Белый лев (гет)

Несмотря на то что внешне Северус оставался спокойным и собранным, внутри у него при словах Люциуса все вскипело. Он слышал, как за его спиной Гарри тяжело дышал сквозь стиснутые зубы.

— Причем здесь тогда Гермиона? — спросил мастер зелий, предчувствуя причину заранее.

— Не можешь догадаться? — вопросом на вопрос ответил Малфой.

— Может, и так. Полагаю, что это как-то связано с ее магией. Но как ты хочешь ее использовать?

— Совершенно верно, — согласился отец Драко. — Мои исследования открыли мне путь, как заполучить эту магию. Есть один способ, с помощью которого я смогу вытягивать ее энергию, пока от нее не останется лишь пустая оболочка. Тогда грязнокровка совершит, по крайней мере, что-то стоящее в жизни. Я соединю эту магию со своим телом и таким образом верну то, что законно причитается Малфоям.

Окончив речь, он разразился безумным смехом, вызывающим дрожь.

Брат Кассиопеи с трудом пытался понять, что произошло с его бывшим другом. Он припомнил, что после битвы за Хогвартс Люциус и Нарцисса посвятили себя заботе о сыне. Что с ними стало потом — ускользнуло от его внимания. Произошло слишком много всего, чтобы думать еще и о них, и теперь он раскаивался в своей ошибке.

— И как же тебе это удастся? — попытался он выпытать из Люциуса еще что-нибудь.

— Теперь нужно все подготовить, и вы, — тот указал на Северуса и Гарри, — тому свидетели. Прежде, однако, отдайте мне свои волшебные палочки, так будет лучше для вас, если вы не хотите, чтобы с этими двумя произошло что-нибудь неприятное, — прибавил Малфой и ткнул пальцем в Гермиону и Кассиопею.

Скрепя сердце они вынуждены были подчиниться.

Гарри про себя выругался: ждать подкрепления не приходилось. Их шансы были на исходе: они были в меньшинстве и безоружны. К тому же Касс находилась как бы в состоянии глубокого сна, а Гермиона, будучи связанной, едва могла пошевелиться.

Люциус взмахнул своей палочкой — и Гарри и Северуса тотчас опутали веревки. Им оставалось лишь безучастно наблюдать, как он отодвигает в сторону немногочисленную мебель. Наконец, тело Кассиопеи было помещено в середину комнаты. Свет вокруг нее слегка померк, так что она была теперь вполне узнаваема.

«Гермиона? Не поддавайся — вне зависимости от того, что скажет Люциус! Не важно, насколько жестоким тебе это представляется. Ни тебе, ни Кассиопее он не причинит зла. Ты сама слышала, насколько вы обе ценны для него! Ты поняла меня?» — воззвал Северус к Гермионе.

На миг он уловил с ее стороны слабый кивок, который едва можно было принять за таковой.

«И тебе нельзя превращаться! Мне кажется, я знаю, о каком заклинании он говорит, но применить его он сможет лишь, когда ты будешь в своей анимагической форме. Что бы ни произошло — помни об этом!»

«Что, если он попытается добиться этого с помощью «Империуса»?» — прозвучал ее шепот.

«Люциус будет остерегаться этого заклинания. Он полностью сосредоточен на том, чтобы забрать себе твою энергию, а это возможно только в том случае, если ты добровольно и без всякого принуждения отдашь ее».

«Я попытаюсь. Но что насчет тебя и Гарри?»

«О нас не думай. Мы теперь не существенны!» — мысленно проворчал Северус.

«Но…»

«Никаких «но»!»

— Так-так, что это у нас здесь? — услышал Северус голос Люциуса, появившегося вдруг в поле его зрения. — У тебя нет шансов, мой дорогой.

— Что ты сделал с Драко и Нарциссой? — спросил Северус, чтобы отвлечь его.

— Почему ты спрашиваешь?

— В конце концов, я его крестный, а твоя жена всегда была мне хорошим другом, — спокойно ответил мастер зелий.

— Это ничтожество больше мне не сын, — с презрением выплюнул Люциус. — А Цисса… что ж, Драко с ней, а где — это тебя никоим образом не должно касаться. А теперь помолчи!

Тут же другие Пожиратели Смерти взяли на прицел Северуса и Гарри. С прищуренными глазами и крепко стиснутыми зубами, наблюдал Северус за тем, как Люциус описал несколько кругов возле Касс, как коршун вокруг добычи. Затем он быстрыми шагами приблизился к Гермионе. Грубо обхватив руками ее лицо, он заставил ее смотреть ему прямо в глаза.

— Столько эмоций, мисс Грейнджер, — прошелестел он, глядя на нее, как на кусок свежего мяса. Этот взгляд был ей более чем неприятен. — Выпусти их наружу, позволь мне стать частью их.

— Никогда! — пронзительно закричала она, однако это его не испугало.

— Так много темперамента. Прекрасно.

Он продолжил сверлить ее взглядом.

— Что мне сделать, чтобы ты мне открылась?

Отец Драко нежно провел ладонью по ее щеке, так что двум наблюдателям едва не сделалось дурно. Он намеренно перешел на «ты», чтобы обольстить ее. В конечном счете, Малфой осознавал, какое впечатление он производил на других людей. Но когда это не сработало, его настроение резко переменилось.

— Ладно, как хочешь. Раз тебе претит играть по-хорошему, я могу сделать и по-другому! — злобно проговорил он и резко повернулся на месте.

Торопливыми шагами Люциус подошел к связанным и пристально оглядел их. Он знал, что оба они, по-видимому, представляли собой ценность для юной ведьмы. Затем он схватил за волосы ее лучшего друга и слегка приподнял его.

— Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Скоро этот титул потеряет свое значение. Может быть, мне стоит нанести ему новые, куда более неприглядные шрамы, которые он не перенесет…

— Нет! — воскликнула Гермиона, увидев, как Люциус направил палочку на горло Гарри.

Не меняя положения, Люциус обернулся через плечо к ней.

— Ты передумала?

— Нет, Гермиона! — закричал Гарри. — Не думай обо мне, слышишь?

Юная ведьма закусила губу, и в глазах у нее защипало. Она же не могла допустить, чтобы Гарри пытали и убили.

— Я не могу…

— Нет, можешь! — вмешался Северус, голос которого звучал мрачно и угрожающе.

Гермиона вздрогнула и посмотрела на него, прежде чем ее взгляд вновь скользнул к Люциусу и Гарри. Она явственно ощущала, как сила внутри нее готовилась вырваться на свободу с настойчивостью, которую она едва ли могла обуздать. Однако Гермиона верила Северусу и полагалась на его слова, хотя ей с трудом удавалось их придерживаться.

На ее бледном лице дрожали губы, когда ей пришлось смотреть на то, как Малфой наносит Гарри первую рану. Тот подавил крик боли, что совершенно не устроило его мучителя, который сразу же продолжил свое занятие.

Северус с ужасом был вынужден признать, что юной ведьме становилось все труднее наблюдать за этим процессом. Он вновь попытался установить с ней связь и испытал обжигающую боль, внезапно пронзившую его тело. От Люциуса не укрылся взгляд Северуса, обращенный к Гермионе. Воспользовавшись этой невнимательностью, он направил палочку на мужчину. Почти одновременно с этим Гермиона завопила и забилась в своих путах:

— СЕВЕРУС!!!

Стоило ей потерять над собой контроль, как превращение началось.

— Наконец-то, — пробормотал Люциус, видя, как проступает облик белого льва.

Он отошел от Северуса и подошел ближе к зверю, который, гневно шипя, пытался разорвать веревки. Сверкнули когти, и Люциус остановился на некотором расстоянии. Он не был глуп, хотя теперь в его глазах сквозило нечто, похожее на безумие. Поэтому он направил на нее палочку и пробормотал непонятную магическую формулу, чертя при этом в воздухе какие-то знаки. Лев от этого только еще больше разъярился. Глаза, прикованные к волшебнику, горели золотым огнем. Из горла вырывалось страшное рычание, услышав которое, Пожиратели Смерти отступили на шаг назад. Даже Малфой, казалось, медлил, перестав водить палочкой перед собой. Почти одновременно с этим Гермиона разорвала свои путы и изящно приземлилась на передние лапы. Не упуская из виду Малфоя, она стала приближаться к нему. Ее клыки обнажились, хвост непрерывно хлестал по бокам, подобно хлысту. Люциус стоял точно прикованный к месту.

— Нет, Гермиона! — крикнул Гарри и с трудом поднялся на ноги, невзирая на своих охранников. Тем, в любом случае, было не до него. — Не делай этого. Я знаю, ты в ярости, но он того не стоит. Если ты причинишь ему вред, ты станешь такой же, как он, — уговаривал ее друг, пытаясь не думать о боли и о крови, которая текла по его телу.

Поскольку Гермиона не отреагировала, он поднял руку и произнес:

— Акцио, волшебная палочка!

Пожиратели Смерти, тем временем, обратились в бегство и поэтому ему не препятствовали. Палочка Гарри просвистела по воздуху и приземлилась прямо в руки хозяина, которые крепко сжали ее. Тотчас он наколдовал Патронуса, чтобы позвать на помощь. Наконец он повернулся ко льву, который начал кружить около Люциуса. Гарри видел, как под мягко светящейся кожей подрагивали мускулы, готовящиеся к прыжку.

Он не успевал произнести ни «Аресто Моментум», ни «Импедимента», когда лев оттолкнулся от пола. Зверь опрокинул Люциуса. Его мощные лапы покоились теперь на груди Малфоя, в то время как когти постепенно вонзались в плоть, а морда приближалась к лицу поверженного. Уже после сильного удара отец Драко лишился возможности защищаться. Он в панике смотрел льву в глаза, его рот был открыт, но с губ не слетало ни звука.

— Гермиона, — хрипло проговорил Северус, прижимая руку к шее.

Он был бледнее обычного и, казалось, с трудом мог контролировать собственное тело. Однако он поднялся на ноги, и они стали дрожать все сильнее, готовые согнуться под его весом. Настроение зверя мгновенно изменилось, и он оставил Люциуса. В несколько шагов лев очутился возле Северуса и прижался к нему. Северус оперся на Гермиону, и в этом месте на ее шерсти тут же расплылось кровавое пятно. Воздух проходил сквозь его легкие толчками, в то время как пальцы вцепились в львиный мех.

— Позаботься о нем, — сказал Гарри Гермионе, связывая Люциуса с помощью заклинания, после чего забрал у него палочку.

Лев издал звук, который должен был означать понимание, не отводя взгляда от Снейпа. Лицо последнего было искажено страданием. Он опустился на колени, но лев так и не отстранился.

Вдруг с первого этажа до них донесся шум, вперемешку с истошными воплями сражающихся. В конце концов в отдалении, на лестнице, ведущей в подвал, послышались шаги.

Ремус и Джинни почти одновременно вбежали в комнату. Девушка, не глядя по сторонам, бросилась в объятия Гарри. Тот слегка поморщился.

— Осторожно, Джинни, — выдавил он, и она слегка отпрянула.

— Ты ранен… — констатировала Джинни. — Мы тебя сейчас доставим к мадам Помфри или сразу в Мунго, — с рвением предложила она.

Гарри мягко положил ей руку на плечо.

— Спокойно. У меня все относительно неплохо. Но я не знаю, как дела у Снейпа и его сестры.

Джинни обратила взгляд к Ремусу, который, ни слова не говоря, смотрел на Касс, она же, по-прежнему светясь, парила перед ним.

— Что с ней? — спросила Джинни, но Гарри в ответ лишь пожал плечами.

Она посмотрела в другую сторону, где Дамблдор и Макгонагалл поспешили ко льву и Северусу. Однако зверь их не пустил.

— Я хочу помочь ему, Гермиона, — тихо произнес Альбус.

Лев немного поколебался, прежде чем дать старику приблизиться. Тот тотчас склонился над Северусом и бегло осмотрел его, затем пробормотал несколько заклинаний и трансгрессировал вместе с ним.

— Мисс Грейнджер, вы должны перевоплотиться, — сказала Минерва. — Сконцентрируйтесь.

Как Гермиона ни старалась, у нее ничего не вышло. Она негодующе покачала головой.

— Видимо, это оказалось чересчур для нее, — неожиданно проговорил Сириус, появившийся рядом с ними. — Лучше сейчас позаботиться о Кассиопее и Гарри. Я побуду с Гермионой, пока она не успокоится и не сумеет превратиться в человека, чтобы ей не было одиноко.

— Наверное, это самое лучшее, что можно сделать, — помедлив, согласилась Макгонагалл.

В то время как Ремус и Минерва с помощью «Мобиликорпус» доставили Касс наверх, Джеймс предоставил своего сына заботе Джинни, а затем подошел е Гермионе и Сириусу.

— Я вас провожу, — сказал он.

— А что с Гарри, Сохатый?

— Он уже в порядке, и мне там нечего делать, учитывая, что Джинни рядом с ним, к тому же Гарри тоже посчитал, что мне следует отправляться с вами.

— Хорошо, тогда, как говорится, погнали, — сказал Сириус и превратился в пса.