Всё началось с Тревора (джен)

Он всё ещё дико кричал: «Убей его! Убей его!», когда тело Квиррелла просто осыпалось на каменный пол бесформенной кучей пепла. Всепоглощающий гнев захлёстывал душу, оказавшуюся без вместилища. В бессильной ярости бестелесный дух кинулся на ненавистного мальчишку, который с суеверным ужасом таращился на дело рук своих — кучку праха, оставшуюся от профессора.

С громким воплем Тёмный Лорд пролетел сквозь Поттера, не причинив тому вреда. Ярость его сменилась страхом, когда он понял, что остановиться не может. Невидимая сила несла неприкаянную душу неизвестно куда. Мелькающие мимо стены школы Хогвартс слились в одно сплошное серое пятно, всё кружилось и мелькало. Наконец бешеная гонка резко прекратилась, и сознание Волдеморта поглотила тьма.

* * *

Он точно не знал, сколько прошло времени после того, как тело Квиррелла перестало существовать. Мрак рассеялся неожиданно, но легче от этого не стало. Тёмный Лорд ошарашенно пытался понять, что же происходит. Он никак не мог определить, где находится, и почему больше не получается легко перемещаться в пространстве.

Вроде бы он в какой-то огромной комнате… Странные ощущения напоминали те, что он испытывал, когда обитал в теле Квиррелла, но все же что-то было иначе. Окружающие предметы казались просто гигантскими: окно, кровати, тумбочки, а взглянуть вверх он вообще оказался не в состоянии.

Волдеморт почувствовал приближение паники. Он рванулся вверх и с ликованием понял, что это удалось. Но радость длилась несколько мгновений. Подпрыгнув вверх, беспокойная душа Лорда не взмыла под потолок, как он ожидал, а рухнула вниз на что-то мягкое. Кажется, это была огромнейшая кровать, покрытая красным покрывалом.

Похоже, душа вселилась в нечто материальное. Воплотившийся не по своей воле дух излил свою досаду в крике, но вместо полного злобы вопля из его горла вырвалось лишь противное кваканье. В следующее мгновение что-то большое и сильное крепко ухватило дрожащего от гнева Лорда и потащило вверх. Тело отлично чувствовало хватку неведомого монстра, и это еще раз подтвердило — он снова облечён в плоть.

— Тревор, ты очнулся! Я знал, что тебе станет лучше! — послышался мальчишеский голос, раздавшийся где-то совсем рядом. Тут же перед взором Лорда оказалась огромная щекастая физиономия. Она ласково посмотрела на него, а потом её владелец поднёс свою жертву ещё ближе к лицу и неожиданно смачно чмокнул полными губами.

— Ква-а-а! — бешено задёргался Лорд, мелко дрожа от омерзения.

Он хотел пригрозить наглецу мучительной смертью, но опять получилось лишь длинное и переливчатое кваканье. Мальчишка крепче сжал трепыхавшееся изо всех сил тельце и куда-то понёсся, громко топая и не менее громко крича:

— Ребята, Тревор очнулся!

Перед совершенно обескураженным Волдемортом возникли ещё две гигантские рожи. Одна из них, усеянная веснушками, выражала неподдельное изумление.

— Серьёзно, а я думал, что ты притащил в школу лягушачий труп, — удивлённо произнёсла конопатая личность.

Вторую, очкастую, Лорд сначала плохо разглядел, но потом его опять куда-то потащило, и он увидел перед собой самое ненавистное лицо, после физиономии Дамблдора, конечно. Зелёные глаза за круглыми стёклами очков радостно таращились прямо на него, заставляя дёргаться с удвоенной силой от желания разорвать на части мерзкого Поттера.

— Невилл, мне кажется, что у Тревора припадок. Смотри, как его корёжит, — вдруг обеспокоенно заявил очкарик. Но, не успев договорить, схватился за лоб и болезненно сморщился.

— Гарри, тебе плохо? — испуганно спросил толстячок, названный Невиллом. — Может, сходишь к мадам Помфри?

— Ерунда, уже прошло, лучше жабой своей займись, с ней явно ещё не всё в порядке.

— Мы с бабушкой на каникулах показывали его специалисту, тот сказал, что от стресса, вызванного пребыванием в незнакомом месте, Тревор впал в спячку, но ничем не болен. Всё, что ему нужно — любовь и близость хозяина. Поэтому я и взял его опять с собой, надеюсь, в этом году Хогвартс уже не будет для него таким непривычным.

Лорда опять потащили в сторону, и он вновь увидел толстощёкого мальчика, который смотрел на него с явной тревогой.

— Нужно показать его профессору Кеттельберну, — взволнованно произнёс Невилл.

— Лучше попроси кого-нибудь из старшекурсников отнести его в Хогсмит на выходных, — предложил ему конопатый приятель. — Там должен быть зоомагазин, где могут помочь заболевшему фамилиару.

Лорду наконец удалось немного взять себя в руки. Всё это напоминало дурной сон, но, в то же время, в реальности происходящего сомневаться не приходилось: он материален! Его видят, но не боятся! Почему?! И с чего вдруг всё вокруг кажется таким огромным?!

— Посиди тут, Тревор. Надеюсь, ты скоро совсем поправишься, — сказал круглолицый Невилл, усадив Лорда в стеклянную коробку. Тот отчаянно заметался, громко квакая, но мальчишки быстро куда-то ушли.

«Тревор? Кто такой, к дракклам, Тревор?!» — растерянно пронеслось в голове Волдеморта. Он уже понял, что занял чьё-то тело, но чьё?! Почему-то не вызывало сомнений, что эту, на первый взгляд, прекрасную новость нельзя назвать везением. Осторожно посмотрев на то, что должно было бы быть его руками, он чуть не заорал от ужаса. Вместо человеческих ладоней там болтались мерзкие перепончатые лапки, а в следующую секунду Лорд с размаху шмякнулся брюшком о дно стеклянного ящика, покрытое какой-то грязью. Стоять на двух конечностях это тело явно не могло. Пытаясь справиться с охватившим его диким ужасом, он кое-как поднялся на все четыре конечности. Взгляд упал на большое настольное зеркало, которое находилось на тумбочке рядом с его невольным пристанищем.

— Ква… — только и смог исторгнуть из себя Волдеморт, когда увидел в зеркале довольно крупную серо-коричневую жабу, покрытую бородавками.

Он подался вперёд, и жаба в зеркале сделала то же самое. Он подпрыгнул, сумев прижаться передними лапками к стеклу, и животное в зеркале повторило этот манёвр.

— Ква?! — в истерике выкрикнул Волдеморт. Зеркальный двойник так же широко открыл рот, а на его щеках надулись отвратительные пузыри.

Обессилев, Лорд плюхнулся на брюхо, тоскливо глядя на СВОЁ отражение в стеклянной глади. Больше у него не было сомнений. Он — великий тёмный маг — застрял в теле жалкой жабы, принадлежащей какому-то глупому мальчишке, однокурснику дракклова сына Поттеров.

Нужно было что-то делать, как-то спасать положение. Самым простым решением казалось убийство жабьего тела. Если оно умрёт, то дух должен освободиться, но существовало одно «но». Лорд хорошо помнил, как конопатый мальчик назвал жабу фамилиаром. Это очень усложняло дело. Жаба была магической, и она, в отличие от Квиррелла, не соглашалась добровольно пускать в своё тело подселенца.

Лорд вспомнил, как когда-то, ещё в юности, читал о подобных случаях. Если душа мага попадала по каким-то причинам в тело волшебного существа, то оказывалась в ловушке. И тут предстояла борьба за власть: либо сознание человека окажется подчинено жабе, либо Тревор станет мыслящим земноводным — очень разумной, очень просвещённой в плане тёмных искусств и очень злобной, но жабой.

Это, конечно, была просто теория, но проверять её на практике совсем не хотелось. Не для этого он так мучился, создавая крестражи и скитаясь, драккл знает где, чтобы быть навсегда привязанным к тушке дохлой квакушки. Причём он не знал, сможет ли освободиться после полного разложения жабьего организма, или вновь попадёт в какую-нибудь неприятную, безвыходную ситуацию.

А самое ужасное — это полное отсутствие магии. Величайший тёмный волшебник современности, владеющий беспалочковой магией, не мог наколдовать даже простейшее заклинание! Он был абсолютно беспомощен. Полностью осознав своё положение, Волдеморт впал в неистовство. Он метался по своему узилищу, бился головой и лапками в стеклянные стены, дико и злобно орал, и бесился ещё больше, когда вместо крика слышал лишь мерзкое кваканье. Наконец он обессиленно растянулся на брюшке, бессмысленно уставившись в пустоту.

Он точно не знал, сколько времени пролежал безвольной тряпкой. В конце концов упрямый характер Гонтов взял верх. Волдеморт ещё раз злобно квакнул и поднялся на лапки. Гнев придал ему сил. Он не сдастся! Не теперь, когда цель так близко. Он выбирался из переделок и похуже, и сейчас сможет всё преодолеть. Лживый старикашка Дамблдор ещё будет валяться у его ног, вымаливая прощение за всё, а мелкий поганец Поттер — отродье заносчивых и безмозглых дамблдоровских подпевал — будет уничтожен!

Подумав, он решил выждать. Рано или поздно он разберется, почему и каким образом попал в тело этого мерзкого существа, и сможет найти выход. Сейчас самое главное — это найти себе убежище подальше от противных мальчишек. Вид физиономии Поттера вызывал просто невероятный по силе приступ ярости, застилающий глаза злобной пеленой и помутняющий разум. Да и к мордастому владельцу жабы тёплых чувств не наблюдалось. Лорда просто передёрнуло, когда он вспомнил отвратный слюнявый поцелуй этого жаболюбца. Тьфу! Даже то, что Тревор был фамилиаром мальчишки, не оправдывало глупого «девчачьего» поведения.

Немного успокоившись и преисполнившись решимости выбраться и из этой передряги, Лорд напряг свои слабые лапки и, произнеся про себя поговорку Долохова: «Где наша не пропадала», подпрыгнул вверх. Зацепившись за край стеклянной коробки, он возликовал. Удалось!

Неуклюже плюхнувшись на стол, он отдышался и огляделся внимательнее. Скорее всего, он находился в спальне студентов Гриффиндора. Вновь накатил приступ паники: окружающие предметы казались огромными, точно в жилище великанов. Кровати выглядели просто гигантскими. Перепрыгнув с тумбочки на одну из них, он аккуратно спустился вниз и попытался пробраться к двери.

«Мордредовы трусы и Мерлинова задница!» — яростно ругнулся он про себя, когда с размаху воткнулся носом в коврик. Прыгать по-лягушачьи было не так просто, как представлялось. Центр тяжести сместился, Мерлин знает куда, а тело казалось неуклюжим и неповоротливым. Вместо резвого скаканья Лорд при первой же попытке пропахал мордочкой пол. Пыхтя от злости, он попытался прислушаться к жабьим инстинктам Тревора, но не преуспел в этом — душа фамилиара затаилась где-то очень глубоко. Мысленно плюнув, Волдеморт принялся не спеша, загребая лапками, бочком пробираться к двери. На это ушло ужасно много времени. Тяжело и натужно дыша, он всё же добрался до цели и неловко протиснулся сквозь щель между дверью и косяком, возблагодарив Мерлина за то, что мальчишки неплотно закрыли дверь.

На этом его мучения не закончились. За дверью ожидаемо обнаружилась лестница. Ругаясь не хуже пьяницы с Лютного, Лорд попытался осторожно спуститься на одну ступеньку, но, подскользнувшись, кубарем полетел вниз. От неожиданности и боли он даже ни разу не квакнул, мысленно успев представить, как окажется в ловушке переломанного жабьего тела или узнает, что с ним будет, если жаба сдохнет. Лёжа у подножья лестницы беспомощным кульком, он мысленно отчаянно клял всех подряд, начиная с Дамблдора.

Пообещав засунуть в зад Великого Светлого чародея его умирающего феникса, Лорд наконец мысленно улыбнулся, представив, как волшебная птичка вспыхнет прямо ТАМ. Воображение живо нарисовало ему зрелище горящего седалища Дамблдора. Это придало сил.

Подвигав лапками, он осознал, что на этот раз ему повезло: кости жабы оказались крепче, чем представлялось. Неуклюже поднявшись, он переждал приступ дурноты и медленно пошлёпал к двери, ведущей из гриффиндорской гостиной на волю. Ему очень хотелось как можно быстрее покинуть эту неприятную комнату, сверху донизу наполненную раздражающим красным цветом. Красно-золотые ковры, шторы, скатерти, свисающие со столов, а также диваны и стены дико раздражали и вызывали головную боль. Внезапно его внимание привлёк газетный лист, валяющийся под одним из кресел. Тревор-Волдеморт тут же изменил маршрут, желая узнать, что же сейчас происходит в Волшебном мире. Смерть Квиррелла уж точно должна была попасть в прессу. Доковыляв до помятого газетного листа, он принялся ползать по нему, вчитываясь в напечатанные строчки. Странно, но ничего о Квиррелле или философском камне там не было. Обычный трёп Министерства магии, сплетни и реклама. В недоумении он глянул на дату выпуска и возмущённо квакнул.

«Двенадцатое октября тысяча девятьсот девяносто второго года?! Серьёзно?! Но ведь Квиррелл погиб в июне?! Какой октябрь?!» — мысленно возопил Лорд. Выходит, он пребывал в теле жабы уже несколько месяцев. Как такое возможно? Он вдруг вспомнил, как хозяин жабы что-то верещал о том, что его питомец, наконец, очнулся. Это означало, что жаба, и он вместе с ней, была без сознания или в анабиозе с июня по октябрь.

Размышления Волдеморта прервала чья-то наглая рука, крепко ухватившая его поперёк туловища и резко потащившая вверх.

— Так, кто у нас тут? — послышался весёлый вопрос. Перед взором Лорда предстала ещё одна веснушчатая мальчишеская физиономия. Глаза пацана смотрели очень недобро.

— Джордж, это же жаба Невилла! — раздался рядом точно такой же голос.

Новая ладонь перехватила барахтающегося Волдеморта, и на него уставилась еще одна противная рожа, точь-в-точь такая же, как и первая. Она загадочно ухмыльнулась и произнесла:

— И вправду, она! Фред, у меня есть идея. Давай испытаем на нём наше новое изобретение? Интересно, как подействует блевательная конфета на животное? Сдохнет жаба сразу или чуть попозже? А может, выживет, и тогда мы проверим действия противоядия.

— Ага! — весело заржал другой мальчик. — Невилл никогда не узнает, кто его жабу взял!

«Нет!» — буквально взвыл ошалевший от такого поворота Лорд, отчаянно заквакав. Такого он не ожидал. Столько всего преодолеть, стать великим тёмным магом и — бездарно пропасть в руках двух мелких садистов! Он бешено забился в руках мальчишки, но все его усилия вырваться были тщетными. Несчастный волшебник попытался сосредоточиться и воззвать к беспалочковой магии, которой в прошлой жизни владел великолепно, но опять без толку. Он был абсолютно беззащитен перед надвигающейся опасностью. Спасение пришло неожиданно.

— Джордж Уизли, немедленно отпусти Тревора! — раздался чей-то звонкий приказ.

Лорд извернулся в руках своего пленителя и увидел худенькую невысокую девочку с копной немыслимо спутанных каштановых кудрей.

— С чего это, Грейнджер? — насмешливо спросил мальчик, держащий его в руке.

«Джордж Уизли, — мысленно повторил Лорд, — всё ясно. Ещё один недоделок из придурковатого рыжего семейства предателей крови».

— Маленькая Гермиона хочет неприятностей? — издевательски ухмыльнулся другой мальчишка, по-видимому, брат первого.

— Это жаба Невилла, и вы не имеете права проводить над ней свои опыты! Я всё слышала! — гордо вздёрнула подбородок девочка.

— А ты отними! — хмыкнул Джордж.

— Я скажу старосте! — отчеканила Грейнджер.

— Ой, мы так боимся грозного Перси! — захихикал один из братьев.

— Только вчера засунули его головой в унитаз! Может, ты тоже так хочешь освежиться? — подхватил второй, направляя на защитницу жаб волшебную палочку.

«Всё, мне конец», — тоскливо подумал Лорд. Мальчишки Уизли были явно старше его спасительницы и, скорее всего, ей с ними не справиться.

К его изумлению, девочка по имени Гермиона не испугалась. Её глаза гневно сверкнули, когда она выхватила свою палочку в ответ.

— Если вы не оставите жабу в покое, я всё расскажу профессору МакГонагалл! — сурово заявила она.

Лорд заметил, что при этих слова на лицах мальчишек появилось зловещее выражение.

— Ты же не думаешь, Грейнджер, что после своего стукачества сможешь спокойно жить? Твоя дружба с Гарри тебя не спасёт, — предупредил один из Уизли.

— Тебе придется вечно оглядываться, когда ходишь по коридорам, и, отправляя в рот любую еду, готовиться оказаться в Больничном крыле, — добавил его близнец.

— Хм, — задумалась девочка, — а если я напишу письмо тому, кого вы двое боитесь больше всего?

— Это кому? — хором заржали Уизли. — Может, Тому-кого-нельзя-называть?

Услышав это, Лорд невольно захлебнулся кваканьем.

— Хуже, — злорадно улыбнулась его заступница, поигрывая волшебной палочкой.

«Она мне кого-то напоминает… И кто может быть страшнее меня? Дамблдор, у которого спёрли месячный запас лимонных долек?» — невольно задумался Лорд.

— Вашей матери! — победно заключила Грейнджер.

Лица мелких пакостников вытянулись, а Лорд, если бы мог, рассмеялся. Он знал, кто был матерью выводка Уизли. Молли бывшая Прюэтт! Эта деваха в гневе могла переорать баньши, деморализовав противника, а потом причинить боль, не прибегая к помощи магии, а действуя подручными средствами. Именно так братья Лестрейнджи получили сотрясение мозга, а Эйвери — перелом челюсти ещё в Первую Магическую.

«Кажется, методы воспитания мамаши Молли не слишком отличаются от её способов ведения боя», — злорадно подумал Волдеморт, когда сжимавшей его в ладони братец Уизли ослабил хватку и бесцеремонно швырнул маленькое тельце в сторону Грейнджер, которая успела подхватить жабу, не дав ей разбиться.

— Учти, Гермиона, это тебе даром не пройдёт, — оскалился один из рыжих.

— Уж мы постараемся, чтобы ты пожалела о своём решении перейти нам дорогу, — вторил ему его брат.

— Я прямо дрожу от страха. Вы просто парочка глупых хулиганов, наплевавших на школьные правила. Не удивлюсь, если вас скоро выпихнут из школы к маме домой! — надменно заявила Грейнджер, задрав нос.

«Она похожа на Беллатрису Блэк, тьфу, Лестрейндж!» — осенило изумлённого до крайности Волдеморта. Особенно с этой жуткой причёской и видом королевы Виктории, взирающей на своих подданных.

Гермиона бережно прижала к груди вырванную из рук супостатов жабу, и, одарив на прощанье близнецов презрительной ухмылкой, пошла к выходу из гостиной, гордо выпрямив спину.

— Не беспокойся, Тревор, — ласково приговаривала девчонка, гладя спинку жабы. — Я тебя в обиду не дам.

«Это же подружка Поттера!» — изумлённо припомнил Лорд, вспомнив слова Уизли о «дружбе с Гарри». Находясь в теле Квиррелла, он не мог видеть, но всё прекрасно слышал. Подружка Поттера, Грейнджер, была грязнокровкой! Это он точно помнил. «Грязнокровка спасла Тёмного Лорда от верной и мучительной смерти! — никак не мог поверить в происходящее Волдеморт. — Если бы эта дурочка знала, кто находится в теле жабы…»

— Гермиона! — вывел его из задумчивости громкий крик.

— Где ты была? — хором выпалили Поттер и его друг, как помнил Лорд, младший из братьев Уизли. Мальчишки мгновенно оказались рядом с подругой. За их спинами маячил Невилл — хозяин жабьего тела.

— Невилл! — строго посмотрела на мальчишку Грейнджер. — Ты опять забыл наложить заклинание на террариум Тревора. И он почти попал в беду.

— Спасибо, Гермиона! — обрадовано воскликнул владелец жабы. Он торопливо подскочил к девочке и почти вырвал спасенного питомца из её рук. Лорд недовольно квакнул, когда неуклюжий Невилл слишком сильно сдавил жабье брюшко. Было удивительно в этом признаться, но, находясь у грязнокровки, Волдеморт чувствовал себя вполне комфортно и в безопасности. Она, в отличие от мальчика, держала жабу бережно и аккуратно, ничего не сдавливала и не прижимала.

— А что произошло с Тревором? — поинтересовался Поттер.

— Фред и Джордж хотели проводить на нём опыты. Нужно рассказать об их проделках профессору МакГонагалл, раз староста не может справиться, — хмуро ответила Гермиона.

— Это неправильно! — возмущённо воскликнул младший Уизли. — Ты хочешь наябедничать на моих братьев?

— Они хотели изуродовать или убить Тревора! — сурово ответила Гермиона. — Нельзя оставлять это безнаказанным!

— Ква! — согласно поддакнул ей Волдеморт.

— Ничего бы плохого они не сделали! — возразил Уизли, покраснев от возмущения.

— Может, тогда сам попробуешь их вредные конфетки? А они пусть смотрят, что с тобой будет! — ехидно предложила Грейнджер, уперев руки в бока.

— Это потому, что ты девчонка. Тебе не понять! — фыркнул Уизли, насупившись.

— Хватит! — Поттер встал между друзьями, расставив руки в стороны. — Вы неисправимы! А ты, Невилл, отнеси Тревора в спальню и заколдуй террариум.

— Ну уж нет! — замотал головой Невилл, хмуро посмотрев на Рона. — Я возьму Тревора с собой на уроки! А то мало ли кто ещё захочет навредить ему! Он и так только оправился от неизвестной болезни!

Лорд бы сказал, у кого есть шанс прямо сейчас придушить многострадальную жабу в его лице, но мог только натужно хрипеть и скрипеть, крепко зажатый в пухлых мальчишеских ладонях.

— Ты возьмёшь его на зельеварение? — удивлённо спросила Грейнджер. — Профессору Снейпу это не понравится.

— Да профессору Снейпу вообще ничего не нравится в этой жизни! — вдруг встрял Поттер, снова раздражённо потирая лоб. — А особенно ему не нравимся мы с Невиллом.

Невилл поднёс фамилиара к глазам и вновь, к ужасу Волдеморта, поцеловал в нос.

— Я никому не позволю навредить Тревору! — заявил он, слегка побледнев.

«Ещё немного, и я начну привыкать к этим поцелуям и страстным объятьям!» — пронеслось в голове Волдеморта, которого трясло от отвращения. Такое же омерзение он заметил на лицах Поттера и Уизли. Лишь Грейнджер хранила невозмутимое спокойствие.

«Дожили, грязнокровка владеет собой лучше, чем чистокровные маги!» — недоуменно подумал Лорд. Девчонка своим видом опять напомнила ему другого человека — верную соратницу и преданную сторонницу. Только у Беллы была такая же идиотская причёска и надменно-ледяное выражение лица, словно она была богиней, лениво взирающей на копошащуюся у её ног чернь.

— Тревор будет сидеть тихо, и профессор Снейп его не заметит, — решительно заявил Невилл, запихивая жабу в карман мантии.

— Ты уверен? Тревор вечно старается от тебя сбежать, — приподняв бровь, поинтересовалась Гермиона.

«Я его понимаю!» — мысленно пропыхтел Лорд, страдая от жутко неудобной позы в душном пространстве.

— У меня нет выхода! Я уже никогда не смогу оставить Тревора одного в спальне! — мрачно ответил Невилл, зыркнув в сторону Уизли.

Тот с обидой рванулся к нему, но Поттер вовремя схватил друга за воротник и придержал, что-то шепнув ему на ухо.

— Тогда нам стоит поторопиться. Профессор Снейп не любит, когда опаздывают! — строго объявила Грейнджер. Она взяла Невилла за руку и потащила дальше по коридору. Поттер и Уизли последовали за ними.

Прижатый рукой Невилла, задыхаясь в кармане его мантии, Волдеморт отчаянно пытался найти способ сбежать. Если бы он сейчас владел хотя бы малой частью своей магии! Он бы в пару секунд расправился с этой сопливой компанией! Внезапно его осенило: «Профессор Снейп! Это же Северус! Это же наш, то есть мой, человек. Он присягал мне! Он должен мне помочь!» Воодушевление владело душой Лорда всего несколько секунд, пока он не вспомнил, как выглядит. Снейп, скорее, препарирует его и использует как ингредиент для зелий!

«Думай, Томми, думай, думай, думай… — лихорадочно крутилось в мозгу. — Легиллименция! Он же лучший легиллимент в Британии! И Снейп тоже неплохо владеет этим искусством. Ему можно мысленно послать призыв о помощи! Это должно сработать».

Немного приободрившись, Волдеморт попытался поудобнее устроиться в мантии Невилла. Дело осложнялось тем, что тот крепко прижимал карман рукой, лишая своего питомца способности свободно дышать. Когда Лорд уже почти потерял сознание от удушья, давление на его темницу ослабло.

«Может, совсем не Поттер должен меня убить, а этот увалень-жаболюб?» — пронеслось в голове.

— Сегодня вы должны сварить раздувающий раствор! — услышал Лорд очень знакомый голос.

Он осторожно выглянул из своего укрытия и возликовал. Начался урок зельеварения, который вёл Северус Снейп! Его трудно было спутать с кем бы то ни было — этот человек всегда взирал на собеседника так, точно его сейчас стошнит от омерзения, вызываемого столь жалкой и презренной личностью. Даже он, Тёмный Лорд, всегда немного терялся под взглядом тёмных глаз, безмолвно говоривших о том, что абсолютно все люди вокруг — это помесь флоббер-червей и облезлых крыс.

— Попытайтесь напрячь свои жалкие мозги и сосредоточиться, — вещал Снейп. — Все ингредиенты в шкафу, рецепт на доске. Можете приступать.

Невилл вновь судорожно сжал свою жабу.

— У нас получится, Тревор, обязательно! — дрожащим шёпотом произнёс он.

«Чтоб ты сдох! Обязательно!» — задушенно промычал Лорд, пытаясь получить хоть малюсенький глоток воздуха.

Наконец мальчик разжал руку, и вдох вышло сделать полноценным.

Лорд снова высунулся из кармана и огляделся. Профессор с мрачным лицом ходил по классу, заставляя учеников, возле которых он замедлял шаг, бледнеть и покрываться потом.

«А Северус возмужал. Я бы даже сказал, он внушает уважение и трепет», — хмыкнул про себя Волдеморт, глядя на своего бывшего вассала, облачённого в строгий чёрный сюртук и чёрную мантию поверх него. «И всё также не моет голову!» — добавил он, прыснув. Вместе смеха, естественно, раздалось кваканье.

Снейп замер, круто развернулся и стремительно понёсся к месту, где сидел помертвевший Невилл. Мантия эффектно взметнулась за спиной профессора, точно шлейф смерти, когда он с убийственным выражением на бледном лице навис над партой хозяина возмутителя тишины. Лорд ещё успел заметить, что все остальные студенты в страхе застыли, прежде чем высокая чёрная фигура загородила обзор.

«Мне бы так…» — пронеслись в его голове воспоминания о собраниях Пожирателей смерти, которые не испытывали по отношению к нему и половину того пиетета, что дети показывали перед Снейпом. Даже «Круцио» не смогло бы заставить Малфоя прекратить пялиться на себя в зеркальце, Долохова и Эйвери шептаться между собой, а братьев Лестрейнджей не спать, когда Тёмный Лорд толкал речь о возрождении Новой Магической Британии. И конечно, ничто в мире не могло заставить Кребба и Гойла не жрать двадцать четыре часа в сутки, постоянно при этом чавкая. Лишь Беллатриса Лестрейндж всегда неподвижно сидела в первом ряду, прожигая предводителя горящими чёрными глазами. Под этим немигающим взглядом Волдеморт всегда ощущал себя абсолютно голым и мечтал — вот бы и Белла занялась своими делами вместо того, чтобы препарировать его зрительно, жарко при этом вздыхая. От этих вздохов её завидных размеров грудь взволнованно колыхалась, а оратор начинал путать слова в заранее подготовленной речи. Один раз он, вместо «Раздавим Дамболдорову свору своей мощью», сморозил: «Мы раздавим Дамблдора её сиськами». И ведь никто и не заметил, даже Белла не изменилась в лице.

В отличие от Пожирателей, дети на уроке Снейпа пристально следили за каждым его движением и словом. Сейчас, когда гнев профессора готов был обрушиться на голову бедного Невилла, в классе повисла мёртвая тишина: ни шороха, ни скрипа пера. Похоже, дети боялись лишний раз шевельнуться, чтобы не привлечь к себе лишнее внимание.

— Как это понимать, мистер Лонгботтом? — скривившись, процедил Снейп.

— Ч-ч-что, сэр? — заикаясь, выдавил мальчик.

— Зачем вы принесли в мой класс это мерзкое животное? — профессор с отвращением кинул взгляд на жабу, которая наполовину высунулась из кармана мантии.

«Сам ты мерзкий!» — неожиданно для себя обиделся Лорд. Он понимал, что Снейп имеет в виду жабу, но его взгляд так до жути напомнил тот, каким много лет назад смотрела на Томми Риддла воспитательница сиротского приюта, что эти слова сами вырвались, преобразовавшись в очередное кваканье.

Решив, что сейчас очень удобный момент, Лорд пристально посмотрел в глаза Снейпа и попытался проникнуть в его разум. Через десяток секунд он понял, что способности к лигеллименции исчезли без следа точно так же, как и остальные магические умения. Ни-че-го! Пусто!

«Я ТВОЙ ЛОРД!» — изо всех сил пытался внушить Снейпу несчастный тёмный маг, но всё тщетно. Наконец профессору надоело играть в гляделки с жабой и её хозяином. Он вытащил волшебную палочку и направил её на животное.

— Я его уб-беру! — тут же, заикаясь, воскликнул Невилл, судорожно схватив Тревора обеими руками.

«Северус, кинь уже «Круцио» в это отродье бегемота! А лучше — сразу «Аваду»! — задушенно пытался вякнуть потерявший всякую надежду Лорд, не в силах даже шевельнуть лапкой.

— Не стоит, — многообещающе ухмыльнулся Снейп, отчего Невилл вздрогнул всем телом, чуть не сломав питомцу позвоночник. — Ваша жаба нам пригодится в конце урока. Для чего она понадобиться, узнаете, когда ваше зелье будет готово.

Сказав это, Снейп убрал волшебную палочку и стремительным шагом проследовал к своему столу, потеряв всякий интерес к Невиллу и его фамилиару.

«Что ты задумал, чёрный прыщ на теле этой школы!» — яростно взвыл Лорд, предчувствуя недоброе, но лишь, ожидаемо, придушенно заквакал.

— Тихо, Тревор, — зашептал Невилл, поднеся его к своему лицу.

«Неужели родители не объяснили этому извращенцу, что целовать жаб — это моветон!» — в душе возмутился Волдеморт, отчаянно брыкаясь.

«Стоп! — вдруг вспомнил он. — Его фамилия Лонгботтом! Тогда всё ясно. Два недалёких аврора из общества любителя пернатых имени Дамблдора не могли произвести на свет ничего путного. А что ещё ждать от тех, кто, развесив уши, слушал маразматический бред старого себялюбивого пи…»

Невилл все-таки тихонько чмокнул жабу в глаз и собрался вернуть на место. Отплёвываясь и мечтая запихнуть в кипящий котёл и Снейпа, и Лонгботтома, Лорд вывернулся из его рук, выпрыгнул из кармана на парту и попытался слинять, но потерпел неудачу. Снейп метко приложил бедную жабу «Ступефаем».

— Внимательнее следите за своим питомцем, мистер Лонгботтом, — велел он застывшему столбом Невиллу.

— Всё будет хорошо, Тревор, — ободряюще прошептал тот, отправляясь к шкафу за ингредиентами для зелья.

«Обязательно будет! Когда я обрету нормальное тело и всех вас покрошу в суп! А суп заставлю сожрать Дамблдора, чтобы он отравился и окочурился в муках!» — в безмолвной ярости бесновался Лорд, не имея сейчас возможности даже заквакать.

Застывшему на парте Невилла Тревору-Волдеморту была видна только половина класса, но этого хватило, чтобы удостовериться, что все погрузились в работу, не отвлекаясь на посторонние дела. Лорд скосил взгляд на Лонгботтома, в который раз убеждаясь, что теория о том, что чистокровные маги обладают бОльшим, чем грязнокровки, магическим потенциалом, не распространяется на Невилла. Он с отвращением наблюдал за его нервными, суетливыми и бестолковыми действиями.

«Неужели даже такое примитивное зелье, как «Раздувающий раствор» этот дурень не может сварить нормально? В двенадцать-то лет?!» — возмущённо думал Лорд. «Что же ты творишь, остолоп?» — хотелось ему гневно крикнуть после зрелища нервно дёрнувшегося Невилла, добавившего в котёл пять глаз рыбы-собаки вместо трёх, а потом вместо двух мер сушёной крапивы высыпавшего почти всё, что было в ступке. Но больше всего Лорда выбесило то, как Невилл пытался нарезать селезёнку летучей мыши: мальчишка, сморщив нос от отвращения, держал ингредиент двумя пальцами и всё пытался отвернуться. «Значит, как жаб целовать, так это — пожалуйста, а селезёнкой брезгуешь, извращенец!» — взвизгнул бы он, если бы мог.

Внезапно голос Северуса Снейпа ударил по натянутым нервам и Лонгботтома, и его застывшей жабы:

— Поттер! Малфой! Немедленно прекратить!

Видимо, было уже поздно. За спиной Лорда раздался какой-то свист, а потом громкий хлопок. Запахло палёным, и два мальчишеских голоса хором взвыли:

— Это не я, сэр! Это он!

— Прекратить! — окрик профессора заставил обоих учеников замолчать. — Я не буду сейчас разбираться, кто из вас что добавил в котёл другого! Оба быстро отправляйтесь в Больничное крыло! Минус двадцать баллов с Гриффиндора и минус десять со Слизерина!

В классе послышался недовольный ропот.

— А почему с меня больше баллов?! — отважился подать голос Гарри Поттер.

— Потому, мистер Поттер, что я заметил — ваше зелье перед взрывом напоминало по цвету и запаху протухший тыквенный суп, а у мистера Малфоя зелье было правильным, — последовал насмешливый ответ.

— Съел, Потти! — захихикал перепачканный чем-то чёрным, бледный и худенький мальчик с прилизанными светлыми волосами, который как раз попал в поле зрения Лорда. Правая рука его была вдвое больше положенного.

— Заткнись, слизень! — пропыхтел подоспевший, такой же чумазый, Гарри, уши которого сейчас напоминали слоновьи. Он одним движением вытолкнул Малфоя за дверь класса, перед тем как выйти самому.

«Хм, а Снейп явно подсуживает своим слизеринцам», — подумал Лорд. С одной стороны, ему это нравилось, но с другой, вспоминалось, как в пору его учёбы профессор Трансфигурации так же подсуживал гриффиндорцам. «Дамблдор плохо влияет на Северуса!» — сокрушённо подумал Лорд. Внезапно его осенило: «Малфой?! Это же сын Люциуса! Такой же бледный как смерть, и так же растягивает слова, когда говорит, как и папаша. И, похоже, так же перебарщивает с гелем для волос. Интересно только, почему Малфой такой тощий? Неужели у мешка с деньгами по имени Люциус не хватает средств на питание сына?»

Лорд перевёл взгляд на младшего сына Уизли, который был вполне упитан, а потом на щекастого хозяина жабы. Вывод напрашивался сам собой — семьи его сторонников, вероятно, терпят нужду, а сами его последователи, скорее всего, в Азкабане. Если бы он мог, то сжал бы кулаки и заскрипел зубами от злости и бессилия.

«Ну ничего! Ещё не вечер!» — вспомнилась ещё одна присказка Антонина Долохова. Волдеморт с интересом стал всматриваться в студентов Слизерина, которых мог видеть, но больше не смог определить, кто из этих детей может быть отпрыском кого-то из Пожирателей. Кроме сыновей Кребба и Гойла — этих трудно было с кем-то перепутать.

Между тем Невилл, воспользовавшись суматохой, потянулся к соседней парте, за которой сидела грязнокровка Грейнджер, и, отчаянно краснея, попросил у неё помощи.

«Очень своевременно», — подумал Лорд, разглядывая странный пар, валивший из котла Лонгботтома. Согласно рецепту, состав должен был получиться ядовито-жёлтого цвета, но он дымил ярко-фиолетовым. Грейнджер, видимо, тоже заметила, что с зельем что-то не то. Она начала быстро шептать Лонгботтому, озабоченно поглядывая на его котёл.

«Да что же за паразитство?! — всё больше злился Волдеморт. — Отпрыск чистокровной волшебной семьи пользуется подсказками какой-то грязнокровки! Куда катится мир?! Этот дракклов Лонгботтом просто спускает в унитаз все тезисы нашей организации о преимуществе чистокровных волшебников над грязнокровками! Для кого, спрашивается, нужно упрощать школьную программу?!»

— Мисс Грейнджер! — зловещее шипение Снейпа заставило вздрогнуть даже жабу, находящуюся под действием «Ступефая».

Гермиона тут же метнулась к своему месту за столом, а Невилл сделал шаг назад и завалился на парту, чудом не смахнув на пол котёл с кипящим зельем.

— Если я ещё раз увижу, как вы помогаете Лонгботтому, — процедил Снейп, нависая над испуганной ученицей, — я назначу вам отработку. Насколько мне известно, вы очень гордитесь тем, что у вас число подобных наказаний минимально по сравнению с «послужным списком» остальных учеников вашего факультета.

Грейнджер мучительно покраснела и кинула на однокурсника извиняющийся взгляд.

Снейп с презрительной ухмылкой на лице повернулся к бледному как простыня Невиллу.

— У вас есть ещё десять минут, мистер Лонгботтом. Хотя я не уверен, что эти помои в вашем котле можно исправить, — презрительно произнёс Снейп, насмешливо посмотрев на него.

После этих слов Невилл просто впал в ступор. Лорд тоскливо наблюдал за тем, как этот бездарь половину оставшегося времени гипнотизировал котёл испуганным взглядом, а потом начал бестолково махать волшебной палочкой и мешать варево в разных направлениях. Вконец отчаявшись, он зачем-то кинул в зелье все оставшиеся у него глаза рыбы-собаки, а потом принялся копаться в своей сумке, словно пытался найти спасение там. От взгляда Лорда не укрылось, что, пока Невилл рылся в торбе с учебниками и свитками пергамента, девочка-слизеринка с тёмными волосами до плеч быстро шагнула к его котлу, сморщила вздёрнутый носик, а затем кинула в варево жевательную резинку «Зонко», прямо в обёртке. Невилл, похоже, ничего так и не заметил, пока пар над поверхностью испорченного состава не приобрёл салатовый цвет, что вызвало язвительные смешки некоторых студентов Слизерина.

— Время вышло! — громко объявил Снейп. — Всем погасить огонь под котлами. Образцы зелья мне на стол!

Профессор решительно подошёл к парте Лонгботтома, снял с жабы заклинание, крепко хватил её сильными пальцами и торжественно произнёс:

— Сейчас мы проверим, что за отраву сварил Лонгботтом.

Под жалкий писк Невилла: «Не надо, сэр!», ропот студентов за спиной и гневный взгляд пленника, он вытащил из кармана мантии обычную пипетку, набрал в неё немного зелья из котла Лонгботтома, быстро влил в рот не ожидавшей такого жабе и сжал её пасть, заставляя бедное животное проглотить.

От вкуса зелья у Волдеморта перехватило дыхание. Проклятый Снейп крепко сжимал туловище, не давая открыть рот и принуждая проглотить гадкое пойло. По мнению Лорда именно такой на вкус должна быть смесь после кипячения носков Филча, трусов Хагрида, волос Снейпа и бороды Дамблдора. «Чтоб вас обоих в следующей жизни фестрал изнасиловал!» — отчаянно думал он про Северуса и Невилла, борясь с подступающей рвотой. Снейп пару секунд внимательно смотрел на трепыхающуюся в его руке жабу и с явным неудовольствием на лице вернул её хозяину со словами:

— Я удивлён, но жертва всё ещё жива. Что ж, я дам вам шанс, Лонгботтом. Можете сдать мне образец зелья, но на многое не рассчитывайте, ведь размеры подопытного образца так и не изменились.

— Все свободны! — обратился он к классу.

Ученики, которые будто только этого и ждали, с завидной скоростью покинули помещение.

— Тревор, ты в порядке?! — с истеричными нотками в голосе почти прокричал Невилл, выскочив в коридор. Он немилосердно тряс жабу, разглядывая её со всех сторон.

«Тряси, сколько хочешь, я к этому почти привык, но не смей больше целовать!» — мысленно воззвал Лорд, отчаянно жалея об утраченной способности к лигеллименции. На его языке всё ещё сохранялся отвратительный вкус зелья, а в теле ощущалась неприятная тяжесть.

— Невилл, как там твоя жаба? — Гермиона Грейнджер с тревогой смотрела на приятеля.

— Он какой-то вялый и, кажется, стал немного более твёрдым, — чуть не плача, ответил Лонгботтом.

— Тебе лучше сейчас отнести его в спальню. Ему явно нужен отдых, — авторитетно заявила Грейнджер.

«Ему надо свалить из этого дурдома, который считается школой! — со злостью думал Волдеморт. — И почему я покинул милую уютную Албанию?! В логове вурдалака жилось гораздо лучше! Хотя бы никто не мусолил моё тело!»

— Да, ты права, Гермиона! Пусть я опоздаю на Чары, но Тревора всё равно отнесу в его террариум, — пропыхтел Невилл, опять заталкивая безвольное тельце жабы в карман.

В этот раз, возможно, потому, что слишком торопился, Лонгботтом не так сильно прижал своего питомца, и Волдеморт понял, что это его шанс сбежать. Ему очень не хотелось снова кувыркаться по лестнице, ведущей из гриффиндорских спален.

Улучив момент, пока Невилл локтями расталкивал спешащих на уроки студентов, он тихонько высунулся из кармана и смело нырнул вниз. Рискуя быть раздавленным неуклюжими ногами подростков, он, собрав все силы, сумел добраться до подходящей щели в стене, куда с облегчением и забился. Только сейчас Лорд понял, что с жабьим организмом происходит беда. Им овладела ужасная слабость и дурнота. Ругая на все корки ненормального профессора Снейпа и безрукого Невилла, он прикрыл глаза и отключился.

Пробуждение было ужасным. Таким оно бывало только после весёлых попоек с друзьями в далёкой юности. Терпкий экзотический самогон Антонина Долохова отключал неокрепшие юные организмы моментально. С утра же во рту наблюдался точно такой же, как и сейчас, гадкий привкус, а тело ныло и отказывалось слушаться.

С огромным трудом Лорду удалось выползти из своего убежища — надо было найти воду. Жажда мучила всё сильнее. Он с удивлением увидел, что уже наступила ночь. В коридоре было тихо, сумрачно и пустынно.

Он попытался понять, в какой части школы сейчас находится, но голова соображала с трудом. Вроде бы это место не так далеко от спуска в подземелья. Поняв, что добраться до воды сейчас важнее всего, он решил отправиться на кухню. Выходить из замка было рискованно, слишком много разных голодных тварей обитало в окрестностях школы. К тому же домовые эльфы, скорее всего, примут его за питомца одного из студентов и точно не обидят. А потом можно будет поискать надёжное убежище, затаиться там и всё хорошенько обдумать.

«Да что же за отраву в меня влил этот грязноволосый мучитель?» — захотелось заорать Лорду, когда он сделал первый шаг. Тело жабы и до злосчастного урока зелий плохо слушалось подселенца, а теперь словно окаменело! Двигать лапками становилось всё сложнее. С огромным трудом сделав несколько неуклюжих судорожных движений, он намертво застыл прямо посередине тёмного коридора, освещаемого лишь неверным светом факелов на стенах.

Затем маленькое жабье тело скрутила очень болезненная судорога, раздался какой-то непонятный хлопок, и Волдеморт абсолютно потерял способность двигаться. Он мог лишь безмолвно таращиться в темноту и мысленно кричать от бессилия. Дёргаться было бесполезно. Проклятое тело точно примёрзло к полу. Он попытался взять себя в руки и успокоиться: подступающая истерика ничем ему не поможет.

Ему почти удалось справиться с дикой паникой, когда послышался звук приближающихся шагов. Лорд напрягся, прислушиваясь. Кто бы это ни был: преподаватель или запоздалый студент, но походка у него была явно странная. Создавалось впечатление, что этот кто-то спотыкается на каждом шагу. Через пару секунд стало возможным расслышать голоса, хотя коридор оставался пустым.

— Поттер, прекрати пихать меня под рёбра! У тебя, между прочим, очень острые локти.

— А ты заканчивай наступать мне на ноги и дышать в ухо!

— А куда мне ещё тут дышать?!

— Моль бледная!

— Дистрофик слепошарый!

— На себя посмотри, глист усушенный!

— Ай! Я на что-то наступил! — вскрикнул кто-то невидимый. Тут же раздался громкий пищащий звук.

Не сразу, но Волдеморт понял, что наступили на него. Однако никакой боли он не почувствовал. Просто давление на спину и ощущение сквозняка в боку. Невидимка вновь надавил ногой на неподвижного Лорда, и опять раздался странный писк. Затем появилось уже привычное ощущение прикосновения пальцев к телу: кто-то поднял жабу с пола.

— Резиновая лягушка! — удивлённо произнёс сын Люциуса Малфоя, лицо которого внезапно возникло перед глазами парализованной неведомо чем жабы.

— Я бы на твоём месте не хватал всё, что валяется на полу в этой школе, — послышался голос ненавистного Поттера, который Лорд точно никогда не спутает ни с чьим другим. — Тесное общение с братьями Уизли научило меня, что неприятный сюрприз можно ожидать даже от игрушки, — добавил Гарри, появляясь рядом с Малфоем.

Волдеморт отстранённо подумал, что мальчишки неплохо владеют чарами невидимости, когда до него внезапно дошло:

«Резиновая лягушка?! Почему резиновая?! Я резиновый?!»

Ответом ему послужил писк, который раздался сразу, как только юный Малфой сдавил лягушачьи бока.

— Прикольно пищит! Правда, Поттер? — хихикнул белобрысый подросток.

Поттер взял резиновую жабу из его рук и стал внимательно рассматривать.

— Он мне кого-то очень напоминает…

— Кого? Твою подружку-грязнокровку?

— Заткнись! — зашипел Поттер. — И зачем я только взял тебя с собой?! Надо было оставить тебя в Больничным крыле, чтобы сидел там до завтрашнего вечера, как и хотела мадам Помфри! — словно среагировав на воспоминание о колдоведьме, он опять раздражённо потер лоб. Но на этот раз боль была не такой сильной, скорее, отголосок прежнего приступа.

— Тогда я бы не стал молчать и разбудил бы её! — ядовито ухмыльнулся Малфой. — И «золотой мальчик» не смог бы попасть на завтрашнюю тренировку по квиддичу! Хотя мы всё равно вас уделаем на следующем матче. И кстати, учителей заинтересует, зачем ты таскаешь в своей школьной сумке такую ценную вещь, как мантия-невидимка!

При упоминании волшебной мантии Лорд насторожился. Если бы мог, он бы запрыгал до потолка. «Уникальный артефакт из тройки легендарных Даров смерти! Как он оказался у этого безмозглого заморыша?! И у кого тогда может быть Бузинная палочка?! У Хагрида?!» — возмущался про себя он, не имея возможности проявить захлестнувшие сознание эмоции.

Между тем мальчишки продолжали препираться, сокрушаясь о том, что вынуждены были сбежать из Больничного крыла вместе.

«Какие идиоты! — тоскливо подумал уже готовый принять свою судьбу Лорд. — Ведь завтра утром мадам Помфри обнаружит, что пациенты пропали и поднимет шум!» Но двум лихим второкурсникам, казалось, это было неведомо.

Неожиданно мальчишки замерли. В тишине коридора явно раздавались ещё чьи-то осторожные шаги. Поттер и Малфой заметались, точно безголовые куры. Наконец Гарри удалось нацепить на себя и спутника мантию-невидимку. Резиновую жабу он так и не выпустил из рук. Оба неподвижно застыли у стены, боясь глубоко вдохнуть. Кто-то неизвестный был уже совсем близко.

И вот рядом с нарушителями режима оказалась худенькая фигурка. Одетая в махровый халат поверх пижамы, всхлипывая и вытирая слёзы, она подошла к приоткрытому окну и устроилась на подоконнике. «Интересно, зачем этой малявке приспичило шляться ночью по школе?» — раздражённо подумал Волдеморт, глядя сквозь прозрачную ткань мантии на сидящую в тёмном проёме плачущую рыжеволосую девчонку.

— Это же Джинни, — еле слышно прошептал Гарри.

— Эта мелкая Уизли заблудилась? — удивлённо прошептал в ответ Малфой.

«Ещё одна из потомства Молли. Если она хоть чуть-чуть похожа на мамашу, жди беды», — промелькнуло в голове Лорда.

Девочка, немного успокоившись, достала из-за пазухи какую-то книгу в чёрной обложке, открыла её и, поглаживая страницы, заговорила:

— Они достали меня, Том! Я знаю, что ты не можешь меня услышать, но я сейчас не могу написать тебе! Эти глупые задаваки, с которыми мне приходится жить в одной комнате — дуры! Они всегда надо мной смеются и обзывают! То им не нравится моя заношенная одежда, то они не хотят верить, что я выйду замуж за Гарри Поттера! А я теперь обязательно это сделаю! Назло им всем! Только ты меня понимаешь, Том. Ты жил в приюте, и я иногда мечтаю, чтобы у меня не было ни одного брата! Билл и Чарли уже совсем взрослые, им нет до меня никакого дела, Рон меня вообще не замечает, Фред и Джордж так и норовят сотворить какую-нибудь гадость, чтобы позубоскалить, а Перси только и делает, что постоянно нудит и поучает. Как я устала от всего этого!

Она заплакала с новой силой.

— А?! — задохнулся от шока Поттер. Женитьба на младшей Уизли явно не входила в его планы.

Малфой же трясся от смеха, засунув в рот ладонь, чтобы не заржать в голос. Но изумление мальчишек, не шло ни в какое сравнение с потрясением, которое испытал Лорд, услышав имя того, к кому обращается плачущая Джинни. Конечно, на свете полно людей по имени Том, но не все они жили в приютах. И эта тетрадь в чёрной обложке… «Какого дементора?!» — только и смог сформулировать он.

Малфой всё-таки не выдержал и громко хрюкнул от смеха, толкнув Поттера. Гарри пошатнулся, и мантия-невидимка упала, явив взору девочки двух невольных свидетелей её отчаяния.

— Вы?! Вы шпионили за мной?! — только и смогла она потрясённо вымолвить.

— Джинни, мы не хотели… — начал оправдываться Гарри, но его заставило замолчать появление серой кошки с горящими негодованием глазами.

— Мяу! — громко и осуждающе заявила она.

— Это кошка Филча! Бежим! — Поттер запихнул жабу в карман, перекинул мантию-невидимку через плечо и рванул в темноту. Через секунду он резко затормозил, видя, что никого рядом с ним нет. Гарри оглянулся. Уизли и Малфой продолжали стоять и таращиться на кошку, точно загипнотизированные, а где-то рядом уже раздавался звук шаркающей походки. Не теряя ни секунды, он бросился назад, схватил обоих за руки и изо всех сил потащил за собой. Это было последнее, что увидел Лорд.

Дальнейшая беготня слилась для него в одну сплошную тряску. Его мотало и трясло в просторном кармане поттеровой пижамы. Когда он уже всерьёз размышлял, может ли тебя стошнить, если ты резиновый, гонка прекратилась. Наполовину вывалившись из места своего заточения, Волдеморт слышал, как тяжело дышит Поттер, привалившийся к какой-то закрытой двери. Рядом натужно пыхтели остальные.

— Кажется, оторвались…— еле выдавил Малфой.

— В прошлом году, когда я точно так же убегал ночью от миссис Норрис в компании Рона и Гермионы… — начал Гарри, но договорить не успел. В темноте вновь послышались чьи-то шаги. Это было уже слишком даже для Волдеморта. «Да что тут за проходной двор по ночам?!» — негодующе подумал он. Дети, кажется, вообще обезумели. Джинни схватила стоящего рядом Малфоя за руку и потащила в сторону, а Гарри так и застыл, прижавшись к двери.

— Блин! — только и смог выпалить Поттер.

В следующую секунду комната, ко входу в которую он прислонился, резко открылась, и Гарри ввалился внутрь незнакомого помещения. Лорд, который выпал из кармана, остался лежать в темноте у тут же вновь захлопнувшейся таинственной двери. Шаги становились всё ближе.

Уже можно было различить, что они принадлежат, как минимум, двоим людям. Наконец неизвестные поравнялись с тем местом, где валялась невидимая в сумраке коридора резиновая жаба. В тусклом свете факелов Лорд увидел, что один из любителей ночных прогулок обут в чёрные классические мужские туфли. Мужчина сбавил шаг и произнёс очень знакомым голосом:

— Шевелитесь, мисс Грейнджер! Что вы там копаетесь?

— Я просто не могу идти так же быстро, как и вы, профессор! — послышался обиженный девчоночий голос. — У меня ноги затекли.

— Чтобы нарушать правила, прыти у вас достаточно, — хмыкнул Снейп.

— Я же уже говорила вам, что не виновата! — упрямо возразила Гермиона, которая, наконец, поравнялась с преподавателем. — Надо мной подшутили! Это было заклинание приклеивания. И я догадываюсь, кто прилепил меня к скамейке у дальних стеллажей библиотеки!

Снейп скептически хмыкнул и ответил:

— Мисс Грейнджер, чтобы заставить вас проторчать в библиотеке до двух часов ночи, совсем не нужно никого и ни к чему приклеивать. Вы по доброй воле там затаитесь с большим удовольствием. А если учесть вашу тесную дружбу с Поттером, который плюёт на школьные правила, то картина складывается печальная.

— Это Фред и Джордж Уизли! Это они наложили заклинание! — чуть не плача твердила Грейнджер звенящим от напряжения голосом. — Мы недавно поссорились, и они пообещали мне отомстить. Сэр, я видела их сегодня вечером в библиотеке! Вы же понимаете, что просто так эти двое туда не ходят!

— Возможно, мисс Грейнджер, — подумав, ответил Снейп. — Я, конечно, понимаю, что близнецы Уизли — это будущие обитатели Азкабана, но, зная, насколько вы тщеславная и упёртая особа, сомневаюсь, что кто-то насильно заставил вас засидеться в библиотеке до глубокой ночи.

— Я не люблю нарушать правила! — обречённо почти выкрикнула Грейнджер.

— Да что вы, — насмешливо ответил профессор.

Лорд, который мог только слышать этот диалог и наблюдать две пары ног, стоящих перед его глазами, невольно представил, как при этих словах выразительно изогнулась бровь Северуса.

— Вам не отвертеться от отработки, мисс Грейнджер, — безапелляционно заявил Снейп. — Завтра после ужина вы будете помогать мистеру Филчу. А теперь, идёмте. Я провожу вас до гостиной Гриффиндора.

Его спутница только трагично всхлипнула в ответ. Наконец полуночная парочка скрылась за поворотом коридора.

«Ну и что дальше?» — хотелось закричать Волдеморту. Неужели ему так теперь и валяться в коридоре под дверью? Он готов уже был впасть в отчаяние: «Дракклов Снейп! Мало мне стать жабой, так из-за этого маньяка-зельевара я теперь РЕЗИНОВЫЙ! Ну, подождите у меня! Я верну себе тело и тогда…»

Что будет тогда, он додумать не успел. За его спиной тихонько скрипнула дверь, и чья-то нога опустилась на тело резиновой жабы. Раздался писк. Затем кто-то взял его в руку и поднял с пола.

«Поттер, я так и знал», — обречённо подумал Лорд. Гарри прижал жабу к груди и тревожно посмотрел в темноту коридора.

— Прости Гермиона, что я не могу тебе помочь, — прошептал он, а затем чуть громче позвал:

— Малфой? Джинни?

Никто не отозвался. Похоже, Малфой и мелкая Уизли уже смылись. Поттер поднял жабу к глазам, а потом оглянулся назад.

— Почему бы и нет? — пожал плечами он и вновь вернулся в комнату, в которой только что прятался. Дверь захлопнулась. Лорд, зажатый в ладони Гарри, с удивлением узнал место. «Это же ванна старост!» хотелось закричать ему. Похоже, Поттер случайно произнёс пароль.

«Блин?! Что за идиот придумал такой пароль?!» — недоумевал Волдеморт. В его время старосты были более изобретательны, и ключом к пропуску внутрь были целые предложения из учебника по истории Магии: требовалось проявить чудеса запоминания, чтобы выговорить фразу, перечисляющую гоблинских вождей очередного восстания или пункты какого-нибудь мирного соглашения.

Лорд с интересом разглядывал ванную старост, в которой совсем ничего не изменилось с тех пор, когда он сам пользовался этой чудесной комнатой. Посреди купальни красовался довольно широкий бассейн. По краям его располагались около сотни различных кранов, украшенных самоцветами. С потолка свисала великолепная люстра со свечами. На стене всё так же играл красками витраж с русалкой, которая с лукавой улыбкой наблюдала за вошедшим Поттером.

Пока тот нерешительно мялся у двери, на Лорда внезапно нахлынули воспоминания. Он вдруг вспомнил, как много лет назад сам, будучи старостой школы, всё время спорил из-за очерёдности посещения ванной со старостой девочек Минервой МакГонагалл. Однажды он, влекомый невесть откуда взявшейся жаждой непременно вывести МакГонагалл из себя, специально пришёл сюда в то время, которое было занято Минервой. Староста девочек, которую застали врасплох, сидящей посреди ароматной пены, визжала так, что дрожали стёкла в окнах, а нарисованная на картине русалка в истерике билась головой о раму. Пока Минерва приходила в себя и тянулась за волшебной палочкой, Том успел разглядеть всё, что ему надо, и смыться. Он всё правильно рассчитал, гордая шотландка никому не рассказала о том, что произошло. Но отомстить сумела...

Воспоминания прервал Поттер, который поставил резиновую жабу на край бассейна и принялся раздеваться.

«Какого дементора?» — ошарашенно подумал Волдеморт. Похоже, мальчишка решил искупаться. Но зачем это ему понадобилось глубокой ночью?

Поттер сбросил пижаму и халат на пол, а потом открыл несколько кранов, из которых потекли тёплая вода и разноцветная пена. Волдеморт поражённо смотрел, как Гарри неловко забирается в бассейн. Его уже не столько удивляло то, что мальчишка решил принять ванну посреди ночи, а то, насколько костлявым и нескладным был Поттер. Он оказался не просто худым и выглядевшим младше своих лет, а несуразно и ужасно тощим.

Сквозь бледную кожу можно было пересчитать все рёбра, а лопатки и колени болезненно выпирали. На спине красовался след, который Волдеморт ни с чем бы не перепутал. Слишком хорошо было известно Томми Риддлу, откуда появляются подобные отметины. У него самого тоже имелись на теле точно такие же застарелые шрамы от ударов пряжкой ремня. Воспитатели в приюте с сиротами не церемонились, но кто посмел так обращаться с надеждой Магической Британии?!

Мальчишка с комфортом устроился в бассейне среди пушистой пены. Он с наслаждением потянулся и, к ужасу Лорда, схватил резиновую жабу, а затем плюхнул её в воду рядом с собой. «Замечательно! До чего я докатился?! Я теперь резиновая уточка в ванной! Мной играется выкормыш Дамблдора!» — в истерике думал Волдеморт.

Жаба беспомощно дрейфовала среди радужных мыльных пузырей, мечтая утопить проклятого Поттера. Тот даже и не подозревал, какие мысли бродили в головёнке милой резиновой игрушки. Разомлевший в тёплой ванне Гарри взял в руки жабу и неожиданно разговорился:

— Знаешь, я первый раз вот так вольно плескаюсь в горячей воде. В школе у нас только душ, а в доме тёти и дяди мне никогда не давали сидеть в ванной больше десяти минут. А ещё мне никогда не позволяли брать с собой игрушки Дадли, а своих у меня не было.

«Подумаешь! — мысленно фыркнул Волдеморт. — В моём детстве в приюте водопровод через пень-колоду работал. Я только в Хогвартсе и увидел нормальную сантехнику!»

— Дядя и тётя не со всеми такие плохие, — тут же добавил Гарри. — Знаешь, мои родные меня боятся, потому что я волшебник, — продолжал бубнить он, развалившись в ванне. — Я сам только перед школой узнал, что все те странные случаи в моей жизни происходили из-за магии! А раньше думал, что я урод какой-то, и родственники правильно делают, что ненавидят меня и держат в чулане под лестницей.

«В чулане под лестницей?! Надежду всей страны и ставленника Дамблдора запирали в каморке?!» — не поверил ушам Волдеморт. Он не мог взять в толк, почему старый бородатый интриган отправил победителя великого и ужасного тёмного мага в семью магглов-магоненавистников? Пусть они были единственной роднёй мальчишки, но ведь и хвостороге ясно, что такие нетерпимые к волшебству люди будут относиться к маленькому магу, как к собаке!

Нет, он нисколько не осуждал магглов, даже приветствовал их действия к своему врагу и символу своего поражения, но ему хотелось понять мотивы Дамблдора, которые, как всегда, были тёмными, странными и непредсказуемыми. «Чтобы разобраться в мыслях этого больного головой гения, нужно самому рехнуться!» — в сердцах подумал Волдеморт, отчаявшись найти разумное объяснение поступкам Дамблдора.

Тем временем Гарри решил закончить водные процедуры и осторожно принялся выбираться из бассейна. Лорд, который продолжал дрейфовать среди хлопьев ароматной пены, с жалостью, вперемешку с брезгливостью, наблюдал за тем, как он вытирал полотенцем свое болезненно худое тело. «Пусть родственники его не баловали хорошим питанием, но в школе-то можно было отъесться?! Хогвартские эльфы кормят, словно на убой! — пронеслось у него в голове. — Может, эта его костлявость не связана с постоянным недоеданием?»

В этот момент Гарри повернулся к Лорду спиной, вновь продемонстрировав следы побоев. Если бы Волдеморт мог, то зажмурился бы и содрогнулся, так этот дракклов Поттеров сын напомнил ему самого себя во времена приютского детства.

Одевшись, Гарри достал из воды лягушку, поднёс к лицу и сжал пальцами резиновое тельце. Раздался писклявый свист, вызвавший у него улыбку. В этот момент Лорд, которому ничего не оставалось, как смотреть в глаза мальчика, почувствовал нечто знакомое внутри себя. Боясь верить в то, что происходит, он мысленно попробовал проникнуть в мысли и воспоминания Поттера.

Волдеморт почувствовал вспышку боли во всём теле, а потом перед его глазами замелькали картинки: маленький черноволосый ребёнок подметает пол в кухне и сквозь круглые очки с тоской смотрит на троих людей за кухонным столом, весело поедающих аппетитный шоколадный торт. Вероятно, это тётя с дядей Поттера и его двоюродный брат, похожий на откормленного поросёнка. Затем появилась новая сцена: толстяк-кузен, вылезая из-за стола, как бы нечаянно, опрокидывает тарелку Гарри. Тётка ругает племянника и выгоняет его из кухни голодным.

Потом видения сменялись ещё несколько раз. Волдеморт наблюдал, как родственники маленького Гарри ругали и наказывали его за любую малейшую провинность, а часто и совершенно без повода. Как толстый кузен совершенно безнаказанно издевался над ним, пока он не научился убегать от родственничка и его дружков. Как дядя наказывал племянника ремнём за стихийные вспышки магии. Это приводило к ещё худшим результатам, отчего маггл впадал в ещё большую ярость, крича, что выбьет из маленького поганца это уродство. В конце концов, Поттера стали неделями запирать в чулане, где ему приходилось голодать по нескольку дней подряд.

Наконец обессиленного Лорда резко выбросило из воспоминаний Гарри. Голова жабы, даром, что резиновая, пылала нестерпимой болью, и Поттер, судя по всему, испытывал то же самое. Он, побледнев, отчаянно тёр свой шрам на лбу, так, похоже, и не поняв, что произошло. Ругая боль в шраме, Гарри подхватил резиновую жабу и поплёлся к выходу из ванны старост.

Болтаясь в его кармане, Волдеморт медленно приходил в себя, но вместо того, чтобы радоваться стихийно вернувшейся способности к легилименции, он напряжённо думал о том, как могло так произойти, что ребёнок, принёсший Ордену Феникса, пусть временную, но победу, рос в столь жутких условиях. Это просто не укладывалось в голове!

Со слов Гарри Лорд понял — тот до самого поступления в школу не знал, что на свете есть маги. Это значит, никто из волшебного мира им не интересовался?! Неужели Дамблдор не оставил никого присматривать за мальчишкой?! Не может быть. Выходит, он знал, как обращаются с легендой магического мира, но ему было всё равно? Или его всё устраивало? Ведь любая магическая семья с радостью приняла бы знаменитого сироту. Да та же Молли Уизли была бы счастлива примазаться к славе победителя тёмных сил. Зачем же Дамблдору нужно было, чтобы Поттер вырос забитым и запуганным, с самооценкой ниже плинтуса и полным непониманием того, что происходит в магическом мире?

Лорд вспомнил, как сам мучился от неопределённости, когда магические способности впервые дали о себе знать. В приюте его тоже считали уродом и чудовищем из-за непохожести на других. Только он не смирился как Поттер, а озлобился и начал давать отпор обидчикам, пока те не стали в ужасе обходит стороной странного мальчика с холодным злым взглядом.

Волдеморту совершенно не нравились те чувства, которые он сейчас испытывал: жалость и что-то, похожее на сочувствие к своему врагу. Кто бы мог подумать, что в раннем детстве у них с Поттером было столько общего: побои, несправедливые обиды, издевательства, затаённый страх от осознания своего «уродства» и полнейшее одиночество. Только его самого это озлобило и привело к тому, что вместо сопереживания и умения доверять людям развилась ненависть ко всему немагическому и патологическая болезненная гордость, а Поттер, похоже, продолжал отчаянно искать человеческого тепла. «Не мудрено, что он связался с первым же типом, который проявил к нему дружеские чувства. И это оказался именно Уизли! Случайно или…» — не успел додумать Лорд.

Из горестных размышлений его вывел чей-то грубый оклик: «Эй, кто там шляется в темноте?!» В следующую секунду он ощутил толчок. Мальчишка явно припустил бегом, удирая от неизвестного крикуна. В какой-то момент Лорда подбросило вверх, и он вывалился через прореху в кармане, кубарем покатившись куда-то во тьму. Ударившись о стену, резиновая жаба застыла, приходя в себя после тошнотворного падения.

Кругом было темно и тихо. Гарри и его невидимый преследователь скрылись в глубине школьных коридоров. Не имея возможности пошевелиться, Волдеморт мысленно отчаянно выругался, недобро помянув Дамблдора и Поттера. Вот уже много лет эти двое были его самыми любыми объектами для проклятий.

Никогда, даже в самом страшном сне, он не мог представить, что когда-нибудь превратится в нелепую резиновую жабу с дырочкой в правом боку, испускающей мерзкий свист. Осознавая свою полную беспомощность, он мог только лежать здесь и ждать, что его кто-нибудь найдёт.

В измученной болью и переживаниями голове путались мысли. Его слегка подташнивало, а тело ныло, будто Хагрид сплясал на нём джигу. «Странно, ведь я не чувствую боли, когда кто-нибудь на меня наступает…» — успел подумать Лорд перед тем, как отключиться. Как оказалось, резиновые жабы, в которых заключён дух мага, могут спать или терять сознание.

Он так и не смог разобраться, что с ним произошло, когда очнулся. Прислушавшись к своим ощущениям, понял, что боль ушла, но лёгкая дурнота ещё ощущалась. Ни голода, ни естественных позывов организма не чувствовалось. «Я скорее жив, чем мёртв, или наоборот?»

Он всё так же лежал у стены в одном из школьных коридоров. Вокруг царил полумрак, разгоняемый только светом факелов, что мешало определить, какое сейчас время суток, и как долго он уже тут валяется.

Где-то рядом послышались шаги и возня. Лорд напряг слух, который каким-то образом работал в резиновом теле: раздался смутно знакомый, дребезжащий старческий голоc.

— Лучше три, лучше! Отжимай тряпку-то! Как правила нарушать, так вы все герои. Вот в старые времена тебе бы ещё и десяток розог всыпали!

«Это же Филч, школьный завхоз! Старый засранец! Опять кто-то из школьных хулиганов драит полы под руководством старины сквиба!» — догадался Волдеморт. — «Раз он принимает отработку, значит, уже вечер. Это же сколько я в отключке провёл? Проклятый Поттер и его дырявые карманы!»

Будто подтверждая правильность догадок, прямо перед резиновой жабой возникла кошка, неизменная спутница вредного старика. Миссис Норрис, скорее всего, была не простой любимицей. Уже много лет она помогала своему хозяину ловить нарушителей школьной дисциплины. И не одно поколение учеников искренне ненавидело серое хвостатое создание.

«Чего тебе надо, облезлая тощая тварь?» — мысленно спросил Лорд, глядя в яркие глаза животного. Кошка обнюхала жабу, а затем толкнула её лапой и слегка прикусила. Раздался слабый свист.

«Отвали, мерзкая шелудивая блоховозка!» — взвыл бы Лорд, если смог.

Кошка и не думала оставлять его в покое. Похоже, ей очень понравился звук, издаваемый резиновой игрушкой. Миссис Норрис плюхнулась на спину и принялась играть жабой, зажатой в когтях, словно с пойманной мышкой. Время от времени она прикусывала «жертву», наслаждаясь получающимся в результате писком. Лорд не чувствовал боли, лишь жгучее отвращение. Мало ему было побывать развлечением Поттера, так теперь им забавляется эта дракклова животина!

Он прекрасно чувствовал смрадное дыхание кошки и проклинал Филча, который, видимо, никогда не чистил зубы своей домашней тварюшке. Послав с десяток беззвучных «Авад» в адрес своей мучительницы, Лорд впал в отчаяние. Миссис Норрис с каждым разом всё сильнее прихватывала жабу зубами, рискуя прокусить насквозь. Волдеморт даже думать не хотел, что будет с ним, если кошка порвёт резиновую игрушку, с которой его дух связан намертво.

Согласно вычитанной им когда-то теории о душе, попавшей в тело магической твари, после смерти животного душа мага не освобождалась. Что могло произойти с несчастным попаданцем, Лорду было неизвестно. Нужная страница в старинной книге была кем-то вырвана. «Кажется, сейчас я узнаю всё на практике! Все мои старанья по изучению тайн магии драной кошке под вонючий хвост! — беззвучно бился он в истерике. — Стоило становиться величайшим тёмным магом, если тебя сначала без всяких усилий побеждает годовалый ребёнок, а потом добивает старая шелудивая скотина?!»

Помощь пришла неожиданно. Чья-то цепкая рука вырвала жабу из смертоносных кошачьих лап.

— Ой, что это? — раздался уже знакомый Лорду звонкий голос. — Эта пищалка так похожа на жабу бедняжки Невилла! — продолжила Гермиона Грейнджер, поднеся резиновую фигурку к глазам.

Она перевела взгляд на недовольно мяукавшую кошку, буравящую девочку злобным взглядом.

— Интересно, как у тебя оказалась эта игрушка? Наверное, кто-то из первокурсников потерял, а ты нашла, — обратилась Гермиона к Миссис Норрис.

Та агрессивно выгнула спину и угрожающе зашипела.

«Грязнокровочка, хорошая, мерз… то есть милая! — мысленно взмолился Лорд, обезумевший от ужасной перспективы вновь оказаться в кошачьих когтях. — Не отдавай меня этому вшивому чудовищу! Обещаю, что когда захвачу власть, то сделаю тебя, кем захочешь, а не уничтожу за дружбу с Поттером! Хоть заместителем министра магии! Нет, это слишком… Директорм Хогвартса сделаю! Нет, это тоже не пойдёт… Клянусь, мы потом вместе решим, только спаси!»

Но судьба опять пошутила над несчастным, в такой необходимый момент вновь отняв у него способность к легилименции.

Гермиона между тем продолжала с интересом разглядывать жабу, игнорируя шипение Миссис Норрис.

— Подарю-ка я тебя Невиллу! — наконец решила она. — Бедняга так страдает после потери своего Тревора. А мы никак не можем его найти.

«Что?! Опять в лапы к жаболюбу-извращенцу?! — беззвучно возмутился Волдеморт. — Я с таким трудом убежал от этого лобызателя земноводных, а ты опять хочешь ввергнуть меня в пучину его слюнявых поцелуев?! Нет! Не смей, грязнокровка! Не смей! Иначе я тебя уничтожу! Убью! Развею по ветру! Я превращу тебя в носовой платок и подарю Снейпу! У него хронический насморк ещё с детства не вылечен!»

Кошка продолжала злобно фыркать и шипеть, но на девочку напасть не смела. Гермиона задумчиво посмотрела на неё:

— Ты так хочешь эту лягушечку обратно? Даже не знаю, правильно ли я поступаю, забирая её у тебя.

Девочка слегка опустила руку, в которой держала жабу, как бы раздумывая: вернуть игрушку миссис Норрис или нет?

Лорд впал в безмолвную истерику, если бы мог, он топал бы ногами и визжал:

— Лучше к жаболюбу! Он хотя бы слюнявит, а не кусает и рвёт когтями! Я в Албании терпел рядом с собой вурдалака, который страдал постоянным недержанием и кишечными газами, свыкнусь и с поцелуями Лонгботтома, чтоб его бабке только с засохшим грифом, что к её шляпе приклеен, целоваться!

Гермиона, будто услышав его вопли, прижала резиновую жабу к груди и произнесла:

— Нет, извини, киса, но Невиллу эта жаба нужнее. Он совсем пал духом.

Внезапно где-то рядом раздались шаркающие звуки и стариковский кашель. Затем послышался голос завхоза Филча:

— Где ты там шляешься, девчонка?! Пол сам себя не вымоет! Если будешь небрежно выполнять работу, я сообщу профессору Снейпу, чтобы он назначил тебе ещё одну отработку!

Гермиона вздрогнула и суетливо стала озираться, не зная, куда пристроить резиновую жабу. Карманов на её одежде не было, но девочка нашла выход. Она достала волшебную палочку и отлевитировала игрушку к небольшой выемке в стене, довольно высоко от пола. Удостоверившись, что кошка туда не доберётся, девочка побежала выполнять задание завхоза.

Миссис Норрис, злобно фыркая, несколько раз попыталась допрыгнуть до вожделенной добычи, но напрасно. Громко и недовольно мяукнув напоследок, она удалилась в том же направлении, что и Грейнджер.

Лорд, оставшись один, постепенно успокаивался. Он не мог принять, что грязнокровка вновь спасла его от погибели. «Кому расскажи, ведь не поверят! Темнейшего мага уже дважды выручает из беды обычная ученица, отродье магглов!» Ему вновь пришла на ум одна из любимых фразочек Антонина Долохова. «Обожраться-не проснуться!» — заявил бы Волдеморт, если бы смог.

Он с тоской ждал возвращения грязнокровки, которая собиралась отнести резиновую жабу Лонгботтому, но та всё не шла. Она не пришла ни в этот вечер, ни на следующий день, ни позже. Похоже, Грейнджер забыла об обещании.

Лорд был даже рад такому повороту событий. В этой нише в стене, высоко над полом, он был в безопасности. Люди не обращали на него внимания, а мерзкая кошка не могла достать.

Миссис Норрис регулярно появлялась рядом с тем местом, где находилась игрушка, и отчаянно пыталась до неё добраться. К счастью для Лорда, эти попытки были тщетными. Устав, она убиралась восвояси, утробно фыркая от бессилия.

Для Волдеморта потянулись однообразные и скучные дни. Он теперь точно знал, что резиновые лягушки могут спать или впадать в забытье. Временами его сознание просто отключалось, и он был благодарен судьбе за это. Сутки напролёт сидеть на одном и том же месте, пребывая в полном рассудке, не имея возможности двигаться, было бы ещё мучительнее.

Лорд точно не представлял, сколько прошло времени с того момента, как сердобольная грязнокровка посадила его в эту нишу в стене. Окна располагались в стороне от той части коридора, которая была видна ему, и трудно было определить — день сейчас или вечер. Он мог ориентироваться лишь по группкам учеников, которые сновали мимо, не замечая обитателя ниши.

Иногда по коридору проходили преподаватели, но, по счастью, директор Дамблдор здесь не появлялся. Лорда даже в его резиновом состоянии передёргивало от мысли, что старый хитрый мозгокопатель неожиданно мог бы наткнуться на жабу. Кто знает, а вдруг бородатый хрыч сумел бы проникнуть в сознание безобидной игрушки. Что бы тогда случилось, представлять не хотелось. В эти минуты даже мысль о том, что он навечно застрял в проклятом коридоре, не так его угнетала.

За всеми этими переживаниями Волдеморт совсем забыл о тетрадке, что видел недавней ночью в руках девчонки, пока однажды под нишей, где он находился, не появились двое младшекурсников, в которых сразу узнались младшая Уизли и мелкий Малфой.

Дети, воровато озираясь, быстрым шагом шли по пустому коридору. Они остановились прямо напротив того места, где сидела жаба, ещё раз оглянулись и пристроились у противоположной стены, как раз напротив резиновой игрушки.

Усевшись на корточки рядом со стоящими там пустыми рыцарскими доспехами, ребята зачем-то достали перья, чернильницы и пергамент. «Не самое удобное место, чтобы делать домашнее задание…» — подумал про себя недоумевающий Лорд. Он с интересом уставился на школьников, которые наконец-то немного разбавили его скучное и однообразное существование.

— Давай быстрее, — быстро зашептал Малфой. — Надо успеть, пока все на ужине.

Джиневра Уизли уже вытаскивала из сумки потёртую кожаную тетрадь в чёрном переплёте. Если бы Лорд мог, он бы сейчас дико заорал и развеял в пыль дракклову девчонку. Как?! Как эта вещь попала в её цепкие и тщедушные ручки?! Кто посмел извлечь из тайника один из драгоценных крестражей?! Как тетрадь, в которой была заключена часть души Тёмного Лорда…

Внезапно Волдеморт понял: «ЛЮЦИУС!» Он отлично помнил, что тетрадь-крестраж была отдана на хранение старшему Малфою! Но что могло произойти? Лорд, пребывая в тихой истерике, судорожно пытался сообразить: «Мелкий засранец вытащил крестраж из тайника папаши-недотёпы? Но почему тогда тетрадь у Уизли? И как случилось, что часть души, заключённая в крестраж, явно не имеет сейчас никакой власти над этими двумя?»

Ответ на последний вопрос он узнал в следующую секунду. Драко, с интересом разглядывая заветную тетрадь, спросил:

— Кстати, мой медальон действует?

Девочка вытащила спрятанный под кофтой небольшой деревянный диск, висящий у неё на шее. Он был размером с галеон. В центре артефакта Лорд разглядел что-то блестящее, а по краям виднелись непонятные символы.

— Действует! Спасибо, Малфой. Этот придурок Том больше не пытается влезть в мои мозги, — ухмыльнулась Джиневра. — Права была мамочка, только поверишь мужику, и он сразу начнёт пытаться управлять тобой и постоянно в чём-нибудь наврать. Моего папу она уже так выдрессировала, что он при одном только виде маминой скалки выбалтывает всё, как будто выпил пузырёк Сыворотки правды.

С лица Малфоя сползла довольная усмешка. Он нахмурился и обиженно произнёс:

— Странно, но моя мама тоже так говорит, когда папа пытается куда-нибудь пойти вечером с дядей Северусом. То есть с профессором Снейпом. Она никогда им не верит, когда папа отвечает, что хочет просто прогуляться с другом по Косому переулку. А меня уже не раз предупреждала, что если я тоже буду обманывать свою жену, когда вырасту, то расскажет своей будущей невестке об одном заклинании. Мой папа после того, как мама прокляла его, месяц страдал и мучился, когда нужно было сходить в туалет по маленькому.

Драко содрогнулся, видимо, вспомнив своего отца, рыдающего в туалете.

«Я так и знал, что Люциус — рохля и подкаблучник! Про мужа Молли Прюэтт и так всё ясно, но этот павлин облезлый вечно корчил из себя крутого аристократа!» — мысленно скривился Волдеморт. Ярость душила его при одном только взгляде на крестраж, но выплеснуть её он не мог.

— Твоя мать — мудрая женщина, — заключила Джиневра. — Кстати, как тебе удалось выпросить у родителей такой дорогой артефакт против ментальных атак?

— Да просто пожаловался, что директор Дамблдор постоянно на меня внимательно смотрит, когда встречает, — ответил Драко. — Вот родители и без разговоров купили мне этот медальон и ещё такой же запасной.

Он показал ей точную копию диска.

Девочка довольно кивнула и открыла тетрадь-крестраж.

— Давай быстрее, что там тебе задано? — поторопила она Малфоя.

Тот, сопя, полез в сумку, вытащил свиток пергамента, развернул его и прочёл:

— На завтра по трансфигурации Маккошка задала эссе на два фута на тему: «Самые простые способы превращения из живого в неживое».

Уизли кивнула, обмакнула перо в чернильницу и что-то застрочила в тетради Лорда.

Волдеморт, наблюдающий эту странную сцену, терялся в догадках: что хотят эти два мелких недоноска от его крестража?

— Ну как? — нетерпеливо выдохнул Драко, пытаясь заглянуть в тетрадь.

-Том опять выпендривается и обещает нам скорую смерть, — ехидно хихикнула Джинни.

— Пригрози ему тем, что если не выдаст нам заданные способы трансфигурации, то отправится в Чёрное озеро русалок развлекать! — в тон подружке ухмыльнулся Малфой. — Там его тысячу лет никто не потревожит.

— Этим мы его вчера пугали. Я лучше напишу, что мы можем выбросить тетрадь в сортир Хагрида. Там его точно навечно похоронит! — оскалилась девчонка.

Её подельник прыснул от смеха и довольно закивал. Уизли опять что-то начала писать в тетради. Через пару минут она подвинула её к Малфою:

— Вот твоё задание, копируй. Великаньего навоза даже всякая нечисть боится.

Драко обрадованно вытащил волшебную палочку и с помощью копировального заклинания перенёс текст, написанный в тетради-крестраже, на чистый лист.

— Теперь моя очередь, — произнесла Джиневра, вытаскивая из сумки измятый клочок пергамента.

— По зельеварению эссе длиной в фут на тему: «Способы безопасного измельчения бубонтюбера», — прочла она и тут же бросилась писать на странице чёрной тетради. Через пару минут появившийся ответ был так же скопирован на отдельный свиток.

— Остальное сделаем после ужина, там же, где вчера, — заявила Уизли и принялась собираться. Малфой последовал её примеру.

— Интересно, что же этот Том такое? — задумчиво произнесла Джинни, закидывая сумку на плечо.

-А Мордред его знает! — ответил Драко. — Я побоялся выспрашивать у родителей, вдруг подозревать что начнут. Потом дядя Северус произведёт мне чистку мозгов, и тетрадь у нас отнимут. Тогда прощай, лафа, опять придётся горбатиться в библиотеке, как Грейнджер. Кстати, ты так и не вспомнила, откуда у тебя эта тетрадь появилась?

— Не-а, — мотнула головой Джиневра. — Я начала разбирать учебники и увидела там эту штуку. Драко… Спасибо тебе. Если бы не ты, эта фигня меня бы поработила, и тогда даже Мерлин бы не предсказал, где я могла очутиться.

— Должна будешь, Уизли, — самодовольно хмыкнул Малфой. — Пока этот Том делает за нас всю работу, я тоже не в накладе. Жаль, что про себя гадёныш ничего не рассказывает. Даже под страхом того, что мы можем каждый день подстилать листочки из тетрадки в лоток Миссис Норрис.

— Я уверена, что рано или поздно мы узнаем его тайну, — ухмыльнулась Джинни. — Давай, иди первый — я, чуть погодя, за тобой.

Малфой кивнул и зашагал по коридору. От внимательных глаз резиновой жабы не укрылось, что Джиневра как-то странно посмотрела ему вслед долгим, пристальным взглядом. Она не по годам хищно улыбнулась и тихо произнесла:

— Поттер, Поттер… Малфой ничем не хуже. Главное, воспитание правильное. А уж со свекровью я общий язык я найду. Клянусь, лет через семь я уже свалю из моего родного дурдома прямо в объятия замка Малфоев.

От такого нахальства и недетской расчётливости Лорд даже ненадолго забыл об ужасной судьбе своего крестража.

«И в кого только эта рыжая малявка такая удалась?! Уж точно не в папашу-простофилю или мамашу, которая ради школьной влюблённости сбежала от своих богатых и именитых родителей! — обескураженно подумал Волдеморт. — В таком случае мне даже мстить Люциусу не придется. Судьба ему уже готовит такую милую рыжую навозную бомбу. И эта бомба рванёт сразу, как в ней забушуют подростковые гормоны. Если не раньше…»

Оставшись один, он почувствовал, как злость и изумление, теснящиеся у него в душе, сменяются на панический ужас. Эти две мелкие заразы каким-то образом завладели крестражем и теперь… шантажируют часть его души, заключённую в треклятой тетради.

Это было не просто немыслимо, это было ужасающе унизительно! Хуже пришлось только тогда, когда старый долькогрыз Дамблдор нагло и без видимой причины отказал молодому Тому Реддлу, претендующему на должность преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе.

Но в тот раз Лорд испытывал ярость, а сейчас им в большей степени владело дикое изумление. Как эти две букашки, которых и людьми-то ещё назвать нельзя, умудрились провернуть такое пусть с частью души, но всё же самого Тёмного Лорда?! Вместо захвата власти над какой-нибудь наивной малолеткой и последующего возрождения, слепок его души вынужден делать домашку за двух ленивых школяров?! Судьба жестоко посмеялась над Лордом, заточив в тело мерзкой жабы, но такое было уже слишком!

«Люциус, это тебе даром не пройдёт!» — возмутился Волдеморт, вспомнив про амулеты, которые сумел достать мелкий Малфой. Он был практически уверен, что и крестраж из отцовского дома умыкнул белобрысый сопляк. «За это обязательно ответит его папочка! Побрею налысо и посажу на кол!» — горячо пообещал себе Лорд.

К удивлению неожиданным образом примешивался и необъяснимый пока страх. Волдеморт толком не мог объяснить, что именно его пугает, но это ощущение сводило с ума. Противоречивые чувства просто разрывали несчастного изнутри. По странному стечению обстоятельств он был намертво заперт в неподвижном теле жабы, не имея никакой возможности хоть как-то проявить свои чувства, а уж тем более — действовать. Это бессилие больше всего выводило Лорда из себя. Ему оставалось только одно — смирённо ждать того, что будет дальше.

Долго мучиться неизвестностью не пришлось. Через несколько дней парочка малолетних укротителей крестражей вновь появилась в этом же коридоре. Джинни Уизли шла впереди, а за ней топал Драко Малфой, прижимая к груди толстую книгу. Они опять уселись на перевёрнутый старый ящик, как раз напротив жабы.

— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросила Уизли.

— Я попросил родителей прислать мне книгу о тайнах Хогвартса. Сказал, что ничего не нашёл в библиотеке, — ответил Драко, протягивая ей свою ношу. — Вдруг там что-нибудь есть о таинственных духах, запертых в предметы? В тетради, например.

— С чего ты взял, что наша тетрадь — это одна из тайн школы? — наморщив лоб, промолвила Джинни, разглядывая обложку принесённой книги.

— «История Хогвартса. Подарочный вариант» — прочитала она. — Похожая книга точно у Гермионы есть. Я видела.

— А как же? Ты же только в школе заметила тетрадь среди учебников, — отозвался Малфой. — И всякие грязнокровки уж точно не смогут позволить себе потратить двадцать галеонов на книгу! Ты только посмотри, тут же дополненное издание с иллюстрациями!

— Тетрадь мне могли подбросить даже в поезде. И если ещё раз обзовёшь мою подругу, получишь этой книгой по башке! — отрезала Джинни.

— Не нарывайся, Уизли! Я наследник чистокровнейшего рода, а ты отродье предателей крови! Вот возьму и расскажу всё про тетрадь твоему декану! — яростно прошипел Малфой, вскочив на ноги. Но в следующую секунду надменное выражение на его лице сменилось удивлением. Вместо того чтобы начать извиняться, собеседница расхохоталась:

— Малфой, знаешь, на кого ты сейчас похож? На Локонса, когда он бахвалился своими подвигами.

— Слушай, а что произошло с этим придурком? На Слизерине никто так ничего толком и не знает, — быстро спросил Драко. Вероятно, любопытство победило в нём чувство попранной гордости.

Джинни довольно хмыкнула и снисходительно улыбнулась.

— Мне Рон всё рассказал. На урок у второкурсников Гриффиндора Локонс принёс клетку с пикси. Этот идиот выпустил синих тварей на свободу, а когда те принялись всё крушить, попытался загнать их обратно, но ничего не вышло. Пикси обездвижила Гермиона, пока остальные ученики и Локонс пытались спрятаться. А когда опасность миновала, он попытался наслать на студентов «Обливиэйт»! Чтобы никто не рассказал о его позоре! Представляешь, он, оказывается, мастерски владел эти заклинанием. Даже массово мог устроить стирание ненужных ему воспоминаний.

Слушая этот рассказ, Лорд в который уже раз злобно обругал Дамблдора: «Значит, я ему не угодил на роль учителя, а какой-то слабоумный рукожоп подошёл?! Что в голове у старого козла? Лимонные дольки?!»

Судя по всему, Драко Малфой был полностью солидарен с ним в этом вопросе.

— Это незаконно! Я всё отцу напишу! А если бы на уроке у Слизерина такое случилось?! — возмутился он.

— Никакого массового «Обливиэйта» не вышло, — недобро усмехнулась Джинни, -палочку этого кретина пикси выкинули в окно во время погрома. Он забрал инструмент у Рона и хотел воспользоваться им. Но палочка моего братца была сломана и держалась на соплях и скотче. Поэтому заклинание долбануло самого Локонса. Сейчас он в Мунго с повреждёнными мозгами и вряд ли скоро оттуда выберется.

— Не думал, что скажу это, Уизли, но я благодарен твоему недалёкому брату за то, что он умудрился сломать самую необходимую волшебнику вещь, — заявил Драко.

— Согласна с тобой, — ответила Джинни. — Теперь остается только гадать, кого пришлют взамен.

— Да кто угодно будет лучше него, — фыркнул Драко.

— Да уж. Хуже уж точно не придумаешь. Говорят, эта должность проклята Сам-знаешь-кем, — нахмурилась младшая Уизли.

— Это потому, что глупый старик директор не принял его на должность преподавателя ЗОТИ! Вот бы поучиться у такого преподавателя! — мечтательно заметил Малфой.

— Ага, получать Непростительные вместо отработок, — криво усмехнулась Джинни.

Лорд, слушавший этот диалог, лопался от злости, будто заново переживая тот давний отказ Дамблдора. Он как сейчас видел перед собой ехидный взгляд небесно-голубых глаз директора. Ярость кипела в душе, и казалось, что хрупкое резиновое тело жабы вот-вот просто лопнет от переполнявших его эмоций: «Глупая Уизли! Если бы меня приняли тогда на работу, всё было бы по-другому! Я бы смог помочь новым поколениям познать саму суть магии! Не делить её на «светлую» и «тёмную», а, сохраняя традиции, учить почтительно пользоваться свои даром волшебника, без всяких дурацких новшеств, которые тащат в наш мир грязнокровки!»

Тем временем на лице Драко Малфоя вновь появилось горделивое надменное выражение:

— Тебе не понять, ты же предательница крови! Водишься со всякими грязнокровками!

Джинни с улыбкой внимательно посмотрела на него, а затем, всё так же мило улыбаясь, пнула его по голени.

— Ты! — взвыл от боли и злости Драко, шлёпнувшись на пол. Он безуспешно пытался вытащить из кармана волшебную палочку, но та намертво застряла в складках мантии.

— Я тебя предупреждала, — спокойно произнесла Уизли. — Ещё раз обзовёшь Гермиону — и больше не сможешь пользоваться тетрадью с Томом. А я так её спрячу, что никто не найдёт!

— Посмотрим! Профессор Снейп может найти всё! А ещё я отцу напишу! — пропыхтел Драко, потирая ушибленное место.

— Кто бы сомневался, папенькин сынок. А кому больше поверит наш директор? Сыну бывшего Пожирателя или дочери его преданного соратника? — злорадно усмехаясь, ответила Джинни. — Твой отец вряд ли захочет привлекать к себе излишнее внимание Дамблдора.

«Огонь-девка! — против воли восхитился Лорд, глядя на Джиневру. — Как такая вообще на Гриффиндор затесалась?»

Драко продолжал сидеть на пыльном полу, безуспешно пытаясь вытянуть из кармана застрявшую волшебную палочку. Наконец он тяжело вздохнул и застыл, исподлобья глядя на Уизли и обиженно сопя. Ему явно не хотелось лишаться помощи таинственного Тома в приготовлении домашних занятий.

«Малфои вырождаются», — констатировал Лорд, с отвращением разглядывая поверженного отпрыска Люциуса.

— Ладно, давай посмотрим твою книгу, — миролюбиво промолвила Джинни, точно ничего не произошло. — Ты её уже читал?

— Так, просмотрел бегло, — угрюмо буркнул Драко.

Уизли открыла фолиант и принялась его внимательно изучать. Ещё раз кинув на Джинни хмурый взгляд, Драко встал на ноги и принялся приводить себя в порядок.

— Мне это смутно знакомо, — задумчиво посмотрела она на Малфоя.

— Что? — буркнул тот.

— Тайная комната в Хогвартсе. Я точно это где-то слышала…

От этих слов маленькая резиновая жаба, спрятанная в нише на стене, даже слегка качнулась.

Драко пожал плечами:

— Я думал, что Тайная комната — просто сказка.

— Может быть. Но я это точно где-то слышала или… Мне надо кое в чём посоветоваться с Томом! — решительно заявила Джинни.

— Ты думаешь, он знает, где это место? А зачем оно нам? Там ещё какой-то Ужас спрятан. Я думал, мы будем искать разгадку тайны самого Тома. Да и войти туда может лишь наследник Слизерина. А это точно не я и уж, конечно, не ты, — возразил Малфой.

— Это как-то связано с тетрадью. Я это выясню! — решительно заявила Уизли и захлопнула книгу.

— Выясни! Ведь Ужас, который там сидит, должен выгнать из школы всех грязнокровок! — ядовито ухмыльнулся Драко. — Так в легенде говорится.

— Малфой, у тебя из родственников никто в Мунго не работает? — ровным голосом спросила Джинни.

— Нет, вроде бы, — обескураженно ответил Драко. — А зачем это тебе?

— Да вот мне кажется, что ты очень мечтаешь в больнице оказаться! — выпалила Джинни и замахнулась на него книгой.

— Э-э-э-э! Это легенда просто! — взвизгнул Малфой и, схватив сумку, понёсся по коридору прочь. Уизли рванула за ним с книгой наперевес.

«Милые детки, — мрачно подумал Лорд. — Люциуса, и вправду, незачем наказывать. Его скоро жизнь накажет! А я посмотрю, если выживу!»

Отпрыски Уизли и Малфоев убежали, а он вновь остался в одиночестве. Неподвижный, всеми забытый и никому не нужный! Хоть плачь! Но даже этого он сделать сейчас не мог. Как и повлиять на происходящие рядом с ним события.

В том, что эта паршивка Уизли уже посещала Тайную комнату, когда находилась под контролем сознания Тома из Дневника, он уже понял. Ужас подземелий она тогда не разбудила, но умудрилась запомнить название этого места. В том, что предприимчивые детки сумеют найти вход в святая святых одного из Основателей, Лорд не сомневался. Выпытают, выклянчат, вырвут из бедного Тома нужную информацию.

Что будет потом, он даже думать не хотел. Бедный Ужас Хогвартса непременно пострадает. Даже если съест этих проныр — отравится.

Уизли — натуральная рыжая поганка, да и Малфой — не одуванчик. В прошлый раз, когда Том Реддл и его друзья Абрахас и Антонин случайно наткнулись на вход в Тайную комнату, бедный монстр чуть не лишился жизни. Парни не доглядели, и с ним встретилась какая-то дура из Райвенкло! Встреча закончилась смертью девчонки.

Но зверь же не виноват, что у него такая вот убийственная физиология! Эта идиотка ещё и выскочила неожиданно с громким криком, напугала не успевшего до конца проснуться подземельного обитателя. Пришлось уговаривать его впасть в спячку ещё лет на пятьдесят. Хорошо, что хоть школу тогда не закрыли!

Эти невесёлые воспоминания потянули за собой другие, ещё более печальные. До правды со смертью райвенкловки докопался дракклов манипулятор Дамблдор. Тогда он был учителем Трансфигурации. Бородатый шантажист пообещал всё замять, если Том согласится выполнить для него кое-что. Что это было за задание, вспоминать не хотелось. Были даже мысли стереть память обо всём произошедшем, но доводы оскорбленного сознания перевесили. Любитель конфет и вымогательства должен ответить за всё! Вдобавок, Риддла ещё заставили сдавать экзамены за одного не слишком умного, но очень любимого директором ученика, Септимуса Уизли.

Оборотное зелье с ногтями этого рыжего недоумка по вкусу было ещё хуже, чем зелье Лонгботтома! То ли клеймо Предателей крови действовало, то ли Септимус просто был круглым дураком, но без Тома ему бы аттестат не светил точно. Лорд даже сейчас помнил это отвратительное и унизительное ощущение на языке. Так историю с убийством школьницы замяли и обвинили полувеликана Хагрида: страстного любителя всяких тварей, который был ещё тупее Уизли и как вообще попал в школу — неизвестно.

Внезапно Волдеморт похолодел где-то очень глубоко внутри своей резиновой тушки. Ему в голову пришла убийственная в своей очевидности мысль: «А если Том из Дневника одурачит детишек и возродится?!»

Тёмный маг, когда-то звавшийся Томом Риддлом, разделил душу на несколько частей. Та часть, что заключена в Дневник, была самой первой и самой большой. Значит, тот Том, шестнадцатилетний по уму и развитию, возродится и будет жить, а он — настоящий Лорд Волдеморт — так и останется сидеть в этой проклятой нише в виде жабы?!

Имейся такая возможность, он бы сейчас заорал, заквакал, закудахтал, лишь бы хоть как-то развеять охватившие его ужас и ярость. Впервые он пожалел, что создал столько крестражей. Слова, сказанные когда-то Тони Долоховым: «Том, а может, не надо?», казались теперь ему очень даже разумными, но сейчас было уже поздно.

В этих невесёлых раздумьях, истеричном самобичевании и проклятьях в адрес всех подряд Лорд провёл несколько дней. Он не обращал внимания на проходящих мимо людей, полностью погрузившись в свои беды. В голове его рисовалась одна и та же унылая картина: месяц за месяцем, год за годом, он будет сидеть на одном и том же месте, пока не врастёт в эту мордредову стену! Сейчас он бы отдал всё на свете, лишь бы вновь стать живой жабой. Невольно он вспоминал свою жизнь, друзей, врагов, соратников, и всё больше убеждался, что почти во всех его несчастьях виноват старый долькожор Дамблдор. Желание удавить бородатого интригана его вырвиглазными мантиями и подвесить на бороде крепло день ото дня.

Даже пресловутый Поттер — символ самого главного поражения Волдеморта — отошёл на второй план.

Из невесёлых размышлений его вывела нездоровая активность проходивших по коридору учеников. Смех звучал гораздо чаще, туда-сюда летали зачарованные бумажные летучие мышки, брошенные детьми конфетные фантики и шуточные проклятья. «Канун Хеллоуина», — догадался Лорд. На душе стало ещё гаже. Именно в этот день он за какими-то пикси попёрся к Поттерам и потерял своё тело из-за мелкого засранца, который даже говорить толком ещё не умел! Такой позор трудно пережить, особенно, когда ты Великий Тёмный Лорд.

Сеанс самоедства прервал отвратительный звук, напоминающий урчание больного живота и бульканье зелья в котле одновременно. Кто бы мог подумать, что столь отвратные звуки может издавать обычная кошка?! Миссис Норрис, похоже, совсем не забыла о резиновой жабе. Проклятая кошка вновь припёрлась в заветный коридор в надежде достать игрушку.

«Да на кой я тебе сдался, дура облезлая?!» — мысленно взвыл Лорд. Коридор, как назло, был пуст. Ученики и преподаватели, скорее всего, находились в Большом Зале, праздновали Хелллоуин. Кошка издала ещё один урчаще-булькающий звук и, что было сил, подпрыгнула, пытаясь достать до жабы. Когтистая лапа мазнула воздух в паре дюймов от игрушки, но зацепить не смогла.

«Хрен тебе, убогая тварь!» — удовлетворённо подумал Лорд. Кошка же окончательно взбесилась. Её мяуканье уже больше напоминало вой оборотня. Упрямая животина рванула к цели в очередной раз. В прыжке ей удалось схватиться когтями за небольшой выступ в стене, что позволило ей дотянуться и смахнуть многострадальную жабу на пол.

Волдеморт даже не успел ничего осознать, как уже катился по каменному полу, подпрыгивая на резиновых боках. Победный вопль питомицы Филча был подобен крику Тарзана, который Лорд слышал много лет назад в кино, когда Долохов затащил в стельку пьяных Тома с Абрахасом в синематограф.

«И что, именно вот так? Это конец, значит?» — как-то отстраненно подумал он, когда Миссис Норрис схватила жабу острыми зубами и стремительно куда-то понесла. Ему не верилось, что после всего, что с ним произошло, после всего, чего он смог добиться, Лорд Волдеморт окончит свои дни в когтях и зубах жалкой помоечной кошки.

Почему-то именно в этот момент Лорд ощутил, что конец близок. Что будет с его мятежной душой после того, как кошка разорвёт жабу, он не знал, но был готов к худшему. Смогут ли тут помочь крестражи, он не имел ни малейшего понятия.

Ему вдруг до ужаса стало жалко себя. Так много он не успел, а какие были планы! Возродить былое величие магов, воспитывать юных волшебников в почтении к своему дару и старинным традициям. Грязнокровок и полукровок выявлять ещё в раннем возрасте и подготавливать к вхождению в новый для них мир, создавая специальные классы в школе, дабы они понимали, что это за общество, и как себя в нём вести. А главное, учить детей всем аспектам магии, чтобы они знали, какое заклинание к чему может привести и какую несёт опасность. Прекратить гонения на магию крови — основу фамильных заклинаний многих чистокровных родов, которой так боится Дамблдор. Это же целый пласт волшебства, наследие, накопленное десятками поколений, которое нужно изучать, а не запрещать, нагнетая истерию! «Почему столь благие намерения вылились в банальную войну между двумя группами волшебников, лидеры которой стремились к власти?!» — вдруг пришла на ум Волдеморту неожиданная мысль.

В этот момент он почувствовал, что опять плюхается на пол, разбрызгивая воду. Каким образом получился такой разлив, Лорд понятия не имел. Похоже, миссис Норрис споткнулась, попав в лужу воды.

Она принялась бешено трястись, пытаясь стряхнуть с себя влагу, но вдруг застыла, точно облезлое чучело, и завалилась на бок, толкнув лежащую рядом лягушку. Перевернувшись, Лорд оказался нос к носу с огромнейшими жёлтыми глазами, которые смотрели на валяющуюся мокрую тушку. Он знал, кому принадлежат эти глаза!

«У рыжей поганки и бледной немочи получилось! Они открыли Тайную комнату!» — беззвучно заорал Волдеморт, глядя на огромного змея, чей хвост свивался совсем рядом в гигантские кольца. «Это же наш василиск!» — крутилось в его голове. Он отлично помнил, как студенты седьмого курса Риддл, Малфой и Долохов нашли путь в Тайную комнату, как наткнулись там на измученного и почти обезумевшего от голода и одиночества василиска. Как Абрахас и Тони в ужасе хотели применить любое заклинание, лишь бы спастись, а Том Риддл заговорил на парселтанге.

Змей оказался разумным и очень обрадовался «говорящему». Так у трёх друзей появилась Тайна. Они сумели разобрать заваленный ход из подземелья в Запретный лес, и змей получил возможность охотиться, не причиняя вреда людям. Василиск был рад каждому приходу «говорящего» и его друзей, развлекая их удивительными историями из своей жизни до заточения в Тайной комнате.

Он был так стар, что забыл своё имя, помня лишь, что оно содержало звуки «с» и «ш». Недолго думая, Антонин нарёк василиска Сашей, или просто Сашенькой. Тому имя понравилось, и он отзывался на него с удовольствием. А у Долохова придуманная им кличка всегда вызывала безудержный смех.

По замку Сашу ползать отговорили. Ребята понимали: при первой же оплошности василиска школу закроют. И если наследники древних родов Малфой и Долохов не пропадут, то Тому придётся туго с незаконченным образованием. Единственный поход с разбуженным Ужасом Хогвартса в замок закончился печально. Тупая райвенкловка выскочила из туалетной кабинки с диким криком, на который, конечно, обернулись все, включая Сашеньку… После чего пришлось просить змея уползать в Запретный лес, а потом и вовсе — залечь в спячку на несколько десятков лет.

Все эти воспоминания сумбурно пронеслись в голове Волдеморта, когда он смотрел в огромные жёлтые глаза. Ему нечего было бояться, ведь резиновые лягушки не могут умереть.

В этот момент Лорд отдал бы все свои крестражи за способность говорить. Парселтанг был неотъемлемой частью его натуры. С детства змеиный язык служил ему безотказно при первой же необходимости. Сейчас, когда и звучащая речь, и лигелименция были ему недоступны, Риддл, находясь в отчаянии, предпринял последнюю попытку, уже ни на что не надеясь. Он сосредоточился, как мог, и попытался мысленно донести до неподвижно смотревшего на него змея: «Услышь меня! Я говорящий!»

Василиск безмолвно пялился на резиновую жабу и почему-то не уползал, будто что-то чувствовал. Это придало сил и заставило удвоить усилия.

«Мы спасли тебя много лет назад! Я говорящий!» — продолжал телепатически почти кричать Волдеморт.

В этот момент случилось чудо. Из дырочки, что была в боку резиновой жабы, вылетела слабая струя воздуха, будто игрушку сжали невидимой рукой, а потом раздалось шипение.

Лорд опешил, не веря своим ушам. Это был не просто писк, а парселтанг, который звучал с небольшими искажениями, но вполне разборчиво. Волдеморт говорил по-змеиному! Всё, о чём он думал, преобразовывалось в шипящие слова, вылетающие из отверстия в боку игрушки. Не раздумывая, он отчаянно позвал змея:

— С-с-саш-ш-ша!

Василиск резко дёрнулся, его могучее тело задрожало. Он оскалил ужасную пасть, а затем ответил:

— Говорящ-щ-щий?! Ты вернулс-с-ся! Я ждал тебя. Я верил, ш-ш-што ты вернёш-ш-шь-с-с-ся. Но почему ты такой?

— Долго объяс-с-снять! С-с-саш-ш-ша, мне нужна помощ-щ-щь. Прош-шу! — пропищал Волдеморт.

— А где другие человечки? Где тот, ш-ш-што дал мне имя? — спросил змей.

Волдеморт мысленно тяжело вздохнул, прежде чем ответить:

— Моих друзей здес-с-сь нет. Абрахас-с-с мёртв, а Антонин… далеко.

Василиск кивнул своей страшной треугольной головой, произнеся:

— Жаль. Чем я могу помочь тебе, говорящ-щ-щий?

В голове Волдеморта возникла безумная идея, которую он попытался озвучить:

— Унес-с-си меня в лес-с-с. Там и ты будешь в безопас-с-снос-с-сти. Ты же помниш-ш-шь, ш-ш-што люди обязательно убьют тебя, ес-с-сли увидят? В лес-с-су много еды и ес-с-сть змеиный народ, для которого ты — король. Отнес-с-си меня туда. Я с-с-смогу поговорить с другими змеями, и может, они помогут в моей беде.

— Хорош-ш-шо. Я с-с-сделаю, я помню твою заботу.

Неуловимое движение головой, и вот резиновая жаба сидит на плоской змеиной макушке. Очень медленно гигант начал выбираться из замка по одному ему известным ходам.

Путешествие на змеиной голове было очень долгим и утомительным. Волдеморт не мог пошевелиться, чтобы устроиться удобнее, и василиску пришлось самому следить за этим и ползти очень аккуратно, иначе недвижимый пассажир свалился бы.

Наконец они выбрались на школьный двор через один из тайных лазов. Уже наступила ночь, вокруг царил непроглядный мрак, но огромный змей без труда ориентировался в темноте. Он пополз к громаде Запретного леса, который с трудом различался на фоне ночного неба. Впервые за несколько дней в сердце Волдеморта забрезжил лучик надежды. Он был уверен, что, отправляясь к змеям, поступает правильно.

Лорд немного успокоился и попытался воспроизвести дыркой в боку английские слова, но всё было тщетно. Парселтанг удавался отлично, а человеческая речь оставалась недоступной, но вера в лучшее не покидала злосчастного мага: раз лигелименция внезапно прорезалась во время ночных купаний в компании Поттера, значит, и обычное произношение может получиться.

Размышляя об этом, он не заметил, как василиск уже значительно продвинулся к цели, проползая мимо одной из школьных теплиц, почему-то стоящей отдельно от остальных. Внезапно справа от сюрреалистической парочки возникла женщина, освещающая себе путь огоньком на кончике волшебной палочки. Волдеморт понятия не имел, откуда появилась эта тучная седая дама, и почему змей не заметил огонёк «Люмоса».

— Не с-с-смотри! — отчаянно крикнул он василиску. Труп этой полуночницы может привлечь нездоровое внимание. Вдруг на этот раз директору не удастся замять странную смерть, и кто-то из студентов догадается, что убило толстуху?! Родители не потерпят, чтобы вокруг школы, где учатся их детки, ползал монстр-убийца. А авроры, прочёсывающие лес, совсем будут не к месту.

Змей послушно повернул в сторону от застывшей столбом незнакомки, а через секунду за спиной Лорда послышался пронзительный женский визг и громкий топот, будто по школьному двору нёсся слонопотам. Василиск резко рванул вперёд, а Волдеморт, не удержавшись, кубарем полетел в траву. Он что было сил запищал, призывая змея, но тот даже не повернулся, вероятно, не заметив, что его маленький пассажир свалился со своего насеста.

Лорд точно не знал, сколько времени валяется в траве у школьной теплицы в полной темноте. Он уже не пищал, поняв, что его опять никто не слышит. Кажется, удача вновь отвернулась и отправилась по своим делам. Костеря на чём свет стоит старую любительницу ночных прогулок, Лорд с тоской подумал, что завтра его здесь точно найдут. Неужели он снова окажется в лапах очередного пакостного молокососа?! Это было ужасно, но сделать тёмный маг ничего не мог.

* * *

В кабинете директора Хогвартса в эту ночь было неспокойно. Срочное совещание деканов факультетов, которое созвал Дамблдор после вопиющего вечернего происшествия, затянулось. Они уже несколько раз обсудили сложившуюся ситуацию и не расходились лишь потому, что декан Пуффендуя, отпросившись перед началом собрания на минутку, так и не вернулась.

— Может, уже спать пойдём? — раздражённо проговорил Северус Снейп. — Всё равно мы уже больше ничего сегодня не придумаем.

— Нужно дождаться Помону, — строго возразила ему Минерва МакГонагалл. — Я что-то волнуюсь. Куда она могла запропаститься? Такой ужас случился!

Она кинула недовольный взгляд на директора и произнесла:

— Альбус, вы не должны были её отпускать после того, что мы все видели в коридоре второго этажа!

— Я не предполагал, что её отсутствие так затянется, — пожал плечами Дамблдор. — Помона сказала, что присоединится к нам через несколько минут.

— И всё же, кто проявил такую жестокость по отношению к бедной кошке мистера Филча? — поёжившись, спросила Минерва. — Несчастное животное не просто окаменили, но и подвесили за хвост на держатель для факела!

— А надпись на стене коридора вас не так пугает? — насмешливо спросил Снейп. — Что там было написано?

— Кажется, «Тайная комната вновь открыта. Берегитесь все, кто может! Мы не хотели, простите нас!» — откликнулся профессор Флитвик,.

— Это, несомненно, написал кто-то из студентов, — прорычал Снейп, сжав кулаки. — Прощения они ещё просят! Это Поттер! И когда я это точно выясню, он вылетит из школы!

— С чего вы взяли, что это он, Северус?! — точно рассерженная кошка, прошипела МакГонагалл.

— А кто ещё это мог сделать?! Только Поттер, такой же наглый, самовлюблённый и ненормальный, как и его папаша! — в тон ей ответил Снейп. — Клянусь моей мантией, это он!

— Готовы поспорить? Если выяснится, что это не Гарри, вы на целый день перекрасите свою мантию в красный цвет! — подалась вперёд МакГонагалл.

— А если это он, то вы при всех сжуёте свою шляпу на общем завтраке! — прорычал Снейп, принимая вызов.

— Успокойтесь! — прикрикнул на мятежных профессоров Дамблдор. — Заклинание окаменения такой силы не может наколдовать студент даже седьмого курса, а тем более, второкурсник! Меня больше волнует, что по школе может гулять какой-то вполне реальный монстр из Тайной комнаты! Если Помона через десять минут не появится, мы пойдём её искать!

— Готовьтесь к перемене гардероба, Северус, — еле слышно прошептала Минерва.

— А вы — к экзотическому блюду и покупке новой шляпы, — одними губами произнёс Снейп.

Затем в кабинете директора повисла тишина. Помимо воли взгляды всех присутствующих устремлялись к часам на стене. В душе каждого поселилась тревога. Кошмарный ужас из Тайной комнаты мог напасть не только на кошку, но и на одинокую преподавательницу гербологии.

Снейп попытался отвлечься от мрачных мыслей о судьбе куда-то подевавшейся Помоны Спраут, ещё раз прокрутив в памяти сегодняшнее ЧП. Он вспомнил, как стоял в толпе студентов, испуганно глядевших на несчастную окаменевшую кошку и зловещую надпись на стене. Рядом с висевшим на держателе для факела животным стояли несносный мальчишка Поттер и его вездесущие друзья. Если слабоумный Уизли отлично подходил в подпевалы Поттеру, по мнению Снейпа, то Грейнджер в эту компанию совсем не вписывалась. Ведь, несмотря на то, что она была невыносимой выскочкой, в ее голове определённо были мозги. В этом Северус не сомневался.

Зачем этой несчастной понадобилось общаться с двумя ленивыми недорослями, он не знал. Зато определённо был уверен в том, что применять лигелименцию к студентам опасно для психического здоровья профессоров! Или нет. Применять лигелименцию к компании Поттера опасно для здоровья! Сегодня он в этом убедился, когда слегка, очень осторожно попробовал прочитать мысли «Золотого трио», которое вновь оказалось в центре событий.

Проникнув в мысли Поттера, Северус слегка опешил, поняв, что тот размышляет о том, что могло случиться, если бы ужасу из Тайной комнаты попался Хагрид, а не кошка. Рухнула бы стена замка, если бы полувеликана подвесили так же, как Миссис Норрис?

Помотав головой и мысленно помянув недобрым словом весь род Поттеров, Снейп обратил внимание на Уизли. Здесь вроде бы всё было в порядке: Рональд оказался дико напуганным, отчего его мысли путались. Хотя одна выделялась достаточно чётко: Уизли благодарил Мерлина, что праздничное угощение не постигла участь кошки Филча. Возможность сломать зубы об окаменевшую куриную ножку казалось рыжему остолопу одним из самых страшных кошмаров.

От всего сердца пожелав ему подавиться пирогами мамаши, Снейп с опаской коснулся мыслей Грейнджер. То, о чём думала эта девчонка, повергло его в настоящий ужас. Кто бы мог подумать, что благовоспитанная отличница и любимица профессоров мечтает о вопиющих непристойностях?! Он содрогнулся всем телом, когда понял, что девица хочет узнать, как накладывается такое сильное заклинание окаменения, чтобы применить его к профессору Снейпу! Лохматая заучка сгорала от любопытства: каковы на ощупь волосы профессора зельеварения? Такие уж они сальные, как и на вид? Это в голове не укладывалось! Спасибо хоть, что она собиралась после исследования вернуть объекту нормальное состояние с помощью противоядия.

Пока ещё он не решил, что делать с наглой девчонкой, но душу переполнял праведный гнев. Снейп ядовито ухмыльнулся, решив, что теперь он вообще никогда не спросит эту выскочку на уроках. А за вечно поднятую руку будет нещадно назначать отработки. Общение со шваброй и грязными котлами должно вытравить дурацкие мысли из лохматой головы.

Из задумчивости его вывела реплика Дамблдора, произнесённая командным тоном:

— Помона так и не объявилась, нужно отправляться на поиски!

Северус яростно сжал кулаки. Он уже давно хотел высказать предположение, которое вертелось на языке у всех присутствующих, но не решался. История с Тайной комнатой и несчастной кошкой слишком настораживала. Но больше он терпеть не мог, перспектива шатания по школе до рассвета совсем не прельщала.

— А если наша многоуважаемая мадам Спраут решила выпить своего знаменитого чая от нервов? — предположил Снейп. — А тот, сами знаете, какое оказывает влияние. Она либо заснула прямо в теплице, либо к ней опять пришли всякие интересные видения не хуже, чем у Трелони.

— Очень может быть, — согласился Флитвик.

— А если именно сегодня случилась беда?! — возмутилась МакГонагалл. — Если Помоне срочно нужна помощь?!

Директор сурово свёл седые брови и тоже хотел что-то сказать, но в это время дверь, ведущая в директорский кабинет, с грохотом отворилась, и в комнату влетела растрёпанная, бледная как смерть, профессор Спраут.

— Там! Там! — завопила она, хватая за руку опешившего Дамблдора. — Там ТАКОЕ!

— Ну, что я говорил? Опять видения, — развёл руками Снейп.

Дамблдор кинул на него строгий взгляд и, как можно спокойнее, сказал повисшей на его плече деканше Пуффендуя:

— Помона, успокойтесь и расскажите нам, что случилось.

Несчастная продолжала мелко дрожать, не в силах ничего произнести.

— Может, хотите лимонную дольку? Очень успокаивает, — предложил директор, протянув ей вазочку с леденцами.

Но профессор Спраут судорожно замотала головой, оттолкнула сладости и, справившись с дрожью, заявила:

— Я видела чудовище! Оно там, во дворе!

— Как тебе удалось спастись?! — воскликнула МакГонагалл, помогая ей сесть в кресло.

Помона вцепилась в подлокотники и начала рассказ:

— После этого кошмара с Тайной комнатой я решила, что мой успокаивающий чай из сальвии*…

— Ну, я как всегда прав! — прервал её Снейп. — Эта дракклова сальвия вызывает галлюцинации! Как такое вообще позволили выращивать в теплице при школе?!

— Помолчите лучше! — уже более уверенно воскликнула мадам Спраут. — Это экспериментальное растение нужно мне для научных исследований! В природе сальвия растёт только в Мексике, а мне удалось вывести более устойчивый к суровой британской природе вид этого растения и без всякой магии! А чай из сальвии помогает успокоить нервы куда лучше, чем зелья или огневиски! Да и Сивилла платит мне неплохие деньги за возможность пить этот чудесный чай… — она осеклась.

— В школе две чайные наркоманки преподают! — ядовито скривившись, заметил Снейп, но тут же замолчал под тяжёлым взглядом директора.

«Может, не только Трелони покупает эту отраву у Помоны? — подозрительно прищурившись, подумал он. — Уж слишком явно Альбус защищает право на выращивание чудо-травы».

— Продолжайте, — попросил Дамблдор, погладив профессора Спраут по плечу. Та кивнула и вновь заговорила, нервно сжимая пальцы:

— Как уже было сказано, я решила сбегать в теплицу, чтобы в тишине попить чаю и успокоить нервы перед собранием. У меня же специально чайничек там стоит и всё, что нужно для чаепития. Я, наверное, очень перенервничала и незаметно уснула, а когда очнулась, было уже темно. Я, конечно же, сразу поспешила к вам и на дорожке за теплицей увидела ЭТО! Огромную, просто гигантскую, змею, на голове которой сидела жаба!

— И вы это всё разглядели в темноте? — с сомнением произнёс Флитвик.

— Я освещала себе путь Люмосом, — произнесла Спраут, и, к тому же, я заметила чудовище, когда подошла слишком близко, почти вплотную.

— Чудовище вас видело? — задумчиво теребя бороду, спросил Дамблдор.

— Не знаю. Я сразу бросилась бежать! Я же не Локонс, чтобы сражаться с нечистью, — срывающимся голосом сказала Помона.

— Это очень важно, — настаивал директор.

— Да не помню я! — уже более грубо ответила декан Пуффендуя.

— И вы этому верите?! — возмутился Снейп. — Извините меня, профессор Спраут! Я очень вас уважаю, но в прошлом году вы видели нашу уважаемую Минерву, которая нагишом сидела на дереве, с Миссис Норрис на коленях! При этом МакГонагалл громко напевала о том, что она гуляет сама по себе!

— А вы! А про вас тоже месяц назад было видение, Северус! Правда, Помона?! — задохнулась от возмущения красная, как знамя Гриффиндора, Минерва. — По словам мадам Спраут, вы, лорд Малфой и мадам Розмерта летали над полем для квиддича на мётлах! Причём были одеты очень вызывающе! В тёмные короткие платьица и белые переднички! Так выглядят официантки в «Трёх мётлах», когда там устраиваются праздничные вечера только для взрослых. Розмерта, сидя на метле, орала, что она, хоть и видима, но свободна! А Северус и Люциус предлагали ей устроить небольшой бал в Запретном лесу! Развратники!

— Это были галлюцинации нашей мадам-любительницы чайных церемоний! — бледнея не хуже Малфоя, прорычал Снейп. — Люциус, и вправду, навещал Хогвартс, но только для того, чтобы передать новые мётлы нашей команде по квиддичу!

— А потом вы пошли с ним в бар мадам Розмерты «Три метлы»! — захихикал Флитвик.

— А вас, Филлиус, мадам Спраут недавно тоже видела! — коварно ухмыльнулась МакГонагалл. — Она мне рассказывала, что вы ночью сидели на берегу Чёрного озера и общались с русалкой, предлагая ей оценить ваш золотник! А когда русалка согласилась, сняли штаны и…

— Это всё галлюцинации от чая! — взревел профессор Флитвик, обнажив острые зубы.

— ХВАТИТ! — громогласно заорал Дамблдор.

Профессора тут же замолчали, придя в себя. Директор несколько раз глубоко вдохнул, обняв себя за плечи, и совершенно спокойно произнёс:

— Я догадываюсь, что это за змея, но если я прав, то Помона бы уже была мертва. Нельзя встретиться с таким существом нос к носу и выжить. И меня смущает непонятная жаба, сидящая на голове чудовища. Это уже что-то совсем невероятное, но стоит всё проверить.

Он хитро оглядел своих подчинённых и добавил:

— А знаете, я склонен верить видениям мадам Спраут. Благодаря её чудесному чаю и регулярным ночным прогулкам, мы с вами можем лучше узнать друг друга.

— Спасибо, Альбус! — улыбнулась Помона. — А вас я тоже ночью встречала! Примерно два месяца назад. Я как раз попила чайку и решила прогуляться до Запретного леса и обратно — ноги размять. А за хижиной лесничего увидела вас, облачённого в доспехи, что стоят в школьном коридоре, и с металлическим тазиком на голове. Вы сидели верхом на самой большой тыкве, обвязанной верёвкой, за которую тянул Хагрид, катая вас по огороду. Вы ещё понукали беднягу: «Вперёд, мой верный Росинант! Я прекрасная Дульсинея! Доставь меня к принцу!»

Дамблдор позеленел, намотал на кулак бороду и твёрдым голосом приказал:

— Выкосить завтра эту дракклову сальвию к дементоровым задницам!

— Как?! Почему?! — чуть не плача, заголосила Спраут. — Вы же сами просили у меня…

— Выкосить, я сказал! — почти взвизгнул директор, одарив профессора гербологии ледяным взглядом голубых глаз.

— А между прочим, — язвительно ухмыльнулся Снейп, — Люциус мне рассказывал, что привёз в школу не только мётлы для квиддича, но и пару бутылок очень редкого и крепкого напитка из России специально для вас, господин директор! Он говорил, что через Каркарова доставал эту, как её… водочку. Может, после дегустации вы и…

— Северус, что-то ты стал такой смелый, — приторно-ласково промолвил Дамблдор. — У вас там с вашим дружком Малфоем нигде в последнее время не чешется? На левом предплечье, например?

Снейп подавился слюной, натужно закашлявшись, и отчаянно затряс головой.

— А если вы оба не уймётесь, — продолжил вещать директор с доброй улыбкой, — мне придётся пригласить тебя на личную консультацию, чтобы проверить учебные планы.

Белый, как извёстка, профессор зельеварения злобно сверкнул глазами и процедил, справившись с кашлем:

— Я просто неудачно пошутил, господин директор.

— Я прощаю тебя, мой мальчик. Бывает, — ещё шире улыбнулся Дамблдор. Затем он оглядел остальных профессоров, которые с недоумением смотрели на них, и произнёс:

— Все свободны. Завтра утром каждый из деканов сообщит своим студентам новые правила предосторожности. Профессору Спраут всё расскажет профессор МакГонагалл. А теперь — всем спать!

Он немного задумался, а потом добавил:

— А вас, Минерва, я попрошу остаться.

— Конечно, господин директор, — уныло ответила декан Гриффиндора, хмуро глядя на язвительно улыбнувшегося ей профессора Снейпа.

* Сальвия — Сальвия Дивинорум или шалфей — многолетнее полукустарниковое растение. Впервые Сальвия Дивинорум была открыта в 1939 году исследователем Жаном Бассетом Джонсоном. Как выяснилось, в листьях растения обнаружили сильный галлюциноген Сальвинорил А, по своему составу он похож на ЛСД. 0,5 мг яда растения вызывает слуховые и зрительные галлюцинации. Этого количества яда содержится в 200 мг сухой листвы растения.

Минерву МакГонагалл мучила бессонница. После всего, что случилось сегодня вечером, спать было просто невозможно. Она решила выйти на улицу, чтобы на свежем воздухе привести нервы в порядок.

Стояла уже глубокая ночь, но темнота кошке не помеха. Минерва мгновенно приняла свою анимагическую форму и принялась бесцельно бродить по школьному двору в попытке унять мучившее её беспокойство. Рассказ Помоны не давал покоя и будоражил воображение. «Чай от нервов», конечно, мог навеять Спраут причудливые видения, но в свете последних событий реальным могло оказаться что угодно! И даже не это больше всего пугало и возмущало Минерву. То, что в приказном порядке поручил ей директор, задержав после ухода остальных преподавателей, приводило в ярость!

«Ну почему именно я должна отдуваться за всех, чтобы претворять в жизнь нелепые фантазии Дамблдора?! — мысленно возопила МакГонагалл, яростно размахивая пушистым хвостом. — Я что, рыжая?! Нет! Я — тёмно-серая, в полоску! Конкурс педагогического мастерства ему, видите ли, понадобилось устроить! Чтобы педагоги не отвлекались на постороннюю ерунду! Старый, безмозглый, болтливый попугай! Выпендрёжник! Петух визенгамотский!»

Кошка в крайнем раздражении фыркнула, полоснув когтистой лапкой по ближайшему кусту.

« Вместо того чтобы немедленно сообщить в Аврорат о том, что у нас творится, — продолжала бушевать Минерва, — этот бородатый любитель сладкого, чтоб у него всё слиплось, приказывает хранить происходящее в тайне, а мне ещё — и отвлекать внимание непосвященных, занимая их разной ерундой! Это школа, а не цирк! Дети должны учиться, а преподаватели — делиться знаниями, а не придумывать глупые мероприятия на потеху студентам! И почему я должна это устраивать, конкурсные задания для своих коллег выдумывать, договариваться с экзаменационной комиссией, принимающей СОВ, чтобы они будущее безобразие согласились судить?! Почему не Снейп?! Не Флитвик?! Безобразие! Произвол!»

Пока в голове возникали все известные ей ругательства, лапки сами несли маленькую серую кошку в сторону личной теплицы Помоны, где та выращивала свою чудо-траву для чая. Нужно же проверить место встречи с монстром! Минерва несколько раз обошла вокруг строения, внимательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь.

Ничего похожего на следы зловещего чудовища не наблюдалось. Хотя кое-где трава была странно примята… Кошка, мягко ступая, перемещалась вдоль непонятной борозды. Складывалось впечатление, будто тут тащили что-то большое и тяжёлое. Внезапно она споткнулась о какое-то препятствие, под лапкой что-то резко пискнуло. От неожиданности кошка взвизгнула и отшатнулась. Через пару мгновений она поняла, что наткнулась на резиновую игрушку в виде лягушки, которую мог обронить кто-то из младшекурсников.

Минерва нахмурилась. Студентам строго-настрого запрещалось приближаться к этой теплице, дверь была запечатана надёжными заклятиями и паролем, но любопытные дети могли просто ошиваться поблизости. А может, фигурку обронил Хагрид? Он мог прикупить эту безделушку для своего пса. МакГонагалл подошла поближе и дотронулась до находки. Вновь раздался забавный писк. Она застыла в раздумьях. Уж не эту ли лягушку видела Помона, упившаяся чая? Но как объяснить огромную змею? Минерва пару минут боролась с собой, но кошачья натура взяла верх. Приняв человеческий вид, она подняла игрушку и сунула в карман мантии. Кто потерял её, можно выяснить и позже, а пока лягушка побудет в профессорской комнате. Даже строгому преподавателю трансфигурации в анимагической форме иногда хочется расслабиться и поиграть. Тем более в такой момент, когда нервы на пределе!

* * *

Добравшись до своих покоев, МакГонагалл уже хотела вновь обернуться кошкой, чтобы отвести душу, гоняя по комнате резиновую пищащую жабу, но передумала. Сейчас вдруг более привлекательным показался другой способ успокоения расшатанных нервов.

Она кинула игрушку на прикроватную тумбочку и стремительно шагнула к шкафу, где за потайной дверцей пряталась бутылочка хорошего шотландского виски. Подумав пару секунд, покопалась в тайничке и вытащила небольшой пузырёк с надписью «настойка валерианы».

Коварно улыбнувшись, Минерва налила почти полный бокал виски и щедро плеснула туда валерьянки. Размешав всё хорошенько чайной ложечкой, она лихо выдохнула и залпом выпила всё, что было в чарке. Немного расслабившись, она опустилась на постель и уставилась на резиновую лягушку, изливая душу:

— Конкурс «Педагог года» я должна устроить, представляешь?! Как премию повышенную выписать, так всё бедному мальчику Северусу, а как идиотское мероприятие провести, так давай, Минерва, поработай на благо заведения! Покопайся в маггловских справочниках по педагогике, почитай, как магглы такие состязания проводят, и создай аналог для магической школы! А потом, как всегда, всю благодарность от попечителей присвоит себе директор! Он же Великий волшебник, а я кто? Рядовой педагог?! Я и простой благодарности не достойна! Всё принимают как должное! Мою работу никто не видит! И летний отпуск мне тоже не нужен! А зачем?! Я же должна замок готовить к новому учебному году, пока директор и остальные деканы отправляются к родне или в путешествия. Они устали, а я нет?!

Минерва перевела дух, смешала себе ещё порцию «коктейля», осушила её одним глотком и взяла в руки резиновую слушательницу:

— И ведь никто-никто не хочет замечать, что мне бывает плохо или одиноко! Никто не выслушает! Наоборот, только попробуй показать свою слабость! Тут же заклюют! И не только этот ядовитый Снейп! Добренькая Помона давно завидует славе Гриффиндора! А Флитвик?! Злобный недомерок! Метит на моё место замдиректора, сам не понимая, что минусов у этой должности гораздо больше плюсов!

Она остановилась, чтобы опять наполнить бокал «успокоительной» смесью, и вдруг застыла. Ей показалось, что игрушечная лягушка моргнула. МакГонагалл потрясла головой и вновь посмотрела на фигурку. Та неподвижно таращилась на Минерву.

— Привиделось, — пробормотала женщина, но от ещё одной порции алкоголя не отказалась. Она понимала, что хватила лишнего, но после выпитого стало так легко и свободно на душе. Всё, что накопилось за долгие годы преподавания в этой клятой школе, вырывалось на свободу, освобождая от тоски, усталости и обид.

Выпив ещё чашечку, Минерва удобно устроилась на кровати и поднесла к глазам свою «собеседницу»:

— Неужели мало того, что самых безмозглых шалопаев ко мне на факультет распределяют? Всех скопом! Как будто у Шляпы тайный договор с Дамблдором!

В Пуффендуй — всех простофиль, в Райвенкло — умников и вундеркиндов. На Слизерин — детишек аристократов, которые, конечно, тоже могут сделать гадость, но так воспитаны, что проделывают всё шито-крыто, без всякой шумихи! Да и манеры им с детства вдалбливают!

А мне кого?! Всех бузотёров, придурков без тормозов в виде мозга, крикунов и драчунов. Всех, кто спешит проявить смелость, но не может сложить простейшую логическую цепочку! Или тех, чьи способности направлены только на то, как бы сделать ближнего инвалидом да повеселиться! Таких, как Мародёры и близнецы Уизли!

От Сириуса Блэка я до сих пор икаю! Но от бешеной Вальбурги только такое и могло уродиться! Слава Мерлину, что её саму в Гириффиндор не занесло! А вот Джеймсу Поттеру с его себялюбием прямая дорога должна была быть на Слизерин! Они бы с Люциусом Малфоем там соперничали в самолюбовании! Но нет, всех полоумных надо в Гриффиндор! Минерва справится! Минерва приструнит, воспитает, обуздает! И никто ей потом даже «спасибо» не скажет! Хотя бы за возню с мелким оборотнем кто поблагодарил!

А вот если Минерва не доглядит, то нужно на неё всех собак спустить! Уизли вон из поколения в поколение всё больше деградируют! Шестой сын Молли и Артура вообще не умнее жареной индейки! И младшая явно с какой-то придурью! Ни с кем из одноклассников не общается, но вечно где-то шляется!

МакГонагалл чувствовала, что говорить становится всё труднее: язык заплетался, а в мысли путались. Перед глазами всё плыло и колыхалось. Она вздрогнула, когда ей вновь показалось, что резиновая игрушка в её ладони подмигивает то левым, то правым выпученным глазом.

Женщина тряхнула головой, отчего очки сползли на кончик носа. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Минерва медленно обвела взглядом комнату, удовлетворилась, что зелёные пикси не скачут вокруг, и в изнеможении повалилась на подушку. Сейчас она наконец нашла того идеального слушателя, которому можно высказать все тяготившие душу обиды! Лягушка уж точно никому не расскажет!

— Знаешь, когда я в последний раз так смертельно напивалась? — заговорщицки прошептала ей МакГонагалл. — В день выпускного бала! Я тогда поняла, что мы с ним больше никогда не увидимся! Я так и не нашла в себе сил ни выбросить его из головы, ни признаться ему в своих чувствах! Я сейчас тебе покажу…

Она неловко привстала и, пошарив под подушкой, извлекла на свет потрёпанное чёрно-белое колдофото. При взгляде на снимок сразу можно было догадаться, что его уже несколько раз рвали и склеивали, о чём говорили заломы и неровные линии на поверхности. С колдографии надменно взирал красивый темноволосый парень лет восемнадцати в студенческой мантии с эмблемой Слизерина. На груди его красовался значок старосты. Время от времени юноша горделиво поправлял мантию и приглаживал свои волнистые тёмные волосы.

— Это Том Риддл! — сунула Минерва колдофото под нос резиновой лягушке. — Моя дракклова любовь всей жизни! Вот с какой стати я втрескалась в этого слизеринского гада?! Почему только мне так везёт?! Этот змий подколодный даже плевать в мою сторону брезговал! А ведь такой же полукровка, как и я! Гад, ненавижу!

Она приблизила колдографию к своему лицу и тяжко вздохнула:

— Мне бы ещё тогда, в школе, понять, что эта наглая морда мечтает только о власти! Так нет! Я продолжала тайно вздыхать об этой сволочи, которая задирала нос так, будто он сам Мерлин! А когда из газет узнала, что он подался в политику, ещё и надежды какие-то питала! Но потом, когда Том в террориста выродился… Эх!

МакГанагалл с ненавистью посмотрела на изображение и прошептала:

— Лорд недоделанный, слизень паршивый, змей унитазный, рождённый назло презервативу! Любимая моя тва-а-арь!

Она залилась пьяными слезами и прижала колдофото к груди:

— Если бы только шанс мне дал, у нас бы всё было по-другому! И ты бы стал министром магии, и я бы в этой школе не пылилась с этим хитрозадым бородатым козлом! Гений в Альбусе уже давно издох и воняет!

— Уф-ф-ф! — выдохнула Минерва, точно свалив с плеч тяжёлую ношу. — Вроде полегчало. Опять можно отстаивать добро. Спасибо тебе, дорогая.

С этими словами она чмокнула лягушку в резиновый нос и, упав поперёк кровати, совсем неаристократично захрапела.

* * *

Волдеморт был потрясён и ошарашен, он просто оторопел от всего, что сказала и сделала МакГонагалл. Как выразился бы Антонин Долохов, его плющило и таращило.

Глядя на спящую Минерву, выдувающую носом громкие рулады, он пытался осознать и принять то, что кому-то дорог был именно безродный полукровка Том, а не могущественный Волдеморт, как казалось ранее.

Резиновый жаболорд взвыл бы сейчас, если мог! Как так?! Он столько лет лелеял в себе обиду на заносчивую гриффиндорскую старосту МакГонагалл, а она, оказывается, все эти годы симпатизировала Тому Риддлу! Он много лет давил в себе непрошеные чувства к Минерве, думал, что никогда не сможет рассчитывать на взаимность. Да и были к этому основания…

Однажды на седьмом курсе, поддавшись порыву, он пригласил Минерву на Святочный бал, и до сих пор помнил, как изумление в её взгляде сменилось недовольством. Поджав губы, она выдавила, что уже приглашена Эльфинстоуном Урхартом — однокурсником с Гриффиндора. И даже если бы была свободна, то с Риддлом ни за что бы никуда не пошла. А потом просто удалилась, больше даже не взглянув на него.

Хотелось орать и крушить всё вокруг от унижения и безответной любви, сжигающей его сердце, и от всепоглощающей ярости, затмевающей сознание. Но Том лучше бы умер, чем позволил кому-нибудь догадаться о своих чувствах!

В тот вечер он поклялся, что больше никому не позволит взять над своей душой такую власть, что никто не посмеет так позорно унизить его отказом. И сам никогда уже не свернёт с намеченного пути.

Попав на Слизерин, Том сразу понял: таким как он — безродным полукровкам — там не рады. Кичливые чистокровные однокурсники, за редким исключением, презрительно кривились, когда им приходилось разговаривать с Риддлом, надсмехались над его речью и манерами, каждым жестом давая понять, что не место всяким там оборванцам рядом с ними.

Но ему было не привыкать жить изгоем. Вот только мириться с этим и в волшебном мире он не хотел. Том поставил себе цель стать настолько великим волшебником, что маги всех сословий почтительно склонялись бы перед ним. Чтобы уже никто не посмел вспомнить о его происхождении.

Свернуть с выбранной дороги он позволил себе лишь раз, когда решился поверить, что на свете существует любовь. В каком-то смысле он всегда был благодарен отшившей его Минерве. После её отказа сходить на бал Риддл ещё больше уверился в том, что не стоит отвлекаться от запланированной цели.

Путём невероятных усилий он добился желаемого, но такой ценой, что страшно представить. Он лишился тела и большей части своей души. Причём душу свою уничтожил добровольно, банально страшась умереть.

Впервые страх смерти он испытал в тринадцать лет, когда немецкие самолёты бомбили Лондон. Даже спустя время эти воспоминания заставляли Лорда внутренне сжиматься от ужаса. От смерти, летевшей с небес, невозможно спастись магией. Если ты не успел в бомбоубежище, то, считай, всё пропало. Оглушительный грохот бомбёжек и свист осколков снарядов невозможно забыть. Вид того, что осталось от тех несчастных, что не смогли найти укрытие, заставлял юного Тома покрываться липким потом ледяного ужаса. А ведь узнав о войне в маггловском мире, магглорождённые и полукровные студенты просили директора Хогвартса Диппета предоставить им убежище в школе на лето.

Парламентёром выбрали старосту Когтеврана, который тоже был полукровкой. Вернувшись, он поведал, что директор отказал им в приюте на летние каникулы. Находящийся в тот момент в кабинете профессор Дамблдор поддержал это решение. «Студенты, за которыми будет некому приглядывать летом, могут натворить в школе, Мерлин знает, что!» — заявил он.

Как потом выяснилось, Армандо Диппет предлагал Альбусу Дамблдору и Горацию Слизнорту на лето остаться в школе, чтобы присмотреть за теми, кому некуда пойти в волшебном мире. Ведь они были единственными из преподавателей, кто не имел семьи. Но оба профессора сразу же наотрез отказались. Ставки на летнее кураторство не существовало, а безвозмездно тратить личное время и силы они не стремились. Один сослался на своё пошатнувшееся здоровье, а другой — на очень важные дела в объятой войной Европе. Том до сих пор не простил Дамблдора и Слизнорта за тот отказ, и считал обоих лицемерами, лишь на словах рассуждающими о добродетели и общем благе. На самом деле никто из них не горел желанием пожертвовать даже малой толикой своего удобства — гораздо легче разглагольствовать о высоких материях и моральных ценностях, пребывая в покое и безопасности, а не вешать на себя ярмо ответственности за порывистых и непредсказуемых подростков.

В душе Том понимал, что бояться смерти до такой степени глупо и недостойно, но ничего не мог с собой поделать. Став старше, он решил не просто покорить недосягаемые для других высоты в изучении магии, но и обрести бессмертие.

А магглов, которые придумали самолёты и бомбы, Риддл поклялся уничтожить, чтобы тот кошмар, что ему пришлось пережить, больше не повторился. Сейчас он понимал, как был наивен. Магглов слишком много и стереть их с лица земли нельзя, а вот подчинить, чтобы и взгляда на волшебника поднять боялись, представлялось возможным.

Юный Том Риддл всегда жаждал знаний, а на последних курсах стал просто одержим учёбой. Он старался проникнуть в тайны тех областей магии, которые не очень давно стали считаться запретными. И узнав о крестражах, ухватился за идею их создания мёртвой хваткой, совсем не думая о последствиях.

Страх смерти становился всё навязчивее с каждым годом, заставляя пуститься во все тяжкие. Том всегда был перфекционистом: если уж разрывать душу, то частей на семь, не меньше! И сам не заметил, как с каждым созданным якорем становился всё безумнее. Ничего и никого не видел вокруг, забыл о том, к чему стремился все эти годы. Лишь жажда бессмертия владела спятившим Лордом. Он даже не заметил, как в погоне за вечной жизнью утратил одного из немногих друзей, как растерял половину своих последователей, которые поняли, что поверили сумасшедшему маньяку.

Сейчас, находясь в теле резиновой жабы, Волдеморт отчётливо понял, что если бы он пошёл по другому пути, как предлагал Абрахас, то всё могло закончиться иначе…

Когда-то, лет пятнадцать назад, Дамблдор заявил репортёру «Пророка», что лидер набирающего силу нового движения за чистоту крови и старые традиции плохо закончит, ведь ему неведомы понятия «любовь» и «дружба». И теперь, будучи пленником резиновой игрушки, Лорд с ужасом понял, что у него были и любовь, и настоящие друзья, только он всего этого не видел и не ценил.

Глядя на спящую Минерву, лежащую в причудливой позе среди смятых простыней, уже не Лорд — Том, испытывал горечь и тоску. Если бы он не пошёл на поводу у своей гордыни тогда, после первого же отказа, а проявил терпение и настойчивость, то бок о бок с ним была бы любимая женщина, мудрая соратница, рядом с которой можно ничего не бояться, даже смерти.

Он мысленно горько усмехнулся. Минерва никогда не поддержала бы его идеи о преимуществе чистокровных и магглоненавистничество. Но ведь можно было и скорректировать свою предвыборную компанию, учесть и её мнение! Резиновый Лорд поймал себя на мысли, что начинает примерно прикидывать, как бы он построил новую линию партии, чтобы стать Министром магии.

Самый простой вариант — не обращать внимания на ненавистных магглов, которые жили своей примитивной жизнью, заниматься своими интересами и своими делами. А магглорождённых детей выявлять ещё в младенчестве и организовать для них подготовительные школы, чтобы они могли узнать о законах волшебного мира, в котором им предстоит жить, и потом, став старше, даже мысли не допускали о том, чтобы рушить традиции магического общества и перестраивать его на свой лад.

Об этом он и раньше думал, но теперь уже серьёзно сомневался, что чистокровные маги сильнее грязнокровок лишь по праву рождения. Безрукий Лонгботтом, недалёкие отец и сын Малфои и умница-разумница Грейнджер напрочь опровергали эту теорию. Это не говоря о том, что он сам был полукровкой, как и Северус Снейп.

Лорд почувствовал, как им опять овладевает ярость. Впервые он злился на самого себя. Если бы он меньше думал о бессмертии и своих детских страхах, то смог бы достичь власти без всяких крестражей! Его друзья Абрахас Малфой и Анонин Долохов говорили ему об этом! Да только Том, ослеплённый жаждой мести магглам, не хотел слушать!

С детства он привык быть один. Привык, что с таким, как он, никто не будет дружить, да ему это было и не нужно.

А на четвёртом году его обучения в Хогвартс перевелись студенты из бежавших от ужаса маггловской войны в Европе семей, в том числе и приехавший из Франции потомок русских эмигрантов Антонин Долохов. Бесшабашный парень не признавал никаких авторитетов и не гнушался общением с факультетским изгоем — для него был важен только человек, а не его происхождение или величина родительского состояния. Он отличался жизнелюбием и широтой человеческой натуры сам и сумел передать своё отношение к жизни давнему знакомому Абрахасу Малфою.

Том и не заметил, как сблизился с ними. Просто у всех троих оказались общие интересы относительно запретных областей магии, которые и объединили вначале таких разных вроде бы волшебников. И теперь, спустя много лет и испытаний, Лорд понимал, что ребята с ним действительно дружили и не предали до самого конца, а он их просто использовал…

Усилием воли Волдеморт отогнал от себя болезненные воспоминания, вызывающие злость и досаду на весь мир. Взор его, сейчас абсолютно неподвижный, вновь сфокусировался на спящей МакГонагалл.

Возраст изменил её, но былая красота не исчезла без следа. Лорд с тоской смотрел на милые сердцу черты, о которых в глубине своей калечной души боялся даже вспоминать все эти годы. Кто бы мог подумать, что эта с юности правильная и строгая, привыкшая держать чувства в узде особа, тайно любила приютского оборванца Тома Риддла?!

Он невольно вспомнил, как она отомстила за попытку подглядеть за ней в ванной старост. Где только мисс зубрила и святоша нашла такое заклинание?! От Вальбурги Блэк такое легко можно было бы ожидать, но не от Минервы МакГонагалл! Через пару дней после происшествия она подкараулила Тома в одиночестве, и что-то прошептала, указав на него палочкой. С тех пор целую неделю, как только Риддл собирался посетить туалет, из его ширинки раздавалось звуки знаменитой английской баллады:

— Зелёные рукава были моим наслаждением,

Зелёные рукава, мое золотое сердце…

Ни угрозы, ни требования не помогли заставить гриффиндорку снять заклинание раньше времени. Если бы не поддержка друзей и мрачная репутация, Том Риддл стал бы всеобщим посмешищем в школе. Хотя несколько смешков и подначек от гриффиндорцев он всё же получил…

«Ах, что за женщина! — невольно пронеслось в голове Волдеморта. — Да пусть все эти крестражи летят в задницу фениксу Дамблдора! Когда такая подруга рядом, никакое бессмертие и не нужно! У меня была любовь, и были друзья, а я всё профукал!» Только успев осознать эту мысль, он почувствовал, что свет в глазах меркнет, а мысли неумолимо ускользают. Ещё пара мгновений и сознание, притаившееся в резиновой лягушке, померкло окончательно.

* * *

В уютной спальне, на кровати с красно-золотым бархатным пологом, щуплый мальчишка застонал во сне, непроизвольно морщась и потирая лоб. Он еще не подозревал, что утром долго будет смотреть в зеркало, пытаясь понять, что же поменялось в привычном облике, и только возглас рыжего приятеля: «Гарри, а куда ты дел свой шрам?!», поможет ответить на этот вопрос.

В недрах Запретного леса раздраженно зашипела Нагайна, промахнувшаяся в броске мимо упитанного кролика — что-то непонятное, оставившее пустоту и холод внутри, на мгновение отвлекло и сбило прицел. Кролик метнулся под ближайший куст, но запах добычи щекотал ноздри и дразнил обоняние, и, забыв о моменте дезориентации, змея продолжила охоту.

В Выручай-комнате обрушилась груда мусора, а мраморная статуя, украшенная то ли короной, то ли тиарой, засветилась вдруг призрачным светом и, казалось, обрела величие римских императоров. Но наблюдать это странное явление было некому, а вскоре всё вернулось в прежнее отчуждённое состояние. Место-Где-Всё-Спрятано ждало новых вещей.

А в маленькой каморке мрачного дома на площади Гриммо,12 вздрогнул и счастливо заулыбался неопрятный, дряхлый домовой эльф. Он смотрел на старинный серебряный медальон, гладил его трясущимися руками и шептал сквозь слёзы: «Наконец-то вам будет покойно, молодой хозяин…»

Служба Безопасности Гринготтса была поднята по тревоге и отправилась на один из нижних ярусов, где сработала сигнализация в сейфе рода Лестрейндж. По итогам проверки ничего опасного или противоправного не было обнаружено — золото и артефакты всё так же дожидались своих хозяев, заключённых в Азкабане. Начальник смены Рагнук недовольно зафиксировал в журнале ложный вызов и потом долго еще ворчал о необходимости реконструкции выдохшейся со временем сети сигнальных чар.

На краю сонного городка Литтл-Хэмптон запоздалый прохожий услышал вдруг шорох и треск, раздающийся из, казалось бы, непроходимых зарослей. Он прибавил шаг, бормоча под нос обещания не пить больше трех чарок виски, и поспешил домой, напоминая себе, что последние волки в Англии уничтожены четыре столетия назад, а привидений не существует. Заброшенная хижина неподалёку вздохнула свободнее и расправила стены, избавившись от тяжести темного заклятия.

Небольшая маггловская тетрадка с чёрным переплётом внешне никак не изменилась, но её нынешняя хозяйка еще не подозревала, что отныне домашние задания предстоит выполнять самостоятельно, не полагаясь на чужие подсказки. Впрочем, юная Джиневра была сообразительна не по годам, а под рукой у неё находился целый наследник Малфой…

Над магической Британией занималось утро новой эпохи.