Всё началось с Тревора (джен)

«Поттер, я так и знал», — обречённо подумал Лорд. Гарри прижал жабу к груди и тревожно посмотрел в темноту коридора.

— Прости Гермиона, что я не могу тебе помочь, — прошептал он, а затем чуть громче позвал:

— Малфой? Джинни?

Никто не отозвался. Похоже, Малфой и мелкая Уизли уже смылись. Поттер поднял жабу к глазам, а потом оглянулся назад.

— Почему бы и нет? — пожал плечами он и вновь вернулся в комнату, в которой только что прятался. Дверь захлопнулась. Лорд, зажатый в ладони Гарри, с удивлением узнал место. «Это же ванна старост!» хотелось закричать ему. Похоже, Поттер случайно произнёс пароль.

«Блин?! Что за идиот придумал такой пароль?!» — недоумевал Волдеморт. В его время старосты были более изобретательны, и ключом к пропуску внутрь были целые предложения из учебника по истории Магии: требовалось проявить чудеса запоминания, чтобы выговорить фразу, перечисляющую гоблинских вождей очередного восстания или пункты какого-нибудь мирного соглашения.

Лорд с интересом разглядывал ванную старост, в которой совсем ничего не изменилось с тех пор, когда он сам пользовался этой чудесной комнатой. Посреди купальни красовался довольно широкий бассейн. По краям его располагались около сотни различных кранов, украшенных самоцветами. С потолка свисала великолепная люстра со свечами. На стене всё так же играл красками витраж с русалкой, которая с лукавой улыбкой наблюдала за вошедшим Поттером.

Пока тот нерешительно мялся у двери, на Лорда внезапно нахлынули воспоминания. Он вдруг вспомнил, как много лет назад сам, будучи старостой школы, всё время спорил из-за очерёдности посещения ванной со старостой девочек Минервой МакГонагалл. Однажды он, влекомый невесть откуда взявшейся жаждой непременно вывести МакГонагалл из себя, специально пришёл сюда в то время, которое было занято Минервой. Староста девочек, которую застали врасплох, сидящей посреди ароматной пены, визжала так, что дрожали стёкла в окнах, а нарисованная на картине русалка в истерике билась головой о раму. Пока Минерва приходила в себя и тянулась за волшебной палочкой, Том успел разглядеть всё, что ему надо, и смыться. Он всё правильно рассчитал, гордая шотландка никому не рассказала о том, что произошло. Но отомстить сумела...

Воспоминания прервал Поттер, который поставил резиновую жабу на край бассейна и принялся раздеваться.

«Какого дементора?» — ошарашенно подумал Волдеморт. Похоже, мальчишка решил искупаться. Но зачем это ему понадобилось глубокой ночью?

Поттер сбросил пижаму и халат на пол, а потом открыл несколько кранов, из которых потекли тёплая вода и разноцветная пена. Волдеморт поражённо смотрел, как Гарри неловко забирается в бассейн. Его уже не столько удивляло то, что мальчишка решил принять ванну посреди ночи, а то, насколько костлявым и нескладным был Поттер. Он оказался не просто худым и выглядевшим младше своих лет, а несуразно и ужасно тощим.

Сквозь бледную кожу можно было пересчитать все рёбра, а лопатки и колени болезненно выпирали. На спине красовался след, который Волдеморт ни с чем бы не перепутал. Слишком хорошо было известно Томми Риддлу, откуда появляются подобные отметины. У него самого тоже имелись на теле точно такие же застарелые шрамы от ударов пряжкой ремня. Воспитатели в приюте с сиротами не церемонились, но кто посмел так обращаться с надеждой Магической Британии?!

Мальчишка с комфортом устроился в бассейне среди пушистой пены. Он с наслаждением потянулся и, к ужасу Лорда, схватил резиновую жабу, а затем плюхнул её в воду рядом с собой. «Замечательно! До чего я докатился?! Я теперь резиновая уточка в ванной! Мной играется выкормыш Дамблдора!» — в истерике думал Волдеморт.

Жаба беспомощно дрейфовала среди радужных мыльных пузырей, мечтая утопить проклятого Поттера. Тот даже и не подозревал, какие мысли бродили в головёнке милой резиновой игрушки. Разомлевший в тёплой ванне Гарри взял в руки жабу и неожиданно разговорился:

— Знаешь, я первый раз вот так вольно плескаюсь в горячей воде. В школе у нас только душ, а в доме тёти и дяди мне никогда не давали сидеть в ванной больше десяти минут. А ещё мне никогда не позволяли брать с собой игрушки Дадли, а своих у меня не было.

«Подумаешь! — мысленно фыркнул Волдеморт. — В моём детстве в приюте водопровод через пень-колоду работал. Я только в Хогвартсе и увидел нормальную сантехнику!»

— Дядя и тётя не со всеми такие плохие, — тут же добавил Гарри. — Знаешь, мои родные меня боятся, потому что я волшебник, — продолжал бубнить он, развалившись в ванне. — Я сам только перед школой узнал, что все те странные случаи в моей жизни происходили из-за магии! А раньше думал, что я урод какой-то, и родственники правильно делают, что ненавидят меня и держат в чулане под лестницей.

«В чулане под лестницей?! Надежду всей страны и ставленника Дамблдора запирали в каморке?!» — не поверил ушам Волдеморт. Он не мог взять в толк, почему старый бородатый интриган отправил победителя великого и ужасного тёмного мага в семью магглов-магоненавистников? Пусть они были единственной роднёй мальчишки, но ведь и хвостороге ясно, что такие нетерпимые к волшебству люди будут относиться к маленькому магу, как к собаке!

Нет, он нисколько не осуждал магглов, даже приветствовал их действия к своему врагу и символу своего поражения, но ему хотелось понять мотивы Дамблдора, которые, как всегда, были тёмными, странными и непредсказуемыми. «Чтобы разобраться в мыслях этого больного головой гения, нужно самому рехнуться!» — в сердцах подумал Волдеморт, отчаявшись найти разумное объяснение поступкам Дамблдора.

Тем временем Гарри решил закончить водные процедуры и осторожно принялся выбираться из бассейна. Лорд, который продолжал дрейфовать среди хлопьев ароматной пены, с жалостью, вперемешку с брезгливостью, наблюдал за тем, как он вытирал полотенцем свое болезненно худое тело. «Пусть родственники его не баловали хорошим питанием, но в школе-то можно было отъесться?! Хогвартские эльфы кормят, словно на убой! — пронеслось у него в голове. — Может, эта его костлявость не связана с постоянным недоеданием?»

В этот момент Гарри повернулся к Лорду спиной, вновь продемонстрировав следы побоев. Если бы Волдеморт мог, то зажмурился бы и содрогнулся, так этот дракклов Поттеров сын напомнил ему самого себя во времена приютского детства.

Одевшись, Гарри достал из воды лягушку, поднёс к лицу и сжал пальцами резиновое тельце. Раздался писклявый свист, вызвавший у него улыбку. В этот момент Лорд, которому ничего не оставалось, как смотреть в глаза мальчика, почувствовал нечто знакомое внутри себя. Боясь верить в то, что происходит, он мысленно попробовал проникнуть в мысли и воспоминания Поттера.

Волдеморт почувствовал вспышку боли во всём теле, а потом перед его глазами замелькали картинки: маленький черноволосый ребёнок подметает пол в кухне и сквозь круглые очки с тоской смотрит на троих людей за кухонным столом, весело поедающих аппетитный шоколадный торт. Вероятно, это тётя с дядей Поттера и его двоюродный брат, похожий на откормленного поросёнка. Затем появилась новая сцена: толстяк-кузен, вылезая из-за стола, как бы нечаянно, опрокидывает тарелку Гарри. Тётка ругает племянника и выгоняет его из кухни голодным.

Потом видения сменялись ещё несколько раз. Волдеморт наблюдал, как родственники маленького Гарри ругали и наказывали его за любую малейшую провинность, а часто и совершенно без повода. Как толстый кузен совершенно безнаказанно издевался над ним, пока он не научился убегать от родственничка и его дружков. Как дядя наказывал племянника ремнём за стихийные вспышки магии. Это приводило к ещё худшим результатам, отчего маггл впадал в ещё большую ярость, крича, что выбьет из маленького поганца это уродство. В конце концов, Поттера стали неделями запирать в чулане, где ему приходилось голодать по нескольку дней подряд.

Наконец обессиленного Лорда резко выбросило из воспоминаний Гарри. Голова жабы, даром, что резиновая, пылала нестерпимой болью, и Поттер, судя по всему, испытывал то же самое. Он, побледнев, отчаянно тёр свой шрам на лбу, так, похоже, и не поняв, что произошло. Ругая боль в шраме, Гарри подхватил резиновую жабу и поплёлся к выходу из ванны старост.

Болтаясь в его кармане, Волдеморт медленно приходил в себя, но вместо того, чтобы радоваться стихийно вернувшейся способности к легилименции, он напряжённо думал о том, как могло так произойти, что ребёнок, принёсший Ордену Феникса, пусть временную, но победу, рос в столь жутких условиях. Это просто не укладывалось в голове!

Со слов Гарри Лорд понял — тот до самого поступления в школу не знал, что на свете есть маги. Это значит, никто из волшебного мира им не интересовался?! Неужели Дамблдор не оставил никого присматривать за мальчишкой?! Не может быть. Выходит, он знал, как обращаются с легендой магического мира, но ему было всё равно? Или его всё устраивало? Ведь любая магическая семья с радостью приняла бы знаменитого сироту. Да та же Молли Уизли была бы счастлива примазаться к славе победителя тёмных сил. Зачем же Дамблдору нужно было, чтобы Поттер вырос забитым и запуганным, с самооценкой ниже плинтуса и полным непониманием того, что происходит в магическом мире?

Лорд вспомнил, как сам мучился от неопределённости, когда магические способности впервые дали о себе знать. В приюте его тоже считали уродом и чудовищем из-за непохожести на других. Только он не смирился как Поттер, а озлобился и начал давать отпор обидчикам, пока те не стали в ужасе обходит стороной странного мальчика с холодным злым взглядом.

Волдеморту совершенно не нравились те чувства, которые он сейчас испытывал: жалость и что-то, похожее на сочувствие к своему врагу. Кто бы мог подумать, что в раннем детстве у них с Поттером было столько общего: побои, несправедливые обиды, издевательства, затаённый страх от осознания своего «уродства» и полнейшее одиночество. Только его самого это озлобило и привело к тому, что вместо сопереживания и умения доверять людям развилась ненависть ко всему немагическому и патологическая болезненная гордость, а Поттер, похоже, продолжал отчаянно искать человеческого тепла. «Не мудрено, что он связался с первым же типом, который проявил к нему дружеские чувства. И это оказался именно Уизли! Случайно или…» — не успел додумать Лорд.

Из горестных размышлений его вывел чей-то грубый оклик: «Эй, кто там шляется в темноте?!» В следующую секунду он ощутил толчок. Мальчишка явно припустил бегом, удирая от неизвестного крикуна. В какой-то момент Лорда подбросило вверх, и он вывалился через прореху в кармане, кубарем покатившись куда-то во тьму. Ударившись о стену, резиновая жаба застыла, приходя в себя после тошнотворного падения.

Кругом было темно и тихо. Гарри и его невидимый преследователь скрылись в глубине школьных коридоров. Не имея возможности пошевелиться, Волдеморт мысленно отчаянно выругался, недобро помянув Дамблдора и Поттера. Вот уже много лет эти двое были его самыми любыми объектами для проклятий.

Никогда, даже в самом страшном сне, он не мог представить, что когда-нибудь превратится в нелепую резиновую жабу с дырочкой в правом боку, испускающей мерзкий свист. Осознавая свою полную беспомощность, он мог только лежать здесь и ждать, что его кто-нибудь найдёт.

В измученной болью и переживаниями голове путались мысли. Его слегка подташнивало, а тело ныло, будто Хагрид сплясал на нём джигу. «Странно, ведь я не чувствую боли, когда кто-нибудь на меня наступает…» — успел подумать Лорд перед тем, как отключиться. Как оказалось, резиновые жабы, в которых заключён дух мага, могут спать или терять сознание.

Он так и не смог разобраться, что с ним произошло, когда очнулся. Прислушавшись к своим ощущениям, понял, что боль ушла, но лёгкая дурнота ещё ощущалась. Ни голода, ни естественных позывов организма не чувствовалось. «Я скорее жив, чем мёртв, или наоборот?»

Он всё так же лежал у стены в одном из школьных коридоров. Вокруг царил полумрак, разгоняемый только светом факелов, что мешало определить, какое сейчас время суток, и как долго он уже тут валяется.

Где-то рядом послышались шаги и возня. Лорд напряг слух, который каким-то образом работал в резиновом теле: раздался смутно знакомый, дребезжащий старческий голоc.

— Лучше три, лучше! Отжимай тряпку-то! Как правила нарушать, так вы все герои. Вот в старые времена тебе бы ещё и десяток розог всыпали!

«Это же Филч, школьный завхоз! Старый засранец! Опять кто-то из школьных хулиганов драит полы под руководством старины сквиба!» — догадался Волдеморт. — «Раз он принимает отработку, значит, уже вечер. Это же сколько я в отключке провёл? Проклятый Поттер и его дырявые карманы!»

Будто подтверждая правильность догадок, прямо перед резиновой жабой возникла кошка, неизменная спутница вредного старика. Миссис Норрис, скорее всего, была не простой любимицей. Уже много лет она помогала своему хозяину ловить нарушителей школьной дисциплины. И не одно поколение учеников искренне ненавидело серое хвостатое создание.

«Чего тебе надо, облезлая тощая тварь?» — мысленно спросил Лорд, глядя в яркие глаза животного. Кошка обнюхала жабу, а затем толкнула её лапой и слегка прикусила. Раздался слабый свист.

«Отвали, мерзкая шелудивая блоховозка!» — взвыл бы Лорд, если смог.

Кошка и не думала оставлять его в покое. Похоже, ей очень понравился звук, издаваемый резиновой игрушкой. Миссис Норрис плюхнулась на спину и принялась играть жабой, зажатой в когтях, словно с пойманной мышкой. Время от времени она прикусывала «жертву», наслаждаясь получающимся в результате писком. Лорд не чувствовал боли, лишь жгучее отвращение. Мало ему было побывать развлечением Поттера, так теперь им забавляется эта дракклова животина!

Он прекрасно чувствовал смрадное дыхание кошки и проклинал Филча, который, видимо, никогда не чистил зубы своей домашней тварюшке. Послав с десяток беззвучных «Авад» в адрес своей мучительницы, Лорд впал в отчаяние. Миссис Норрис с каждым разом всё сильнее прихватывала жабу зубами, рискуя прокусить насквозь. Волдеморт даже думать не хотел, что будет с ним, если кошка порвёт резиновую игрушку, с которой его дух связан намертво.

Согласно вычитанной им когда-то теории о душе, попавшей в тело магической твари, после смерти животного душа мага не освобождалась. Что могло произойти с несчастным попаданцем, Лорду было неизвестно. Нужная страница в старинной книге была кем-то вырвана. «Кажется, сейчас я узнаю всё на практике! Все мои старанья по изучению тайн магии драной кошке под вонючий хвост! — беззвучно бился он в истерике. — Стоило становиться величайшим тёмным магом, если тебя сначала без всяких усилий побеждает годовалый ребёнок, а потом добивает старая шелудивая скотина?!»

Помощь пришла неожиданно. Чья-то цепкая рука вырвала жабу из смертоносных кошачьих лап.

— Ой, что это? — раздался уже знакомый Лорду звонкий голос. — Эта пищалка так похожа на жабу бедняжки Невилла! — продолжила Гермиона Грейнджер, поднеся резиновую фигурку к глазам.

Она перевела взгляд на недовольно мяукавшую кошку, буравящую девочку злобным взглядом.

— Интересно, как у тебя оказалась эта игрушка? Наверное, кто-то из первокурсников потерял, а ты нашла, — обратилась Гермиона к Миссис Норрис.

Та агрессивно выгнула спину и угрожающе зашипела.

«Грязнокровочка, хорошая, мерз… то есть милая! — мысленно взмолился Лорд, обезумевший от ужасной перспективы вновь оказаться в кошачьих когтях. — Не отдавай меня этому вшивому чудовищу! Обещаю, что когда захвачу власть, то сделаю тебя, кем захочешь, а не уничтожу за дружбу с Поттером! Хоть заместителем министра магии! Нет, это слишком… Директорм Хогвартса сделаю! Нет, это тоже не пойдёт… Клянусь, мы потом вместе решим, только спаси!»

Но судьба опять пошутила над несчастным, в такой необходимый момент вновь отняв у него способность к легилименции.

Гермиона между тем продолжала с интересом разглядывать жабу, игнорируя шипение Миссис Норрис.

— Подарю-ка я тебя Невиллу! — наконец решила она. — Бедняга так страдает после потери своего Тревора. А мы никак не можем его найти.

«Что?! Опять в лапы к жаболюбу-извращенцу?! — беззвучно возмутился Волдеморт. — Я с таким трудом убежал от этого лобызателя земноводных, а ты опять хочешь ввергнуть меня в пучину его слюнявых поцелуев?! Нет! Не смей, грязнокровка! Не смей! Иначе я тебя уничтожу! Убью! Развею по ветру! Я превращу тебя в носовой платок и подарю Снейпу! У него хронический насморк ещё с детства не вылечен!»

Кошка продолжала злобно фыркать и шипеть, но на девочку напасть не смела. Гермиона задумчиво посмотрела на неё:

— Ты так хочешь эту лягушечку обратно? Даже не знаю, правильно ли я поступаю, забирая её у тебя.

Девочка слегка опустила руку, в которой держала жабу, как бы раздумывая: вернуть игрушку миссис Норрис или нет?