Merry dancers: продолжим? (гет)

Навсегда замолчавший портрет — единственный свидетель преступления, совершенного над несчастной Джокондой Смит, последний, кто видел, как её тело несли на Астрономическую башню. Аврора смотрела на всадника, скачущего на гнедом коне, застывшего в прыжке в полуметре над землей. Трава вокруг волнами покачивалась на ветру, кроны деревьев леса позади хаотично двигали ветками. Ветер трепал высокие кусты, но не касался как будто врезанного в полотно сэра Генри, на лице которого застыла отчётливая готовность к бою — об этом свидетельствовал и зажатый в правой руке внушительных размеров меч.

Вздохнув, Аврора провела ладонью по портрету, словно надеялась, что он вот-вот оживёт и расскажет о той чудовищной рождественской ночи, омрачившей светлый облик любимого праздника студентов. Во время суда над Уидмором она находилась в Св. Мунго из-за влияния дедушки, не желавшего, чтобы внучка, перенесшая чудовищный ритуал, участвовала в деле, исход которого был очевиден. Её опрашивали следователи, но на сам процесс не вызвали. Тогда она была рада подобному стечению обстоятельств, однако сейчас поняла, что лишилась возможности лично присутствовать на допросе. Официальная версия смерти Джеки, изложенная как дедушкой, так и газетами, гласила, что Эзраэл, проводя эксперименты, случайно убил бедную девушку, а затем уже мёртвую сбросил с Астрономической башни, заметая следы. После статьи в "Пророке" и рассказов очевидцев, присутствовавших в суде, Уидмор, представший перед Визенгамотом, рисовался Авроре сумасшедшим учёным и садистом, который с особым смаком описывал судьям свои злодеяния. Ещё тогда ей, несмотря на перенесенные муки, подобное поведение показалось более чем странным, Уидмора как будто подменили... Но под влиянием испытываемых к нему ненависти и страха она не придала этим мыслям значения и поддалась общественному мнению. И лишь сейчас, по прошествии лет, туман слепоты рассеивался и приходило понимание, что этот человек вовсе не был зверем. Картина, складывающаяся из воспоминаний и обрывков информации, которую удалось собрать при помощи бабки Катарины, открывала совсем иную правду, и трудно было держать её в себе, вот только подвергать опасности других было слишком необдуманно… Существовал только один человек, способный стать хранителем подобной информации…

— Простите, мисс… Миссис, чем я могу помочь? — поправился длинноволосый мужчина в потёртом пиджаке с заплатками на локтях, взглянув на обручальное кольцо. Его жидкие нерасчесанные волосы сосульками спускались по плечам, придавая ему сходство с уличным бродягой. — Вы к кому? Заблудились?

— Разве в Хогвартсе можно заблудиться? — Аврора в приступе ностальгии прикоснулась к дверному молотку в виде орла, служившему охранником Дома Рейвенкло. — Я — леди Аврора Малфой, а вы кто такой? — не подумав, что вопрос может показаться грубым и высокомерным, спросила она.

Гордо приосанившись, мужчина разгладил карманы пиджака и попытался улыбнуться — его близко посаженные глаза на ястребином носу сверкнули узнаванием.

— Я — Аргус Филч, с недавних пор завхоз Хогвартса, а вы, стало быть, внучка директора Дамблдора? Простите, что не узнал вас сразу, на снимках газет вы выглядите несколько… иначе, — подобрал он нужное слово немного болезненному виду Авроры.

Из-за угла выбежала чёрно-коричневая полосатая кошка с длинной шерстью и поразительно яркими красными глазами.

— А, миссис Норрис, — спохватился Аргус и подхватил её на руки. — Это свои, — неопределенно сказал он, почесывая её за ухом.

Аврора автоматически поднесла ладонь к кошке и, дождавшись, пока та обнюхает пальцы и снова заурчит, погладила по голове.

— Трагичная история, — выдохнула она. — Миссис Норрис ещё была человеком, когда я училась в Хогвартсе.

— Мне рассказывали.. Чудовищный несчастный случай... — немного угрюмо сказал он. — Но она и сейчас неплохо справляется со своими обязанностями. Вы к директору?

— Да, но Минерва сказала, что он сейчас занят, вот я и решила немного прогуляться по старым местечкам, — пояснила Аврора, взглянув на свои часики на тонком золотом браслете. — Он вот-вот освободится, пожалуй, я пойду. Приятно было познакомиться, мистер Филч, — думая о чем-то своём, добавила она и пошла в сторону лестниц, даже не заметив звона колокола, знаменовавшего окончание очередных уроков у студентов.

Аврора бездумно шла сквозь толпу студентов, с интересом поглядывающих ей вслед. Она не замечала давно позабытой школьной суеты и запаха исписанных чернилами пергаментов. Разговоры и редкие смешки отдалённым неясным и неразборчивым шумом касались её слуха. Кажется, какой-то горделиво выпятивший грудь слизеринец что-то спросил, возникнув у неё на пути, но она не отреагировала, просто пройдя мимо. В спину послышались смешки, но, похоже, смеялись вовсе не над ней, а над тем старшеклассником, судя по всему, не собиравшимся сдаваться.

— Леди Малфой! — снова окликнул её тот же голос, теперь показавшийся знакомым. — Леди Малфой, это я, Руди Лестрендж, вы не узнали меня?

Аврора вздрогнула и остановилась, взглянув на мальчишку, чья белозубая улыбка на веснушчатом лице играла гордостью перед «своей компанией» за знакомство со столь высокопоставленной женщиной. Оглядев команду, тихонько перешептывающуюся в сторонке, она обреченно вздохнула.

— Мистер Лестрендж, — от звука этой фамилии Аврора почувствовала, как по спине пробежал холодок, только толком не могла объяснить причины. — Добрый день, я, наверное, задумалась, — выдавив из себя улыбку, она вдруг подумала, что некая подсознательная память намекает ей, что "в будущем" она могла быть так или иначе знакома с Лестренджами. — Как вам Хогвартс? Освоились? — пришлось через силу поддаться беседе.

— О, да, жаль, что я не учился здесь изначально, — но Руди тут же перевел тему: — Слышал, вам нездоровится, рад видеть вас в добром здравии, леди Малфой, вы как всегда выглядите прекрасно.

Лесть отлично удавалась этому мальчишке, однако не заметить её было трудно, особенно, вспоминая ужасное отражение утром в зеркале. По внезапно посерьёзневшему выражению лица Руди, глядящего куда-то вправо ей за спину, она догадалась о чьём-то появлении.

— Аврора, здравствуй, — раздался напряженный голос дедушки, заставивший её медленно обернуться.

— Профессор Дамблдор, сэр… — начал Руди, но осёкся, глядя на мрачного директора не обращающего на него никакого внимания.

— Не хочешь заглянуть ко мне на чашку ароматного чая? — игнорируя мальчика, предложил тот; в интонации отчетливо читалось приглашение на гильотину.

— Конечно, — будто и не заметив сузившихся недовольных глаз Альбуса, добродушно ответила Аврора. — Хорошо учитесь, мистер Лестрендж, до встречи.

— До встречи, леди Малфой, — галантно приклонив голову, попрощался Руди, но стоило ей отойти, как он получил неприятный подзатыльник от студента, не иначе как по недоразумению ставшего его лучшим другом в Хогвартсе. — За что, Руквуд? Я же говорил, что мы знакомы!

— Видел бы ты свою идиотскую улыбочку, дурень!..

* * *

Аврора и ухом не повела, когда, бросив в камин в директорском кабинете щепотку летучего пороха, дедушка сообщил Абрахасу, что она нашлась и с ней всё в порядке. Приземлившись в привычное гостевое кресло напротив массивного дубового стола, она стала бездумно разглядывать книжные полки и стеклянные стеллажи круглого кабинета, не страшась копящегося в Альбусе гнева, готового выплеснуться на неё в любую секунду. Хмурый взгляд поверх очков-половинок не предвещал тёплых речей, однако, вопреки ожиданиям, дедушка, расправив полы мантии, присел в кресло и шумно выдохнул, словно отпуская всё недовольство. На распрямившемся лице стало меньше морщин, глаза больше не метали молнии, плечи расслабились, и он медленно и вкрадчиво начал разговор:

— Давай опустим то, в каком состоянии ты сбежала из дома; не предупредив Абрахаса, явилась в Хогвартс, не иначе как, чтобы распугать учеников своим жутким болезненным видом... — на этих словах Аврора с обидой фыркнула, но сдержала порыв перебить его. — Я мог навестить тебя, когда закончу все дела…

— Во-первых, спасибо за комплимент, — язвительно сказала она, сложив руки на груди и постукивая пальцами по сгибу локтя. — Во-вторых, я больше не могу находиться взаперти, ещё немного и я действительно сойду с ума, как вы мне все пророчите, в-третьих, в последнее время, если ты не заметил, Абрахас очень интересуется сутью наших бесед. Да и сменить обстановку мне бы не мешало…

— Ты стала чересчур капризной, Аврора, — жестко перебил Альбус, снова глядя напряженно. — Я попросил тебя соблюдать постельный режим и не покидать дома, пока приступы не сойдут на нет. Сейчас каждая случайная встреча с кем-то и напоминание могут вызвать рецидив, а ты разгуливаешь по Хогвартсу, точно всё в порядке. Хочешь, чтобы поползли слухи о твоей невменяемости? Ты этого желаешь своей семье? Мне кажется, что ни твой муж, ни, уж тем более, сын не заслужили подобной участи, — праведный гнев был обращен в колкие неприятные обвинения. — Ты взрослая женщина, Аврора, кроме того, публичная фигура, ты должна отдавать себе отчет в своих действиях и не быть легкомысленной.

— Руди, по моим предположениям, двоюродный брат Джоконды Смит, — без промедлений начала она, намереваясь остановить поток недовольных речей дедушки. — Тот мальчик из Слизерена, которого я встретила в коридоре. Рудольфус Лестрендж, сын Гордона, племянник Альферанца Лестренджа, который, по моим расчетам, и являлся отцом Джеки, — расписала она во избежание любой неясности.

— Ты когда-нибудь успокоишься, Аврора?.. — разочарованно и вместе с тем возмущенно сказал Альбус, приложив ко лбу ладонь. — Прошло столько лет, а ты всё ещё копаешься в прошлом… И не уходи от темы, твоя выходка может дорогого стоить…

За окном свирепствовал ветер, а на небе клубились грозовые тучи, поскрипывали старые рамы, щёлкали расшатавшиеся ручки; отстранённо наблюдая за непогодой, Аврора даже не слушала, о чём ей сейчас втолковывали, но вынырнув из глубины своих мыслей, она спокойно продолжила:

— Это не всё, что я хотела тебе сказать, — с почти равнодушным выражением на лице произнесла она. — Эзраэл Уидмор не виновен в смерти Эвелин Уилкис, это… — но её оглушил звук удара кулака по столешнице.

— Что за ерунду ты несешь? — но к концу фразы его голос внезапно изменился. Альбус помедлил со следующим вопросом, понимая, что после всего произошедшего по вине зелья восстановления памяти и собственной безответственности, Аврора может быть слегка не в себе и рассеяна: — Что… Что ты хочешь этим сказать?

— Именно поэтому я и пришла к тебе, дедушка, — со вздохом начала она и горько усмехнулась. — Я не хотела бы, чтобы Абрахас узнал об этом, боль его потери, я уверена, всё так же сильна, и я бы не хотела лишний раз упоминать при нём имя Иви. Но слишком долго я хранила это в себе, похоже, ввиду последних событий, мне стоит с кем-то поделиться знаниями, пока я нахожусь в здравом уме, — ещё один горький смешок из её уст, коснувшись слуха Альбуса, заставил его вздрогнуть — то, что происходило с Авророй в последние полторы недели действительно походило на первые признаки надвигающегося безумия. Она выпадала из реальности, бормотала что-то бессвязное, плохо спала и практически перестала есть. Он пичкал её зельями вместе с Горацием Слагхорном, но ощутимых результатов это не приносило, как и ожидалось, драконья кровь не позволяла зелью полностью выйти из организма, однако в последние дни Авроре постепенно становилось лучше. Если бы возможно было повернуть время вспять, то Альбус никогда бы не взялся за изобретение подобного зелья. — Хочу начать с Эзраэла Уидмора, — сказала она, вовсе не замечая своего странного поведения. — Смею надеяться, что ты не будешь меня перебивать. У меня нет никаких доказательств, и я знаю, что ты, как никто иной, можешь поверить в эти доводы, потому что в глубине души знаешь — настоящим чудовищем был и является вовсе не он, — Альбус только открыл и вновь закрыл рот под укоризненным взглядом внучки. — Да, как и предполагалось тогда — в тысяча девятьсот сорок пятом — это Том убил Эвелин, и в смерти Плаксы Миртл виновен именно он, а ещё он пытался убить меня, — голос дрогнул, теперь Аврора предпочитала считать, что тот Том, которого она любила — чуть вспыльчивый, но близкий человек — был лишь плодом её разыгравшегося воображения.

В задумчивых глазах Альбуса отражались блики нестихающего пламени камина, на удивление, он действительно не собирался перебивать; после того, как Аврора, тем не менее, ожидая от него какой-то реакции на сказанное, на миг замолчала, он лишь тихо попросил:

— Продолжай.

Она впилась в протертые, все в мелких трещинах кожаные подлокотники кресла ногтями, чувствуя, что обратилась по адресу.

— Оказывается, сирота из маггловского приюта не так прост. Мало того, что я до определенного времени считала, что Том Риддл магглорожденный…

— На Слизерин не принимают магглорожденных, Аврора, — поглядев на мирно дремавшую распределительную шляпу, напомнил Альбус, хотя в былые времена и сам был удивлён факту поступления Тома именно туда.

— Он не просто полукровка, дедушка, он потомок Гонтов — последних волшебников, кто приписывал себя к потомкам Салазара Слизерина, ты знал об этом? — но по вспыхнувшим удивлением глазам Дамблдора, она поняла его неосведомленность. — Мне свёкор много чего рассказал, у него есть некая склонность к коллекционированию людей… Он согласился кое-что поведать, и настоятельно рекомендовал держаться от Тома подальше, похоже, что бесстрашный и всемогущий лорд Луи Малфой — и тот опасается какого-то мальчишки, — подумав пару секунд, Аврора добавила: — Помнишь тот перстень с изумрудом, что Том носил в школе? Лорд Малфой не уверен, но он сказал, что, возможно, этот перстень принадлежал Слизерину, а значит, Гонтам… Я поискала материалы по делу…

— Ты опять играешь в детектива, дорогая, — напряженно, но спокойно сказал Альбус, стараясь не тревожить и без того хрупкое душевное равновесие Авроры; конечно же, он был против её вмешательства в такие дела, но излагаемая информация, пускай и без доказательств, поневоле заставляла вслушиваться в каждое слово...

— Кажется, один из них остался в живых, — продолжила она и не заметив едкого комментария, — только сидит в Азкабане за убийство троих магглов — семьи по фамилии Риддл, — Аврора подозрительно сощурилась. — Несомненно, никто не интересовался прошлым приютского мальчика, да и сколько людей с фамилией Риддл живёт на планете? — она немного растерялась, поэтому снова остановилась, чтобы упорядочить все мысли. — К сожалению, лорд Малфой был скуп на информацию, слава Мерлину, что в Аврорате у меня есть Чарли, помнишь, что в Дервиш и Бенгз работал?.. Не знаю, что там произошло в Литтл-Хэнглтоне, но я видела фотографию Тома Риддла-старшего, несомненно, Том — копия своего отца…

— Я слышал об этом, — с расстановкой произнёс Дамблдор, но он впервые слышал, что убитые носили фамилию Риддл, иначе это бы непременно заинтересовало его. — То было громкое дело. Потомок Слизерина убил трёх магглов… Ты считаешь, что совершённое им преступление являлось следствием того, что Том появился на пороге его дома? Полукровка… — он снова задумался, глядя на тихо посапывающую распределительную шляпу. — У Гонта была сестра, вероятно, мать Тома… К сожалению, мне мало что известно о них, но я постараюсь разузнать, — и внезапно Альбуса осенило: — Конечно, так вот откуда Том владеет Парселтангом… — он принялся массировать виски, сник в кресле, выглядя очень усталым человеком. Эта новость вовсе не шокировала его, словно всегда была вероятность чего-то подобного.

— Я ещё в школе не могла понять, почему он, когда злится, начинает шипеть, — равнодушно сказала Аврора. — Признаться, я ожидала от тебя большего удивления, — между прочим добавила она, заметив на полке сзади глиняный заварочный чайник — дедушка забыл, что обещал ей чашечку ароматного чая. — Что ж, не важно… Кольцо Слизерина — редкий артефакт, я думаю, что вещь подобной ценности могла принадлежать Гонтам… Но… Вот что странно, чистокровные маги просто так отдают реликвию какому-то мальчику, похожему на соседа-маггла? — она не заметила с каким презрением это сказала. — Что-то тут нечисто. Это происходило в тысяча девятьсот сорок четвёртом году. Тому тогда было около шестнадцати… Мог ли он подставить…

— Аврора, как бы то ни было, Гонты были настоящими сильными Тёмными магами, вряд ли подростку было под силу взять под контроль хотя бы одного из них… Но ты снова отошла от темы…

…По ходу рассказа о преступлениях Тома и Эзраэла Уидмора, на протяжении которого то вытягивалось, то хмурилось лицо Дамблдора, Аврора начинала осознавать, насколько сильна всегда была его неприязнь к Ридллу, что только ради неё и чтобы следить за происходящим, они будто бы нашли мирный язык, правда ненадолго. Сколько раз был заранее отрепетирован этот разговор — она и не считала — старалась говорить спокойно и рассудительно, чтобы не встретить порицания за кучу предположений и, в общем-то, отсутствие доказательств. Дедушка, конечно же, был очень рассержен на неё за посещение Уидмора в Азкабане, благо, что это было несколько лет назад, а также, как Аврора и предполагала, отнёсся скептически к посещению бабки Катарины, о которой, кстати, слышал немало лестных отзывов. На тему предположительных действий Каспара Крауча под руководством Тома Риддла Альбус только неоднозначно покачал головой, однако с тем, что Эвелин Уилкис что-то подозревала о Риддле, склонен был согласиться.

Беседа со стороны казалась довольно спокойной, если бы не гнетущее напряжение, витающее в воздухе, из-за которого ей трудно было формулировать свои мысли.

— Минерва пришла, — каким-то образом определил Альбус, и буквально через несколько секунд она действительно постучала в дверь и попросила его срочно спуститься, так как на Гербологии у третьего курса Гриффиндора стряслось нечто из ряда вон выходящее. — Никуда не уходи, — попросил он строго, глядя на Аврору.

Но она и так не собиралась никуда уходить, только встала с места и дошла до окна, чтобы прекратить, наконец, этот ужасный скрип оконных рам и ржавой ручки, но внезапно застыла на месте, увидев в небе над Запретным лесом тёмный силуэт крылатого коня, борющегося с порывами беспощадного ветра при помощи мощных перепончатых крыльев… И внезапно, будто бы оказалась там — над лесом, верхом на фестрале, летящим прочь из Хогвартса, почему-то к Лондону. Невероятное ощущение полёта невозможно было сравнить с полётом на неживой метле, а тут прямо под ней ощущалось биение сердца живого существа. Стоило повернуть голову, как Аврора вновь увидела этого мальчика в круглых очках, чью и без того лохматую шевелюру трепал встречный ветер, другие попутчики пугливо вжимались в спины фестралов, особенно Гермиона, всегда боявшаяся летать… Аврора стала видеть этих существ после смерти Джеки…

Она вздрогнула и вынырнула из собственных воспоминаний, тонкой струйкой из носа по губам и подбородку стекала кровь, капая на бежевый шейный платок. Лёгкое головокружение, сопутствующее каждому погружению в память, снова дало о себе знать... Аврора, покачнувшись, незамедлительно оказалась возле камина директорского кабинета, который был доверительно незапечатан. Однако, прежде чем сбежать, опасаясь ненужной заботы со стороны дедушки, она взглянула на чуть приоткрытую дверцу рядом со стеллажом с прозрачными бутылочками. Нужно будет как-нибудь попросить дедушку использовать Омут памяти, чтобы выстроить все мысли и воспоминания в последовательность. Сейчас оставалось слишком много пробелов и лишь только несколько имён без остановки крутились на языке — Гарри Поттер, Гермиона и забавное имя Луна Лавгуд, кажущееся невероятно знакомым…

С досадой взглянув в собственное расплывающееся мутноватое отражение в медной пиале на каминной полке, Аврора выпустила из ладони летучий порох и, преследуемая смешанными чувствами, отправилась прочь, но вовсе не в Малфой-мэнор, а в Лондонскую библиотеку, чтобы исследовать генеалогические древа всех волшебников, чьи фамилии начинались на «П» и «Л». Она помнила одного Поттера по школе, но до сих пор не запомнила его имени, и, отправляясь в библиотеку, прекрасно понимала, что тот Гарри Поттер родится ещё не скоро, а только перед окончанием первой магической войны, которая должна будет закончится в тысяча девятьсот восемьдесят первом году — эта дата, как и жизнь мальчика Гарри, волей случая ставшего причиной гибели Тёмного Волшебника Волдеморта, впечаталась в сознание Авроры так, будто эту историю она знала сызмальства, как обыкновенную сказку. Первая магическая война ещё и не начиналась… Лорд Волдеморт, как себя называл этот человек, ещё даже не начал действовать открыто, не считая самого яркого первого разгрома в Барбикане, в котором погибло несколько десятков магглов… Цели нападения так и остались загадкой — кто-то всё ещё приписывал их на счёт последователей Грин-де-Вальда, а, следовательно — семье Лестрендж, которая как-то уж слишком быстро очистила себя от подобной клеветы и пожертвовала большие суммы на восстановление Барбикана. Аврора не была слепой, но и не имела доказательств против Гордона Лестренджа, который непременно был во всём этом замешан. Абрахас только разводил руками, явно непосвященный в их дела, и предполагал, что сам Гордон Лестрендж скрывался под маской неизвестного лорда Волдеморта — вымышленного персонажа, призванного обеспечить ему алиби. А это значило, что Том и в этом замешан, если является правой рукой лорда Волдеморта…

Фамилия Лестрендж то и дело всплывала в отголосках памяти Авроры, в мыслях материализовывались чьи-то лица, знакомые и неизвестные, но последовательность и логичность цепочек памяти никак не хотела восстанавливаться. Всё ещё не были известны имена тех рыжих мальчика и девочки из воспоминаний, которые вместе с ней летали на фестралах. Аврора не могла понять причины столь вопиющего нарушения правил Хогвартса — полете на фестралах. Одно можно было сказать точно — время, из которого она прибыла, находилось примерно между тысяча девятьсот девяносто пятым и тысяча девятьсот девяносто девятым, судя по примерному возрасту Гарри Поттера, рожденного в тысяча девятьсот восемьдесят первом и представшим в памяти подростком лет четырнадцати-шестнадцати. Но… Сама Аврора точно не могла сказать, сколько тогда ей было лет. Приблизительность дат только сильнее заставляла её путаться в воспоминаниях. Она даже пыталась записывать, но все оказалось тщетным; стоило подождать, пока обрывки памяти сами не разложатся по полочкам, вот только всё чаще углубляясь в них, Аврора испытывала невыносимую мигрень вплоть до кровотечения из носа, а иногда теряла сознание. Дедушка опасался, что эти симптомы могут привести к серьёзным нарушениям в работе центральной нервной системы, ведь состояние Авроры нельзя было назвать удовлетворительным. Она была рассеянной, забывала какие-то моменты из своей теперешней жизни, иногда действительно выпадала из реальности, словно душевнобольная, разговаривала сама с собой…

Вот и сейчас она не заметила, как, пройдясь вдоль огромных книжных стеллажей библиотеки, направилась от камина прямо к лифту, находящемуся в противоположной стороне зала у стола библиотекаря. Узкая кабинка лифта, больше похожая на капсулу маггловского лекарства, поднялась в лондонском тупике прямо из канализационного люка. Повезло, что в Лондоне дождь уже прошёл. Взглянув на своё отражение в большой луже у выхода из тупика, Аврора вытащила из кармана сумки крупные солнцезащитные очки, надвинула пониже поля шляпки и пошла вдоль проезжей части, слившись с толпой людей, спешащих с работы в недра метро. Шум проезжающих мимо автомобилей, поднимающих с асфальта мелкие брызги, утомлял слух, а десятки, может, сотни чужих лиц, хмурых уставших прохожих, проплывающих мимо, мешали сосредоточиться. Мысль о том, что, как выразилась Катарина, ей придётся «уйти», не оставив следов, всё больше приводила в безвыходное, безвоздушное уныние. Аврора искренне не хотела исчезать, ведь здесь были Люциус и Абрахас, здесь была вся её жизнь, но чем больше картинок вертелось в её голове, тем отчего-то крепче становилось осознание, что жить с таким бременем станет невозможно. Сильнее становилось необъяснимое чувство, что это произойдёт в ближайшее время, и больнее ощущалось внутреннее душевное расстройство, списываемое Абрахасом, которому всё же, частично приоткрыли правду, и дедушкой на побочные действия зелья… Встреча с эзотериком обеспечила Авроре бессонницу на последующие годы. «Уйти» означало — уйти насовсем, или вернуться туда, откуда она пришла? Аврора пыталась попасть на приём к Катарине впоследствии, но на пороге её встретила совсем другая женщина — молодая маггла в интересном положении, из дома больше не доносилась вонь кошек, а адреса бывшей владелицы женщина не знала. Будто Катарина сбежала…

Аврора запнулась на откуда ни возьмись оказавшейся под ногами книге, но не успела упасть, как чьи-то руки рывком подхватили её и поставили на ноги.

— Прошу прощения, — усатый рыжеволосый мужчина с бакенбардами подхватил валявшуюся в луже злосчастную книгу, а так же выроненную сумку Авроры. — Я сегодня немного рассеянный.

Она бы бросила, что ничего страшного и поплелась дальше, но взгляд привлекла волшебная палочка, оказавшаяся в руках случайного встречного, притом, мага — это заставило обратить внимание и на пустую улицу, посреди которой она оказалась. Узнавание пришло не сразу, а после того, как Аврора наткнулась на свежевыкрашенную вывеску «Дырявый котёл», возле двери которой она и находилась. Вот почему в её магических способностях у этого человека не возникло сомнений — возле двери паба магглы не ходят, они обходят стороной «обветшалое» заброшенное здание, да и костюм, что был на Авроре, казался немного старомодным для магглов, а у волшебников такой внешний вид считался нормальным.

— Всё в порядке, ничего страшного, — как-то робко произнесла она, думая, что рыжий волшебник ей кого-то напоминает, только трудно было сказать кого. Очищенная заклинанием книжка в его руках оказалась сборником детских сказок, на обложке с движущейся картинкой вокруг прыгающего горшка носился волшебник, размахивая нарисованной волшебной палочкой. Аврора читала сыну точно такой же экземпляр сказок Барда Бидля. Только что она осознала, что за последние две недели видела сына только мельком. Луи Малфой на время её болезни заботливо забрал внука во Францию после того подозрительного разговора о биографии Тома Риддла…

— Это для моего сына Артура, — заметив её взгляд на книге, пояснил мужчина с добродушной улыбкой. — Прошлый экземпляр он утопил в унитазе, — усмехнулся он.

Аврора поправила чуть съехавшие очки и распрощалась с волшебником, убедившимся, что с ней всё в порядке, но стоило ей открыть дверь в паб, как её осенило. Волшебник был никем иным, как Септимусом Уизли, только изрядно раздобревшим со времён их последней встречи несколько лет назад. Слава Мерлину, он не узнал её. Внезапно вспышка света оглушила её сознание, в голове мелькнули лица рыжеволосых девочки и мальчика, что летали вместе с ней и Гарри на фестралах… Джинни и Рон…

— Мэм, вам плохо? — Септимус, не успев отойти, снова оказался рядом и уже поддерживал сползшую по дверному косяку Аврору. Головокружение потихоньку сходило на нет. — Вам нужно в госпиталь! Вы очень бледны…

— Нет, всё в порядке, — бесцветным голосом отозвалась она, внезапно вырвалась из его захвата и сделала рывок внутрь паба. — Всё в порядке, — бросила Аврора через плечо, искренне надеясь, что Септимус всё же её не узнал и не станет донимать ненужной помощью.

На ватных ногах она как можно быстрее добралась через полупустой паб мимо барной стойки к задней двери. Наверное, выглядела Аврора сейчас как пьяная, раскачиваясь из стороны в сторону. Несмотря на спутанное сознание, она довольно ловко справилась с кирпичами и уже вышла через образовавшуюся арку в Косой переулок, где накрапывал мелкий дождик. Осознание, что Абрахас и дедушка, наверное, сейчас с ума сходят, настигло её приступом вины — Аврора совершенно не понимала, как попала на торговую улочку и, оказывается, прошла от библиотеки не меньше трёх миль; на улице уже темнело, однако солнечные очки она не сняла. Странное ощущение нереальности всего происходящего становилось всё крепче, как и понимание, что с ней действительно творится что-то неладное. Вмиг настигшее переутомление ясно давало понять, что с аппарацией лучше не связываться, если она не хочет оказаться расщепленной на части. Холодный дождик быстро промочил её шляпку и плечи пиджака, но Аврора и не помышляла отправиться обратно в «Дырявый Котёл», чтобы воспользоваться камином. Взгляд бармена Тома, недоверчиво скользнувший по ней во время короткого полупьяного перемещения через паб, мгновенно отохотил от этой затеи. Потихоньку приходя в себя, она вдруг поняла, что выглядит и ведет себя, как городская сумасшедшая, бесцельно слоняющаяся по улицам. Неужели это действительно признаки наступающего на пятки безумия?

Подавив всхлип, полный расстройства и разочарования в самой себе, Аврора двинулась к почтовому отделению, где располагался подключенный к сети общественный камин. Всё, чего она хотела — это поскорее добраться домой, повинно взглянуть в глаза мужа и как следует проплакаться в подушку от нахлынувшей безысходности. Дома и стены лечат — посему вариант действительно казался спасительным. Она не могла объяснить причины своего поведения, но будто не владела своим телом, замыкалась в себе и своих мыслях — разум, кажется, был переполнен, именно отсюда и были все мигрени, головокружения и носовые кровотечения. Мозг просто не справлялся с таким количеством информации и решал эту проблему по-своему… Аврора слышала, что были случаи, когда сознание просто отключало болезненные воспоминания, и, несмотря на то, что столько лет стремилась вспомнить свою прошлую жизнь, сейчас она мечтала всё забыть.

Воспоминания угнетали, не давали здраво мыслить, уже сейчас Аврора чувствовала, какой груз ответственности несут в себе обрывки памяти — Лорд Волдеморт, обещавший стать новым Геллертом Грин-де-Вальдом, Первая и Вторая магические войны, о которых она толком ничего не знала, Гарри Поттер — мальчик, ставший героем во младенчестве — всё это было обузой, постепенно приводящей к безумию. Даже если и удастся вспомнить всё окончательно, прекратятся нестерпимые приступы и жуткие ночные кошмары, всё встанет на свои места, всё равно жизнь со знанием будущего не обещает спокойствия. Делая каждый шаг, Аврора будет бояться нарушить пространственно-временной континуум. Ну почему? Почему она не слушала дедушку, когда тот говорил, что воспоминания принесут только боль? Может, время само хотело отнять их при перемещении...

Впав в окончательное уныние, она горько заплакала, ощущая, как теплые дорожки слёз сбегают из-под очков по щекам. Шмыгнув носом и прокашлявшись, уверяя себя, что стоит держаться хотя бы до дома, Аврора оказалась у здания почты и уже собралась войти внутрь, как её вдруг толкнули плечом, но случайный прохожий, не извинившись, завернул за угол, где начиналось ответвление Лютного переулка.

— Антонин? — прошептала Аврора, и, казалось, узнала волшебника только после того, как произнесла имя.

Она осторожно выглянула за угол, где скрылся Антонин Долохов — слизеринец, учившийся в Хогвартсе на несколько курсов младше её. Этот щупленький паренёк был так же пару раз замечен ею в обществе Тома в последние несколько месяцев и вёл себя как мелкая сошка, расстилаясь перед Риддлом. Прежде чем осознала что делает, Аврора выглянула из-за угла в Лютный переулок, чтобы убедиться в собственных догадках. Вёл он себя странно — всё время озирался по сторонам, остановившись возле магазина гигантских пауков, убедился, что на него никто не обращает внимания, накинул капюшон мантии и ускорил шаг, пока не нырнул в узкий проход между зданиями. Он выглядел точно преступник, вот-вот собиравшийся совершить некое злодеяние…

Окончательно убедившись в отсутствии здравого смысла всего сегодняшнего дня, Аврора почувствовала, как её туфли сами, словно заколдованные, оторвались от мокрого прямоугольного камня улочки и понесли её в Лютный переулок. Усомниться в глупости поступка было сложно, но странное поведение Долохова не могло не подстегнуть её к подобному шагу, учитывая сколько подозрений витало вокруг Тома и его друзей. Усталость как рукой сняло, когда, неловко взглянув на удивлённого присутствием столь прилично одетой женщины в столь неподходящем месте случайного зеваку, Аврора завернула в тот же закоулок, где скрылся Антонин. В коротком зловонном переходике его уже не было видно, зато, подходя к следующему проулку, оказавшемуся тупиком с заколоченными окнами домов, она услышала негромкий разговор:

— Достать это будет труднее, чем я думал, я всего лишь посредник, а желающих много… — негромкий голос неизвестного, явно набивающего цену, заставил Аврору прильнуть к мокрой кирпичной стене и замереть в испуге — рано или поздно осознание глупости поступка должно было прийти.

— Значит, нужно стараться усерднее, — бросил зло басовитым голосом Долохов. — Я не за это плачу вам деньги, Джек.

— Боюсь, что здесь от меня ничего не зависит, — надменно и, в то же время, разочарованно, скорее всего, из-за того, что не получит прибавку к стоимости услуг, сказал некий Джек. — Это рискованное дельце, здесь требуется кропотливая работа, но вы можете ускорить процесс, если немного посодействуете материально. Знаете ли, не одного уважаемого волшебника придётся подкупить…

Послышался недовольный рык Долохова, Аврора «вполглаза» выглянула в грязный тупик, чтобы застать странную сцену — Антонин рывком поднял левый рукав мантии, чтобы показать внутреннюю сторону предплечья, на которой что-то было изображено. По реакции чуть отпрянувшего в сторону Джека — невысокого сутулого волшебника с высоко замотанным шарфом, чтобы видны были только щелки глаз, можно было сказать, что неясный рисунок, скорее, татуировка, что-то значил. Кажется, Джек испугался не на шутку, а вот по распрямившимся плечам Долохова можно было судить о его завышенном чувстве собственной важности.

— Теперь ты понял? Лорд Волдеморт не терпит ожиданий, — властно сказал он, опуская рукав. — И доплаты не будет, не успеешь в срок, знаешь, что будет…

У Авроры оборвалось сердце, подозрения в том, что семья Лестрендж и Том со своими дружками замешаны в деле с Волдемортом, окрепли.

— Д-да, — проблеял неожиданно высоким голосом Джек. — Не надо угрожать, пожалуйста… Я всё сделаю… Передайте Лорду моё почтение…

Не успела Аврора подумать, что имя лорд Волдеморт и впрямь что-то значит в определенных кругах, как что-то прошуршало под ногами — огромная крыса, полоснув хвостом по её ноге, слиняла в решетку канализации. Аврора, не успев взять себя в руки, пискнула и отпрыгнула в сторону, попутно пытаясь решить, что же делать — бежать или притихнуть, спрятавшись за мусорным баком в метре левее.

— Запомни, мы знаем все твои слабости, Джек, лорд Волдеморт не простит осечек, — продолжил Долохов, судя по всему не услышавший копошения за углом.

— Ясно… — слово показалось каким-то растянутым.

— Петрификус Тоталус! — луч заклятия выскочившего из-за угла Долохова вонзился в плечо, вжав Аврору в стену, по которой она благополучно сползла, не в состоянии пошевелиться или что-то сказать. Казалось бы равнодушным взглядом она наблюдала за нападавшими, на самом деле испытывая панику. Из-за спины Антонина вышел приземистый Джек.

— Вы привели за собой хвост!

— Заткнись, — гаркнул Антонин и с интересом посмотрел на растянувшуюся на мокром грязном тротуаре женщину. — Кто тебя подослал, ведьма? Аврорат? Шпионишь? — но Долохов, сдернувший с её головы шляпу и снявший очки, только удивлённо моргнул, явно узнавая незнакомку...

* * *