От дружбы к ненависти и обратно (джен)

Выходные я полностью посвятила расследованию, причём даже не стала скрывать от папы, чем занимаюсь. Пусть и не всю, но сказала правду про просьбу Дункана разобраться в убийстве его девушки. Папа проникся и связался с одним из давних приятелей, который работал в управлении шерифа, попросив в качестве личного одолжения раскрыть тайну следствия. Однако у полиции тоже не было зацепок.

В дом Помрой просто вошли: сигнализация не была включена, следов взлома не было. На теле Шелли не нашли ничего такого, что могло бы натолкнуть на след убийцы. А после снятия подозрений с Дика вакантное место так и пустовало. Проверка телефонных счетов Помрой не дала ничего. У Шелли было много знакомых, однако никто из них не выглядел подозрительно, не имел мотива и не был замечен рядом с местом преступления. Шериф запросил из полиции округа информацию о сексуальных преступниках и даже маньяках, надеясь, что убийца обнаружится среди пришлых гостей Нептуна, но и это оказалось тупиком.

Дункан о себе не напоминал, а вот Логан всё так же проводил вместе со мной много времени. Дело Лилли мы по негласной договорённости не трогали, и всё же общаться не перестали, наоборот, всё меньше говорили про сблизившие нас убийства и всё больше просто болтали как друзья.

На исходе второй недели я была вынуждена признать, что убийство Помрой оказалось не по зубам не только горе-шерифу Лэмбу, но и мне. Старые версии все были проверены, новых не появилось, и я поняла, что и дальше тратить время на бессмысленные попытки разобраться нет никакого резона. Логан согласился, и на следующий день я дождалась, пока Дункан останется один, и сказала ему всё как есть.

Он воспринял это спокойно.

— Значит, убийца останется безнаказанным, — риторически произнёс он и пожал плечами. — Спасибо, что попыталась.

— Да не за что…

— Вероника… Ты считаешь, что это сделал я?

Однозначного ответа у меня не было, лгать не хотелось, и, зная, что Логан рядом и в случае чего успеет вмешаться, я ответила чистую правду:

— Я не знаю, Дункан. Мне не хочется в это верить, но я понятия не имею, чего от тебя теперь можно ждать.

Кивком поблагодарив меня за честность, он уже хотел уйти, наверное, не видя смысла в дальнейшем разговоре, но я его остановила.

— Мне жаль, что всё так сложилось…

— Мне тоже, — хмыкнул он.

— …и я пойму, если ты откажешь, но я хочу знать, как умерла Лилли. Что твои родители скрыли?

Его лицо застыло, но я не успела испугаться — увидела, что он злится осознанно.

— Чтобы ты обвинила меня и в убийстве сестры? — прошипел он.

— Чтобы я нашла настоящего убийцу, — твёрдо возразила я, даже не зная, верю ли сама своим словам.

Мог ли Дункан убить Лилли? Мог. К сожалению, мог. Лилли, как никто, умела выбесить, так что с мотивом никаких ложностей не было, как и возможностью. Дункан любил сестру, но они не всегда ладили, а с учётом его болезни… Я не поставила бы на его невиновность и пару баксов.

— Я нашёл Лилли. Но я этого не помню. Родители вернулись домой и застали меня у бассейна. Я качал её тело. Они, видимо, тоже сочли меня убийцей. — Он зло усмехнулся. — Я не знаю правды, Вероника. Никто не знает. Смирись, что и ты не узнаешь.

— Дункан…

— А если будешь копать под меня… — он не закончил угрозу, толкнул меня плечом и ушёл.

А я стояла и смотрела ему вслед, силясь понять, когда он стал таким. Эпилепсию ему диагностировали годы назад, я и не знала его здоровым, так что на болезнь списать перемены не вышло бы при всём желании. Я не знала этого резкого пугающего парня, зато знала, чего ждать от Кейнов. Джейк и Селест переступят через меня, как год назад переступили через моего отца, и лишат всего, что мне важно и дорого без малейших колебаний, стоит им только заподозрить угрозу в адрес единственного сына. Не то чтобы мне было нечего терять…

— Вероника?

Я вздрогнула, успев забыть про Логана. Мы стояли посреди школьного коридора, и вокруг не было ни души, лишь мы двое. Звонок, видимо, давно прозвенел, и все ученики разошлись по классам, и лишь мы с Логаном прогуливали уроки.

— Насколько Кейны опасны? — риторически спросила я.

— Если они смогли как-то заставить Кунца сознаться в убийстве, — Логан развёл руками, не став задавать уточняющих вопросов или тем более успокаивать меня, — мне кажется, они способны на всё. Ты хочешь бросить это всё?

Он подошёл ближе, и теперь между нами было не больше десяти дюймов. Я подняла голову, чтобы видеть его лицо, и всмотрелась в его глаза. Логан любил Лилли и одновременно ненавидел её. Дай ему волю — он разорвал бы её убийцу голыми руками; он и меня-то возненавидел за то, что, как он считал, мы с отцом мешали наказанию виновного. Как он отреагирует на мой ответ «да»? Снова отвернётся от меня? Разочаруется? Ждёт ли он ответа «нет»? Хочет ли любой ценой докопаться до правды? Даже если этой ценой станет пусть не моя жизнь, но моё будущее?

А я? Я готова продолжать и рисковать всем, что мне дорого, чтобы… узнать правду? Или всё же дело в том, что я не хочу его потерять?

Карие глаза светились теплотой и пониманием, и я поняла, что с ним мне не нужно подбирать слова, лгать и изворачиваться, притворяться или переступать через свои желания. Логану я могла сказать всё, как есть.

— Дункан мне угрожал, и я восприняла эту завуалированную угрозу со всей серьёзностью. Я очень бы хотела узнать всю правду, но, кажется, не готова ставить на кон всё, что мне важно.

Он спокойно кивнул и улыбнулся.

— Рад это слышать.

— Рад? — я была так изумлена, что даже не успела испытать облегчение. — Ты же хотел найти убийцу Лилли!

— И по-прежнему хочу. Но Лилли давно нет, я смирился с её утратой. Дункан непредсказуем, а я не могу всё время быть рядом, чтобы защитить тебя.

— Логан…

— Вероника, мы только помирились. Я не могу потерять тебя.

— Значит… мы не…

— Нет, конечно, — неожиданно нежно улыбнулся он, притянул меня к себе и поцеловал в лоб. — Расследование помогло нам преодолеть преграды и помириться, но его окончание — это лишь его окончание. А наша дружба, я надеюсь, получила вторую жизнь. Долгую-долгую.

Я всхлипнула и крепко его обняла.

Год назад я не могла поверить, что Лилли больше нет, а Дункан и Логан вычеркнули меня из своих жизней. Мне было больно, я ужасно злилась на несправедливость мира. Тогда мне казалось, что я не смогу ни есть, ни спать, пока настоящий убийца Лилли не откажется за решёткой, однако я ела, спала, училась и просто жила. Продолжала думать об этом и говорила себе, что не отступлюсь и во что бы то ни стало вычислю преступника, но время шло, у меня появлялись неотложные дела, обычные бытовые мелочи требовали моего внимания и времени, и я всё меньше и меньше думала о расследовании. Я избегала людей, не подпускала к себе никого и убеждала себя, что так лучше: заводить новых друзей, чтобы потерять их? Нет уж, я уже знала, насколько это больно.

А потом погибла Шелли, и история повторилась. Молодая девушка, отсутствие улик и явных подозреваемых, и сомнительное алиби Дункана Кейна. Я не могла без боли и слёз думать о Лилли, но Шелли никогда не была моей подругой, так что на этот раз я смогла не принимать всё близко к сердцу, хотя и проводила постоянно параллели. И, заново прожив трагедию, я сумела её переосмыслить и отпустить.

Конечно, я по-прежнему хочу, чтобы убийца моей лучшей подруги был наказан, но это перестало быть навязчивой идеей. Кажется, я отпустила прошлое и готова жить дальше…

— Что скажешь, если мы прогуляем последний урок и поедим пиццу на пляже? Тебе явно нужно прийти в себя после разговора с Дунканом.

По губам расползалась беззаботная усмешка. Может, я ещё передумаю, когда острота сгладится и страх пройдёт, а может, найденные мной зацепки помогут полиции разобраться во лжи Кейнов и найти истинного виновника смерти Лилли, кто знает. Но здесь и сейчас я не хотела думать ни о чём плохом.

— Скажу, что весь год скучала по такому другу, как ты, — вкрадчиво сказала я, беря Логана под руку, — если, конечно, мой друг закажет пиццу без огурчиков.

— Да уж, Вероника, дружба с тобой — то ещё испытание! И как я раньше мирился с твоими несовершенствами?

— Ну я же терпела, что ты всегда забирал мой соус! — деланно-строго посмотрела на него я, и Логан не выдержал, рассмеялся.

— Ну хоть что-то осталось неизменным.

За этот год слишком многое изменилось в наших жизнях. Беззаботное детство в одночасье закончилось, на смену крепкой дружбе пришли ненависть и недоверие, и хотя мы не могли вернуться обратно в детство, вновь стать друзьями нам больше ничего не мешало.

И это не только утешало, но и по-настоящему радовало. Будущее уже не пугало мрачными перспективами, ведь я больше не была изгоем.