Лестница Иакова (гет)

Командный Центр Геофронта выглядел так, как если бы заметно увеличенный космический Центр управления полетами располагался в каком-то большом скальном гроте. При этом одна из его стен, по сути, являлась сплошным громадным экраном, а две трети пространства самого зала занимало плоское цветное голографическое изображение местности, испещренное многочисленными и ежесекундно меняющимися отметками, на данный момент отображающее полную трехмерную схему Токио-3.

Все остальное место, собственно, и являлось Центром управления — возвышающаяся над объемным тактическим столом трехъярусная конструкция, похожая на корабельный мостик практически в натуральную величину, вмещала в себя рабочие места двух десятков операторов, центральный узел управления, и пост Командующего NERV, расположившийся на самом ее верху.

— Контрольная таблица пройдена до 2585 пункта!

— До абсолютной границы осталось один-девять.., один-семь…

— Фиксируем начало сведения гармоник!

И тут напряженную рабочую атмосферу и негромкие переговоры персонала перекрыл басовито мяукнувший ревун и последовавший за ним пронзительный писк аппаратуры, а половина информационных панелей окрасилась в тревожный красный цвет.

Тотчас помещение заполнилось множеством поступающих докладов:

— Импульсы слабеют!

— Замедление на третьей стадии!.. Остановка!

— Последовательное отторжение соединений нервного центра!

— Сбой синхронизации!

— Что? — у присутствующего на командном мостике Икари Гендо на худых скулах вспухли желваки, и он порывисто шагнул вперед, сжав руками парапет. А доктор Акаги Рицко медленно обернулась, и поглядела на него снизу вверх с недоуменно-встревоженным лицом, словно задавая немой вопрос: «Как? Почему? Вы же обещали…»

— Этого не может быть!.. — недоверчиво пробормотал нахмурившийся мужчина. И резко скомандовал:

— Повторить процедуру! Немедленно!

Никто этого не видел, но за линзами очков его глаза стали черными и пустыми, как два ведущих в никуда провала.

— ...Повтор инициации комплекса А-10!

— Попытка восстановления нервных соединений!

— Поднять напряжение на три единицы!

— Контрольная таблица пройдена до 2440 пункта!

— Сведение гармоник…

— Отказ! Центральная нервная система «Евангелиона» отторгает соединения!

На вспомогательном боковом мониторе две разноцветные синусоиды начали разбегаться, даже не успев соприкоснутся.

— Сбой синхронизации!

Пальцы Командующего, затянутые в перчатки, с такой силой сдавили стальной поручень, — что, казалось, сейчас на белой ткани расплывутся красные пятна от брызнувшей из-под ногтей крови.

— А я предупреждал о подобной возможности, — негромко произнес Козо Фуюцки. Сухопарый пожилой человек с зачесанной назад почти полностью седой шевелюрой, заложенными за спину руками и прямой осанкой, которую только усиливал отглаженный и наглухо застегнутый коричневый форменный китель, все это время молча стоял за спиной Икари. — Вероятность успеха была большой, очень большой, но все же не стопроцентной. Полагаю, нам стоило…

— Сейчас не время анализировать наши просчеты! — бесцеремонно оборвал его мрачный, как туча, Гендо. — Речь уже идет не об активации «Евы-01», а об элементарном выживании. В данный момент ни Рей, ни «Нулевая» непригодны для обороны Геофронта. Так что выбора у нас не остается — во избежание катастрофы все-таки придется действовать по крайнему варианту. Хотя я по-прежнему не одобряю использование этой ударной единицы, и ее пилотов. Впрочем, альтернативы все равно нет. Но получится ли у них?

— Один раз уже получилось, хоть это и было довольно давно, — улыбнулся Фуюцки углом рта. — Но зато и цель теперь всего одна, а не целая американская эскадра… Уверен, они справятся.

— Надеюсь на это, — коротко кивнул Гендо, и, чуть повысив от природы глухой голос, отдал приказ:

— Капитан Кацураги! Свяжитесь с войсками ООН и командованием наземного периметра обороны. Пускай бросят в бой все силы, поднимут резервные автофорты, но выиграют нам еще минут десять-пятнадцать. Любой ценой!

Взгляд Икари перешел с шагнувшей к пульту связи Мисато на выжидающе глядящую на него блондинку в белом лабораторном халате.

— Доктор Акаги! Запасной план. Вы знаете, что надо делать.

Рицко, коротко вздернув подбородок, развернулась и начала отдавать четкие команды:

— Внимание! Запускаем резервный вариант! Начать переключение основных энергетических магистралей на ангар «Д»! Завершить предстартовую подготовку «Скади» и ее систем вооружения! Пилотов доставить к контактной капсуле! Пятиминутная готовность!

Гендо тем временем обратился к Фуюцки:

— Полагаю, вам стоит спуститься в ангар «Д» для контроля. В конце концов, они же ваши… протеже.

Тот молча кивнул, и направился к лифту.

— Но все же почему… — прошептал оставшийся на мостике Икари, глядя вниз, на закипевшую работу подчиненных. — «Ева-01» должна была принять Синдзи. Она обязана была это сделать! Тогда — почему?!..

* * *

«ERROR»? А ведь я знаю, что это... — несмотря на окружающую меня теплую жидкость чуть выше температуры тела, меня пробил натуральный озноб. — Это очень и очень хреново, господа-товарищи — «Ева» не желает со мной синхронизироваться! Че-е-е-ерт…»

— Синди!.. Синдзи, едрить тебя налево!!! А ну выметайся с задних рядов, — ты, последняя надежда рода человеческого! Прыгай за рычаги!

И я мысленно попытался как можно сильнее сжаться, отдалиться «за кулисы», пропуская Сина «к рулю».

— А?.. Что? Что мне делать? — хоть паренек был явно обескуражен, но не паниковал, и это было хорошо.

— Я-то откуда знаю?! В этой Еве душа не моей матери, вообще-то!.. Попробуй позвать ее, попроси ее… Ведь если она нам не поможет — то все, приехали. Конечная станция.

— Хорошо… Я попробую… — голос Синдзи в мыслях звучит тихо и робко. — Мама?.. Ты… Ты слышишь меня?

— Нет, боюсь, не слышит, — стараясь говорить как можно спокойнее, несмотря на нервное потряхивание, перебил его я. — Душа твоей мамы… Как бы тебе объяснить… Она спит где-то там, внутри. И спит очень крепко. Но, как любая мать, она все равно чувствует своего ребенка. Помнишь, что я тебе рассказывал? В том сериале «Ева» защитила тебя от падающих стальных балок, прикрыв рукой даже безо всякой синхронизации! Просто потому, что ты был рядом, и она ощутила твой страх, твои эмоции. Так дай ей сейчас почувствовать тебя! Вспомни, вытащи из памяти все, что ты помнишь о матери — и думаю, тогда она тебя услышит.

— Но я мало что помню о маме, Тора-сан!.. А то, что помню, — все так… размыто…

— Попробуй, Синдзи. Пожалуйста! Считается, что в памяти человека остается все, начиная с боли первого вдоха и вкуса первого глотка воздуха. И что-то мне подсказывает, что это место должно только помочь тебе. И я тоже помогу!

Я мысленно, но максимально четко представил, как кладу руку ему на плечо, делясь уверенностью и поддержкой.

— С твоей-то небогатой на радость жизнью, Син, это должны быть одни из самых первых светлых воспоминаний. Они точно не могли никуда пропасть! Найди их... и просмотри, проживи их снова.

— Х-хорошо…

И спустя несколько томительных секунд ожидания, окружающий нас зыбкий, бесконечный мрак пробили яркие, словно распахиваемые в кромешной темноте громадные светлые окна, медленно тающие вспышки образов.

И каждый из них, этих осколков чужой памяти, вонзался в самую глубь моего разума, истаивая там, и заставляя на какое-то короткое время почувствовать себя другим человеком. Видя и переживая моменты из детства Икари, я ощущал удивление нынешнего Синдзи-подростка, изумленного тем, что он действительно все это помнит; и одновременно — окутывался облаком нехитрых эмоций и чувств Синдзи-ребенка, теплыми и невесомыми, как пух.

Вспышка!

...Меня держат большие, мягкие руки, на которых так сладко и спокойно засыпать… Заслонивший весь свет силуэт, наклонившийся надо мной, и пахнущий чем-то вкусным и родным… Нежные, ласковые пальцы, гладящие детский лобик… «Спи, Синдзи, спи… Сладких снов…»

Вспышка!

И вот уже — слепящие утренние лучи солнца… Тесная кухня, детский стульчик; нечеткая, но узнаваемая фигура молодой женщины… Короткие каштановые волосы, обрамляющие лицо… Скользкая, упругая соска на бутылочке, которую так неудобно сосать… «Сынок, не капризничай — попей молока...»

Еще вспышка!

...Громадный окружающий мир… Поразительно яркие, пусть и слегка расплывчатые краски… Стул и стол, до которого не дотянуться… Первые шаги, покачивающийся пол… Любопытство… Радость… И снова — знакомые руки, подхватывающие и не дающие упасть… Добрый, сердечный смех…

Карминовый всполох — уже не такой яркий, но гораздо более четкий, как будто с наведенной резкостью.

Кровать… Боль в груди... Кашель… Жар… Душное одеяло... Горькие таблетки... И уже ясно различимая Юи Икари, сидящая с книгой на краю кровати, и негромко читающая сказку про Урашиму Таро, сына рыбака и подводную принцессу — дочь дракона… И усталый голос матери, от одного звука которого уже становится легче…

Очередное полотнище света ослепительно вспыхивает, складываясь в пронизанную светящимися нитями картину.

Большой бело-красный мяч старается укатиться под стол. Догоняем, с удовольствием хватаем, и тащим за собой…

— Ого, Синдзи, ты сам его поймал?! Какой молодец!

Радость, незамутненный детский восторг от похвалы захлестывает, как горячей волной... И, неожиданно для себя…

— Каа-чан!

— Ох!.. — изумленный всплеск руками. — Гендо, ты слышал?! Синдзи сказала «мама»! Ах ты мой сынок…

— Каа-чан! Каа-чан! Каа-чан!..

«Ка-чан, ка-чан, ка-чан, ка-чанн, ка-чанннн, к-кка-ч-щщщааааанннннн…» — вспышка-воспоминание внезапно пошло рябью; прозвучавшее короткое японское слово протяжно завибрировало, растянулось, размножилось многоголосым звонким эхом детских голосов. Рассыпалось и полетело во все стороны брызгами бенгальского огня, превратив бесконечный холодный мрак в ночь завораживающего звездопада…

...И что-то в неуловимый миг изменилось.

Вокруг больше не было стылой, чуждой черноты — лишь непередаваемое, ошеломительное ощущение всеобъемлющего, абсолютного умиротворения, защиты и покоя.

Как спящая мать, подчиняясь древнейшим инстинктам, машинально, не просыпаясь, начинает гладить тревожно заворочавшегося ребенка, — или дремлющая кошка, что, не размыкая глаз, прижимает к себе пискнувшего детеныша и сворачивается вокруг него клубком защиты и тепла, — так и «Ева-01» вдруг вобрала, втянула нас с Сином в свою, мгновенно ставшую мягкой и уютной, безграничную темноту...

* * *

Тревожные зуммеры и писк контрольных систем стихли так же неожиданно, как и появились, а помещение командного мостика Центра управления внезапно наполнилось звуками оживающей аппаратуры.

— Ак!.. Акаги-сан!!! — от волнения сбившись, внезапно подала голос Майя Ибуки. — Семпай! С-с-синаптические связи с Евой-01 вновь установлены!..

— ...Это как??!.. — уже направившаяся было вслед за Фуюцки к лифту Рицко резко повернулась, и, взметнув на ходу полами халата, подбежала к девушке-оператору.

— Понятия не имею!.. — докладывала та, глядя на прыгающие изображения и диаграммы. — Но… смотрите! Нервные соединения комплекса А-10 и контактной капсулы восстанавливаются!!!

Чудеса, впрочем, на этом не закончились — тут же последовал рапорт другого оператора:

— Внимание, инициирована третья стадия синхронизации!

— Инициирована?.. Кем? — плотно сжав губы, Акаги нависла над плечом Майи, недоверчиво нахмурившись и напряженно глядя на бегущие по экранам данные.

— «Ева»… «Ева-01» самопроизвольно возобновила активацию! — ответила та, нервно покусывая губы, и протянула руку к вспомогательной клавиатуре. — Принудительно прервать?.. Аварийный выброс капсулы?

— Отставить!!! — тут же упало тяжелое, как валун, слово быстро вставшего с кресла Командующего. — Энергетические магистрали еще не переключены? Отлично... Резервному плану — отбой! Продолжить последовательность активации «Евы-01»!

— Есть!

И в командном центре NERV в третий раз за немногим более получаса зазвучала перекличка:

— Контрольная таблица пройдена до 2550 пункта!

— Импульсы стабильны!

— Контрольная таблица пройдена до 2590 пункта!

— Все гармоники в норме!..

— Есть сведение!

— До абсолютной границы осталось ноль-пять.., ноль-два… Пункт 2600! Абсолютная граница пройдена!

Панели группы контроля и управления расцвели изумрудной зеленью.

— Синхронизация — 53%!.. «Евангелион-01» активирован!

И Макото Хьюга довольно сверкнул улыбкой, переглянувшись с Аобой Шигеру.

— ...Невероятно… — не веря своим глазам, покачала головой Акаги Рицко.

* * *

Согласен, это было невероятно.

Правда, думал я так совсем по другому поводу — теперь я отлично понимал Аску, для которой пилотирование «Евангелиона» стало единственным смыслом жизни, целью и предназначением, которые практически невозможно чем-то заменить.

То, что я сейчас чувствовал… Великие боги!

Благодаря кибернетическим имплантатам громадного биомеханоида, сплавившим воедино наши нервные системы, я целиком и полностью ощущал «Еву». Не совсем как самого себя, — но что-то очень и очень близкое.

Обзор радикально изменился, и он совершенно отличался от того, что я видел в сериале — LCL и стенки капсулы буквально исчезли, став прозрачными до полной незаметности. Тактильные ощущения от соприкосновения с ложементом, — как, впрочем, и само чувство собственного, человеческого тела, — теперь воспринимались как-то смазанно, отдаленно и нечетко. Примерно как от качественно отсиженной руки или ноги. Или лицевых мышц после анестезии стоматолога.

Бросьте — какой там вид «будто из самолетной кабины», какие там еще «рычаги управления» с кнопочками и гашетками, что были в сериале… Я попросту слился с «Евой», и большей частью сознания воспринимая ее, как свой собственный организм.

Зрение стало нереально четким, цвета — объемными и насыщенными; вдобавок, на периферии и внизу поля обзора порой возникали слегка светящиеся текущие столбцы информации, строки каких-то данных и цифр. Любой предмет или человек из снующего по ангару техсостава, на котором я задерживал взгляд, через пару секунд обрамлялся кольцевой прицельной окружностью с вращающимися по кругу цветными лимбами и шкалами, идентификационной информацией, данными о расстоянии, скорости, — и даже резервной меткой необходимого выноса упреждения на случай открытия огня, как будто я глядел на мир через фантастически навороченный авиационный ИЛС.

«Вот это да-а-а!.. Было бы такое — и в танке…»

Но самыми поразительными были вовсе не эти впечатляющие, но явно технические фокусы.

Сначала меня заставил оцепенеть тот самый, характерный фоновый звук, что слышали все пилоты, синхронизировавшиеся с «Евами». Он действительно имелся и здесь: но то, что я слышал в аниме через наушники или колонки, не шло ни в какое сравнение с реальностью. Низкий, глубокий, звучащий как гуляющая в пределах двух-трех полутонов басовитая нота некоего торжественного-мрачного органа, — этот звук, казалось, пронизывал все сущее, и растекался плавными волнами над всем миром. Его едва заметные вибрации воспринимались даже не слуховыми и нервными окончаниями, а словно напрямую разумом, даря чувство какого-то форменного сатори...

Однако, «чувство Евангелиона» этим не ограничивалось.

Зажатое в удерживающие механизмы и закованное в броню, громадное киборгизированное тело было горячим, могучим, — и… живым. Я ощущал жар мышц и ток крови, вес доспехов, дискомфорт от внедренных в плоть бесчисленных имплантатов, и практически видел каким-то внутренним зрением, как по внешнему кабелю в Еву вливался жгуче-холодный синеватый поток. Втекающий в спину, в районе груди он преобразовывался и расцветал, сплетаясь воедино с сияющей паутиной привычной для «Евангелиона» энергии, что растекалась по всему телу красно-оранжевыми, мерцающими, ветвящимися и переплетающимися струями, напитывающими гигантское тело титанической силой.

И в сочетании с «зовом Евы», как я мысленно окрестил звучащий у меня прямо в голове несмолкаемый акустический фон, это чувство давало такой эффект, что я подумал: а не видят ли сейчас на мониторах слежения господа из NERV натурального наркомана под дозой — с полузакатившимся глазами, и блаженно-безумной ухмылкой?

Но и это казалось совершенно неважным — ощущение синхронизации с Евой наглухо перекрывало все остальные чувства. Мощь, такая безграничная мощь… Казалось, стоит лишь двинуться — и мы легко освободимся, играючи выворотив все эти нелепые, сковывающие нас конструкции.

От этой мысли я совершенно машинально слегка дернул рукой — и тут же снаружи послышался протяжный стон и скрежет деформирующегося металла, грохот чего-то рушащегося, и встревоженные людские крики.

— Синдзи, ты что творишь?! — тут же раздался в голове обеспокоенный голос Мисато.

— А-аа… что случилось?

— Не двигайся, «Ева» еще не готова к управлению!

— О, хорошо, как скажете…

Тем временем скороговорка людей, проводящих завершающие пусковые операции, продолжалась:

— ...Откачка охладителя завершена!

— Приготовиться к движению! Отключить фиксаторы!

— Отвести технические аппарели!

— Гидравлические стопоры — убрать!

— Освободить крепления с первого по пятнадцатое!..

— Внутренние батареи — заряд 100%!

— Разъем внешнего источника — в норме!

В ангаре дважды предупреждающе рявкнула сирена, и прозвучал усиленный динамиками голос:

— Внимание! Разблокировка транспортной платформы! Начать движение на стартовый стол!

Картина ангара начала отъезжать от меня, одновременно опускаясь вниз — L-образная платформа с закрепленным на ней «Евангелионом» поползла назад и вверх: к стене, для стыковки с вертикальными рельсами катапульты.

Рывок, остановка, короткий визг сервомоторов где-то внизу. А сверху — многократно повторенный, затихающий лязг переборок, открывающих путь до самой поверхности.

— Платформа-01 на стартовом столе! Катапульта — питание подано!

— Шахта свободна! Готовы к запуску!

Вряд ли в этом случае Мисато поинтересовалась у Командующего, уверен ли он в своем решении, потому что ее команду «Пуск!» я услышал по связи почти сразу же.

«Па-а-а-ехали!»

Акаги не обманула: LCL действительно отлично исполняла роль гидрокомпенсатора — во всяком случае, чудовищное ускорение электромагнитной катапульты, швырнувшей черт-знает-сколько-тонную тушу Евы отвесно вверх по транспортной червоточине, я почувствовал лишь как сильный толчок, и почти сразу ослабевшее давление по всему телу. Но визуально скорость подъема была еще та — освещенные стальные стены тоннеля слились в сплошную серую полосу, а расстояние до свода Геофронта и двадцать четыре бронеплиты его крыши были пройдены со свистом и шипением за каких-то десять секунд... Лишь слегка затормозив на последнем участке, «Ева-01» выросла из-под земли посреди Токио-3.

Снаружи день уже клонился к вечеру, и понемногу сгущались сумерки, но показанной в каноне уже наступившей ночи еще не было. Хотя вряд ли это что-то бы решало — тому, кто пилотировал «Еву», было, в сущности, безразлично текущее время суток.

Вопросом «Где же Ангел?» долго задаваться не пришлось. Маршрут движения Сакиила было трудно не заметить — цепь разрушений, столбов дыма от избитой и покореженной техники, уничтоженных оборонительных сооружений и разгорающихся на земле пожаров четко указывала его путь, идущий ровно по прямой к центру Токио-3. Оканчивался же он в каких-то паре километров от места моего подъема. По крайней мере, именно туда лупили из всех стволов автофорты системы обороны, установки залпового огня, расположенные на соседних холмах, и вставшие на окружных дорогах несколько танковых батальонов.

Шквал огня был таков, что сквозь плотную стену вспышек разрывов, пыли и дыма Ангела было попросту не видно. Хотя электроника кокпита мигом отрисовала скрытый силуэт, заключив его во вписанный в окружность мерцающий треугольник, снабдив данными о расстоянии, скорости движения и красной меткой «PRIMARY TARGET».

«...Вот ты где…»

— Синдзи! — Отвлек меня от созерцания городских панорам и совсем близкого противника голос Мисато. — Ты готов?

— Что?.. — откликнулся я. — Да, готов!

— Разблокировать предохранительный замок! «Евангелион-01» — старт!

И черно-фиолетово-зеленая фигура, выскользнув из креплений платформы, слегка осела и как бы ссутулилась вперед, сохраняя вертикальное положение.

— Синдзи, слушай, управлять Евой не сложнее, чем собственным телом, — вклинился в канал связи уверенный голос Акаги. — Просто представь, что ты делаешь шаг…

— ...Вот так?

И «Евангелион», впечатав бронированную ступню в пошедший трещинами асфальт, сдвинулся вперед.

«Зачем мне что-то представлять? Да я сейчас и есть «Ева»!..»

— Он идет!.. — раздалось чуть приглушенно, а я, сделав еще несколько шагов и развернувшись слегка боком, поглядел на настоящую серую тучу в конце улицы, которая медленно расползалась и оседала — войска и орудийные системы Токио-3, наконец, прекратили огонь.

— И что дальше?

«Да, давайте, посоветуйте мне еще что-нибудь…»

— Тебе нужно разрушить ядро Ангела — ту красную сферу, выступающую у него на груди. — Быстро перешла к сути Рицко. — Уничтожишь его, уничтожишь и противника.

— Хорошо, я попробую. Что у меня есть из оружия? — поинтересовался я, в принципе, уже заранее зная ответ. Нет, ну — а вдруг..?!

— Квантовый клинок для ближнего боя в правом наплечнике.

«...Да, мечтать не вредно…»

— И все? Против вот этого монстра с дальнобойным лучевым оружием, который еще и взлетать может, вы выпускаете меня только с одним ножом? — уточняю я. Впрочем, без особого возмущения, — скорее даже слегка удивленно.

— Это не просто нож! Активированный квантовый клинок способен рассечь практически все, что угодно. Оборудование Евы класса «В» — это…

— Неважно. Значит, только нож…

— Не совсем, — после небольшой заминки ответила Акаги. — Еще у Евы есть возможность устанавливать АТ-поле: своего рода силовой барьер, способный защитить тебя от физических и энергетических атак.

— И какой кнопкой оно тут включается?

— Никакой. Ты должен просто четко пожелать, представить, что создаешь перед собой непроницаемую стену. Для лучшей концентрации можешь подавать голосовую команду, это поможет.

— Вот как?.. — Интересно, а в аниме Синдзи так не инструктировали. Видимо, логичности в этой вселенной все же будет немного побольше. — Тогда не отвлекайте меня.

«Нож…» Я поднял правую руку к плечу, и в раскрытую ладонь послушно легло выдвинувшееся из открывшегося пилона оружие. Хм… А оно тут вовсе не походило на канцелярский резак по картону со скошенным концом — толстая рукоять с выступающими по бокам желтыми треугольниками гарды; матовое, сужающееся к острию лезвие, как у римского меча-гладиуса, и узкая сквозная прорезь по центру клинка.

Что ж, ножичек внушал уважение. Я слегка провел им слева направо, и снова заметил то, что почувствовал еще при первых шагах: все мои движения выполняются точно и верно — однако хоть и с небольшой, где-то около полусекунды, но все же задержкой...

Не годится.

Это в онлайн-играх высокий пинг — лишь досадная неприятность. Тут же киллом перса или упущенным фрагом дело не обойдется.

— Синдзи? Слышишь меня? Мало… Этого мало! Надо еще усилить синхронизацию.

— Хорошо, я попробую…

— Нет, не ты! Мы попробуем!

И руку Синдзи, которую тот в своем воображении положил на ядро Евы, я так же мысленно накрыл своей. Синхронизация запущена, и не нужно больше прятаться от сущности Евы, — или от души Юи Икари? — кто их там разберет… Наоборот — стоит показать, что мы с Синдзи, пусть и искусственно скованные столь своеобразным симбиозом, но все же заодно.

— ...Давай!

И Син тихо произносит, уже не вызывая в памяти фрагменты прошлого, а лишь вспомнив о них, и сразу же засветившись, как маленький, но яркий огонек:

— Мама, пожалуйста…

И спящая «кошка-мать» отозвалась, еще крепче прижав к себе обоих «котят» — родного и приблудного.

Глаза на секунду залил золотой свет, а в лабиринтах закоулков сознания, как подхваченные ветром осенние листья, пронеслись чьи-то голоса, неясный шепот и далекий, звенящий смех… Это длилось буквально мгновение, а затем легкое эхо донесло возбужденную скороговорку операторов:

— Внимание, фиксируется рост синхронизации!.. 66%!.. 70%!.. 78%!.. 84%!

— Синдзи, что с тобой происходит?! — судя по голосу, Рицко была очень встревожена. — Синдзи, ответь!..

— Со мной все в полном порядке, Акаги-сан, — с удовлетворением ответил я. — В полном. Мисато-сан, мне можно действовать?

— Э-ээ... Да, Синдзи... Действуй. Но будь осторожен.

— Хорошо.

Да, все-таки почти сотня процентов синхронизации — это что-то. Граница между своим телом и телом Евы практически стерта: я — это она, она — это я. «Евангелион», выставивший вперед левую ногу, чуть пригнулся, перенося вес на немного согнутую другую, одновременно вытянув вперед левую руку и отведя назад вооруженную правую. Почти как стойка «кокутцу-дачи» в каратэ...

Итак, как будем воевать?

В тех событиях, что я знаю, Синдзи, сумев сделать лишь один шаг, споткнулся уже на втором. И благополучно рухнул прямо под ноги к подошедшему Ангелу, — который деловито поднял безвольную тушу Евы, сломал ей для начала руку, а потом начал методично долбить «Ноль первой» голову, через некоторое время успешно ее пробив. Пилот к тому времени уже отрубился от обилия не самых приятных ощущений, а «Ева» озверела, и уничтожила Ангела, — попросту разорвав того, взяв голой силой.

Боюсь, что в нашем случае такой сценарий не годится, так что будем для начала действовать вдумчиво и взвешенно.

Зажатый в руке нож оставим на случай контратаки — сам я в объятия Сакиила прыгать не собираюсь, а вот АТ-поле… Эта штука куда как серьезнее. И напрасно его Акаги назвала исключительно защитной способностью. Вообще-то и щитом в рукопашной схватке можно натворить немалых дел — читал я всякие исторические книжки, да и на бои толковых реконструкторов посмотреть доводилось...

АТ-поле вроде как формируется в одной плоскости, и может закрыть меня целиком. Но вспоминая, что выделывали в сериале с этим полем и «Ева-01», и Ангелы, — становится понятно, что тут зарыт целый кладезь возможностей. Вопрос только в умении им управлять.

Вот сейчас и будем учиться: тем более, что Сакиил все ближе.

Представить, значит… Ну, вот на что-что, а на воображение я никогда не жаловался, так что… «Вы хочете песен? Их есть у меня!»

Левую кисть со сжатыми в кулак пальцами начинает слегка покалывать, — по ощущениям, в ней словно начинает разгораться комок огня... Еще… Еще… Еще немного…

Из занесенной руки ангела, подошедшего на сотню метров, вылетел уже знакомый пурпурный луч-пика. Возможно, он метил мне прямо в глаз, — но одновременно с этим и «Ева» выбросила вперед растопыренную ладонь, от которой в стороны полыхнуло золотистое сияние, формируя концентрически расходящиеся прозрачные восьмиугольники.

«Получилось…? Нет!!!»

АТ-поле развернулось, но оказалось до обидного малым, — словно я вознамерился закрыться от атаки Ангела чем-то вроде маленького дуэльного щита. Пика пурпурного света, скользнув по краю поля, прошла дальше, и едва успевшей наклониться в сторону Еве срезало левый пилон вместе с наплечником. А после и сам биомеханоид, чье резкое движения я не рассчитал, как подвыпивший, завалился боком на одно из зданий.

«Тц-цц… — зашипел я от досады и боли: левое плечо жгло немилосердно — видимо, оружие Сакиила разом вскрыло броню до самого тела. — Хилое какое-то вышло поле… А ну — подъем!»

Ангел, нависнув надо мной, вновь заносил свою куриную лапу для удара, но «Ева», что было сил оттолкнувшись от изрядно покореженного строения, встала на ноги, и… ее едва снова не повело, — но уже на другую сторону улицы.

Еще немного — и я начну рычать от злости! Все плюсы четкой управляемости при высокой синхронизации портили банальное отсутствие опыта пилотирования, и неумение точно дозировать усилия! Ощущения были прямо как от кружки домашней вишневой наливки: голова ясная, а вот ноги — ватные. Хотя мне еще повезло, что и Сакиил оказался тем еще тугодумом, предваряющим каждое свое действие паузой в одну-две секунды. Выпади мне первый бой с кем-нибудь типа Рамиила или Зеруила — и местный «Евангелион Нового Поколения» кончился бы, даже толком не начавшись.

А так — я еще успел и восстановить равновесие, и разорвать дистанцию, прежде чем Ангел, повернувшись, снова направился ко мне.

«...Так, спешить, собственно, пока некуда. Пока Сакиил считает меня угрозой, попыток прорваться в Геофронт не будет. А времени у меня достаточно: благо, кабель питания вполне цел. Значит — будем импровизировать. Но что-то советницы мои притихли…»

Только сейчас я понял, что с самого начала боевого соприкосновения с Ангелом я не слышу ни переговоров техслужб, ни самих Рицко с Мисато. Связь как ножом отрезало... И, кажется, я знал, кого за это благодарить. Вон она, — мобильная установка РЭБ, — топает ко мне, снова поднимая свою когтистую граблю.

В первый раз АТ-поле вышло слабым и небольшим, — и выводы из этого я сделал. На этот раз в левой руке собрался уже не комок огня: там полыхало настоящее небольшое солнце, стягивающее в себя энергетические потоки со всего организма «Евангелиона».

И «Ева» еще раз выставила перед собой руку с разворачивающимся на ладони остроугольным золотистым цветком.

«Ой!.. Прошу пардону…» — пронеслось в голове.

Ну, вот почему у меня выходит то пусто, то густо?!.. Рванувшее во все стороны АТ-поле перекрыло не то, что Еву — всю улицу, при этом далеко выйдя за ее пределы. Поставленное слегка под углом, оно, как бритвой, наискось срезало верхушки несколько попавших под удар зданий, — чьи обломки с грохотом обрушились вниз, подняв плотные, серые клубы по обеим сторонам проспекта, ставшим полем боя.

А «джедайский меч» Сакиила уже уперся в пленку поля, слепя пульсирующей вспышкой, как гигантская электросварка.

Удар!

Удар!

Еще удар!..

Сакиил, с размеренностью машины для заколачивания свай, выбрасывал из руки луч, стараясь пробить внезапно возникшую преграду.

«Не-еет, родной… Я не Гендальф, а ты — не Балрог: но здесь ты точно не пройдешь… А если — вот так?!»

И снова, сжав «солнце» в кулаке, со всего размаху, — но, уже не ставя защитную стену, а будто отпуская с ладони в надвигающуюся тушу Ангела туго сжатую пружину…

...Что там говорила доктор Акаги..? Голосовая команда может помочь? Так почему бы и нет?!

— АТ-филд — тенкай!..

Вот так! Сорвавшееся с руки Евы-01 узконаправленное АТ-поле из пакета нескольких светящихся восьмиугольников врезалось в верхнюю часть туши Сакиила не хуже легендарной палицы Ильи Муромца, сбив того с ног, и отшвырнув по улице на несколько кварталов назад.

Я довольно оскалился. Первый блин традиционно вышел комом, — но кто сказал, что я опущу сковородку? Сосредоточенность, и четкое представление, что именно надо делать, помноженные на отзывчивость «Евангелиона», оказались способны на очень многое...

Холодная злость, и жгучий ток распирающе мощной энергии в остро ощущаемом громадном теле…

...Видение не своими глазами: то набиравшее потрясающую четкость, то на миг расплывающееся, — как будто от слез…

Вращающееся прицельные метки, текущие по периферийным зонам зрения нескончаемые потоки каких-то цифр и данных, временами подергивающиеся острой рябью помех…

И «зов Евы», такое впечатление, только набирающий громкость и поменявший тональность, — все больше кажущийся мне предостерегающим рычанием какого неведомого зверя.

Я будто чувствовал это: все возможные линии, все нити вариантов будущего этого мира сходились сейчас здесь, в единой точке, — собираясь в этом, приютившем нас с Синдзи… Создании? Существе? Или, быть может, спящем Божестве, — по незнанию воссозданном наивными, не ведающими, что они творят, людьми?..

Но осью, точкой опоры, вокруг которой мог повернуться — или перевернуться — весь этот мир, отныне была именно она: «Ева-01», поглотившая меня, словно мифический Левиафан — Иону. Вот только вряд ли тот библейский персонаж испытывал к исполняющему божью волю чудовищу какие-то теплые чувства. И это давало кое-какие любопытные параллели.

Ведь если вспомнить, то оригинальный, каноничный Синдзи Икари не любил свою Еву. Он боялся ее, трепетал перед ней, пилотируя «Евангелион» фактически из-под палки. И его эффективность без режима «берсерка» из-за этого была, если уж совсем честно, не очень-то и большой.

...А ведь все могло бы быть иначе...

Взять для сравнения хотя бы опять ту же Аску в ее последнем бою с серийниками: осознав, кто и что есть ее «Ева», она раскрылась ей полностью, — разом подняв свою ударную мощь вдвое или втрое, а может, и еще больше. Жаль, что некому было замерить ее синхронизацию и мощность генерируемого поля в тот момент. И если бы не севшие батарейки, то губастеньким серийным «Евангелионам» пришлось бы ой как несладко — рыжая, войдя в раж, точно рвала бы их до победного конца, наплевав на их чудовищную регенерацию.

Наш же с Синдзи тандем с самого начала верил в «Еву-01», восхищался ей, доверял ей... Есть ли у нее своя собственная душа, помимо резидентной Икари Юи? Возможно, это нам еще предстоит узнать; но за то, что мы с Синдзи без малейших колебаний и страха доверились ей, вошли в резонанс с этим плохо поддающимся описанию гигантским существом и с вплавленной в нее человеческой сущностью, — мы, похоже, уже получили свою награду.

И еще...

АТ-поле в сериале еще называли «светом души». Так неужели та душа, что стала фокусом сил «Евангелиона» и человека, никак не влияет на этот «свет»?.. А я вам не четырнадцатилетний подросток все же!

Тем временем, сбитый, как кегля, Сакиил вспух буграми наращиваемых мышц, и начал подыматься. Неплохо мы его приложили — левый костяной наплечник монстра был расколот и сочился чем-то синим; маска выщерблена с краю, и криво вдавлена в тело, — однако ядро всё еще было цело. Темные дыры в маске Ангела засияли двумя ослепительными звездами, и на нас обрушилась лавина пурпурного пламени.

...Вот же, а?!.. Вот как, как лучевая атака может создавать такое давление? Ева, наклонившись вперед, и упершись отставленной ногой, с трудом сдерживала удар, успев развернуть АТ-поле в защитной формации.

Энергетический залп превратил улицу в пылающий ад. Горело все, что могло гореть, и раскалившиеся здания понемногу деформировались, превращаясь в подобие оплывших восковых кубиков. Две секунды, три, пять — и огненный шквал схлынул, оставив после себя бушующие всюду пожары и ручьи расплавленного камня и металла.

Ну что ж, ответный ход...

«Ева-01», шаг за шагом ускоряясь и переходя на бег, устремилась к уже поднявшемуся Ангелу. Толчок — и удар ногой прямо в центр корпуса!.. Не вышло: Сакиил резко наклонился вперед, и окованная диполимерным титаном гигантская ступня «Евангелиона» врезалась в невидимую преграду, рассыпающуюся концентрическими цветными октагонами, и переливающимися всем цветами радуги, как бензиновая пленка на воде. Да, Ангелы тоже неплохо пользуются АТ-полем. В каноне «Ева»-берсерк, желая добраться до врага, просто прорвала его руками. Я же попробую по-другому — у меня из головы все не шли срезанные, как масло, верхушки зданий, попавших под мою чересчур мощную защитную развертку...

Снова размах, концентрация — и уже знакомое ощущение огненного шара, эдакого «файрболла», в отведенной назад руке. Но на этот раз поле должно быть не бьющей пружиной, и не плотным щитом, а диском: острой, режущей плоскостью. Я видел, я четко и ясно хотел видеть, как оно формируется вдоль громадной ладони Евы.

Удар, снизу вверх и наискось!.. — и АТ-поле Ангела лопнуло, как мыльный пузырь, взаимоуничтожившись с моим. Но тут же, используя замах отведенной руки, «Ева» нанесла второй, секущий выпад уже активированным ножом.

Да, Сакиил успел дернуться, — и атака прошла не в центр его туши, а правее. Но и этого хватило: полыхнув бледным свечением кромки лезвия, тяжелый нож отсек пришельцу левую костлявую руку пониже плеча, в потоках синей жижи рухнувшую на оплавленный асфальт. А повторный пинок снова сшиб его с ног, снеся ангельской тушей еще пару зданий вдобавок к уже разрушенным вокруг.

— Продолжим! — с каким-то остервенением я снова запустил активацию, и оружие еще сильнее начало вибрировать в руке, порождая неприятный высокочастотный свист. — Ребе сказал: рэзать — значит, рэзать!..

Восставший из руин Сакиил, с пузырящейся на месте обширной раны гроздью нарастающей черной плоти, только и успел, что дернуть клювом своей маски, — как квантовый клинок до половины вошел ему в алую сферу ядра: это «Ева», скачком сократив дистанцию до нуля, с размаху пырнула Ангела в его уязвимую точку.

«...Ч-ч-черт...!»

Сопротивление входящему ножу росло все сильнее, и тогда я качнул его вверх-вниз, желая расширить разрез... От утробного воя Ангела заложило уши; мерзкая тварь совершенно не желала умирать — и в левое плечо «Евангелиона», сломав уцелевший пилон и проткнув броню до мяса, вцепилась трехпалая когтистая лапа. А прямо в лицо, в упор, уставилась маска ангела, в глубине черных отверстий которой начали разгораться звезды неминуемого лучевого удара...

«...Ну уж нет..!!!»

Передающаяся боль от повреждений, яростно полыхающее пламя в теле, восторг от пьянящего коктейля силы и злости, — и, чего уж там говорить, слегка измененное состояние разума, — породили ту еще взрывоопасную смесь.

Усиленные металлом пальцы невооруженной руки Евы в ответ с размаху вонзились в черную кожу, рядом с краем белой маски, проникая под нее и выворачивая вбок, в стремлении напрочь оторвать эту псевдоголову — или хотя бы отвернуть ее; а квантовый нож короткими, режущими движениями продолжал входить все глубже в ядро.

«Сдохни!.. Сдохни!!.. Да сдохни же ты, наконец..!!!» — рычал я в такт рывкам.

Изогнувшись, Сакиил все же успел шарахнуть из своих буркал — я дернулся, а левую кисть словно сунули в кипяток, и она мгновенно онемела. Но потом, практически одновременно с визгом-воплем теперь уже точно умирающего Ангела, раздался влажный хруст — и квантовый нож провалился в пустоту.

Ядро раскололось.

Отлично помня, чем кончился в каноне первый бой «Евы», я полагал, что смогу отскочить от врага. Или хотя бы отшвырнуть его ударом ноги, чтобы не попасть под предсказуемую ангельскую самоликвидацию, — но не тут-то было. Издыхающая тварь глубоко запустила когти мне в плечо, а своя левая рука, попавшая под лучевой удар, чувствовалась только от локтя...

А в следующий миг Сакиил, будто раздуваемый изнутри, резко вырос в объеме, растекся склизкими жгутами, — и буквально замотал «Еву-01» в кокон своей плоти.

И словно небо рухнуло мне на голову — глаза залило ало-черной мутью, я внезапно резко ощутил свое дергающееся человеческое тело, больно обжатое со всех сторон горячей жидкостью, а затем… Затем словно сквозь сероватую, истаивающую кусками пелену, я увидел странную картину.

...Это была та же местность Токио-3, узнаваемая по холмам и близкому побережью: вот только здесь уже не было жизни — сушу покрывал сплошным ковром серебристо-серый песок, из которого тут и там торчали остовы изуродованных зданий и перекрученный, ржавый металл. На все это безучастно взирало черное, ночное небо, полное мириадов колючих звезд, а пологий берег тягуче и лениво облизывали волны безбрежного, желто-оранжевого океана.

Однако вполне узнаваемая картина Земли после Третьего Удара имела и некоторые отличия от того, что я помнил по «Концу Евангелиона» — в густом, мертвенно-неподвижном океане, до самого горизонта, плавали некие предметы, похожие на всплывшие на поверхность громадные, в несколько десятков метров, медузообразные пузыри. Сотни, тысячи пузырей… Они светились, слабо пульсировали, вздымаясь и опадая, будто дыша, а желтая жидкость волновалась и закручивалась вокруг них, подобно водоворотам.

Но не успел я толком рассмотреть столь необычные видения, как они исказились, потекли вверх, покраснели, и… превратились в бушующее вокруг меня пламя. Я снова был в «Еве», выстоявшей в эпицентре суицидального взрыва Сакиила, вся мощь которого пурпурной огненной воронкой сейчас уходила вертикально в небо. На расстоянии метров пятисот от меня не уцелело ничего: камень, металл и асфальт растеклись в однородную раскаленную массу, прилипающую к ногам двинувшегося «Евангелиона», как подтаявший в летнюю жару дорожный гудрон.

«Как бы питающий кабель не пережгло, — подумалось мне. — Хотелось бы вернуться своим ходом…»

И именно кабель послужил мне путеводной нитью из этой локальной геены огненной; тяжело ступая вдоль черной, бронированной кишки, я, наконец, вышел туда, где разрушения были не столь обширны, а покореженные и оплавленные строения Токио-3 хотя бы образовывали какие-то намеки на улицы.

Стоило мне покинуть место финальной схватки с ангелом, как я рефлекторно вздрогнул и зажмурился — тишина, нарушаемая лишь непрекращающимся гулом «зова Евы», внезапно взорвалась целой лавиной переговоров вновь заработавшей связи с командным центром. Хотя далекие взбудораженные голоса операторов напрочь забивал дуэт Акаги и Кацураги, настойчиво пытающихся до меня докричаться:

— Синдзи! Синдзи?!

— Каково твое состояние? Ответь!..

— Он вообще жив?

— Разумеется! Телеметрия показывает, что физические параметры пилота вполне удовлетворительные.

— Рицко, но он в сознании?

— Вот этого точно сказать не могу… Но «Ева» двигается, так что…

— А, черт!.. Синдзи, не смей там помирать, слышишь меня?!!

М-да.., на такую экспрессию была способна только Мисато.

— Помирать..? Даже и не собирался… — решил я успокоить этих двух наседок.

— Синдзи!!!.. Ах, ты!.. Как ты… Почему ты молчал??!

— Я не молчал, но стоило мне вступить в ближний бой — и связь отказала. Полная тишина: видимо, Ангел постарался...

— Не исключено… — вклинивается задумчивый голос Акаги. — Изучение записывающих модулей Евы уточнит этот вопрос, и если это подтвердится…

— ...Рицко! Хватит о своих железяках!! У нас тут с пилотом неизвестно что!!!..

— Со мной все нормально, — возразил я. — А вот что с Евой? Вы можете мне вывести картинку вида со стороны?

— Конечно, Синдзи, один момент, — ответила Акаги. И точно, всего через несколько секунд слева внизу, в моем поле зрения, возникло окно видеотрансляции с внешнего источника, — вертолета наблюдения, или, вероятнее, какого беспилотника, несколько штук которых, парящих над Токио-3, было зафиксировано системой целеуказания «Евангелиона».

Мерно шагающая по разрушенным кварталам «Ева-01» выглядела потрепанно, но одновременно грозно и жутко: гигантская долговязая фигура выше самых высоких домов, подсвеченная сзади пожаром, и с недобрым разрезом светящихся пронзительной желтизной глаз. Правда, уже ни разу не зелено-фиолетовая — сплошь черная, в обгоревших, мятых, и густо чадащих доспехах. Оба плечевых пилона отсутствовали — правый был напрочь срезан первым же ударом «джедайского меча» Сакиила вместе с наплечником до слоя теплоизоляции, обнажившего розовато-бурое тело «Евангелиона», подтекающее кровью; а другой пилон, смятый как бумажный, болтался «на соплях» рядом с сильно обожженной левой рукой, — тоже висящей, как плеть. В правой же моя «Ева» по-прежнему сжимала уже деактивированный квантовый нож, весь в запекшейся зелено-синей субстанции, покрывающей руку до самого локтя.

«Да уж… Хорош…» — подумал я, глядя на эту картину, сдерживая мимолетное желание помахать самому себе.

— Меня, кажется, заметно повредили, Мисато-сан, — произнес я. — Это плохо?

— Что ты?! Забудь! — снова в унисон ответили мне Кацураги и Акаги. — Ты же победил! Учитывая твоего противника, повреждения подобного уровня — это просто небывалая удача!..

— Ладно, хорошо, но что мне делать дальше? — «Ева», тем временем почти доковыляла до транспортной платформы, так и стоящей посреди улицы над сомкнувшимися плитами шахты в Геофронт.

— Все с точностью до наоборот, Синдзи-кун, — начала объяснять Рицко. — Встань на разметку спиной к вертикальной части платформы, и постарайся выпрямить «Еву» как можно сильнее. А дальше электромагнитные замки сами возьмут ее в захват. Давай.

В общем, примерно так всё и вышло — стоило мне зайти спиной вперед на платформу, поставить ноги в своеобразные «колодки» и изобразить что-то вроде «стойки смирно», как раздалось натужное гудение, и «Евангелион» притянуло и зафиксировало на конструкции с россыпью громких, дробных щелчков.

В канале связи снова послышались голоса операторов:

— Есть захват! Предохранительные замки — десять из десяти!

— «Ева-01» закреплена и готова к транспортировке!

— Створ — открыть!

Как-то уж совсем не громко, и даже почти буднично — это после воплей-то Сакиила — рявкнула сирена, и я увидел, как из раскрывающегося под ногами зева вертикального тоннеля в ночную темноту заструился мягкий свет, разбавленный лишь алыми бликами предупреждающих сигналов.

«Ну, «Ева», поехали домой…»

И только сейчас я почувствовал, как некая пружина, все это время до предела сжатая у меня в груди, понемногу начала ослабевать.

«...Слышишь, Синдзи?.. Мы все еще живы…»