Точка невозврата (гет)

Кассис, Франция, 23 октября 1996 года, 23:00.

Гарри стоял на веранде, слушал морской прибой и вдыхал тёплый влажный воздух Средиземного моря. Час назад они с Гермионой переместились сюда, в небольшой городок Кассис на юге Франции, что располагался неподалёку от Марселя, и сняли этот весьма симпатичный домик у самого моря. Он, конечно, обошёлся им в довольно кругленькую сумму, но в данный момент единственное с чем не было проблем, так это с деньгами.

Со спины практически неслышно подошла Гермиона и встала рядом.

— Люблю море, — через некоторое время сказала она. — И с самого детства мечтаю о таком вот домике на побережье.

— Да, — кивнул Гарри, — шикарное местечко.

— Кстати, я заказала нам нормальной еды из ресторана, а то этот придорожный фаст-фуд что-то не внушает мне особого доверия. Скоро должны привезти.

Гарри улыбнулся, обнял подругу за плечи и прижал к себе.

— Эх, что бы я без тебя делал?

— Как что? Заработал себе гастрит и несварение желудка, — улыбнулась та, обнимая его за талию.

— Наверное, — Гарри помолчал и посмотрел на звёзды. — Нет, эти часовые пояса крепко выбивают меня из колеи. Только что был разгар дня, а сейчас уже ночь! Я же не усну!

— А мне хорошо, по моим внутренним часам всё в порядке.

— Да ты вообще у нас великая путешественница, — хмыкнул Гарри. — Шутка ли: одиннадцать с лишним тысяч миль за три часа.

— Магия.

Гарри смотрел на звёзды, слушал дыхание моря и наслаждался теплом прильнувшей к нему подруги. Ему впервые за чёрт знает сколько времени стало по-настоящему хорошо, он ощутил себя дома. Стоять на этой веранде в обнимку с самым близким, самым дорогим, самым верным человеком было на удивление тепло, уютно и спокойно. Все проблемы плавно отошли на второй план.

— Да... Магия. Удобная штука, но, блин, сколько же от неё геморроя!

— Посмотри с другой стороны, ведь и пользы от неё тоже не мало.

— Думаешь, оно того стоит? — философски вопросил Гарри.

На веранде воцарилась тишина, нарушаемая только шумом прибоя.

— Думаю, да, — наконец отозвалась Гермиона. — Бывают моменты, когда на меня накатывает ощущение, что я в ожившей сказке. В чём-то доброй, в чём-то злой. В ней есть и великие волшебники, и хитроумные злодеи. Рядом стоят верные друзья, а где-то далеко строят свои планы коварные враги. Но главное, в этой жизни всегда есть место чуду.

— Думаешь, чудеса случаются?

— Даже если и нет, то нужно в это верить, — уверенно ответила Гермиона. — Потому что без чуда, даже эта, магическая жизнь станет серой и унылой.

Через некоторое время к дому подъехала какая-то машина.

— О, а вот и наш ужин, — сообщила Гермиона, входя в дом. — Включи свет на веранде, хочу поужинать у моря.

— Как скажешь, Гермиона, как скажешь, — улыбнулся Гарри, глядя в след подруге.

* * *

Кассис, Франция, 24 октября 1996 года, 00:00.

— Итак, думаю, настала пора вернуться к нашему прерванному разговору, — начал Гарри, когда с ужином было покончено. — Расскажи-ка, дорогая моя, что там у нас случилось такого, что меня объявили съехавшим с катушек преступником?

— Это будет не просто, — задумчиво протянула Гермиона, разглядывая на просвет бокал с вином. — Понимаешь, Гарри, обозначу сразу — лично я абсолютно уверена, что это был ты. В своём ли уме, или нет — не знаю, но это точно был ты. В это будет сложно поверить, но...

— Гермиона, ты знаешь меня лучше кого бы то ни было, и, если ты говоришь, что тот человек был мной, значит так оно и есть, — кивнул Поттер. — Я тебе верю.

— Спасибо. В общем, начну по порядку. Первый звоночек прозвенел примерно три месяца назад, когда мне пришло письмо от Дамблдора. Кстати, оно у меня с собой.

Гермиона потянулась за своим портфелем и достала из него сложенный в четверо лист пергамента. Гарри взял его в руки и пробежал глазами по строчкам, определённо вышедшими из-под пера Дамблдора: “Здравствуйте, мисс Грейнджер, — писал он. — Прошу прощения за беспокойство на каникулах, но у меня появились пара вопросов, касающихся Гарри и его душевного состояния. Потеря Сириуса очень сильно отразилась на нём, и я бы не хотел, чтобы он погрузился в пучину отчаяния и депрессии. Мисс Грейнджер, Гарри рассказывал Вам о своих планах на каникулы? Он пишет Вам письма? И, если да, то в каком он состоянии? С надеждой на скорый ответ, Альбус Дамблдор”.

— И что ты ему ответила?

— Да что я могла ответить? Написала, что ты более-менее пришёл в себя, планов на лето у тебя никаких не было и писем ты мне ещё не писал. Добавила, правда, что не считаю лето с Дурслями хорошей психотерапией и поэтому пригласила тебя к себе. Тебя я, кстати, действительно приглашала, но ты мне не ответил.

— Интересно, почему? — заинтересовался Гарри.

— Это ты у меня спрашиваешь? — хмыкнула Гермиона. — Слушай дальше.

После того письма пару дней ничего не происходило, но десятого июля к Гермионе нагрянули гости. Дамблдор, Снейп и Грюм. Они сообщили, что он, Гарри, пропал в неизвестном направлении. Дурсли живы здоровы, но его вещи не тронуты. Из чего они сделали вывод, что Поттера похитили. Ну, а Гермиону на правах его лучшей подруги перевозят в штаб Ордена, а то мало ли, вдруг и её тоже похитят? Затем, где-то в середине июля началось самое интересное. Поттера видели то тут, то там. Аврорский патруль застал его в Лютном переулке у скупщика краденного. Он им заявил, что ищет украденные Флетчером реликвии Блэков, потому как Сириус хоть и был преступником, но всё своё имущество вполне законно завещал крестнику. Те поверили, завели на Флетчера дело и отпустили Поттера. После этого поступило сообщение от Филча, что Гарри шлялся по Хогвартсу, но к моменту появления там директора и компании его и след простыл.

— Пока, вроде, ничего криминального, — заметил Гарри.

— Это только пока, — вздохнула Гермиона.

А дальше Гарри слушал и поражался. Сначала убили Малфоя-старшего. Просто разбили голову вазой в одном из укромных уголков Министерства. Никто не знал: какого чёрта он вообще туда попёрся, и кто там был кроме него? Завели дело, но, закономерно, ничего не обнаружили. На следующий день в родовом особняке Малфоев были проведены пышные похороны убитого, после которых обнаружились ещё два трупа. Это были Нотт-старший и начальник аврората Руфус Скримджер.

— Вот тут уж Фадж и компания всерьёз переполошились! — рассказывала Гермиона, наливая себе ещё вина. — А как же? Самого Малфоя забили до смерти в здании Министерства магии, а ещё двоих придушили в отлично защищённом поместье. Причём во всех случаях не осталось никаких следов нападавшего. Разве что смутные аурные следы, но попробуй тут найти их владельца! Не будешь же проверять всех работников и посетителей Министерства, а также гостей Малфоев.

— А почему бы, собственно, и нет? — полюбопытствовал Гарри.

— Ага, конечно! Там такой вой поднялся бы! — хмыкнула девушка. — Ты попробуй снять отпечатки пальцев хоть с одного из наших политиков — мигом по судам затаскают!

— Допустим, и что было потом?

Далее, по словам Гермионы, Гарри Поттер самолично заявился в Министерство магии. Дескать, он знает нападавшего и его мотивы, но расскажет это только Фаджу лично. Министр предсказуемо пришёл в восторг. Ну, ещё бы! Тот, кого пресса по его указке оскорбляла и унижала весь год сам пришёл к нему на поклон! Значит Мальчик-который-выжил уважает и поддерживает министра магии Корнелиуса Фаджа. Тот быстренько приказал собрать журналистов, а сам заперся с Поттером в своём кабинете. Спустя полтора часа обеспокоенная секретарша всё-таки решилась прервать их уединение и обнаружила там...

— Труп? — мрачно предположил Гарри.

— Бинго! Ты абсолютно прав, там был труп Фаджа. И убили его ударом ножа в сердце. Тут уже всё развивалось вполне очевидно: нагнали авроров, те сняли аурные следы, наведались в Хогвартс и сняли следы с твоей кровати. Всё предсказуемо совпало. Вывод: ты убил четырёх человек.

Гарри, не в силах усидеть на месте, вскочил на ноги и принялся нервно нарезать круги вокруг их с Гермионой столика. Та молча за ним наблюдала.

— Слушай, а почему ты так уверена, что это был я? Может, оборотка?

— Аурные следы оборотным не подделываются.

— Империо?

— Было бы заметно. Не всем, конечно, но я бы заметила. Я практически не вылезала из Омута памяти, я просмотрела воспоминания абсолютно всех пересёкшихся с тобой людей из Министерства. Ты был сосредоточен и полностью адекватен.

Уже ни на что не надеясь, Гарри поинтересовался той кровью, которую проверяли на зелья. Как оказалось, после убийства Фаджа, Поттера сразу же объявили в розыск, и на следующий после этого день пара авроров наткнулась на него в одном из кабаков Лютного. Они оперативно развернули антиаппарационный и антипортальный барьеры и попытались его взять. Завязался бой. Вот там-то его и ранили в руку, что не помещало Гарри вырубить одного, сломать ногу другому и слинять, не дожидаясь подхода основной группы. Его кровь собрали, отдали в лабораторию и выявили полное отсутствие в ней каких-либо зелий и примесей. После этого было много чего: газетные статьи, дебаты в прессе и Ордене, выборы нового министра, но Гарри Поттера так больше никто и не видел.

— Так вот откуда у меня это шрам, — Гарри погладил тонкий рубец на предплечье и, наконец-то угомонившись, рухнул на стул. — А что Волдеморт и Пожиратели?

— Этих тоже не слышно и не видно. Ладно хоть правительство не стало снова отрицать возвращение Тёмного Лорда. Правда, они его и не подтверждают: да, кто-то такой, вроде как, появился, но кто он и он ли это мы говорить не будем.

— Но приготовить мне заочно камеру в Азакабане это им не помешало, — проворчал Гарри.

— Это Амелия Боунс так распорядилась. Дескать, все улики неопровержимо указывают на тебя. Если тебя поймают, то напоят сывороткой правды. Если ты виновен, сразу же засунут в камеру.

Гарри помолчал, угрюмо разглядывая сцепленные перед лицом руки. Всё оказалось гораздо, гораздо хуже, чем он себе представлял.

— Я так понимаю, даже если я каким-то образом не виновен, появляться в Британии мне всё равно не стоит?

— Правильно понимаешь, — мрачно кивнула Гермиона. — Уверена, в Министерстве полно лояльных Волдеморту магов, и подсунуть тебе вместо Веритасерума какую-нибудь дрянь плёвое дело. В Британию тебе стоит возвращаться только после полного снятия всех обвинений и подозрений, а в нынешней обстановке этот вариант настолько нереален, что и думать о нём не стоит.

— Согласен. Что на счёт Дамблдора?

— Дамблдор... — протянула она. — Тут разговор отдельный. Я его вообще не понимаю.

— Поясни, — заинтересовался Гарри.

Гермиона некоторое время помолчала, видимо, собираясь с мыслями и, вздохнув, с некой тоской в глазах посмотрела на друга:

— После отчисления из Хогвартса, — её голос ощутимо дрогнул, — у меня внезапно появилась куча свободного времени. Не то чтобы я сидела без дела, но тем не менее... Я много думала о нас, о школе, о Дамблдоре. И я уверена: прояви Дамблдор хоть немного наблюдательности и сообразительности и всех ежегодных школьных происшествий можно было легко избежать. Дамблдор не смог распознать одержимого? Он защитил философский камень дурацкой полосой препятствий и был уверен, что она задержит мага, умудрившегося проникнуть в Гринготтс? Не верю! А был ли вообще этот камень? Что-то мне подсказывает что мы спасали обычную стекляшку. Далее: он не знал про василиска и его взгляд? Он не мог намертво заблокировать все входы и выходы на школьной территории, чтобы туда не смог проникнуть преступник? Не верю! И, в конце концов, каким же надо быть остолопом, чтобы не опознать в старинном друге самозванца? — Гермиона шумно перевела дух и продолжила: — Но Дамблдор не дурак и не слепой. Он тот ещё старый хитрый лис! И что это значит? Что всё происходило как минимум под его наблюдением, а как максимум — по его плану. Следовательно, возникает вопрос: зачем ему всё это надо?

Гарри, который пришёл к подобным выводам ещё летом, перед уездом из Хогвартса, только лишь тихо вздохнул и меланхолично сообщил:

— Меня тренировал. Я же, мать его, избранный пророчеством!

— Я так понимаю, ты знаешь его содержание? — ничуть не удивилась Гермиона. — И в нём говорится, что ты должен убить Волдеморта?

— Ну не то чтобы должен, — пожал плечами Гарри. — Просто один погибнет от руки другого.

— Да, примерно так я его себе и представляла. Дамблдор рассказал? Понятно... Я надеюсь ты не воспринимаешь эту чушь всерьёз? — обеспокоилась она.

— Нет, конечно! Никогда не верил в пророчества, — скривился Гарри. — Я ещё могу поверить в видения будущего. Они чёткие и однозначные. Но предсказания... Их можно трактовать как угодно, они не имеют точных фактических привязок и естественно, что когда-нибудь да сложится ситуация, подходящая под описанную. После чего всякие идиоты и начинают бегать по улицам: “Пророчество свершилось! Пророчество свершилось! Верьте пророкам! Их устами говорит сама Судьба!” Тьфу, блин, ересь какая!

Гермиона на это кривляние коротко рассмеялась и кивнула:

— Да, так оно, в общем-то, и бывает.

— Ага, вот только главная проблема не в самом пророчестве, а в том, что в него свято уверовали два старых пердуна: Альбус Дамблдор и Том Реддл.

— Я так думаю, это потому что под магию ещё не подвели чёткую научную базу, — размышляла Гермиона, рассеянно очищая апельсин. — Не зря же говорится: там, где кончается наука, начинается вера. Магов мало, магов учёных и того меньше. Некому двигать магическую науку, и это печально.

— А сама не хочешь этим заняться? — подначил её Гарри.

— После того, как меня отчислили из Хогвартса? — скептически протянула Гермиона.

Гарри пожал плечами и с некоторым недоумением посмотрел на подругу. Ведь ещё на третьем курсе они втроём как-то озадачились вопросом: сколько ещё школ магии существует в мире? И их на самом деле оказалось не так уж и мало: по всему земному шару было раскидано как минимум десяток школ уровня Хогвартса, а то и выше.

— Да бог ты мой, ты так говоришь, будто Хогвартс единственная школа магии в мире! Взять те же самые Дурмстранг или Шармбатон. Я вообще не вижу препятствий твоему поступлению туда. Знания у тебя на уровне. Разве что возникнет проблема с языком, но его можно выучить, тем более, что французский ты уже знаешь. Если на одних только знаниях туда не попасть, то это тоже не проблема. Думаешь, Крам или, наверняка, Делакур, чью младшую дочь я как-то вытащил из озера, не помогут тебе с протекцией, а я не помогу с деньгами? Не расстраивайся, Гермиона, никуда это образование от тебя не денется!

— Вообще-то я имела ввиду потерю доступа к школьной библиотеке, — хмыкнула Гермиона и с улыбкой посмотрела на друга: — Так-то я планировала заняться самообразованием и потом сдать выпускные экзамены экстерном, ведь экстернатуру мне никто не запрещал — это оговаривалось отдельно. Но и твоё предложение мне тоже очень нравится.

— Вот видишь, как всё просто, — улыбнулся Гарри. — Но вернёмся к нашим баранам. С чего это Дамблдор решил меня в Мунго закрыть?

Как оказалось, у Дамблдора есть устройство, отслеживающее состояние Поттера. Как физическое, так и психологическое. Когда Гермиона замучила абсолютно всех своими выступлениями на тему: “Гарри не псих и у него были причины, а вы все идиоты, что этого не понимаете”, — Дамблдор ей это устройство показал. Оно было выполнено в виде двух стеклянных шаров, закреплённых на одной подставке. Один показывал физическое состояние Поттера, другой — психологическое. Так вот, по словам Дамблдора, когда Гарри находится в своём нормальном состоянии, газ в обоих шарах светлый, почти прозрачный. Это означает, что всё в норме.

— Газ в одном из шаров переливался цветами. Ненависть, боль, депрессия, какие-то психические отклонения и деградации... — Гермиона прикрыла глаза и некоторое время молчала, потом тихо заговорила: — Я была уверена, что у тебя просто очень плохой период в жизни. Зная твой характер, я допускаю, что в определённом состоянии и при должной мотивации ты сможешь и убить, но вот что с тобой будет после этого... У меня было несколько версий, несколько планов. Первая версия: прибор врёт. Всё остаётся без изменений. Я ищу тебя, помогаю выбраться из страны. Вторая версия: очень плохое психологическое состояние. Тогда бы я силком затолкала тебя на реабилитацию к психологам на континенте. Ну, и третья, самая маловероятная версия, в которой, в прочем, был уверен Дамблдор: ты сошёл с ума. В таком случае я планировала отвести тебя на обследование к хорошему и молчаливому легилименту, дабы он разобрался в причинах твоего состояния и по возможности помог. И, чёрт возьми, Гарри! Ты бы знал, как я была рада, когда ты позвонил мне в первый раз и я поняла, что ты абсолютно адекватен! Это просто неописуемо!

— Нет слов, — шокировано пробормотал Гарри, как-то уж очень остро осознав всю глубину ситуации. — Гермиона, я правильно тебя понял: ты знала, что я убил четырёх человек и всё равно хотела мне помочь и спрятать от властей?

— Понимаешь, единственное, в чём я была уверена, так это в том, что если тебя доведут до убийства, то это будут действительно виновные люди. Потому что ты скорее умрёшь сам, чем убьёшь непричастного, — Гермиона вздохнула и залпом допила свой бокал. — И именно от этой аксиомы я отталкивалась в своих дальнейших рассуждениях. Да, ты убил. Наверное, было за что. Если не было, ты сошёл с ума. Независимо от этого тебе не помешала бы моя помощь, к чему я, собственно, и готовилась.

— У меня реально нет слов, — повторил Гарри.

— А ничего и не говори, Гарри, — как-то уж совсем тепло и по-доброму улыбнулась Гермиона. — Как говорили мальчишки в моей школе: хороший друг дотащит тебя до дома после вечеринки, лучший — поможет спрятать труп. Шутка, конечно, но не без своей доли правды. Не спорю, — вздохнула она, — мне было очень трудно осознать всё это. Это потребовало от меня переосмысления... многого. Но сейчас я здесь, с тобой, а это главное.

Гарри подошёл к Гермионе, опустился перед ней на корточки, посмотрел ей в глаза и крепко обнял.

— Гарри, ты чего? — опешила девушка, тем не менее обнимая его в ответ.

— Спасибо тебе, Гермиона! За твоё доверие, за всё, — горячо заговорил Гарри. — Не знаю, за что я его заслужил, но, чёрт! Я не знаю, как выразить все те чувства, но, блин, спасибо тебе! Спасибо за всё! Ты не представляешь, как это важно для меня!

— А как же иначе, Гарри, как же иначе? — улыбнулась Гермиона, ласково поворошив его волосы.

Некоторое время молодые люди просидели без движения, но потом Гарри отстранился и с некоторым смущением посмотрел на подругу:

— Извини, это было как-то уж... слишком... эмоционально.

— Зато искренне, — улыбнулась в ответ Гермиона.

— Что правда, то правда, — хмыкнул Гарри, возвращаясь на своё место. — Кстати, как там наши общие друзья?

Гермиона взяла со стола бутылку вина, удивлённо вскинула бровь и поболтала ею в воздухе. Бутылка была абсолютно пуста. Судя по недоумению, проступившему на лице девушки, она и не заметила, как они успели её опустошить. Гарри со всевозрастающим любопытством следил за этими эволюциями, потому как он никогда раньше не замечал за своей подругой даже малейшей тяги к алкоголю. Тем временем Гермиона на секунду задумалась, махнула рукой и ушла в дом.

— Все живы здоровы, если ты об этом, — наконец, ответила она, вернувшись из дома с новой бутылкой. — А что касается тебя, то тут всё неоднозначно. Если говорить в целом, то в умах школьников царят обычные для этого дела разброд и шатания: кто-то верит написанному, кто-то нет, но слухи ходят самые дикие. Если же говорить о частностях... Луна уверена, что ты невиновен, но кто верит Луне? Невилл мечется меж двух огней: между моим мнением и мнением Амелии Боунс.

— Она-то тут каким боком? — удивился Гарри, отбирая у подруги бутылку.

— А, ты же не знаешь, — хмыкнула Гермиона. — Лонгботтомы и Боунсы заключили брачный контракт на Невилла и Сьюзен. Их венчание назначено на Сочельник.

— Да ну нафиг?! — не поверил Гарри.

— Точно тебе говорю! Бедняга Невилл, как он теперь смущается при виде своей невесты, а ведь раньше они так хорошо общались. Ох, уж мне эти традиции чистокровных! Что касается Уизли, то про близнецов я тебе уже рассказывала, а вот остальные, — поморщилась она, — находятся полностью на стороне Дамблдора. “Он сошёл с ума, он стал убийцей! Надо его лечить!” — процитировала Гермиона. — Слушать противно.

Пока она рассказывала, Гарри открыл штопором бутылку и по новой наполнил бокалы. Как ни странно, настроение его не было таким уж плохим, как того можно было ожидать. Может, потому, что он уже нашёл выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации?

— Ну, положим, от них я другого и не ожидал, — глубокомысленно покивал Гарри, протягивая подруге бокал. — Им же всем с самого детства твердили о мудрости и непогрешимости Дамблдора. Нет, я этого и не отрицаю, наверняка он и на самом деле такой белый и пушистый, как о нём говорят, но его пунктик на счёт моей избранности реально напрягает!

— Вот он, наверное, и записал тебя в Мунго, чтобы ты и Волдеморт в своей обоюдной невменяемости не сговорились друг с другом, — предположила Гермиона. — Ведь если верить пророчеству и следовать логике, то убить друг друга можете только вы сами, а если вы вдруг сговоритесь, то станете практически бессмертны. Боже, какая чушь!

— Вот-вот, и я о том же, — покивал Гарри. — Что ещё?

Гермиона посмотрела на друга и загадочно улыбнулась:

— Джинни! Она от тебя в полном восторге. Гарри Поттер — тёмный мститель, несущий свет! — томным голосом протянула она. — Мрачный герой, огрубевший характером, но не душой! Да, он убивает, но под маской жестокости и мести скрывается нежная и ранимая душа одинокого шестнадцатилетнего юноши, вынужденного идти на убийства ради светлого будущего всего мира!

— Боже, что ты несёшь?! — ошарашенно уставился на подругу Гарри.

— Это не я. Это она, — весело улыбнулась Гермиона. — Имидж тёмного полуотрицательного героя очень добавил к твоей популярности у части впечатлительных и романтичных девушек Хогвартса. И у Джинни в особенности.

Нет, он, конечно, знал, что сестрёнка Рона к нему, мягко говоря, сильно не равнодушна. Она даже как-то пыталась его утешить, после расставания с Чжоу. Причём утешить она его пыталась довольно специфическим образом, затянув в пустой класс и набросившись с поцелуями. А ведь ей тогда было всего четырнадцать лет, что же было бы, будь она постарше? Но, даже не смотря на такую повёрнутость на его персоне, подобной ереси от неё он совсем не ожидал.

— Срань господня, какой бред! — простонал Гарри, пытаясь решить: расхохотаться ему или схватиться за голову?

— Бред, но довольно забавный, по моему мнению.

— Ох, страсти-то какие! — всё-таки рассмеялся Гарри. — Ладно, чёрт с ними. Что Рон?

— У Рона трагедия: лучший друг оказался убийцей-психопатом. Он никак не может понять, как это с тобой смогло произойти, но свято уверен, что Дамблдор и Мунго тебе помогут. Поэтому, как ты понимаешь, для моих планов он был бесполезен.

Гарри понимал. Было печально, конечно, что Рон верил в его сумасшествие, но раз так сказал великий Дамблдор... Для Гарри с Гермионой Дамблдор являлся авторитетом постольку-поскольку, но для детей Уизли круче него был только сам Мерлин, да и то не факт.

— Ну а ты? Чем ты там вообще занималась пока меня не было?

— Да что тут рассказывать? — пожала плечами Гермиона. — Летом отдыхала, потом волновалась о тебе, спорила со всеми, строила разные версии произошедшего. Потом был Хогвартс. Там было практически то же самое. Когда меня отчислили, я вернулась домой. Пару дней походила в депрессии, потом взяла себя в руки и вплотную занялась твоими поисками. Самолично съездила к Дурслям, например. Правда, толку с того вообще никакого, характер у твоей тётушки даже ещё поганее, чем ты описывал. Как ты с ними уживался?

Он пожал плечами и тяжело вздохнул:

— Как будто у меня был выбор.

— Извини. В целом же, раз уж меня выгнали из Хогвартса, то я решила попробовать заняться экстернатурой как в магическом мире, так и в обычном. Понабрала школьных учебников, наняла репетитора и стала догонять школьную программу. И тут мой мозг просто взорвался! Физика, Гарри. С одной стороны, есть логичная и стройная физика, с другой — чёрт знает как работающая магия. Вот как совместить закон всемирного тяготения и заклинание левитации? Антигравитация? Изменение веса? Дополнительный вектор силы? Странно, но я чуть ли не впервые в жизни задумалась о столь глубоких принципиальных взаимодействиях! И знаешь, что? Если мы удачно выпутаемся из этой истории, то я определённо знаю, чем мне заняться в дальнейшей жизни. Фундаментальная теория магии!

Гарри смотрел на до крайности воодушевлённую подругу и улыбался

— Да... Поначалу мне показалось, что ты сильно изменилась, Гермиона. Но, нет. Сутью своей ты осталась прежней. И это чертовски меня радует!

* * *

Кассис, Франция, 24 октября 1996 года, 13:00.

— Гарри, вставай! Сколько можно спать? — раздался голос Гермионы за дверью.

Гарри разлепил глаза и посмотрел на часы. Да уж, хорош он поспать! Хотя, чему тут удивляться? Вчера они с Гермионой легли спать почти в шестом часу утра, успев поделиться практически всем: и американскими приключениями Гарри, и осенними треволнениями Гермионы. Она рассказала ему, что творилось и в мире, и в Британии, и у ней самой. Какие настроения ходили по Хогвартсу, и как она его искала. Затем разговор плавно перетёк в воспоминания. Вспомнили былое, переосмыслили свои прошлые приключения, победы и промахи. В общем, несмотря на все проблемы, по спальням они разошлись радостные и умиротворённые. Казалось, все трудности по боку, когда рядом есть друзья.

— Гарри, ты там? — снова постучала Гермиона.

— Да, да, встаю, — отозвался он, поднимаясь с кровати.

Наступил новый день. Новый день — новые планы. Вчера они с Гермионой по молчаливому соглашению не стали строить планы на будущее, они просто делились информацией. Ведь перед тем как что-то планировать, требовалось её хорошенько обдумать, прокрутить в голове так и эдак и разложить по полочкам.

— Выходи, завтрак уже приехал.

— Ага, сейчас, — зевнул Гарри и посмотрел в окно.

Погода радовала. Вчерашняя тёплая ночь перешла в не менее тёплый солнечный день, что было очень непривычным для Гарри, привыкшему к суровому климату Шотландии. В окрестностях Хогвартса сейчас, наверное, вовсю свирепствовали северные ветра, замораживая лужи и нагоняя серые унылые облака.

Гарри умылся, вышел на кухню и с удовольствием втянул витающие в воздухе ароматы.

— Ресторан?

— Позвонила в кафешку неподалёку, — кивнула Гермиона. — Своих-то продуктов у нас нет.

— Ага. Доброе утро, кстати.

Гарри ещё раз посмотрел в окно и озорно улыбнулся:

— Хочу в море! Давай возьмём катер? Или возьмём машину и прокатимся по побережью?

— Ну ты даёшь! Там за его поимку пять тысяч дают, а ему всё развлечения! Но ты прав. Отвлечься действительно не помешает, а то предыдущие месяцы вышли какими-то уж слишком напряжёнными.

— Вот-вот и я о том же! Тем более я в первый раз на море и не хочу смотреть на него только из окна, а обсудить всё произошедшее мы можем и вечером.

— Ну раз так, — улыбнулась его подруга, — позавтракаем и в путь!

* * *

Кассис, Франция, 24 октября 1996 года, 21:00.

— Это было шикарно! — протянул Гарри, падая в кресло. — Устал как собака, но, чёрт возьми, я влюбился в эту страну!

— Море, солнце, тепло, — промурлыкала Гермиона, устраиваясь по соседству. — Добрые люди, куча гостеприимства и улыбок.

— А то! Климат располагает, — кивнул Гарри.

Сегодняшний день оставил у Гарри множество новых приятных впечатлений. В первую очередь — это, конечно, море! Лазурные воды Средиземного моря просто покорили Поттера. Такой же восторг, как от бешеного полёта по волнам на небольшом, но очень быстром катерке, взятом в прокат, он испытывал разве что сидя на метле! Но здесь и ощущения были другими. Метла завораживала ощущением свободы в синей бесконечности неба, а море... Рёв мотора, взлёт на очередной гребень, мгновения чистой невесомости, восторженный визг подруги, затем резкий удар об воду и мириады солёных брызг, разлетающихся от рассекателя и оседающих на лице. Резкий разворот, ошеломляющий своим креном, и снова скоростной рывок в попытке достичь горизонта. Это было нечто!

К четырём часам вечера друзья пересели в авто и устроили себе вояж по побережью Франции. Они перекусывали в кафешках, гуляли по маленьким уютным улочкам, послушали выступление какого-то народного музыкального ансамбля и встретили закат на веранде прибрежного ресторанчика. Да, этот день по праву стал одним из лучших в жизни Гарри.

— Вот брошу всё, сменю имя и перееду сюда, — размечтался Гарри. — Куплю себе небольшой домик на побережье, займусь чем-нибудь, а по вечерам буду пить вино и гулять по пляжу. Красота!

— Да ты же взвоешь от такой жизни, — хитро улыбнулась Гермиона. — Через неделю. Максимум через две.

— Чего это? — возмутился он. — И ничего я не взвою. Я чуть ли не всю свою жизнь о такой вот жизни мечтаю. О тихой, спокойной, размеренной.

— И ужасно скучной. Я же тебя знаю, ты мечтаешь жить спокойно, но спокойно ты ещё не жил. И поверь мне, тебе это не понравится. Ты же на стену полезешь от скуки! Плыть по течению — это не твоё. В общем, не видать тебе спокойной жизни, — подвела итог Гермиона. — Но чем себя беспокоить ты должен выбрать сам.

Гарри помолчал с минутку, размышляя над словами подруги и со вздохом согласно кивнул — может быть в чём-то она была и права.

— Вот для того, чтобы выбирать нужно сначала разобраться со всем этим дерьмом, что на меня свалилось, — скривился Гарри. — И это будет не просто.

— Мы во всём разберёмся, — она мягко коснулась его руки. — Излагай по порядку. Потом сравним наши выводы.

Он достал из принесённого с прогулки пакета бутылку лёгкого игристого вина, вытащил штопором пробку и пожал плечами:

— Да чего тут излагать? Мы приехали из Хогвартса, я вернулся к Дурслям и лёг спать. На этом мои воспоминания заканчиваются. Очнулся я спустя три с половиной месяца в одном из калифорнийских моргов. Потом я узнаю, что перебил кучу народа и грабанул одного американского исследователя, сперев у него что-то типа универсального маховика времени. Это факты. Дальше идут предположения, — Гарри разлил вино по бокалам и протянул один из них внимательно слушающей подруге. — Вопрос первый: что произошло со мной после приезда из Хогвартса? Я узнал что-то этакое и добровольно пошёл на всё это, а моя амнезия с этим никак не связана? Меня просто шикарно подставили? Если ты говоришь, что там был именно я, то может меня подчинили? Или загипнотизировали? Или Волдеморт внушил мне ещё одну идею, типа как с Отделом Тайн, но на сей раз действовал тоньше? Если так, то каков смысл? Убийства я ещё могу как-то понять, но маховик? Какой в этом смысл, учитывая, что маховик так и остался у меня? В общем, подстава или подчинение кажутся мне маловероятными. Тут даже вопрос не в смысле всей этой аферы, а в другом: где я ошивался всё это время? У меня нет моего шрама. Куда он делся, если даже мадам Помфри в своё время не смогла его свести? У меня идеальное зрение и хороший загар. Я научился неплохо водить машину и стрелять из огнестрельного. Что-то много поставлено целей, как для объекта подчинения. Хотя может я и ошибаюсь, спорить, во всяком случае, не буду. И, да, тут ещё следует учесть артефакт Дамблдора, следящий за моим психологическим состоянием. Подводя всё вышесказанное, имеем следующее: скорее всего я действовал по своему разумению. Полагаю, ко мне пришла какая-то информация, побудившая меня к действию. Плюс что-то конкретно перекосило мою психику, причём настолько, что убийство стало для меня вполне приемлемым вариантом. Я что-то разведываю в Лютном переулке, наведываюсь в Хогвартс, зачем-то убиваю четверых людей, мотаюсь где-то ещё два с лишним месяца, нахожу в Америке Тару и Пола, нахожу Беннета, выставляю его, выставляю мексиканцев и внезапно по какой-то причине теряю память. Вот, вроде бы, и всё. Что скажешь?

Гермиона помолчала пару минут, переваривая услышанное и, наконец, согласно кивнула:

— В принципе, логично. Я пришла практически к тем же самым выводам. Сумасшествие отметаем сразу: от него простой амнезией не отделаешься. Подчинение отметаем тоже: слишком сложная программа и слишком долгий период. Следовательно, примем как факт — ты действовал сам. И сразу же возникает вопрос: идеи были твои личные или, скажем так, наведённые? Хороший легилимент вполне сможет внушить какую-либо идею под высшим приоритетом и снять внутренние запреты. На убийство, например, как в твоём случае.

— Вариант, — кивнул Гарри. — Но если идея была моя личная, без какого-либо воздействия извне, то это всё, полный финиш! И что-то я уже не горю желанием её выяснять.

— А ведь придётся. Если мы хотим разобраться во всей этой ситуации, то нам нужно это знать.

— А если мне снова сорвёт башню?!

Она на это лишь пожала плечами, залпом допила вино и хмуро уставилась на донышко бокала. В комнате воцарилась тишина.

— Да... Выводы получились на редкость дерьмовыми, — спустя пару минут протянул Гарри, вновь разливая вино. — С одной стороны умелый легилимент с неизвестными целями, с другой — некая информация, пугающая меня уже сейчас.

— Притом, что это всего лишь наши размышления, без каких-либо доказательств. Слушай, давай пока оставим эту тему, а сейчас подумаем, как нам быть дальше?

— Давай. Правда, и тут не легче. Лично мне возвращаться в Британию определённо не стоит. В общем, с моей точки зрения, остаётся лишь один выход, — внезапно улыбнулся Гарри, — и он в состоянии решить абсолютно все наши проблемы.

Гермиона подозрительно посмотрела на друга — такой резкий перепад настроения её настораживал.

— И что это за выход?

— Маховик времени, — улыбка Гарри стала ещё шире. — Перемещение во времени решает всё.

— Погоди минутку, это надо обдумать.

Гермиона несколько минут сосредоточенно размышляла, после чего с некоторой долей неуверенности посмотрела на своего друга:

— То есть, если я правильно тебя понимаю, ты хочешь переместиться в начало июля, организовать себе идеальное алиби на весь этот срок и вернуться в Британию? Что же, это может сработать.

— Был такой вариант, — кивнул Гарри, — но я думаю действовать по-другому. Гораздо глубже, если можно так выразиться. Я хочу решить проблему с Волдемортом на корню. Переместиться на пару лет назад, собрать всю информацию о Томе Реддле, а потом просто пресечь его рождение.

— Ты думаешь это возможно? — скептически спросила Гермиона.

— А чего нет-то? — удивился Гарри. — Пятьдесят лет назад он был обычным школьником, и, зуб даю, вся информация о нём лежала, можно сказать, в открытом доступе.

— Да я не об этом, — поморщилась Гермиона. — Я читала о всех тех парадоксах, которые могут возникнуть из-за столь кардинального вмешательства в историю. Это может привести к ужасающим последствиям!

Гарри вздохнул и с укором во взгляде посмотрел на подругу. Несмотря на свой ум, Гермиона всё никак не могла развить в себе критическое отношение к научно-просветительской литературе. Даже Гарри понимал, что всё это написано людьми, которые могут и заблуждаться, и утаивать и даже прямо лгать.

— Знаешь, учитывая все те неприятности, что способен принести владелец такого хроноворота, было бы удивительным, если бы об этом не писали. В общем, я уверен: большинство подобных ограничений и предостережений надумано и не имеет под собой никаких реальных оснований. Чистой воды страшилки, призванные отбить у читающего желание воспользоваться хроноворотом.

— А как же парадокс убитого дедушки?

— Это там, где чувак убивает своего деда в прошлом? Ерунда это всё! Парадоксов не существует, они живут только в нашем сознании. Посмотри на процесс с другой стороны, и все парадоксы исчезнут, — Гарри отхлебнул из бокала, собираясь с мыслями. — Почему-то большинство людей размышляют о путешествиях во времени с позиции “настоящее — прошлое”. Типа: “Как бы я из настоящего смог вернуться в прошлое и убить деда, ведь без деда не было бы и меня? Парадокс!” Но всё это чушь! — Поттер в запале рубанул воздух рукой. — По факту мы имеем лишь фиксированное прошлое, текущее настоящее и неопределённое — неопределённое, Гермиона! — будущее. Следовательно, на перемещения во времени нужно смотреть именно с позиции “настоящее — будущее”, и тогда никаких парадоксов вообще не возникает! Возьми тот же парадокс с дедушкой и посмотри на него под другим углом. И что получится? Я вернулся в прошлое, и теперь оно стало моим настоящим. Я иду к Поттерам, убиваю своего деда и спокойно живу себе дальше. Всё. Никаких противоречий. Ведь будущее-то неопределённо, и история пойдёт по тому пути, где дед убит, а я не родился. Но я-то от этого не исчезну. Как появился из ниоткуда тогда, перед убийством, так и буду жить дальше. Понимаешь?

Судя по её задумчивому взгляду, Гермиона уже напрочь забыла обо всех неприятностях и с головой погрузилась в теорию перемещений во времени.

— Вроде бы всё логично, но... — через минуту сказала она. — То есть, ты хочешь сказать, что путешественник во времени не перемещается сам, а перемещает лишь... как бы так выразиться... точку настоящего?

— Можно сказать и так, — кивнул Гарри. — Я не силён в терминологии, но по факту получается, что ты можешь переместиться на десять лет в прошлое, и девяносто шестой год станет для тебя неопределённым будущим. И если ты, скажем, уговоришь своих родителей уехать из страны, для тебя ничего не изменится. В реальности так и будут существовать две Гермионы Грейнджер. Одна в Британии и на десять лет старше — ты, а другая будет жить где-нибудь в Америке вместе со своими родителями и никогда не полезет менять прошлое.

Гермиона ещё на минутку задумалась, а потом с такой хитрой улыбкой посмотрела на друга, что он понял: сейчас будет что-то особенно каверзное.

— Хорошо, а как ты объяснишь такой вариант. Представь: ты перемещаешься на десять минут назад, заходишь в эту комнату и говоришь себе-прошлому: “Привет, Гарри, я из будущего. Через десять минут ты должен переместиться в прошлое”, — и сидишь с ним всё это время. Через десять минут ты-прошлый исчезает и всё вроде как возвращается на круги своя. Внимание вопрос: что будет с твоими воспоминаниями? Вспомнишь ли ты как в своё время к тебе заходил ты из будущего? А если нет, то куда делся тот ты, в воспоминаниях которого ты к нему заходил?

— Это довольно запутанная ситуация, я долго над ней размышлял, — кивнул Гарри. — И сложна она в первую очередь тем, что касается самоосознания, и, следовательно, при обдумывании подобных вопросов мозг просто взрывается, — он задумчиво взъерошил волосы и продолжил: — Представим: время три часа дня, я сижу в комнате и тут мне взбредает в голову переместиться на час назад. Перемещаюсь. На часах теперь два часа дня. Я сообщаю себе-прошлому, что через час он должен переместиться на час назад, тот кивает и мы мирно общаемся. Через час он берёт хроноворот и... — Гарри вздохнул и посмотрел на Гермиону, — и этой ситуации я просто до жути боюсь. Поттер-прошлый перемещается на час назад, утягивая за собой точку настоящего, и я перехожу в разряд уже несбыточного будущего. Ведь моё самоосознание несовместимо с самоосознанием того Поттера. Он помнит, что к нему пришёл Поттер-будущий и сказал время перемещения, но у меня-то всё было по-другому! С моей точки зрения я сам решил переместиться. В общем, я не знаю, как это назвать, я не в состоянии представить, что будет после срабатывания хроноворота. Я просто исчезну. Поэтому я называю это смертью, — Гарри помолчал немного и продолжил. — А вот с точки зрения того Поттера всё будет логично: появился Поттер-будущий, сказал о времени перемещения, через час Поттер-прошлый переместился, став Поттером-будущим, проводил себя прошлого и пошёл пить чай. Для него ничего не изменится, потому как это уже вторая итерация перемещения и их самоосознания полностью совпадают. Причём аналогичная ситуация возникает и в другом случае. Вот тебе пример: я захожу в комнату, осматриваюсь и перемещаюсь в прошлое на десять минут. Ломаю там, скажем, стол, выхожу из комнаты и прячусь неподалёку. Через несколько минут в комнату заходит Поттер-прошлый, осматривается, а стол уже сломан! Поттер-прошлый перемещается в прошлое и... — Гарри почесал затылок и продолжил. — В общем, я полагаю, будет стираться каждая следующая итерация Гарри Поттера до тех пор, пока ситуация не придёт к полной идентичности самоосознания Поттера-прошлого и Поттера-будущего.

Гермиона кивнула и глубоко задумалась. Видимо просчитывала подобную ситуацию с собой в главной роли. Через несколько минут она очнулась и посмотрела на друга:

— Да, осознать такое действительно непросто. И знаешь, что-то мне как-то не по себе становится, когда я об этом думаю.

— Вот-вот, и самое поганое, что такая же ситуация возникает, когда кто-то другой воспользуется хроноворотом, чтобы изменить что-то, что может отразиться на тебе.

— Третий курс? — сглотнула Гермиона.

— Ага. Я долго отходил, когда осознал всё это. Вот представь ситуацию: сижу я, скажем, на прорицаниях и волнуюсь: где же Гермиона, почему она не пришла? А ты в это время сидишь на уроке по рунам. Потом ты перемещаешься в прошлое и приходишь на прорицания, где мы весь урок смеёмся над Трелони. Вопрос: что стало с тем Гарри, который волновался? В общем, не знаю, сколько Гарри Поттеров ушло в небытие, знаю лишь, что я самая последняя версия, учитывающая в себе все твои прыжки.

Наблюдая за бледнеющей подругой, Гарри иронично хмыкнул, вспоминая свою реакцию после того, как он сделал эти выводы. Помнится, он дня три ходил задумчивый и рассеянный, пытаясь понять — сколько штук Гарри Поттеров ушло в небытие во время третьего курса? По всему выходило, что много. Очень много.

— Какой ужас! О такой точке зрения я даже и не думала. Так это что выходит: стоит только кому-нибудь переместиться в прошлое и изменить что-нибудь касающееся нас, то мы исчезнем? И это может произойти в любой момент?

— Теоретически да, — кивнул Гарри, — а по факту: кто его знает? А вообще не заморачивайся, ведь это всего лишь мои домыслы. Вполне возможно, что самоосознание не исчезает, а изменяется, прописываясь заново.

— Но всё равно мне как-то не по себе, — нахмурилась Гермиона. — Потерять часть себя, чтобы жить в новой реальности...

— Забей, так будет проще, — улыбнулся Гарри, сел на подлокотник кресла подруги и обнял её за плечи. — В конце концов, если мы будем осторожны, то никогда этого не узнаем, а ведь всего-то нужно не доводить себя-прошлых до перемещения в прошлое, если, конечно, к нам не явятся мы из будущего. Что, после этого разговора, ну очень маловероятно.

Посидели, помолчали. Гермиона с явным скрипом переваривала в себе на редкость косноязычную сентенцию друга.

— Мда... — протянула Гермиона. — Вот и наступил второй момент в жизни, когда мне дьявольски хочется напиться.

— А первый когда был? — полюбопытствовал Гарри.

— Когда я поняла, что ты убийца, — запросто ответила Гермиона и потянулась за бутылкой. — Ладно, пусть так. Мы переместились в прошлое и предотвратили появление Волдеморта. История пошла по новому пути. Что дальше?

Гарри вздохнул и виновато покосился на подругу. Это будет сложный разговор, потому как его текущий план был, по сути, дорогой в один конец, и не подразумевал возвращения в это время.

— Дальше... Не знаю. По сути, кроме тебя в этом времени меня ничего не держит. Если бы я шёл на эту авантюру один, то потом просто перенёсся бы в семидесятые да там и остался. Закончил бы Хогвартс вместе с родителями, занялся чем-нибудь. Возвращаться в наше время бессмысленно, ведь тут будет жить свой Гарри Поттер — выросший в любящей его семье и никогда не знавший проблем с Тёмным Лордом, — он ещё раз вздохнул, помолчал и продолжил. — Но ведь ты будешь со мной?

— Куда уж я тебя одного отпущу, — проворчала Гермиона, — особенно после таких вот разговоров.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри. — И тут возникает вопрос: чего хочешь ты? Мне-то, по идее, вообще всё равно в каком времени жить. Так что как решишь, так и будет.

Она крепко задумалась и, судя по её лицу, не о слишком-то приятных вещах.

— Ммм... — в конце концов протянула она, — а не пользоваться хроноворотом не вариант?

— Я не хочу жить постоянно в бегах, я не хочу видеть, как погибают близкие мне люди, и, самое главное, я хочу видеть уже погибших живыми. Стоит ли оно того? Я думаю стоит.

— Это что же выходит: я больше никогда не увижу своих родителей? — нахмурилась Гермиона.

— Ну почему же не увидишь? Ты можешь стать им другом семьи, или, чем чёрт не шутит, сможем выставить тебя потерявшейся во младенчестве, но потом чудом нашедшейся сестрой твоей матери. Тем более, вы с ней очень похожи.

В комнате вновь воцарилась тишина. Гарри запрокинув голову меланхолично смотрел на потолок, а Гермиона подошла к окну и уставилась в даль.

— Знаешь, такие решения на лету не принимаются, — вздохнула она, поворачиваясь. — Дай мне время, чтобы обдумать всё это и найти приемлемый вариант.

— Да без проблем, — кивнул он. — Пока нас не нашли, время есть. Думай сколько хочешь.

— Подумаю. Жаль, конечно, что вторая функция того хроноворота нам не поможет.

Гарри немного помолчал, прикидывая ситуацию и согласно кивнул:

— Да, в таком случае, боюсь, откатятся вообще все наши действия и будем мы с тобой снова теми же первокурсниками, что были пять лет назад при тех же стартовых, так сказать, условиях.

— Ладно, давай спать. Что-то мне уже не хочется сегодня ничего обсуждать.

— Давай, — согласился Гарри.

— Спокойной ночи, — Гермиона залпом допила бокал, поднялась и ушла в свою спальню.

— Спокойной, — кивнул он ей в след и задумчиво посмотрел в окно.

* * *

Кассис, Франция, 25 октября 1996 года, 9:00.

Это утро на юге Франции выдалось холодным и пасмурным. Серые свинцовые тучи заволокли горизонт от края до края, а с севера дул довольно холодный пронизывающий ветер.

Гарри стоял на веранде и меланхолично смотрел на волнующееся море. Вчерашний разговор оставил у него двойственные чувства. С одной стороны, его переполняла жажда действий. Хотелось поскорее схватить маховик времени и рвануть переделывать прошлое. Сделать то, о чём частенько мечтал последние два года. С другой же — он здорово опасался накосячить, раздвоиться и по недоразумению перескочить в разряд “несбыточного будущего”, утащив за собой и Гермиону.

Он обернулся, облокотился спиной о перила веранды и сквозь кухонное окно увидел свою подругу, которая выставляла на стол вновь заказанный завтрак. Её движения были спокойными и уверенными, но он видел, что спала она сегодня от силы пару-тройку часов. Всё-таки вчерашнее предложение Гарри крепко выбило её из колеи. Гарри хотел подойти к ней, чем-то помочь, поговорить, но не делал этого. Он прекрасно её знал и чувствовал: сейчас не время лезть к ней в душу. Может, потом, когда она переварит всё это и примет окончательное решение, но не сейчас.

Гарри смотрел на свою лучшую подругу и поражался, восхищался ею. Такая хрупкая снаружи, она была несгибаема внутри. Её верность, стойкость и выдержка не имели себе равных. Пойти против системы, спорить с сильнейшими мира сего, планировать побег из страны для опасного преступника — это могла только она — Гермиона.

Гарри чувствовал себя последней сволочью. Он знал, что она пойдёт за ним и в огонь, и в воду, не отпустит одного. И, по сути, своим решением он вынуждал её оставить привычный мир, бросить дом, родителей, бросить друзей, наконец. И ради чего? Ради того, чтобы снова подстраховать его, Гарри Поттера, когда он снова сунет голову в распахнутую драконью пасть.

— Гарри, ты идешь? — Гермиона вышла на веранду.

— Ага, спасибо, — невпопад ответил он, разглядывая подругу.

Простецкие синие джинсы, серая майка да красная клетчатая рубашка навыпуск. Довольно милое лицо с добрыми карими глазами и без следа косметики. Непослушная грива каштановых волос, мягкими волнами спускающаяся до лопаток. Такая уютная и домашняя... Чёрт возьми! Как эта с виду совершенно беззащитная девушка может быть отважнее, решительнее и смелее большинства знакомых Гарри взрослых магов? Загадка.

Гермиона недоумённо посмотрела на него и поёжилась под очередным порывом ветра. Гарри подошёл к ней и порывисто обнял. Было здорово вот так вот запросто обнять дорогого тебе человека. Просто обнять, просто дарить тепло без каких-либо намёков и подтекстов.

— Гермиона, ты же знаешь: если ты захочешь остаться здесь, в этом времени, то останусь и я, — прошептал Гарри. — Изменю имя, внешность. Поступим в какую-нибудь школу магии и будем просто жить дальше.

— Нам не дадут, — вздохнула Гермиона, уткнувшись лицом в его шею. — Ни Дамблдор, ни Волдеморт, ни Беннет тебя в покое не оставят. Рано или поздно тебя найдут.

— Тогда мы можем вернуться в прошлое ментально. На начало весны, например.

— Что это изменит? Да, Сириус будет жив, но ситуация с Волдемортом останется прежней, и кто знает, как она повернётся через неделю, месяц, год? Нет, Гарри, — Гермиона отстранилась и посмотрела другу в глаза, — ты нашёл действительно лучший выход из ситуации. Мы вернёмся в прошлое, изменим будущее и уже потом будем думать, как жить дальше.

— А как же твои родители?

— Я маглорожденная. Известная подруга Гарри Поттера, одна из лучших учениц Хогвартса, которая участвовала в стычке в Отделе Тайн, — Гермиона порывисто вдохнула и ещё крепче прижалась к другу. — Когда Волдеморт выйдет из тени, и Пожиратели снова начнут охотиться на людей, я и моя семья окажемся одними из первых в списке. Так что я ещё хочу защитить и их... — она постояла ещё немного и мягко высвободилась из объятий. — В общем, кончай хандрить. Да, для меня это трудно, но я понимаю, что это необходимо сделать. А пока пойдём лучше позавтракаем.

Завтрак прошёл в обоюдной задумчивой тишине. Лишь когда подоспело кофе, Гермиона отложила в сторону свою тарелку и начала разговор:

— Возвращаясь к твоему вчерашнему предложению, — она налила себе кофе. — Ты ведь не вчера всё это придумал? Уж слишком хорошо продуманы твои теории, да и излагал ты их на удивление гладко.

— Нет, не вчера, — кивнул Гарри в ответ. — То путешествие во времени в конце третьего курса довольно сильно захватило меня, и я увлёкся перемещениями во времени.

Он вкратце рассказал ей о своих изысканиях в школьной библиотеке, размышлениях, да мысленных экспериментах.

— Понятно, — Гермиона отпила кофе и посмотрела на друга. — В общем, я решила: пока действуем по твоему плану, а как покончим с Волдемортом, будем думать дальше. Что сейчас загадывать? Может у нас и не выйдет ничего.

— Да ну ты брось, — хмыкнул Гарри. — Что у нас там может не выйти?

— Да мало ли какие непредвиденные обстоятельства случаются? Во всяком случае, перед прыжком нам надо хорошенько подготовиться. Деньги, информация, что-нибудь про запас.

Вот в этом была вся Гермиона. Решив для себя что-то, она сразу же и без малейших колебаний переходила к следующему этапу — к подготовке. Гарри ни на гран не сомневался: эта кареглазая умница ещё прошлым вечером успела продумать всё вплоть до мелочей.

— Предлагаю конвертировать твои доллары в золото, оно в любое время в ходу. Потом переместимся на год-полтора назад, чтобы спокойно заняться поиском Реддла по архивам. Если ничего не найдём, то прыгнем ещё глубже в прошлое. Кстати, как ты планируешь избавиться от него?

— Достанем пару портключей, найдём его родителей и раскидаем по миру, — пожал плечами Гарри. — Или узнаем кто из его родителей потомок Слизерина и организуем тому бесплодие. Зелья Флетчер достанет.

Долгое молчание и пронзительный взгляд карих глаз были ему ответом.

— Ты совсем что ли? Зачем людей-то калечить?

— А вдруг это не воспитание, а наследие? — возразил Гарри. — Он же ставит себя наследником Слизерина. Вдруг кто-то из его родителей зачнёт ребёнка, а он всё равно пойдёт по стопам Волдеморта?

— Я тебя умоляю, — закатила глаза Гермиона, — оставь эту чушь!

— Нет, где я не прав? — закусил удила Гарри. — Что мы знаем о Реддле и его детстве? Его имя — Том Марволо Реддл, он учился на Слизерине и в своё время открыл Тайную комнату. Всё. Больше ничего о нём мы не знаем. Так что, извини меня, но я бы не стал так скоро отметать версию с бесплодием. Мне это тоже очень не нравится, это кажется низким и подлым, но, блин, нет человека — нет проблемы!

— Только через мой труп! — отчеканила Гермиона.

Гарри поёжился под недобрым взглядом подруги и нехотя уступил:

— Хорошо, я всё понял. Ладно, хрен бы с ним, даём денег и отправляем по одиночке куда-нибудь в подальше, авось там и останутся. Можно даже память стереть для верности. И если у кого-то из них там будут дети и они пойдут по стопам Волдеморта — это будут уже не наши проблемы.

— Когда ты успел стать таким циничным?! — неприятно поразилась она.

— Жизнь заставила, — вздохнул Гарри в ответ. — В общем, берём первый вариант за основной. Заказываем портключи куда-нибудь в Австралию и Южную Америку. Так они точно не встретятся. Что дальше?

Гермиона некоторое время молчала, недовольно поглядывая на друга, но затем продолжила:

— Нужны зелья. Набор всевозможных зелий на всякий случай. Вдруг нам придётся переместиться во времена Гринденвальда или Второй мировой, а там всякое может случиться, — Гермиона немного помолчала и грустно вздохнула: — И, да, я хочу в последний раз встретиться с родителями. Когда ещё я их увижу и увижу ли вообще?

— Так в чём проблема? Как будем добираться? — деловито спросил Гарри.

— У меня есть портключ в Лондон, захватила на всякий случай, если придётся срочно возвращаться, но это оставим на самый последний момент. Сначала надо разобраться с твоим хроноворотом и обменять деньги на золото.

Гарри сходил в свою комнату и принёс рюкзак. Достал хроноворот.

— А с виду как обычные часы, — пробормотала Гермиона, вертя его в руках.

— Проведи пальцем по ободку, — посоветовал Гарри. — Три раза против часовой стрелки, один по часовой и ещё четверть оборота против. Начни с четвёрки.

Часы пропели тихую переливчатую мелодию, и на стекле циферблата появились два слова, одно над другим: “В будущее” и “В прошлое”.

— В общем, тут всё просто, — рассказывал Гарри, уже успевший поиграться с приобретением. — Крутишь заводилку — перелистываешь пункты, нажимаешь на заводилку — выбираешь пункт.

Гермиона выбрала пункт “В прошлое”, и на экране появились следующие два варианта: “Душа” и “Тело”. Выбрав второй, девушка увидела целую вереницу вариантов: “х100 лет”, “х10 лет”, “х1 год”, “х месяцев”, “х недель”, “х дней”, “х часов”, “х минут”.

— Выбираешь пункт, тем же колёсиком задаёшь значение, выбираешь “Применить”, задаёшь следующее значение. Когда закончишь, выбираешь “Старт”, и хроноворот срабатывает.

— Да, я уже поняла, — кивнула Гермиона. — У меня часы электронные похожим образом настраиваются. Ничего сложного, — девушка пролистала список до конца и выбрала “Выход”. Хроноворот тут же превратился в обычные ничем не примечательные часы. — Хорошо, надень на руку и не снимай. Вдруг нас застанут у моих родителей и придётся срочно уходить.

— Понял, — кивнул Гарри, следуя совету подруги. — Ну что, посчитаем наши финансы?