Усы, лапы, два хвоста (гет)

Каждый вечер в любой день недели на автобусной остановке близ любого СНТ можно было наблюдать одну и ту же картину. В ожидании автобуса дачников собиралась целая толпа — состоявшая главным образом из пожилых человеков.

Одни (меньшинство) сидели на лавочке в металлическом павильончике. Эти пришли раньше других. Остальные стояли, сбившись в группки. Некоторые еще пробовали сидеть прямо на собственных вещах. Или приваливались к стенкам павильона, чтобы хоть стоять было легче.

Кто-то с кем-то переговаривался, кто-то просто молча обмахивался от комаров, под вечер всегда активизирующихся в теплую погоду, да время от времени посматривал то на часы, то на расписание рейсов.

В общем, все занимались своими делами — какими ни на есть. А двух представителей семейства кошачьих, тоже явившихся на остановку, если и заметили, то внимания особо обращать не стали. Ходят и ходят. Мало ли бездомных животных на свете.

Разве что одна бабулька окликнула усатую парочку: «кыс-кыс-кыс». Но, не добившись взаимности, забыла о котенке и сопровождавшем его поджаром коте. Да вернулась к прежнему занятию — продолжив делиться с товаркой впечатлениями от последнего посещения поликлиники.

Но эти двое усатых-хвостатых никуда не делись.

— Ого! Сколько человеков! — с удивленным восхищением воскликнул Бурбон, оглядываясь по сторонам. — Интересно… может, мои тоже здесь.

— О, можешь на это не рассчитывать, — хмыкнул Бандит, — сам же сказал, они на машине ездят. Так зачем им автобус? К тому же, судя по твоему рассказу, они у тебя совсем не старые. А тут… сам видишь.

Котенок спорить не стал. Но спросил вместо этого:

— Та-а-ак… зачем мы здесь? Я так и не понял.

— Как зачем, — ворчливо отозвался Бандит, несколько раздраженный непонятливостью юного спутника, — не пешком же до города тащиться. А автобус — хороший способ туда добраться быстро и не тратя сил… ну, почти не тратя. Сам им пользуюсь, чтобы на лето сюда выбираться. На свежий воздух. И к свежей еде, которая еще бегает или летает, а не гниет в мусорных баках.

Затем, немного подумав, добавил — решив, что в случае с Бурбоном никакое пояснение лишним не будет:

— Автобус — это та же машина. Только ею пользуются сразу много человеков. Вот, кстати, и он.

Из-за поворота дороги и обступавших ее сосен показался автобус. Огромный зеленый ящик из стекла и металла.

Человеки дружно зашевелились, подхватывая сумки и устремляя в сторону автобуса нетерпеливые взгляды. Бежать, правда, ему навстречу не кинулись. Почтенный возраст как-то беготне не способствовал. К тому же дачники знали, что бежать не имело смысла — автобус сам подойдет к остановке, распахивая свои гостеприимные двери.

Будучи неопытным в жизни, но вовсе не глупым, Бурбон оценил размеры автобуса и сравнил с примерным количеством ждавших на остановке будущих пассажиров… точнее, с примерным объемом пространства, ими занимаемого. И поделился неутешительными выводами на сей счет с Бандитом:

— Сколько их… интересно, как они все поместятся. И мы. И как бы нас не затоптали. Так много человеков…

— Ну и хорошо, — успокоил его Бандит, — в толпе легче затеряться. А то есть в автобусах такие нехорошие человечьи самки… кондукторами называются. Очень не любят безбилетных пассажиров. Ну, таких, которые за проезд не платят. А если пассажир еще не человек, вообще могут взбеситься. Дескать, мы сиденья портим, на пол гадим, а ей… кондуктору то есть, потом убирать. Одно хорошо, что собак они тоже не любят и в автобус не пускают.

Между тем автобус начал разворачиваться по широкой дуге, подъезжая к остановке. Дачники подобрались и замерли в нетерпении, дружно устремляя в его сторону предвкушающие взоры. Чем напомнили Бандиту охотничьих псов, почуявших дичь.

Сам он, когда автобус уже подъехал, и дачники устремились в открытые двери, дал Бурбону последние указания:

— Чтобы не затоптали, лучше под ногами не путаться. А оказавшись внутри, залезть под сиденье. Заодно и кондуктор не заметит. Если же под сиденье не получится… ну, по крайней мере, в проходе не торчать. Ну а самое главное — улучить момент, когда лучше внутрь заскочить. И действовать быстро.

Что значит «момент улучить», Бурбон понял, когда поток дачников, вливающийся в дверь автобуса, несколько застопорился. Всех задерживал какой-то еле передвигающийся дед, опиравшийся на палку. Такой точно не имел шанса затоптать Бурбона и Бандита.

Так что кот-бродяга немедленно (и очередь, разумеется, даже не думая соблюдать) рывком обогнул старого тихохода-дачника и юркнул в дверь. Котенок, помешкав с долю секунды, забежал следом.

Кто-то из дачников засмеялся от такого зрелища, кто-то издал удивленный возглас. Кто-то даже прокомментировал поведение кота и котенка короткой ворчливой репликой. Но никто и не подумал им препятствовать. Да, впрочем, и не успели бы.

Путь до города Бурбон и Бандит проделали под одним из сидений — в спокойствии, безопасности и почти никем не замечаемые. Разве что одна бабулька сжалилась над парочкой неприкаянных пушистых созданий и вздумала чем-нибудь угостить.

Этим «чем-нибудь» стал небольшой кусочек колбасы, которую бабулька бросила перед Бурбоном. Но пока тот мешкал и решал, достоин ли этот кусочек быть им съеденным, пока чувство голода боролось в его душе с привычным гонором, колбасу ухватил и без церемоний слопал Бандит.

— Урок тебе, малыш, — произнес он с набитым ртом, — видишь еду — ешь, не раздумывай. Потому что… м-м-м… в мире, где все жрут всех, на любой лишний кусочек всегда найдется уйма претендентов.

Совесть оттого, что он лишил угощения бедного голодного котенка, Бандита, разумеется, даже не кольнула. И не только потому, что он сам отдал этому котенку немало того, что считал для себя бесценным — времени. А сколько еще предстояло отдать…

К тому же выживание и совесть вообще-то сочетаются плохо. Это Бандит понял еще в свою первую бродяжью зиму.

Впрочем, и Бурбон, к чести его, не стал возмущаться и упрекать. Сам понял, что сглупил.

* * *

Что автобус въехал в город, стало понятно по тому, что ход его ощутимо замедлился. А салон начал понемногу пустеть — дачники один за другим сходили на остановках.

— И чего ты ждешь? — окликнул тогда Бандит залегшего под сиденьем Бурбона, заодно легонько толкнув его хвостом. — Думаешь, автобус нас прямо к твоему дому доставит?

— А что, нет? — сперва недоуменно отозвался котенок. — Ну… машина же меня почти от самого дома везла. И до самой дачи. А вы сказали, что автобус — это та же машина.

Но натолкнувшись на хмурый, полный нетерпеливого раздражения взгляд Бандита, осекся.

— А что делать-то? — спросил недоуменно.

— Как что? — чуть ли не возмутился Бандит. — Я же тебя учил. Силу используй, Си-лу. И определи, в какой стороне в городе ты жил. Чтоб хотя бы узнать… для начала, проехали мы или автобусу по пути.

Котенок завозился под сиденьем, напрягая усы и пытаясь протянуть незримую ниточку от себя к тому месту, которое привык считать домом. Чтобы, покрутившись с полминуты, сдаться.

— Не могу! — пожаловался он чуть ли не в отчаянии. — Не могу на ходу ничего найти. Да и стены мешают.

Бандит моргнул обоими глазами с пониманием. А про себя подумал: «Эх, сразу видно, что дитя! Да избалованное к тому же. Побродил бы хотя бы с месяц, и если б выжил, то уж точно нигде бы не заблудился. Такое чувство направления бы развил, что нашел бы дорогу даже с верхних этажей высотного здания».

— Ладно, попробуем снаружи, — сказал он вслух, и оба — кот и котенок — вышли из автобуса на ближайшей остановке.

Бурбон переступал по неровному асфальтовому тротуару и оглядывался, растерянный от новых впечатлений.

Мимо проносились машины, но ни одна из них не пыталась заехать на тротуар, чтобы задавить его и Бандита. С другой стороны, увы, ни одна из машин не походила на ту, на которой ездили человеки Бурбона. Вернее, одна вроде показалась котенку знакомой, но и она промелькнула, не останавливаясь. Так что котенок даже не был уверен, что это та самая машина. С человеком, наивно полагавшим себя главою семейства, за рулем.

Вокруг высились разнокалиберные здания. Из-за сумерек — приближалась ночь — во многих из них светились окна. Горели и фонари на столбах, и фары проезжавших автобусов и машин. Но главное: во множестве сияли разноцветные вывески магазинов и других заведений.

Глаза разбегались! Да и нос с ушами не чувствовали себя свободными из-за нескончаемого дорожного шума и целого букета запахов, Бурбону незнакомых. Он заметался на тротуаре, ошеломленный и растерянный.

— Если окажется далеко, — как ни в чем не бывало рассуждал рядом стоявший Бандит, для которого даже атмосфера города была не в новинку, — можем на другом автобусе доехать. Или на маршрутке. Так даже лучше. Кондукторов-то нет. А водителю обычно плевать. Он и не заметит, если мы в салон заберемся.

Тем временем Бурбон вроде бы сориентировался… ну или показалось ему, что сориентировался. Определился с направлением и кинулся вдоль тротуара. Только лапки и сверкали.

— Да погоди! — ворчливо попросил его Бандит, устремившись следом. — Чего силы зря терять. Ты не прикинул, насколько далеко до твоего дома? Тогда зачем когти рвать? Может, он на другом конце города. И тогда впрямь лучше доехать, а не дойти. Да и про собак не забывай… они ведь и в городе есть, не знал?

Последняя фраза проняла торопыгу-котенка. Он остановился — неподалеку от входа в большой магазин под вывеской с цифрой «5» на фоне условного изображения не то спелого красного помидора, не то такого же яблока.

— Ой, про них-то я и забыл, — произнес Бурбон виновато и подошел поближе к Бандиту. Чувствуя себя рядом с ним в большей безопасности.

— Повторяю свой вопрос, — строго молвил Бандит, — не лучше ли доехать на маршрутке? Как ты сам чувствуешь?

Услышать ответ котенка он не успел. Заметил краем глаза — и вмиг обратил внимание на одного из человеков, выходивших из магазина. Тощего нескладного самца с узким, словно вытянутым лицом, изрядной плешью на макушке, одетого в серую рубашку и такого же цвета штаны.

Человек шел, держа в обеих руках по пакету с продуктами. Шел, видно, направляясь к своей машине, припаркованной неподалеку.

Разумеется, этот тощий тип не был единственным человеком в поле зрения Бандита. На улице было людно, у одного только входа в этот магазин циркулировала целая толпа. Кто-то входил, кто-то выходил. Но что-то было особенное в тощем сером человеке, что не могло оставить Бандита равнодушным.

И не внешность, нет. Внешность он имел не слишком приметную, даже для человека. Разве что ощущалась в его облике некоторая нелепость, но и только. В отличие от кошек, не все человеки заботились о своей внешности и вообще за собой ухаживали. Бандит это знал. Так что ничего выдающегося он здесь не видел.

Но было какое-то подспудное ощущение… да-да, человек не столько выглядел, сколько ощущался неправильным, необычным. Причем и не по запаху… точнее, не только по запаху. Чувство иного рода забило тревогу. Примерно то же самое чувство, которое помогало кошкам находить дорогу домой. Чувство, человекам, например, недоступное.

А еще было некое узнавание. Серый тощий человек казался смутно знакомым Бандиту, хотя кот мог поклясться, что никогда его не видел. Противоречие? Не совсем. Скорее неточность. Бандит чувствовал: с человеком этим их что-то связывает. Но что именно, вспомнить не мог.

Более того, вскоре оказалось, что и человек заметил и неведомо как узнал Бандита. Поставил пакеты с продуктами и направился к стоявшему на тротуаре коту.

— Так это ты, — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес он, подойдя почти вплотную и уставившись на Бандита холодным взглядом.

Нечеловеческим взглядом.

Тогда-то Бандит вспомнил, что с ним случилось прежде, чем зимы бродяжничества одна за другой вытеснили из него прежнюю жизнь. Вернее, это он раньше думал, что вытеснили. А на деле просто погребли под слоем более поздних воспоминаний и впечатлений.

Зато теперь при виде серого человека он вспомнил чуть ли не все — извлек со дна памяти. Извлек прежде всего воспоминания о том, главном событии, которое предшествовало жизни Бандита на бродяжьей стезе.

Точнее, эти воспоминания сами обрушились на него девятым валом и чуть не затопили.

Теперь стало понятно, почему он упорно не мог вспомнить ни своего детства, ни человека, с которым жил.

Хотя бы потому… что человеком этим был он сам.

Вспомнились и его имя с фамилией. Алексей Воропаев.