Путешественник Императора (гет)

Статуя Семи стояла передо мной, излучая уже знакомое светло-фиолетовое, почти лиловое свечение — все-таки понасыщеннее того, что исходило от Священной сакуры. Сама энергия Электро, что уже вошла в мое тело и душу, где вновь нашла радушный прием, была куда более темного оттенка. А моя связь со Светом Императора вновь возросла, причем в этот раз, похоже, некий порог оказался преодолен, и эффект был не только количественным, но и качественным...

Сконцентрировавшись, я теперь мог призвать знакомую мне золотистую ауру, что целиком покрывала мое тело, придавая ему сверхчеловеческие возможности... Это навевало воспоминания... именно аура была способностью, что первой пробудилась во мне в момент моего становления Имперским Святым — тогда еще без титула “Живой”, который пришел лишь вместе с крыльями. Именно эта сила спасла меня и моих уцелевших товарищей, дав мне возможность одолеть моего первого Высшего демона... Правда, я так никогда и не смог четко вспомнить те мгновения, когда я выносил Кровожада чуть ли не на пинках. Возможно, что в тот момент это делал не столько я сам, сколько Император через меня... и аура осталась мне в наследство. И стала для меня первым шагом.

На этом фоне, сила элемента Электро почти отошла на второй план. Способность метать молнии, которые — я чувствовал это инстинктивно — были не особо разрушительны, как-то меркла... Пусть я и чувствовал, что есть в ней нечто большее, как если мои способности могли помочь моим возможным соратникам... например, как часть способностей Беннета. Что же, потом проверим.

- А что с телепортами? — негромко поинтересовалась сверху Паймон, оглядываясь по сторонам, чтобы никто не оказался слишком близко. Прежде всего стоило опасаться жриц из местного святилища.

- Странновато... — протянул я, еще раз касаясь Статуи. — Я свободно чувствую весь Наруками и смогу перемещаться, куда пожелаю... а вот дальше... Каннадзука и Ясиори — я их чувствую, но не очень четко... там местами чувствуется Бездна, но, по-моему, проблема не в ней. Скорее там очень высокий уровень энергий элементов, а может, и что-то еще, что беспорядочно рассеяно там и создает помехи... Дальше Ватацуми... он словно бы отключен от сети... но не до конца? Вообще, если этот остров появился сравнительно недавно, откуда на нем Статуя и телепорты?! — выдал я вслух пришедшую мысль.

- А... Паймон не знает... — летунья, кажется, чуть не свалилась от удивления, но овладела собой. — Паймон помнит, точно помнит, что их никто не создавал за этот промежуток времени, значит, они там были с самого начала... может, Оробаси забрал их с собой из-под земли? — предположила она.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но осознал, что возражать особо нечего, тем более, что Разлом показал, что телепорты под поверхностью Тейвата и правда встречаются. Статуй мы там пока не встречали, но кто их знает... ну и в целом теория Паймон не была столь уж абсурдной, хотя, подозреваю, что это не все.

- Возможно, — пожал я плечами. — В целом, мы можем перенестись на два ближайших острова, но мне трудно выбрать точку телепорта... мне кажется, что на каждом из островов доступна лишь одна точка телепортации. А вот Ватацуми... нет, телепортироваться туда мы не сможем, но...

- Но?

- Мне почему-то кажется, что вернуться оттуда возможно?.. — неуверенно ответил я, сомневаясь в собственных ощущениях. — А еще... еще я чувствую что-то далеко на юге отсюда...

- На юге? Это, наверное, проклятый остров Сэйрай, — почесала затылок моя проводница. — Паймон мало что знает об этом... но очень давно на нем произошло какое-то бедствие, с ним справились, но после Катаклизма его последствия вернулись вновь. Остров покинут уже несколько веков... удивительно, что ты его чувствуешь, — развела она руками. — Паймон скорее ожидала, что там будет как на Драконьем Хребте или в Разломе...

- Но нет... — покачал я головой. — Я чувствую там Бездну, бесчинствующие силы элементов и даже что-то еще... что-то еще более гнусное, чем Бездна?.. — проговорил я с сомнением. — Но эти напасти словно блокируют другу друга... потому, наверное, этот остров тоже не до конца отключен от сети...

“Или же со всем тем бардаком, что творится в Инадзуме, система безопасности Артерий Земли дает сбои” — подумалось мне, глядя на Статую Электро Архонта. Выглядела она плохо — даже более пострадавшей и потертой, чем Статуи в Мондштадте, когда там бесчинствовал отравленный Двалин... хотя заметно лучше, чем те, что были отрезаны от сети. Но вообще, впечатление она производила весьма печальное... Поколебавшись пару секунд, я извлек камеру и сделал несколько снимков. Пока не знаю, что и как я буду делать дальше, но — если некоторые предположения верны — эти снимки могут сыграть роль ценных аргументов во время будущей встречи...

- Что же, — заключил я, — дело сделано, и мы можем спокойно передвигаться по Наруками, значит, пора посмотреть, что с этими тремя горемыками, раз уж вызвались.

- Да, Паймон тревожно... Паймон считает, что начать стоит с защитника деревни, прежде чем направляться ближе к столице, где двое других пострадавших.

- Справедливо, — кивнул я, разворачивая карту, что вытребовал у Камисато. — Как туда лучше всего попасть?

- Если Паймон правильно поняла инструкции, эта деревенька стоит на дороге в столицу, южнее Конды... значит она где-то тут, на равнине Бякко...

- Значит, мы можем либо перенестись к телепорту у Коды и оттуда на юг, либо к точке, что у окраин столицы, и двинуться на север, — рассудил я. — Предлагаю начать с Конды.

- Да...

Что же, пора. С этими мыслями мы оба коснулись Статуи Семи на острове Наруками, примерно на полпути между Рито и Великим храмом на горе Его. Странным образом располагалась она в глуши, в стороне от дорог и жилья. Рядом располагалось лишь небольшое святилище... Ладно, здесь главное внимание уделяют Священной сакуре, но странно, что Статую — которая реально благословляет и исцеляет — почти забыли...

* * *

- Это и есть госпожа Яэ? Все как говорил господин Дзунъя, у нее такая аура... Кстати, Паймон показалось, или она на нас посмотрела?

- Да, — сдержано кивнул я, разглядывая фигуру в наряде, который в лучшем случае... вдохновлялся традиционным нарядом местных жриц. Злоупотребляет Гудзи своей позицией...

Наш поход по домам людей, лишившихся Глаза Бога, привел нас в Великий Храм Наруками, что было, вообще говоря, довольно подозрительно.

Началось все в деревушке на три десятка дворов, чье название уже успело вылететь у меня из головы. Мы с Паймон явились очень вовремя — с нами такое часто бывает — как раз к уже явно не первому спору между старейшинами деревни и воином, теперь без Глаза Бога. Тэдзима, кто прожил здесь без малого тридцать лет и был одним из самых уважаемых жителей, намеревался покинуть деревню к большому шоку и почти ужасу обитателей.

Очень быстро стало понятно, что имеет место быть большая проблема коммуникации и взаимопонимания. Жители, очевидно, полагали, что Тэдзима хочет бежать из-за стыда, вызванного потерей своего Глаза Бога, и были готовы оказать ему всяческую поддержку, чтобы помочь ему миновать этот кризис.

Он тут пользовался неподдельным уважением, да и в целом я не заметил среди жителей Инадзумы какой-то враждебности по отношению к обладателям Глаз Бога в целом. Никакой охоты на ведьм, которой я опасался, тут не было. Охоту на Глаза Бога проводили исключительно члены комиссии Тэнре, пусть многие из них и не церемонились. И общее мнение было скорее нейтральным, в худшем случае оно сводилось к идее, что “если у Х отняли Глаз Бога, наверное, было за что”.

Вот только стоило нормально поговорить с Тэдзимой, как становилось ясно, что никакого стыда он не испытывает. Нет, изъятие Глаза Бога не прошло для него бесследно, но то, что он ощущал — это растерянность, некоторую пустоту в душе и полное непонимание, что удерживало его тридцать лет в этой, прямо скажем, невыдающейся деревеньке.

Недолгое расследование указало на существование некой девушки во всей этой истории и привело нас к укромному местечку среди скал, где, по словам жителей, Тэдзима проводил немало времени. Земля в одном месте была явно потревожена, словно бы ее не раз копали... Паймон немедля загорелась идеей, что Тэдзима тридцать лет хранил тут какое-то сокровище. У меня же мелькнула шальная мысль, что мы откопаем чье-то тело.

Но нет, вместо этого мы нашли письмо в шкатулке — старое, вполне возможно, что ему было тридцать лет — где эта деревня назначалась местом встречи, если они окажется разлучены на войне... Вот и ответ... он ждал тут... тридцать лет. Просто ждал... и не пытался ничего предпринять. Нет, он просто терпеливо ждал... А, потеряв Глаз Бога, забыл, что же он такого ждал с терпением и стойкостью более присущими камню...

Тэдзима был вполне ожидаемо потрясен, когда мы поделились с ним своими находками. В конце концов, он явно потерял немалый кусок своей жизни. Поразмыслив, он решил еще задержаться тут, подумать, попытаться найти иные следы своего былого “я”.

Ну... наверное, можно считать, что мы ему помогли? Он нашел часть ответов, приобрел хотя бы подобие спокойствия и цели в жизни. Кроме того, мы вернули спокойствие жителям этой деревни, кто были очень рады его решению и готовы всячески помочь ему в поисках прошлого... Но меня тревожило другое... Эта тревога лишь разрослась, когда мы встретили нашу следующую цель: Курасаву Коносукэ.

Столица Инадзумы отличалась от города Мондштадта и Гавани Ли Юэ тем, что не имела четких, очертанных стенами или горами границ. Она располагалась на южном скалистом окончании острова Наруками. Сам дворец сегуна и прилегающие правительственные учреждения располагались на отдельной высокой скале, очевидно, когда-то отколовшейся от острова и теперь соединенной с ним лишь мостом. Эти строения сильно выделялись своей величественностью по сравнению с остальными постройками, виденными мною в Инадзуме... что наводило на неприятные ассоциации со многими Имперскими мирами. Одна часть города располагалась на высокой части острова и была отгорожена крепостными стенами. Ну а под ним раскинулась остальная его часть, которая как-то незаметно переходила в пригород и окраины, чем дальше, тем беднее... правда, совсем уж трущоб я не нашел.

И мы вновь прибыли очень вовремя, чтобы наиболее быстро вникнуть в происходящее... Жители наседали на Курасаву, обвиняя его в том, что тот присвоил себе причитающиеся им продовольственные пайки и зерно. Сам же самурай утверждал, что ни о каких пайках слыхом не слыхивал. Стоило некоторых трудов, чтобы мирно развести их.

Я порасспрашивал самых сдержанных из числа этих людей. По их словам, этот Курасава Коносукэ всегда производил впечатление очень честного и высокоморального человека, но, видимо, либо всегда лгал, либо потом скурвился, за что у него и конфисковали Глаз Бога. Ну а после этого он вообще пустился во все тяжкие и теперь украл продовольствие и зерно, от которых зависит их выживание...

Ну... тот факт, что жители пригородов столицы, которые никак не тянут на трущобы или подулье, так сильно зависят от продовольственной помощи, сам по себе весьма тревожный знак. Впрочем, вообще весь город производил впечатление перенаселения, осторожные расспросы тут ничего не дали, но, полагаю, что это связано с гражданской войной... Так что тут вполне ожидаемый кризис беженцев... и страна Вечности справлялась с ним куда хуже города Свободы.

Разговорить Курасаву было непросто — мужик был на нервах, его явно уже затюкали, потому он несколько раз чуть не сорвался на ругань. Но я умею быть терпеливым, внимательным и приятным собеседником, потому он в конце концов раскрылся. Он так же страдал потерей памяти, потому во многом сам был не уверен. Но его аргумент, что для человека, складывающего в свой карман государственные фонды, он слишком бедно живет, звучал весьма убедительно. Мы видели его дом: почти пустой, обшарпанный, еды минимум, но при этом несомненно обжитый, причем именно им и его семьей — а значит, не для отвода глаз. Все это бросалось в глаза даже несмотря на то, что его буквально только что ограбили... причем, по его словам, его дом был далеко не первым из числа домов самураев, что подвергся краже... и что, всем наплевать на нападение на защитников правопорядка? Ох, непорядок...

По крайней мере, тут было понятно, что делать, а с помощью летучей Паймон выйти на след грабителей было нетрудно. Да эти трое почти и не таились, даже открыто нося типичную для “похитителей сокровищ” одежду — вот уж воистину международный преступный синдикат. А еще они, собравшись на берегу от силы в двух километрах от города, в голос хвастались своими свершениями и храбрились, что это только начало... Н-да... уровень беззакония в стране Вечности удручающе высок...

Коль скоро мой собственный статус тут был несколько под вопросом, я ограничился тем, что хорошенько вырубил двух приспешников, а потом и главаря, после допроса. Несколько часов им валяться в отключке, будет время решить... Главарь сообщил, что у Курасавы они не нашли ничего, кроме одной шкатулки, а в ней долговые расписки... Ну а быстрое расследование дало окончательный ответ.

Никакой официальной программы продовольственной помощи не было. Это делал сам Курасава и платил из собственного кармана, а потом он и вовсе влез в долги, когда цены на зерно взлетели — еще один звоночек. Я, кажется, думал, что Инадзума справляется с кризисом хуже Мондштадта? Я был к ней непростительно мягок...

Курасава, как и Тэдзима, был в шоке, когда мы рассказали ему все, что выяснили. Он не мог понять, почему зашел так далеко в стремлении помочь чужим ему людям, что сам загнал себя и своих близких в такое положение. На этом фоне его слова о том, что, по утверждению коллег, сам он был противником Охоты на Глаза, за что и лишился своего, почти затерялись в обсуждении.

Я знавал воистину бескорыстных людей, что целиком отдавали себя какому-то идеалу или помощи другим... Но никогда не так, чтобы жертвовать собой и своей семьей на протяжении долгих месяцев. Это... это было нездоровое поведение. В конце концов, были более рациональные способы помочь своим соседям, чем пытаться самому всех накормить...

И надпись на его семейном мече, “Доброта и долг” — очевидно, их семейный девиз, которому он следовал... слепо, безумно следовал... Все становилось еще тревожнее.

Тут все, что я мог — это указать ему место, где я оставил лежать без сознания тех трех гавриков. Ну а потом составить и отправить сообщение Камисато — если этой Аяке так не терпится бороться за правое дело и побеждать несправедливость, вот ей достойная цель для приложения ее энергии.

Ну а третьим был мастер меча, который достиг особых высот, а теперь держал собственную школу. Вот только потеря Глаза Бога подействовала на него даже больше, чем на двух других. Настолько, что его ученики посчитали его одержимым и обратились за помощью к жрицам. Дело дошло до того, что его собирались отвести в Великий храм Наруками для аудиенции с верховной жрицей — этой самой Гудзи Яэ, кто, очевидно, была слишком важной фигурой, чтобы самой откликнуться на зов о помощи. Знакомо... Интересно, не та ли эта “малышка Яэ”, кого упоминал Венти?

Посещение храма было запланировано на следующий день, потому мы с Паймон воспользовались случаем, чтобы посетить местную штаб-квартиру Гильдии Искателей Приключений. И да, там у стойки так же нашлась Катерина, кто с готовностью приняла мое рекомендательное письмо, что было написано Катериной из Ли Юэ... И... честное слово, казалось, она понятия не имела, кто я такой, пока не ознакомилась с моим резюме. Подозрительно все это.

Очередную ночь мы провели в нашем Чайнике — все-таки великая вещь! Вернера, кстати, мы уже вернули в Мондштадт, передав пока на попечительство Ордо Фавониус, где его будут долго и вдумчиво расспрашивать про все его злоключения. Уверен — эти показания еще пригодятся. А дальше мы отправились в Великий храм Наруками, что и привело нас к нынешней ситуации.

* * *

Домон — как звали это фехтовальщика — был уже пожилым человеком с совершенно седыми волосами, но оставался в прекрасной физической форме. Но впечатление сейчас он производил весьма жалкое, трясясь на коленях и невнятно прося прощения у невидимых людей. Его былых, побежденных соперников, как я понял.

Я и сам сперва всерьез рассматривал вариант одержимости — в конце концов, что-то подобное почти случилось с Шэнь Хэ — и был готов ко многому. Но нет, это был просто нервный срыв и помешательство, скорее всего — временное — пусть я и не специалист. И Яэ Мико мое мнение разделяла...

В данном случае нам с Паймон и вовсе ничего делать не пришлось, я лишь краем уха слушал происходящее, но ученики, былой товарищ и соперник пробудили жизнь и разум в Домоне. Одно из главных чувств наставника — чувство ответственности перед учениками — сыграло свою роль... Что же, можно сказать, что он, кто изначально казался самым пострадавшим из троих, смог оправиться куда лучше других... и без нашего участия.

Но то, с какой же скоростью он оправился, как легко смог переключиться, стоило только кому-то сместить тему... все это еще раз подтверждало мои мысли и опасения... Да и другие случаи начинали приходить на ум...

- Значит, интуиция меня не подвела, — голос Гудзи вырвал меня из размышлений. — Ветер, что дует издалека, вдохнул новую жизнь в наши берега... — вот так прямо?

- А камень дал вам новую опору? — приподнял я бровь.

- О... — дама улыбнулась... чисто по-лисьи, прежде чем прикрыться ручкой. Нда, мое первое впечатление подтверждается... да и в ее лиловой прическе явно угадываются ушки. — Наш юный гость любит играть со словами...

- И не только словами.

- Пожалуй... Эта наша встреча преждевременна, но на наши острова... — начала она поворачиваться спиной.

- Я сам решаю, с кем и когда встречаться, — оборвал я ее, не повышая голоса. Она с самого начала мне не очень нравилась. Особенно учитывая тот факт, что ее позиция делала ее отличной кандидаткой на роль фигуры, что дергала за ниточки Аяки. Чай Камисато как раз связаны с храмами. Так что я не хотел, чтобы она просто ушла, бросив пару многозначительных фраз...

- Вот как? — обернулась она и бросила на меня лукавый взгляд своих светло-пурпурных глаз. Я спокойно встретился с ней взглядом и, кажется, самую малость смутил этим. Она помедлила мгновение, очевидно, отбросив свой первый вариант ответа. — И, если ты тут по собственному выбору, то что скажешь про то, что видел здесь? — мне показалось, или она почти открытым текстом сказала, что эту прогулку, что привела нас сюда, придумала она?

- Конец... был слишком быстрым и счастливым, — пожал я плечами. — А в начале... он был жалок, но мне его было не жаль.

- Не жаль? — Паймон... не то, чтобы взорвалась, но завопила от души. — Он лишился своих желаний! Ты же видел его, Александр! Пока его ученики и старый друг не помогли ему, он был просто раздавлен!!! — моя спутница почти повторила то, что мы слышали тут.

- И им не потребовалось и пяти минут, чтобы вдохнуть в него новую жизнь, — ответил я. — Поверь, Паймон, я видел, что бывает, когда человек по-настоящему лишается желаний, видел я и как изначально вполне разумное желание извращается во что-то совершенно чудовищное. Это, — пренебрежительно кивнул я в сторону того клочка земли, где происходили страсти, — и рядом не лежало. Это скорее был синдром отмены или ломка...

- Синдром отмены? — приподняла брови Гудзи.

- Ты сама сказала, его желание стать лучшим двигало им многие годы, — я сдержал усмешку от мысли, как бы этот фехтовальщик показал себя по сравнению с некоторыми бойцами Империума, не говоря уж об Астартес. Ну и не приведи Император, чтобы о нем услыхал кто-то вроде ублюдка-Люция, чтоб у него руки и ноги разом отнялись. — Он стал буквально зависим от этой идеи-фикс, точно так же как наркоман зависит от веществ, к которым пристрастился. И при попытке излечить, колбасить его будет почище, чем Домона... и уйдет на это куда больше времени...

- Ой, — Яэ вновь деликатно прикрыла рот ручкой и уже не так деликатно рассмеялась. — Какая интересная мысль! — мне показалось, или у нее глаза вдруг сверкнули красным? — Жаль только, ту манию, в которую скатилась моя подруга, так просто не объяснить и не развеять... — глаза вернули свой прежний цвет, и на миг в них промелькнула истинная печаль.

- Разное бывает, — неопределенно ответил я. А потом решил пойти напрямик. — Странно, что проблема Домона решилась так быстро, но бывает, что хороший разговор по душам очень помогает. А потому...

- Нет, мне не по силам организовать тебе встречу с... сегуном, — опередила меня Яэ. — Пусть мое влияние и значительно, но три-комиссия, а прежде всего Тэнре и Кандзе полностью замкнули на себе все контакты с Архонтом...

- И даже былых связей не осталось... — уточнил я, и добавил, — с Эи?

- О? — вот теперь на ее лице промелькнуло истинное изумление. — Ты очень хорошо информирован, как... а... ветра нашептали, не так ли? — лукаво подмигнула она, я ограничился пожатием плеч. — К несчастью, Эи, в своем стремлении отрешиться от мира и защититься от эрозии, была очень педантичной. Даже просто встретить сегуна недостаточно, чтобы обменяться с ней хоть парой слов... это ты должен понять сам, при встрече, словами это не объяснить, — упредила она мой вопрос. — И... есть у меня надежда, что именно ты сумеешь заставить ее выглянуть из своей скорлупы...

- Ну... с двумя Архонтами мы встретились и поладили... — протянула Паймон, кто молчала все это время.

- Может, это и поможет... — тон Мико явно намекал, что при общении с Райден Эи этот опыт не факт, что поможет. В принципе, я с ней был согласен. — Теперь, полагаю, нам стоит расстаться, и у вас и у меня хватает своих дел... Но, у меня есть кое-что для вас, — с этими словами она скрылась в здании — не том, куда направлялась изначально, прежде чем я ее разговорил. Стало быть, планы у нее изменились...

- Вот, прощальный подарок... — вновь показалась она наружу, держа в руке... крашенную дощечку с узорами и надписями. От нее исходила непонятная мне энергия. — Омамори Великого храма Наруками, могучий амулет. Я создала его не так давно, как раз думая о нашей неизбежной встрече... Полагала дать его тебе позже, но раз ты сам решаешь, когда и кого встречать, не буду тянуть. И кто знает, вполне возможно, что в трудный час с его помощью все наши проблемы вдруг разрешатся...

- Ой, спасибо! — подпрыгнула в воздухе Паймон. — Какой красивый!

- Благодарю, — степенно склонил я голову, принимая амулет. Как только уйдем отсюда, нужно его изолировать в Чайнике, а потом показать кому-нибудь из Адептов. Лучше всего — Хранительнице Облаков, она в этом разбирается лучше всех...

* * *

Мы вернулись в поместье Камисато, где нас встретили и проводили в гостиную, где ждать нам пришлось всего минут пятнадцать... Значит, Аяка ожидала нашего прибытия, а еще она действовала очень открыто и по сути не таилась от своего брата... учтем.

Провели нас во всю ту же комнату, причем в этот раз провожал нас вовсе не Тома. Там нас встретила уже знакомая ширма, а провожающий, неслышно ступая, удалился, задвинув за собой дверь. На несколько секунд установилась тишина.

- Аяка, мы выполнили твое желание! — Паймон привычно разбила тишину, заодно разрушив и почти торжественную атмосферу. — Аяка?.. — не услышав ответ, летунья завертела головой.

- Привет, Тома, — резко обернулся я к парню, кто до этого скрывался за другой, куда менее раскрашенной ширмой справа от нас.

- А... — он немного неловко опустил руку, которой явно собирался похлопать меня по плечу. — Рад видеть вас! — голос его звучал... искренне и убедительно.

Я вновь повернулся вперед на новый звук шагов... вот значит ты какая, Камисато Аяка. Очевидно, здесь учли, что в прошлый раз она произвела не самое лучше впечатление, отсиживаясь за ширмой, вот она и проявляет доверие... Зачет, но это уже ничего не меняет.

Что сказать, девушка привлекательная, хотя и не в моем вкусе. Длинные белые волосы с голубым оттенком были заплетены в высокий хвост, перевязанный темно-синим бантом, прямая челка падала на лоб, две длинные пряди свисали по бокам, за ушами. Одета она была довольно странно, этакий гибрид доспеха и ежедневного наряда... хотя, если подумать, она далеко не первая в Тейвате одетая подобным образом. Выделялся черный нагрудник с золотым символом на груди, с белой рубашкой до локтя. Ну и пурпурно-синяя юбка до колен.

Лицо она целомудренно прикрывала веером — сильно похожим на тот, которым Тома грозил офицерам Кандзи — потом сложила его и... стрельнула в меня глазками. Правда, сделала она это столь неловко, что я даже готов поверить, что получилось у нее ненамеренно.

- Александр, Паймон, — начала она, приложив руку к груди. — Рада наконец встретить вас лицом к лицу. Я уже слышала о том, как вы помогли нашим друзьям, спасибо вам за это.

- Это было... познавательно, — решил я пока отвечать максимально нейтрально.

- Да, только... Паймон даже не знает, похоже, только возвращение Глаза Бога поможет им стать прежними... — только вот вопрос, стоит ли им становиться прежними? Но я пока промолчу. — Аяка, а почему в этот раз тебе можно выйти к нам? — не выдержала летунья.

- Потому что вы теперь выполнили мою просьбу, и я считаю вас друзьями, — мило улыбнулась Аяка, а вот у меня дернулась бровь. Это было так... по-детски... Это наивное дитя думает так на меня повлиять? — Я не закрываюсь ширмой от друзей, так же, как и от Томы, — без комментариев...

Паймон ожидаемо отреагировала на то, что ее сравнили со слугой, но язык у Аяки был подвешен на самом деле неплохо, и она быстро все вновь свела к дружбе... Паймон немедля размякла, а вот я промолчал... Это было... довольно двулично, не говоря уж про старое правило: быстрая дружба ведет к долгой вражде.

- Вернемся к делу, — голос Аяки звучал теперь не очень уверенно, очевидно, она обратила внимание на мою молчаливость, и что в друзья к ней я не спешу. — Теперь вы видели боль тех, у кого отобрали их Глаз Бога. Что вы по этому поводу думаете?

- Скажу откровенно, — начал я, встречаясь с ней взглядом. — В начале я был уверен, что останусь совершенно равнодушен к увиденному. Я ошибся, но не так, как ты думаешь, — поспешил я добавить, чтобы не давать слушательнице ложную надежду. — Вы все... в том числе и ты, Паймон, видите в этих троих людей, чьи несчастья начались после конфискации Глаза Бога... Я вижу в них больных, кто ступил на путь исцеления... пусть это и связано с осложнениями.

- Но... но Александр! — заголосила Паймон, пока Аяка и Тома замерли с приоткрытыми ртами. — Мы же видели, как эти люди не знали, что с собой делать! Они вдруг в одночасье перестали быть собой и забыли собственную жизнь!

- Перестали быть собой? — невесело усмехнулся я. — Или наоборот, наконец стали больше похожими на самих себя и никак не могли понять, что же они творили многие годы в состоянии помутнения?

- О чем ты, Александр?.. — веер чуть не выпал из рук Аяки.

- Самый простой пример, он же первый: странствующий воин Тэдзима, участник, как я понял, войны с особо крупным нашествием хиличурлов тридцать лет назад, — это была интересная история о том, как эти ушастые прибыли на берега Каннадзуки целой армадой. — И после этого он остался на все эти годы в маленькой деревушке, ожидая, полагаю, свою возлюбленную, с которой там была назначена встреча...

- Да, и это... — глаза девушки характерно свернули.

- Нисколько не романтично, — закончил я за нее. — Поверьте, никому в здравом уме не придет в голову ждать тридцать лет. Если у них все было по-настоящему серьезно, Тэдзима бы отправился на поиски, когда все последствия того конфликта утихли и стало ясно, что с ней что-то случилось! Но нет! Он тридцать лет сидит в той деревушке, все время думая о ней — его дневник тому подтверждение! Как... как одержимый... не демоном или там злым духом... а идеей, чувством... аспектом, уж не знаю, терпения ли, ожидания или чего-то еще...

Я почти не заметил, как повысил голос и начал нервно нарезать круги по комнате... Все свое время пребывания в Тейвате я восхищался и даже завидовал этой системе Глаз Бога, что позволяла местным псайкерам избегать опасностей Варпа и пускать свои новые способности на пользу себе и обществу... И все это время мне казалось, что, не считая наложенных ограничений, эта система ничего такого не требовала от носителя Глаза... Ха... как наивно с моей стороны, я ведь уже давно убедился, что ничего в нашей Галактике не дается просто так. И это правило верно и здесь, в этом чудесном мире под названием Тейват... Разные идеалы и идеи, что были связаны с Архонтами и их элементами. Венти упоминал, что именно идея открывает путь к силе, и, что по мере приближения к этой идеи, доступная сила элементов растет...

Мне уже давно стоило провести параллель между Глазами Бога и Путями эльдар, которые таким образом контролируют свои эмоции и силы, чтобы защититься от Голодной Суки. Эльдар тоже отдают себя определенной идее, и не могут сойти со своего Пути, пока не пройдут его до конца... Эта система защиты позволила им выжить после Грехопадения, но она же несет в себе и немало опасностей... Те же идиоты с Биель-Тана, что так увлеклись Путем Воина, что по поведению порой напоминают орков... и мы знаем, чем это для них закончилось.

И теперь очевидно, что с Глазами Бога может произойти что-то похожее... Оглядываясь назад, мне на ум приходила Джинн, кто загоняла себя работой до полного изнеможения... или Ноэлль, со всеми ее тараканами и стремлением быть везде и сразу. Обе они рвались помогать всем и каждому, поглощеные идеей “служить и защищать” так, что за здоровье Джинн многие боялись, а Ноэлль и вовсе старались не выпускать из города... И обоим я, сам того не осознавая, помог преодолеть этот кризис... своими словами и примером.

Запомним это. И будем смотреть в оба. Ведь, если подумать, то у той же Фишль может быть своя навязчивая идея, которая отчасти объясняет ее... поведение. И интересно, может ли конфискация Глаза Бога — временная — помочь здесь?..

- То же самое касается и Курасавы Коносукэ, — пошел я на новый круг по помещению. — Я отдаю должное его идеалам, но то, как он к ним шел... есть в этом что-то просто патологическое! Человек может в решающий момент пожертвовать жизнью за свою страну, за близких или за дело и идеал. Человек может протянуть руку помощи незнакомцу в час нужды. Но никто не будет месяц за месяцем вгонять в долговую яму себя и своих близких ради почти посторонних людей! Не говоря уж о том, что с его полномочиями, к проблеме можно было подойти и с большим умом... — я встретился взглядом с Аякой и та вздрогнула. — А вообще, то, как трикомиссия справляется с наплывом беженцев... по сути — никак, по мне, это признак куда большей проблемы, чем эта Охота на Глаза Бога, — зависла тишина.

- А Домона ты, Александр, и вовсе сравнил с наркоманом... Паймон в тот раз не понимала, но сейчас... он тоже был одержим идеей... настолько, что просто разучился мысленно поддерживать себя в тонусе, без... — летунья запнулась, но в ее притухших глазах было понимание.

- Без дозы стремления, которым его постоянно снабжал Глаз Бога, — закончил я. — Человек не может... не должен долго жить одной-единственной идеей. В определенных случаях это может помочь добиться цели, но в долгосрочной перспективе... это уже болезнь, — я почувствовал, как мое лицо исказилось помимо воли.

Снова зависла тишина. Я... сказал, что хотел сказать, а мои собеседники, очевидно, просто были слишком потрясены услышанным и не знали, что сказать. Я из вежливости дал пару минут, но, когда они ими никак не воспользовались, пошел вперед. Было совершенно очевидно, что нам не сработаться, по крайней мере сейчас и сразу — но это не повод сразу жечь все мосты.

- Пойми меня правильно, — обратился я к Аяке, смягчая голос. — Сама идея Охоты за Глаза Бога мне не по вкусу, но по мне, это меньшая из проблем и точно не причина идти на конфликт с сегуном... тем более, что... тут все не так однозначно, — не стоит посвящать кого попало в личные дела Архонтов... — Но я подниму и эту тему при встрече с сегуном, а потому хотелось бы узнать, как и когда вы, леди Камисато, сможете организовать такую встречу, — я подчеркнуто с этикетом напомнил ей об обещании.

- А... — подавленная Аяка отмерла и тут же недвусмысленно опустила взгляд, показывая, что она не особо готовилась выполнять свое обещание. — Прости, Александр, я честно искала способ, чтобы тебя пригласили на встречу с сегуном или в Тэнсюкаку, но это оказалось даже сложнее, чем я опасалась. Последние месяцы число людей, что встречались с сегуном, можно пересчитать на пальцах одной руки с запасом! И все они из верхушки комиссии Тэнре!

- Вот оно как... — протянул я спокойным голосом.

- Правда, я не собиралась тебя обманывать! — выкрикнула Яака, и в голосе у нее звучали слезы. — Есть... есть один способ... но он позволит тебе лишь увидеть сегуна Райден, добиваться разговора тебе придется уже самому и... и я не знаю, по силам ли это даже для тебя!

- Это уже что-то, — чуть смягчился я. — Объясни поподробнее.

- Сегун уже очень давно не выходила из своего дворца, Тэнсюкаку. Но комиссия Тэнре нынче подготавливает торжественную церемонию в честь сотого конфискованного Глаза Бога. На подготовку этого... празднества или обряда они бросили почти все силы. К сожалению, к комиссии Ясиро они даже за консультацией не обратились, а ведь общественные мероприятия — это наша епархия! Потому все, что я знаю, это то, что она запланирована через девятнадцать дней. Но ходят упорные слухи, что сама сегун будет участвовать! — подняла она на меня взгляд, где вновь зажегся огонек.

- Госпожа Аяка... — неловко почесал затылок Тома, очевидно понявший, как это выглядит.

- Да, я понимаю, как это выглядит, — кивнула она. — Но честное слово, Александр, я сейчас не пытаюсь опять тебя втянуть в противостояние Охоте на Глаза Бога. Просто... иногда кажется, что все в нашей стране сейчас вращается вокруг нее, пусть большинство ее, по сути, игнорирует... — она несмело глянула мне в глаза и чуть осмелела, обнаружив, что мой взгляд смягчился. — И, честное слово, я не представляю, кто бы смог предложить большее...

Ну, я, вообще-то, вполне могу себе представить. Например, сообщить об этом разговоре, который вполне тянет на заговор и измену, той же комиссии Тэнре, и на этом фоне выторговать себе преференции. Но вслух я этого говорить не буду. Да и поступать так не стану. Ибо чем дальше, тем яснее складывалась картина, в которой шишки из этой комиссии воспользовались пассивностью Архонта, чтобы захапать себе побольше власти — дерегулируя баланс трех комиссий, который, очевидно, до этого более-менее работал веками — и не могут этой властью умело воспользоваться... Наверняка они не единственные виновники, но в данный момент именно они получили больше всего... И эта Охота — больше предлог для выведения из игры неугодных и несогласных...

Мой взгляд, почти помимо воли, пробежал по Глазам Бога у Аяки и Тома.

- Через девятнадцать дней?

- Да, и я очень сомневаюсь, что они перенесут дату, даже если не успеют все подготовить... что весьма вероятно, — в ее голосе мелькнуло презрение профессионала к неумехам, что лезут в его епархию.

- В таком случае мы с Паймон воспользуемся этим временем, чтобы лучше оценить ситуацию в Инадзуме, и... соберем аргументы для будущей встречи, — ободряюще улыбнулся я. Потом извлек документ, что она предоставила мне в прошлый раз. — Этот допуск все еще в силе?

- Что? — вопрос застал ее врасплох, как если бы идея дать мне разрешение на перемещение с ограниченным сроком годности, чтобы сохранить контроль и влияние на меня, ей и в голову не приходила. — Да, конечно! Эта бумага гарантирует тебе свободное перемещение по Наруками и малым островам в округе. За его пределами... — она чуть замялась, — я не знаю. Там война, потому комиссия Тэнре там сейчас особенно сильна. Номинально, этот допуск позволит тебе передвигаться и по Каннадзуке и Ясиори... на практике же...

- Будем действовать по обстоятельствам, — кивнул я. — Что же, благодарю за помощь, леди Камисато...

- Что ты, это мне нужно сказать спасибо.

- И надеюсь, что наша следующая встреча произойдет в более благоприятных обстоятельствах.

* * *

- Госпожа жрица в маске, — радостно завопила Паймон, когда мы вернулись в подземелья под деревней Конда, к корням сакуры. — Мы вернулись!

- Вы отлично поработали, — голос Ханатирусато звучал все так же глухо. И вряд ли причиной тому были только искажения из-за маски кицунэ на ее лице. — Я слышу, как корни Громовой сакуры восхваляют вас. Но боюсь, я должна кое в чем признаться.

- И в чем же? — вылетела чуть вперед Паймон.

- Когда ты получил оберег, я назвала тебя Избранным...

- И это мне сильно не понравилось, — вставил я.

- Да... — раздался глухой смешок. — Ты это не скрывал... и это меня удивляло. И в том числе и потому у меня были сомнения в твоей добродетели и доблести... Но ты проводил очистительный ритуал со стойкостью и силой духа, которой я и представить не могла. Ты доказал мое скудоумие и превзошел самые смелые ожидания. Настолько... что я не в силах сдержать горечь. Если бы рядом с кицунэ Сайго был тогда кто-то вроде тебя, может быть... — она смолкла, и даже сквозь маску чувствовалась ее яростно прикушенная губа.

- Будь я здесь пятьсот лет назад... многое было бы иначе, — признал я, даже позволив себе потратить мгновение на то, чтобы представить это... и многое другое тоже. Но тут же оборвал себя. Ни к чему хорошему такие мысли не ведут. — Но история не терпит сослагательного наклонения, — устремил я взгляд в глазные отверстия маски.

- Да... тебе, я вижу, такие мысли тоже не чужды... — в подземелье зависла тяжелая тишина, покуда ее не разбил временами меркантильный дух Паймон.

- Итак, мы выполнили задание! Что там полагается в награду?

- Паймон, — я аж глаза прикрыл рукой. Обычно подобные заявления малышки, что разбивали мрачную атмосферу, меня веселили, но в это раз было неловко. Тем более, что... — Еще ничего не закончено.

- Неудивительно, что тебе удалось с легкостью снять все пять барьеров, — усмехнулась Ханатирусато. — Ты взглядом проникаешь прямо в суть вещей, словно лунный свет, что пронзает облака.

- Пока самым удивительным было то, что снимать пришлось пять барьеров, а не три...

- А ведь верно! — влезла Паймон. — Обычно нужно снять три печати, или активировать три элементальные стелы, или еще что... а тут сразу пять! Потому Паймон и подумала...

- Очевидно, вы прошли через многое... Так или иначе, остался еще один шаг, чтобы завершить очищение всей Священной сакуры. В корнях ее накапливаются миазмы, это цена за защиту земель Инадзумы и поглощение скверны. Сняв барьеры, вы уничтожили демонов, порожденных скверной. Но большая часть поглощенной темной энергии теперь удерживается в корнях Священной сакуры, в глубине горы Его.

- Так и знал, что дело дойдет до основной сакуры, ведь именно она играет ключевую роль.

- Верно. И именно поэтому следующий и последний этап — самый важный. Нужно снять барьер со Священной сакуры, и очистить ее корни от миазмов, что скопились за долгие годы.

- Но ведь Священная сакура находится в Великом храме Наруками! — замахала руками Паймон. — Если мы начнем сражаться с монстрами прямо там, будет кошмар!

- Верно, — кивнул я. — Я, в принципе, не прочь встряхнуть Яэ Мико, чья лень и довела до нынешней ситуации, но нам это наверняка аукнется... Или... ты говорила — под горой, значит, корни не в храме, а скрыты много ниже?

- Яэ... — тихо-тихо выдохнула Ханатирусато, но я расслышал. Потом она повысила голос. — Да, корни Священной сакуры скрыты под горой, вдали от храма и защищены печатью. Я покажу дорогу и открою проход.

- Что же, давайте сделаем это, — заключил я. Значит, эта история закончится под горой Его.

Началась же она на следующий день после нашего расставания с Камисато, недалеко от деревни Конда — довольно крупного поселения между столицей и Рито, плюс рядом стояла точка телепортации. И как раз неподалеку оттуда нас с Паймон окликнули. На первый взгляд она казалась обычной жрицей, и ее наряд был очень похож на тот, что носили в Великом храме Наруками. Так что я сперва заподозрил, что ее подослала Яэ Мико, но очень быстро стало понятно, что это не так. По мере нашего общения становилось очевидно, что она ничего не знала о том, что ныне происходит на островах, и ее попытки скрыть это были откровенно смешными... Да и ее одежды, при более близком рассмотрении, отличались в деталях от нынешних нарядов жриц...

Эти детали я, конечно, заметил и оценил не сразу, но она представляла собой возможный источник информации... ведь непросто так она начала разговор. Первой ее просьбой было извлечь оберег из статуи Небесной кицунэ, и мог это сделать лишь кто-то “храбрый, ценящий дружбу и кому благосклонно Электро”. Практика показала, что я этим требованиям отвечаю. Хотя, честное слово, тут же объявлять меня Избранным был перебор, даже если не принимать в расчет мои натянутые отношения со всем так или иначе связанным с судьбой или пророчествами...

И ее следующей просьбой было снять некий барьер, что скрывался в деревне Конда... И тут странности начали накапливаться. Ханатирусато — таково было ее имя, боюсь, первые несколько раз я его коверкал — представилась как местная жрица. При этом никто в округе и слыхом не слыхивал о барьере... Сама она туманно отмечала, что многое было утеряно во времени. Что само по себе неудивительно, но не согласуется с тем, что она, просто местная жрица — которую, правда, никто не знает — так хорошо владеет темой...

В деревне нас встретили довольно настороженно, но обнаруженные следы и подсказки быстро привели нас к заброшенному высохшему колодцу за домом местного старосты. Колодец был заперт на новый замок, что уже само по себе подозрительно, плюс вокруг виднелись следы, что туда недавно что-то сбрасывали... Раз жители о барьере не знали, логично было предположить, что он под землей, например, в этом колодце. Я решил не ломать замок, а надавил на старосту. Пожилой мужчина пытался отпираться, но я мог разговорить и куда более упорных...

История ограбления, которое они пытались скрыть, меня не интересовала. Мне нужен был ключ и формальное разрешение спуститься в колодец, и это я получил. Попутно выяснилось, что староста что-то слыхал про барьер, но для него это было лишь уже всеми забытой легендой. Еще тут в первый, но далеко не в последний раз всплыло имя кицунэ Сайго, одной из ближайших соратниц Электро Архонта, кто погибла во времена Катаклизма.

Сухой колодец привел нас в довольно обширное подземелье — очевидно, святилище — в которое уже не один век не ступала нога человека. Еще тут чувствовалась Темная энергия, но она было словно запечатана, чем-то блокирована. А в самом низу мы нашли массивные корни сакуры и место для ритуала с использованием энергии Электро. Честное слово, проводя его в соответствии с простыми инструкциями, что были высвечены в воздухе, я не мог отделаться от ассоциации с Культом Механикус. Точно так же как Адепты Марса по всему Империуму относились к технологии как к религии, а технические манипуляции проводили подобно ритуалам, так было и тут... Обрядом я приводил в действие некий сложный механизм, и, несмотря на сотни лет без ухода, все сработало...

Вот только в результате этого ритуала перед нами возникла темная не вполне материальная фигура воина, от которой разило странным букетом из энергий элементов, Бездны и Варпа... Я в Тейвате уже повидал разного, и потому даже помедлил на секунду, прежде чем выхватывать оружие. Но “воин” кинулся на нас со вполне понятными намерениями, тем самым рассеяв любые сомнения...

Меч его тоже не был полностью материален, а потому выдержал даже столкновение с силовым клинком. Я парировал один удар, второй, третий уже с силой отбил в сторону и сделал глубокий выпад, пронзая грудь противнику... без большого эффекта. И мне пришлось быстро отступать, чтобы уйти от не очень умелого ответного удара... Стиль у моего врага был странный. В тот момент я этого еще не понял, но со временем разобрался, что это была какая-то дикая смесь сразу множества стилей, которые иногда дополняли друг друга, но чаще мешали...

Я убрал силовой меч и взял Небесный двумя руками, напитывая его Светом... и “воин” отдернулся, чего не делали ни Гончие Разрыва, ни члены Ордена Бездны. Я не упустил возможности. Удар — и правая рука отсечена на уровне предплечья, не падает на замелю, но рассеивается в воздухе. Еще удар — и я снес ему часть головы, что было непросто из-за его преимущества в росте. Потеря части головы несильно повлияла на моего противника, но уже следующим ударом я развалил его напополам, и этого оказалась достаточно.

Ханатирусато явилась нас поздравить сразу после окончания схватки. Я ее чуть не зарубил на месте. Ладно, я еще могу представить, что не заметил ее приближения во время боя, но если она следовала за нами все это время, я бы ее засек... К счастью, она начала наконец объяснять сути проблемы. Священная сакура помогала очищать землю Инадзумы от Темной энергии, поглощая ее, то есть выполняла примерно ту же роль, что и Яксы в Ли Юэ. И страдала от той же проблемы — накопление в ней этой гадости, со всеми последствиями. И потому было предусмотрено средство избавления от этих накоплений — этот самый обряд очищения. Вот только кто-то явно не справлялся со своими обязанностями, и состояние корней сакуры сейчас было очень тяжелым... Но Свет Императора может очень помочь в этом, усиливая обряд...

То есть все-все об этом, похоже, позабыли. Помнила лишь она, но действовать начала лишь сейчас... ее слова о том, что она унаследовала память кицунэ Сайгу, звучали как наспех придуманная отмазка. Уже тогда у меня возникли подозрения, которые лишь укреплялись.

Итак, я взялся спасать острова Инадзумы — в первый, но вряд ли в последний раз. В течение следующих дней мы с Паймон передвигались по острову Наруками и мелким островкам рядом с ним. А один раз и вовсе пришлось уходить в древние подземные туннели, где бродило подозрительно много машин Каэнри'ах. Во время этого пути мы узнали много о славном прошлом кицунэ Сайго, чье святилище было нынче заброшено и забыто, и о ее взаимоотношениях с тануки. А еще о том, сколько же разбойников тут развелось. Пока мы бродили там, нам встретилось четыре отдельных банды, каждую из которых возглавляли ронины-самураи... Хорошо, что с Чайником не было проблем со сменой и стиркой одежды.

Было еще четыре таких святилища, в каждом из них виднелись корни сакуры, везде чувствовалась энергия Бездны — скверна, что они со все большим трудом удерживали в себе. Каждый раз требовалось провести тот же самый обряд, а после него сразить порождение скверны в форме воина, а иногда и двух.

Но мы сделали все это и вернулись в святилище под Кондой, а теперь пришла пора закончить это дело и... получить ответы.

* * *

Ханатирусато привела нас к подножью горы Его, а дальше путь шел наверх по череде тропинок, частью их которых явно пользовались, а другие были уже давно забыты и по сути перестали быть тропами... Остановились мы на склоне с той стороны, откуда я эту гору ни разу еще не видел... и скрывалось тут многое. Огромная печать Электро под нами, сам воздух тут дрожал от энергий элементов...

Паймон хотела расспросить ее на месте, но “жрица” просила подождать, пока мы не закончим дело. Я ее понимал, и уточнил лишь, успеет ли она ответить на наши вопросы, когда все кончится. Паймон ничего не поняла, а вот Ханатирусато вздрогнула, в значительной мере подтверждая мою догадку, и заверила, что поговорить мы сможем.

Она сняла барьер и открыла путь вниз — вертикальную шахту, чем-то напоминавшую ту, что вела в подземный город на Соляных землях. И, пусть она утверждала, что сама Священная сакура поможет нам там мягко приземлиться, я больше доверял своему планеру.

Внизу была массивная пещера, где нас встретил наэлектризованный сверх всякой меры воздух, святилище, похожее на те, где мы уже проводили обряд, только раскинувшееся куда шире. Огромная — метров десять в поперечнике — опухоль гнусного розово-фиолетового цвета, которую с трудом удерживали корни. Несмотря на окраску, энергии Слаанеш в этой дряни не было, скорее уж опять чувствовался легкий душок Нургла... Вся атмосфера была пропитана Бездной, что прорывалась даже сквозь Электро. Эта мерзость меня явно почувствовала и узнала, ибо немедля сотворила очередного воина.

В этот раз обряд пришлось проводить в очень неудобных условиях: нужно было отбиваться от воинов и следить за тем, чтобы не попасть под гнусные лучи энергии, коими пулялась сама опухоль. Помощь и указания Паймон, которой с высоты было все лучше видно, тут были просто бесценны...

Обряд ослабил опухоль, что явно стремилась улететь ввысь, и позволил корням впечатать ее в землю. Я не упустил возможности и по самую рукоять вогнал в нее Небесный меч, одновременно потчуя ее Светом Императора, смешанным с Электро — в этой атмосфере это было самым эффективным...

Мерзопакостное свечение немного ослабло, но тут эффект обряда кончился, и опухоль вновь поднялась на недосягаемую высоту... Все нужно было начинать по новой, причем последовательность ритуала тоже сменилась — к счастью, указания Паймон помогли мне быстро сориентироваться, пока я носился между воинами скверны. К несчастью, элементальные заряды, коими летунья пробовала их угостить, не были особо эффективны тут. Тем более, что приходилось осторожничать, чтобы не навредить нашим главным союзникам — корням...

Я еще опасался, не попытаются ли враги повредить оборудование для обряда очищения, но, очевидно, мозгов им на такое не хватало... Новый обряд опять вернул цель на бренную землю, и я сделал в ней несколько новых дыр и обжег ее Силой Императора. Этого не хватило, и она вновь рванулась ввысь. В этот раз я попытался ухватиться, чтобы подняться следом, но корни сакуры оказались слишком скользкими, а еще от них шибало током, и я не удержался. К счастью, я сохранил равновесие и приземлился на ноги, иначе бы все могло плохо кончиться. К несчастью, все пришлось повторять еще раз.

И вот третий раз оказался завершающим: золотая аура светилась вокруг всего моего тела, когда я наносил очередной удар... И опухоль дико затряслась, из нее хлынула всякая дрянь, исчезая, не успев даже долететь до земли — чем-то это напоминало уничтожение Грязевых скважин в шахтах. Я отскочил подальше, и опухоль лопнула и исчезла, а вместе с ней и оставшиеся воины — порождения скверны. Темная энергия исчезла, а вслед за ней упал и уровень энергии Электро. Дышать сразу стало куда легче.

- Все кончено, — Ханатирусато в очередной раз вдруг оказалась рядом, поглаживая рукой корни. — Теперь боль, терзавшая Священную сакуру, должна пройти. Гость издалека, ты, кто несет в себе этот пугающий Свет... ты сделал это.

- Ну и ну! Паймон уже и не помнит, когда в последний раз мы так сражались вдвоем! Обычно с нами бывала подмога!

- В жизни бывает по-всякому, Паймон, — убрал я мечи. — Но мы это сделали... Или еще нет? — бросил я взгляд на чуть сгорбившуюся Ханатирусато.

- Ты воистину зришь в корень... прости, за все это время я так и не спросила твое имя...

- Александр... а ты, кицунэ Сайго? Ее тень? Реинкарнация?

- Нет, — покачала она головой, пока Паймон чуть не свалилась на землю от удивления. — Сравнивать меня с кицунэ Сайго, это оскорбление ее памяти! Я не более чем сгусток скверны, в которой сохранились ее воспоминания. Почти как те отимуся, с которыми вы бились тут. Единственная разница в том, что вместо агломерата осколков множества личностей, я храню в себе лишь остатки ее одной...

- Не будь к себе столь сурова, очевидно, ты единственная, кто взялся завершить ее дело... ведь это она создала все это?

- Да, она устанавливала эти барьеры, но в конце концов ее поглотила тьма... и что о них все забыли, меня тревожит. И отимуся, что принимают форму воителей... скажите, на Инадзуме идет война?

- Да. Остров Ватацуми поднялся против сегуната и, очевидно, к нему присоединились многие другие...

- Не может быть! Я... нет, она помнит, что перед бедствием жители Ватацуми уже почти полностью влились в народ Инадзумы! Сегун Райден... Макото, — прошептала она имя с особым теплом, — она бы не допустила...

- Все указывает на то, что Райден Макото погибла пятьсот лет назад, во время этого бедствия, что теперь называют Катаклизмом. Сейчас роль Архонта и сегуна играет ее сестра, и получается у нее не очень... По словам тех, с кем мы общались, она уже очень давно не покидала Тэнсюкаку, и ее почти никто не видел многие месяцы...

- Макото... мертва? — пошатнулась Ханатирусато. — И Эи... прошу вас, расскажите подробнее!

Мы пока что знали не так уж и много, потому наш рассказ не занял много времени. Мы описали все, что слышали про сегуна, про очевидный упадок на островах, про коррупцию и заговоры в комиссиях, про гражданскую войну, ну и про Охоту на Глаза Бога... и надо заметить, что весть об Охоте потрясла Ханатирусато особенно сильно, и она уверенно заявила, что Райден Макото бы точно никогда не сделала такого.

- Я... я не знаю, что сказать... до этого я думала, что смогу выполнить свой долг и уйти со спокойной душой, зная, что дело кицунэ Сайго живет, и что рода тех, кого она знала и за кого сражалась, продолжаются... — голос Ханатирусато был особенно глух. — Но... какое значение это будет иметь, если вскоре сама Инадзума может рухнуть…

- Этого не будет! Я не допущу! — припечатал я.

- Знаешь... от кого-то другого, я бы посчитала это пустым бахвальством. Но после того, что ты совершил у меня на глазах...

- Скоро у меня будет возможность встретится с Райден Эи, и я воспользуюсь ей, чтобы заставить ее увидеть, куда катится ее страна! Или страна ее сестры, кто была для нее столь дорога... в этом проблема, пока что все, что я знаю о Райден Эи, идет от Барбатоса, а это немного. Но ты... — в других обстоятельствах я бы не стал ломиться так напрямик, но сейчас было возможно, что наше время очень ограничено.

- Кицунэ Сайго была вместе с ними сотни лет... она хорошо знала Эи... — прошептала Ханатирусато. — Ты понимаешь, что просишь предать их доверие?

- Да... — с некоторой точки зрения это действительно было предательством. Я просил ее выложить мне на блюдечке секреты и личные дела друзей и лидеров Сайго. — Но это важно.

- Да... возможно, я позволяю себе то, на что не имею права, но я верю, что и кицунэ Сайго благословила бы тебя и помогла... ради Инадзумы, ради ее народа... а также ради самой Эи и во имя памяти Макото, — глазные щели в ее маске встретились с моими глазами. — Я расскажу все, что помню, и отвечу на все твои вопросы.

И она действительно рассказала очень много полезного о Эи, о ее мыслях, целях и слабостях... это позволило мне гораздо лучше понять, как ситуация могла докатиться до происходящего сейчас, и чего стоит ожидать. И теперь во время будущей встречи мне не придется опираться прежде всего на интуицию и свой богатый опыт... у меня начал сформировываться куда более внятный план.

- Спасибо вам за все... вы уже столько для меня сделали, но теперь я должна попросить вас о последней услуге... Александр, Паймон... спасите Эи от ее самой, а Инадзуму от гибели.

- Мы сделаем это, — склонил я голову.

- Тогда... я могу уйти спокойно. Прощайте, я была очень рада познакомиться с вами.

- Прощай, Ханатирусато! — всхлипнула Паймон. Я сложил Аквилу на груди и поклонился.

- Все ветки и корни, покончите с этим злом! — провозгласила Ханатирусато, поднимая руки. — Сим объявляю очищение свершившимся!

Тело ее засветилось, распадаясь на лепестки сакуры, которые, несмотря на отсутствие ветра, разлетались в стороны, неся новую жизнь этому мертвому подземелью. Прямо у меня на глазах корни сакуры зазеленели, а из земли начали прорастать трава и кусты... А на месте Ханатирусато осталась лишь ее маска, что каким-то образом сохранилась... Я сделал пару шагов вперед и бережно ее подобрал, чувствуя исходящую от нее энергию... чем-то родственную самой сакуре.

- Покойся с миром, — прошептал я, мягко коснувшись губами маски на уровне лба. — Паймон, — обратился я к малышке, кто пыталась смахнуть слезы с глаз. У меня самого голос подрагивал. — Нам предстоит многое сделать...