще один вдох, заставляя себя сохранять спокойствие, когда воспоминания о той роковой ночи обрушились на нее со всей силой. Она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, угрожая пролиться, но она сдержала их. Ей нужно было оставаться спокойной и сосредоточенной. Это было самое меньшее, что она могла сделать.

— Я пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти Гарри, — она с любовью улыбнулась своему сыну, который сам с трудом мог нормально дышать, слушая, как его мать рассказывает о той ночи, когда он потерял свою семью. — И Джеймс, и я, не имея возможности использовать нашу магию, чтобы спасти нашего сына, использовали наши жизни, чтобы спасти его. Это создало настолько сильную защиту, что Волдеморт не смог даже прикоснуться к Гарри, не говоря уже о том, чтобы убить его. Ты был непобедим, когда дело касалось этого монстра.

Сейчас она разговаривала исключительно со своим сыном, совершенно забыв о темноволосой ведьме, все еще стоящей перед камином.

— Я полагаю, что это могло быть причиной того, что этот ритуал сработал не так, как ожидалось. Я хочу сказать, — она отчаянно жестикулировала, нечаянно ударив Джеймса по руке, — он делал то, что ожидалось. Мы вернулись, ты можешь видеть нас и говорить с нами, мы можем обнять тебя, но я думаю, наша магия знала, что она должна защитить тебя. Наши ядра были полностью истощены после борьбы с притяжением нашего Места Смерти, так что, еще раз, наша магия не могла быть использована, чтобы защитить тебя от того, от чего, по ее мнению, ты нуждаешься в защите.

Осторожная улыбка появилась на ее лице, немного разрядив напряженное настроение в комнате.

— Я имею в виду, это не обязательно должно быть причиной всего, что происходит с тобой и с нами, но это возможно. В конце концов, даже при том, что наши ядра иссушены, они черпают магию из наилучшего из доступных источников, чтобы использовать ее для твоей защиты, причем наилучшим источником доступной магии являешься ты, поскольку ты связан с нами и поддерживаешь нашу магию в наших телах. Еще одна вещь, подтверждающая эту теорию, заключается в том, что мы вообще не могли использовать никакой магии перед тем, как отправиться к Дурслям, которые представляют собой живую угрозу твоему благополучию. То, что мы знаем это, означает, что наши магические ядра тоже знают, если можно так выразиться, и поскольку магия и эмоции тесно переплетены, наши ядра начали забирать твою магию, чтобы защитить тебя, как будто она не смогла этого сделать много лет тому назад.

Гарри фыркнул.

— Чем дольше мы здесь, — тихо сказал Джеймс, — тем слабее ты будешь становиться, сынок.

Гарри не знал, что и думать об этой новой информации. Это звучало убедительно. Логика, стоящая за словами его мамы, была неоспорима, и все же он поймал себя на том, что ищет выход из положения. Он хотел, чтобы они были нелогичными, чем-то таким, что могло бы иметь смысл, но не выдержало бы пристального взгляда на факты, предоставленные ему. Он знал, что Лили была права, но в то же время не хотел этого, потому что это означало бы, что и ей, и Джеймсу снова пришлось бы уйти от него. Он только-только вернул их обратно! Он еще не был готов попрощаться. Черт возьми, он даже не знал, будет ли когда-нибудь готов снова попрощаться с ними.

Узнав, каково это — снова иметь своих родителей рядом после целой жизни, когда ты задавался вопросом, какими они были… он не хотел упускать это чувство — чувство безоговорочной любви, заботы и поддержки, несмотря ни на что. Все было преходящим, даже его отношения с Гермионой не были чем-то высеченным в камне. Это не означало, что он не хотел, чтобы это было высечено в камне и хранилось там вечно и у всех на виду, но точно так же он думал об их отношениях с Джинни. По крайней мере, в течении короткого времени, которое у него было. И, как оказалось, даже недолговечное счастье может угаснуть, открывая то, что когда-то было скрыто от глаз.

Что ему было нужно, так это безусловная любовь, и единственными людьми, от которых он, без сомнения, мог ее получить, были его родители. Он знал это. Он всегда знал это. Это было единственное, в чем он был уверен, независимо от того, какие ужасные вещи с ним происходили, он всегда думал о своих родителях, об их любви, которую они испытывали к нему. Должно ли все это закончиться сейчас? Ни с того ни с сего?

— Можем ли мы что-нибудь с этим сделать? — спросил он, сердце разгоняло адреналин по его дрожащему телу. — Можем ли мы как-то нейтрализовать этот эффект? Должно же быть что-то, что мы можем сделать, верно?

Он посмотрел на Гермиону в надежде увидеть, как ее глаза засияют революционной идеей, которая не только вернет его семью на короткое время, но и позволит им остаться навсегда, — но не видел ничего подобного. Она избегала его взгляда, покусывая нижнюю губу.

— Гермиона?

Молодая ведьма посмотрела ему в глаза, стараясь, чтобы он не увидел ее отчаяния. У нее не было решения этой проблемы. Ей не нужно было обращаться к каким-либо книгам или древним фолиантам, чтобы знать это, поскольку она прочитала каждую из них несколько раз, в первую очередь исследуя ритуал.

— Я не думаю, что есть способ, Гарри, — тихо сказала она и заставила себя не отводить взгляд от его потрясённого лица. — Я бы нашла это во время своих исследований для ритуала. Мертвым не положено бродить по миру живых. Вспомни историю о трех братьях⁽¹⁾.

— Это другое дело, — поспешно вставил Гарри. Он оттолкнулся от дивана. Ему нужно было двигаться. Он чувствовал беспокойство; уже некоторое время он не находил покоя. Что его разум подсказывает ему, говоря, что рано или поздно ему придется столкнуться с неразрешимой проблемой? Знал ли он в глубине души, что его родители не смогут остаться? Что в конце концов ему придется попрощаться?

— Это не так уж сильно отличается. — грустно улыбнулась Гермиона. Она понимала, что Гарри должен был чувствовать в этот момент; по крайней мере, до некоторой степени. От того, что ей пришлось фактически силой отослать подальше своих родителей незадолго до войны, у нее до сих пор мурашки по коже.

— Но они же ЖИВЫЕ! — закричал Гарри, вскидывая руки в воздух. — Они дышат, ходят, им нужно есть и спать. Они такие же живые, как и я!

— Ты знаешь, что это неправда, Гарри, — Гермиона хотела успокоить его, видя, что он дышит слишком часто, на его щеках появились лихорадочные красные пятна, а остальное лицо стало тревожно бледным.

— Нет, я знаю, что они живые, — панический взгляд Гарри встретился с взглядом его родителей, которые с беспокойством наблюдали за ним.

— Сынок, успокойся, — заявил Джеймс, увидев, что его сын начал раскачиваться. — Дыши, Гарри.

— Но вы не можете снова уйти, — выдохнул юный волшебник, потерянный в своем собственном мире. Он уже не видел, как его родители и Гермона подбежали к нему, как раз вовремя, чтобы поймать его, когда ноги Гарри подогнулись, и он рухнул на твердый деревянный пол.

— Гарри!

Холодный пот покрыл бледное тело Гарри, пока он пытался успокоить дыхание и наполнить легкие достаточным количеством кислорода. Все его тело сотрясала дрожь, и он чувствовал себя так, словно подхватил грипп. Он чувствовал слабость, дрожь и невероятную усталость.

— Мы пробыли здесь слишком долго, — пробормотал Джеймс. Он подхватил сына под шею и колени и перенес его на диван, осторожно укладывая на мягкие подушки. Лили отвела потные пряди черных волос, прилипшие к холодному лбу Гарри.

Она не ответила мужу. Она знала, что он был прав, и знала, что это будет нелегко.

Два громких удара гонга эхом прокатились по комнате, объявляя о посетителе, которого не пропускали защитные чары дома.

— Кто это? — голос Гарри был всего лишь шепотом.

Гермиона нахмурилась, посмотрев в сторону коридора. Она жестом предложила Джеймсу остаться в гостиной с женой и сыном. — Я пойду проверю. Вы оставайтесь здесь и позаботьтесь, чтобы Гарри не вставал и не разгуливал по дому, — и с этими словами она прошмыгнула мимо волшебника и через несколько секунд вышла из комнаты.

* * *

Слова его матери все еще отдавались эхом в его голове. «Веди себя как взрослый, которым ты являешься, и будь мужчиной! Я не так тебя воспитывала!» У него вырвался вздох, когда он стоял в пустой кухоне «Норы» и смотрел в остывший очаг. На улице было довольно тепло, так что не было необходимости поддерживать огонь.

Он не знал, когда видел их в последний раз. Честно говоря, он хотел забыть о них все, но даже самый упрямый волшебник должен был признать тот факт, что иногда он совершал ошибки, и в его случае эти ошибки были слишком серьезными и слишком многочисленными, чтобы полностью их забыть. Он поговорил с несколькими людьми, в основном со своей семьей, и большинство из них сказали, что он вел себя как мудак. Они сказали, что были разочарованы в нем и стыдились его. Во время этих многочисленных и неприятных бесед он чувствовал себя ужасно. Конечно, в то время он был уверен, что был прав и что его друзья предали его, но он смотрел на все это фиаско под неправильным углом. Если он извратил их действия, события и, как ему пришлось неохотно признать, новости, то можно было увидеть, как он пришел к той точке, в которой находился прямо сейчас.

Все дело было в том, чтобы заставить себя смотреть на факты, а не на слухи, и его поведение было первым фактом, с которым ему пришлось столкнуться. Люди говорили ему, что сначала ему нужно простить себя, прежде чем пытаться связаться со своими бывшими друзьями, и он знал, что они были правы. Однако это не означало, что те последние пару… он даже не знал, какой месяц сейчас. Последние пару дней — или это были недели? Даже месяцы? — были тяжелыми, но он преодолел их.

Если бы он заставил себя успокоиться, сделать один-два вдоха и вспомнить все проблемы, с которыми столкнулась их дружба, и то, как им удалось преодолеть каждую из них, оставаясь такими же сильными, как и раньше, если не еще сильнее, он смог бы по-новому взглянуть на то, что сделал, и, мягко говоря, ему стало бы противно.

Он ничего так не хотел, как иметь возможность сказать, что его прокляли или им манипулировали таким образом, что он был не в состоянии бороться, но он лучше всех остальных знал, что это неправда. Да, каким-то образом им манипулировали, но он должен был быть умнее. Поверить в то, что пресса напечатала о том, что его лучшие друзья изменяли ему, когда он все еще состоял в отношениях с одной из них, было самой большой ошибкой, которую он мог когда-либо совершить. В некотором роде, это было похоже на то, как он вел себя, нося ожерелье с крестражем во время войны. На этот раз, однако, он не мог винить Волдеморта за собственные действия.

Он был причиной их столкновения, и именно ему придется искупить свою вину и, по крайней мере, попытаться каким-то образом наладить отношения между ними. У него было чувство, что их дружба никогда не вернется к тому, что было раньше, но это была целиком его вина, и теперь он знал и мог принять это.

Собрав все оставшееся мужество, он быстро схватил горсть Летучего порошка и бросил его в камин. Он наблюдал, как из ниоткуда в воздух взметнулось зеленое пламя, сигнализируя ему назвать адрес и шагнуть в огонь.

Он застонал, когда почувствовал, как невидимый барьер прижался к самой его душе. Защитные чары были сильными. Он не ожидал ничего меньшего, учитывая, кто установил их в этом месте.

Пламя лизало его тело, пока он ждал, когда его пропустят через каминную сеть и позволят выйти. Это никогда не было приятным чувством, когда тебе отказывали в немедленном доступе, поскольку сеть случайным образом предлагала другие камины, считая, что он назвал неправильный адрес.

Прошло около трех минут, когда теплый ветерок взъерошил его рыжие волосы, и его выплюнуло из огня на холодный каменный пол, прямо к ногам перепуганной Гермионы Грейнджер.

Примечания:

Знаю, я тоже ненавижу шестого, но автор упорно сводит их троих. А я всего лишь скромный переводчик.

1) https://potter7.bib.bz/glava-21-skazka-o-treh-bratyah

Вернуться к тексту