Живое сердце (джен)

Проводив взглядом удаляющуюся фигуру Роберта Грина, Маркос Виталли, магистр Черных, усмехнулся и, повернувшись, медленно побрел в другую сторону. Он прекрасно знал, куда сейчас идет императорский палач, и ему не было нужды преследовать его. Этим займутся подмастерья. У него есть дела намного важнее. Тем более что он прекрасно знал — несмотря на все свои слова, мастер Грин в нужный момент будет на стороне Черных.

Клан Черных, как их называли в империях Близнецов-Императоров, появился еще в те времена, когда Великая Империя и не существовала вовсе. В одну Великую Империю земли Клайдхейма объединил прадед Императора Николаса. Он же штурмом взял Дабх — твердыню Ордена Аттаирх, как на самом деле назывался Клан Черных — и практически запретил их деятельность в землях Клайдхейма.

Часть Черных выжила при штурме Дабха: кто-то работал вне его, других пощадили, и деятельность Ордена продолжилась. Но уже в строгих рамках правил, оставленных им прадедом Императора Николаса. Лишь немногие, даже из членов Ордена, знали, что все осталось по-прежнему.

Все так же в специальных секретных лабораториях ставили опыты над людьми, похищенными из разных деревень и городов Клайдхейма. Все так же плоды неудачных экспериментов отправляли в казематы Дабха. Орден Аттаирх еще при основании поставил перед собой цель — изменение человеческого тела и его бессмертие, и ничто не могло остановить Черных в ее достижении.

Черные были знатоками многих наук, особенно они преуспели в алхимии. Множество ученых, даже не будучи Черными, работали на них. Только единственный клан — Механики — никогда не соглашался на такое. Механики пытались улучшить и облегчить человеческую жизнь путем создания паровых механических устройств. И многое им удавалось: самоходные повозки, чистящие улицы и перевозящие по этим улицам людей; механические стражи тюрем — неподкупные и бесстрастные — и множество других нужных в жизни механизмов. Только одного Механики избегали — попыток изменить человеческое тело. Поэтому опыты Уильяма Гарвея так были интересны и важны для Черных.

Маркос Виталли не зря был магистром Ордена Аттаирх. Он был умен, знал многие тайны Аттаирха и Дабха. Большая часть узников Дабха попала в эти казематы благодаря ему. Он занимал этот пост уже более ста лет, с тех времен, когда прежний магистр был казнен на виселице прадедом Императора Николаса. Путем алхимических экспериментов Виталли добился того, что его тело практически не старело. И секрет своих опытов старался держать в тайне даже от других магистров Ордена, которых все больше и больше интересовали различные способы соединения наук для достижения главной цели. Тем самым давая власть над ними Маркосу Виталли. Ведь сейчас он один мог наладить контакт с Механиком посредством своего бывшего ученика.

Если Роберту Грину и была назначена встреча в трущобах Агры, то Маркоса Виталли ждали там, где ни один шпион не смог бы даже предположить, что этот дом принадлежит Черным.

Дом, куда направлялся Маркос Виталли, стоял практически в центре города, неподалеку от особняка наместника Агры — славного герцога Айена Хэнга, знаменитого на весь Клайдхейм любовника и дуэлянта. Герцог редко бывал в своем городе, предпочитая колесить по Разделенной Империи в поисках приключений. Чаще него самого в Агре гуляли слухи о том, из чьего окна на этот раз он выпрыгнул нагишом.

Дойдя до этого дома, Виталли вежливо раскланялся со стражей и трижды ударил дверным молотком в дверь. Практически сразу она распахнулась, и на пороге появился поверенный Айена Хэнга — граф Соэлти. Именно ему принадлежал этот дом. Долгие пятнадцать лет он вслед за своим отцом предоставлял свой дом Черным в надежде, что когда они наконец закончат свои изыскания, то они поделятся с ним или его семьей. Без всякого сомнения это были лишь пустые надежды.

Раскланявшись с Виталли, граф Соэлти пригласил его на второй этаж, в неприметную комнату подле библиотеки. Там его ждали другие магистры.

— Итак, что дал вам разговор с Грином? — без всякого приветствия вопросил магистр Гобхэр, едва дверь в комнату открылась и ее порог переступил Виталли.

— Многое, магистр, — ответил спокойным тоном Виталли. — Но быть может, мы поговорим о делах после того, как любезный граф нас покинет?

— Граф, оставьте нас, — приказал дальше всех стоявший от двери магистр Фада. По едва заметным складкам черного плаща можно было понять, что Фада — женщина. И именно она имела влияние на графа Соэлти — больше всех, находящихся в комнате. Виталли не сомневался, что скорее для своих нужд, чем Ордена, Фада побывала в штанах всех в этой комнате, а также многих отсутствующих здесь личностей, в том числе не исключая и Императора Николаса, его сыновей и небезызвестного герцога Изтока — Реймонда Крога.

Дождавшись, когда Соэлти закроет за собой дверь, Маркос обратился к магистрам:

— Итак, я полагаю, что вы прекрасно осведомлены о том, что один Механик пошел путем Рика Марлетта и создал некое устройство. Этот Механик — Уильям Гарвей. Молодой, очень интересный человек. К сожалению, мне пока с ним не довелось увидеться. Но повезло Роберту Грину, моему ученику.

— Бывшему, — заметила Лина Фада.

— Надеюсь, вы помните, дорогая Лина, что у меня не бывает бывших учеников.

Около сорока лет назад Фада появилась в Ордене Аттаирх только благодаря Виталли. Ему сильно понравилась проститутка из одного трактира в Азалине, что не только качественно обслужила его, но после обокрала и смогла скрываться от Виталли больше года, прежде чем встретиться с ним в том же трактире.

— Вы хотите сказать, магистр Виталли, что Грин целиком и полностью принадлежит Ордену? — спросил Гобхэр.

— Нет, Грин сам по себе. Даже его помощь братьям не более чем обет, данный его умирающему отцу. Но все же он поможет нам.

— Вы хотите сказать, что он поможет именно вам, не так ли? — усмехнулся Гобхэр.

— Возможно, и так, — кивнул Виталли. — Не буду отрицать, что мои планы на Грина довольно обширны. Но меня сейчас волнует Гарвей. Он не должен сойти со своего пути…

— Маркос, насколько я понимаю, Гарвей не собирается этого делать. То, что он создал, уже говорит само за себя, — произнес до этого молчавший магистр Винекс, самый старший после Виталли магистр Ордена Аттаирх. Его мнение среди магистров котировалась так же высоко, как и Виталли, и он единственный имел право обращаться к Виталли по имени. Просто потому, что Виталли так хотелось. Винекс был полезен Виталли. Он всегда мог остудить горячие умы и дозволить Виталли вести Орден тем путем, который тот для него выбирал.

— Да, вы правы, магистр Винекс, — ответил Виталли. — Но все же нам следует до конца проследить за этим молодым человеком. Вы помните, что стала с Марлеттом…

— Рик Марлетт сам выбрал свою судьбу. Как и его дочь. Вы знаете, что Грин привел именно ее для Изменения, затеянного Гарвеем?

— Нет, — покачал головой Виталли. — Очень интересно… Ведь именно Рик Марлет первым начал эксперименты с механическими протезами. А теперь его ученик ставит опыты над его дочкой. Очень интересно. Нет, магистры, мы не вправе останавливать Гарвея. Мы должны помочь ему.

— И как вы это видите? — усмехнулся Гобхэр. В отличие от Винекса, Гобхэр был самым юным магистром и не всегда считал мнение Виталли истиной в последней инстанции. Часто пикировки с ним приводили Виталли к тем ответам, о которых он и не догадывался. Возможно, поэтому он ценил магистра Гобхэра и еще не препарировал его.

— Ни один Механик никогда не станет работать с Орденом. Если Гарвей узнает, что за Грином стоят не только Близнецы-Императоры, но и мы... Я даже не знаю, что тогда произойдет! — продолжил говорить Гобхэр.

— А он и не узнает. Некому будет сказать ему об этом. Грин отказался помочь нам. Но мой дорогой Роберт все же нам поможет.

— Грин не дурак, — покачала головой магистр Фада. — И Близнецы-Императоры тоже не идиоты. Если мы начнем вмешиваться в их дела…

— Лина, дорогуша, а кто тебе сказал, что мы будем вмешиваться в их дела? Пусть все идет своим чередом.

— То есть вы не собираетесь склонять Гарвея на нашу сторону? Или собираетесь?

— Зачем? Он и так на нашей стороне! Он ищет путь к бессмертию! А механическое сердце не сможет его обеспечить. Когда он это поймет, у него не будет другого пути… Нам остается только ждать.

— Изящный план! — засмеялся Гобхэр. — Просто сидеть и ждать. А если этот Гарвей сможет изобрести что-то такое, что наши труды и помощь ему будут совершенно не нужны? Вы это обдумали, магистр Виталли?

— Несомненно, магистр Горбхэр, — кивнул Маркос. — Уильям Гарвей — гений, это точно, но слишком узкой специализации. Только сочетание нескольких наук сможет даровать человеку бессмертие.

— И оттого вы делаете инъекции своего эликсира, — сварливым тоном произнес Гобхэр. — И все-таки, почему бы нам не ускорить процесс? Захватим этого Гарвея в плен, и пусть творит?

— Как показала практика, гении в неволе не размножаются, — ответила ему магистр Фада. — Магистр Виталли, прошу прощения, но все-таки почему в нашем Ордене нет ни одного Механика? Неужели ни один не соблазнился нашей великой целью?

— Ты знаешь ответ, Лина. Такие были. Но ни один не успел довести свою работу до конца. Даже Марлетт. Здесь вопрос не денег или веры в цель. Здесь идеология. Механики возвели механизм до уровня бога, не понимая, что богами должны являться люди…

— Думаю, я слышал достаточно, — тихо произнес граф Соэлти и, выключив подслушивающее устройство, вышел из потайной комнаты.