Lux in tenebris (гет)

Я могу принести к престолу господню лишь одно — свое разбитое сердце.

Э.Л. Войнич «Овод».

— Возьми отчеты, мистер Макнейр и мистер Малфой ждут тебя! – голос миссис Касл оторвал Гермиону от размышлений. По комнате были разбросаны клочки пергамента, а сама девушка, кое-как примостившись у тумбочки, что-то спешно дописывала. Экономка неодобрительно поджала губы, но воздержалась от комментария и молча вышла за дверь.

Гермиона вывела последние строчки, сложила исписанный лист вчетверо, нацарапала сверху несколько слов и сунула в карман. Потом встала, поправила платье, умылась, привела волосы в относительный порядок и, прихватив папку с документами, выскользнула из комнаты.

Когда она вошла в кабинет, оба – хозяин и посетитель — стояли у окна. Макнейр кивнул своей помощнице, а Малфой даже не повернул головы в ее сторону.

— Давай сюда отчеты, — потребовал комендант. Гермиона молча протянула ему бумаги. — Желаете что-нибудь… э-э-э… обсудить, Люциус?

— Нет, ничего, — спокойно сказал Малфой, по-прежнему не глядя на нее.

— Тогда можешь идти, — разрешил Макнейр.

Гермиона сделала глубокий вдох и достала из кармана небольшой пергаментный прямоугольник.

— Это дополнение к прошлому отчету, о котором вы меня просили, мистер Малфой, — негромко обратилась она к генеральному инспектору. – Возьмите его, пожалуйста.

Казалось, только сейчас Люциус заметил ее присутствие. Он обернулся и, увидев, что сообщница протягивает ему письмо открыто, прямо под носом у Макнейра, на мгновение замер, бросив на коменданта настороженный взгляд. Но тот, не чуя подвоха в происходящем, рассеянно перебирал что-то в папке. Лицо Малфоя снова приняло невозмутимое выражение, но в глазах, обращенных на Гермиону, явственно читалась фраза «Ты рехнулась!»

«Я знаю», — мысленно ответила она. Люциус криво усмехнулся, взял послание и положил в карман.

— Это все? – холодно спросил он.

— Да, — кивнула Гермиона.

Малфой, казалось, тут же потерял к ней всякий интерес. Макнейр махнул рукой, отпуская ее:

— Ты свободна.

* * *

— Это тебе, Джас.

Она вложила шкатулку, полученную утром от Малфоя, в руку юноши. Видимо, Джастин понял, что находится внутри — глаза его загорелись, а пальцы крепко сжали зачарованную вещицу.

— И это тоже, – Гермиона протянула письмо.

— Спасибо, — с чувством прошептал Джастин ей на ухо. – Не представляю, что бы мы без тебя делали…

— Послушай, — торопливо зашептала она, отстраняясь, — я должна тебе кое-что сказать. Это касается меня.

— Да? – в голосе юноши промелькнуло удивление.

Гермиона кивнула.

— Боюсь, я больше не смогу вам помогать.

— Что-то произошло? Макнейр подозревает тебя? – забеспокоился Джастин.

— Нет… Нет, совсем нет. Просто я хочу предупредить тебя. Если со мной что-то случится… Кажется, Макнейр хочет избавиться от меня. Возможно, это произойдет совсем скоро. Пусть для тебя такая новость не будет сюрпризом, — Гермиона неловко улыбнулась и повернулась, чтобы уйти.

— Подожди… — Джастин схватил ее за руку. – Ты… ты серьезно?

— Да, Джас. Серьезнее не придумаешь.

Юноша стоял, нервно кусая губу; видно было, что он о чем-то размышляет. Гермиона мягко тронула его за локоть.

— Не беспокойся за меня. Сейчас не это главное. Твоя задача – сделать все, чтобы освобождение заключенных прошло успешно. Если понадобится связаться с Сопротивлением, поговори с Люси. Мы вместе работаем у Макнейра. Возможно, она согласится помочь нам.

Джастин был по-прежнему ошеломлен и с трудом осознавал услышанное.

— Гермиона…

— Мне пора. Помни о том, что я тебе сказала, — и она быстро ушла.

* * *

Люциус Малфой с грохотом распахнул входную дверь, пинком отшвырнув встречавшего его на пороге домового эльфа, пересек холл и ворвался в гостиную. Давно он не был в таком отвратительном расположении духа. При появлении отца Драко, до этого спокойно сидевший в уютном кресле у камина, быстро вскочил на ноги.

— Что-нибудь случилось? – встревожено спросил юноша. То, что отец в гневе, он понял с первой секунды.

— Все в порядке, — отрывисто произнес Малфой-старший, подошел к шкафчику с напитками, взял бутылку огневиски и уже на выходе из комнаты бросил сыну: — Я буду у себя.

Драко обеспокоенно проводил его взглядом. Явно что-то стряслось. Однако, зная, что в подобном состоянии Люциуса лучше не беспокоить, юноша снова занял свое прежнее место в кресле и уставился на огонь. Ему было о чем подумать.

* * *

А Люциус тем временем заперся в своем кабинете, подошел к столу и, взяв стакан, плеснул туда виски. Выпил залпом и налил еще. Запутавшись в застежках, он через голову стащил с себя мантию, швырнул ее на пол и уже протянул было руку за новой порцией алкоголя, когда заметил письмо, выпавшее из кармана. Люциус наклонился и поднял его. Ему бросилось в глаза собственное имя, торопливо выведенное на пергаменте. Люциус нахмурился. Прежние послания не были подписаны. Он развернул письмо.

«Люциусу Малфою

Я, наверное, зря пишу это письмо, но вряд ли у меня будет возможность пожалеть об этом. После того, что я наговорила сегодня, это единственный способ хоть что-то объяснить.

Когда-то ты спросил, помню ли я нашу первую встречу. Ты имел в виду Министерство Магии, ту ночь, когда разбилось пророчество. Я не стала поправлять, хотя впервые увидела тебя раньше. Это было во «Флориш и Блоттс» более шести лет назад, когда ты положил в котел Джинни Уизли дневник Тома Реддла. Ты едва взглянул на меня и презрительно покосился на моих родителей, не сказал мне ни слова и сразу же отвернулся. Я хорошо это помню. На тебе была черная мантия с серебряными застежками и блестящие ботинки из змеиной кожи; я даже уловила запах твоего парфюма – Drakkar Noir от Guy Laroсhe, верно? Необычный выбор, особенно если учесть, что это маггловский парфюм. Однако, ты и до сих пор им пользуешься. Я знаю потому, что отыскать этот аромат стоило мне немалых усилий – он сейчас такой редкий. У меня был флакон, но его случайно нашел Рон в моей сумочке, с которой мы путешествовали, когда искали хоркруксы. Помнится, он тогда очень удивился. Пришлось соврать, что это подарок ему на день рождения. Видел бы ты его лицо в тот момент. Я и сама себе казалась сумасшедшей. Зато за твои колдографии, которые я вырезала из «Ежедневного пророка» и хранила в «Истории Хогвартса», можно было не беспокоиться – мои друзья не из тех, кто читает подобную литературу.

Второй раз мы встретились на чемпионате мира по квиддичу. Тогда ты пренебрежительно посмотрел на меня, скривил губы в усмешке и отвел глаза. Ты видел перед собой маленькую грязнокровку, выскочку, подругу знаменитого Гарри Поттера, которая неизвестно как и неизвестно зачем достала билеты на галерку. Я никогда не любила квиддич, но тебе, похоже, он нравился. Ты так внимательно следил за игрой, часто подносил к лицу омниокль, а один раз даже зааплодировал, когда Моран забила квоффл в центральное кольцо, обыграв двоих болгарских охотников. Ты улыбнулся, когда Крам поймал снитч, а после матча пожал руку министру и вышел из ложи. Я хотела подойти поближе, чтобы снова почувствовать знакомый аромат и убедиться, что ты не сменил парфюм, но не успела... ты быстро скрылся.

Интересно, почему именно Drakkar? Я часто задавала себе этот вопрос. Странно, но больше не знаю никого, кто бы им пользовался. Впрочем, твой запах немножко от него отличается. Ни один человек в мире не пахнет так, как ты.

А потом было Министерство, но те события помню плохо – я ведь почти сразу потеряла сознание во время сражения, — и Малфой-мэнор, когда меня пытали. Но, думаю, ты и так уже все понял...

Прости за такое длинное и глупое письмо. Ты был прав, когда называл меня маленькой безмозглой дурочкой. И за то, что наговорила сегодня, тоже прости. Я не могла допустить, чтобы ты рисковал всем из-за меня.

Я бы никогда не написала тебе все это, но боюсь, что больше тебя не увижу.

Спасибо тебе за все. Будь счастлив и береги себя.

Гермиона».

Люциус Малфой перечитал письмо дважды. Смял в кулаке. Схватил только что брошенную мантию, быстро надел и стремительно вышел из комнаты. На столе остался нетронутый стакан с огневиски.