Герои "Одиссеи капитана Блада" отвечают на вопросы (джен)

— Дядя стал моим опекуном после смерти отца. Мне тогда было всего пятнадцать лет, и, конечно, нельзя было оставить меня без присмотра. Но поскольку на Барбадосе из родственников был только дядя, выбор был очевиден. Да и сам отец, лежа на смертном одре, просил его, чтобы он позаботился обо мне. Папа всегда был такой предусмотрительный. Видел в людях только хорошее. И меня наставлял относиться к другим именно так.

Должна признаться, тогда я была возмущена тем, что он оставил меня на попечение дяди. Понимаете, дядя Вильям совсем не такой, как папа. И мне было трудно найти с ним общий язык, трудно увидеть в нем что-то хорошее. Пока был жив отец, я старалась с ним общаться как можно реже. Ох, в пятнадцать лет мы все видим мир без полутонов. Мне не хотелось огорчать отца, расстраивать его своими капризами и страхами. Но он видимо сам обо всем догадался. И сказал мне: «Арабелла, дорогая, у моего брата не самый добрый характер, у него много недостатков, но он — твой дядя, все, что осталось от нашей семьи, ты должна дорожить этими узами и не позволять им оборваться. Семья — это самое дорогое, что у тебя есть. Не плантации и не деньги, но твои родственники — вот истинное богатство, которое надо беречь».

Эти слова очень меня растрогали, и я пообещала папе, что буду слушаться дядю Вильяма.

Прошло много лет, но я держу данное ему слово. Должна сказать, что дядя ведет себя по отношению ко мне очень почтительно. Ни с кем больше ни в доме, ни в городе он так не обращается. Поэтому подозреваю, что папа взял слово и с него.