Лабиринт забвения (джен)

Из тёмного, ничем не освещённого угла коридор просматривался полностью, до неподвижной фигуры часового, стоявшего у противоположной стены.

В окна заглядывали разноцветные луны. У каждой из них было своё настроение. Первая проливала на каменный пол кровавые слёзы, вторая источала холод горных вершин, третья заманивала в морские глубины, четвёртая светилась волчьими глазами…

Пятое окно было, кажется, бледно-голубым. Часовой в ореоле почти чистого лунного сияния казался мёртвым. Он замер, держа левую руку на кобуре. Уставная глупость — пистолет всё равно выхватывается правой.

Ильсор беззвучно вздохнул и съехал по стене на пол. Смена караула будет через десять с половиной минут, так что придётся подождать ещё… минут восемь.

Тик-так, тик-так.

Личные дела экипажа хранились либо в запароленных папках в недрах офицерских планшетов, либо в сейфе в кабинете Баан-Ну — резервная копия в бумажном виде, если вдруг электричество накроется.

Лезть в электронную базу данных Ильсор не хотел. Можно было бы, конечно, воспользоваться планшетом генерала, но все ходы в технике записывались, и даже Ланат пока не смог расковырять отвечающие за это программы.

Оставался сейф. Вскрыть его гарантированно без свидетелей можно было только ночью: генерал спит, потому что вымотан сочинениями, Мон-Со — потому что режим, а больше никто в кабинет и не заходит.

Тик-так, тик-так. Щёлк!

Часовой повернул подбородок на сорок пять градусов вправо. Его сменщик был пунктуален и уже приближался к посту.

Тик-так.

Вслед за подбородком повернулась правая ступня, а затем начал поворачиваться корпус — рывками по десятку градусов в минуту.

Ильсор подавил усмешку. Его всегда забавляли такие вот проявления-непроявления эмоций. Вроде бы спокойный и собранный — кто он там? — лейтенант Фан-Зо, но понятно же, что ему уже не терпится покинуть пост.

Заоконный свет освещал часть пола и противоположную стену, но под подоконниками можно было укрыться в тени. По ней же было удобно заворачивать. Главное, не шуметь, чтобы обменивающиеся дежурными фразами менвиты не насторожились.

Любой Библиотекарь мог бы вести семинары по скрытному перемещению в старых замках — такова была специфика работы.

К сожалению, со дня знакомства с Рес-Каем Ильсор был вынужден прятать навыки. Постоянно приходилось отыгрывать послушную симпатичную марионетку. В разных её версиях, но долго, неизменно — маска почти приросла к лицу.

Последствия чуть не оказались плачевными.

Угол. Самая опасная часть пути. Нужно незаметно пройти мимо часовых, не попав в пятно света. Расстояние — всего пара маэ.

— Пост сдал.

— Пост принял.

— Что это?

Ильсор вжался в стену. Угол остался позади, но…

— Птица, — буркнул Фан-Зо, отвечая самому себе. — Помнишь, та, рогатая, в которую Аш-Риа влюблён?

Рогатая птица, в которую влюбился биолог? Если завтра будет время, стоит разузнать, в чём там дело. Какой-то новый вид? Уникальный. На Рамерии рогатых птиц нет. Ода-Ку бы впечатлился — он, помнится, увлекался орнитологией.

Фан-Зо ушёл, а его сменщик потоптался на месте, устраиваясь поудобнее, и замер каменным изваянием. Этого Ильсор никогда не понимал. Арзакские часовые всё-таки вели себя как живые люди — шевелились хотя бы. А эти, кажется, до сведённых мышц напрягались, фиксируясь в определённой позе.

Часовой смотрел в центральный коридор и поворачиваться не собирался. По последнему коридору Ильсор шёл, не особенно скрываясь. Всё-таки часового стоило ставить прямо у двери. Сейчас он, например, не видит лестницы, по которой Ильсор вчера прокатился. А ведь она выходит в холл, что позволяет обойти этого часового… И что именно сегодня на этой лестнице забыл Кау-Рук?

Ильсор на всякий случай выглянул в пролёт. Штурмана не было видно за поворотом, но его задумчивая тень отчётливо вырисовывалась на стене. Читает. Причём, судя по шороху, не электронную книгу, а обычную — с фонариком.

Дверь. В кабинете — полный порядок. В последнее время генерал стал как будто аккуратнее и на столе, где лежали заклинания, убирался сам уже… со дня захвата пленных, кажется.

Может, сжечь заклинания по-тихому? Нет, бессмысленно. Откуда-то же Баан-Ну их взял? Нужно сперва выяснить источник, а потом уже действовать.

Ильсор с сожалением отвернулся от стола и подошёл к вмонтированному в стену сейфу. Код знали только командиры. Придётся подбирать.

Так, панель вот. Восемь символов. Клавиатура буквенная, что увеличивает вариативность. Сейф не личный, значит, это должно быть что-то адекватное. Всякие «явеликий» и «героизмы» не подходят.

«Беллиора»? Нет, слишком банально. Любой догадается. Что ещё?

Ну-ка… Ильсор прижался щекой к створке сейфа, пытаясь рассмотреть клавиатуру в лунном свете. Красное стекло было слишком тёмным, чтобы всё хорошо разглядеть, однако цели Ильсор достиг.

Баан-Ну не заморачивался с чисткой после каждого введения кода, поэтому на гладкой поверхности были видны отпечатки пальцев.

Так… На первой строке ничего нет, на второй — Ф, А, Л, на третьей — С, И. Пять из восьми, но больше отпечатков нет. Значит, буквы повторяются.

Крайне проблематично дважды ткнуть ровно-ровно в одну точку… Ильсор на пару секунд замер, не моргая, чтобы ничего не пропустить. Ага, на И отпечаток размазан — она точно повторяется. Ну и всё. Других нет.

Флис… салф… фал… Нет, это не то. Сифили… Лиси… Филисси? Да ну, нет.

Филисси Ариэ — в менвитской версии Ариэ Филисси — идеально подходила в качестве пароля, однако… Лет семьсот назад менвиты ещё могли читать такое, но не сейчас. Тем более… генерал Баан-Ну, подполковник Нар-Вен, полковники… Из всех них читать её книги мог — по складу характера — разве что Кау-Рук, но он бы не стал предлагать такой пароль. Это чересчур антиидеологическая идея. Или?..

Ладно, прежде чем система забьёт тревогу, пароль можно ввести пять раз. На несравненную Филисси вполне можно потратить две попытки.

«афилисси».

Экран полыхнул красным. Пароль неверен.

«филиссиа».

Створки сейфа бесшумно разъехались в стороны. Надо же, автор пароля не только знает о Филисси, но и в курсе, что у арзаков фамилия пишется перед именем.

Итак, личные дела. Алфавит… А, Д, И… Вот. Ко-Тей, Кун-Сат… Кси-Лей должен быть между ними. Пустота, как будто папку забрали и даже не потрудились это скрыть. Взяли, не таясь. Кто-то из офицеров.

Не повезло. Ильсор задвинул створки на место и перебрался к двери. Теперь осторожно открыть её, надеясь, что часовой не повернётся.

Щёлк. Скрип!

Балбес, петли днём смазать надо было. В ночной тишине звук вышел ужасно громким. Сейчас как минимум Кау-Рук заявится.

Пять секунд, десять. Тик-так. Ушёл?

Ильсор осторожно выглянул в коридор. Там стояла совершеннейшая темнота. Ни единого лучика не пробивалось из окон. И темнота жила. Клубилась, вилась, закручивалась в удивительные фигуры.

На этот раз никакого чувства страха не возникло. Тьма… не угрожала, она просто выбралась погулять.

«Ну да, погулять, — мысленно усмехнулся Ильсор. — Когда такое вылезает из подвала, его надо максимально быстро загнать обратно. Иначе…»

Было как-то… Касси, эта мерзопакостная пародия на Смотрителя, грохнула Амфору Далоры. После этого два Библиотекаря, Хранитель и второй Смотритель неделю бегали по Коа-Ра, собирая проклятые печати, пока город не взлетел на воздух. Шар-Лин в это время оттачивала своё мастерство раскрашивания мозгов, пытаясь отвлечь от происходящего КР. Хорошо ещё, это была южная пристройка, а не основное отделение. А то сталось бы с комитетских ещё больше преференций себе выторговать. Настал бы конец Библиотеке.

Тьма, словно бы услышав мысли Ильсора, отпрянула. Она расползлась по углам, оставив центр коридора свободным и залитым каким-то странным сероватым светом. В отдалении стал виден часовой.

Тук!

Он удивлённо вскинулся, затем опустил голову, присел и что-то поднял с пола. Выпрямился и с ещё большим изумлением уставился на свою ладонь. Пошевелил пальцами, подёргал, будто что-то стряхивая, и снова замер.

Можно было бы подумать, что он держал льдинку, которая растаяла в его руке, но льда в коридоре не было.

Тьма вся собралась вокруг часового, сделала круг почёта и втянулась в стены.

Ни тени штурмана, ни ореола его фонаря в боковом коридоре не было. Ильсор свернул туда.

В холле стояли два часовых, но спрятаться от них было ещё легче. Высокие эркеры — если бы этот замок находился на Рамерии, в них стояли бы латы в полтора менвитских роста. Широкая лестница с высокими перилами и толстыми столбами. Какие-то коробки, оставшиеся от ремонта, — и как генерал ещё не приказал их убрать?

Ильсор прошёл вдоль стены и выбрался наружу через приоткрытую дверь.

Над ней висел предательский фонарь, но наружные часовые смотрели в основном за периметр. М-да… атмосфера расслабляет. Кажется, кое у кого слишком много забот, и на поддержание дисциплины времени не остаётся.

Палатки выступали из темноты, маня ускориться. Спа-ать… А завтра можно попытаться взломать планшет Лон-Гора. Вернее, принести его Ланату, чтобы тот взломал.

Внезапно на границе лагеря раздался шум. Включился прожектор. В его воинственном белом свете два часовых замерли, выцеливая человека за проволокой.

Сам пришелец в светло-сером костюме и с бледной кожей напоминал привидение. Но… русые волосы, кое-как приглаженные руками, овальные очки, у которых почему-то блестела только одна линза… Лон-Гор?!

— Эй, арзак! — крикнул кто-то из часовых, обращаясь к Ильсору. — Позови полковника Кау-Рука!

Ильсор коротко поклонился и вернулся в замок. И где, спрашивается, искать штурмана, который вечно бродит где попало?

* * *

В комнате Лон-Гора было многолюдно. Морни полагала, что ему это крайне не нравится, однако первая половина посетителей не могла не присутствовать, а прогнать вторую не позволяла субординация.

Сам Лон-Гор полулежал на своей кровати. У окна Гелли выясняла у сканера все подробности состояния пациента. В изножье кровати сидел Кау-Рук, генерал занял кресло у стола, почти за спиной Лон-Гора. Мон-Со стоял у стены, Морни — в углу, по правую руку от него.

Вообще-то на её месте должен был находиться Ильсор, но его срочно послали чинить очки Лон-Гора. Кажется, в них был встроен экспресс-сканер или что-то вроде. Во всяком случае, Морни не верила, что у старшего врача экспедиции действительно проблемы со зрением.

— Так что с вами случилось, полковник? — спросил генерал.

Лон-Гор молчал. Он полуприкрытыми глазами смотрел поверх головы штурмана и, казалось, был искренне заинтересован стыком стены и потолка.

— Лон-Гор! — позвал генерал с нетерпением в голосе. — Гелли, что с ним? — спросил он, вновь не получив ответа.

— Физически господин полковник в порядке, господин генерал.

— А психически?

— Для ответа на этот вопрос мне нужно провести развернутую диагностику, господин генерал.

— Не нужно. Я в норме. Прошу прощения, господин генерал, я пытался сформулировать… причину своего возвращения.

— Что вы имеете в виду?

— Некие проблемы… — Лон-Гор поправил отсутствующие очки. — …логического и, в перспективе, военного характера.

— Угрозы для Ранавира? — отмер Мон-Со.

Морни вся обратилась в слух. Она сейчас, конечно, повар, а не солдат, но упускать такие вещи нельзя категорически.

— На данный момент… в ближайшие три дня точно — никаких.

— А потом? — Генерал подался вперёд.

— Мой генерал, — заговорил Кау-Рук, — давайте оставим полковника Лон-Гора в покое хотя бы до утра. Налицо спутанность сознания, верно, Гелли?

— Да, господин полковник. Весьма вероятна обнубиляция.

— Что это?

Нет, этого человека стоит обожать как минимум за то, что он задаёт те же вопросы, которые выбрала бы Морни.

— Лёгкая туманность сознания, господин полковник.

— Хорошо, все вон, — приказал генерал. — Кто-нибудь, напомните завтра Лон-Гору доложить обо всём.

— Я напомню, — сказал Кау-Рук.

Все, кроме штурмана, покинули комнату. Генерал ушёл к себе, Гелли скрылась в приёмной лазарета, а Морни и Мон-Со двинулись дальше по коридору.

На самом деле комэску было по пути с генералом, но он шёл к главному холлу. Морни попробовала предугадать его действия. Сказали про опасность, пусть и отложенную, значит, пойдёт проверять часовых. Прикажет усилить бдительность. Расспросит об обстоятельствах появления Лон-Гора — прежде всего. Потом пойдёт спать, но ещё долго, наверное, будет прокручивать в голове все вероятные опасности.

Хотелось, чтобы коридор длился подольше. Чтобы можно было идти рядом и наблюдать. Ничего больше — просто наблюдать.

Если бы кто-то сказал Морни хотя бы в 9241-м, что она будет почти бежать по коридору, чтобы подольше полюбоваться менвитским офицером, то она вмазала бы за такое прикладом по морде. Однако вот — бежала, с трудом поспевая за широкими шагами Мон-Со.

Мама бы убила её за это. Или, по крайней мере, перестала бы разговаривать со старшей дочерью. А сестрёнка бы ещё и в лицо плюнула.

— От тебя больше ничего не нужно. Иди спать.

Коридор давно остался позади, холл — тоже. Да и то место, где было бы рационально свернуть в сторону палаток, Морни также прозевала.

— Спокойной ночи, господин полковник.

Поклон был обязательным, а вот пожелание — нет. Едва ли он это заметил, а если и заметил, то принял как должное. Оставалось только украдкой вздохнуть и пойти в палатку.

Ильсор уже вернулся. Встретил снаружи.

— Как ты, братишка?

— Гораздо лучше. А ты? Не притворяйся, я видел, как ты смотрела.

— Я аккуратно.

— Рано или поздно он заметит.

Ильсор совершенно прав. Скорее рано, чем поздно, и тогда ей не поздоровится. Просто потому, что чувства под запретом и это иситов закон.

— Как меня вообще угораздило? Никому не нужное, вредное, иррациональное и противоречащее идеологии и здравому смыслу чувство.

— Милая, чувство не может быть рациональным.

— Угу.

Морни вцепилась в куртку Ильсора и уткнулась носом в воротник. Знакомые руки легли ей на спину. Для полноты картины не хватало ещё носом шмыгнуть и разреветься.

— Ильсор, с тобой когда-нибудь случалась такая гадость?

Конечно же, он скажет «нет». Морни знала, кого любил её названый брат. Там были свои проблемы, но она хотя бы отвечала ему.

— Случалась.

Неожиданно.

— Первая влюблённость. Мне тогда было пятнадцать, ей… понятия не имею, но больше. Она была… я никогда и нигде не встречал никого красивее. Туманная луна как она есть.

Морни попыталась представить себе эту его луну. Длинные каштановые волосы, самую малость вьющиеся. Чёрные с сероватым отливом глаза в густых ресницах. Брови вразлёт, переносица высокая, губы чёрные… Нет, это уже Лиена получается, с той её жуткой помадой.

— И чем всё кончилось?

— Мой отец убил её.

— Как?

Киан, конечно, был себе на уме, но Морни не верила, что он мог кого-то убить. Хотя… Ильсор ведь не говорил, что был влюблён в арзачку. Это снова влияние Лиены.

— Перегипноз. Ей нельзя было помочь.

Всё-таки арзачка. Больно.

— Ладно, Морни, пойдём спать. Тебе вставать часа через четыре.

— Тебе тоже.

— Четыре часа и двадцать минут, — с ехидцей заметил Ильсор.

— Ой, много ты наспишь за эти минуты!

— Сколько бы ни — всё моё. Не переживай, — улыбнулся он, погладив Морни по плечу, — пройдёт однажды.

Что-то на его примере не видно, чтобы прошло. Теперь всю жизнь гоняться за менвитской тенью.