Последний хоркрукс Волдеморта (джен)

Мистер и миссис Уайт проживали в доме номер два по Восточной улице, что в Годриковой Впадине, и всегда с гордостью отмечали, что они-то весьма оригинальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они упустили возможность познакомиться с чем-то новым и необычным. Мистер и миссис Уайт обожали любые странности, загадки, особенно если у этих вещей не было твердого научного объяснения.

Если бы кто-то спросил мистера Уайта, чем же он занимается, однозначного ответа бы не получил. Мистер Уайт умел всего помаленьку. В этом месяце он разносил почту, в следующем торговал в бакалее, а потом мог подметать улицы. Конечно, такой образ жизни осуждался соседями, многие не понимали, что стоит мистеру Уайту найти нормальную стабильную работу. Однако правда была в том, что нормальные работодатели никогда бы не пустили мистера Уайта даже на порог, ведь тот был неисправимым романтиком и авантюристом. Ну, кому, право слово, могло бы понравиться, если бы управляющий, от которого зависела важная поставка, посреди недели, никого не предупредив, уехал бы куда-нибудь в ирландский лес, утверждая, что ему совершенно необходимо проведать своего друга, которому позарез нужна помощь с разгадкой тайны старинного артефакта? А мистер Уайт именно так и мог поступить. Поэтому никакой ответственной работы никто никогда мистеру Уайту не поручал. Однако того это похоже не сильно волновало. Он явно походил на человека, которому не нужно заботиться о хлебе насущном, который трудится исключительно ради собственного удовольствия. Внешне мистер Уайт весьма соответствовал своей фамилии. Это был высокий худой и очень бледный мужчина с белыми растрепанными волосами и светло-серыми глазами с красноватым отливом. Да, мистер Уайт был альбиносом.

Что же касается миссис Уайт, она была миниатюрной женщиной с русыми волосами и карими глазами. Ей почти никогда не давали больше четырнадцати лет, что иногда даже приводило к неприятностям, ведь мистер Уайт совершенно не стеснялся целовать жену прямо посреди улицы. Работала миссис Уайт учительницей в младшей школе, а еще иногда исполняла обязанности няни. Она очень любила детей и хотела завести своего собственного ребенка, однако, несмотря на шесть лет брака, эта мечта пока не осуществилась. Впрочем, Уайты не привыкли опускать руки и пасовать перед трудностями. А еще был у них один секрет.

Они знали о магии и магическом мире.

Главной причиной такого необычного положения вещей был непоседливый мистер Уайт. Самый обыкновенный человек, магл, как называли его все их с миссис Уайт волшебные друзья, он с детства верил в магию. И одной верой дело не ограничивалось. Мистер Уайт, едва достигнув возраста, когда он смог путешествовать без того, чтобы взрослые задавались вопросом: «Почему ты один, мальчик?» − покинул родной дом и направился на поиски чудес. И, надо сказать, вполне успешно. Спустя несколько лет и пару десятков заклятий Забвения он все-таки нашел свое место в волшебном мире.

Но в основном это, конечно, была заслуга миссис Уайт, в девичестве Подмор. Ведь вся ее семья − настоящие волшебники, хотя сама девушка оказалась лишена таланта колдовать. Неунывающий молодой человек с широкой улыбкой и добрым сердцем привлек ее внимание, а то, как он упорно пытался влиться в чужой для себя мир, который далеко не всегда оставался дружелюбным, окончательно покорило сердце тогда еще будущей миссис Уайт. В качестве приданого мистер Уайт получил официальных родственников-волшебников, а значит был включен в список маглов, на которых не распространялся Статут о секретности. Отдел магических происшествий и катастроф в тот памятный день в полном составе устроил праздник, закончившийся самой настоящей вакханалией.

Но наша история начинается лишь шесть лет спустя со дня свадьбы мистера и миссис Уайт, в субботу, 31-го октября 1981 года, в Хэллоуин, когда супруги устроились за столиком скромного, но уютного паба «Красный лев». Миссис Уайт любила это место. Любила огромный камин, гордо расположившийся прямо в центре зала, столики с резными ножками, декоративные балки на потолке. Еще хозяин заведения украсил зал светильниками из тыквы, искусственной паутиной, а в углу висела простыня, которой очень натурально придали форму человеческой фигуры − судя по всему, это должно было быть приведение.

− А меня опять уволили, − вдруг сказал мистер Уайт. Он явно долго носил в себе эту новость, и только теперь, дождавшись, когда его жену мало что могло выдернуть из того замечательного невозмутимого настроения, которое у нее всегда появлялось, стоило только посидеть в пабе, сумел заговорить.

Миссис Уайт только вздохнула. Она старалась поддерживать своего супруга, но иногда это давалось ей не слишком легко.

− Скажи мне, дорогой, − она заговорила с плохо скрываемым сарказмом, − как можно было ухитриться вылететь из магазина, где торгуют барахлом для похорон, а из посетителей три калеки в месяц?

− Да клиентку одну напугал, − ответил мистер Уайт. И, немного помолчав, начал рассказывать. − Глупо на самом деле вышло. Старик Мейси попросил приглядеть за магазином, а сам уехал в Лондон. А я… Ну… В общем, знаешь же, что последнюю неделю я практически не спал.

− По своей собственной вине, − не преминула вставить миссис Уайт. − Кто каждую ночь кочевал из бара в бар?

− Ну, не мог же я бросить Стива! Ему и так нелегко после… − мистер Уайт осекся, видимо говорить об этом «после» было нежелательно.

Миссис Уайт осмотрела паб. По случаю праздника в «Красном льве» не оставалось свободных столиков, но на странную семейную пару никто не обращал внимания.

− Рилан, − обратилась она к мужу по имени, что обычно в их семье означало начало серьезного разговора, − я понимаю, что ты не бросаешь друзей, но разве не опасно общаться с такими людьми, как Стив?

− Нет, − категорично потряс головой Рилан Уайт, − Стив отличный парень, который любит свою дочь и играет загонщиком «Сенненских соколов». Все. Я не стану отворачиваться от друга лишь из-за какой-то татуировки на руке. И даже если бы я был в курсе его... личных дел, я не тот человек, который имеет право его осуждать. К тому же, со многими идеями Ты-Знаешь-Кого он не согласен, но он учился в Слизерине, а сейчас закончить этот факультет и остаться не при делах можно только если срочно уедешь куда-нибудь подальше. Не все могут это сделать. А еще он спас меня тогда в Брайтоне, и это чего-то да стоит.

− Хорошо, дорогой, я поняла, − миссис Уайт отступила, ведь она точно знала, что если ее муж во что-то верил, переубеждать его было абсолютно бесполезно, поэтому просто решила разрядить атмосферу. − Рилан Уайт. Ходячий парадокс. Магл и друг Пожирателя смерти. Если бы мне до знакомства с тобой кто-то рассказал бы о таком, я бы посоветовала этому человеку обратиться в Мунго.

− Ну, у меня всегда так, − заметил мистер Уайт, − Стив, кстати, обещал, что пришлет весточку, если вдруг у их братии возникнут планы на Годрикову Впадину или на кого-то из наших друзей. Не переживай, мы со всем справимся. Всегда справлялись.

Он аккуратно сжал руку жены и ободряюще ей улыбнулся. От его мягкого, пусть и бесцветного, взгляда у миссис Уайт тепло разлилось по телу, а все тревоги мгновенно отступили прочь. Женщина не переставала удивляться, как ее супруг ухитряется во всем находить светлую сторону. Даже там, где ее, казалось, быть не могло в принципе.

− Так что там с увольнением? − вернула она разговор к первоначальной теме. − Рассказывай.

Мистер Уайт моментально сделал виноватый вид.

− Ну… В общем… − замялся было мистер Уайт, но, выдохнув, продолжил. − В общем, остался я присматривать за лавкой. Той ночью мы со Стивом увлеклись, так что спать хотелось страшно. И я решил вздремнуть. Вот только негде было. За столом неудобно, у стены тоже. А потом смотрю я в центр зала, смотрю и думаю: «А почему собственно нет?»

У миссис Уайт округлились глаза. Она-то прекрасно знала, что именно стояло в центре зала магазина ритуальных принадлежностей, в котором до недавнего времени работал ее муж. Гроб. Большой дубовый гроб.

− В общем, − продолжал тем временем мистер Уайт, казалось бы не замечая реакции жены, − я и подумал, он большой, удобный, там опилки лежат, простыня есть и даже подушка. Идеальное ведь место для сна. Мейси целый день не будет, посетителей тоже не жду. Их у нас мало. Я вообще не ожидал, что хоть кто-то зайдет, ведь мы всегда заранее узнаем, если кто умер. В общем, уснул. А потом слышу − колокольчик зазвонил на двери. Значит, пришел кто-то, думаю. И что делать? Вставать неохота, но надо. Пожалуются ведь, что продавца нет. Так что собрал всю свою волю в кулак, поднялся и говорю: «Добрый день. Вам что-то подсказать?»

Миссис Уайт прыснула, представив себе эту картину. Как из гроба восстает ее бледный как сама смерть муж и хриплым от сна голосом приветствует клиента, а если представить выражение лица этого самого клиента... Единичный смешок мгновенно превратился в тихое, но продолжительное хихиканье.

− Дальше помню только громкий вопль ужаса, словно к нам залетело ирландское приведение, и хлопок двери. А вечером вернулся Мейси и сказал, чтобы духу моего в его магазине больше никогда не было,− закончил свой рассказ мистер Уайт. − Прости, что раньше не сказал, не знал как.

Отсмеявшись, миссис Уайт промокнула глаза салфеткой и уже открыла было рот, чтобы выразить свое весьма ехидное мнение по поводу истории мужа и его способности попадать в такие дурацкие ситуации в целом, как в дверях паба появился необычный человек. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, и бежевой вязаной мантии с кожаными заплатами то тут то там. Заметив нашу семейную пару, человек расплылся в улыбке и громко прокричал:

− Рилан! Эмилия!

Мистер Уайт тут же вскочил со своего места, подбежал к странному мужчине, нисколько не стесняясь, обнял его, так же поступила и миссис Уайт, только она расцеловала мужчину в обе щеки. Посетители паба неодобрительно загудели. Подобные публичные проявления чувств всегда порицались. Не обратив на все это никакого внимания, троица расположилась за своим столиком. Ксенофилиус Лавгуд − а гостем Уайтов был именно он − немного помявшись, сделал заказ, а потом внимательнейшим образом посмотрел на пламя в большом камине паба.

− От такого огня может родиться гелиопат, − авторитетно заявил он.

− А что это за существа? − живо заинтересовался мистер Уайт.

− Это, друг мой, − начал Ксенофилиус с видом эксперта, − духи огня. Огромные. Опасные. Они носятся по земле и сжигают все, что попадается у них на пути. Рождаются в открытом пламени. Вот прямо как здесь. К счастью, такое происходит достаточно редко.

− А можно как-то защититься?

− Увы, нет. Огонь гелиопата сжигает любые преграты и защитные чары, его можно уничтожить, если заманить в водоем. Тогда он превратится в груду камней. Сделать это очень непросто, но не невозможно. Гелиопат довольно глуп, он всегда летит по прямой и часто не успевает вовремя остановиться.

− Ты уже писал о них в своем журнале? − спросил Рилан Уайт. Непонятно, поверил ли он хоть одному слову Ксенофилиуса. Возможно, он просто из вежливости поддерживал разговор. Однако Лавгуду этого было достаточно.

− Нет, пока нет. Я планирую спецвыпуск, посвященный огню и всем малоизученным существам, которые в нем обитают. Многие даже не представляют себе истинной опасности!

− Спасибо, − вдруг вмешалась в разговор миссис Уайт, − мы с удовольствием прочитаем. Но давайте пока оставим эти научные штудии. Ксено, как Пандора и Луна?

− У них все замечательно! − заговорил Ксенофилиус с не меньшим воодушевлением. − Луна полторы недели назад сделала первый шаг! Конечно, я ее поддерживал, но она невероятно умная и ловкая девочка, совсем скоро будет бегать сама. Пандора просто счастлива. Сейчас они с ее матерью в Лоддингтоне. Хочу на днях их навестить.

− Ксено, − посерьезнел мистер Уайт, − лучше верни их домой и тещу свою пригласи в гости. Боже, что я несу? Но да, так им будет безопасней.

− Почему? − недоверчиво спросил Лавгуд.

− Я понимаю, что уехать куда-нибудь в глушь иногда кажется лучшим выходом. Мне, признаться, часто тоже хочется так поступить. Но это ошибка. Наш друг…

− Тот самый, чье имя вы так не желаете называть? − скаламбурил Ксенофилиус, впрочем, похоже, ненарочно. − Тот, который один из них? − он особо выделил последнее слово.

− Да, именно тот, − ничуть не смутился мистер Уайт. − Он очень сильно нам помогает. Всем нам. Мы не должны усложнять ему жизнь. И так все непросто. Он знает, что некоторые наши друзья живут возле Оттери-Сент-Кэчпоул, он знает, что если на… собрании, скажем так, прозвучит это название, то он отправит сову, чтобы некоторые, − мистер Уайт особо подчеркнул это слово, − люди вовремя ушли из под удара. Поэтому эти некоторые люди должны оставаться дома, ведь если наш друг услышит название Лоддингтон, оно ведь ровно ни о чем ему не скажет. Понимаешь?

− Понимаю, − кивнул Лавгуд. − Я приведу семью домой. Еще что-то?

− Просто не привлекать внимания, − ответил мистер Уайт. − Если некоторые люди перестанут быть безликой массой, если у них появятся имена, то даже наш друг ничем не сможет помочь.

− Хорошо, ты прав, спасибо. Не так давно со мной разговаривали… Скажем так, хотели, чтобы я выпустил серию статей на определенную тему. Я обещал подумать, но теперь принял решение. Я откажусь.

− Вот именно об этом я и говорю, − кивнул Рилан Уайт. − Я знаю, что мои слова для многих могут звучать неприятно. Меня обзовут подлецом и трусом из-за них, и даже будут в какой-то степени правы, но… За свою жизнь я познакомился со многими волшебниками, с кое-кем из них мне повезло подружиться. А потом однажды у моих друзей появились причины оказаться там, где они теперь есть, и делать то, что они теперь делают. И пусть я не могу по-настоящему и искренне поддержать их решения, но не могу и отвернуться от них. Такой уж я человек, Ксено. Эгоист. Для меня дружба оказалась куда важнее морали. Поэтому я делаю единственное, на что вообще годен: стараюсь удержать дорогих мне людей подальше от войны, если она им не нужна.

− И это не так уж и мало на самом деле, − вмешалась в разговор миссис Уайт.

Ксенофилиус только кивнул. Он оставил при себе все мысли, которые вызывала в нем позиция друзей, но однозначно собирался воспользоваться их советами. Лавгуд никогда не относил себя к храбрым людям, готовым ради эфемерной и не касающейся его лично справедливости самому пойти на смерть и подвести под нее родных.

Остаток вечера прошел куда более мирно. Они больше не поднимали темы войны и опасности, грозящей из-за каждого угла. Обсуждали в основном отстраненные вещи: квиддич, никем не виданных волшебных существ, в существовании которых был уверен один лишь Лавгуд, мистер Уайт пересказал историю своего скандального увольнения, а миссис Уайт − сюжет недавно прочитанной книги. Поэтому около шести часов вечера, когда Уайты наконец распрощались с Лавгудом и направились домой, у них было просто превосходное настроение.

Не испортило его даже небольшое происшествие, приключившееся, едва Рилан и Эмилия Уайт вошли в свой дом номер два по Восточной улице. А именно бомбардировка дюжиной чайных ложек. Те летали в воздухе, а потом с огромной скоростью по одной стремились к цели. Впрочем, в конечном итоге в самих супругов Уайт ничего не попало. Хотя причиной тому скорее всего была не их невероятная ловкость, а скорее твердое нежелание кидающегося как-то задеть людей.

− Привет, Вилли! − мистер Уайт махнул рукой в приветственном жесте. − Смотрю ты уже успел соскучиться? Да ладно, нас всего-то пару часов не было.

Ответом ему послужил характерный гул из кухни. Там, судя по всему, кто-то включил соковыжималку. Мистер Уайт только усмехнулся и начал насвистывать какую-то песенку. Это сработало. Соковыжималка заглохла, а на Рилана Уайта в такт мелодии начал вальсировать домашний халат. Миссис Уайт, тем временем подобрав все рассыпанные ложки, с улыбкой наблюдала, как ее муж, подхватив халат под рукава, протанцевал с ним вглубь дома.

Что ж, подобные сцены были привычны. Ведь вместе с Уайтами жил самый настоящий полтергейст. Во время одного из своих бесчисленных приключений Рилан наткнулся на заброшенный дом, в котором и обитал этот мятежный дух, но мистер Уайт не испугался и не сбежал из опасного места, он воспринял проказы Вилли не как угрозу, а как приглашение поиграть, и с удовольствием поддержал его.

− Подумай, дорогая, он несколько десятилетий там жил совсем один. Любой бы в такой ситуации сходил бы с ума от скуки. Он веселый и совсем не зловредный, он нам не помешает. Да и нельзя его так бросать, − миссис Уайт вспомнила слова, которыми впоследствии муж убеждал ее о необходимости поселить полтергейста в доме.

И пусть Эмилия Уайт множество раз потом утверждала, что согласилась исключительно после уговоров мужа, но по-настоящему она ни разу не пожалела. Полтергейст Вилли и для нее стал другом. Пусть шумным, любящим беспорядок и хаос, но все же другом. Он никогда не вредил Уайтам, да, бывало подшучивал достаточно неприятно, бывало Эмилия по полдня убирала последствия его забав, но ничего реально опасного для жизни людей Вилли никогда себе не позволял. Так и в тот вечер соскучившийся полтергейст только немного покидался ложками, а затем, едва получив причитающуюся ему долю внимания, утихомирился. Миссис Уайт, которая в отличие от своего мужа могла видеть и слышать духа, нашла его парящего под потолком кухни и усердно притворяющегося спящим. Однако от размышлений о таком необычном соседстве Рилан Уайт отвлек свою жену довольно банальным, но действенным способом: подойдя к ней со спины, поцеловав где-то за ухом и предложив продолжить вечер в более интересной и приятной обстановке − в спальне.

Так они и поступили.

И вот тогда-то все и произошло.

После занятий любовью, когда Эмилия уже задремала, а Рилан дочитывал «Ежедневный пророк» за окном их спальни на втором этаже промелькнула вспышка зеленого света, раздался оглушительный грохот, будто совсем рядом ударила молния, а оконные стекла задребезжали от пронесшейся взрывной волны.

− Что это? − с испугом вскрикнула мгновенно проснувшаяся миссис Уайт.

Супруги подбежали к окну и замерли словно пораженные громом. Прямо напротив их дома появился еще один, хотя раньше его там никогда не было. Или ты просто не мог его видеть − поправил сам себя мистер Уайт. У этого нового дома отсутствовала большая часть второго этажа, словно снесенная мощным взрывом, однако никакого огня не было. Мужчина открыл окно и испытал настоящий ужас. Из дома напротив явственно послышался громкий детский плач.

Звук подействовал на миссис Уайт словно заклятие. Для нее было немыслимо оставить малыша в опасности, и совсем не важно, попала ли бы она сама в беду. На ходу накинув лишь легкий халатик, Эмилия Уайт выскочила в холодную, ветреную, уже почти ноябрьскую ночь. Возле пострадавшего дома она оказалась первой. Входная дверь была распахнута настежь. Но едва Эмилия приблизилась, откуда-то из недр дома вылетела тень, внешне напоминающая черную дымку. Нечто пролетело прямо сквозь миссис Уайт и исчезло в ночи. Женщина могла поклясться, что когда соприкоснулась с этим, на мгновение будто почувствовала громкий крик, полный боли и злобы. Она почему-то была уверена, что слышала этот вопль не ушами. Но поскольку никакого вреда нечто не причинило, миссис Уайт мгновенно забыла о нем.

Войдя внутрь, Эмилия увидела тело молодого мужчины, лежащее у лестницы. Видимо, перед смертью он пытался не дать кому-то подняться. Собравшись с духом, миссис Уайт перешагнула через труп и взбежала наверх, на второй этаж, откуда по-прежнему доносился детский плач. Войдя в комнату она оказалась… на улице. Две стены и крыша детской были начисто снесены. Мелкий дождь заливал разоренную комнату. Каким-то чудом кроватка с ребенком не пострадала, хотя вся остальная мебель была либо сломана, либо перевернута. На полу лежала молодая рыжеволосая женщина. Эмилия сразу поняла, что та мертва. Сглотнув, она перевела взгляд на ребенка и вскрикнула в ужасе.

Дождь и холод уже успели сделать свое дело. Мальчик стоял в кроватке совершенно мокрый и замерзший. Странный, напоминающий молнию, порез на лбу обильно кровоточил. Кровь затекала ребенку в глаза, и он неловко размазывал ее по лицу. Больше не обращая внимания ни на что, миссис Уайт подняла его на руки.

− Тише, тише, солнце, − зашептала она, прижимая его к себе. − Сейчас я заберу тебя, ты согреешься, умоешься…

− Великий Мерлин… − послышался сзади голос. Рилан Уайт, задержавшийся, чтобы натянуть брюки и свитер, наконец-то догнал жену и увидел место трагедии.

− Поищи тут, во что его можно переодеть, ладно? − попросила мужа Эмилия, а затем, коротко кивнув, вместе с ребенком ушла.

Мистер Уайт знал, что она будет делать: искупает мальчика в теплой ванне, закутает в одеяло, использует остатки кровоостанавливающей мази, подаренной несколько месяцев назад Лавгудом, попробует чем-нибудь его покормить и будет всеми силами отвлекать от случившегося. Ребенок попал в надежные руки. А у Рилана тем временем тоже возникла огромная куча дел.

Но сперва нужно было выполнить просьбу Эмилии. Детский комод, в котором могли остаться сухие детские вещи, лежал перевернутый дверцами вниз. И чтобы его поднять мистеру Уайту пришлось сдвинуть тело рыжеволосой женщины. Что ж, собравшись с духом он справился с задачей, хотя тревожить мертвеца ему совсем не хотелось. Рилан не стал заморачиваться и попросту сгреб в кучу и завернул в одеяло вещи из одного из отделений, лишь краем глаза отметив, что там были штаны и какие-то футболки. Что-нибудь да подойдет.

Закончив со сбором одежды и уже собравшись уходить, мистер Уайт вдруг заметил кое-что весьма интересное. Под детской кроваткой лежала волшебная палочка. Рилан сразу понял что это именно она. Стив, Ксенофилиус, Стерджис − все они неоднократно творили магию у него на глазах. Нет, не узнать главный инструмент волшебника Рилан Уайт не мог.

Он поднял ее. Тонкая, заостренная, чуть изогнутая, белая палочка, с утолщенной рукоятью, загибающейся каким-то подобием когтя, очень удобно легла в руку. Конечно, Рилан был маглом, даже просто держать ее в руках было опасно. Но все равно… Мистер Уайт почувствовал, что прикасается к чему-то совершенно невероятному. Решение будто приняло само себя. Палочка перекочевала за пояс брюк, и была надежно скрыта свитером. Впоследствии Рилан так и не сможет объяснить, что заставило его украсть чужую волшебную палочку. Но все-таки он это сделал, ведомый скорее смутным ощущением, а не доводами разума.

Покончив с этим своеобразным разграблением, мистер Уайт стал выбираться из проклятого дома. Он собирался отнести жене собранные вещи и написать письмо Стиву, чтобы прояснить один вопрос. Жестокое убийство семейной пары и покушение на ребенка было явно совершено волшебником, однако в небе не горела Черная метка, а значит, либо Пожиратели смерти не имели отношения к произошедшему, либо не довершили начатое. Запоздало мелькнула мысль, что убийца все еще может находиться неподалеку, или хуже того, только и ждет возможности напасть. Нет, одернул сам себя мистер Уайт, маловероятно. Если во время взрыва нападавший находился в той комнате, то, учитывая все разрушения, у него, если он не мертв, явно сейчас другие приоритеты. К тому же такой жестокий волшебник, в чем Рилан ни секунды не сомневался, не стал бы чего-то выжидать, он мог бы добить и ребенка, и забывших об осторожности Уайтов вмиг. И если он этого сразу не сделал, то уже и не сделает.

С такими мыслями мистер Уайт покинул дом. Лишь затем чтобы оказаться под прицелом розового зонтика.

− Кто ты и что ты там делал? − раздался низкий суровый голос.

В неверном свете фонарей Рилан не мог разглядеть своего внезапного собеседника. Лишь отметил, что тот огромен и космат. Однако несмотря на угрожающий тон и вид, Рилан Уайт понял, что великан перед ним совершенно безобиден. Это было особой способностью мистера Уайта, уже не раз спасавшей ему жизнь и позволившей найти самых невероятных друзей, − он всегда безошибочно определял что человек из себя представляет и как себя с ним следует вести. Человек − а человек ли? − перед ним был встревожен и расстроен. И он опасался Рилана ничуть не меньше, чем тот его. Достаточно просто. Он поднял руки в успокаивающем жесте.

− Меня зовут Рилан Уайт. Мы с женой живем в доме за твоей спиной. Несколько минут назад мы услышали взрыв, а потом детский плач, и пришли помочь. Внутри двое мертвы. Мальчик, который выжил, ранен и сейчас с моей женой.

Услышав этот краткий отчет, незнакомец встрепенулся.

− Гарри? Ты говоришь про Гарри? Он жив?

− Я не знаю, как его зовут, но если ты о ребенке, то − да, он жив.

− А это чего? − он кивнул на сверток в руках мистера Уайта.

− Это? Это одежда. Он промок. Его переодеть надо, − отозвался тот.

− Хорошо, − кивнул великан. − Можешь меня привести в нему?

− Могу, только ты сперва представься и скажи, что ты сам тут делаешь, − решил Рилан пойти в наступление. − Откуда мне знать, быть может ты и есть убийца, а я тебя прямо к себе в дом пущу?

− Да, чего это я… − снова замялся незнакомец и тут же перестал быть таковым. − Звать меня Хагрид. Рубеус Хагрид. Я хранитель ключей в Хогвартсе. Директор Дамблдор как-то узнал, что что-то случилось, дал мне порт-ключ и послал проверить, а тут… − не договорив великан вдруг зарыдал. Видимо к нему наконец-то пришло осознание произошедшего. − Ладно, чего я.

Хагрид высморкался с большой, напоминающий грязную скатерть, носовой платок, а Рилан наконец-то решился позвать его с собой.

− Идем, не будем под дождем стоять.

В прихожей дома номер два Хагрид снес полочку для обуви и получил по лбу своим собственным зонтиком, вырвавшемся у него из рук. Все действо сопровождалось довольно неприятно мигающим светом.

− Это Вилли, − объяснил мистер Уайт. − Поздоровался.

− И чего вы в доме эту пакость держите? − подивился великан, но ответа так и не дождался.

Они прошли в гостиную, где миссис Уайт укачивала спящего ребенка. Порез на лбу был обильно смазан, но в остальном больше ничего не напоминало о том, что менее получаса назад мальчик подвергся покушению на свою жизнь.

− Ты молодец, − похвалил жену Рилан. − Как он?

− Он быстро уснул, − ответила Эмилия, а потом ее взгляд остановился на госте. На губах застыл невысказанный вопрос.

− Это Рубеус Хагрид. Он был другом тех людей. А это моя жена − Эмилия Уайт. Присаживайтесь, мистер Хагрид, − представил их друг другу Рилан Уайт.

− Вы знаете, что там случилось? − спросила она того.

− Точно − нет, но догадываюсь. За ними охотились и поэтому Лили и Джеймс скрывались тут… Их как-то нашли и… − Хагрид сел на диван и внезапно снова зарыдал.

Рилан, пытаясь того успокоить, положил руку ему на плечо.

− Неужели Пожиратели? − ахнула Эмилия.

− Хуже. Сам Вы-Знаете-Кто.

Мистер Уайт нахмурился, словно обдумывая что-то.

− Сейчас вернусь, − наконец решился он и вышел из комнаты.

− Да, − вдруг успокоился Хагрид, тоже вспомнив о чем-то. − Надо написать. Рассказать все. Узнать, что делать.

Он запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову − настоящую живую и немного взъерошенную, − а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Эмилия сумела прочесть написанное:

«Мистер Дамблдор!

Не знаю даже, как написать такое. Лили и Джеймс Поттеры погибли. Судя по всему случилось именно то, о чем вы говорили. Их сын, Гарри, жив. Он рядом со мной. Встретил тут хороших людей, они очень помогли. Жду указаний, что делать дальше.

Хагрид»

Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к окну, открыл его и вышвырнул птицу в промозглую осеннюю ночь. Миссис Уайт успела заметить, что к птице великана присоединилась и их сова − Спрус. Рилан Уайт тоже сообщил о случившемся. Вот только не знаменитому директору Дамблдору, о котором часто писали в «Пророке» и который был лучом надежды для всего магического мира, а совсем наоборот. Одному из Пожирателей. Такие вот мы «хорошие люди», с горечью подумала Эмилия. Но потом вдруг вспомнила, как месяц назад нянчила трехлетнюю Виолетту − дочь Стива. И если ему не сообщить новости, девочка тоже может остаться сиротой, как и Гарри. А убивать ребенка их друг бы не стал. По крайней мере, так всегда считал Рилан. Так что, быть может, не все так уж мерзко, как кажется на первый взгляд?

Пока миссис Уайт успокаивала себя, мистер Уайт успел вернуться в гостиную. Воцарилось немного неловкое молчание. О чем-то расспрашивать Хагрида Уайты не решались, а сам великан, судя по всему, тоже не знал, о чем говорить. Однако долго стесняться им не пришлось. С улицы вдруг послышался рев мотоцикла, а спустя минуту страшный полный горя крик. Хагрид выскочил из дома и вернулся с молодым темноволосым мужчиной, который буквально висел на великане не в силах идти самостоятельно.

− Нет, нет, нет, нет, Джеймс, нет, нет… − исступленно шептал тот.

Мистер Уайт мгновенно сориентировался. Он быстро принес откуда-то из кухни стакан, наполненный янтарной жидкостью.

− Выпейте, − предложил он новому гостю.

Черноволосый залпом выпил, хотя было похоже, что даже не сообразил что именно он пьет, но это помогло. В его глазах появилось осмысленное выражение. И он наконец-то сообразил, где находится. И единственный, на кого он обратил внимание, − ребенок на руках у Эмилии.

− Гарри! − он хотел было кинуться к мальчику, но был достаточно жестко остановлен и усажен в кресло Хагридом. После чего совершенно поник.

− Вам еще налить? − участливо спросил мистер Уайт.

− Нет. Нет. Я… − забормотал мужчина. − Это ведь я виноват. Я. Во всем. Если бы… если бы не я… Я виноват. Чертов Питер! − непонятные угрызения совести внезапно были прерваны вспышкой гнева. − Как он мог так поступить?! Как?! Но он бы не смог, если бы я… Это все моя вина!

Он схватился за голову и казалось заскулил. Но никто не решился к нему подойти. Рилан и Эмилия не знали даже имени этого человека, так что найти подходящие слова утешения, не опасаясь чересчур бурной реакции, они бы не сумели. Хагрид, быть может, и справился бы, но ему не хватало какого-то внутреннего такта, чтобы понять, что вообще нужно действовать. Мистер Уайт уже собирался как-то намекнуть великану, что его знакомый нуждается в поддержке, когда в окно гостиной постучали. Это была та самая сова, которая улетела с посланием к Дамблдору. Птица была взъерошена, она явно очень торопилась. Хагрид отвязал письмо от ее лапы и развернул его. Он нахмурился, а потом отдал записку Рилану.

− В общем, вот.

«Хагрид!

Как можно скорее вези Гарри к тому дому, о котором я упоминал на прошлых выходных.

Дамблдор» − гласило письмо.

− Значит, вы забираете его? − наконец сказал мистер Уайт.

− Куда забираете? − тут же встрепенулся притихший было мужчина в кресле. − Это сын Джеймса и Лили. Я его крестный, он должен остаться со мной.

− Нельзя, − помотал головой Хагрид. − Дамблдор сказал, что делать. И надо побыстрее. А он знает, о чем говорит.

Рилан отдал письмо черноволосому мужчине. Прочитав его, он вздохнул.

− Может, и правда знает… − пробормотал он. − Хагрид, там на улице мой мотоцикл. Ты сможешь отвезти Гарри… куда там Дамблдор хочет.

Великан кивнул и вопросительно посмотрел на Эмилию Уайт. Та быстро сориентировалась. Без лишних слов она уложила мальчика на диван рядом с Хагридом, развернула теплое одеяло и начала одевать. Проснувшийся ребенок заплакал, что заставило всех присутствующих взрослых ощутить какое-то непонятное чувство вины. Наконец, миссис Уайт закончила. Она снова запеленала Гарри в одеяло и отдала получившийся сверток Хагриду.

− Когда прибудете, покормите его, − дала она последнее напутствие великану.

− Спасибо вам, − сказал тот. − Нам пора.

Отбытие Хагрида прошло спокойно. Он уложил Гарри в коляску, сам забрался на мотоцикл и взлетел. Вскоре рев мотора затих в ночи.

− Мне тоже пора, − задумчиво произнес так и не представившийся крестный мальчика. − Найду крысу. Отомщу. Может, Джеймс простит меня.

И не дожидаясь какого-то ответа он аппарировал. Едва он исчез, посреди улицы стали появляться люди в красных мантиях. Авроры − узнала их миссис Уайт. Один из них направился прямо к супругам, стоящим на крыльце своего дома.

− Что будем делать? − забеспокоилась Эмилия.

− Просто расскажем как было. Взрыв, мальчик, Хагрид. И что ребенка увезли. Куда не знаем. Про второго не говори. Мне почему-то кажется, что не стоит, − кратко проинструктировал жену Рилан.

Допрос был недолгим. Услышав о Хагриде, его словах о Вы-Знаете-Ком и письме Дамблдору авроры потеряли всякий интерес к чете Уайтов. Они лишь забрали тела Лили и Джеймса Поттеров и какими-то чарами скрыли их бывший дом, что Рилан снова перестал его видеть. После чего Восточная улица снова погрузилась в ночную тишину. Ни о палочке, которую украл мистер Уайт, ни о черном тумане, который видела миссис Уайт, ни о крестном на мотоцикле речь так и не зашла, что несказанно порадовало обоих супругов, соврать аврорам они бы не смогли.

О сне в эту ночь уже не могло быть и речи. Рилан и Эмилия устроились на кухне, не спеша попивая кофе и думая каждый о своем. Они еще не знали, что сегодня изменилась их жизнь.

− Рилан, − ни с того ни с сего сказала миссис Уайт. − Если у нас когда-нибудь родится сын, мы должны назвать его Томом.

Мистер Уайт не ответил, но про себя подумал, что это не самый плохой вариант. И с фамилией сочетается. Да, он согласится с женой. Их сына будут звать Том Уайт.