Кому ты такой нужен (джен)

— Может, объяснишь что-нибудь? — спросил сэр Джуффин, после того, как запер обездвиженного Лауто Метесса в камере предварительного заключения в дальнем углу кабинета.

Абилат сумел достаточно поработать над его организмом и головой, чтобы исчез запах безумия, но через несколько часов появятся первые симптомы жёсткой детоксикации, и за парнем нужен будет глаз да глаз. А пока что можно обсудить всё произошедшее и построить новые гипотезы.

— Я всё время пытался понять, кого же я перед собой вижу, — попытался объяснить Шурф, и, чтобы избежать вероятности быть неправильно понятым, начал рассуждать вслух. — То есть это тело, вполне очевидно, когда-то принадлежало Максу. Дело не только во внешнем сходстве, но и в особых приметах. У него шрам от ожога на руке и маленький шрам от пореза на щеке. Но и манера двигаться при нём, хотя и сильно изменённая из-за злоупотребления психотропными веществами. В этом как раз нет ничего удивительного, если кто-то занял его тело — мышечную память не так-то легко обмануть. Особенности его речи могут быть связаны с какими-то дефектами артикуляционного аппарата, так что на них надежды тоже мало. Но что-то постоянно не давало мне покоя. Несмотря на то, что в характере и в поведении этого человека нет абсолютно ничего от знакомого нам сэра Макса, что-то противоречило идее обмена телами, и я очень долго не мог понять, на что указывает моё подсознание. И только когда он занервничал всерьёз, когда он по-настоящему запаниковал — я понял. Его дыхание. Эта манера жадно глотать воздух, как будто каждый вздох — последний… В своё время я даже тайком проверил, всё ли в порядке у Макса со здоровьем. Оказалось — да, всё как у людей, это просто дурная привычка. И я частично перенял её, когда мы проводили Обмен Ульвиара…

— Но это не Макс, — осторожно сказал Джуффин, явно чувствуя себя неловко, находя изъяны в логической схеме Шурфа. — В нём нет ни могущества, ни характера, который я в него вложил…

— Кто-то над ним хорошо поработал, — возразил Шурф. — Не удивлюсь, если окажется, что он сам решил проверить, что получится, если, например, сказать на Тёмной Стороне «Я не хочу больше быть Вершителем».

Несмотря на то, что эта версия лежала почти на поверхности и прямо-таки просилась быть высказанной, сэра Джуффина эта идея явно повергла в шок. Несколько секунд он беззвучно открывал и закрывал рот, а потом нахмурился и потряс головой.

— Нет, Шурф, что за странные вещи ты говоришь. Конечно, на Макса иногда находят странные идеи, но не настолько же он легкомысленен. Кроме того, я уверен, что он просто так не отказался бы от своего могущества. Ему нравится быть Вершителем…

Он оборвался на полуслове и уставился на Шурфа, который едва заметно покачал головой.

— У тебя есть сомнения на этот счёт? — спросил Джуффин довольно прохладно.

— Не то, чтобы сомнения, — неохотно сказал Шурф. — Я тоже считаю, что это было бы слишком даже для Макса. Но как-то раз, за несколько месяцев до исчезновения… он несколько переоценил свои силы в борьбе с излишками запасов джубатыкской пьяни в собственной кладовой. Не уверен, что он сам тогда запомнил наш разговор, но суть в том, что Макс выразил сомнения в том, что быть Вершителем так уж прекрасно. Он всё выпытывал у меня, уверен ли я в том, что оставаться рядом и быть его другом — моё личное желание, а не невольное следование воле Вершителя.

— Это было вскоре после того, как Меламори вернулась на Арварох? — уточнил Джуффин. — И что же ты ему ответил?

— Сказал ему правду, — пожал плечами Шурф. — Что уверенным в чём либо я быть не могу, потому что желания Вершителя вполне могут влиять на мои мысли и мои стремления. Но я чувствовал себя вполне гармонично и аутентично. Никаких противоречий и тайных устремлений, которые бы вступали в конфликт с текущей ситуацией.

Джуффин фыркнул, как насмешливая лисица, но комментариев не последовало. Так что Шурф продолжил:

— Впрочем, я не думаю, что Макс действительно мог намеренно сделать нечто подобное. Во всяком случае, это решение пришло к нему не в тот вечер, когда мы виделись в последний раз. Как я уже говорил, никаких признаков надвигающейся глупости не было.

Джуффин устало потёр лицо и тяжело вздохнул.

— Странно это признавать, сэр Шурф, но я не знаю, что с ним теперь делать. Я не могу пробраться в разум этого Лауто, в его воспоминания. Он страдает от кошмаров, с которыми я ничего не могу сделать, а если они не прекратятся, безумие его не отпустит. Я даже не уверен, что его безопасно тащить в Хумгат… я вообще ничего об этом парне не знаю! Даже если ты прав, и это действительно наш сэр Макс но с исправлениями в памяти, он явно утратил могущество! Да его даже Тёмная Сторона может не принять!

— Положим, тащить его в Хумгат и на Тёмную Сторону действительно может быть рискованно, — согласился Шурф. — Но вы вполне можете проделать с ним тот трюк, что со мной когда-то, чтобы он мог сконцентрироваться на самом себе и найти в себе остатки прежней личности. Потому что как бы надёжно ни блокировались воспоминания, удалить их полностью невозможно.

— Ты прав, сэр Шурф, а я что-то совсем растерялся. Так не хочется оставлять надежду, когда следы Макса снова объявились!

— И не нужно. Мы просто сделаем всё, что в наших силах. — Шурф поднялся. Здесь он сделал уже всё, что мог, а у него ещё оставались незаконченные дела в Иафахе. Кроме того, ему нужно было побыть наедине с собой, чтобы упорядочить мысли и привести в порядок чувства, которые уже трансформировались в почти настоящую физическую боль, но так и не вышли на поверхность. — Зовите меня, если нужна будет моя помощь.

И он вернулся в свой кабинет Тёмным Путём.

Карандаш, тетрадь, и писать-писать-писать, пока эмоции не улягутся, а мысли не придут в порядок. Сколько раз Шурф ругал себя последними словами, за то, что не уследил за непоседливым и непредсказуемым другом! Сколько всяких кошмарных вещей он себе вообразил за этот год, пока Макса не было! Но ничего более ужасного ему в голову не приходило — Макс утратил свою личность, потерял себя. Что бы там ни говорил Джуффин, Шурф был почти уверен, что не ошибся — Макс там, внутри, под слоем слабости, трусости и ничтожества. Его сущность исковеркана и перевёрнута, все его достоинства превратились в недостатки, но ядро — его не изменить. Шурф верил, что всё можно исправить. Как год назад верил, что Макс жив — а иначе можно и не трепыхаться. Вот только тогда у них, несмотря на веру, ничего не получилось. А сейчас… что ж, может, результат не будет быстрым, но он будет.

Придя к такому решению, Шурф сумел, наконец, успокоиться и несколько часов к ряду разбирал документы, составлял отчёты, планы и сметы. Ровно через три часа он отправил Джуффину зов, чтобы узнать, как дела, но новостей пока не было.

И Шурф отправился к леди Сотофе, в надежде, что она подскажет, как вернуть Макса.

Внимательно его выслушав и напоив вкуснейшей камрой, леди Сотофа ласково улыбнулась и покачала головой.

— Пока что не происходит ничего такого, чем вы с Джуффином не справитесь, — сказала она. — Могу лишь только сказать, что твоя догадка, насколько я могу судить, верна.

— Но как его вернуть, если мы не можем подступиться к его воспоминаниям? — спросил Шурф, не рассчитывая, впрочем, на конкретный совет. И действительно, Сотофа лишь улыбнулась с некоторой грустинкой и сказала:

— То, что натворил Вершитель, исправить может только Вершитель. Так что давай, Лонли-Локли, ищи Макса, и заставь его сделать дело.

Последняя фраза была довольно воодушевляющей, и всё же Шурф не мог не уточнить:

— То есть вы уверены, что Макс сам это с собой сделал? Но в нём нет ни капли былого могущества, Абилату даже не удалось подцепить к его ядру исцеляющее заклинание, чтобы он сам себя поддерживал…

— Всё, что я хотела сказать, я тебе уже сказала, мальчик. А теперь иди работай, лентяй, я и так за тебя сегодня перед комиссией из Управления Больших Денег отдувалась.

Шурф с почтением и благодарностью поклонился и вернулся в свой кабинет. Что ж, хоть Сотофа ничего толком и не сказала, уже тот факт, что она подтвердила его догадки, приободрил Шурфа. Макс нашёлся. И каким бы он теперь ни был, они заставят его вернуть всё, как было. Это несомненно.

Несколько следующих дней прошли без приключений. За Лауто-Максом приглядывал Кимпа. Шурф хотел навестить его, но Джуффин сказал, что это плохая идея. По крайней мере, пока не пройдёт синдром отмены. Сам он тоже выглядел не лучшим образом — наверное, всю ночь только и делал, что накладывал обезболивающие и успокаивающие заклинания.

— Самое неприятное заключается в том, — сказал Джуффин, — что я не могу избавить его от кошмаров. Если бы он хотя бы спал спокойно, я мог бы его усыпить, и весь процесс прошёл бы легче. Но выходит, что он мучается и во сне и наяву, и это изматывает его всё сильнее. Абилат говорит, что всё закончится дня через три, но я уже в это не верю. Утром Лауто был готов наброситься на меня, когда я вошёл в гостевую спальню. Уверен, он ударил бы меня, если бы смог дотянуться. Но Кимпа его связал. Иначе с ним не сладить.

— Кристаллы смирения? — деликатно напомнил Шурф.

— Не действуют, — фыркнул Джуффин. — Для этого в человеке должна быть хот капля магии. А этот как будто искру утратил. Но, гад, живучий.

— Вы его таким сделали, — напомнил Шурф.

Джуффин лишь тяжело вздохнул и махнул рукой.

— А подушки с совершенными сновидениями не пробовали?

— Не действуют.

— А разделить с ним сон?

— Не получается.

— Может, я попробую? Я знаю, каковы на вкус его сновидения, и думаю, что смогу его найти… и тогда мы либо узнаем, что ему такого ужасного снится, либо он попадёт в мой сон и получит столь необходимый ему отдых.

Джуффин явно сомневался.

— Так ты всё-таки уверен в своей правоте? — спросил он. — Ты уверен, что никакой подмены не было, и это и есть Макс?

Шурф лишь медленно кивнул, не считая необходимым повторять свои собственные слова.

— Тогда давай попробуем, — по тому, как легко Джуффин согласился на этот эксперимент, можно было понять, насколько он отчаялся.

Кимпа явно приложил недюжинные усилия, чтобы придать Лауто человеческий вид. Неопрятная борода исчезла, волосы были вымыты и подстрижены. Скаба, впрочем, была не слишком чистой — не далее как пару минут назад буйный подопечный опрокинул на себя тарелку с бульоном, пытаясь высвободиться от пут.

— Прекрати, Макс, — спокойно сказал Шурф, лёгким движением руки приводя его одежду в порядок.

— Не называй меня этим глупым именем, ты, урод долговязый, глиста хромого менкала…

Да уж, лексикон этого парня до Макса сильно не дотягивал. Даже записать нечего.

Шурф выбрал достаточно большую подушку, положил её прямо на ковёр в центре комнаты, улёгся поудобнее и закрыл глаза, сосредотачиваясь на одном из своих любимых сновидений, разделить который с Максом было бы проще всего: пустынные пляжи. Он слышал возню рядом: Джуффин обездвижил Макса-Лауто, и теперь его укладывали так, чтобы голова была рядом с головой Шурфа.

— Готов? — спросил Джуффин.

Шурф кивнул, и в следующую секунду почувствовал прикосновение горячей ладони к макушке.

Шум был настолько громким, что просто закрыть ладонями уши было недостаточно — надо было и самому кричать, чтобы заглушить эту какофонию. Шурф вздрогнул от неожиданности и чуть не проснулся, но вовремя вспомнил, зачем он здесь, и огляделся. Макс был рядом — бледный, потерянный, по-прежнему не похожий на себя. Он панически озирался, отбиваясь от чего-то невидимого… нет, невидимого только для Шурфа, и теперь, когда он приблизился, он тоже начал различать странные пугающие тёмные очертания. Монстров, людей, заклинаний, событий, словно бы обличённых в физическую форму. Миры, ветра, магия, проклятья, свет и тьма — всё вместе, одновременно кружилось вокруг и шумело, шумело!

Шурф не без труда сосредоточился на дыхании, а когда удалось привести в порядок себя, решил заняться Максом — ему помощь куда как нужнее.

— Макс!

Тот стоял посреди бурного вихря, обхватив руками голову и зажмурившись, но эти примитивные способы не могли защитить его от того, что было заперто в его собственном подсознании. Парень кричал, но кем он был сейчас? Сэром Максом из Ехо или Лауто Метессом из Капутты? Похоже, это было нечто усреднённое, если между этими столь непохожими личностями можно было найти точки соприкосновения.

— Макс! Смотри на меня!

Шурф схватил его ладонью за шею, пытаясь привлечь его внимание, но безуспешно. Он не мог перекричать это безумие, не мог перекрыть этот гвалт. Но до Макса нужно достучаться, привлечь его внимание. Но как он вообще может заметить какого-то несчастного человечка на фоне всего этого? И тут Шурфу в голову пришла идея. Способ привлечь внимание есть.

Действуя по наитию — а как ещё можно действовать во сне безумного Вершителя? — Шурф несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с силами, а потом пронзил пальцами грудную клетку Макса-Лауто и не без труда нащупал трепыхающийся комок мышц. Он сам задохнулся от жуткой боли и чуть не упал, но успел ухватиться за Макса и устоял на ногах. Он встретил испуганный взгляд тёмно-серых глаз и не без труда пробормотал:

— Все в порядке, Макс. Ты в безопасности.

Отпускать сердце Шурф не спешил. С одной стороны, очень трудно было соображать, что же делать дальше — из-за этой жуткой боли, которую он забрал себе и подступающего безумия. С другой стороны, он знал, что может потерпеть ещё немного — но как долго на самом деле? В таком состоянии Макс, возможно, сможет хоть немного отдохнуть. Безумие всё ещё бушует вокруг, но для Макса оно уже не имеет значение. Всё, кроме Шурфа, держащего его за сердце, ушло на второй план, и в этом сне вполне можно отдохнуть. Максу, но не Шурфу.

Правую руку Лонли-Локли свело судорогой. Дышать, просто дышать. Сквозь боль, и эти тени, и этот шум. Так долго, как это возможно. В конце концов, это просто сон.

Шурф дышал, продолжая цепляться за Макса, чтобы не упасть, и всё увеличивая счёт. Он дошёл до четырёхсот семидесяти четырёх, когда понял, что их будят. Осторожно, но настойчиво, а значит — всё, пора отпустить.

Он не без труда открыл глаза и снова встретился взглядом с Максом — таким же растерянным и ничего не понимающим, как несколько часов назад. Всё это время он не мог ни пошевелиться, ни заговорить, но можно было надеяться, что он, в кои-то веки, нормально отдохнул.

— Всё хорошо, — выдохнул Шурф и сам не узнал свой голос. — Борись за себя, Макс.

И убрал руку. Шаг назад. Бесконечность обрушилась на голову, земля разверзлась под ногами.

Прыжок — почти неосознанный — и короткий полёт — такое забытое ощущение!

«Дыши, Рыбник. Вдох на шесть счетов и выдох такой же».

— Четыреста семьдесят четыре… четыреста семьдесят четыре…

Чужая боль исчезать не торопилась, но всё же постепенно ослабевала. Шурф вспомнил, где находится — гостевая спальня Джуффина. Здесь тоже летали мутные пятна чужого безумия… или уже не чужого?

«Дыши, Рыбник».

Рядом с Максом возился Кимпа — кажется, у них там всё в порядке. Джуффин стоял чуть в стороне, как будто подкрадывался, пытаясь обойти со спины, но это было невозможно — Шурф находился в углу комнаты, непроизвольно заняв оборонительную позицию. Ему стало смешно от собственной нервозности, и он не стал сдерживать смех.

«Вдох и выдох».

— Всё в порядке, Шурф?

— Да, в полнейшем.

«Кровь, кровь. Дыши. Считай».

Какая ужасная слабость.

Джуффин приблизился и поднёс к лицу Шурфа собственное запястье — уже надрезанное.

«Кровь. Считай».

Жажда была утолена. Слабость отступила, можно остановиться. Но, в целом, не обязательно…

Тяжёлая ладонь опустилась на его затылок и Шурф снова уснул. На этот раз ему ничего не снилось.