Лабиринт забвения (джен)

Тотошка живо наловчился гонять гномов. В Большом мире у него был опыт борьбы с крысами, так что избавить штаб от маленьких человечков не составило ему никакого труда.

Знай, хватай этих чудиков и тащи прочь, рыча как можно грознее. На условной границе, которую прочертила неведомая, но осознаваемая и им, и гномами воля, челюсти чуть разжимались, и шпион убегал прочь.

Тотошкины люди спокойно занимались своими делами. Дядя Чарли бродил вокруг Ранавира с подзорной трубой, Альфред пялился целыми днями в какую-то металлическую книжку, уложенную набок, а Элли курсировала по стране с Бастиндиным чёрным зонтиком наперевес. То к Виллине заглядывала на чашечку чая, то к Стелле на стакан лимонада.

Нет, они, конечно, и какие-то дела обсуждали, но Тотошка был уверен: чем от человека пахнет, то и главное. А от Элли после визитов к волшебницам не пахло никакими делами — только чаем, лимонадом и Виллиниными пирожками.

В общем, пока Тотошка гонял гномов, каждый мог делать то, что хотел. И пёсик исправно выполнял свою работу, пусть она ему и приелась немного. Впрочем, вскоре ему дали новое задание.

— Поймай гнома и принеси нам, — попросила Элли.

Тотошка отправился на поиски. Гномы кучковались в лесу, ровно между штабом и Ранавиром.

Прыг из засады — хвать человечка — скок обратно — готово дело.

Дядя Чарли посадил гнома в банку и накрыл сверху крышкой с заранее просверленными дырками. Вообще-то, Тотошкины люди отличались довольно дипломатичным подходом к окружающим, но гномы очень сильно им насолили, когда утащили у Библиотекаря опасный артефакт — шлем одной древней волшебницы, иначе именуемый золотой шапкой.

— Что вам нужно в Ранавире? — спросила Элли.

— Разведка, — буркнул гном, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись.

— Зачем вы украли пришельца?

Гном не ответил. Дядя Чарли хмыкнул и принялся набивать трубку.

— Этот пришелец — врач, — сказал Альфред, державшийся позади всех. — По докладам птиц, великанша появилась рядом с поселением гномов. Вы её лечили?

— Будили, — сказал гном и резко добавил: — Нам сам Гуррикап разрешил! Он усыпил нашу госпожу на пять тысяч лет, и мы заботились о ней, считая дни. Время истекло год назад. Она не просыпалась. Что нам ещё было делать?

— А парня этого вы зачем окучиваете? Который главный у зелёных? — поинтересовался дядя Чарли. — Вас больше ни один пришелец так не привлекает.

— Старейшина приказал. Мы ж не делаем ничего, только смотрим!

— Скажи своему старейшине, что мы предлагаем переговоры, — попросила Элли, выпуская гнома из банки. — Обсудим пришельцев, вашу госпожу, ещё что-нибудь…

«Шапку! Шапку пусть вернут!» — подумал Тотошка, которого воровство приводило в неописуемое бешенство.

* * *

В юго-западной части Гудвинии были самые густые леса. Ветви сплетались над головой, не пропуская даже света.

Ценой за укрытие стала линза. Мир теперь был слегка перекошен, но с этим Лон-Гор готов был смириться. Он почти добрался до Ранавира.

В последний раз он был там, казалось, целую вечность назад. Атака гномов, да… На фоне своих летучих друзей они были вполне милыми.

После нападения Лон-Гор очнулся в какой-то пещере, на подстилке из сухой травы. Гномы принесли ему воды в глиняной пиале — позже он увидел, что сами гномы использовали такие для стирки белья — и какого-то мяса с листьями вроде салатных. Есть после транквилизатора не хотелось и не следовало, но Лон-Гор попытался изобразить на лице благодарность. Телль-си знает, какие у них тут нравы — лучше быть осторожнее.

После еды гномы знаками показали своему пленнику следовать за ними. Они провели Лон-Гора по скальному уступу, который им был широкой дорогой, а его вынудил вжиматься в камень и драть комбинезон. За уступом был подъём, за ним — небольшое плато, поросшее низкой белёсой травой, а дальше темнела пещера с высоким входом.

В глубине этой пещеры виднелось исполинское ложе, на котором спала женщина в тёмно-синем звёздчатом одеянии. У неё были длинные, гладко расчёсанные чёрные волосы и грубые черты лица. Рост женщины составлял никак не меньше десяти маэ.

Пока Лон-Гор рассматривал великаншу, гномы приволокли откуда-то холщовый мешок и раскрыли его, предъявив Лон-Гору кучу препаратов из его же запасов. Затем один из гномов указал на самого Лон-Гора, на мешок и на колдунью.

То есть она больна, и гномы хотят, чтобы рамерийский врач её вылечил? Беллиорских лекарей, интересно, уже всех поперепохищали? И что они делают с теми, кто не справился?

У Лон-Гора не было с собой даже пистолета. Всё, что он мог, это попробовать сбежать. Собственно, именно это и стоило сделать, но сначала требовалось определить своё местоположение, чтобы двинуться к Ранавиру, а не в какую-нибудь другую сторону.

Значит, никакой спешки. Сперва надо усыпить бдительность гномов.

В мешке нашёлся и сканер, правда, почти разряженный. И бесполезный. Он не был рассчитан на исследование антропоморфных гигантов, поэтому все попытки Лон-Гора навести его на голову, корпус или конечности пациентки оканчивались чехардой цифр или зависанием аппарата.

Пришлось действовать своими силами: прощупывать пульс, слушать дыхание, проверять рефлексы… те, которые было возможно проверить.

В какой-то момент Лон-Гор даже забыл, что он собирался провести диагностику исключительно для вида. Его охватил профессиональный азарт. Поставить великанше диагноз стало уже делом принципа.

Кома. Неизвестной этиологии. Украденными препаратами её не ликвидировать. Утопический вариант «пленника отпустят, когда он выполнит требование» недостижим. Оставалось бежать.

Во время диагностики гномы позволяли Лон-Гору перемещаться по пещере и даже подходить к выходу. Они слушали, как он говорит сам с собой, забыв про свои луки и стрелы, намазанные чем-то кислотно-сиреневым. Лон-Гор не хотел проверять чем.

Ладно, напасть сразу они не смогут — оружие лежит на земле, а не удерживается в руках. Можно попробовать.

Пересказывая самому себе симптомы острой кишечной инфекции (всё равно гномы не понимают менвитского), Лон-Гор вышел из пещеры на плато.

Хронометр, чудом переживший путешествие в неизвестность, показывал полтретьего. Судя по положению теней, пещера великанши выходила на южный склон горы.

Гудвиния представляла собой почти идеальный круг из примерно одинакового размера гор. Помнится, Мон-Со в этом линию обороны высматривал, а Вин-Шас бубнил, что таких гор не бывает.

Горные цепи с обеих сторон плавно заворачивали на юг. Значит, Лон-Гор находился на самом севере страны. Бежать далеко, да ещё и с горы как-то спуститься надо.

Симптомы давно сменились классификацией ранений, те — списком костей, потом пришла очередь алгоритма удаления аппендикса… Через полчаса Лон-Гор охрип и разглядел на склоне тропу, по которой мог бы пройти.

Он в пару скользящих шагов спустился с плато на уступ, затем ещё ниже — на новое плато — и побежал. Гномы не догонят.

Плато, плато, плато. Бесконечное. Перескочить камень. Рощица, продолжение плато. Склон, по которому надо скользить. Поросший кустарником спуск.

Лон-Гор запнулся о камень и пролетел пару маэ кувырком. К счастью, обошлось парой ссадин.

Дальше можно было идти спокойнее. Гномы остались далеко позади.

Отдышавшись, Лон-Гор продолжил путь. Хлопанье крыльев за спиной насторожило его, лишь оказавшись слишком близко.

Не то чтобы Лон-Гор боялся высоты… Он даже с парашютом прыгал на предполётной подготовке (и больше никогда!..). Однако висеть в лапах здоровенных крылатых обезьян, которые впиваются в кожу когтями и могут в любой момент сбросить, оказалось действительно жутко.

Его принесли обратно и бросили на земляной пол пещеры. Лон-Гор посмотрел в полные звериной злобы глаза обезьян и принялся демонстративно перебирать украденные лекарства.

Витамины. Обезболивающее раз, два, три. Успокоительное. От кашля, капли для глаз, от аллергии… Много всего, но ничего подходящего. Хотя…

Нашатырный спирт. Это даже хуже, чем сбивать пистолетом баллистическую ракету, но хоть что-то.

Мрачно кивнув пузырьку, Лон-Гор подошёл к голове великанши и вылил всё его содержимое на ложе, прямо ей под нос. Хорошо, что она на боку лежит.

Спустя пару вдохов врача снесло в сторону мощным великанским чихом. Обезьяны тут же уволокли его прочь. Бросили в той же пещере, где он и очнулся.

Ночь Лон-Гор провёл, слушая, как перерыкиваются между собой обезьяны-стражи, сидящие где-то выше на склоне. Наутро его настойчиво пригласили к великанше.

Она сидела на плато, скрестив ноги. Волосы были небрежно собраны в подобие шалаша, а одеяние успело несколько укоротиться, и теперь подол его висел неопрятными лохмотьями.

Увидев Лон-Гора, великанша бесцеремонно схватила его поперёк туловища и поднесла поближе к лицу. Только бы не съела!

Она задумчиво покрутила его из стороны в сторону, заставила поднять руку и пару раз согнуть-разогнуть пальцы, словно Лон-Гор был не человеком, а шарнирной куклой.

— Да-а… измельчали менвиты… — разочарованно протянула великанша. — Небось, арзаки теперь выше вас, а?

Что?

Она двумя пальцами стянула с Лон-Гора очки и осмотрела их отдельно от него, после чего наконец поставила человека на землю.

— Альдино говорит, ты лекарь. Так вот, будешь теперь лечить меня и моих гномов, а потом, когда я наконец захвачу власть в этой стране, я, может быть, даже сделаю тебя своим советником. Менвиты вроде всегда ценили высокое положение…. Уруэ, таруэ, алатар!

Она ткнула пальцем куда-то в пространство, затем в сторону Лон-Гора и, наконец, в землю рядом с собой.

— Альдино, отзови обезьян! От них слишком много шума.

Сюр. Лон-Гор уже не понимал, что происходит, но одно он уяснил: обезьян убрали, можно попробовать сбежать. Правда, несколько настораживали три слова, которых он не понял. Во-первых, всего три; во-вторых, что они значили?

Вскоре ответ на этот вопрос стал очевиден. Пока великанша обедала (а судя по количеству блюд, этот процесс грозил затянуться надолго), Лон-Гор тихо спустился с плато и попытался удрать тем же путём, что и в прошлый раз.

Через десять минут он вышел ко входу в пещеру великанши. Галлюцинации? Представил, что ушёл, но на самом деле остался на месте?

Вторая попытка окончилась тем же результатом. И третья. На четвёртой Лон-Гор споткнулся на уступе и полетел в пропасть.

* * *

— Я думал, что это конец. — Лон-Гор продолжал изучать стык стены и потолка, словно там сейчас прокручивали его злоключения как невидимый фильм. — Вернулся опять к её пещере. Она сидит и смеётся: дурак ты, менвит! Неясно, что ли, что я тебя заколдовала? — Он выдержал паузу и вдруг пристально посмотрел в глаза Кау-Руку. — Считаешь, я спятил?

— Ты сейчас немного не в себе — это факт. Но великаншу с её ковром я видел.

— Это был ты… Я не успел разглядеть. Ты не должен был долететь.

— Я живучий, — фыркнул Кау-Рук. — Вернулся живым из Ирмели — что мне полумёртвый вертолёт?

— Хорошо… Она потом гномьи летописи читала — выясняла, что произошло в Гудвинии за пять тысяч лет её сна. Составляла план визитов к местным правителям. Кого первым захватывать… Потом ей про нас рассказали. Что мы в замке Гуррикапа поселились. Она решила начать с местной столицы, а потом навестить нас. Через три дня явится.

Гигантская колдунья с неизвестными способностями… И, вероятно, бесполезный против неё гипноз плюс лучевое оружие. Занятная перспектива.

— Как тебе удалось сбежать?

— Отпустила. Привезла на ближайшее поле и сказала предупредить вождя.

— Вождя?

— Пять. Тысяч. Лет, — повторил Лон-Гор.

Кау-Рук усмехнулся, припомнив, как выглядел Баан-Ну в полёте. Действительно, вождь… лесных людоедов. Как его вообще отобрали командиром? Даже ведь на сумасшествие в процессе перелёта не спишешь — он и на Рамерии таким был.

— Она какие-то требования выдвигала?

— Нет. Видимо, не продумала ещё. Хотя кто её знает… Как мне удалось узнать, этот замок принадлежал усыпившему её колдуну.

— Думаешь, потребует отдать его?

— Рамерийские колдуны очень трепетно относятся к резиденциям друг друга.

О да! Знал Как-Рук одного колдуна… Врага своего извёл и обустроился в его логове. Железный человек, даром что арзак. Другое дело, что здесь, на Беллиоре, ситуация может отличаться.

Впрочем, совпадали ли колдовские традиции или это было личное пожелание великанши, но Лон-Гор оказался прав.

Через три дня, ровно в полдень, во двор замка спланировал пёстрый узорчатый ковёр. Колдунья держалась так, словно это был трон из чистого золота, а не летучая тряпка.

Все рутинные дела в лагере разом прекратились. Менвиты дисциплинированно выстроились на замковом крыльце, арзаки, как и было положено, растворились среди построек.

— Приветствуем тебя, колдунья! — произнёс Баан-Ну, выдвинувшись вперёд.

Он почему-то решил устроить ей торжественную встречу, хотя Мон-Со резонно предлагал готовиться к обороне.

— Приветствую! — отозвалась колдунья. — Я пришла сказать, что мне нужен этот замок. Вижу, у вас есть свой… — Она указала на «Диавону». — …поэтому предлагаю вам уйти отсюда.

— Этот замок находится под властью Верховного правителя, — спокойно заявил Баан-Ну. — Мы не покинем его без боя.

Великанша хмыкнула.

— Я дам вам сутки на раздумья. Не согласитесь и завтра — будет вам бой.

И она, отдав команду ковру, улетела.