Война без победителей (гет)

— Марта! Черт возьми, брось ты эту сумку, опоздаем! Что в ней? Марта!

Инесса так сильно сжимает в руках ружье, что затекают пальцы.

— Марта! Могла бы остаться дома, со мной здесь все будет в порядке, мы же поговорили, ну… Химоружие, конечно, а куда ты от него сейчас денешься? Не о чем волноваться, не трясись так…

…Вскидывает ружье, начинает целиться. Палец тянется к спусковому крючку, но отдергивается на полдороге.

— Сейчас Джонатан придет… Шульц, что там у тебя происходит? Дай сюда…

…Клюет носом, почти засыпает — и вскидывает голову от очередного окрика. Очередные незнакомые имена, новые незнакомые ситуации. Которых давно уже нет.

— Дай сюда, я пойду уточню!

На миг расслабившись, позволив усталости взять верх, Инесса замечает, что Ян стоит рядом, только когда он пытается вырвать у нее ружье. Срабатывает солдатская реакция, Инесса в последний момент успевает одернуть себя и не выстрелить, вернув контроль над оружием. Рано. Еще рано. Нужно подождать, пока он уснет, и пойти в медотсек. Интернет на выжженной земле канул в лету, но встроенные базы данных должны были сохраниться. Где-то должна быть информация об этих чертовых психотропниках, тонкостях их действия и особенно — последствиях.

— Где ключ? — кричит Ян.

— У меня его нет, — отвечает Инесса. Ключ, которым она заперла комнату изнутри, давит в бедро сквозь карман брюк. Идет третий час добровольного заточения наедине с… с кем? Это все еще полноценный человек или живущий, дышащий и двигающийся кусок мяса с клочьями вместо коры головного мозга?

Нужно узнать. Сама она понятия не имеет.

Ян полетел в Город Будущего предупредить о возможных атаках, должен был вернуться раньше, а появился два часа назад. Не помня себя, не помня ее, утопая в выплесках обрывочных воспоминаний, порываясь куда-то бежать, чтобы встретиться с людьми, о которых Инесса даже не слышала, и постоянно разговаривая с какой-то Мартой…

Будь это чуть больше похоже на Сейца, она выстрелила бы, не раздумывая. Будь это кто угодно другой… Она, конечно, все равно проверила бы, все равно искала бы информацию. Но отчаяние не обволакивало бы холодными скользкими щупальцами, проникая сквозь поры, подступая комом к горлу и заставляя смаргивать слезы. И из-за чего? Из-за кого?

Не хочется признавать, что это необратимо. Но если придется — Ян не проживет и одной лишней минуты. Рука у нее твердая всегда.

Она не знает, сколько прошло времени. Часы рапортуют о четырех выполненных оборотах минутной стрелки. Может быть. Может быть, нет. Может быть, часам нельзя верить. Как и базам данных, и книгам, и своим глазам.

— Да там отдельная будка, Шульц, неси туда, забыл правила?

…Тишина осознается неожиданно. Инесса не отвечает на реплики, хотя они нередко обращены к ней — правда, не к ней-Инессе, а к ней-Марте, ней-Ольге или ней-Беатрис. Воспринимает как фоновый шум. Точнее, старается воспринимать. Тяжелая полудрема чередуется с действительностью и вдруг резко отступает.

Инесса поднимает голову, опасаясь взглянуть перед собой. Заснул наконец?

Ян сидит на кровати, опустив голову и зажав руки между коленями. Не двигается.

Минуту.

Другую.

Она решается нарушить тишину.

— Ян?

— Что произошло? — севшим голосом отзывается тот. И смотрит на нее.

Осмысленно. С явным узнаванием. Нет, не так — со знанием, теплотой и привязанностью, и… насколько разным может быть один и тот же взгляд!

— Что ты помнишь? — Инесса вскакивает и замирает напротив него, все еще не расставаясь с ружьем.

— Как собирался в Город Будущего. Потом какую-то дорогу. Все. — Он приподнимает брови, рассматривая ее позу — почти боевая стойка, ружье наготове, и на лице, скорее всего, сейчас совершенно дикое выражение. — Ты меня убить собираешься?

— Понадобится — убью.

Инесса отшвыривает ружье. Прыгает на Яна — тот едва успевает выставить руки и подхватить ее, чтобы не упасть на кровать. Он смеется, но тут же умолкает, разглядев что-то в выражении ее лица. Инессе плевать, какая гримаса у нее в этот момент. Она размахивается и отвешивает Яну оплеуху — самый легкий удар, но все же позаимствованный из армейского арсенала.

— Только посмей еще раз так по-идиотски проколоться, Ян Закаевский, — говорит она с чувством выполненного долга и проводит ребром ладони по его шее. — Гражданские что, органически не способны на осторожность? Тогда проще убивать вас заранее, чтоб не мучились.

— Я не совсем гражданский…

— Тем более!

— А что я сделал? — помолчав, спрашивает Ян.

— Попал под психотропный заряд, скорее всего. Потом метался и бредил. Но я не знала, насколько это опасно.

— Зависит от организма, — он задумчиво поглаживает ее по спине. — В Городе Будущего у меня, наверное, отобрали отражатель и с моего согласия стерли часть памяти. Это должно было пройти без последствий. То, о чем ты говоришь, — это похоже на легкое воспаление мозга. Даже скорее раздражение… излучение психотропников действует раздражающе. Точно не уверен. Но вместо одного заряда на стирание памяти мне могло достаться два сразу или с небольшим перерывом.

— Для надежности? — с сомнением спрашивает Инесса. — Или кто-то еще?

— Черт их знает. Но я все равно не забыл о Городе Будущего. Странно, что они этого не учли. Наверное, психотропники в слабом режиме действуют только на кратковременную память. Или это эффект повторного облучения. Сам не знаю. Сюда ведь они не приходили? — полуутвердительно спрашивает Ян. Инесса качает головой. Она считает бессмысленным рассуждать о том, о чем сам не знаешь, но не перебивает. После потоков бреда даже эта чушь — бальзам на душу.

— Кто мог наградить тебя еще одним зарядом? Бакум? — это интереснее.

— Скорее всего. Черт, надо было убить его сразу, а не ворошить осиное гнездо…

Пацифист выискался. Инесса еще раньше это предлагала — Ян заартачился. А она почему-то не пристрелила мстителя молча. Хотя знала, чем может обернуться такое «предупреждение». Оно и обернулось.

— Почему сюда до сих пор не наведались стиратели памяти из Города? — злобно бросает она. — Да потому, что готовятся выжечь все наше поселение одним махом. Гуманизм закончился, понимаешь?

— И что теперь?

Вопрос не риторический, во всем, что касается стратегий и войны, Ян признает Инессу авторитетом. А что теперь…

— Нужно уходить отсюда, — говорит она. — Есть шанс затеряться на руинах. Или нет. Пешком мы далеко не уйдем, любой летун они обнаружат и не успокоятся, пока не прикончат нас всех. Горстка свидетелей — полбеды, но команда мстителей… Еще можно прикончить Бакума самим, если они до сих пор этого не сделали. Показать лояльность… тогда, если повезет, отделаемся зарядом из психотропника. Оба способа — дрянь, — резюмирует Инесса. — Или присоединиться к Бакуму и уничтожить Город раньше, но это бред, нас убьют сразу же. Мышеловка.

— И ты думаешь, демонстрация лояльности нас спасет?

— Вряд ли. Но все остальное — гарантированная смерть. Нужно найти Бакума. Увидишь его — делай вид, что ничего не помнишь.

Ян кивает и вскакивает.

— Сейчас. И поскорее.

* * *

— Станет он ждать, пока мы что-то надумаем, — в сердцах бросает Инесса спустя полчаса. — Он сам уже все решил. Наверняка ищет… что он собирался сделать с Городом?

Они стоят на поверхности, у горы искореженного металла, бывшей некогда стоянкой. Пара истребителей, десантные «невидимки», вездеходные танки. Их не стали убирать. Дождливый март потихоньку раскрашивает их ржавыми узорами, из-под расколотого и местами расплавленного металлического покрытия пробиваются ростки. Голубой цветок подставляет чахлые лепестки теплому ветру.

— Носился с идеей отравить им воду или воздух. Воздухофильтров у них нет, — Ян пинает какой-то почерневший обломок.

— Значит, искать химикаты ушел…

— Кто ушел?

Оба вздрагивают: Вацек подкрался со спины, незаметно, как кот. Из шестидесяти жителей импровизированного поселения осталось не больше сорока. Пропажам уже не удивляются — кто-то благодаря отражателю, остальные готовы поверить в диких зверей или любую другую ложь о трудностях выживания. Вацек из первых.

— Бакум. Ты его видел?

— Ушел. Недавно, — кивает Вацек. — Сказал, к Артанским складам, за антисептиком.

Инесса искоса переглядывается с Яном. Вот и еще одна жертва Бакума с его психотропником. Видно, отказался помогать… А в лагере, кстати, неожиданно пусто. Где остальные? Тоже отсиживаются по своим комнатам после стирания памяти? Уже в Городе Будущего? Или ушли вслед за главарем?

— Убирался бы ты отсюда, Вацек, — не выдерживает она. — Бакум хочет напасть на Город. Мы пытались их предупредить, но они уже готовят ответку. За нами могут прийти в любой момент.

— Что? Но он же…

Инесса кривится, пускаясь в объяснения. Так бы бросить их всех, может, охрана Города ограничится повторным стиранием памяти… но черта с два на это можно надеяться. Побег поможет выиграть время. Остальные ни в чем не виноваты.

…Ночуют они уже не в лагере. В городе полно пустых квартир в полуразрушенных домах — холодных, сырых, залитых дождями, частично уцелевших после налета. В некоторых из них даже нет разложившихся трупов. Инесса морщится, забираясь в одежде под тонкое чужое покрывало. Но усталость сильнее. Надежда, что Бакум не успеет обернуться, пока они хоть немного отдохнут, сильна тоже. И еще — что служба безопасности Города не успеет обыскать Будапешт.

Хотя бы пару часов…

— Кто такая Марта? — неожиданно для себя спрашивает Инесса. Рука, которой Ян обнимает ее, чуть напрягается.

— Мы жили вместе, — ограничивается он сдержанным ответом. — Еще до того, как я ушел к стоаранам.

— Любил ее?

— Любил. — Помолчав, он отвечает и на невысказанный вопрос: — Не знаю, что с ней теперь, я ее не искал. Когда улетал на Стоар, порвал с ней. Стоаране тогда казались важнее. Самой важной целью в жизни. Хватит, ладно?

— Это вирус, — тихо, будто сама себе, говорит Инесса. — Он тебя заставил…

— Как показывает опыт, его воздействие не означает абсолютного подчинения.

Разговор окончен, слышится в бесцветном голосе Яна.

До утра — около трех часов.

* * *

А утро не приносит в туманной пелене и сырой мороси ничего.

Над городом кружат птицы — то ли воронье, то ли грачи. И ни одного летуна. Тишина, исполосованная хриплым карканьем в небе. Несмотря на то, что все тридцать с лишним человек, пережидавшие остаток ночи в полустертом с лица земли доме, сейчас собрались вместе, слышно только это карканье. Все молчат — кто-то растерянно, кто-то в задумчивости. Тихоня Елена Кир ворчит:

— Может, вы ошиблись? Впервые услышала от вас о каком-то Городе и каких-то планах Бакума…

Ей не дают договорить, начинают втолковывать доказательства, а Инесса понимает, что снова заварила кашу. И на сей раз лидерство не удастся спихнуть на Бакума. И гложут подозрения, что она или ошиблась, или опоздала. Но деваться некуда.

— Возвращаемся в лагерь. Берем летуны, добираемся до окрестностей Города. Дальше пешком до стен. И смотрим по обстоятельствам. Охраны у них должно быть немного, но приборов — предостаточно.

…На первый взгляд лагерь кажется точно таким же, каким его оставили. Даже тревожно колет мерзкая догадка — ошибка, все это глупая ошибка, ложные выводы из чужих неясных воспоминаний. Но на подходе Инесса предусмотрительно делает знак рукой: тише. И понимает, что ошибки нет.

Темные силуэты часовых смутно вырисовываются среди металлических обломков.

Соглядатаев выдают движения — осторожные, собранные. Зачем они здесь? Кого именно ждут?

Инесса вскидывает ружье, находит голову одного из них — удобная мишень на фоне отсвечивающих осколков стекла в кабине. Стреляет дважды, высунувшись из-за покосившейся ограды. Не медля, переводит прицел на второго…

Но так и не спускает крючок.

Второй выскакивает из укрытия, забыв о безопасности, оружии и всем на свете. Бросается куда-то в сторону — глянцево взблескивает бок его летуна. Прыгает в кабину, взлетает, разворачивается…

Ружье уже бессильно, но у кого-то из солдат с собой ручной гранатомет. Летун вспухает рыжим огненным шаром с черным подпалом. Удачное попадание.

— И что это было? — комментирует Вацек, глядя на догорающую груду металла и пластика. — Он собрался от нас сбежать или это такой способ подать сигнал остальным?

— Да, остальные, — Инесса тоже выныривает из изумленного ступора. — Эти двое были на стреме, остальные должны ждать нас поблизости. По летунам, быстро!

Никто не появляется. Дезертир и вправду не успел подать сигнал. Что ж, пусть их. Инесса уверена, что засада есть, и гонит свой отряд как можно ближе к поверхности. Если уж не заметили взрыва…

Позади мерещатся чуть заметные вспышки, но погони нет.

И нехорошие подозрения усиливаются…

* * *

Усиливаются.

— Серьезно? Город Будущего? — слышится с переговорного пульта Елены. — Вот этот вольер? Здесь же даже охраны нет!

— Не только охраны, — замечает Ян. Голоса переплетаются в недоуменных шепотках. — Но все-таки лучше не расслабляйтесь.

Мини-флотилия уже идет на посадку.

— Что значит «не только охраны»? — переспрашивает кто-то из солдат.

— Почему у них нигде не горит свет? Ни единого фонаря или окна. Еще не так светло!

Эту часть России окутывает синеватый утренний полумрак. И территория Города действительно похожа на темный вольер. Пустой колодец, огороженный стенами домов и неприступными металлическими пластинами. Как корзина для колоссального животного.

— Подкарауливают, что ли?

Инесса осторожно приоткрывает люк летуна и стреляет в воздух. Рассветные сумерки достаточно густые, чтобы не бояться точного попадания в ответ. Но тишина остается такой же ясной — только птичьи трели в ветвях дичающего парка.

— На что они рассчитывают? — бормочет она себе под нос.

Был ли вообще город? Или сны — это всего лишь сны, а пара четких воспоминаний — галлюцинация, навеянная какой-то дрянью? Неважно какой. Той, за которой ушел Бакум, той, которой некто одурманил их лагерь… Если Города нет, кто тогда похищал или убивал людей?

Стоаране?

Как же. Стоаранская вендетта.

И тут Инесса слышит далекие хлопки.

Два… три… четыре…

Пауза.

Тишина. Птицы умолкают, потом начинают голосить еще тревожнее. Пауза.

Пять… шесть…

— Пошли! — приказывает Инесса, ныряя обратно в кабину. Все становится на свои места. — Бакум нас опередил!

И первой проносится над крышей крайнего дома.

Никакого ответа.

— Теперь тише. Откройте люки и слушайте, — говорит она, закладывая виражи на самой низкой скорости из возможных. — Здесь кто-то стреляет. Один.

Еще пара хлопков — и звуки пропадают. Стрелявший, похоже, замечает отряд, хоть он и рассредоточился над Городом. Прячется. Сейчас может рискнуть, попробовать сбежать.

— То есть Бакум успел их отравить? — шепчет кто-то в переговорник.

— Отравил бы — не добивал бы сейчас, — так же шепотом отвечает Инесса. — И на улицах местные лежали бы вповалку. Нет, здесь что-то другое.

— Стоять!

Сразу три темных кляксы в небе — резко вниз. Явно не наугад. Миг — и они уже на земле. Суматоха, мечутся черные фигуры. Вспышки выстрелов расцветают фейерверком, искры сыплются золотыми пылинками. Инесса бросает свой летун следом.

Больше ничего не замечая за спиной. Она все-таки оказалась права. Она угадала почти все. Но не успела выиграть.

…— Не будьте идиотами! Ловите момент! — надрывается плененный Бакум. Елена, Анджей и Адам Франк из бывшего батальона Инессы держат его на мушке. Летуны приземляются один за другим, стремительно, как камни в камнепад. — Они могли нас всех перебить! Даже собирались! Вы могли хотя бы надеяться на такую удачу? Они все у нас в руках и даже не сопротивляются!

— А что они делают? — интересуется Инесса. Старается говорить нейтрально-дружелюбным тоном, жестом просит приятелей опустить оружие. — Чем ты их отравил?

— Летал на Стоар, — Бакум смотрит настороженно, но она улыбается, всячески делая вид, что пленнику угрожали по ошибке, приняв за кого-то еще. — Хотел найти штаммы того вируса, от которого земляне перебили друг друга, но, кажется, прихватил не то… Они не дерутся, а просто прячутся по углам. Остается только выкурить — и город наш!

Наш, значит. И что ты будешь с ним делать, боец? Один, окруженный такими же бойцами и парой технарей, без навыков, без знаний, в слишком малом количестве, чтобы развивать Город дальше? Не развивать? Продолжать проедать запасы и дичать, откатываясь все ближе к пещерам?

У Инессы нет оснований любить Город с его законами, которые вышвырнули ее за борт, но его руководство на правильном пути. Она это понимает. Понимают и остальные — кто не вошел в шайку Бакума.

Шайку нужно будет отловить.

В правилах же — могут быть исключения.

Неплохо бы войти в число этих исключений, но даже если нет, прав Петрушевский, а не Бакум.

Инесса недрогнувшей рукой вскидывает ружье, Бакум рефлекторно дергается… и ничего не происходит.

Ян перехватывает ствол и отводит вниз.

— Не спеши. Если получится синтезировать антитела, нужно будет предъявить кого-то местным властям для допроса.

— А получится?

— Посмотрим, — осторожно отвечает Ян. Инесса с некоторым раздражением выдергивает ружье из его пальцев — всегда ненавидела, когда к ее оружию кто-то лез.

— Смотри.

Пустые улицы остро пахнут страхом.