Чёрные люди (гет)

— Не думайте о них, просто не думайте, — Гермиона уже пятнадцать минут пыталась вразумить ребят, но паника была сильнее голоса разума. — Если вы боитесь, я обновлю ваши барьеры, я поставлю дополнительные. Но не надо думать о Черных. Ваш страх, ваша боль питают их. Пока вы боитесь, они наращивают силы. Вы сами даете им пробраться сюда. Только вы сами можете их провести в замок, но вы же можете их и остановить. Остановите их.

Студенты смотрели на Гермиону и, казалось, не слышали ее. Дрожь вековых стен нагоняла на них страх, который мешал услышать доводы рассудка. Ей и самой было не по себе, но она пыталась не поддаваться панике. А может, попросту устала бояться.

— Послушайте, у нас есть три барьера. И на каждом из вас установлено по личному барьеру. Если вам страшно, мы поставим вам еще по одному барьеру, но это не поможет, если вы будете подпитывать Черных своим страхом.

«Сколько можно с ними возиться?» — раздался в голове раздраженный голос Малфоя.

«Они напуганы и хотят, чтобы это поскорее закончилось», — отрезала Гермиона и снова повернулась к ребятам.

— Попробуйте подумать о чем-то хорошем. Только выбирайте что-то, что связано только с вами. Так вы точно будете уверены, что не вспомните ни о ком из ревоплощенных.

«Я бы не прочь вспомнить об ужине», — снова проворчал голос Малфоя.

«Какой же ты…» — мысленно возмутилась Гермиона.

«Какой? Ужинать давно пора. Лично я голоден».

«Мог бы пойти сюда и успокоить их».

«Не собираюсь я с ними нянчиться. Хватит того, что это делаешь ты», — буркнул он, но краем глаза Гермиона отметила, что он двинулся к ним.

«Я по-прежнему не считаю это хорошей идеей», — оправдывался он.

«Ты для них почти символ безопасности», — видимо, этот аргумент Малфоя не вразумил, потому что он замер на полпути, картинно закатил глаза и вздохнул.

«Малфой!»

Он вздрогнул и продолжил путь.

«Ну, предположим, я подошел, — проговорил его надменный голос в ее голове, — и что я должен делать? Вытирать слезки? Сочувственно держать за ручку и хлопать по плечу?»

«Не ерничай, пожалуйста», — Гермиона наградила его долгим тяжелым взглядом.

— Ох, да ладно тебе, Грейнджер, — протянул Малфой. — Поужинаем, подновим щиты и как-нибудь переночуем. Последняя ночь ливня, серьезно.

— Вот-вот, — Гермиона ухватилась за его мысль. — Завтра в это же время будем сидеть у камина и пить горячий чай.

— Почему никто не ужинает? — раздался в дверях голос, от которого они уже успели порядком отвыкнуть. Все, словно по команде, повернулись к выходу из Большого Зала и увидели стоящих на пороге преподавателей.

— О, профессор Слизнорт, — Малфой улыбался так, что Гермиона на месте профессора предпочла бы поужинать собственной мантией, чем продолжать разговор.

— Да, мальчик мой, — Слизнорт, похоже, был иного мнения.

— Профессор, мы с мисс Грейнджер нашли в библиотеке книгу, — начал Малфой елейным голосом. — Но, видите ли, в чем наша проблема: мы уже наложили множество магических барьеров, и наши силы иссякли. Вы не могли бы нам помочь? Нужно поддержать купол над Залом, а еще — поставить дополнительные личные барьеры всем студентам.

Слизнорт замер, как громом пораженный, а затем мелко затрясся.

— Вы же понимаете, профессор, что никто кроме нас с вами, этого сделать не может,

— Малфой понизил голос до шипящего шепота, и глазки профессора забегали.

— Драко, мальчик мой, — он вертел головой, словно выискивая кого-то, кого можно предложить вместо себя. — Поймите, мой друг, я уже давно не в том возрасте, чтобы…

«Что я говорил!» — в голове Гермионы прозвучал ехидный голосок Малфоя.

— … чтобы практически заново учить такие сложные чары…

«Вертится, как пикси на сковородке»

«А ты видел, как вертятся пикси на сковородке?» — Гермиона чуть не рассмеялась, но раздавшийся с улицы утробный вой мигом отбил у нее желание веселиться.

— … тем более их так много…

«То есть, его не смущает, что до него тут справлялись двое школьников? Малфой, скажи ему!»

— … может, Минерва смогла бы, — закончил тем временем Слизнорт.

— Гораций, вы же знаете, что это невозможно, — голос МакГонагалл звучал глухо. — Мы перечитали книгу от корки до корки, и там четко написано, кто может, и кто не может применять эти чары.

«МакГонагалл из магглов?»

«Мерлин, неужели это имеет значение? Полукровка, если тебе интересно».

За окном снова раздался вой, намного более протяжный и громкий, нежели предыдущий, и Малфой прекратил препирательства.

— Профессор, — он протянул Слизнорту книгу, которую тот взял трясущимися руками.

— Вы первая, мисс Грейнджер, — профессор поднял палочку.

— Нет, — жестко отрезал Малфой. — Займитесь, пожалуйста, остальными студентами.

Гермиона огорошено уставилась на Малфоя, не в силах понять причину столь резкой перемены, и попробовала отыскать ответ в его мыслях. Но там уже царил хаос. Видимо, Малфой тщательно скрывал от нее нечто очень важное, то ли приберегая эту информацию на крайний случай, то ли просто проявляя характер.

— Я даже не буду спрашивать, почему мой барьер будешь ставить именно ты, — она подняла руки в успокаивающем жесте.

— И не спрашивай, — Малфой достал из кармана волшебную палочку.

Они вновь оказались на залитой водой лужайке. Черные потянули к ним руки, но из палочки Малфой вырвалась первая нить заклинания, и они отшатнулись. Гермиона заворожено наблюдала, как нить плывет по воздуху к ней, как обвивает ее ноги, двигаясь все выше и выше. Вслед за ней появилась еще одна нить, потом еще и еще. Они опутывали Гермиону коконом, невидимым для чужих глаз, но прочным. Она внезапно ощутила, как ее плеч коснулось приятное тепло, и прикрыла глаза. Тепло разливалось по телу, даря приятное ощущение защищенности.

Гермиона не знала, что за чары применил Малфой. Она не помнила этого заклятия, но, словно по наитию, тоже подняла палочку и сосредоточилась на том, чтобы создать такие же чары. Из ее палочки вырвалась тонкая белая нить и поплыла к Малфою. Гермиона не видела этого, скорее почувствовала, но все же приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на реакцию.

Малфой был удивлен, даже шокирован и, похоже, слегка смущен. Однако своих чар он не разорвал, выстраивая вокруг Гермионы плотный кокон, который отрезал от нее черные путы. Так же, как и ее кокон, отрезавший черные нити от рук и головы Малфоя. В этом коконе было уютно и спокойно, и Гермиона почувствовала небывалый прилив сил, хотя она творила незнакомые, но невероятно сложные чары.

Наконец, Малфой опустил палочку, и Гермиона последовала его примеру. Залитая водой поляна стала таять, а вокруг них вырастали стены Большого Зала.

— Не устала? — Малфой чуть улыбнулся.

— Наоборот, — с жаром заговорила Гермиона. — Эти чары, они очень и очень странные. Но от них очень тепло и уютно.

«Значит, все правильно», — она невольно услышала обрывок его мысли.

— А от тебя становится все тяжелее что-то скрыть, — Малфой слегка приподнял бровь. — Учишься.

Гермиона пожала плечами. Что толку спорить с ним или соглашаться, когда она сама не знает, а он не собирается пока что объяснять, чему и зачем она должна учиться.

— Черные, — раздался чей-то вскрик, и Гермиона с Малфоем одновременно повернулись на звук.

Черные ползли по барьеру. Медленно переставляя длинные тонкие руки и ноги, мотая головой каждый раз, когда светлая паутинка била из центра барьера в место, где Черные касались волшебной поверхности купола. Они словно стали сильнее, и теперь барьер не отбрасывал их, а только не пропускал. А может, это ослаб барьер.

— Не паникуйте, — пропищал Флитвик, когда студенты принялись толкаться, отступая к стене. — Не паникуйте, барьер должен выдержать.

— Конечно, должен, — заверила профессор Синистра, глядя на Слизнорта, который все еще водил палочкой, выписывая вязи заклятия в воздухе.

— Почему мы его не видели? Ну, когда сконцентрировались на своих заклинаниях? — удивленно спросила Гермиона.

— Скажем так, он находится в своем пространстве концентрации, а мы — в своем.

— Тогда почему я попадаю в твое пространство концентрации? — наседала Гермиона.

— Много вопросов, — Малфой помотал головой и вновь устремил взгляд в окно.

— Они будут ползти по стенам замка, пока не найдут лазейку, — обреченно выдохнул подошедший Майкл.

— Совершенно верно, — кивнул Малфой. — Они берут нас приступом. Правда, у них ничего не получится. На дверях тоже защитный барьер. Они его попросту не пройдут. Мы в безопасности и спокойно переживем эту ночь.

— Мистер Малфой, — МакГонагалл подошла вслед за Майклом. — У меня есть целебные зелья. Те, что я забрала тогда из Больничного Крыла. Мы можем раздать всем Зелье Сна без сновидений, чтобы ребята могли вздремнуть.

— К сожалению, профессор, — Малфой на миг задумался, а затем развел руками. — На Черных не действует зелье Сна без сновидений. Они явятся, что бы мы ни делали.

— Зелье Забывчивости, — предложила МакГонагалл. — Забыть ревоплотившихся друзей и родственников, словно их и не было.

— Профессор, это слишком большая часть памяти, чтобы стереть ее зельем, — Малфой покачал головой. — Зато наши друзья по несчастью могут забыть, что кто-то из их знакомых ревоплотился. Или забыть, что о них нельзя думать. В любом случае исход печален.

МакГонагалл устало опустила руки.

— Тогда я не представляю, что делать.

— Не спать, — коротко ответил Малфой. — Всего одна ночь без сна, чтобы сохранить жизнь. Думаю, на это все согласятся.

— Я согласна, — ввернула Гермиона.

— Как раз ты спать можешь, — Малфой повернулся и внимательно посмотрел на нее. Гермиона отметила эту странность. Раньше он не удостоил бы ее и взгляда. В лучшем случае, он бы отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи. Но в последние дни что-то изменилось. Можно было подумать, что Малфой вдруг стал считаться с ее мнением. Именно считаться: не одобрять, не поддерживать, но считаться.

«Другие времена, Грейнджер», — раздался в голове его насмешливый голос. Хотя Гермионе больше всего на свете хотелось бы, чтобы настали старые времена.

Раздавшийся грохот, за которым последовал шорох и стук чего-то тяжелого о землю, свидетельствовал о том, что ее надеждам пока не суждено сбыться.