Замерзшее сердце  (гет)

Гермиона. осень 1998 года

Tantum doluerunt, quantum doloribus se inseruerunt — Страдают настолько, насколько поддаются страданиям

Больно… Как мне больно... Мама, где ты?

— Я здесь, Гермиона. Теперь все будет хорошо. Ты очнулась.

— Мне больно...

— Сейчас, милая. Сделайте укол. Ей очень больно.

Гермиона почувствовала, как ей сделали укол, и снова уснула.

Гермиона долгое время находилась в каком-то полусне-полуяви. Она то и дело просыпалась и снова проваливалась в глубокий сон, даже не осознавая: где она, что с ней.

В один из дней Гермиона проснулась окончательно. Открыв глаза, она увидела рядом с собой женщину в медицинском халате.

— Где я? Что случилось?

— В больнице. Вас сбила машина. Кризис миновал, так что вы выкарабкаетесь! Мы сообщим вашей матери, что вы пришли в себя.

— Мама была здесь?

— Конечно. Она очень переживала за вас, сидела у вашей постели дни и ночи напролет. Я отправила её домой, чтобы она отдохнула немного, а то на ней лица уже не было. Но вам вредно много напрягаться, попробуйте сейчас заснуть, а завтра я вызову вашу мать.

Гермиона послушно закрыла глаза и быстро уснула.

На следующее утро, когда Гермиона открыла глаза, рядом сидела Кэтрин Малхолланд.

— Вы? А где мама?

— Чья мама? Твоя? — Кэтрин удивилась.

— Медсестра сказала, что моя мама была здесь.

— А это… Это была я. У тебя нашли только листок с адресом Гардинеров. Телефон не отвечал. Полисмен, посланный разыскать кого-нибудь, кто знает тебя, попал ко мне. Я тут же поняла, что речь идет о тебе. Я приехала в больницу и опознала тебя как свою дочь. У моей дочери есть оплаченная страховка. А тебе была нужна срочная операция, иначе ты могла просто умереть. У меня в этой больнице работает младшая сестра, она-то мне и помогла. Так что, в этой больнице тебя знают как Гермиону Малхолланд. Я знаю, это преступление, но у меня не было денег на эту дорогую операцию.

— Какую операцию?

— У тебя была сломана левая рука, несколько ребер, и ещё трещина в голове, из-за этого открылось сильное внутреннее кровотечение. Сейчас уже все в порядке. Если конечно можно так сказать.

— Сколько я была без сознания?

— Почти три недели.

— Меня никто не искал?

— Нет.

— А писем тоже никаких не было? Может совы приносили что-нибудь?

Кэтрин странно покосилась на девушку и покачала головой. И Гермиона решила не продолжать расспросы, пока окончательно не придет в себя.

— Вы сказали, не было денег? — удивленно вспомнила она слова Кэтрин.— Но у меня в сумочке лежала довольно большая сумма. Я перед отъездом заняла у друга на переезд.

— В сумочке почти ничего не было. Только записка, без подписи, обращенная к тебе, Гермиона. Листок с адресом нашли в кармане джинсов.

— А как же паспорт и другие бумаги? Там же были фотографии.

— Ничего! — еще раз покачала головой женщина.

— А как я смогла стать вашей дочерью?

— У неё в документах стоит Элизабет Г. Малхолланд. Я объяснила, что твое второе имя Гермиона. Не думай об этом. Ты могла умереть, а моя дочь все равно никогда не пользовалась этой страховкой.

— А где ваша дочь сейчас?

— Она по уши влюбилась в одного парня и уехала с ним в Новую Зеландию. Дома уже год не появляется.

— Вы пошли ради меня на преступление. Спасибо, миссис Малхолланд.

Кэтрин ласково погладила её по голове.

— Все будет хорошо. Главное, что ты выжила и скоро окончательно поправишься.

С этого дня Гермиона быстро пошла на поправку. Её очень беспокоило, что никто её не разыскивает. Ведь Гарри уже должен был заволноваться и начать поиски. Но она разумно решила отложить решение этого вопроса до окончательной выписки из больницы.

Из больницы Гермиону выписали в середине сентября. Кэтрин привезла её к себе. Девушке просто некуда было идти. Да и денег у неё совсем не было.

— Врач сказал, что тебе нужно соблюдать постельный режим еще пару недель. Так что быстро в постель. Я сейчас принесу тебе что-нибудь вкусненькое,— и Кэтрин привела девушку в комнату на втором этаже.— Будешь жить пока здесь.

— Миссис Малхолланд, вы можете мне помочь?

— Зови меня просто Кэтрин. Чем я могу тебе помочь, милая?

— Мне надо связаться с моими друзьями в Англии.

— Давай позвоним кому-нибудь из них, и они за тобой приедут.

— Нет, у них нет телефона.

— Напиши им письмо.

— Куда? — простонала Гермиона. — У волшебников нет обычной маггловской почты.

Кэтрин испуганно посмотрела на неё:

— Девочка моя, тебе надо поспать, у тебя, наверное, галлюцинации были, пока ты лежала без сознания.

— Кэтрин, меня зовут Гермиона Грейнджер. Я волшебница и родная дочь Джейн и Бена Гардинер. По настоящему их зовут …

Через полчаса Гермиона закончила свой рассказ. Кэтрин все это время молча и удивленно смотрела на неё.

— Что вы думаете о моем рассказе?

— Резюмирую твой рассказ: ты волшебница, спрятала своих родителей от самого ужасного волшебника всех времён, предварительно изменив им память. Испытав большое потрясение, ты потеряла магию, и не можешь доказать мне, что ты волшебница. У тебя нет никаких документов и денег. И ты хочешь, чтобы я поверила в этот бред? Прости, Гермиона, но я тебе не верю. Я знаю, что врачи говорят: надо поддакивать сумасшедшим. Но я не собираюсь тебе потакать в этом бреде. И главное, я через своих знакомых в полиции узнавала. Никто не искал девушку с твоими данными и фотографией ни в Австралии, ни в Англии. Если ты будешь пытаться повторить свой рассказ, я сдам тебя в сумасшедший дом. И пусть тобой занимаются профессионалы. А сейчас забудем об этом разговоре. Я очень привязалась к тебе и искренне хочу помочь. Я сейчас спущусь на кухню и принесу нам чай и пирожные. А ты успокойся и перестань придумывать.

Когда Кэтрин ушла, Гермиона отвернулась к стене и заплакала.

Мне придется самой найти выход. Придется что-то придумать, — буквально стучало в голове у Гермионы. — Но что?

Женщина пришла через час, дав девушке время успокоиться. Гермиона уже не плакала и просто лежала на кровати.

— Будем пить чай и строить планы на будущее, — весело сказала Кэтрин, молча, предложив девушке сделать вид, что ничего не произошло.

— Мне без сахара, — ответила та, приняв правила игры.

— У тебя нет никаких документов. Я посоветовалась со своим другом. Мы можем подать на восстановление твоих документов на настоящее имя.

— Боюсь, что нет. Перед отправкой родителей я уничтожила всякое упоминание в маггл... в официальных документах обо мне и моих родителях с помощью…

— Да, да я поняла как, — перебила её Кэтрин.

— Остаётся снова пойти на преступление и купить тебе новые документы. Мой друг может этим заняться, но нужно определиться с именем и фамилией. Предлагаю тебе стать моей дочерью, Гермионой Малхолланд. Во-первых, если я буду подтверждать твою личность, то будет меньше подозрений, и, во-вторых, у тебя не будет проблем с эмиграционной службой и визой. А соседям скажем, что ты училась в Англии. Я живу здесь только 6 лет, и близко подружилась только с Джейн. Приятели дочери, конечно, могут что-то заподозрить, но их сейчас здесь не бывает. А если Элиза вернется, мы что-нибудь придумаем, — она вдруг замолчала.

— Что-то случилось? — испуганно спросила Гермиона.

— Джейн покончила собой, выбросившись из окна.

— Когда? — сдавленно спросила девушка.

— Через неделю после того, как ты попала в больницу. Ты лежала без сознания. Я не хотела тебе сообщать, пока ты окончательно не поправишься, — Гермиона горько заплакала. Кэтрин ласково погладила девушку по голове и вышла, закрыв за собой дверь и оставив её оплакивать свое горе.

Через две недели у Гермионы был паспорт на имя Гермионы Малхолланд. Гермиона Грейнджер временно, как надеялась сама Гермиона, исчезла с лица земли. А она стала дочерью Кэтрин, имела сестру-погодку и искала работу, чтобы не сидеть на шеё у «матери».

Окончательно поправившись после аварии Гермиона начала искать работу, а с ней и магический квартал Сиднея. Она точно знала, что в Австралии есть магическая школа, и что в таком большом городе должны быть магические магазины и совиная почта, которые Гермиона и искала. Она отправила несколько писем на адрес Норы и Хогвартса через обычную почту. Но ответа не получила, чего впрочем, и следовало ожидать. Вместо поисков работы, девушка методично обходила и осматривала квартал за кварталом, ища бар или что-то наподобие «Дырявого котла» в Лондоне со странными посетителями. Но в Австралии из-за сильной жары маги, похоже, не носили мантии. За месяц Гермионе не попался на глаза ни один человек, одетый в мантию.

Кэтрин, видя, что она каждый вечер приходит измученная и удрученная, посчитала, что это из-за отсутствия работы и взяла дело в свои руки. Она снова подключила свого таинственного друга и через неделю Гермиона работала в престижной фирме. Числилась она младшим офис-менеджером, но на самом деле вся работа заключалась в варке кофе и мытья чашек. Гермиона целыми днями варила кофе, разносила и забирала чашки, перемывала их и снова разносила по сотрудникам. Изредка она отвечала на телефонные звонки. И медленно сходила с ума от охватившей её безысходности. Она попала в ловушку, из которой не видела выхода, денег на билет она пока не смогла накопить, заплата была крошечная и, если бы не Кэтрин, вряд ли Гермиона смогла бы сама себя содержать.

Драко. Сентябрь 1998 года.

Суд на Панси состоялся через два дня после освобождения Драко. Он вместе с матерью сидел в первом ряду и внимательно слушал показания свидетелей, хотя адвокат уже вкратце обрисовал их, и теперь оставалось только ждать, сработает ли их уловка. Уловка была достаточно простая и наивная, но чтобы освободить любимую Драко был готов пойти и более грязные методы.

Первой выступала Минерва Макгонагалл, которая поведала суду о поведении Панси во время осады. О её предложение сдать Гарри Поттера Тому-Кого-Нельзя-Называть.

Потом вызвали Милисенту Булстроуд. Тут-то и началось самое интересное:

— Я очень хорошо знаю Панси. Мы с ней дружим с детства. И я всегда ей подчинялась. Она очень властный человек. Когда нас отправили по домам. Панси предложила пойти к Тому-кого-нельзя-называть. Чтобы вместе с ним и другими пожирателями вернуться в Хогвартс. Я не хотела, но она настояла, пообещав, что в противном случае у меня будут неприятности с Малфоями. Я подчинилась ей, и мы отправились к пожирателям вместе с некоторыми другими слизеринцами, которые тоже решили к ним присоединиться.

Когда началось нападение, мы с Панси потеряли друг друга из виду. И я все сражение пряталась в лесу. Я боялась, что меня убьют. Поэтому не знаю, что там она делала. Я вернулась в замок только на рассвете, почти сразу после падения Того-кого-нельзя-называть, и разыскала её на втором этаже, в коридоре. Она попросила меня говорить, что мы с ней вместе прятались в лесу. Я ничего не ответила ей. Но, при проверке всех палочек выяснилось, что её палочкой произносились такие серьезные заклинания, как: Круцио, Империус, Сектумсепра и еще парочка серьезных заклинаний. Когда меня начали допрашивать, я рассказала правду, — закончив давать показания, Булстроуд сошла с места свидетеля и села в последний ряд.

Защита вызывает Панси Паркинсон:

— Это правда, что вы предложили сдать Гарри Поттера Волан-де-Морту?

— Да, к сожалению. Это было импульсивно. Я хотела предотвратить битву, ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть обещал, что остальные не пострадают.

— Вы являетесь пожирателем смерти?

— Нет, — Панси сняла кофточку, оставшись в блузке без рукавов.— У меня и знака нет.

— Вы утверждаете, что почти не использовали заклинания во время битвы?

— Да. Во время первой битвы, я побежала искать Драко к нам в подземелье. Не найдя его там, я пошла наверх. В это время лестницу засыпали камни из стен. Чтобы пробить дорогу я использовала Бомбарда Максима. Потом я пользовалась только Экспеллиа́рмус.

— Вы ведь слышали показания Булстроуд? Что вы можете нам рассказать?

— Это правда, что я уговорила её вернуться в Хогвартс. Там остался мой жених Драко Малфой, и я хотела быть с ним. Но я не забирала у неё палочку. Все было как раз наоборот. Перед самой битвой я обнаружила в кармане чужую палочку. Я её узнала — это была палочка Милисенты. А моя палочка просто исчезла. Думаю, что это Милисента поменяла палочки. Я искала Милисенту, чтобы забрать свою палочку назад. Уже после битвы я увидела Милисенту в коридоре на втором этаже. Я подбежала к ней и вырвала свою палочку, кинув ей в руки её палочку. Если бы я знала, что она вытворяла с моей палочкой, я бы никогда не стала бы её возвращать.

— Кто-нибудь видел вас с другой палочкой?

— Думаю, что во время битвы никто не обращал внимание на то, какими палочками кто пользуется. Тем более что я не сражалась. Я же почти все время провела в подземелье. Поверьте мне, пожалуйста, я не использовала палочку для этих гнусных заклинаний.

— Почему вы отказываетесь отвечать, выпив Сыворотку правды?

Панси заметно вздрогнула при этом вопросе, но тут же ответила:

— Я на 4 месяце беременности. И не хочу повредить своему ребенку.

Люди, сидящие в зале тут же зашумели. Панси подождала, пока зал утихнет, а потом продолжила:

— Меня осматривали тюремные доктора, и есть медицинское свидетельство моей беременности.

— Но ведь врачи утверждают, что для ребенка, это абсолютно безвредно?

— Это утверждают тюремные доктора, а мой личный доктор считает, что это может негативно отразиться на плоде. И я верю ему. Поэтому если моим показаниям не верят без Сыворотки Правды, значит, пусть меня осудят, — закончив говорить, Панси вернулась на свое место, рядом с адвокатом.

Драко чувствовал настроение зала и понимал, что никто не поверил словам Панси, но медицинское свидетельство было почти настоящим. За него столько отвалили! Еще бы оно не было настоящим! Оставалась надежда на их адвоката, который обещал, что в этом случае добьется «условного» приговора.

Через час объявили приговор:

И приговорить к пяти годам тюремного заключения. Но, учитывая, беременность и искреннее раскаяние подсудимой, заменить тюремный срок на ссылку в мир магглов, сроком на пять лет, без права использования магии и штрафом в размере 50 000 галеонов. Приговор вступает в силу с 5 октября 1998 года и обжалованию не подлежит.

Драко почувствовал сильное облегчение. Все-таки деньги правят миром!

* * *

Вечером Драко наконец-то остался с Панси наедине. Он тут же приступил к расспросам по поводу, что его очень интересовало:

— Почему ты просто не захотела принять Сыворотку Правды? Зачем эти сложности с ложной беременностью?

— Ну, просто не захотела, — ответила Панси, отводя взгляд в сторону. — Мне собираться пора, скоро за мной приедут, — она быстро встала с кровати.

Драко схватил её за руку.

— Панси, что ты от меня скрываешь?

— Драко, я не могу тебе рассказать, — Панси вдруг расплакалась

— Конечно, можешь! Ты же знаешь, я всегда и во всем тебя поддержу, — он привлек девушку к себе и крепко обнял.

— Я не могла выпить её выпить потому, что тогда все узнали бы правду.

— Ты сделала что-то плохое?

— Да. Я убила человека.

— Что-о-о?

— Я убила человека, — повторила Панси. — Случайно. Помнишь, я рассказывала о том, что во время первой битвы сначала пошла искать тебя у нас в подземелье? Как только я вышла из гостиной, в коридоре в меня чуть не попал зеленый луч. Я обернулась и увидела, что в меня летит второе такое же заклятие. Я просто хотела защитить себя…Защитить, — она снова расплакалась. Драко терпеливо ждал, пока его невеста успокоится, не выпуская её из своих объятий.

— Что было потом? — мягко спросил он.

— Я пустила в тот угол, откуда вылетел луч, заклинание Бомбарда Максима. Над тем человеком взорвалась стена и его, буквально, завалило камнями. И тут раздался смех с другой стороны коридора, и кто-то сказал: «Молодец, девочка. Ты его убила. Правда, он целился в меня. Но все равно спасибо. Впрочем, этот щенок вряд ли причинил бы серьезный вред своими заклятиями!» Я обернулась, это был Роберт Селвин. Он тут же убежал куда-то, Селвин погиб во время второй битвы. Я подбежала к куче осыпавшихся камней и, откатив несколько, увидела мертвое лицо мальчика. Драко, это был Колин Криви! Я вытащила его из-под камней и попыталась помочь. Но ни какие заклинания уже не помогли. Он был мертв. Я испугалась и вернулась к себе в спальню, заперлась там и просидела до рассвета. Только, когда я услышала крики радости. Я осмелилась выйти и пойти искать тебя или Милисенту.

— Ты рассказала ей?

— Нет, — покачала головой Панси. Я и тебе-то не хотела рассказывать. Но это так ужасно! Драко, я убийца!?! Мне так плохо. Все это время мне хотелось признаться в том, что я сделала. Может быть, если я понесу наказание за это, мне станет легче, но я боюсь.

— Любимая, это была просто случайность. Ты ведь даже не использовала смертельное заклятие. Ты должна постараться забыть об этом. Не вздумай никому рассказывать. Пообещай мне сейчас же. Это было непреднамеренное убийство, но поскольку ты его скрыла, то тебя посадят, и никакой адвокат не поможет. Ты рассказывала адвокату об этом?

— Нет. Хорошо, Драко, я обещаю больше никому об этом не рассказывать, — Панси как-будто хотела еще что-то добавить, но замолчала. И вдруг попросила:

— Драко, скажи мне, что ты меня прощаешь! И всегда будешь любить, чтобы ты обо мне не узнал!

Драко удивленно уставился на свою невесту, но выполнил её просьбу без дальнейших расспросов так, как видел, что Панси находится на грани отчаяния:

— Я прощаю тебя, Панси, за все, что ты сделала или сделаешь! Я очень люблю тебя! Ну, теперь ты хоть немного успокоилась? — он снова прижал её к себе.

В этот момент в комнату постучались. Вошла Нарцисса:

— Панси, ты готова. Скоро за тобой приедут.

— Идея с выкидышем очень удачна, а то бы через несколько месяцев все бы поняли, что мы их обманули,— сказал Драко, чтобы развеять напряженность, установившуюся в комнате после вопроса матери.

Нарцисса странно посмотрела сначала на него, потом на Панси. Та ответила ей умоляющим взглядом и Нарцисса промолчала. Панси снова легла на кровать. В это время снова постучали в дверь. Домовой эльф доложил о том, что прибыл доктор с санитарами. Через некоторое время Панси увезли в частную клинику, чтобы завтра объявить министерству о «выкидыше». После её отъезда Драко спросил мать:

— Что происходит? Вы вдвоем что-то от меня скрываете?

— Тебе показалось, сынок, — Нарцисса обняла его. — Я так рада, что у нас есть еще пара дней. Тебе когда в министерство?

— Завтра к десяти.

— Ты не против, если я с тобой посижу, пока ты не уснешь?

Драко улыбнулся:

— Как в детстве, мам?

— Ты уже совсем взрослый, — грустно сказала мать. — И скоро уедешь от меня.

— Мы будем друг другу писать. И ты можешь навещать нас. Тебе ведь запретили тратить на нас деньги, а не встречаться с нами, — Драко зевнул, сказывалось сильное напряжение последних дней.

— Ложись спать, сынок. Завтра у тебя будет тяжелый день, — Нарцисса ласково поцеловала сына и пошла к входу.— Спокойных тебе снов, Драко.

* * *

На следующий день, 1 октября Драко привели в кабинет на нижнем этаже Министерства. В кабинете, больше похожем на лабораторию, Драко посадили в деревянное кресло и велели не шевелиться. Из какого-то большого гудящего ящика мракоборец осторожно достал золотые наручники и одел ему на запястья. Потом он прочитал несколько заклинаний, держа палочку на наручниках. Через несколько минут, наручники растворились без следа. Драко почувствовал, что руки снова свободны.

— Как они действуют? — спросил он.

Мракоборец мрачно посмотрел на него и вдруг протянул свою палочку:

— Произнесите любое легкое заклинание, вроде Люмоса, — сказал он.

— Люмос! — произнес Драко. И почувствовал, как легкая волна магии пошла от сердца к палочке и на запястьях, в том месте, где исчезли наручники, встретила отражающую преграду и вернулась назад к сердцу. Драко почувствовал легкий удар изнутри. Он был похож на легкое Круцио.

— Если бы вы произнесли Аваду Кедавру или любое другое сильное заклинание, сила вашей магии убила бы вас изнутри. Это недавнее изобретение. Министерство им очень довольно, — с удовлетворением сказал мракоборец.

— А снять эти наручники можно?

— Можно. Любой сильный волшебник может их снять, но сами вы их никогда не снимете. Но учтите, на них наложено следящее заклинание и как только вы от них избавитесь, мы вас сцапаем и посадим в Азкабан. Министерство в любой момент может вас найти.

— В случае снятия наручников, автоматически приводится в исполнение первая часть приговора, — пояснил адвокат.

— Наручники снимут 30 сентября 2005 года. Вы имеете право выбрать любую страну для проживания. Вас регулярно будут проверять наши люди. Они вас беспокоить не будут. Если вы, конечно, ничего не нарушите. Вам запрещено пользоваться семейным сейфом в Гринготтсе. Вы должны будете жить на то, что сами заработаете, но на первое время вам будет разрешено взять определенную сумму, — официальным тоном произнес мракоборец. — Вы можете быть свободны. Вам дается два дня для сбора личных вещей и выбора города для проживания. Всю разрешенную сумму берете с собой сразу. Потом никаких поступлений от матери или друзей.

Выйдя из кабинета, Драко спросил своего адвоката про Панси.

— С ней будет также, только у неё срок больше. Вы ведь поселитесь вместе, — спросил он.

— Да. До свидания, — Драко попрощался и, воспользовавшись камином, вернулся домой, в Малфой-Мэнор.

— Все в порядке. Я дома,— крикнул он матери.

— Как все прошло? Что они с тобой сделали? — встревожено спросила мать.

— Ничего страшного, но магией я больше не смогу пользоваться. И нам срочно нужно выбрать город для проживания.

— Мне надо тебе кое-что рассказать. Это как раз касается выбора города для проживания. Драко, я должна открыть тебе семейную тайну Малфоев. У твоего отца есть родной брат. И я предлагаю тебе поехать к нему. Он живет в Америке...