Последний хоркрукс Волдеморта (джен)

Качели противно скрипели. Каждое движение вперед или назад сопровождалось мерзким звуком, от которого сводило скулы. Туда-сюда. Скрип-скрип. Том стоял и не отрываясь смотрел себе под ноги на ковер из сухих осенних листьев, сплошным слоем покрывающий землю. Все, что угодно, только бы не поднять взгляд, не увидеть качели и того, кто на них сидит. Абсолютно что угодно. Но Том знал: его желание не сбудется. Не прошло и минуты, как он уже смотрел в глаза мальчика. Внешне тот не представлял собой ничего особенного: русые волосы, карие глаза, джинсы и простая белая футболка. Он сидел на скрипучих качелях посреди леса из больших толстых деревьев, чья листва уже давно сменила цвет на красный и золотой. Самый обычный ребенок, но вид был обманчив. За ним спряталось нечто иное, страшное, заставившее Тома застыть, точно кролик перед удавом.

− Привет, − поздоровался мальчик.

Том не ответил. Его нутро кричало о том, что нужно бежать. Но он не мог шевельнуть даже пальцем. Просто стоял и смотрел.

− Здорово, что ты, наконец, пришел, − продолжал тем временем мальчик. − Тебе надо делать так почаще. Давай поиграем, − он засунул руку в карман джинсов и вытащил конфету в ярко-зеленой обертке. − Помнишь ее? Первая, что ты украл. Просто потому что мог. Ты ведь ее даже не съел. Выкинул потом, когда она растаяла в кармане. И сколько еще ты своровал после нее? Даже глупое пари придумал, когда они заметили, что ты делаешь. Соврал, чтобы остаться хорошим в их глазах. Но тебе просто нравится забирать. И ты забираешь. Все больше и больше. Как паразит. А знаешь, как выглядит паразит? Как ты выглядишь?

Том по прежнему стоял, не в силах двинуться с места. Каждое слово из непонятной речи мальчика на качелях било по нему словно молотком. Сердце с каждым ударом сильнее сжималось от страха. Тому уже начало казаться, что еще секунда − и оно вообще не выдержит. Среди деревьев откуда-то появилось огромное зеркало в золотой раме. И Том знал, что ни в коем случае ему нельзя в него смотреть, иначе наступит конец всему. Зеркало между тем начало двигаться к Тому. Оно быстро и неотвратимо приближалось и, когда было уже рядом, он...

Проснулся.

Сон. Это был лишь дурацкий сон. Том глубоко вздохнул, успокаивая бешено колотящееся сердце. Он приподнялся на локтях и осмотрелся. Большая комната с высокими сводами и огромными окнами, стоящие в ряд кровати, между которых были натянуты ширмы, у противоположной стены − шкафы со стеклянными дверцами, внутри которых бутылочки и пузырьки самых разнообразных расцветок. Том лежал на одной из коек, а его одежда была заботливо сложена на стуле рядом. Но кое-чего не хватало. Нигде не было Ангис. Последнее, что Том помнил: он приказывает змее спрятаться под рубашку. Значит, если она вовремя не сбежала, ее могли найти и сделать с ней что угодно. К горлу подкатил комок. Нет, он ее обязательно отыщет. Но сперва нужно разобраться, что произошло, и куда потерялся он сам.

− Доброе утро, мистер Уайт, − поприветствовал его женский голос. Его обладательница, пожилая ведьма в белом фартуке поверх красной мантии, дала Тому пузырек с какой-то темной мутной жидкостью, дав понять, что ее нужно выпить.

− Кто вы? − спросил Том, подчинившись требованиям женщины. Содержимое пузырька оказалось приторно-сладким. − И где я?

− Это, мистер Уайт, Больничное крыло школы Хогвартс, а я здешняя целительница. Учащиеся зовут меня мадам Помфри, − представилась она, и начала тщательно изучать Тома. Заглянула ему в глаза, зачем-то несколько раз подняла и опустила его руки, посмотрела на язык, похлопала по спине. Том не мог понять смысла всех этих манипуляций.

− Отвратительный вчера выдался вечер, − продолжала тем временем целительница, гневно поджав губы. − Столько учеников пострадали от этой их «проверки». Хотя никому, кроме вас, не стало настолько плохо. Сейчас ваше состояние нормализовалось, и я отпускаю вас на занятия. А пока что вас хотел видеть директор Дамблдор. Одевайтесь, я вас провожу.

Том быстро натянул свою одежду, которую, кажется, кто-то постирал. Волшебная палочка нашлась тут же и отправилась в карман. Мадам Помфри кивнула ему и вышла из Больничного крыла. Том последовал за ней, оказавшись в длинном коридоре с колоннами, факелами, нишами , в которых стояли рыцарские латы. Целительница повела Тома вниз по коридору, затем свернула на лестницу, предупредив, чтобы он перепрыгнул последние две ступеньки. Они поднялись на несколько пролетов, потом был еще один коридор, совершенно неотличимый от первого. Том вдруг понял, что если бы не его провожатая, он бы уже давно заблудился.

− Мадам Помфри, − спросил он, − а что со мной вообще случилось?

− Дементоры проверяли поезд с учениками. Эти твари вызывают самые плохие воспоминания, и чем они хуже, тем сильнее ответная реакция. Но, признаться, мистер Уайт, ваша превзошла все ожидания. И я гадаю, что могло ее вызвать. Скажите, с вами когда-нибудь происходило что-то выходящее из ряда вон? Серьезные наказания, может быть травмы или вы могли увидеть что-то неприятное?

− Нет, − ответил Том. − Я с рождения жил в Годриковой Впадине. Там всегда тихо, скучно и с того случая двенадцать лет назад вообще ничего особенного не было. А почему вы спрашиваете?

− Согласно книгам, целители прошлого несколько раз наблюдали проявления подобные вашим у тех волшебников, с которыми случилось нечто невообразимо ужасное. Например, Филипп фон Гогенгейм описывает случай Менкара Блэка, одного из своих первых пациентов. Этот волшебник, путешествуя по Испании, попался маглам-инквизиторам. Он сумел бежать только после нескольких дней жестоких пыток. Хотя неясно, почему он не сделал этого сразу. Спустя почти двадцать лет он случайно повстречал дементора и пробыл в коме целые сутки, а потом еще трое мучился кошмарами. Вам, кстати, ничего такого не снилось?

− Вроде было что-то страшное, − уклончиво ответил Том, твердо решив не рассказывать сейчас о мальчике на качелях, который так сильно его напугал, − но я не помню, что именно. А по-поводу того, почему Менкар Блэк не сбежал − возможно, среди инквизиторов был другой волшебник, − сменил он тему. − Мне рассказывала мисс Бэгшот. В то время волшебники иногда примыкали к инквизиторам. Чтобы обезопасить самих себя, или же чтобы безнаказанно мучить и убивать других.

− Что вы такое говорите, мистер Уайт! − всплеснула руками мадам Помфри. Она явно не хотела верить ни во что подобное.

Ее удивление и растерянность вызвали у Тома чувство глубокого удовлетворения. Ему хотелось рассказать еще что-нибудь шокирующее, но в этот момент они свернули в один из коридоров, в дальнем конце которого стояла статуя гаргульи.

− Вот мы и пришли, мистер Уайт. Однако после занятий зайдете ко мне еще раз. Нужно удостовериться, что ваше знакомство с дементорами все-таки осталось в прошлом. Пароль, − обратилась мадам Помфри к горгулье, − сахарное перо.

Стена раздвинулась, открывая проход, за которым виднелась длинная узкая винтовая лестница.

− Спасибо, − уже вставая на первую ступеньку, сказал Том.

Мадам Помфри только улыбнулась ему и поспешила по своим делам. А лестница начала сама двигаться по спирали, поднимая Тома все выше и выше. Наконец, он очутился перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона.

Он постучал, и дверь открылась. Войдя внутрь, Том очутился в весьма странном кабинете. На стенах висело неисчислимое множество портретов, чьи обитатели мирно спали. Или делали вид. На всех доступных поверхностях стояли странные приборы. Они жужжали и выпускали клубы дыма. Книжные полки, которых тоже было в избытке, были забиты полностью. Том даже на секунду позавидовал директору. Вот бы ему такую библиотеку. Здесь же наверняка просто куча интересного. Посреди всего этого возвышался большой письменный стол на когтистых лапах, за ним полка с лежащей на ней старой потертой остроконечной шляпой, и жердочка для птиц, хотя никакой птицы поблизости не наблюдалось. Как и директора.

Том на секунду засомневался: можно ли ему сейчас здесь находиться. Но с другой стороны − дверь ведь открылась? Открылась. Значит, его впустили. И вреда не будет, если он аккуратно осмотрится. Но откуда начать? Портреты спали и никакого интереса к посетителю не проявляли. Том бросил взгляд на книги, но они явно были слишком сложными для него, первокурсника, который даже еще не начал обучение. Когда-нибудь он поймет, о чем написана каждая из них, но будет это еще нескоро. От скуки Том стал изучать директорский стол и вот на нем-то и увидел очень странную вещь, которая, казалось, совсем не принадлежала этому чистому и красивому месту. Старая черная тетрадка прямо по центру чем-то прожженная насквозь. Зачем она тут? Но никакой тревоги Том не чувствовал, только любопытство. Вряд ли бы Дамблдор оставил у себя на столе какой-нибудь темный артефакт, зная, что с минуты на минуту к нему зайдет первокурсник.

Какое-то время Том сомневался, стоит ли хватать что попало в кабинете сильного волшебника. Здравый смысл однозначно утверждал, что нет, однако интерес все же пересилил разумную осторожность. Том взял тетрадь в руки. Ожидаемо, ничего не случилось. Это была просто старая тетрадка, которую зачем-то прожгли насквозь. Точнее − чей-то дневник. Том перевернул его, на обратной стороне по нижнему краю, куда не добрались повреждения, красовалась немного потертая, но все-таки читабельная надпись: «Том Марволо Риддл». Имя дублировалось на первой странице дневника, хотя там его тезка ограничился только инициалами «Т. М. Риддл». Остальные листы были пусты.

Том положил тетрадку на место, продолжая недоумевать − зачем нужна эта вещь. В ее состоянии она буквально просилась в мусорное ведро. Но, наверное, у директора были какие-то свои соображения на ее счет.

Тем временем открылась входная дверь и в кабинет вошел Дамблдор. Том видел его фотографии в «Пророке» и рисунок на карточке от шоколадной лягушки, так что сразу узнал директора Хогвартса, обладателя еще кучи должностей и титулов, которые сейчас не смог бы повторить даже под страхом смерти.

− Доброе утро, Том, − поприветствовал его Дамблдор.

− Здравствуйте, профессор.

Дамблдор взмахнул рукой и к Тому откуда-то из недр кабинета подъехало кресло. Том сел, приготовившись внимательно слушать. Директор между тем не спешил начинать говорить. Он подошел к столу, повертел в руках дневник, а затем спрятал его в выдвижной ящик.

− Да, − наконец начал он, − крайне неприятное выдалось происшествие. Несколько обмороков, паника. Остается надеяться, что оно скоро забудется. Но, по-моему, тебя что-то беспокоит в связи с ним, Том.

Том посмотрел на Дамблдора. И внезапно понял, что тот видит его насквозь, что может, конечно, уклониться от ответа и директор не станет настаивать, но сейчас лучше всего рассказать правду.

− Мне страшно, профессор. Пока мы шли сюда, мадам Помфри мне сказала, что при виде дементоров теряют сознание те, с кем случалось что-то очень плохое. Но ничего такого ведь не было. Совсем. Я не знаю, из-за чего я упал в обморок. А это может повториться?

− Боюсь, может, − покачал головой Дамблдор. − Поэтому я настоятельно рекомендую тебе держаться подальше от дементоров. К сожалению, в ближайшее время мы от них не избавимся, но, к счастью, на территории школы они не появятся. Так что внутри Хогвартса тебе, Том, ничего не угрожает. Я не могу ответить тебе, почему с тобой это случилось, но я всеми силами постараюсь это выяснить. И я обещаю, что расскажу все, о чем мне удастся узнать. И я был бы очень рад, если бы ты сделал так же.

− Не знаю, хочу ли я вообще это выяснять, − Том посмотрел прямо в глаза директору. − И буду ли что-то делать. Но если я все-таки разберусь, я расскажу вам. Обещаю.

− Быть может так даже будет лучше, − согласился директор. − Некоторым загадкам до поры лучше оставаться загадками. Спасибо, что рассказал, Том. Я очень это ценю. Но я вижу, что тебе уже порядком надоела эта тема, так что давай перейдем к куда более насущному вопросу. Вчера вечером ты пропустил приветственный пир и, что гораздо важнее, собственное распределение. Сейчас ты единственный студент в Хогвартсе, который не принадлежит ни к одному из факультетов. И это надо как можно скорее исправить. Поэтому я попрошу тебя надеть эту Шляпу. Она скажет, где твое место: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло или Слизерин.

Дамблдор снял с полки старую латаную шляпу, которую Том заметил немного раньше. В книге «История Хогвартса» он читал, что ее вердикт окончательный и изменению не подлежит. Более того, волшебники настолько серьезно относятся к выбору факультета, что даже после школы во взрослой жизни о тебе судят по тому, где ты учился. Успокаивало, что, опять же согласно книге, хотя личные качества и наклонности человека имели значение, немалое влияние на решение Шляпы оказывали собственные предпочтения студента. А для Тома кое-что было сейчас очень важным.

− Профессор, а на какой факультет попал Натаниэль Дуглас?

− Мистер Дуглас вчера распределился на Рейвенкло, − незамедлительно ответил Дамблдор, хотя Тому и показалось, что брови директора на секунду приподнялись от удивления.

А в следующий миг Распределяющая шляпа оказалась у Тома на голове, полностью закрыв обзор. И почти сразу же Том услышал тихий голос.

− Итак, что у нас тут. Картина, я смотрю, особо не изменилась. Несомненный талант, блестящий ум, невероятная сила воли, усидчивость и терпеливость, как и прежде, целый ворох амбиций. Думаю, я направлю тебя на Слизерин.

Тому резко стало нехорошо. Он не может учиться на Слизерине, он не родился для этого в нужной семье. Он сын сквиба, которых чистокровные презирают и стараются изгнать из волшебного мира, и магла, который вообще не должен знать о магии.

− Происхождение, − шептала Шляпа, словно улавливая его мысли, − не играет большой роли. Особенно, когда оно до конца не установлено. Ты сможешь доказать, что ты более чем достоин Слизерина.

Но Тому не хотелось ничего доказывать. Никому. В младшей магловской школе он несколько раз был свидетелем издевательств. И пускай травили не его, поскольку Тома и его друзей защищала должность матери, которая работала там учителем, все равно это было крайне неприятное зрелище. Оказаться же на месте жертвы. От такой перспективы на глаза навернулись слезы. Повезло еще, что поля Шляпы скрыли их от директора.

− Ну-ну, − тем временем продолжила издеваться Шляпа, − не так это ужасно. Ты прекрасно сумеешь поставить наглецов на место. Ты знаешь, что это так. Ты уже начал придумывать способы. Трудно будет первые месяца два. Или три. А потом впереди семь лет на самом подходящем для тебя факультете. Ты сам признаешь, что должен учиться на Слизерине, но опасаешься туда идти. И совершенно зря.

Значит, все-таки Слизерин? Том сглотнул. Спать с волшебной палочкой под подушкой, каждый раз проверять, не наслали ли на твою одежду какое-нибудь чесоточное проклятие − Том почему-то не сомневался, что такое есть − не испортили ли домашнюю работу. И так день за днем, пока не станешь лучшим из лучших, пока не найдешь способ добиться уважения к себе. Владение парселтангом могло помочь. На нем говорили Салазар Слизерин и лорд Волдеморт − два весьма значимых для факультета волшебника, а значит он − Том Уайт − вовремя продемонстрировав свой талант, сможет намекнуть на связь с ними. Это даст выиграть время, чтобы выбрать тактику.

− Видишь? − удовлетворенно хмыкнула Шляпа. − Итак…

Но было еще кое-что. Точнее кое-кто. Сердце Тома предательски кольнуло от мысли, что его новоприобретенный друг больше не будет с ним общаться. Натаниэль Дуглас − маглорожденный, студент Рейвенкло. И как бы Том ни хвастался вчера в поезде, что ему наплевать, на самом деле они действительно не смогут дружить. Тому и так тяжко придется на Слизерине, а «якшаться с грязнокровкой», как об этом скажут его однокурсники, укреплению репутации явно не поможет. Идти против факультета еще и здесь… Том сомневался, что у него настолько большой запас душевных сил. Вот если бы он попал на Рейвенкло, он мог бы и дружить с Натаниэлем, и учиться, и избежать травли. Он ничуть не хуже раскрыл бы свой потенциал, о котором говорил Олливандер. Но Шляпу, судя по всему, было не переубедить. Том вздохнул и приготовился выслушать приговор.

− Рейвенкло! − раздался громкий крик где-то над головой. И перед глазами Тома снова возник директорский кабинет и улыбающийся Дамблдор.

Сердце в груди совершило какой-то особо замысловатый кульбит. Том не мог понять, что сейчас произошло. Вредная Шляпа совершенно точно отправляла его на Слизерин, он даже успел смириться со своей участью, но в последний момент прозвучал совсем другой факультет. Неужели это из-за мыслей о Натаниэле? Том был уверен, что да. Впрочем, причины уже не так важны, куда более значимы последствия. Он будет учится на Рейвенкло, а не на Слизерине, жить в светлой башне, а не в подземельях под озером, учиться, а не плести интриги. Все вместе явно было поводом улыбнуться.

− Вижу, ты доволен выбором Шляпы, Том?

− Да, профессор.

Дамблдор хлопнул в ладоши и на директорском столе появился завтрак: жареный бекон, омлет, тосты с маслом, овощи на гриле и два кубка: один с чаем, другой с тыквенным соком.

− Поешь. В Большом зале как раз заканчивается завтрак. А учитывая, что тебе перед началом уроков еще нужно расположиться с башне своего факультета, успеть на него ты уже не сможешь.

Дамблдор подошел к какому-то из портретов и что-то тихо ему сказал. Мужчина на портрете ушел за раму, а директор принялся листать взятую явно наугад книгу, что-то напевая себе под нос. Том же решил последовать совету Дамблдора и сосредоточиться на еде, не отвлекаясь на праздные разговоры. Минут через пять тишины, нарушаемой только шелестом страниц да стуком вилки о тарелку, в кабинет вошел старшекурсник. Том мельком посмотрел на него: растрепанные темные волосы, чуть длиннее положенного, лицо, на котором отчетливо виднелись несколько прыщей, синий галстук, завязанный сложным узлом, и значок с буквой «С» на школьной мантии.

− Вызывали, профессор?

− Да, − сказал Дамблдор. − Том, познакомься − Жерар Уиллерби, с этого момента он твой староста. Жерар, это Том Уайт. Буквально несколько минут назад он стал учеником Рейвенкло, а значит попал под твою ответственность. И я бы хотел, чтобы ты объяснил ему что к чему.

− Конечно, профессор, − кивнул Уиллерби.

Под пристальным взглядом сразу двоих взрослых волшебников кусок в горло не лез, поэтому Том быстренько допил сок и, коротко поблагодарив Дамблдора, вслед за Уиллерби покинул кабинет директора.

− Тебе повезло, − начал староста, едва они миновали гаргулью. − Как раз сегодня у первокурсников Рейвенкло по расписанию нет первого урока. Так что если поторопимся, ты не пропустишь занятия.

− А ты? − задал вопрос Том, − Разве тебе не нужно на урок?

− Нужно, − согласился Уиллерби, − но я староста с официальным поручением от директора, мне простят небольшое опоздание. Кстати об этом. Мне придется прочесть тебе небольшую приветственную речь. Вообще-то, этого нельзя делать вот так: на бегу, посреди коридора − но у нас очень мало времени.

− Ничего. Сегодня я со всеми на ходу разговариваю, − равнодушно пожал плечами Том.

Уиллерби прокашлялся и, не сбавляя темпа, начал:

− С настоящего момента ты принят на факультет Рейвенкло. У нас учатся умные волшебники и волшебницы, ставящие знания превыше всего остального. Каждый из наших студентов − индивидуальность. И мы не считаем необходимым соответствовать каким-то необязательным нормам и правилам, как это принято на других факультетах. Например, если ты хаффлпаффец, ты всегда должен быть доброжелательным, и неважно какое у тебя при этом настроение, поплачешь потом в одиночестве, а пока улыбайся. Или слизеринцы. Эти вообще увешаны условностями, словно Рождественская елка украшениями. Как выглядеть, как говорить, даже что и как есть на ужин − у слизеринца везде найдется правило, которому он должен следовать. А на Рейвенкло мы принимаем друг друга такими, какие мы есть. И неважно насколько порой странным это бывает. Мы живем в Башне Рейвенкло. Она входит в тройку самых высоких башен Хогвартса вместе с Башней Гриффиндора и Астрономической. Герб нашего факультета − парящий орел − символизирует высоту, на которую не всем дано подняться. Наши цвета − синий и бронзовый. Сейчас на факультете несколько старост: я и Бекки Арнклиф − старосты нашего пятого и вашего первого курсов, Джереми Стреттон и Джоан Керридж − старосты шестого, второго и третьего курсов, а Роберт Хиллиард и Пенелопа Кристал − седьмого и четвертого. И хотя официально наши обязанности разграничены, ты можешь обратиться за помощью к любому старосте, а не только ко мне или Бекки. Ну вот, кажется, все сказал. Достаточно пафосно получилось?

− Вполне, − улыбнулся Том, − а не многовато ли старост?

− Знаешь, Том, − Уиллерби говорил серьезным тоном, но в глазах плясали веселые искорки, − когда сам станешь старостой, поймешь, что шестеро старост на факультет − это преступно мало. Каждый год вносится предложение начинать выбирать старост еще с четвертого курса − и каждый год оно отклоняется. Но мы когда-нибудь добьемся справедливости!

− Значит, в школе всего двадцать четыре старосты?

− Да, − подтвердил Уиллерби, − есть еще, конечно, двое старост школы. Но, хотя у них и есть полномочия, обязанностей мало, так что староста школы это скорее такой вычурный титул: «смотрите, какой я молодец» − а не реальная польза делу. Сейчас старосты школы − Аннабель Энтвистль с Хаффлпаффа и Перси Уизли с Гриффиндора. И если про Уизли еще можно понять, почему его назначили: все-таки, герой − то чем взяла Энтвистль…

− А что такого сделал Перси Уизли? − прервал Том ворчание старосты.

− В прошлом году он вместе с Гарри Поттером и своим младшим братом Роном одолел Ужас Слизерина! − подняв указательный палец вверх медленно с расстановкой сказал Уиллерби.

− Ух ты! Расскажешь?

− Само собой, но не сейчас. Эту историю надо рассказывать как-нибудь вечером в гостиной, за чашечкой чая. Чтобы прочувствовать отчаяние и надежду, которые ее наполняют. Но мы уже почти пришли.

Миновав огромное количество коридоров и переходов, они наконец-то дошли до подножия огромной башни, по внутреннему периметру которой поднималась винтовая лестница такой длины, что, казалось, упиралась куда-то в небеса. Одна из трех самых высоких башен Хогвартса − вспомнились Тому слова старосты. Внезапно идея проситься на Рейвенкло перестала выглядеть такой уж заманчивой. Но было уже поздно. Вслед за Уиллерби Том начал восхождение на этот Эверест. Хотя, к чести строителей, ступеньки не были крутыми, так что дыхание не сбивалось.

− А почему тебя зовут Жерар? − спросил Том. − Ты француз?

− Ага, с фамилией Уиллерби, − прыснул староста. − Нет, просто моей маме, нужно было поменьше читать всякой чуши. «Аврор Жерар Марту», − в его голосе отчетливо зазвучали издевательские нотки. − бестселлер, чтоб его. Не читал?

− Нет.

− Вот и не читай. Забыть ее без помощи опытного стирателя памяти не получится. Я как-то решил узнать, в честь кого мне дали имя. До сих пор жалею. Писал даже в Министерство, но они ответили, что должностные лица не решают личные проблемы несовершеннолетних. Мантикора их задери.

А Том откровенно пожалел, что задал свой вопрос. Он явно наступил Уиллерби на больную мозоль. Впрочем, в негодовании Жерара Уиллерби было что-то наигранное. Том предположил, что книжка-то старосте понравилась, но он даже сам себе боялся в этом признаться. Так под показные стенания они добрались до простой деревянной двери с бронзовым молотком в виде головы орла.

− Это вход в нашу гостиную. Он не замаскирован и не требует пароля, как у других факультетов. Чтобы попасть внутрь, нужно ответить на вопрос. Вопросы делают упор на логику, иногда требуется провести простейшие вычисления. Лично я заметил, если начинаешь долго рассуждать, значит, уже мыслишь неправильно, − объяснил Уиллерби. − Хочешь попробовать?

− Давай, − согласился Том, вспомнив про их домашнего полтергейста Вилли. Похоже, что в этой жизни ему точно было не суждено входить в помещения без предварительной проверки на знания и сообразительность.

Уиллерби стукнул по двери один раз.

− На листе пергамента написано число восемьдесят шесть. Прибавь к нему двенадцать и на том же пергаменте покажи ответ. Ничего не зачеркивай и не дописывай, − заговорила голова орла.

Том на секунду задумался. Если сложить восемьдесят шесть и двенадцать получится девяносто восемь. А как можно показать это число? Настоящего пергамента у него с собой не было, оставалось использовать воображение. Том представил лист с цифрой, и ответ на загадку нашелся быстро.

− Я переверну пергамент вверх ногами.

− Верно, − кивнула голова и дверь в гостиную Рейвенкло, наконец, открылась.

− Устраивайся, Том, − подтолкнул его в спину Уиллерби, − и не забудь переодеться в школьную мантию. Твои вещи уже должны быть в спальне. Я зайду к вам на следующей перемене и отведу на урок. Не выходи из гостиной сам.

Дверь закрылась за спиной Тома, оставив Уиллерби снаружи. Общая гостиная факультета Рейвенкло оказалась большой круглой комнатой с изящными арочными окнами. Занавеси на них переливались синевой и бронзой. Вся мебель: шкафы, столы, диваны и кресла − была сделана из светлого дерева, а обивка ожидаемого небесно-голубого цвета. Напротив входа, в окружении книжных полок, рядом с дверью, вероятно ведущей к спальням, стояла мраморная статуя женщины, в которой Том узнал Ровену Рейвенкло. По бокам залы пылали два камина, возле которых расположились две компании первокурсников. Мальчики с одной стороны, девочки с другой. Но, конечно, особое внимание привлекал потолок гостиной, имитирующий звездное небо. Только Том не был уверен, что это просто роспись. Больше было похоже на такие же чары, как в Большом зале, лишь с одним различием: потолок гостиной Рейвенкло не воссоздавал время суток и погодные условия, вечно показывая только ясное ночное небо.

− Том! − послышался голос Натаниэля Дугласа, а спустя минуту его обладатель, отделившись от компании, оказался рядом. − Ты здесь! Я так испугался после вчерашнего! Как ты?

− Все нормально, Нейт, − улыбнулся Том другу, стараясь не обращать внимание на зашушукавшихся одноклассников. − Правда пришлось проходить распределение в кабинете у директора, а так ничего особенного. Проснулся, поговорил с Дамблдором, пришел сюда. Расскажешь, где здесь спальня?

− Конечно! − Натаниэль буквально сиял от радости, а Том никак не мог взять в толк от чего. Не из-за него же? − Нам Жерар вчера объяснял как это работает, я, честно, даже представить такого не мог!

Натаниэль подошел к одному из книжных шкафов рядом со статуей Ровены и показал Тому на учебники, стоящие на одной из полок: семь томов серии «Стандартный курс волшебства». Натаниель потянул на себя первый том, но не вытащил его до конца. Раздался тихий звон, а сразу за ним такой звук, словно камни трутся друг о друга. Книжный шкаф отодвинулся, и Том увидел небольшую площадку, освещенную факелами, от нее наверх шли две узких лестницы.

− Наша спальня − налево, − пояснил Натаниэль, начиная подъем. − Дверь просто обманка, за ней стена. А спальни за шкафом. Книги работают как рычаги. Проход открывается к спальням того курса, чей номер тома берешь.

− То есть, если я потяну пятый том, то попаду в спальню пятикурсников?

− Вроде как, но я не уверен, что лестница тебя туда пустит. Если пытаешься зайти куда нельзя, ступеньки складываются и ты катишься вниз.

Миновав один пролет с дверью в уборную, которой Том не преминул воспользоваться, они, наконец, оказались в спальне первого курса. Это была небольшая круглая комната, такая же светлая, как и общая гостиная, за счет пяти арочных окон. Возле каждого окна по кругу стояли кровати с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-синими бархатными шторами. Двухсекционные платяные шкафы были расположены между ними, создавая небольшие островки личного пространства. На полу лежал круглый синий ковер.

− Надо же, − присвистнул Натаниэль, − а вчера их было четыре.

− Вчера меня с вами не было, − усмехнулся Том, про себя удивившись как быстро Хогвартс адаптировался к наличию нового студента.

Он заметил свой чемодан возле одной из кроватей, второй слева от двери, и понял, что это и будет его спальное место на ближайшие семь лет. Выбрать, к сожалению, шанса не представилось, но Тома все устроило и так. Кое-что было гораздо важнее разборок по пустяковому поводу.

− Нейт, что случилось с Ангис?

Видимо понимая волнение друга, Натаниэль без лишних слов откинул одеяло на второй справа кровати. Змея мирно спала под ним. Том почувствовал, как с его сердца упало что-то огромное и тяжелое. Все утро он гнал от себя мысли об Ангис, стараясь сосредоточиться только на происходящем, что получалось, ведь поводов для волнения хватало, но Том даже сам не подозревал насколько в действительности переживал о ней. Теперь же внутри разливалось теплое чувство благодарности к Натаниэлю, который сумел позаботиться о важном для Тома существе.

− Спасибо, − это было единственное, что он мог сказать, аккуратно беря Ангис в руки. Она проснулась и, увидев Тома, разразилась гневной тирадой, насколько ее человек плохой, раз заставил так испугаться. Впрочем, недовольство змеи Том по большей части пропустил мимо ушей, поскольку внимательно слушал рассказ Натаниэля.

− Когда ты упал в обморок, дементор ушел. Я сначала растерялся, а потом вспомнил, что ты говорил про старост, и решил найти хотя бы одного. В соседнем вагоне наткнулся на профессора Люпина. Он помог уложить тебя на сиденье, что-то наколдовал, сказал, чтобы я остался с тобой, и потом тоже куда-то смылся. Ты был весь бледный, холодный и не шевелился. Я заметил, как Ангис ползает у тебя под рубашкой, и понял, что должен ее спрятать, но она только шипела на меня и не давалась. Тогда я попытался ее позвать, как ты меня учил. И получилось. Она сама заползла мне на колени. Поезд приехал, тебя куда-то унесли, а остальные отправились на праздник. Я, честно, не мог дождаться, когда ты появишься, чтобы можно было вернуть Ангис.

Том кивнул. Несмотря на переполняющие его эмоции, не в его правилах было выражать слишком бурную благодарность. Одно «спасибо» он уже сказал, этого хватит.

− Какие у нас сегодня уроки? − просто спросил он.

− Чары с Гриффиндором, история магии, а после обеда сдвоенная трансфигурация с Хаффлпаффом, − перечислил Натаниэль.

Том принялся доставать нужные вещи из чемодана: учебники, пергаменты, перья, чернильницу, школьную форму. Темно-серая подкладка мантии и галстук сами собой окрасились в глубокий синий цвет, стоило их вынуть. Едва он успел переодеться, как в спальню вошли еще трое мальчишек. Их Том видел раньше у камина. Брюнет с заостренными чертами лица, на голову выше всех остальных, азиат и толстый светловолосый мальчик. Последний, похоже, и был главным.

− Ноэль Харвич и Такаси Нода, он японец, − представил толстый поочередно высокого и азиата, − а я Аарон Вудбридж.

− Том Уайт. Нейта вы уже знаете.

− Держать змей в Хогвартсе запрещено, − Вудбридж явно решил не затягивать с выяснением отношений.

− А мне староста говорил, что у нас на Рейвенкло свобода самовыражения. Врал, значит. Что делать будешь? Сдашь меня декану? Знаешь, тебе надо было на Слизерин распределяться. Это у них принято в первый же день врагов наживать из-за ерунды, − Том надеялся, что его ухмылка не получилась слишком уж гадкой, а еще, что его намек правильно поняли.

Конечно, на упомянутом Слизерине подобные угрозы бы даром не прошли, но здесь все было иначе. Здесь мало кто мог жить с оглядкой, в состоянии перманентной вражды с собственным однокурсником, у которого достанет возможности сделать любую гадость. Оставалось надеяться, что, в отличие от Тома, Вудбридж на это не решится. Мальчик замялся, но в конце концов ответил:

− Нет. Не буду. Но ты держи ее подальше от чужих животных. Я знаю, что медянки не ядовитые, но если она сожрет Роуз...

− Роуз? − Том вскинул бровь.

Вместо ответа Вудбридж открыл дверцу одного из шкафов и вытащил небольшой террариум, в котором сидела огромная жаба под стать хозяину. Такую Том своей питомице бы и так не предложил, пожалел бы змею. Вслух, естественно, он ничего не сказал.

− Не бойся. Никто не тронет твою… Роуз. Это я могу обещать. Думаешь, я привез бы Ангис в школу, если бы не придумал, как и чем буду ее кормить?

− Какой оригинальный выбор имени, − пробормотал Харвич себе под нос, но тут же стушевался, поняв, что Том его слышал.

− Как ты можешь быть уверен? − не унимался Вудбридж. − Это рептилия. Хищник. У нее определенные инстинкты. А у тебя с собой даже террариума нет, чтобы ее запереть.

− Ангис не нужен террариум, − жестче, чем хотел бы, сказал Том. Он не назвал бы себя особо избалованным, но бывало в нем просыпалось желание настоять своем. Любой ценой, любым способом и невзирая на последствия. И сейчас как раз оказался именно такой случай.

− Змея, − перешел он на парселтанг, удовлетворенно заметив, как присутствующие вздрогнули от шипящих звуков, − видишь жабу?

− Да. Убить ее? − тут же отреагировала Ангис.

− Нет. Не нападай на нее. Притворись, что ее не существует. И спи.

− Змееуст… − потрясенно выдохнул Нода.

− Теперь, думаю, вы не будете сомневаться в моей способности контролировать ее? − Том откровенно наслаждался произведенным эффектом.

Аарон Вудбридж только помотал головой. От продолжения спора их всех спас звон колокола, известивший о конце первого урока.

− Пора идти, − заметил Том, − а то опоздаем на чары, − и, прихватив сумку, вышел из спальни. Натаниэль поспешил вслед за ним.

− Зачем ты так с ними? Они ведь нормальные, − спросил он уже в гостиной. − Это было обязательно?

− Может и нет, − Том равнодушно пожал плечами. − Просто терпеть не могу, когда ко мне цепляются.

− Ну, ведь школьные правила ты действительно нарушил, − сказал Натаниэль, но, поймав выразительный взгляд Тома, поднял руки в примирительном жесте. − Понял. Закрыли тему.

На урок чар первокурсников, как и обещал, отвел Уиллерби. Том всерьез задумался о том, что надо каким-то образом разжиться картой, на которой отмечены хотя бы основные коридоры и комнаты. Было очевидно, что план Хогвартса он сможет выучить не раньше, чем через несколько месяцев, а зависеть от старост, картин и привидений он не хотел, как и беспомощно плутать по замку, постоянно опаздывая на занятия.

Профессор Флитвик, преподаватель чар и заклинаний, по совместительству оказался и деканом Рейвенкло. После знакомства с классом он прочитал проникновенную речь о сложности своего предмета, особо подчеркивая, как важны на его уроках внимательность и точность.

− Для успешной сдачи С.О.В. вам понадобится выучить около трех тысяч различных чар и заклинаний, у каждого из которых имеется своя словесная формула и движение палочкой, − рассказывал Флитвик. − Примерно на этом уровне большая часть современных волшебников и останавливается. Однако во Всемирном реестре заклинаний в настоящее время зарегистрировано более восьми тысяч различных чар. Это, к слову, о важности самообразования. Прибавьте сюда кустарные заклинания, создаваемые волшебниками для каких-то личных нужд, и вы сумеете представить масштаб стоящей перед вами задачи. Если вы, конечно, решите не останавливаться на минимуме.

Потом Флитвик разочаровал класс, сказав, что ближайшие три недели их основной целью будет запоминание движений волшебной палочки и их отработка, а в конце всех ждет зачет, и к практике перейдут только те, кто успешно его сдаст. Остаток занятия Том переписывал с доски различные схемы взмахов: спиралью, кругом, под прямым углом. Некоторые выполнить было действительно непросто.

История магии Тома откровенно разочаровала. Ее вел профессор Бинс, невероятно занудное привидение. Он не стал утруждать себя знакомством с классом, он вообще не обращал никакого внимания на учеников, просто бормотал лекцию. Ни переспросить, ни уточнить не представлялось возможным. К концу урока на пергаменте красовалась тема: «Перечень основных исторических событий с 2000 по 0 годы до н.э.» − а под ней морской бой и несколько партий в крестики-нолики. Выходя из кабинета, Том с отвращением швырнул лист в урну. Он не желал терять время подобным образом. Так что решил при первой же возможности наведаться в библиотеку и начать читать книги, которые посоветовала мисс Бэгшот. Прямо там, на уроках Бинса. И никто не посмеет сказать, что он занимается посторонними вещами.

Однако впереди еще был обед и трансфигурация. Большой зал, который Том не смог оценить вчера, предстал перед ним во всем великолепии. Свечи, плавающие в воздухе, ясное голубое небо над головой производили впечатление и без пышного праздничного убранства. Том хотел обсудить с Натаниэлем свой план похода в библиотеку за книгами и картой, когда рядом с ним села знакомая девушка. Второкурсница Луна Лавгуд, дочь Ксенофилиуса Лавгуда, старинного друга отца Тома, как обычно была увешана экстравагантными аксессуарами. Особенно привлекали внимание серьги в виде разноцветных спиральных ракушек.

− Это здорово, что ты присоединился к Рейвенкло, Том, − заметила она после обмена приветствиями. − Синий галстук гармонирует с цветом твоих глаз.

Но после Луна предпочла не поддерживать разговор, а уткнуться в новый номер «Придиры», лишь изредка отвечая односложными «угу» на все попытки Тома с ней заговорить. Только на вопрос о серьгах ответила, что сделаны они из панцирей шеликса и помогают не уснуть на нудной лекции.

− Это вот чего сейчас такое было? − принялся удивляться Натаниэль, едва они оказались вне зоны слышимости Луны.

− Забыл на каком мы факультете? − усмехнулся Том.

Впрочем, очень скоро он искренне пожалел, что шеликс, как и чудодейственные свойства его панциря, выдуманы. Подобно Флитвику, профессор МакГонагалл не торопилась посвящать учеников в тонкости практической магии, а ограничилась теоретической лекцией о сущности своего предмета, видах колдовства, которые они будут изучать в курсе трансфигурации, требованиях, предъявляемых к ученикам, ограничениях, технике безопасности. Почти два часа непрерывной записи слов профессора, и в отличие от урока Бинса, здесь отвлекаться было нельзя, но Том сумел продержаться, потеряв нить рассуждений всего пару раз. Наихудшим моментом стало домашнее задание: наизусть выучить к следующему уроку список правил поведения на занятии. И не просто запомнить слово в слово, но и суметь объяснить причины возникновения и последствия нарушения. МакГонагалл намекнула, что не пожалеет времени и проверит каждого.

− Это невозможно! − услышал Том стенания Вудбриджа, едва они покинули кабинет и остановились в коридоре дожидаться старосты. − Трансфигурация ведь уже завтра! А у нас сходу контрольная!

− Разве? − удержаться от комментария было абсолютно невозможно. − До ужина четыре часа, после него до сна будет еще три свободного времени. И ты за семь часов не выучишь пятнадцать предложений? Вудбридж, чем ты подкупил Шляпу? А то она явно проигнорировала при распределении твой уровень интеллекта.

Из толпы учеников послышалось несколько смешков.

− Отвали, Уайт, − поморщился Харвич.

Том уже собирался выдать новую колкость, когда появились старосты и пришлось прикусить язык. Терять очки совершенно не хотелось. Бекки Арнклиф, невзрачная пятикурсница с волосами, убранными в высокий хвост, предложила первокурсникам пройти с ней во внутренний двор, откуда через несколько часов заберет их на ужин, а Уиллерби в свою очередь вызвался быть проводником до общей гостиной.

− Пойдем с Уиллерби, − сказал Том Натаниэлю. Тот только кивнул.

− Когда это Нейт стал ручной собачонкой Уайта? − тихо сказал своим друзьям Нода.

Тома это невероятно сильно разозлило. Натаниэль называл их «нормальными», а они в ответ шушукались у него за спиной. Да и почему согласие с предложением друга делало из кого-то «собачонку»? Если бы Натаниэль был против, он бы так и сказал. И Том бы уступил ему. От словесной расправы Вудбриджа и компанию снова спасли старосты, которые начали разводить свежесформированные, но уже враждующие компании по разным уголкам замка.

− Жерар, − обратился Том к Уиллерби, когда они свернули в другой коридор и неприятные лица скрылись из виду, − можешь потом меня проводить к мадам Помфри и в библиотеку?

− Плохо себя чувствуешь? − тут же забеспокоился староста.

− Нет. Просто нужно зайти на осмотр. Ну, после вчерашнего. Но я в порядке.

− Хорошо, − кивнул Уиллерби, − в Больничное крыло сходим, а вот с библиотекой не получится. Она начнет работать только со следующего понедельника.

Заведя первокурсников в общую гостиную и в очередной раз строго наказав не бродить без сопровождения по школе, Уиллерби взялся за выполнение своего обещания и сопроводил Тома в Больничное крыло. Внутри их глазам предстало жуткое зрелище: на одной из кроватей лежал светловолосый слизеринец и, тихо постанывая, баюкал забинтованную руку, на полу валялась простыня с явно различимыми пятнами крови. Мадам Помфри нигде не было, а Уиллерби как-то быстро и незаметно куда-то испарился. Том остался с раненым один на один.

− А ты еще кто? − заметив его, тут же подобрался светловолосый.

Том прекрасно его понимал, поэтому нисколько не обиделся на грубый тон. Позволить какому-то первокурснику увидеть себя в таком состоянии наверняка было просто невыносимо.

− Том Уайт, − просто представился он. − А ты?

− Драко Малфой, − буркнул тот.

− Малфой?

− Слышал о нашей семье? − поинтересовался Драко.

Проверяет, понял Том. К счастью, ему было что ответить. Хвала отцу, что покупал все выпуски «Ежедневного пророка» и никогда ни один не выбрасывал. Статья получилась интересная, Том ее практически наизусть выучил. Люциус Малфой был заподозрен в организации нападений на учеников Хогвартса. Но поскольку доказательств, кроме слов двенадцатилетних детей, не нашлось, то и никаких официальных обвинений предъявлено не было. Однако из Попечительского совета его исключили, так, на всякий случай.

− Конечно. Кто же не слышал о Люциусе Малфое? − отозвался Том, отчаянно надеясь, что Драко не станет спрашивать, что именно он знает о его отце. Ведь вспомнить требовалось что-то хорошее, но на ум ничего не приходило. Вроде как проводились какие-то благотворительные вечера, но это не точно.

− Грязнокровки, например, − явно смягчился Драко. − А ты тот первокурсник, который впал в кому от встречи с дементором?

− Да, но ни мадам Помфри, ни я, ни директор не знаем почему так получилось, − впервые за весь день Том начал обсуждать свой обморок с другим учеником.

На самом деле это было даже удивительно. Он ожидал, что станет объектом сплетен и, возможно, насмешек, приготовился отвечать колкостью на колкость, но за весь школьный день никто и словом не обмолвился о его недомогании. Хотя, может, все из-за того, что Том был всего лишь никому не известным первогодкой и интереса к своей персоне не вызывал. Если бы сознание потерял, например, Гарри Поттер, тогда это было бы событие. А кому нужен Том Уайт?

− Я помню только, как открылась дверь купе, а за ней стоял дементор. Стало очень холодно. А потом − все. Проснулся уже здесь, − рассказал он Драко.

− Да уж, жуть, − согласился слизеринец. − Это все из-за Поттера. Отец мне рассказывал. Блэк ищет Поттера, а Поттер в Хогвартсе. Поэтому сюда и нагнали дементоров. Защищать Мальчика-Который-Выжил. Посадили бы его в клетку где-нибудь в Министерстве, всем было бы лучше.

− Ну, они явно так делать не собираются, − вздохнул Том. − А жаль.

− Вот именно! − Драко буквально исходил ядом. − Третий год Поттер учится − и третий год подряд происходит какое-то дерьмо. То тролль, то василиск, то теперь дементоры…

− Василиск? − быстро переспросил Том, но Драко его не услышал.

− Да даже моя рука. Этот идиотский дружок Поттера Хагрид натравил на меня гиппогрифа. А ведь я ловец сборной Слизерина! И первый матч в сезоне наш. Не знаю, смогу ли я вообще теперь играть. Ты даже не представляешь, как болит.

− Выглядит страшно, − согласился Том. Хотя на самом деле ничего особо ужасного в перебинтованной руке не видел. Голову не откусило − и ладно. Остальное пройдет.

− Как вообще этому недоумку доверили должность профессора? − злопыхал Драко. − Как смогу писать, сразу же все расскажу отцу. Пусть он разберется с ними по-своему.

Том кивал, чувствуя себя болванчиком. С каждым словом Малфоя сочувствия к нему убавлялось. Однако не каждый день представляется случай произвести впечатление на сына одного из самых богатых волшебников Великобритании, так что Том терпел. К счастью, мадам Помфри появилась до того, как его подвела выдержка. Быстро осмотрев их обоих и объявив, что все в порядке, она выставила их из Больничного крыла.

Драко сразу же скрылся в неизвестном направлении, а Тому, чтобы добраться до общей гостиной Рейвенкло, пришлось обращаться за помощью к портретам. В очередной раз он пожалел, что у него нет даже подобия карты. Внутри его уже ждал Натаниэль, горячо интересующийся здоровьем друга. И не меньше Вудбриджа трясущийся по поводу завтрашней контрольной по трансфигурации. Том, прежде всего успокоил Натаниэля, а потом, вспомнив свою же издевку, засел вместе с ним за учебу. Позволить Аарону и компании вернуть подколку об уровне интеллекта он просто не мог. А значит, выучить все нужно было идеально.

Часы пролетели незаметно, как и поход на ужин, в течение которого Том не выпускал из рук учебник. Том отметил однозначное преимущество Рейвенкло над другими факультетами: в гостиной можно было спокойно заниматься. Большинство студентов, если и разговаривали друг с другом, то вполголоса, стараясь не помешать своим одноклассникам. Где-нибудь на Гриффиндоре такой тишины и сосредоточенности наверняка не сыщешь. Обстановка действовала настолько благотворно, что Том, покончив с заданием МакГонагалл, перечитал несколько первых глав из учебников по чарам и травологии, чтобы быть на следующий день во всеоружии.

− Том, − тихо позвал Натаниэль, − здесь Ангис.

− Нашла тебя, − прошипела змея, традиционно заползая Тому на колени и заставляя его оставить чтение.

Том улыбнулся. Ангис была, наверное, единственным существом, с которым у него сложились абсолютно безоблачные отношения. Даже с родителями Том иногда ссорился, что уж говорить про остальных, но не с ней. Она всегда умела оказаться рядом в нужное время и поднять ему настроение. Успокоить при необходимости, развлечь, если скучно.

− Глупый, − сказала она, обвиваясь вокруг шеи Тома. − Наверху красивые огоньки, а ты ничего кроме своих черных жуков не видишь.

− Огоньки? − переспросил Том и тут же понял, что Ангис имеет в виду: заколдованный потолок. В голову пришла озорная мысль, благо, кроме них с Натаниэлем, все уже разошлись спать.

− Нокс, − прошептал он. Ближайшая лампа погасла.

− Нокс, − и потух светильник на книжном шкафу.

Еще несколько заклинаний − и вот в гостиной не осталось источников света, кроме двух каминов, звезд над головой и лучей полной луны, падающих сквозь большие окна. Все это в зале, выдержанном в сине-голубых тонах, создало по-настоящему магическую атмосферу.

− Класс, − зачарованно протянул Натаниэль, любуясь результатом усилий Тома. − Я бы не додумался.

И, немного помолчав, признался:

− Знаешь, Том, ты самый необычный волшебник из всех. И пусть считают меня кем хотят, я рад, что мы подружились. Вчера на распределении Шляпа никак не хотела отправлять меня на Рейвенкло. Твое место в Гриффиндоре и никак иначе, говорила она. Только когда я сказал, что хочу учиться вместе с другом, она согласилась.

− Получается мы помогли друг другу сюда попасть, − решил ответить откровением на откровение Том. − Меня отправляли на Слизерин, как ты и думал, но я сказал, что ты уже учишься на Рейвенкло, а я не хочу быть с тобой на разных факультетах.

− Том… − Натаниэль потрясенно посмотрел на него и, видимо, не нашелся что ответить.

− Пойдем спать.

− А свет? − спросил Натаниэль, оглядывая темную гостиную.

− Понятия не имею, как его включить обратно, − ухмыльнулся Том. − Кому будет надо, тот пусть и думает.