Этого хочет Бог (джен)

25 ноября 1272 г.

Я так долго не писал сюда, и даже не могу вспомнить, когда отвечал на письма из дома. Мои старые пергаменты кончились и все не доставало времени на подшивку новых. Сейчас наконец я ими разжился. Мы квартируем в землях фландрийских Дампьеров, а я перед камином пью вино и впервые размышляю о том феномене, который представляет из себя кровавая магия.

Шутка ли — четыре месяца мы маршировали по Европе, неся с собой победу и веру. Маги, магглы, каждый разумный и неразумный зверь встречали нас, слово войско господне, ниспосланное небесами. С тех пор, как вышли из Вены, мы упокоили шестерых магов крови и покалечили еще двоих, но им удалось скрыться. Сейчас идем по следу второго, и, думаю, он выведет нас к Нормандии. Может быть, удастся узнать вести из дома от моряков, а не дворцовых интриганов. Хотя какие там вести?.. Даже у нас в армии каждое слово сейчас все о новом короле.

Вампиры… С них все началось. Маги крови не могли их контролировать, как и любого из наших скелетов или элементалей, как пустых без магии охотников-инквизиторов. Но церковников было недостаточно, скелеты и элементали неразумны, а вампиры были выросшими у нас в ногах паразитами, веками оттачивавшими свой ум. Их было много, и половина из них помнила, как дышать воздухом Рима.

Мы все время действуем по одной схеме: мертвяки и элементали идут вперед, перетягивают на себя внимание колдуна, а вампиры крадутся с тыла. Как только маг бросает в бой свою армию и концентрируется на ней, его снимают вампиры. К счастью, внутри эти колдуны все еще функционируют как обычные люди и все так же прозаично смертны.

Наша удача в том, что каждый из кровняков — дурак и безумец, каждый — одиночка. Если бы они общались между собой, таились до тех пор, пока не обучатся контролю, имели за спиной хоть какое-нибудь образование и жизненный опыт, нам пришлось бы куда труднее.

Скверно на душе от того, что все они — посредственности, которым попал в руки рецепт бесконечной мощи. Эта безграничная власть толкает к безумию даже самую чистую душу. Что в сущности есть их магия? Ничего, пустое место, не давшее миру ни одного нового направления колдовства. Они черпают силу в крови и усиливают ею свои заклинания. На моих глазах один безбородый парень перерезал глотку девчонке, и его Секо разрубило кости дюжине поднятых мертвецов. Это режущее заклятие было всем, что он знал, кроме ритуала вызова какого-то бесполезного беса. Мы не знаем, откуда они вообще узнают про кровь. Связи между ними нет, большая часть из них безграмотны, а те книги, что мы находим — всего лишь дневники, толкующие об азах. Мы не можем найти ответов.

Церковь ведет исследования, но пока что известно мало. Я видел, как их маги покидают наши отряды ради этой науки. Мы преобразовали Академию в нашу штаб-квартиру, и сейчас все указы идут оттуда. Ватикан не хочет пачкать своих рук.

Над ними должен кто-то стоять. Я готов уверовать в Дьявола так же истово, как итальянцы молятся Сыну Божьему. Если демонологи исследуют его мир, то быть может жрецы призовут к нам ангелов? Мой разум блуждает во тьме, у меня нет ответов.

Все, до чего я пока смог додуматься — потустороннее происхождение их силы. Демонологи в своих исследованиях лишь касались грани между мирами, могли временно призвать в наш мир чужое существо, но никогда прежде не сплетали природы наших сил. Если сейчас это произошло, то мы видим химер, народившихся от их греховной связи.

Когда я поделился с Сигаром мыслями о жрецах, что свяжут нас с ангелами, он едва смог найти отговорку, чтобы поскорее от меня сбежать.

Мариан говорит, что кукол колдунов некромантам поднять так же сложно, как и самих кровняков. Он даже провел свое исследование. Чем дольше человек был под властью кровавого мага, тем сложнее позже использовать его тело некромантам. День, может быть, два, и его организм полностью преображается, не поддается нашему природному колдовству. Вдвойне странно, что люди умирают лишь после разрыва связи с магом, а до тех пор их сердце бьется так же ровно, как и до попадания под чары. Выходит, что его магия замещает их жизнь…

Тени на стенах складываются для меня в чертей, пляшущих на костях. Ужас пронзает мой разум, когда я размышляю о природе этой войны. Завтра выдвигаемся к морю, оно прогонит дурные мысли из моей головы.

Мы побеждаем.

* * *

2 декабря 1272 г.

Я был прав, море исцеляет.

Мы загнали этого проклятого кровняка по колено в воду, и там же и утопили.

Он сопротивлялся до последнего, пока отряд вампиров рвал его в клочья. Мы лишили его палочки, лишили армии, все слуги его были сожжены безумным адским пламенем, от которого даже вода пылала и испарялась. Если нас не видели по другую сторону Ла-Манша, то уже завтра о нас там услышат.

Этот самородок — первый из тех, кому было хотя бы больше сорока зим. Он был умен, очень умен, но безумие — не черта мудреца. Мы раздробили в щепки его палочку за час до смерти, и весь этот час он продолжал колдовать. Его тело было проводником магии, его руки были жезлами его силы, и по жилам его текла кровавая магия сильнее всех тех, что я когда-либо видел на свете.

Нам не получилось достать его тела — Ла-Манш унес все из того немногого, что смогли сохранить вампиры.

Мы праздновали всю ночь, а жители местного городка зарезали по такому случаю небольшое стадо овец к пиру для солдат. А я наконец-то выдохнул и написал письмо жене. Мы заслужили этот отдых, и эта ночь по праву принадлежит нам.

* * *

4 декабря 1272 г.

Собрали всем командованием совет и сидели в большом шатре до ночи — от крестьян прикатили к обеду целый обоз пива с копченым мясом. После того, как были озвучены добрые перспективы, мясо быстро разошлось, а пиво осталось, так что про повод для встречи мы вспомнили где-то под ночь, да и тогда только разделили между собой дары и еще раз озвучили указы.

Как все-таки кружит голову воздух свободы! Сколько бы мы вчера не выпили, а все равно я чувствую себя самым здоровым в войске. Когда я вышел из шатра, Мариан со светящимися глазами валялся в сугробе, колдуя над головой фейерверки. Совсем как те, которыми я развлекал своих же сыновей. Заболтались. Выяснилось, что он едва успел жениться, как только отправился с нами в путь, и вчера его нагнали вести о наследнике.

Из Вены пришел указ разделять армию, и мы всей британской делегацией при поддержке инквизиторов и вампира отправляемся в путь на юг. В Вене считают, что нормандский кровняк был последним в серии сражений. Прусское ополчение добивает еще какую-то шваль, но на этом даже не заострили внимания — похоже, какой-то деревенский колдун, попутавший заговор от крыс. Как по мне, так все правильно: сейчас вся сила в наших руках, и мы были слишком неповоротливы, чтобы ею воспользоваться. Если все пойдет по счастливому сценарию, мы очистим Европу от заразы и дадим нашим умам в штабе найти против нее решение. Сейчас я держу в руках один из плодов их труда.

Сигар, как только увидел эту веревку ночью, тут же схватил себе и покрутил перед глазами, едва на смочив концы в стакане выдохшегося эля. Сказал, что его умельцы уже задумывались о таких штуках в Хогвартсе, да тогда были слишком заняты собственной политикой, а не наукой. Их назвали порталами, и они могут мгновенно перенести группу людей в заранее заданную точку. Из Вены прислали целый мешок — по одному на отряд. Но для зачарования такой вещи нужны были координаты, а все умельцы были лишь в Вене, так что путь у нас был один — в головной штаб. Хочу верить, что никому из нас не придется его применять.

* * *

12 сентября 1273 г.

Год… Уже год мы гуляем по земле, принося ей покой и порядок. Пишу сюда разве что для того, чтобы уж совсем не забыться.

Проходя по деревням центральной Европы, я чувствую себя Михаилом, и люди падают мне в ноги, когда я захожу в деревню с отрядом. Я знаю, что они устраивают молельни в тех домах, где мы проводим ночи. Интересно, они будут почитать брюхатых баб и молиться на бастардов после того, как я уведу солдат? Когда после плотного ужина и бутылки вина я задал этот вопрос Мариану, он обвинил меня в богохульстве. Будто и сам днем ранее не болтался до утра в доме пасечницы!

Зато теперь у нас полная повозка ее меда. Вампирчик косится с завистью, а пустой на пару с церковником-некросом выхлебали уже половину первого бочонка.

Сигар утром подошел ко мне и, покусывая колосок, порадовался за отрядную атмосферу, а затем предложил составить ему компанию у окрестных вдов.

Будто мы собрали тут наш интернационал, чтобы наладить культурные связи!

Позорище.

* * *

12 февраля 1274 г.

Гонт передал в послании, что ирландцы плывут в Шотландию и Уэльс. Насколько мне известно, его люди держат побережье, но королевство ослаблено. С тех пор, как я уехал, у них было три кровавых мага. Он придумал свою хитрость — специально ведет кровняков к Хогсмиду, чтобы заманить в Запретный лес. Кто этих чертей там сжирает, не пишет, но после троих трупов признал тактику эффективной.

* * *

5 апреля 1274 г.

За три месяца мы прирезали двух кровняков, одному из которых было двенадцать. Интересно, оно так паршиво и есть, чувствовать себя паладином?

* * *

13 мая 1274 г.

Поверить не могу, что мне опять приходится такое писать.

Малфой завалился к нам в сруб ранним утром, перепугал захмелевших баб и бросил дорожные мантии в ноги.

«Болгария».

На помощь звала Византия или кто там ходил под ними, как мы под Папским пактом. Мы в Хорватии, и мы ближе всех. Кровняк объявился за ночь, выпил их отряд и сейчас шел к Сердецу, где держали оборону местные артефакторы.

Наш вампир взбеленился. Эти земли традиционно были вотчиной их родов, и сейчас терять их было оскорблением. Они лили свою неживую кровь за нас, и мы должны были хранить их дом так же чутко, как и свой собственный.

С пустым итальянцем по дороге мы пытались привести кровососа в чувство, да только все больше раздражали. Полтора года уж вместе, а все никак не научимся говорить с этими зубоскалами! Когда даже лошадь отказалась его нести, пустой просто спеленал его как младенца, обнял и вырубил до лучших времен.

Сейчас лежит, дрыхнет, а мы с итальянцем весь день скакали в паре да так и разговорились. Потружусь даже записать его имя — Гонорий Савелли. Кажется, уже третий Гонорий из тех, с кем я знакомился. Никак не могу понять, всех пустых там, что ли, друг в честь друга называют?

* * *

20 мая 1274 г.

Сегодня проехали Приштину, и нас настигло еще три письма. Как грибы после дождя по всей Европе вновь нарождаются кровняки. До этого нам не писали — основные нападения были на севере, но похоже, после Рождества ситуация начала обостряться, и кто-то в Вене забил тревогу. Наши отряды дают им бой, но Дурмстранг уже взят в осаду. Думается мне, его спасают лишь отвесные скалы и дурная погода — у них сейчас самое время для распутицы.

После того, как вампир пришел в себя, он непривычно тих и собран, он едет во главе отряда. Если прежде он уходил в ночь и возвращался сытым, то сейчас каждую полночь бдит и глядит во тьму, словно голодный зверь. Мимо проезжали охотники, которые поделились добычей, и Сигар забрал от котла трех зайцев, которых силой впихнул в руки нашего мертвяка. Не знаю уж, выпил он их или нет, но на сердце все равно свербит.

Я жду письма от дома, как благой вести из Вены, но и боюсь это письмо увидеть. Уверен, что Хогвартс уже окружен — Гонт писал, что он формирует армию для защиты внешних земель, и вся Нормандия охвачена пожаром войны.

Полтора года. Полтора года мы провели в праздности и пустой радости счастливых дней, надеясь, что так оно и останется.

Какие же все мы глупцы.

* * *

1 июня 1274 г.

Мы едем по заросшим полям. Крестьяне разбежались с этих земель еще по весне, и народ ждет голод. Наша поклажа давно опустела, и мы сами на подножном корму, будто лошади. Я стараюсь писать мало — пергамент кончается. Птицы долетают до нас все реже, и с последним голубем из Вены мы узнали о беспокойстве в Испании. В Бельгии и Пруссии уже мирно, во Франции тоже, и всех солдат оттуда переводят на запад. Если Чапительсант падет, нам будет нечем прикрыть западные рубежи, но я в это не верю.

После скромной трапезы брат Гонорий собрал всех за молитвой. До полуночи мы стояли, глядя в перекрестие собственных мечей, и поминали наш путь.

«Если демоны ходят среди нас по земле, почему до сих пор я не видел ангелов?»

Я шептал негромко, но он услышал.

«Потому что ангел в сердце твоем, воин Господень».

* * *

6 июня 1274 г.

Сейчас я понимаю, что если не север, то Балканы центр погребального костра Европы.

Нас встретил побитый отряд вампиров, явно посланный к границе после тяжелых потерь в бою. Не знаю уж, как они договорились с византийцами, да, похоже, и им уже плевать. Они пополнили наши запасы, передали нам какие-то тряпки и сказали садиться верхом, будто то были лошади, а не ковры.

Сигар деловито топтался вокруг них полчаса, пинал потасканные оборки, ставил грязные пятна поверх поетых молью проплешин, а потом, словно первый мастер, хмыкнул в бороду что-то о диковинном восточном колдовстве. Будто в Хогвартсе студенты не пинали мячи верхом на метлах! Вот только приличная метла, будь она хоть трижды веником, не выдержала бы взрослого мага с поклажей и больше второго часа. Вампиры обещали, что эти — арабские — продержатся больше суток.

Я решил вести отряд в паре метров над землей, чтобы шею мы уж точно не сломали, и вампиры замыкали наш отряд. К ночи должны будем быть на месте.

* * *

9 июня 1274 г.

Румынский кровняк, будь проклято его имя, все-таки выпил весь тот Сердец неделю назад и сейчас двигался к востоку. Не знаю, что за дикая воля гнала его, но даже на коврах мы едва поспевали. Наша радость, что из того Середца ему и достались-то лишь пара безумных стариков да последний из артефакторов, который хотел обрушить стены ему на голову. Византийцы болтали, что вместе с ним шли и какие-то черные тени, да пока что мы таких не встречали. Я хочу верить, что страх просто туманит их глаза.

Меня беспокоит иное. Письма из Вены идут слишком медленно, а из дома я не получал их слишком долго, чтобы это можно было списать на простую непогоду. Наши собственные голуби волнуются все больше и клюют пальцы в кровь, проклятые паразиты!

* * *

12 июня 1274 г.

Мы в шаге от того, чтобы его нагнать, и уже объединили силы с вампирами и византийцами. Я знаю, что в окрестных лесах водились кентавры, но кровососы сплевывают и шипят, что они первыми ушли из этих земель. Сейчас из леса нам помогают оборотни. Тяжелые времена научили их как-то сохранять разум в теле зверя и обращаться в человека лишь по полнолуниям.

Я ходил весь вечер вдоль лагеря и знаю, что то же самое делали и остальные. Хочу понять, сколько среди нас воинов на десяток бескровных калек. Лучше бы не узнавал.

В шатре на окраине стоянки устроили полевую вампирскую кухню. Когда я только узнал про это, мои глаза налились кровью, а дух омерзением, но уже через четверть часа я резал себе руку кинжалом, чтобы спасти пятерых из их павших воинов.

Я не могу уразуметь, кто мог сотворить такое с бессмертными.

«Тени», — шептались они. — «Вместо крови они пьют дух».

Дух ли, душу ли, но крови в этих созданиях оставалось едва ли больше, чем в самом недоношенном младенце.

Выходя, я увидел в шатре нашего вампира, склонившегося над лежанкой. Его обхватывал за плечо Мариан, я встретился с его взглядом и хотел было подойти, но он качнул головой.

Вампир упал на колени, уронил голову на грудь покойника и задрожал, крепко вцепившись руками в его рубашку. Я от входа слышал, как он воет, бормочет сквозь зубы господню молитву и плачет.

В эту ночь я нашел Гонория и держал ему исповедь до утра.

* * *

Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да придет царство Твое, да будет воля Твоя.

Отче, избавь меня от лукавого, помоги побороть ужас, спаси дом мой, и семью мою, и род мой весь спаси. Господь всемилостивый, молю тебя, пусть они живут, за нас всех живут, пусть обойдут несчастья дом мой, пусть наступит новый день — светлый и чистый, другой. Пустой от ужасов, и память пусть забудется…

Я не могу молиться с Гонорием, мой язык распух, я не могу говорить!

Отче, услышь меня.

Пусть упокоится душа моего друга Сигара в райских кущах, раскрой, Петр, врата рая пред духом его да проведи его невозбранно туда, где обретет он вечность, и даруй его душе покой.

Господи, помилуй нас, грешных.

Господи, дай нам пережить долю нашу.

Господи, Господи, Господи…