ПТСР (гет)

* * *

— Что больше всего понравилось?

— Массаж и бассейн, — Саена выглядит лучше, чем в прошлую встречу. — Спа-салон оказался неоправданно дорогим удовольствием.

— На любителя, — соглашается он. — Как настроение?

— Необычное, — тихо, словно сомневаясь, говорит она. — Словно я… прогуливаю.

— Вам знакомы прогулы?

— Нет, но… думаю, они именно так и чувствуются.

— Вы не думаете, что имеете право на такие маленькие и приятные прогулы? — он улыбается хитро, предлагая и ей улыбнуться. Она реагирует уголками губ и глазами. — И как, нравится вам это право? Не необходимость, не долг, а просто право.

— Я знаю, что такое право, — теперь она улыбается заметнее. — Да, нравится. Я могу сходить на массаж, могу не идти, — делает паузу. — Как пожелаю.

— Именно! — он удовлетворенно кивает. — Только вы решаете, хотите ли стать счастливой сейчас или попозже. Нравится такая возможность?

— Да.

— Отлично. Пробуйте, изучайте ее. Какие-то мелочи, в которых вы отказывали себе ранее, считая, что нет права хотеть.

— Но… я не знаю, чего хочу.

— Знаете, Саена. Вам просто надо расслабиться, вспомнить себя, не страшась и не стыдясь… Да-да, я говорю о всей вашей жизни, — она опускает взгляд. — Подумайте о том, что несмотря на события, у вас всегда было право желать быть счастливой.

— А как быть с мечтой?..

— До нее мы тоже дотянемся, — он улыбается. — Сейчас важнее научить вас видеть мир вокруг, приобрести то умение, которое приобретают дети, пока они боги.

— Боги?

— До семи лет ребенок — бог, — поясняет он. — Помните эту поговорку целиком?

— Кажется, да, — Саена слегка кивает, задумчиво щурит глаза.

— У вас отсутствует период бога, то самое время, когда ребенок изучает то, что окружает его, учится воспринимать, понимать, контактировать и взаимодействовать. Люди, предметы, природа, долг и желания.

Она молчит, смотрит на него.

— Готовы побыть богом, которому разрешено все?

— Я не ребенок.

Вместо ответа он снисходительно улыбается.

* * *

Ее взгляд настолько странный, что он пытается подобрать слова, чтобы вопрос вышел объемнее.

Не успевает — Саена заговаривает первой.

— Я купила куклу.

— Куклу? — он удивляется совершенно искренне. — Какую?

— Я… увидела ее вчера в витрине магазина. Тут, неподалеку.

— Красивая?

— Очень, — она кивает, не меняя взгляда. — Лоли-принцесса. Кружева цвета шампанского, шляпка с атласной лентой, зонтик.

— И что вы с ней сделали?

— Принесла домой.

— Достали, рассмотрели?

— Нет.

Он откидывается на спинку кресла, не сводя с нее внимательного взгляда.

— Она так и лежит в коробке, — Саена нервно дергает уголком рта. — Только без крышки.

— Почему?

— Не знаю, — она переплетает пальцы. — Я даже не понимаю, зачем я ее купила.

— Не понимаете сейчас? Или же не можете вспомнить, о чем думали в тот момент?

Она задумывается.

— Ни о чем особенно. Увидела, подумала, что… — ее голос падает почти до шепота, — … она принесет радость.

— Кому?

— Не знаю, — она медленно качает головой. — Я… я еще думала, ту ли куклу купила…

— Она вас обрадовала?

Саена смотрит на него, и ее зрачки расширяются.

— Пока нет. Я просто удовлетворена покупкой. Будто я закрыла старое дело. Вернула долг, который не давал успокоиться.

— Вас попросили купить куклу?

Она замирает, долго молчит, затем прикрывает рот рукой, и пальцы дрожат.

— Ваша дочь? — бережно, словно делает шаг по льду, спрашивает он.

Ее взгляд будто принадлежит умирающему человеку — тоскливый, обреченный, понимающий.

— Д-давно… я забрала ее из детского сада, ш-шли по улице, и она остановилась, там кукла была… — Саена говорит тихо, торопливо, чуть заикаясь. — Она п-попросила купить, а я сказала, что такую к-куклу надо заслужить…

Он молчит, давая ей выговориться.

— Я… я совершенно забыла об этом, не помнила, не думала!.. с чего вдруг я буду покупать куклу ей?! Это не… — она замолкает, кусает губы, опустив руку.

— Неправильно? Нецелесообразно?

— Нелепо.

— Она ваша дочь, Саена. Для матери естественно покупать куклу.

— Ей?! — она поражается настолько сильно, что глаза расширяются до предела.

— Да, Саена, да. Ей. Кёко.

— Мне проще вернуть куклу в магазин!

— Потому что ваша дочь не заслужила ее?

Она замирает, словно парализованная, затем поднимается и идет к двери. И лишь у самого порога оборачивается:

— Потому что я не заслужила.

* * *

— Сенсей, вы верите, что мироздание слышит людей?

Он удивленно смотрит на Саену, кивает:

— Верю. Но скорее, не мироздание, а общее информационное поле планеты, состоящее из мыслей и энергетики людей.

— Глупо.

— Да, я тоже слышал суждение, что адвокаты поголовно нигилисты.

Она неожиданно хмыкает:

— Потому что мы сталкиваемся с таким количеством несправедливости, что перестаешь верить в кого-то, кто якобы потом покарает. Никто не покарает, кроме закона.

— Тогда почему вы спрашивали про мироздание?

Она неопределенно щурится, смотрит на свои руки:

— После последнего нашего разговора вечером в комнате работал телевизор. Попала на какой-то канал, там шла реклама, а мне захотелось чаю с медом. Ушла на кухню, — он внимательно слушает задумчивый рассказ. — Пока там была, реклама закончилась и шоу продолжилось. Там спрашивали, как родители относятся к тому, что героиня шоу актриса. Девушка сказала, что отец ее умер давно, а мать очень занятой человек, у которого, к сожалению, очень мало свободного времени, — Саена молчит. — Я пожалела ее, подумала, что ей не помешала бы поддержка матери. А потом я вернулась в комнату и увидела героиню.

Предположение у него есть, но он молчит, давая ей самой сказать.

— Это была она.

— Ваша дочь? — после длинной паузы уточняет он.

— Да.

— Ваша дочь актриса? Правда? И как, успешно?

— Я в этом не понимаю, — она пожимает плечами, не отводя взгляда от рук. — Но если у нее берут интервью на телевидении, то, видимо, заметная.

— Саена, почему вы мне это рассказали?

— Подумала, вам будет интересно, что я смотрю передачи с нею.

— Но вы же не специально оказались на том канале? Значит, причина вашего рассказа в другом.

Она наконец смотрит ему в глаза и кивает.

— Она не ненавидит меня.

— Вы ожидали ненависти?

— Ну я же ненавижу своих родителей.

— Саена, я уже говорил — вы не копии друг друга. И ненавидеть вас она не обязана, если не считает вас виноватой. Если вы процитировали верно, она, похоже, сочувствует вам.

Она снова рассматривает свои руки.

— Вы следили за тем, как она росла?

— Нет. Я оплачивала ее обучение в школах… В старшую она не пошла, — ее губы кривятся. — Сбежала в Токио с сыном той семьи, где росла.

— И вы не беспокоились?

— Зачем? — ее хмыканье все же не наполнено безразличием, скорее, напускной бравадой. — Если она настолько глупа, то пусть расхлебывает последствия.

— Но сейчас она актриса. Вы знали об этом?

— Да. Ко мне обращались из ее агентства. И она говорила.

— Вы встречались?

Саена кивает, глубоко вздыхает, поднимает голову.

— Она приходила ко мне на работу с год назад. Спрашивала, почему я отказалась от нее. Я все ей рассказала — кто она такая, как не хотела ее появления на свет, как родилась.

— То есть всю правду?

— Разумеется. Зачем мне ей лгать?

— И как отреагировала ваша дочь?

— Сказала, что не смотря на мою ненависть к ней, она меня не ненавидит, — задумчивость хмурит ее брови. — И что не откажется от желания быть любимой мною…

— Вы ей не поверили?

— Она актриса. Как ей можно верить?

— Очень просто, — он кивает. — Ваши же подзащитные верят, что вы на их стороне, даже если они вам лично неприятны. Это работа. Актерство — тоже работа, но сам человек может оставаться искренним.

Саена явно протестует, но он поднимает руку, останавливая ее.

— Нет плохих профессий, Саена. Есть плохие работники. Ваша дочь, судя по всему, хороший работник, раз уж ее заметили на телевидении и берут интервью. Что мешает вам интересоваться ею? Пусть скрытно, не говоря — просто следить за ее жизнью? Разве вам не интересно увидеть, насколько вы похожи и насколько отличаетесь?

— Я… — она молчит, теряется, думает.

— Саена, что вы сделали с куклой?

На вопрос она не отвечает.

* * *

— Расскажите о том коллеге, который замечает ваш вид.

Саена изумляется, молчит.

— Его зовут Тодо Сусуму. Мы коллеги еще по прошлой киотской работе.

— Насколько вы близки?

Она пожимает плечами:

— Он знает про мое прошлое. Помогал во внутреннем расследовании.

— Если сравнивать с остальными вашими коллегами, с ним вы общаетесь чаще или реже, чем с остальными?

— Чаще всех.

— Почему?

Ее лицо становится озадаченным:

— Он умен, квалифицирован, внимателен.

— Он вас привлекает как мужчина?

Теперь она улыбается снисходительно, но в глазах заметен испуг:

— Сенсей, о чем вы спрашиваете?

— О том самом. Вы запоминаете его комплименты. Значит, его мнение все же важно вам.

— Ну… — она выдыхает, молчит, наконец кивает. — Думаю да, он привлекает. Но я никогда не думала о том, чтобы развивать какие-либо иные отношения с ним.

— Почему? Он привлекает вас, он умен, что для такой женщины, как вы, будет плюсом, он интересуется вами, верно? — она снова кивает. — Он красив?

— Ну не каноны красоты… Короткая стрижка, очки…

Он удовлетворенно наблюдает, как она выдыхает и с усталым видом прикрывает глаза рукой.

А она стала более раскрепощенной в проявлении эмоций.

— Он привлекает меня из-за очков?

— Думаю, очки больше отталкивают вас от него, чем все остальные ваши причины, — он улыбается. — Ваше подсознание помнит, что мужчина в очках обманщик и не тот, за кого себя выдает. Очки такие же, как у отца вашей дочери?

— Нет, — она качает головой. — Прямоугольные, в тонкой незакрытой оправе.

— То есть… другие.

Саена понимающе кивает:

— Другие.

Какое-то время они смотрят друг на друга.

— Не знаю, — она качает головой. — Не думала. Не представляла.

— Значит, пришло время подумать и представить.

— А если я не хочу?

— Вы не откажетесь — Саена-чан подросла, и ей интересно.

* * *

— Что вы сделали с куклой, Саена?

Она морщится.

— Я серьезно спрашиваю.

— Хотела выкинуть, — она смотрит на него. — Потом оставила.

— Потому что дорогая?

— И это тоже.

— Вы же осознаете, почему оставили?

Снова легкая гримаса.

— Осознаю.

— И почему?

— Сенсей, вы же знаете.

— Я хочу услышать, как вы это понимаете.

Она нервничает, но не сильнее, чем неделю назад.

— Я купила куклу для Кёко. И не могу выкинуть, потому что это ее кукла.

— Вы уже представляли, как вручаете дочери куклу?

Она кидает в него негодующий взгляд, молчит.

— Да.

— Вам понравилось?

— Нет. Потому что она не приняла куклу.

— Саена, ваша дочь не вы, — он видит ее недоверие, кивает. — И вы это… нет, не так — вы надеетесь на это. Вы помните до слова ее ответ вам в вашу последнюю встречу. И там, глубоко, под трескающейся взрослой женщиной есть та, которая хочет надеяться на любовь девочки, которая, как и вы, ни в чем не виновата перед своей матерью.

Ее дрожащая улыбка недоверчива.

— Вы не виноваты перед родителями. Кёко не виновата перед вами. И вы заслужили свой бант, и она заслужила свою куклу. Знаете чем?

Долгое молчание он расценивает, как отказ от ответа, и сам готовится сказать. Саена не дает:

— Прощением себя.

Все же, какой замечательный характер!

Он одобрительно кивает:

— Попробуйте еще раз представить, как вручаете куклу. Обстановку, время, погоду, людей вокруг. Как это будет, где, какими словами.

Она закрывает лицо руками.

— Не надо бояться. Не надо стыдиться. Вы уже начинаете любить себя — так попробуйте простить.

Не отнимая рук от лица, Саена кивает.

* * *

— Я подыскиваю дом.

— В пригороде? — он улыбается.

— Да, — она кивает, задумчиво и скупо. — Деньги у меня есть, хоть в последнее время были траты.

— Саена, когда вы завели сберегательный счет? Свой, личный.

— В двадцать шесть.

— А когда на нем скопился первый миллион?

Она глубоко вздыхает:

— В тридцать семь.

— Сейчас прошло еще десять лет. Вам не надо тратиться на обеспечение дочери, она зарабатывает сама. Так почему вы до сих пор экономите на себе?

— Привычка, — послушно соглашается она.

— А земля в пригороде Токио — отличная долговременная инвестиция. Дом сразу с садом ищете?

— Еще не знаю. Пока просто изучаю предложение, — она делает паузу. — Я… впущу Кёко, если она придет в гости в этот дом.

Хочется поправить ее — не если, а когда, но он сдерживается.

— Это ваше право.

— И… Тодо-сан. Если он выразит пожелание.

Он кивает.

— А собаку?

— Обязательно. И… кота. Услышала, что кот в доме — атрибут уюта. Хочу проверить, так ли это.

— Это замечательно. Вы ходите в бассейн?

— Да, купила абонемент рядом с домом.

— Массаж?

— Планирую. Осталось подобрать хороший салон.

— Чем еще заняты? Сколько там у вас до конца отпуска?

— Пять дней, — Саена сидит расслабленно. — Наши сеансы тоже скоро закончатся?

— Послезавтра последний, — он бросает взгляд на расписание. — Но я не закрываю для вас двери, Саена.

— А я потяну ваши услуги?

Он тихо смеется:

— Я сделаю вам скидку. Вы оказались интересным пациентом.

— Приятно слышать, — она тоже улыбается и поднимается. — Что мне делать до послезавтра?

— Что захотите, Саена. Сходите в парк, посмотрите мюзикл, выйдите замуж, сделайте уборку. Все зависит только от вашего желания.

* * *

Она не приходит послезавтра. Курьер просто приносит небольшой букет цветов и конверт.

«Уважаемый Могами-сенсей, все очень странно. Я не знаю, к чему сойдутся события. Но мне нравится быть взрослым богом. И человеком. И женщиной. И ребенком. Спасибо. P.S. Куклу она взяла»