Маленькие радости на двух сдвоенных зельях (джен)

Милдред вернулась в этот кабинет уже к концу недели. Ее прислали сюда потому, что вместо зелья смеха она умудрилась сварить чрезвычайно мощное зелье чихания. Из-за этого девочка выслушала серьезную лекцию о внимательности на уроках и получила запрет посещать в выходные Общество старинных книг. Честно говоря, на том уроке Энид и Мод тоже получили плохие отметки. Единственной, кто получил тогда хорошую оценку, была Этель.

Но это было не главное. К концу следующего месяца оценки Милдред исправились, из отвратительных став средними, а под конец учебного года и вовсе став хорошими. Стараясь сдержать свое слово, девочка старалась быть более организованной и поменьше витать в облаках. Но тем не менее, иногда вещи появлялись в ее руках, даже раньше, чем Милдред успевала о них подумать или произнести заклинание. И всякий раз это были мелочи, вроде карандаша, шляпы, тетрадки и тому подобного. Лишь однажды в ее руках оказался очень растерянный Табби. Но, к великому сожалению девочки, когда она целенаправленно что-то искала или подбирала нужные ингредиенты для зелий, такого не происходило. Тем не менее, после того памятного урока зельеварения, Милдред взяла за правило проверять, действительно ли она положила свое домашнее задание в сумку.

И все же тот случай был не последним, когда она демонстрировала необычную магию. Однажды Милдред чуть не исключили из школы, и тогда она умудрилась оживить свой собственный рисунок, в очередной раз спасая школу от опасности. После этого девочку избрали старостой школы, а ее подругу Джадо — помощницей и заместительницей.

Тренировалась Милдред и в перемещениях. Это получалось спонтанно, чаще всего тогда, когда девочке очень хотелось скрыться от внимательных глаз мисс Хардбрум, или же когда она очень сосредотачивалась на другом месте. Но оказываться в двух местах сразу у нее больше не выходило. И, если говорить на чистоту, Милдред была этому рада. И все же ее тренировки не прошли даром. Несмотря на то, что девочке так больше и не удалось «раздвоиться», под присмотром наставницы, с правильным настроем и при произнесении заклинания у нее вскоре начало получаться переноситься из одного места в другое. Пусть не совсем так, как у Х-Б, но тем не менее… Ну, почти. Это зачастую происходило с громким треском, и на очень короткие расстояния. И для девочки было крайне утомительно повторить такое два раза подряд.

Во время экзаменов Милдред запретили подобные тренировки, чтобы она не переутомлялась, и тогда девочка впервые попробовала сделать это самостоятельно. И хоть чаще всего при перемещении она падала, а однажды даже врезалась в Х-Б и получила месячный арест, вскоре ей удалось добиться успеха.

Новые способности Милдред открыли перед ней много новых возможностей, и, закончив школу, она получила несколько заманчивых предложений из высших учебных заведений, и вскоре поступила в колледж Трех Сестер, где ей пришлось делить одну комнату с Этель… Но все это истории будущего. А сейчас…

Едва Милдред допила свой чай, как настенные часы пробили час, и девочка поняла, что уже прошло три из четырех уроков зелий. Да и мисс Кэкл, судя по всему, пришла к тому же выводу.

— Ах, боже мой! Я же только хотела поговорить с тобой! Второй класс наверняка стоит на ушах!

— Они вовсе не такие шумные, как мы. А весь беспорядок, который они могут устроить, это тихо шептаться да перебрасываться записками, — успокоила директрису Милдред. — Спасибо вам за чай и за разговор.

— Не стоит благодарности, Милдред. Не так часто ты приходишь в мой кабинет, по какому-то хорошему поводу. — Мисс Кэкл улыбнулась, встала и взмахнула рукой. Чайные принадлежности исчезли, и теперь стол директрисы выглядел как обычно. Пишущая машинка громко звякнула, будто раздраженная применением магии рядом с ней, но ведьмы проигнорировали ее.

— Тогда, могу я вернуться в класс, мисс?

— Да, но ты уверена, что это хорошая идея? Предложение пойти и как следует отдохнуть все еще в силе, — напомнила мисс Кэкл.

Милдред поблагодарила ее, но отказалась.

— Я чувствую себя намного лучше, мисс, и не хочу сильно отстать от класса.

— Хорошая девочка. Тогда иди. Но подожди, пока я напишу записку. Передай ее в руки мисс Хардбрум. А если почувствуешь себя хуже, обязательно сообщи об этом. — Директриса быстро написала записку, не обратив внимания на то, что испачкала пальцы чернилами, и запечатав ее, передала Милдред, кивнув той на дверь. — Ах да! Скажи-ка, мисс Хардбрум назначила тебе строчки или, может, задержание?

— Да, мисс, — кивнула Милдред. — Но только сотню. И это очень короткое предложение. На самом деле, она была очень милой.

— Очень хорошо. Надеюсь, ты хорошенько запомнишь то, что я сказала тебе. А теперь — беги. — Директриса улыбнулась и открыла дверь своего кабинета. Милдред выскочила в коридор и побежала в класс. — Не в буквальном смысле, Милдред! — осадила ее мисс Кэкл. — Спеши, но не несись сломя голову. И помни, что бегать в коридоре запрещено правилами!

Милдред замедлила шаг и пошла так спокойно, как только могла. Ее просто распирало от новостей, а за спиной будто выросли крылья. Девочка действительно чувствовала себя намного лучше, была счастлива от того, что не попала в очередные неприятности и хотела поскорее рассказать обо всем Мод и Энид. Кроме того, ей было очень любопытно, что же написано в записке. Почти также любопытно, как и то, что же сказала мисс Хардбрум мисс Кэкл. Но все же, она решила не рисковать и не расшатывать печать. Однако, небольшой уголок отгибался без всякого ущерба для штампа, и Милдред, разобрав, что в спешке мисс Кэкл обратилась к ее наставнице «Х.Б. Констанс» захихикала. Но, как только ноги привели ее к лаборатории зелий, девочка тут же захотела повернуть обратно. Как встретит ее мисс Хардбрум? Будут ли девочки поддерживать ее и дружить с ней после того, что случилось?

Дверь в классную комнату была приоткрыта, и Милдред заглянула в щель, пытаясь понять, удастся ли ей проскользнуть на свое место незамеченной.

Котлы были убраны, а одноклассницы сидели за партами, что-то записывая в тетради. Перед каждой ученицей стоял стакан с зельем и лежал каштан. Все каштаны были разного размера. Стало ясно, что она вернулась к теоретическому уроку. Описывать эффект от применения зелья всегда было довольно скучно.

В классе было очень тихо. Мисс Хардбрум ходила между партами и следила за происходящим.

— Джадо, используй линейку. Я хочу получить твой график с прямыми линиями! — и взгляд учительницы скользил дальше. — Не так много, Мод, одной капли будет достаточно. При необходимости используй пипетку! Харриет, исправь свои каракули! Почерк ведьмы должен быть таким же аккуратным, как и ее внешность.

Милдред была крайне удивлена тем, что никто не заметил ее появления, и когда Бриония подняла руку, привлекая к себе внимание, попыталась прокрасться на свое место. Но ее замыслу не суждено было осуществиться. Несмотря на все старания девочки, дверь, при попытке открыть ее пошире, издала протяжный скрип, от которого несколько учениц подпрыгнули на месте.

В который раз за день все уставились на Милдред. Х-Б грозно выпрямилась, готовая испепелить того, кто осмелился войти в ее лабораторию без стука.

— Кто посмел… — начала она, но увидев Милдред, металл в ее голосе сменился удивлением и легким беспокойством. — С возвращением, Милдред Хаббл! Ты решила вернуться? У меня сложилось впечатление, что остаток дня ты проведешь в лазарете.

— Возможно, так было бы лучше. Мил, ты выглядишь разбитой, — сказала Энид, указывая на очевидное.

— Что случилось? — прошептала Мод. Но говорить тихо было бессмысленно. В классе было очень тихо и ее слова все равно услышали все. — Что сказала мисс Кэкл?

— Тихо, вы, двое! — нахмурилась мисс Хардбрум. — Бриония, я сейчас вернусь и закончу с тобой. Милдред… — Х-Б показала на свой стол, и Милдред поняла, что ей нужно подойти туда. Как и много раз раньше, девочка остановилась перед столом наставницы. После удивительного чаепития в кабинете директрисы это показалось до смешного обычным.

Мисс Халдбрум, как обычно, встала перед Милдред и поверх ее головы оглядела других девочек. Все старательно притворились, что вернулись к работе, но мало у кого это получилось достаточно убедительно. Удовлетворенная Х-Б вновь переключила свое внимание на Милдред.

— И что ты мне скажешь?

— Мисс?

Можно было практически физически ощутить, как возрастает раздраженность учительницы.

— Хорошо, Милдред, что сказала мисс Кэкл? Я должна отправить тебя в постель или ты вернешься к учебе?

— Я попросила мисс Кэкл разрешить мне вернуться в класс.

Брови Х-Б удивленно взлетели вверх, а Милдред, не зная, что еще сказать, просто вручила ей записку.

Позже Милдред даже обрадовалась, что отказалась идти в лазарет. Оказывается, туда уже отправили Друзиллу, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Милдред чувствовала себя немного виноватой в этом. Оказалось, что никто, кроме Друзиллы не видел, как исчезла кофта Милдред, и подумали, что девочка до сих пор находится под впечатлением от произошедшего.

Позже Энид рассказала Милдред, что во время перерыва Х-Б спорила с мисс Кротчет, а потом вернулась в класс, в еще более странном настроении, чем раньше. Джадо поддержала ее, рассказав, как мисс Дрилл следила за ними во дворе и поймала их за попыткой подслушать под окном кабинета директрисы.

На обеде все разговоры вращались вокруг Милдред, и Мод даже предложила установить вокруг их стола непроницаемый пузырь, чтобы они смогли нормально поесть.

На уроке пения ощущение неловкости только возросло, так как мисс Кротчет, будто заботливая няня, то и дело спрашивала, все ли у Милдред в порядке.

А вот мисс Дрилл вела себя вполне обычно. Она лишь раз спросила девочку о ее самочувствии, а потом отправила третьеклассниц не бегать по пересеченной местности, как ожидали многие, а играть в баскетбол. Довольны были все, даже Этель, но потом она обнаружила на дне своей сумки наколдованное кем-то глазное яблоко и раскричалась.

Кроме того, до конца дня мисс Кэкл пристально следила за их классом. Девочки могли видеть, как она подолгу стоит у окна, наблюдая за ними. Даже Х-Б, казалось, этим вечером проявляла к ним повышенное внимание и отправила спать на пять минут раньше обычного.

Через несколько дней после этого происшествия школу навестили два представителя Гильдии ведьм. Они опросили учителей и некоторых учениц и под конец позвали Милдред и попросили девочку продемонстрировать свои способности. Но Милдред не смогла этого сделать, хотя была и рада узнать, что она не первая ведьма, демонстрирующая нечто подобное. Такое случалось и раньше, хоть и крайне редко. После этого представители Гильдии удалились, крайне серьезно отнесясь к шутке Руби в следующий раз снять происходящее на камеру.

Но опять-таки, все это было позже. А сейчас…

О чем бы не говорилось в записке мисс Кэкл, это наверняка было крайне интересно. Пока мисс Хардбрум читала, выражения на ее лице сменялись одно за другим. Сперва было любопытство, потом самодовольство, раздражение и под конец удовлетворение. Затем лицо учительницы вновь стало беспристрастным.

— Очень хорошо, Милдред, — наконец сказала она, убирая записку в стол. Затем мисс Хардбрум щелкнула пальцами, и в руках у Милдред появилась стопка учебников. — Это должно помочь тебе догнать то, что ты пропустила. Кроме того, я хочу, чтобы в эти выходные ты пришла на одно из дополнительных занятий с четвертым классом. Там я проверю, сможешь ли ты самостоятельно сварить зелье, которое мы сегодня изучали. Садись на место.

— Да, мисс Хардбрум, — кивнула Милдред и, обернувшись, широко улыбнулась своим подругам, которые все это время исподтишка следили за разговором. Она пошла на свое место, подумав, что сегодня мисс Хардбрум на удивление мила с ней, но тут… Девочка наступила на свой шнурок и упала, выронив из рук все, что там было. Падая, она случайно толкнула Этель, и та пролила на свой каштан слишком много зелья. Одноклассница пришла в ярость, а каштан, лежащий перед ней, теперь был размером с хороший арбуз.

Милдред пробормотала слова извинений, стараясь не смотреть на рассерженную мисс Хардбрум, остальные же сочли происходящее забавным и изо всех сил старались не смеяться. Все возвращалось в привычную колею.

Разочарованной осталась лишь мисс Хардбрум. Независимо от того, что эта девочка сделала раньше, кое-чему она так и не научилась. Некоторые вещи оставались неизменными.