Come, My Heart (гет)

Когда Хоуленд Рид покидал Перешеек, отправляясь в паломничество длинною в зиму, чтобы искать зеленых людей на Острове Ликов, последнее, о чем он мог тогда подумать была теперешняя необходимость задержаться в Харренхолле и его присутствие на самом грандиозном турнире из когда-либо проводившихся. Также не мог он себе представить, что станет гостем единственной дочери его верховного лорда и двух ее братьев.

Леди Лианна Старк отличалась от того образа, который Хоуленд мог бы себе представить. Она была добра и нежна, легко улыбалась и еще проще смеялась, в бриджах она чувствовала себя так же удобно, как и в платье, хотя он подозревал, что она предпочитает первое. Она также была красива: высокие скулы, мягкие каштановые волосы, длинные и вьющиеся, большие серые глаза с синими крапинками и ямочка на подбородке.

Лианна Старк была невероятно очаровательной молодой женщиной.

Однако при всей ее умильности, она могла проявить и вспыльчивый нрав, если ее провоцировали, а также полагалась лишь на свой собственный ум и опыт. Похоже, ее совершенно не заботили сплетни или то, как люди смотрят на нее. А сегодня она дала половине королевства достаточно поводов и для сплетен, и для любопытных взглядов.

Она спасла меня, дочь моего лорда, ‒ подумал Хоуленд.

Он не осознавал, насколько большой ошибкой было для него разгуливать по полям Харренхолла, пока на него не напали три оруженосца, не бросили его на землю и не принялись бить. Обычно он смог бы постоять за себя и защититься. Он знал, как драться лягушачьим копьем, сетью, голыми руками, если в этом была нужда. Его лорд-отец позаботился об этом. Болотным жителям, говорил он, следует научиться защищаться даже в топях и болотах Перешейка.

Но Хоуленд был настолько отвлечен звуками, многоцветием, разными восхитительными ароматами, исходящими от костров, что, к своему стыду, не заметил опасности, пока она уже не нависла над ним. Они быстро сразили его. Они были крупнее его и превосходили числом. Он уже подумал, что конец его близок. И кто будет оплакивать или расследовать смерть болотного жителя, который отважился забрести в Речные Земли? Людям за пределами Перешейка почти не было дела до таких как он. Для них жители болот были грязнулями, болотными дьяволами, подлецами и трусами, даже если все, что они когда-либо делали, ‒ это защищались от чужаков, которые стремились навредить им или захватить их плавучие замки.

Но Лианна Старк доказала, что он ошибался, и ее братья тоже были к нему добры, хотя лорда Брандона, похоже, не волновало ничего, кроме того, что оруженосцы понесли должное наказание. Но леди Лианна так не думала.

‒ Если бы ты видел, как они набросились на него, ты бы ни на мгновение не поверил, что они достаточно наказаны, брат. Они бы легко убили его или искалечили.

‒ Тогда попроси аудиенции у принца и расскажи ему, что случилось. Болотные жители тоже его подданные.

‒ Они были нашими поддаными задолго до того, как стали его, ‒ горячо возразила она. ‒ Когда-нибудь ты станешь лордом Винтерфелла и Хранителем Севера, Брандон. Ты должен защищать тех, кто поклялся в верности нашему дому. Не только кровь Первых Людей течет в наших жилах, но и кровь болотных жителей примешалась к ней после того, как был завоеван Перешеек. Такая же, как и его кровь.

‒ Я знаю историю нашей семьи не хуже тебя, сестра. Но что ты хочешь, чтоб я сделал?

Она встревоженно покачала головой.

‒ Не могу поверить, что ты задаешь такой вопрос.

Брандон Старк вскинул вверх руки.

‒ Я скучаю по тебе, когда тебя нет, Лиа, правда, скучаю, но ты самая большая заноза в заднице, которую я когда-либо знал. Ты преподала этим оруженосцам хороший урок, и они нескоро его позабудут. Оставь их в покое. Не ищи неприятностей там, где их больше нет, Лианна. Ты меня слышишь? ‒ он вышел из шатра, не дожидаясь ее ответа.

Леди Лианна промыла порезы Хоуленда и перевязала те, на которые хватило ее умений. На его подбородке красовался синяк, губа была разбита, но она больше ничего не могла поделать. Лианна Старк проявила к нему больше доброты, чем он мог рассчитывать. Он был очень благодарен ей. А потом она настояла на том, чтобы он пришел на пир. Он же не считал это хорошей мыслью. Хоуленд Рид был здесь чужаком, а его сородичей презирали. Здесь было не его место и не его мир. Он не вписывался сюда, но она сказала ему иное. Он тоже был знатного происхождения и имел такое же право находиться в Зале Тысячи Очагов, как и любой из них. Хотя он колебался, он не мог ответить ей отказом. С ее глазами, сияющими такой решимостью и милой улыбкой, которой она одарила его, как он мог сказать ей нет? Он подозревал, что и многие другие не в силах ей отказать.

Он пообещал себе, что, когда вернется на Перешеек, в Сероводье, расскажет своему лорду-отцу, как Лианна Старк, дочь Винтерфелла, заступилась за него, защитила его и заставила почувствовать себя частью своей стаи. И если боги когда-нибудь благословят его дочерью, он хотел бы, чтобы она была такой же, как его леди, дикой, своенравной и доброй. Доброй прежде всего. Леди Лианна не вписывалась в общепринятый образ, но Хоуленд Рид считал ее более достойной называться леди, нежели любую из тех, кого он встречал в Харренхолле. Всякий, кто не замечал ничего, кроме ее мужской одежды и привычек, был полнейшим дураком.

В противоположность вчерашнему пиру, когда она облачилась в парчу и шелк, сегодня на ней были серые бриджи из мягкой кожи, высокие черные сапоги и выбеленный колет с жестким воротником, лютоволк ее дома был вышит у нее на груди. Ее туника была такой же серой, как и бриджи, а ее длинные каштановые волосы были поспешно собраны в хвост так, что более короткие пряди выбились из него, обрамляя ее лицо. Одна щека у нее была перепачкана грязью. Она легко перекинула ногу через спину своей кобылы, готовясь поучаствовать в заключительной гонке, которая должна была выявить победителя состязаний в верховой езде.

Она выиграла все пять заездов, в которых принимала участие, чтобы добраться до последнего. Ее соперники тоже уже занимали свои места. Рядом с ней восседал на лошади сын лорда-пиявки Домерик Болтон, и они оба мило болтали о чем-то друг с другом. Если первые несколько заездов не привлекли много зрителей, то о заключительном уже нельзя было этого сказать. Северяне собрались вместе, раз уж двое из них оказались среди лучших, и что бы ни случилось к концу этой гонки, леди Лианна и наследник Дредфорта, без сомнения, уже заставили Север гордиться.

Роберт Баратеон тоже был там, он стоял рядом с лордом Эддардом и сиром Ричардом Лонмаутом, держа в руках, должно быть, уже шестой или седьмой мех вина. Он наблюдал за каждым заездом и становился все громче и шумнее по мере того, как текли часы.

Хоуленд смотрел, как стекаются зрители, чтобы поглядеть на конные состязания, но потом его внимание привлек принц Драконьего Камня, Рейгар Таргариен, подошедший в окружении двух своих Королевских гвардейцев и других товарищей. Когда ранее в тот же день проходили первые заезды, принц следил за ними с парапета зубчатой стены, сидя там, он лениво подтянул одну ногу к подбородку и наблюдал за происходящим внизу, разделяя свое внимание между соревнующимися наездниками и толстой книгой.

Однако последний заезд он, похоже, решил, смотреть с земли, принц направился к изгороди, отделявшей поле для скачек от зрителей, и встал рядом с северянами.

Вчера вечером на приветственном пиру Хоуленд Рид кое-что приметил. Он видел, как этот возмутитель спокойствия, Роберт Баратеон, верховный лорд Штормовых земель, соревнуется в винопийственном поединке с сиром Ричардом Лонмаутом, который следовал за ним словно тень, но теперь отделился от компании Роберта, чтобы встать рядом с принцем Рейгаром.

Как бы он ни старался, юноша с болот не понимал этой помолвки между Штормовым Лордом и леди Лианной. Хоуленду казалась странной сама мысль о том, что ее отец с такой легкостью принял предложение лорда Роберта. Если бы лорд Рикард видел их танец прошлым вечером, он, возможно, полностью переменил бы свое мнение. Танец получился неловким. Лорд Роберт был уже достаточно сильно пьян, а маленькая леди Лианна потерялась в его медвежьих объятиях. Лорд позволял себе лишнего, и Хоуленд Рид испытал облегчение, увидев, как сир Эртур Дейн пришел ей на помощь.

Одно это уже было достаточно странным, рассудил Хоуленд. Еще же более странным было то, как редко принц отводил взгляд от леди Лианны ‒ женщины, обещанной его кузену. Он не обращал внимания на своего безумного отца, а миловидная и добродушная принцесса Элия, сидевшая рядом с ним, казалось, так и не смогла проникнуть за ту стену, которой отгородился принц. Он даже не взглянул на принцессу и не заговорил с ней, отказался танцевать, предпочитая оставаться на месте или говорить со своим другом лордом Джоном Коннингтоном. Хоуленду показалось, что принц поступал невежливо.

На Острове Ликов говорили, что принц не желал этой помолвки с дорнийской принцессой. Хоуленд Рид подумал, что это, должно быть, правда. Все внимание принца Рейгара было сосредоточено на Лианне Старк.

Точно так же, как и сейчас, когда она соревновалась с мужчинами, которые были выше, сильнее и старше нее.

И она не сдавалась. Леди Лианна казалась яростным соперником, и на ее лице не отражалось ничего, кроме глубокой сосредоточенности. Белая кобыла словно бы была продолжением своей хозяйки.

‒ Она похожа на чардрево, ‒ сказал ей Хоуленд утром после того, как увидел ее лошадь впервые. Белая шкура и глаза цвета темно-красного граната. На свету они казались черными.

Рядом с ним вспыхнула улыбка Лианны Старк.

‒ Мне ее подарили, ‒ объяснила она. ‒ Когда человек, сделавший подарок, увидел белоснежный окрас ее шкуры и цвет ее глаз, он сказал, что она принадлежит старым богам, и поэтому должна стать моей.

‒ Правда?

‒ Да, правда. Ее брат, ‒ она указала на красивого жеребца, его иссиня-черная шкура цветом своим походила на глубокую синеву темной ночи, ‒ черен как ночь, а она также бела как снег.

Двойственность, ‒ подумал он тогда. Белая лошадь для темноволосой девушки…

‒ Как его зовут?

‒ Его зовут Мрак. Меня просили не придумывать ему имя, но я не смогла удержаться.

‒ Кому он принадлежит? ‒ спросил Хоуленд.

Тут она замолчала, и взгляд ее стал отстраненным. Она взяла щетку и медленно провела ею по шкуре своей кобылы.

‒ Мне сказали, что в ночь, когда она родилась, с неба упала белая звезда, ‒ наконец заговорила она. ‒ Я посчитала это знамением.

Наблюдая за ней, Хоуленд подумал, что Комета ‒ более чем подходящее имя для красивой кобылы.

Он случайно взглянул на принца, который жевал кусок подгоревшего бекона. Его одежда была настолько простой, что Рейгара Таргариена можно было бы принять за любого другого, если бы не его светло-серебристые волосы, убранные от лица и завязанные в узел. На нем были черные шерстяные бриджи, заправленные в ношенные сапоги того же цвета, старая серая туника и выцветший черный кожаный колет, который он даже не удосужился до конца зашнуровать. На простеньком кожаном поясе висели полуторный меч и кинжал. На плечи был накинут потертый коричневый дорожный плащ.

Хоуленд слыхал о черных доспехах принца, которые украшал выложенный рубинами герб его дома, видел богатую одежду, которую Рейгар носил на пиру. В простом платье принц выглядел так, как будто случайно встретился ему где-нибудь на тракте. Хоуленд предположил, что после скачек принц отправится на тренировочный двор.

Почувствовав пристальный взгляд Хоуленда, принц Рейгар повернул голову и посмотрел на него, сначала он будто бы был в замешательстве, но затем на его лице отобразилось нечто вроде узнавания. Его губы растянулись в полуулыбке, и он слегка кивнул. Потом он снова обратил свое внимание на поле для скачек. Он стоял у самой ограды, вцепившись пальцами в поперечную балку, и смотрел, как всадники сдерживают коней на стартовой линии. Рядом с ним Хоуленд заметил сира Эртура Дейна и узнал сира Освелла Уэнта по его темно-рыжим волосам. Он обратил внимание, что лорд Джон Коннингтон наклонился вперед, а рядом с ним стоял сир Майлс Мутон, теребя нижнюю губу между зубами. Все они казались необычайно взволнованными.

Хоуленд Рид заметил во время пира и кое-что еще. Он наблюдал, с какой легкостью дочь его лорда отплясывала с сиром Майлсом, сиром Эртуром, лордом Джоном. Сир Майлс яростно покраснел, когда встал перед ней на колено, прося ее о чести танцевать с ним, сир Эртур улыбался ей, как если бы она была старым другом, а лорд Джон с нежностью закатывал глаза.

И пока Лианна Старк танцевала с близкими и дорогими принцу людьми, ее собственный взгляд все время возвращался к нему.

Сейчас, как и прошлым вечером, взгляд принца Рейгара был прикован к леди Лианне. Казалось, ничто в мире не имело для него значения, кроме нее. Принц показался Хоуленду человеком равнодушным, но все менялось, когда дело касалось леди. Его глаза оживали, когда находили ее, все следы меланхолии и безразличия пропадали из его взгляда.

Находясь на Острове Ликов, Хоуленд узнал некоторые тайны, пророчества, средоточием которых являлся принц. Ему предстояло сыграть свою роль в грядущих войнах, Хоуленду это было ясно. Но станет ли он сам исполнением пророчества? ‒ размышлял Хоуленд.

‒ Пророчества, как вам известно, коварны, ‒ сказали ему. ‒ Мир двойственен. Мы склонны забывать об этом.

День и ночь, черное и белое, война и мир, лето и зима, лед и пламя...

Рейгар Таргариен был потомком Древней Валирии, отпрыском дракона. Все знали историю рождения Серебряного принца. Королева Рейла дала ему жизнь посреди замка, пожираемого диким огнем. Принц родился в огне.

Настоящий дракон, если такой когда-либо существовал.

Хоуленд снова обратил свое внимание на маленькую наездницу. Она наклонилась вперед в седле и заставила кобылу идти быстрее. Бархатная лента, которой она завязала волосы, в конце концов не выдержала, длинные каштановые пряди Лианны Старк рухнули вниз, и их подхватил ветер. Рев толпы оглушал, и тонкая пеньковая веревка была уже натянута через поле, когда наездники достигли последнего участка гонки. Домерик Болтон одержал победу лишь с небольшим преимуществом, за ним ноздря в ноздрю шла она, леди Лианна.

Реакция северян оказалась ожидаемой. Они хлопали и кричали. Лианна Старк придержала лошадь, запрокинула голову и весело рассмеялась.

Эддард Старк перепрыгнул через ограду в сопровождении двух своих братьев и обнял сестру, когда она спешилась. Хоуленд с осторожностью наблюдал, как лорд Брандон подошел к ней. Эти двое были не в лучших отношениях, но они улыбались друг другу, обнимаясь. Любые разногласия между юным лордом и его сестрой, казалось, были позабыты, по крайней мере, сейчас.

Лорд Роберт тоже обнял ее, но объятие оказалось неловким и длилось недолго.

Домерик Болтон взял руку леди Лианны и поцеловал ее пальцы. Хотя выигрыш и достался ему, эта победа принадлежала в большей степени Лианне Старк, нежели Домерику, и девушка заключила его в объятия. Русе Болтон сумел выдавить нечто похожее на улыбку, оставаясь там, где он стоял. Хоуленд Рид уверился, что рассказы о Дредфорте правдивы, стоило ему лишь взглянуть на тамошнего лорда.

Большой Джон подхватил леди Лианну, будто она была легче перышка, и пронес ее на руках, чтобы все могли ее видеть. Подняли ликующие северяне и Домерика Болтона.

‒ Вот так, знай наших! ‒ проревел хозяин Последнего Очага. Лорд Эддард сказал Хоуленду, что Большой Джон просил руки его сестры, но их лорд-отец отказался.

Их прекрасная леди лучилась улыбками и смехом. Хоуленд заметил, как ее серые глаза встретились со взглядом принца Рейгара, и как выражение ее лица вдруг потеплело. Хоуленд почувствовал, будто он вторгается в нечто личное, не предназначенное для его глаз. Однако он не смог сдержать любопытства. Он увидел, как принц подмигнул ей и улыбнулся в ответ.

Валирийские глаза Рейгара светились яростной гордостью.

Незаметно переводя взгляд с одной на другого, Хоуленд Рид понимал, что это не просто мимолетное наваждение.

Затем Комета направилась к ограде, подошла к Рейгару Таргариену и уткнулась носом ему в шею. Эта лошадь слишком уж умна, ‒ размышлял Хоуленд, глядя, как принц гладит ее по холке, ласково разговаривая с ней.

Нетрудно было догадаться, кто подарил леди Лианне эту кобылу, и кому на самом деле принадлежал Мрак. Белая лошадь для темноволосой девушки и темный, как звездное небо, жеребец для Серебряного принца.

Хоуленд подумал о двойственности мира. День и ночь, черное и белое, война и мир, лед и пламя. В каждой песне должна быть гармония, ‒ сказали однажды древовидцы. Это она и была, разве нет? Гармония.

Давным-давно лорд-отец Хоуленда рассказал ему историю о мальчике, который родился посреди горящего замка. Он был окружен смертью, когда сделал свой первый вдох.

Его лорд-отец также рассказал ему историю о девушке, которая родилась в разгар самой страшной за последние десятилетия зимней бури; ее мать, застигнутая стихией вдалеке от дома, в одиночку смогла привести ее в этот мир.

Никто не ждал, что мальчик и девочка выживут. Однако они справились, его лорд-отец улыбался каждый раз, говоря об этом. Хоуленд Рид всегда думал, это потому, что отец питал слабость к историям, которые заканчивались хорошо, но теперь он уже не был в этом уверен.

‒ То, что должно произойти, всегда случается, хотим мы этого или нет. Просто всему свое время, ‒ сказал ему один из зеленых людей.

Мир двойственен, говорили ему. День и ночь, черное и белое, лето и зима, лед и пламя... В каждой песне должна быть гармония. И пока он смотрел, как пристальный взгляд принца Рейгара задержался на леди Лианне, прежде чем он отправил Комету обратно к ее хозяйке, Хоуленд не мог не задаться вопросом, не была ли гармония наконец достигнута?