Полный крепкой, горячей любви (гет)

«Одеться соответствующе» на Косую Аллею — это полная противоположность нашему вчерашнему выходу. Наглухо закрытая мантия, неприметная обувь. Обычно я такое не ношу даже в Министерстве, но понятно, что Снейп имеет в виду: в маггловской одежде я буду там слишком уж сильно выделяться. А мы, как-никак, планируем не самую законную вылазку.

— На работе мне надо быть самое позднее в три, — говорю я, быстро натягивая черные штаны и отыскивая взглядом черные ботинки; они у меня для зимы, так-то я до первого снегопада хожу в кроссовках. — А за тобой, кстати, не следят?

Снейп неопределенно поводит плечами и в нетерпении глядит на часы.

— Даже если и следят, это не проблема.

Накинув мантию — свою единственную, еще со школьных времен, только герб факультета убрала — я бодро вытягиваюсь по струночке: готово!

Камин у нас подключен к сети летучего пороха, можно было бы добраться до Косой Аллеи через него, но тогда наше перемещение смогут отследить. Нет уж, лучше оставлять как можно меньше следов. Так что до Лондона мы добираемся, трансгрессировав сразу в нужное место.

Нужным местом оказывается неприметная лавчонка на самом отшибе. На вывеске изображен котел — значит, здесь продают ингредиенты для зелий. Насколько мне известно, в таких маленьких магазинчиках посторонний человек почти ничего не сможет купить: все только «для своих» и расписано заранее на месяц вперед.

Снейп заходит внутрь первым, скрипнув тяжелой потрескавшейся дверью, а я стараюсь незаметно оглянуться на улицу. С ОМП или Отдела Тайн станется отслеживать каждый шаг Снейпа, хотя официально он уже давно свободный человек и даже не на испытательном сроке.

Когда я следую за ним в темное, пропахшее чем-то кислым помещение, он уже ведет приглушенную беседу с пожилым магом за прилавком. До меня доносятся лишь обрывки разговора:

— ...приходили… спрашивали…

— ...давно?

Завидев меня, продавец взволнованно дребезжит:

— Мы закрыты!

Но Снейп что-то говорит, и он сразу успокаивается, продолжая рассказ. Я не успеваю даже толком осмотреться — хотя тут и смотреть особо не на что, так, только всякие горшки с неприятными субстанциями — как беседа подходит к концу.

Отодвинувшись от прилавка, Снейп кивает на стоящий в углу покосившийся шкаф:

— Нам нужно им воспользоваться.

Старик недовольно поджимает губы, но, поколебавшись, делает приглашающий жест рукой. И тут же сам подскакивает к шкафу, открыть дверцы.

Ясно, исчезательный шкаф. Очень удобная штука для ведения нелегальной торговли, да и нам это на руку, чтобы уйти от возможных соглядатаев. Готова поспорить, второй шкаф находится где-нибудь в Лютном.

И правда: вылезая за Снейпом в какую-то захламленную темную комнату, я с первого брошенного в окно взгляда узнаю это место: такое ни с чем не спутаешь. Лютный переулок, узкий, грязный и мрачный — пристанище отборнейших мразей. Бандиты из маггловского района, где я раньше жила, были бы тут как первоклашки на экскурсии. Любой неосторожный новичок, который сунется сюда по ошибке, вряд ли выйдет обратно. Удивительно, что при этом проход на Лютный с Косой Аллеи никак не огорожен — черт знает, сколько несведущих магглорожденных здесь могло пропасть.

Поэтому хорошо, все-таки, что я так оделась: меньше привлеку внимания. Маггловская одежда для этих людей — словно сигнал «кушать подано». Не то чтобы со Снейпом мне всерьез что-то грозило, да и подготовку я прошла приличную, могу за себя постоять, но нарываться на лишние неприятности у нас нет времени.

Выйдя из здания, где находился второй шкаф, мы сворачиваем налево и проходим где-то футов пятьдесят — все это время я стараюсь не поднимать взгляда. Так и иду, рассматривая полы снейповой мантии, пока они не укладываются возле его ног — он останавливается у следующего пункта назначения.

Из окон лавки льется слабый оранжевый свет, а вывеска, изображающая то ли мохнатого барсука, то ли дикобраза, гласит: «У Морибанда».

Снейп берется за ручку, однако та не поддается.

— Закрыто? — спрашиваю. Сейчас только десять часов, многие лавки открываются после полудня.

Состроив гримасу, Снейп вскидывает палочку — и вывеска с барсуком-дикобразом вспыхивает голубым пламенем. Я делаю шаг назад: ему, конечно, виднее, как тут принято стучаться, но не собирались ли мы оставаться как можно незаметнее?

Тихо скрипнув, ручка поворачивается сама, отворяя дверь. Изнутри доносится радостный возглас, настолько же фальшивый, насколько испуганный:

— Северус!

Снейп врывается в лавку, и я тороплюсь за ним, пока дверь не хлопнула меня по носу. Внутри намного уютнее, чем было в предыдущем магазине: повсюду горят причудливые по форме лампы, их оранжевый свет отражается в застекленных витринах. Тут продают всякое заколдованное барахло, судя по всему, не очень законного происхождения.

Владелец — если верить вывеске, носящий причудливое имя Морибанд — старается выглядеть непринужденно, но бегающий взгляд выдает его расстройство. Снейпа он явно знает и предпочел бы никогда не видеть.

— Какими судьбами? — растягиваясь в улыбке, его синие губы отчетливо вздрагивают.

Снейп его успокаивать не торопится. Он начинает надвигаться на бедолагу и произносит с угрозой:

— Мне нужно найти МакГрегора.

— Это еще кто? — тот отшатывается назад, и даже мне понятно, что его неосведомленность — полная лажа.

— Поговорим с глазу на глаз, — предлагает Снейп почти ласково. Морибанд сглатывает и смотрит на меня с мольбой:

— И оставим даму одну?

— Я в порядке, — заверяю. Снейп толкает невезучего владельца лавки в сторону подсобного помещения, завешенного цветастой тряпицей, и, прежде чем скрыться за ней, предупреждает меня:

— Ничего здесь не трогай.

Я поднимаю руки с раскрытыми ладонями: не дура, все понимаю. Тут, должно быть, половина вещей проклята, а вторая половина вырвана из мертвых рук предыдущих владельцев.

Трогать-то я ничего не собираюсь, но не стоять же столбом, пока ребята веселятся? Можно хотя бы посмотреть, чем торгуют в Лютном.

Вещички на витринах оказываются весьма занятными. Никаких тебе сушеных голов или потрепанных книг, в основном украшения и всякие любопытные безделушки вроде шкатулок с заводом, карманных зеркалец, гребней, часов на цепочке. У этого Морибанда определенно есть вкус! В прошлом я такие штуки страшно любила — только, конечно, не проклятые и не ворованные — и где-то на чердаке до сих пор хранится коробка с моими «сокровищами».

Здесь даже есть тиара — неописуемой красоты, она лежит на бархатной подушечке, сверкая камнями. Кто-нибудь, не обладающий фамильным украшением, но заработавший достаточно денег, может купить ее, чтобы, согласно традиции, преподнести невесте перед свадьбой... Приглядевшись, я замечаю, что в углублениях узора виднеется не до конца смытая кровь. Нет уж, к черту такие свадебные подарки.

Рядом лежат кольца, в основном серебряные, но есть и золотые. В отличие от магглов, волшебники не дарят их, когда просят руки — то есть, дарят не чаще, чем другие драгоценности. Кольцо у нас воспринимается как предмет силы, с его помощью можно колдовать, так что это скорее практичный подарок, а не романтичный.

Я все еще любуюсь на изящную вещицу с небольшим овальным ониксом, когда цветастая занавеска отодвигается, выпуская изрядно помятого Морибанда. Помнится мне, студенты, выходившие из подземелий после отработок, выглядели точно так же. Несмотря на род его занятий, я ему в этот момент даже немного сочувствую.

Снейп появляется следом, и вид у него больше сосредоточенный, нежели свирепый — значит, ему все-таки удалось что-то выяснить. Не останавливаясь, он идет к выходу. На миг я снова чувствую себя каким-то не слишком нужным придатком: только и делаю, что прыгаю за ним из лавки в лавку, но не бросать же все на полпути — и мне не остается ничего иного, кроме как побежать следом. Морибанд провожает нас потухшим взглядом и захлопывает дверь, стоит нам очутиться на улице.

— Куда теперь? — спрашиваю. Вместо ответа Снейп протягивает руку для трансгрессии.

Место, куда он нас переносит, я не узнаю. Вроде бы, похоже на Лондон, на какой-то старый промышленный район, но такой может быть и в других прилежащих городах, да что там, некоторые города — сплошь такие районы. С бесцветными и унылыми кирпичными домами, у половины которых окна заколочены досками, с неухоженными улицами. Возле дороги сидит большая рыжая собака с недобрыми глазами — думаю, не будь мы волшебниками, она бы нас точно облаяла.

Ох и гадкое у меня предчувствие…

Дом, к которому направляется Снейп, стоит на отшибе. Он ничем не выделяется среди прочих — такой же серый и невзрачный, два этажа тоски, сложенные из кирпича. С растущего рядом дерева облетели почти все листья, хотя еще даже не наступил октябрь; усыпанную ими дорожку давно никто не подметал.

— Здесь живет МакГрегор?

— Это дом его матери, — отвечает Снейп.

— Ты, вроде, говорил, что он очень уж правильный? С чего вдруг такому, как Морибанд, его знать?

Он отрывается от разглядывания дома, чтобы посмотреть на меня:

— Уверена, что хочешь быть посвященной в такие вещи?

— Я уже и так во все это влезла, — развожу руками в сторону окружающего пейзажа, — так что посвящение мне не сильно помешает.

— Что ж. Когда МакГрегор окончил школу, с работой было туго, и я порекомендовал его знакомым Морибанда.

— Ты отправил парня в Лютный?!

Снейп пожимает плечами:

— Не совсем. Он работал на дому, выполнял только легальные заказы. Иногда ему предлагали подработать на чем-то посерьезнее, но он, насколько я знаю, отказывался. Впрочем, его все равно знали в определенных кругах… — помолчав, он добавляет: — Наверное, все же не стоило его в это впутывать.

Последняя фраза означает, что Снейп подумал о том же, о чем и я. Эти «знакомые», не добившись от МакГрегора помощи в своих нелегальных делишках, вполне могли применить другие методы убеждения. Еще одна причина, по которой Снейп не сдал его — он чувствует свою ответственность за судьбу бывшего ученика.

Мы приближаемся к дому, держа наготове палочки. Снаружи он кажется заброшенным, однако это не значит, что внутри никого нет. Проверять заклинанием чревато — те, кого мы там можем обнаружить, гарантированно это заметят. Лучше всего проникнуть в дом, нащупав возможную «сигнализацию», по-тихому там осмотреться и действовать уже в соответствии с обстановкой.

Входная дверь оказывается намертво запечатана — и буквально, досками, и магией. В поисках запасного входа мы начинаем обходить дом, не может же быть, чтобы внутрь никак нельзя было проникнуть.

Он обнаруживается на заднем дворе, заваленном всяким мусором. Каменная лестница уходит вниз, в подвальное помещение — и после нескольких манипуляций дверь поддается.

А дом-то и правда скорее всего заброшен. Так я думаю при первом же взгляде на подвал: тут давненько никто не наводил порядок. По некоторым признакам можно определить, что здесь действительно жил зельевар: вон, в углу сложены старые котлы, дырявые — но их наверняка планировалось починить. Рядом стоят полки со стеклянными банками, в таких обычно плавают всякие заспиртованные штуки, однако эти пустуют и покрылись пылью.

Из подвала в дом ведут деревянные ступени, и, осмотрев все, Снейп направляется к ним. Я бы сказала, что это тухлый номер, никого мы тут не найдем, но помалкиваю.

Гнилые доски скрипят под нашими ногами. Снейп отпирает дверь простым Алохомора, ему еще приходится поднажать плечом, чтобы она открылась — с обратной стороны ее что-то подпирает. Движение вметает облако пыли, она крутится водоворотом в тусклом свете, когда Снейп перешагивает через порог.

А я остаюсь на месте.

Какой-то звук привлекает мое внимание — звук из подвала, откуда мы только что поднялись.

— Подожди, там что-то…

Я вовремя отпрянула от двери, чтобы обернуться. Без всякого предчувствия, без знака — дверной проем, свободный еще мгновение назад, заливает целым каскадом искрящейся голубой жидкости. Я отшатываюсь назад, готовая закрыться щитом заклинания, однако три бешеных ударов сердца спустя понимаю: нет нужды. Жидкость льется из верхней перекладины двери и исчезает, едва достигнув нижней, словно впитываясь в нее.

Она отрезала меня от Снейпа.

— На улицу, живо, — резко командует он с той стороны — я едва могу различить его голос. Не тратя времени на расспросы, кидаюсь вниз по лестнице, чтобы как можно скорее выбраться наружу. И не успеваю.

Выход из дома заливает та же голубая жидкость — мне приходится резко затормозить, чтобы не коснуться ее. Инстинкт подсказывает — ее нельзя касаться, нельзя через нее проходить, если бы это было возможно, Снейп бы не остался там, он бы вернулся ко мне.

Он возникает по ту сторону буквально секунду спустя, я вижу сквозь льющуюся завесу его силуэт.

— Что это такое? — кричу.

— Не пытайся ее убрать! — гаркает он. — И ни в коем случае не трансгрессируй! Слышишь?

Ответил, блин.

— Отойди! Я постараюсь взорвать стену.

— Нет! — Снейп взмахивает рукой — должно быть, пытаясь что-то сделать с разделяющей нас преградой, не могу разглядеть, что именно. — Ничего не предпринимай! Это зелье, оно в стенах дома! Я уберу его, только…

И снова я слышу позади звук, на этот раз более отчетливый.

— Здесь что-то есть. Или… кто-то.

— Оставайся на месте!

Меня заперли в подвале с какой-то неведомой хренью, копошащейся в темноте у меня за спиной — а я должна сидеть смирно? Глупое геройство излишне, но разведать обстановку-то нужно.

Выставив на всякий случай Протего, я двигаюсь вперед. Чем дальше от двери с сияющим зельем, тем темнее, мало что можно разглядеть. Мы же тут все проверили, откуда шел звук?

Я наклоняюсь к каменному полу, прислушиваясь.

Вот, опять.

Что бы там ни было, оно скрыто от посторонних глаз. Приходится помахать палочкой — и три заклинания спустя я выясняю, в чем тут дело. Еще одна дверь, прямо в полу: моя рука проваливается будто бы вглубь камня, не встречая преграды.

Я поворачиваюсь, чтобы крикнуть об этом Снейпу — но его не видно. Видимо, пытается как-то по-другому пробраться в подвал. Что же это за зелье такое стойкое, даже ему не поддается? Мне известны некоторые составы, защищающие дома от нежелательных гостей, но такое я вижу впервые.

Вопль из-под ног заставляет меня подпрыгнуть на месте.

— ...ОМО...ИТЕ!

Голос женский, чертовски испуганный, он звучит словно издалека. Я инстинктивно наклоняюсь вперед и тут же застываю, проклиная себя.

Мы это уже проходили. Нужно оставаться на месте, ждать подмоги, а не бежать невесть куда сломя голову. Прямо сейчас Снейп ищет способ обойти защиту и у него это скоро получится, главное — не суетиться.

— ПОМОГИ-И-ИТЕ!

Я сжимаю зубы. Проклятье!

Носком ботинка нашариваю ступени, уходящие вниз под крутым углом. Не свернуть бы шею — вот смеху-то будет.

Внизу темно, хоть глаз выколи, спускаться приходится на ощупь. Может, стоило бы зажечь Люмос, но этим я лишний раз выдам свое присутствие. Обойдусь без света. По обе стороны чувствуются каменные стены, расстояние между ними не больше трех футов. Я шагаю, ступенька за ступенькой, и сбиваюсь со счета, сколько же их тут, ведущих глубоко под землю.

Темнота плюс глубина — мое «любимое» сочетание. Страх перед ними остался еще с подземелий Сан-Лимы, обширных, разветвленных, таящих немыслимые ужасы. Если бы этот спуск хотя бы раздвоился, грозя стать лабиринтом, я бы повернула назад, но он остается все время прямым.

Наконец впереди забрезжил свет. Желтые блики огня — было бы странно, если б в таком месте горело электричество.

Крик раздается снова, на этот раз я различаю, что голос женщины уже заметно охрип.

— ПОМОГИТЕ!

Вперед и направо — в каменной стене, покрытой корнями и стекающей водой, есть проем, там-то и горит огонь.

Она сидит неподвижно на стуле, руки сложены на коленях. Сидит не по собственной воле — тело ее обездвижено, все, кроме головы. Жуткое зрелище: спокойное, едва ли не расслабленное тело, и голова, трясущаяся от ужаса.

Женщина вскрикивает, увидев меня. У нее длинные золотистые волосы, спутанные и грязные, губы покрылись запекшейся коркой, а глаза распухли от слез так, что не разглядеть цвета. Взгляд их прикован к палочке в моей руке.

Она маггл.

От страха передо мной она едва ли может выдавить задушенный вопль. Убирать палочку нельзя ни в коем случае, так что я просто поднимаю руки вверх в успокаивающем жесте:

— Тише! Тише, я пришла помочь!

Бесполезно. У нее истерика, сквозь которую не пробиться. Направив палочку, я пытаюсь освободить ее от обездвиживающих чар — не срабатывает. Так и думала: она под действием зелья.

Стоит мне пошевелить палочкой, женщина вскрикивает, дергая головой. Магии она боится до смерти, сейчас любое мое действие вызовет у нее отторжение. Но тратить время на уговоры нельзя — если вернется тот, кто сотворил с ней такое, у нас будут большие проблемы.

— Эй… — спросить бы, как ее зовут, но ведь не ответит, — я вынесу тебя отсюда, ладно? Подниму наверх. Ты только не… Помощь уже близко.

Наверху, в подвале, и правда будет гораздо проще дожидаться подмоги, пускай я и не смогу выйти наружу из-за защитного зелья. Уверена, Снейп разберется с ним с минуты на минуту.

Я не даю себе думать о том, что случилось с этой пленницей. Потом, все потом, сейчас некогда гадать. И так есть над чем пораскинуть мозгами — например, как поднять по длинной, темной и узкой лестнице взрослого человека. Комплекцией она поплотнее меня и, вроде бы, выше ростом. Ладно, пока можно взять на руки, а дальше, в кромешной темноте, где она ничего не сможет понять, помочь себе магией. Так и поступим.

Однако едва я склоняюсь над над женщиной, решая, как бы поудобнее ее подхватить, из коридора за спиной раздаются шаги.

Это не Снейп, сомнений нет. Слишком уж неторопливо идет этот кто-то — Снейп бы либо несся огромными своими прыжками, либо вообще не дал себя услышать.

Повернувшись к пленнице спиной, я выставляю всю возможную защиту. Если это ее похититель, мудак получит достойное приветствие.

Перед самым входом шаги замедляются, будто бы идущий сомневается — или прислушивается — но затем он все-таки предстает передо мной.

МакГрегор смотрит удивленно пару секунд и вздыхает с явным облегчением.

— Это вы. Я думал, что увижу Северуса.

Взгляд его сразу же отыскивает всхлипывающую за мной женщину — и появившееся в нем выражение сбивает меня с толку.

Он… беспокоится о ней.

— Снейп наверху, — говорю я, крепче сжимая палочку. Ненавижу, когда от меня ускользает смысл происходящего. — Может, объяснитесь? Я…

— Я помню вас, — МакГрегор не пытается приблизиться, обходит меня по широкой дуге; только теперь я замечаю, что в углу комнаты — или камеры, так будет точнее — находится стол с небольшим котелком и зельеварческими приспособлениями. — Вы были с Северусом в… том месте. Вы звали его по имени.

Он неторопливо зажигает огонь под котлом, блики ложатся на изнуренное лицо. В прошлый раз я плохо его рассмотрела — он выглядит даже старше, чем мне запомнилось, намного старше Снейпа. Не старше, старее, той старостью, которую дает не возраст, а душевное состояние.

Мое требование объяснить ситуацию он будто бы и не слышал, но и агрессивным его поведение не назовешь. Попробую по-другому.

— Я забираю ее, ясно? Ей нужна помощь.

— Ее зовут Кори, — МакГрегор оборачивается, чтобы еще раз посмотреть на женщину, и невеселая улыбка трогает его губы. — И вы не сможете уйти с ней.

Разговаривая, он работает — руки летают над котлом, вливая, вмешивая, насыпая. Их скупые движения, вся методика до боли мне знакома: МакГрегор и правда многому научился у Снейпа.

Но весь чертов разговор уже начинает надоедать. Швырнуть бы чем-нибудь в этого мутного МакГрегора, пусть с ним Снейп сам разбирается — да только придется снять свое непробиваемое Протего, а мне до зубовного скрежета не хочется этого делать.

— И почему же я не смогу с ней уйти? — кошусь на Кори: губы ее дрожат, однако в глаза вернулась некая осмысленность, по крайней мере она следит за нашим разговором, цепляясь взглядом то за меня, то за МакГрегора.

— Потому что я еще не закончил.

Он поворачивается, держа в руках колбу с зельем — и от нового воя меня подбрасывает на месте.

— НЕ-Е-ЕТ!

Она мотает головой — волосы хлещут ее по щекам — и кричит, кричит на одной ноте это непрекращающееся «нет».

— А ну, назад, — я тычу в него палочкой, одновременно усиливая защиту, обволакивая ею несчастную женщину рядом. Мне уже, в принципе, все ясно. Пусть только даст повод, только попробует достать палочку — посмотрим, что он сможет против кого-то, кто не силен в рунах и зельях, зато умеет надирать задницы.

— Я не причиню ей вреда, — говорит МакГрегор спокойно.

— Ага, как же, — выплевываю. — Быстро убери эту дрянь, что у тебя в руках!

Удивительно, но он подчиняется, отправляя колбу обратно на стол. С чего вдруг такая покорность?

Ответ приходит моментально. Как только стекло звякает о подставку, выход из камеры вспыхивает голубым — тот же чертов водопад, что перекрыл мне выход из подвала, только ярче, гораздо ярче. Теперь нам наверх не подняться.

От напряжения уже болят пальцы. И еще этот надсадный вой, звучащий все более хрипло, но никак не тише — он выматывает нервы.

— Кори, — зову я, не сводя взгляда с МакГрегора, — Кори, как давно он дал тебе зелье, чтобы ты не двигалась? Это важно, постарайся вспомнить.

Мне нужно, чтобы она могла идти самостоятельно. Дело приняло скверный оборот, я не смогу тащить ее и одновременно отбиваться.

Она всхлипывает, продолжая качать головой, и мне уже кажется, что ответа я не дождусь, однако, сглотнув, Кори выдавливает гнусавым от слез голосом:

— Давно… не знаю… сколько дней… сколько дней прошло… — и, захлебнувшись отчаянием, снова вопит: — Пожа-алуйста!

МакГрегор кривится, как от боли, подается вперед и тут же останавливает себя.

— Дайте мне закончить. Прошу… осталось совсем немного. Я смогу все исправить.

Больной ублюдок. Хренов больной ублюдок, как жаль, что Снейп не размазал тебя по той стенке, не сдал невыразимцам, которые заперли бы тебя в маленькой каморке глубоко под землей до скончания твоих дней.

Отвращение, яростное, жгучее, не может не просочиться наружу — и он видит его на моем лице.

— Кори, любимая, — произносит он нежно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не снять к чертям Протего и не швырнуть чем-то ему в лицо. — Кори, я почти закончил. Мне нужно совсем немного времени. Ты забудешь все это, обещаю. — МакГрегор смотрит на меня с надеждой, словно я способна понять и одобрить его поступок. — Обещаю, она забудет!

Так вот, для чего все было… Как только я понимаю, ярость моя остывает — нет, не уходит, а концентрируется, позволяя увидеть картину со всей ясностью.

— Все эти жертвы, тридцать семь человек — все ради какой-то Амортенции?

В это трудно поверить, но взгляд человека передо мной, взгляд, наполненный нежностью и отчаянием, подтверждает догадку лучше всяких слов.

— Амортенция слишком примитивна, — произносит МакГрегор, качая головой. Я слежу неотрывно за его руками, в нервном приступе сминающими ткань мантии. — Действие ее непродолжительно, эффект слишком… искусственен. Это — не любовь, а лишь жалкое ее подобие. Если прекратить принимать ее, появляется чувство отвращения к тому, кого она заставляла слепо обожать. Мне… нам с Кори это не подходит. Я нашел более надежный и щадящий способ.

Щадящий, мать его, способ. Тридцать семь мертвецов, не считая прикованной к стулу и обезумевшей от страха магглы.

Дементоров в Азкабане осталось мало, но, надеюсь, для МакГрегора найдут персонального — если он до этого доживет.

— Она с тобой не очень-то согласна, — я киваю на Кори, которая сидит теперь, свесив голову на грудь, и всхлипывает что-то неразборчивое. — Ей это, кажется, не подходит. Что, совсем отчаялся добиться своего нормальным способом?

Давай, расскажи мне свою грустную историю, пока Снейп там наверху снимает твою защиту.

Однако МакГрегор не ведется. Колба с зельем снова возникает в его руке — только что стояла на столе, как вдруг он уже сжимает ее побелевшими пальцами — и время разговоров проходит.

Едва я вижу ее, Протего спадает почти рефлекторно, чтобы освободить путь другому заклинанию: Экспульсо — меньшего гад не заслуживает — вырывается вперед с оглушительным свистом, чтобы разом положить конец этому бреду.

Протего моментально встает на прежнее место, и вовремя: МакГрегор атакует одновременно со мной. Еще прежде, чем Экспульсо ударяет в цель, я чувствую, как что-то бьется в мой щит — но не отскакивает от него, а будто бы прилипает, въедается внутрь. Чувство это — как пинок под дых, я охаю, отступая на шаг назад, и тут же вижу эту дрянь: она расползается по невидимой стене во все стороны, шипя и колыхаясь. Зелье, это зелье — МакГрегор бросил его в меня.

Кори рядом со мной взвизгивает — не может же она тоже ощущать эту мерзость, ползущую по нашей защите? Нет, она смотрит выпученными глазами за нее, вперед, и я только сейчас осознаю, что натворило мое Экспульсо.

МакГрегора отшвырнуло на стол, где он и остался — с дыркой в животе особо не попрыгаешь. Кровь льется на пол, разливаясь алой лужей по темному камню, и это выглядит достаточно серьезно, если не знать, насколько волшебники живучи. Кори, по видимому, не знает, потому что потрясенно втягивает воздух сквозь сжатые зубы, когда МакГрегор шевелится и издает мучительный стон. Он даже близко еще не мертв.

Самое верное — добить его, пока оглушен, однако щит мне больше не повинуется. Он застыл вокруг, заморозился под действием зелья, и выйти за его пределы уже не получится.

Хитер, засранец… Теперь мы под двойным колпаком.

Собравшись с силами, МакГрегор сползает вниз и тут же вскрикивает от боли. Рукой он зажимает рану, даже как-то умудряется встать на колени. Пускай кишки и торчат наружу, стоит ему добраться до своих запасов зелий — и он будет как новенький. Тогда он сможет шантажировать Снейпа... хотя бы сейчас мне стал понятен его замысел. Я ведь сама сказала, что пришла не одна — думала, присутствие старого знакомого его немного отрезвит, но нет, он твердо решил добиться поставленной цели.

— Отойдите на шаг от Кори, — хрипит МакГрегор, с трудом поднимаясь на ноги. — Дайте нам уйти, и я оставлю здесь противоядие. Северус воспользуется им, чтобы освободить вас.

— Хрен тебе.

Он изучает меня несколько мгновений.

— Зелье расплавит щит примерно за семь минут, после чего примется за вас. Северус не успеет за это время снять наложенную на дом защиту. Это мое личное изобретение, и оно надежно.

Такая в его голосе уверенность — без бахвальства, просто констатация факта.

— Надейся на это, — отвечаю я ему; ничего другого мне все равно не остается, — потому что иначе он тебя здесь же и закопает.

МакГрегор снова выдавливает жалкую улыбку, в уголке рта проступает кровь.

— Вы так говорите о нем… я рад, что ему повезло больше, чем мне.

Краем глаза я вижу, что за сияющей преградой мелькает тень, и скалюсь с облегчением:

— Не тебе радоваться, кретин.

Вспыхнув, зелье исчезает в мгновение ока — и МакГрегор, не успевший даже обернуться, валится на пол, сраженный ударившим в спину заклятьем.

Не церемонясь, Снейп обшаривает его карманы — и меня немного пугает выражение лица, с которым он это делает.

Выудив нужную склянку, он сразу же выплескивает содержимое на повисшее в воздухе зелье; я вздыхаю, чувствуя, как оно перестает давить на щит, и тут же подхватываю на руки Кори. Она лишь немного напрягается, или, может, на нее по-прежнему действует отрава, не дающая свободно двигаться.

Возле самого выхода все-таки спрашиваю у Снейпа:

— Что будешь с ним делать?

Он стоит над обмякшим телом, разглядывая его из-под полуприкрытых век:

— То, что следует.

Я киваю — скорее, самой себе — и быстро взлетаю вверх по лестнице, не чувствуя уже ни боязни темноты, ни тяжести женщины в своих руках. Желание выбраться побыстрее из этого проклятого места придает мне сил, и я останавливаюсь, лишь когда мы оказываемся на заднем дворе. Там я падаю на колени и опускаю рыдающую Кори на землю. Еще никогда серое осеннее небо и замусоренная улица не казались мне такими прекрасными — и ей, готова поспорить, тоже.